Собственность короля

9

Побледнев от боли и задыхаясь, Дар догнала повозку мерданта Тига. Лодыжка сильно болела и уже успела распухнуть. Мердант протянул Дар руку и рывком поднял на облучок. Только рядом с возницей и можно было сесть.

— Только нос не задирай из-за того, что на повозке едешь, пташка. Если бы командовал я, так ты бы ножками топала.

— Я не могу идти, — сказала Дар. — По крайней мере, не могу идти так быстро, чтобы поспеть за остальными.

— Думала бы об охотниках за головами, так зашагала бы попроворнее. — Тиг махнул рукой в сторону обочины дороги. Там на пики, воткнутые в землю, были наколоты две головы. Дар почти сразу отвернулась, но все же успела заметить развевающиеся на ветру белокурые пряди волос Лилы. Тиг расхохотался. — Так что не отстала бы, это я тебе точно говорю.

Как только повозка докатилась до большой дороги, шилдрон принял более упорядоченный вид. Толум и его сустолум ехали впереди верхом. Только они и были конными. За исключением Дар, мерданта Тига и Муута, правившего второй повозкой, все шли пешком. Солдаты и женщины шагали за повозками. Орки замыкали колонну.

— Значит, война началась, — проговорила Дар.

— А она и не кончалась, — отозвался Тиг, — хотя зимой мы отдыхаем.

— Быть может, на этот раз король вернет себе свои земли.

— Свои земли? — осклабился Тит. — Ну да, да. Можно и так сказать.

— А на самом деле?

— Земли того стоят, уж это я точно знаю. И ежели мужчина желает воевать, он причину сыщет. И король в этом смысле такой же, как все прочие.

— А зачем ему желать воевать?

— Чтоб кошель набить и солдатам жалованье платить. По мне — причина очень даже веская. Ну а ежели тебе поподробней надо, так ты мерданта Коля спроси. Уж он про это дело все знает.

Мысли о предстоящих сражениях заставили Дар оглянуться и посмотреть на марширующих орков. В доспехах они выглядели особенно мрачно и зловеще. Некоторое время Дар наблюдала за ними, зачарованная и напуганная.

— Какое же войско осмелится с ними сразиться?

Тиг сплюнул.

— Страхолюдины на самом деле и не воины вовсе.

— Но они выглядят страшнее любых воинов.

— Это да, они свирепые. И беспощадные, — сказал Тиг. — Но вот ты небось ничегошеньки не знаешь про то, как на диких вепрей охотятся.

— Не знаю, верно.

— Вепри эти жуть какие опасные. Они клыками распорют хоть человека, хоть коня. Чтобы охотиться на вепря, надо вперед послать собак, чтобы они его загнали и не выпускали, пока копейщик не подскачет. И собаки свое дело делают, даже если вепрь их на части рвет.

— Но что тут общего с орками?

— А они совсем как собаки эти. Крепкие, живучие, вот только хитрости им недостает. А бой выигрывает тот, кто хитрее. Вот почему полками командуют люди.

— А почему орки согласны повиноваться людям?

— На самом деле они людям не повинуются, — ответил Тиг. — Они свою королеву слушаются, хотя ее приказы передает человек.

— Человек Королевы?

— Угу. Он приказывает от ее имени.

— Не понимаю.

— Да какой-то уговор есть промежду ней и нашим королем.

— А оркам что с того?

— Ничего про это не ведаю. Знаю только, что служат они не по дружбе. Они нас всех ненавидят. Помни про это, когда в следующий раз будешь искать местечко, где поспать.

— Прошлой ночью я поступила глупо, — согласилась Дар.

— Еще глупее было бы покувыркаться с другим мужиком. Коля злить не стоит.

— Я это уже поняла.

— Значит, не такая ты все же тупая.

— Как думаешь, когда я его снова увижу?

— Что, уже соскучилась? — Тиг ухмыльнулся и заставил Дар гадать, понял ли он ее истинные чувства. — Да ты не переживай. Коль — любитель скакать с передовым шилдроном, и конь у него резвее моих волов. Он нас быстро нагонит. Неделя-две — в худшем случае.

Скорость передвижения колонны задавали повозки, и она была невелика. Погода стояла хорошая, и при других обстоятельствах Дар наслаждалась бы поездкой. Они проезжали мимо ухоженных, но безлюдных полей.

— Где же люди? — спросила Дар.

— Прячутся, — ответил Тиг.

— Ну ясно. Орков боятся.

— Даже не будь с нами страхолюдин, солдат никто не любит.

— Но вы же служите нашему королю.

— Все равно нам нужна еда, а крестьяне не желают ее давать.

— Разве вы им не платите за еду? — спросила Дар.

Тиг расхохотался.

— Это королевские земли, а мы — люди короля. Почему хозяин должен платить зато, что ему принадлежит? Ты вот его знак на лбу носишь. Разве он за тебя уплатил?

Дар поняла: после того как солдаты посещают крестьянские хозяйства, крестьянам приходится голодать. Тиг, похоже, заметил, как она переменилась в лице, и добавил:

— Ты вот пару-тройку раз не поешь, а потом тебе станет все равно, откуда еда берется. Пустой живот — отличное лекарство от мук совести.

Шилдрон продвигался по дороге до позднего вечера и остановился около разрушенной крестьянской усадьбы. Несколько домиков без крыш, с обгоревшими полуразвалившимися стенами стояли посреди полей, заросших сорняками и молодыми деревцами. Тиг с отвращением огляделся по сторонам.

