Собственность короля

23

До конца дневного перехода Дар покидала свое место позади орков только тогда, когда жажда толкала ее к бочонку с водой. И всякий раз она чувствовала себя отстраненной от тех, кто подходил попить. Постепенно они научились лучше издеваться над Дар. Сама она отказалась от попыток взять воду черпаком. Заговорить с кем-либо было невозможно. Воздух просто пропах презрением. Никто не угрожал Дар, но она чувствовала угрозу.

Когда Дар возвращалась в хвост колонны, ее там всякий раз поджидал Ковок-ма. Зачем — этого Дар понять не могла, потому что орк стал немногословен и мысли его явно текли в ином направлении. Поначалу тихое настроение Ковока было зеркальным отражением настроения Дар. Но все, что случилось за день, выбило Дар из равновесия, и ей хотелось с кем-то обо всем этом поговорить. К вечеру из-за молчания Ковока Дар стало не по себе.

«Я ничего не знаю про него, — думала она, — а ведь он, быть может, мой единственный спутник».

— Где твой дом? — спросила Дар, вернувшись после очередного неприятного похода к бочонку с водой.

Ковок-ма устремил взгляд на горы.

— Палаты моей матери стоять там.

— В горах Уркхайт?

— Так их называть вашавоки. Мы называть их Блат Уркмути.

Дар перевела:

— Плащ матерей?

— Хай. Там укрываться матери, когда мы бежать от вашавоки.

Дар с трудом представляла себе, что орки от кого-то бегут.

— Зачем уркзиммути нужно было бежать?

— Ты когда-нибудь видеть, как муравьи побеждать тех, кто их больше? — спросил Ковок-ма. — Есть сила в числе.

— Хочешь сказать, что вашавоки захватили ваши земли?

— Хай. Очень давно.

— Мне жаль, — сказала Дар.

— Почему? Ты же не захватывать нашу землю.

— Мне стыдно, что это сделали мои сородичи. Мер нав нервлер («Мне грустно»).

— Хай. Ма снаф, — кивнул орк. («Мне тоже».)

— А палаты твоего отца тоже стоят в Блат Уркмути? — спросила Дар, желая увести разговор от людских проступков.

— Отцы не иметь палат, — ответил Ковок-ма. — Они поселяться в палаты мутваши.

— Мутваши? Кто это такое?

— Когда мут и мин жить вместе и иметь дети, как это называется?

— Они женаты?

— Наверное, так, — сказал Ковок-ма. — Мут выбирать себе женатого.

— Ты, похоже, хотел сказать: «выбирает себе мужа».

Ковок-ма смутился.

— Эти слова я еще не выучить.

— Когда мужчина и женщина — мин теп мут — женятся, — объяснила Дар, — мут называется женой, а мин — мужем. — Она удивилась. — Ты хочешь сказать, что мут сама выбирает себе мужа?

— Хай, но сначала она должна спросить его мутури.

После долгого разговора о порой непонятных для нее вещах у Дар сложилась картина семейной жизни орков. Женщины-орки не только сами избирали себе мужей, они были выше их по положению. Все женщины, обитавшие в палатах, состояли в родстве — дочери, внучки и правнучки правящих матерей клана. Муж жил в палатах жены, и все его дети принадлежали ее клану. Его дочери должны были провести всю жизнь в этих палатах, и с возрастом их положение возвышалось.

Женщины-орки не только владели палатами клана и правили там; прилегающие к палатам земли и вся еда, которую эти земли давали, также принадлежали им. Они управляли мужчинами, которые служили добытчиками, защитниками и ремесленниками. Дар пыталась представить жизнь, где мужчины считали бы ее мудрой и покорялись бы ей, но это казалось слишком невероятным. И все же Ковок-ма говорил обо всем этом как о естественном порядке вещей, существующем со времен сотворения мира.

Хотя картина такой жизни не укладывалась в голове у Дар, ей стало понятно, почему Ковок-ма спас ее.

«Наверное, он чувствовал себя обязанным сделать это».

Дар подозревала, что не многие орки поступили бы так же. Их поведение показывало: вовсе не все они верят, что женщины-люди заслуживают такого же почтения, как их собственные женщины.

«Вряд ли и Ковок-ма до конца в это верит, — с грустью подумала она и вспомнила, как орки убивали крестьянок в деревне перед амбаром. — Его не огорчило это убийство. Почему же ко мне он относится иначе?»

