Собиратель

Глава 11. Романтические вечера во время дождя

С легким хлопком Катя появилась у меня в комнате.

— Привет, — робко улыбнулась она.

— Привет, — как дурак замер я, ещё и рот раскрыл, настолько удивился.

Моё приглашение было не больше, чем глупой шуткой и это в лучшем случае. В худшем — косяком и грубостью. Это я когда в школе учился, мог свободно к себе одноклассницу пригласить. Там проще с этим было. А здесь не просто девушка, а дочь клана Медведевых. Учитывая, что за мной сейчас следят… За ней тоже следят… И на меня открыли охоту ходоки… Короче учесть много чего надо и это всё играет вовсе не на моей стороне.

Тем не менее, вот она Катя. Стоит здесь, улыбается.

— Эдгард… — позвала она меня, смутившись от чего-то. — Ты здесь?

— А? Да… Просто залюбовался тобой.

Полюбоваться и правда было чем. Катя явилась в плотно обтягивающих джинсах, подчеркивающих её длинные ноги и кофте. Шея была оголена, взгляд скользил по ключицам… Которые почему-то показались очень сексуальными. В эту погоду её волосы выглядели, как горький шоколад, но я не я, если эта горькость не самая сладкая в мире.

Горький шоколад, да на фоне молочной кожи…

— Нравлюсь? — повернулась она и рассмеялась.

— Конечно.

Больше я не медлил, подошёл, обнял и поцеловал. Если уж девушка нарушает все писанные и неписанные правила, то меньшее, что я могу, это показать свою радость от встречи и постараться сделать так, чтобы ей у меня понравилось.

— С тобой всё в порядке? — спросила она после поцелуя.

— Да. А были сомнения? — усмехнулся я.

Ну как усмехнулся… На моё лицо наползла какая-то дурацкая улыбка. Словно лицевые мышцы взбунтовались и зажили собственной жизнью. Катя это видела и тоже улыбалась.

Губы так хотели улыбаться, что напади на нас сейчас кто, я бы так и продолжил отбиваться с глупой улыбкой до ушей.

— Да всякое говорили… — отвела она взгляд.

— Не знаю, что говорили, но ничего такого не случилось.

— Ну, Куницын та ещё заноза в заднице, — заметила она. Я не ожидал, что она может сказать так грубо, поэтому растерялся немного.

— Так ты его знаешь?

— Да… Он как-то пытался за мной ухаживать.

— Ах вот оно что… — дошла до меня подоплека событий, — Ну да и ладно. Не вижу в этом проблемы.

— Точно?

— Абсолютно. Лучше скажи мне вот что… У тебя есть время… эм… задержаться?

— Как сказать… Если узнают, что я здесь, у тебя в комнате… — Катя так очаровательно покраснела, что меня жаром обдало, — То мать сначала оторвёт голову мне, а потом тебе. Или сначала тебе, а потом мне. Единственное, что её остановит — это выбрать, кому отрывать первым. Поэтому если и оставаться, то так, чтобы… эм… — засмущалась она ещё сильнее.

— Чтобы всё выглядело цивильно?

— Да.

Видят боги всех миров, я бы не отказался, чтобы наше общение выглядело совсем не цивильно. Интересно, сообщение о том, кто ко мне заявился, уже ушло? Наверняка ведь в окна смотрят. Я укрепил стекло, поэтому не боялся выстрела, но обычное наблюдение никто не отменял.

— Как насчёт ужина? Правда, у меня сосед…

— Если он умеет молчать, то не вижу в этом проблемы. — поспешно ответила она.

Тут до меня дошло… Катя мялась, смущалась, ей было неловко находиться со мной наедине… Да она же… кхм… Так, стоп. Лучше об этом не думать. А то у меня и так сердце бьется, будто я сражаюсь насмерть.

Секундой ранее мелькнула мысль задернуть шторы, чтобы никто за нами не наблюдал, но сейчас понимаю, как это будет выглядеть… Как для наблюдателей, так и для самой Кати… Я бы не отказался смутить девушку ещё больше, только ради того, чтобы увидеть этот румянец на её щеках… Шоколад, молочная кожа и клубника… Мда, куда-то не туда меня несёт.

Но если шторы закрою, через минуту здесь будет отряд гвардии вместе с Ольгой Владимировной. Или, что ещё хуже, явится она одна.