— Тут вряд ли можно поживиться, — заключил он. — Спрыгивай, пташка, да делом займись.

Дар, прихрамывая, побрела в ту сторону, где женщины готовили место для приготовления еды.

— Как твоя нога? — осведомилась Тарен.

— Ходить больно, но работать смогу.

— Тогда помоги мне натянуть навес и сварить кашу, — сказала Тарен, взяла с повозки свернутое в трубку полотно и раскатала его на земле. — Сегодня вечером тебе не нужно прислуживать оркам.

— А я бы лучше прислуживала им.

— Почему? — удивилась Тарен. — Ведь тот орк, что напал на тебя, здесь.

— Знаю, — ответила Дар. — Поэтому мне и стоит пойти туда. Он не должен думать, что я его боюсь.

— А ты не боишься?

— Боюсь, конечно, но он не должен об этом знать.

Тарен покачала головой.

— И как только ты к орку подойти можешь, а к мужчине — нет?

Накормив волов, мужчины поставили шатры и исчезли внутри их, предоставив женщинам обустраивать в лагере все остальное. Дар, Лораль и Тарен разгружали повозки, а Нена и Кари сходили за водой и набрали хвороста. Довольно скоро началось приготовление ужина. Оркам еду варили отдельно — только кашу.

Пока женщины трудились, орки обосновались на новом месте. Первым делом они очертили большой круг и воткнули в землю сучья. Покончив с этим, они поставили свои шалаши. Потом большинство орков сняли доспехи и направились к протекавшей неподалеку речке.

«Наверное, купаться пошли», — подумала Дар.

Двое остались в доспехах. Один орк пошел вместе с остальными к реке, второй остался на стоянке.

Оставшимся был Ковок-ма. Когда у Дар выдалась свободная минутка, она побрела к орку и остановилась на таком расстоянии от него, чтобы можно было негромко переговорить.

— Шашав, Ковок-ма.

— Откуда ты знать слово, чтобы говорить «спасибо»?

— Вы говорите: «Шашав Мут ла», когда получаете еду, вот я и подумала, что «шашав» означает «спасибо».

— Почему ты меня благодарить?

— За то, что ты спас мне жизнь.

— Зна-ят сделать неправильный поступок, — сказал Ковок-ма. — Я не мог это позволять.

Дар склонила голову.

— Шашав. Я хотела бы узнать, какие нужны слова, чтобы сказать Зна-яту, что я прошу его простить меня.

— Тва, — сказал Ковок-ма.

— Почему нет?

— Даргу нак мут.

— Ты все время так говоришь. Но я не мать. У меня нет ребенка.

— Миска — для еды. Когда она пустая, она все равно миска.

Дар догадалась, что «мут» по-оркски означает и «мать», и «женщина».

— Значит, из-за того, что я мать, ты не станешь учить меня?

— Ты не должна просить Зна-ят тебя прощать. Так не говорить. Говорить: «Кала мут верлав та». Это значит: «Эта мать прощать тебя». Это не позорить его, но помочь ему понять, что он был неправый.

Рассуждения Ковок-ма показались Дар странными. «Ни одному солдату не было бы дела до того, прощаю я его или нет».

А орку, похоже, это было не все равно.

— Кала мут верлав та, — повторила Дар. — Эта мать прощает тебя.

— Хай, — кивнул Ковок-ма. — Ты говорить хорошо.

— Шашав, Ковок-ма, — сказала Дар и увидела орков, выходящих из прибрежной рощи. — Мне пора. Вата, Ковок-ма.

— Вата, Даргу.

Дар похромала к кухонному навесу. С улыбкой она думала о том, что слово «тава», означавшее по-оркски «до свидания», — это «вата» («здравствуй») наоборот.

— Ты чего улыбаешься? — поинтересовалась Лораль.

— Да орк кое-что забавное сказал.

— Никогда не слыхала, чтобы орки говорили что-то забавное.

— А ты хоть раз с кем-то из них говорила? — спросила Дар.

— Нет, — ответила Лораль. — И не собираюсь. Уж тебе ли не знать, как это опасно.

К закату солнца ужин был готов. Дар и Нена вошли в купальный шатер, чтобы смыть с тела грязь и запахи и переодеться в чистое платье. Каши в котле было только на тридцать шесть порций, и Дар смогла помочь Нене нести его, невзирая на боль в ноге. Она обратилась к оркам с фразой «Саф накур Мутц ла» — «Пища — дар Единой Матери». Когда орки ответили: «Шашав Мут ла» — «Благодарим Единую Мать», у Дар было такое ощущение, что благодарность относится отчасти и к ней.

Это чувство придало Дар храбрости, и она решила обратиться к Зна-яту. Прихрамывая, она подошла к напавшему на нее орку и посмотрела ему прямо в глаза. Физиономия орка была бесстрастна, но Дар заметила, как покраснели краешки его ноздрей, когда он ее увидел. Еще она заметила, что все орки не спускают с нее глаз. Дар остановилась.

— Зна-ят, — проговорила она. — Кала мут верлав та.

Зна-ят скривил губы, как делан Ковок-ма, когда был удивлен, что-то пробормотал и отвернулся. Дар не поняла, как воспринял Зна-ят ее слова, но уже одно то, что она нашла в себе силы произнести их, придало ей гордости.