После того как ее разговор с Ковоком закончился, Дар продолжала размышлять над этим. Она рассудила, что отношение к ней Ковока как-то связано с их первой встречей, потому что орк заговорил с ней, когда они увиделись в следующий раз.

«До этого случая он никогда не говорил с женщиной, — думала Дар. — Мемни так мне сказала».

Дар попыталась вспомнить подробности их первой встречи.

«Я плакала. Он заставил меня выкупаться. Я разозлилась на него».

Ей вспомнилось, что, когда она гневно посмотрела на Ковока, он улыбнулся и сказал, что Хорек — хорошее имя для нее.

«Тогда я не понимала, о чем он говорит. Наверное, он сам с собой разговаривал».

Дар догадалась, что, выказав раздражение и недовольство, она повела себя не так, как обычно ведут люди.

«Все женщины здесь запуганы, — думала Дар. — Мут должна вести себя иначе. Бесстрашие — вот в чем разгадка».

Но Дар была далеко не бесстрашна. Орки до сих пор пугали ее. Не раз некоторые из них были готовы ее убить. Даже Ковок-ма порой наводил на нее страх. И все же она предположила, что ее безопасность зависит от дерзости и чем смелее она себя будет вести, тем надежнее будет ее безопасность.

Шилдрон остановился на ночлег рано. Хотя с Дар по-прежнему никто не разговаривал, она понимала, что от работы ее никто не освободит. Она не сомневалась, что мердант Коль за ней пристально наблюдает, надеясь подловить ее на каком-нибудь промахе и наказать. Поэтому первым делом, как только колонна остановилась на отдых, Дар отправилась на поиски Грома, чтобы почистить и накормить его. Но ни коня, ни его хозяина нигде не было видно.

Тогда Дар пошла к кострам, где женщины начали готовить еду.

— Хвороста принеси. — Вот и все, что сказала ей Тарен.

В поисках хвороста Дар обнаружила, что земля вокруг пустынна — тут словно бы прошло вражеское войско.

«Для крестьянина любой солдат — враг», — подумала она.

С мыслью об этом она вытащила из-под юбки кинжал Муута и сунула его за веревку, которой было подвязано ее платье. Вооружившись таким образом, она собрала столько хвороста, сколько смогла найти. Довольно много времени у нее ушло на то, чтобы собрать охапку хворостин. Она вернулась в лагерь. Когда она положила хворост на землю, Тарен буркнула:

— Еще.

Солнце уже стояло низко над горизонтом, когда Дар возвращалась с новой охапкой хвороста и заметила, что Гром стоит рядом с другими лошадьми. Около костра стоял Тиг.

«Беда какая-то случилась», — подумала Дар.

Поблизости сгрудились солдаты. Какая-то женщина плакала. Голос был незнакомый. Подойдя ближе, Дар увидела, что на костре нагревается жезл для выжигания клейма. Сердце у нее екнуло. Дар посмотрела туда, где стояли солдаты, и увидела, что они держат плачущую темноволосую девочку. Тоненькая, невысокого роста — совсем ребенок.

Тига, похоже, порадовало замешательство Дар. Он выхватил из огня раскаленный жезл, и Дар догадалась, что он ждал ее. Дар бросила хворост около костра и побежала туда, где был привязан Гром, чтобы позаботиться о коне. Но Дар еще не успела добежать до коня, когда услышала дикий крик девочки.

Она не удивилась, увидев, что ее ждет мердант Коль.

— Зачем ты привел это дитя?

Коль смерил Дар ледяным взглядом.

— Она здесь из-за тебя. Это ты виновата.

— Не понимаю, к чему ты клонишь.

— От тебя никакого толка, вот нам и пришлось найти другую женщину.

— Женщину? Но она еще не женщина.

— Для нас будет женщиной, — процедил сквозь зубы Коль. — А виновата ты.

— Не может быть, чтобы ты в самом деле так думал!

— Я никогда не шучу, — буркнул Коль. — И она будет проклинать тебя до конца своих дней.

— Почему? Зачем ты это делаешь?

— Да ты, похоже, расстроена, — проговорил Коль с деланным сочувствием, но тут же помрачнел. — Разве ты не догадывалась, что просто так тебе это не сойдет?

Дар прикусила губу, вспомнив, как над ней поиздевались в первый раз.

— Послушай… Я… Я дам тебе то, чего ты хочешь. Только не трогайте девочку.

— А ты как думаешь, чего я хочу? — прищурился Коль. — И что ты можешь мне предложить?

Дар отвела взгляд.

— Я лягу с тобой.

— Ты порченая. Ты мне не нужна.