Также мелькнула мысль вернуть защиту от ходоков, но… Был шанс, что Катя не явилась раньше не из-за защиты, а потому что так совпало и она попробовала уже после того, как я деактивировал её. Другой вопрос — как именно она сюда переместилась. На мне есть её метка? Ну, я не против, чтобы эта девушка имела ко мне доступ…

Так, хватит. Хватит, Эдгард! Скажи уже что-нибудь, а то пауза затягивается.

— Думаю, с этим проблем не возникнет, — пересохшим голосом ответил я, — Он как раз ужин приготовил и, должен признать, его кулинарные навыки выше всяких похвал.

— Заинтриговал, — рассмеялась Катя, — Идём?

— Пошли.

Я взял девушку за руку. Не потому что в этом была необходимость, а потому что держать её ладонь было приятно.

— Матвей, — позвал я, выходя из комнаты, — У нас гостья.

— Да я уже услышал ваши разговоры, — донеслось с кухни, а потом и сам сосед показался.

Его глаза расширились, когда он увидел Катю, но этим и ограничилось.

— Княжна, — изобразил он идеальный поклон.

— Это моя сестра княжна. А меня эта участь миновала. Так что давай по-простому. Ты же Матвей?

Катя, когда хотела, могла быть очень дружелюбной.

— Как прикажете, госпожа, — отвесил ещё один, на этот раз не официальный, а галантный поклон Матвей, — Пусть наша обитель и скромна, но смею вас уверить, жаркое получилось выше всяких похвал. Вы же поужинаете с нами?

Пока говорил, сосед бросил на меня короткий взгляд, вопрошая, не стоит ли ему свалить. Я едва заметно качнул головой, мол, оставайся, всё в порядке.

— Эдгард уже сказал, что ты талантливый кулинар, — ответила девушка ему в тон, будто они на светском приёме.

— Тогда прошу к столу. Высокие оценки лучше всего подтверждать делом.

Ох и лис. Чувствую, вечер удастся.

— Как же ты докатился до жизни такой, братец? — вопрошал Матвей, подперев щёку кулаком.

Катя ушла минут пять назад и, проводив её, я вернулся обратно на кухню. Где мы до этого просидели с час, вкусно отужинав. Матвей не подвёл и приготовил блюдо, которого оказалось до обидного мало.

— Ты про что? — также с ленцой спросил я его.

Руки до сих пор жгло. Они запомнили, как обнимали Катю. Да и в голосе появился легкий, приятный и волнительный сумбур. А в теле — расслабленность и умиротворение.

— Про твою девушку, конечно же.

Во взгляде Матвея читалось многое. И легкая зависть, и удивление, и восхищение, и…

— Почему ты на меня смотришь, будто я пропал?

— А ты разве не пропал? — вяло улыбнулся он, — Без обид, дружище, но где ты, а где Майер? Или я чего-то не знаю?

На это я пожал плечами. Так уж сложилось, что у меня есть все карты, чтобы разыграть их и стать кем-то значимым в рамках государства. Да и мезальянсом наши отношения назвать нельзя. По крайней мере с точки зрения генов. Она потомственная аристократка, но я тоже. У неё за спиной могущественная и влиятельная семья, ну так а я алхимик, умеющий творить чудеса. Правителей, бесов и ходоков в мире много, а таких как я — нет. Всего одна штука наберется. Передадутся ли мои способности детям я не знал, но и без этого, уверен, смогу сделать так, что их потенциал раскроется на полную. А уж какие артефакты я передам наследникам — уверен, одного этого хватит, чтобы мои потомки жили долго и счастливо. Ну и были готовы дать люлей любому, кто их захочет обидеть.

— Вы спали? — Матвея отнял руку от щеки и посмотрел на меня серьезно.

— Дружище, а ты не слишком откровенные вопросы задаешь?

— Не обессудь. — поднял он руки в защитном жесте, — Просто хочу тебя предупредить, что на её уровне отношения это всегда политика.

— И?

— Да без и. Она с тобой встречается либо с одобрения родни, либо против их воли. Но эти игры продлятся ровно до момента, пока ей не прикажут выйти замуж за другого, более перспективного жениха. Интересы семьи всегда на первом месте, улавливаешь?

— Ничего нового ты мне не сказал.

— Тогда хорошо, — вздохнул парень, — Если ты это и правда понимаешь, думая этим, — указал он мне на голову, — А не этим, — палец сместился ниже.

Несмотря на мой ответ, слова Матвея смутили. С одобрения родни… Хм… Может ли быть такое, что княжеская семья одобрила наши отношения, чтобы… Чтобы привязать генетически и технически перспективного парня? Теоретически, это возможно. Но тогда непонятна агрессия Ольги Владимировны. Она сильно против наших отношений. Если только князь её не осадил. Как сказал Матвей, эмоции это эмоции, но интересы семьи всегда будут на первом месте. Кхм… Есть над чем подумать.

Как бы цинично это ни выглядело, но вариант с одобрением мне нравится больше, чем «позволение поиграть в любовь». Даже не знаю, что буду делать, если вдруг Кате прикажут выйти замуж за другого. Наверное, мои действия будут зависить от самой девушки. Или нет? Блин, как сложно-то. Если она сама захочет расстаться… хах… Мы ещё толком и не встречаемся-то, хотя… Она ведь пришла сегодня. Волновалась. Что-то это да значит. Да и, если по-честному, я уже считаю её своей. В том смысле, что хочу её оберегать, защищать и заботиться.

Но так вот… Если она сама захочет порвать отношения, это одна история. Правда, если она порвет, потому что так надо, то история уже другая… И мне придется самому определиться, как поступить. Ну там грохнуть навязанного жениха, например.

Чтоб его… Я действительно так сейчас подумал? Прислушался к себе и понял, что да.

В прошлой жизни у меня было мало своих интересов. Жесткое выживание, подчинение интересам остатков родни. Когда все погибли, я всё равно продолжил общее дело — бродил по миру и пытался его спасти. То алхимиков темных убивал, то всяких диктаторов и маньяков, то раны мира латал.

В тот период у меня не было ничего, кроме своей жизни, что надо было бы защищать. Разве что какие-то вещи, но это такая мелочь, что и вспоминать не хочется.

Сейчас же я столкнулся с тем, что жизненные вызовы на порядок сложнее. Нет простых путей, эмоций и решений. Может возникнуть ситуация, в которой будут фигурировать сотни переменных. Такие как долг Кати перед родом, её чувства ко мне, реакция родни, могущество жениха, последствия, безопасность моих близких… Мда. Попал, блин, в развитое общество.

Как я поведу себя, поразмыслив, так и не определился. По одной простой причине. Думать о себе можно что угодно, а на деле может выйти совсем другое. Так что единственный способ проверить себя — это испытать на практике. До чего, надеюсь, не дойдёт.

Но я не я, если легко сдамся. Хрен им. Этим всяким женихам доморощенным.

От дома до института — пятнадцать минут размеренного шага. Это то расстояние, на котором можно обнаружить себя идиотом.

Я голову себе сломал, пытаясь придумать, как обнаружить слежку. А решение всё это время лежало рядом. Если за мной следят обычные люди — то это не так страшно. Даже если у них есть оружие, они мне ничего не смогут сделать. Разве что узнают что-то важное, но и то, это тот неизбежный риск, с которым нужно просто смириться.

Другое дело — бесы и ходоки. В первую очередь ходоки. В метро я именно с таким столкнулся. Насколько мне известно, все ходоки поголовно аристократы. Если способность пробудилась у простолюдина, то ему выдавали ненаследуемое дворянство. Если у детей тоже дар откроется, и так три поколения подряд, то дворянство становится наследуемым.

Уверен, что всяких исключений хватает. И что не все ходоки-аристократы поголовно порядочные люди. Чего уж, я уже не раз сталкивался с обратным. Как бы там ни было, в метро я столкнулся с аристократом, что говорило о многом. За меня взялись всерьез.

Поэтому мне и надо ориентироваться на обнаружение самых опасных противников — то есть ходоков. Ну и на бесов вдогонку, эти ребята тоже могут проблем доставить. Ах да, про многоликих тоже не стоит забывать.

Я уже столько раз изучал и тех и тех, что придумал печать обнаружения за семь минут из пятнадцати, которые пролегали между домом и институтом. Матвей шёл рядом, но думал о чём-то своем, поэтому не мешал. Мне же эта идея пришла в голову, когда я в очередной раз пытался определить, кто за мной наблюдает.

Прямо сразу воплощать задумку не стал. Со стороны это выглядело бы слишком странно. Не то, чтобы алхимику обязательно махать руками — вовсе нет. Но это не касается проверенных и отработанных схем. Там, где нужно выстраивать что-то новое, важна концентрация и точность. Если прижмет, то можно и на ходу, но точность упадет, а следовательно и расход сил повысится. Сейчас не вижу смысла спешить. Время терпит.