— Лучше совратить эту девочку? Зачем? Чтобы меня наказать?

— Похоже, ты считаешь, что мне не все равно, что ты чувствуешь, — хмыкнул Коль. — Ты узнаешь, как ошибаешься, когда завтра увидишь эту девчонку.

— Это безумие! Почему она должна страдать?

Коль не удостоил Дар ответом. Развернулся и зашагал прочь.

Дар потянулась за кинжалом, но передумала.

«Даже если я смогу убить его, девочке это не поможет».

Она начала чистить Грома, думая о том, как это странно: Коль доверял ей своего коня в то время, как она одним быстрым ударом кинжала могла покалечить Грома. Но Коль, видимо, уверен в том, что Дар не способна отомстить ему, причинив боль невинному животному. А Дар, в свою очередь, знала, что Коль ни перед чем не остановится. Девушка была обречена, и Дар чувствовала свою вину. Она водила скребком по шкуре коня и в отчаянии гадала, есть ли хоть какой-нибудь способ предотвратить то, что казалось неизбежным.

После того как Дар вычистила и накормила Грома, она с тяжелым сердцем пошла к кострам. Новенькая сидела на земле. Она обхватила руками острые коленки, прижала их к груди и тихо всхлипывала. Оборванная, босая — в детстве Дар была такой же. На лбу девочки уродливым ожогом полыхал королевский знак. Дар не понимала, отчего она плачет — от боли, от ужаса или от того и другого сразу.

Не обращая внимания на остальных женщин, Дар присела на корточки рядом с девочкой и бережно прикоснулась к ее плечу.

— Здравствуй, — сказала она. — Меня зовут Дар. А тебя?

— Тви, — прошептала в ответ девочка.

— Я знаю: это самый жуткий день в твоей жизни.

Тви кивнула.

— Я могу помочь тебе, но ты должна все делать точно так, как я скажу.

— Оставь эту девчонку в покое, — приказным тоном распорядилась Тарен.

Дар встала.

— Нет.

Тарен порывисто подошла к ней.

— Тут я главная!

— Я знаю, что задумали мужчины, — объявила Дар, — и не допущу, чтобы это случилось.

— Ты сегодня и без того достаточно бед натворила, — сказала Тарен.

Дар сжала в пальцах рукоять кинжала.

— Не пытайся мне помешать. Сегодня Тви должна подавать еду оркам.

— Это почему же? — фыркнула Тарен. — Она и так уже намучилась.

Дар прошептала:

— Я уверена: она — девственница, и я хочу, чтобы она осталась девственной.

Подошла Нена.

— И ты готова поверить этой ненормальной сучке?

Тарен посмотрела на Тви. Девочка глядела на них с искренним страхом. Тарен проговорила потише:

— С чего ты взяла, что они готовы над ней надругаться?

— Коль хвастался. Он сделает это только ради того, чтобы причинить мне боль.

— Тарен, — вмешалась Нена, — не слушай ты ее. Врет она все.

Тарен изучающе поглядела на Дар и перевела взгляд на Тви.

— Как же ты сможешь защитить ее?

— Я не смогу, — покачала головой Дар. — Орки смогут.

— Ты что, не понимаешь, что она вытворяет? — взвизгнула Нена. — Она хочет отдать им эту девчушку.

— Заткнись, Нена, — процедила сквозь зубы Тарен и шепотом сказала, глядя на Дар. — Девчонка и так уже напугана. Как она сможет увидеть орков?

— Так нужно, — ответила Дар. — Иначе ей придется хуже. Я знаю, о чем говорю.

Тарен смерила Дар подозрительным взглядом. Она пыталась принять решение.

— Ладно, — проговорила она наконец. — Ради девочки соглашусь. Подготовь ее. А я скажу, когда придет время подавать оркам ужин.

— Спасибо, — с облегчением вздохнула Дар.

Дар повернулась к Тви. Нена схватила ее за руку.

— Ты можешь дурачить Тарен, но меня не проведешь. — Она заметила висящий на поясе Дар кинжал и прищурилась. — Я знаю, откуда у тебя этот кинжал, шлюха и воровка!

— Я его взяла у того, кому он больше не нужен, — огрызнулась Дар. — Точно так же ты получила свои туфли.

Нена ахнула, постояла немного и плюнула Дар в лицо.

Дар утерлась и подошла к Тви.

— Пойдем со мной, — сказала она дрожащей как осиновый лист девочке. — Ты можешь уберечь себя, но только если будешь храброй.