Дошли до института, поздоровались со всеми, пообщались и, когда уселся за парту, достал листок и быстро набросал то, что успел обдумать.

И там же провёл тест. Закономерно печать выдала отклик, что вокруг большое количество бесов и небольшое ходоков. Информация здесь и сейчас бесполезная. Но вот если в городе… прогуляться… Да зайти куда-то в безлюдное место, чтобы исключить случайности, то…

А что дальше я так сразу и не придумал. Ходока поймать можно, но сопряжено с большим риском. Да и попробуй я это провернуть, сразу солью информацию, что научился отслеживать слежку. Надо аккуратнее действовать. А ещё лучше скинуть работу профессионалам. Пусть Родион разбирается, кто там за мной наблюдает.

Вторник обрадовал началом военной кафедры. Ждал я её по понятным причинам. Мне было совершенно непонятно, как в этом мире ведутся войны. Опыт прошлой жизни не помощник. Там не было войн, так, чтобы задействовались большие объединения людей, в силу отсутствия последних. Обучение у Ольги Владимировны затрагивало тему войн, но в разрезе политики и экономического захвата. Интересно, увлекательно, вызывает мурашки, но для меня не особо практично.

Другое дело — прямые боестолкновения. Здесь я, как алхимик, мог развернуться и придумать что-то новое. Эта мысль меня, если честно, смутила. Никогда я себя не воспринимал, как военного алхимика. А тут получается, что большинство моих разработок направлены именно на войну. Мда… Куда-то не туда моя жизнь свернула, но и отказываться я от этого не собираюсь.

Для парней участие было обязательным. Для девушек — по желанию. Этот год стал первым, когда появилась военная кафедра, что было ещё одним тревожным звоночком. Разумеется, это обсуждали все, кому не лень, то есть весь институт.

Всего в аудитории собралось человек тридцать — парни с нашего факультета и четверо девушек. В качестве лектора выступал кто угодно, но уж точно не типичный преподаватель. У него не было ужасных шрамов или чего-то такого, но… Осанка, выправка, взгляд… А ещё он был бесом, не высшим, но и не средним. Где-то между двумя этими понятиями, с индексом опасности в пятьдесят девять.

В этом заключалась одна загвоздка, которую я скорее смутно ощущал, но понимал не до конца. Почему мужчина, у которого индекс опасности по моей формуле определяется, как пятьдесят девять — ощущается не как высший бес? Именно ощущается. Это было моим субъективным ощущением. В то же время София Медведева, у которой текущий индекс ниже, ощущается именно как высшая.

Либо мой подсчёт неверный, либо в этой теме есть что-то ещё, что ускользнуло от меня. Допускаю оба варианта. Индекс я оценивал исходя из тех проблем, которые может доставить бес в бою. Измененность его тела, регенерация, физическая сила и другие параметры, которые отличали обычный организм простого человека от бессмертного.

При желании, если чуть заморочиться, потратить больше сил и времени, то я мог получить более детальную информацию об объекте изучения. Детальную — но не максимально подробную. Для примера — у Виктора Моржова очень крепкая кожа. У Софии не такая крепкая. Предположительно, если Виктора ножом ударить, то не факт, что пробьёшь.

Я бы с удовольствием узнал детали, но для этого нужно ох как много исследований аристократов, что просто невозможно. Потому что эти исследования подразумевают обратную связь, ответы на вопросы и прямой контакт с испытуемым. А кто на это согласится? Никто. За любопытство в эту сторону и убить могут.

Что касается военного… Единственное, что сразу бросалось в глаза — это то, что потенциал он свой исчерпал. Если сравнивать с другими студентами, то его потенциал довольно низкий. Остальные слабее, но это сейчас. Студенты молоды, а мужчина перед нами — уже нет. В перспективе девяносто процентов тех, кто здесь собрался, если реализуют свой максимум — превзойдут его.

Что намекало — его родословная не самая сильная. В этом причина? Я не знал.

Сергей Сергеевич Манул — так его звали. Аристократ, чью персону тоже успели обсудить перед занятием. Как говорят, его род сотрудничал с князем и занимался… ну да, собственно, войной и занимался.

— Присаживайтесь, господа и… дамы, — бросил он недовольный взгляд на присутствующих здесь девушек. — Надеюсь, мне вам не надо объяснять, как вести себя в аудитории, — шепотки моментально смолкли, — Также надеюсь, что вы уже знаете, что войны бывают разные. Политические, экономические, идеологические… Это мы с вами разбирать не будем и сосредоточимся на старых-добрых сражениях. Меня попросили научить вас думать, — тут он хмыкнул.

Я разное хмыканье видел. Кто-то усмехается по-доброму, кто-то больше скалится. Сергей Сергеевич же приподнимал левую часть верхней губы и показывал пару желтых зубов. Выглядело жутковато и отталкивающе.

— Сказали, что у вас это неплохо получается. — ну хоть тупыми не назвал и то хорошо, — Поэтому первая лекция будет вводной. Чуть позже, когда мы с вами пройдем основы, то проведем учения. Настоящие, боевые, где вы познакомитесь вживую с тем, с чем столкнетесь на войне.

Не возможно столкнетесь, а столкнетесь в утвердительной форме.

Это не звоночек. Это набат о том, к чему готовится государство и князь.

— Продолжим ваши традиции обучения. Кто мне скажет, как проходят войны? Ну? — приподнял он бровь, оглядывая аудиторию.

И снова с его мимикой творилось что-то странное. Приподнял бровь так, что всё лицо исказилось.

— Аристократы сражаются с аристократами, — послышался голос.

— А обычные люди в войнах не участвуют? — я бы сказал, что мужчина удивился, но скорее об удивлении надо было догадываться, а не прочитать по мимике или интонации.

— Участвуют, — ответил тот же голос, немного неуверенно.

— Ясно. Умственные способности переоценили… — тихо буркнул себе под нос Сергей Сергеевич, но среди аристо многие обладали прекрасным слухом, — Давайте представим, что у вас есть миллион солдат. Цель — захватить соседнее государство. Ваши действия?

— Узнать, сколько есть солдат у противника, — на этот раз ответ прозвучал гораздо увереннее.

— Верно. Допустим, у него десять тысяч солдат. Что дальше?

— Солдат солдату рознь, — ответил тот же парень. Его звали Геннадий и за весь год мы с ним особо не пересекались.

— А какие бывают солдаты? — с безгранично нулевым любопытством спросил наш лектор.

— Эти основы знает каждый, — ответил Геннадий, — Обычные люди, бесы и ходоки. Первые отличаются по уровню подготовки, вооружению и технике, которая у них есть. Вторые и третьи отличаются по уровню силы, ну и подготовке тоже. Один ходок может уничтожить любое войско, если у них нет средств противостояния ему. Поэтому с тех пор, как появились ходоки, большие армии упразднились.

— Вы неплохо знаете историю, юноша, — кивнул Сергей Сергеевич. — А кто мне скажет, сколько и в каких странах есть ходоков, раз уж они так ценны?

Никто не ответил.

— Что же… — повернулся мужчина и нажал на пульт, включая проектор. — По последним данным на территории нашего государства в лучшем случае около пятисот ходоков. Треть из них — слабосилки, которые на войне хоть и имеют ценность, но ход сражения в нужную сторону повернуть не смогут. Ещё треть — середнячки. При должной сноровке много бед натворят. Ну и последняя треть — высшие. Глобально ничем не отличаются от середнячков, но возможны разные варианты. Для сравнения — в английской империи насчитывается больше трёх тысяч ходоков. Века селекции и агрессивной политики сделали своё дело. А то, сколько ходоков в других странах…

Слайд, слайд, слайд… Вроде ничего такого, обычные картины, но мозги у меня так разогрелись, что того и гляди, задымятся.

Россия оказалась сильно отстающей в количестве ходоков от большинства европейских стран. Один простой факт, который менял столь многое, что даже не знаю, о чем думать.

— Кто расскажет, что может натворить ходок? — спросил Манул, когда нагнал на всех нас жути.

Варианты, которые предложили студенты, заставили меня переосмыслить знакомые постулаты. Ходок мог скинуть бомбу, яд, устроить диверсию, уничтожить главнокомандующего и командиров, оборвать поставки, взорвать завод и… Перечисляли долго.

Потом перечисляли известные методы борьбы против ходоков. Метеоритное железо, гарпуны, протоколы безопасности.

Также обсудили роль бесов и то, чем могут пригодиться обычные люди. Если коротко, то им отводилось всё то, что не с руки делать господам аристократам. Нести посты, караулить, захватывать мелкие объекты и так далее.

Одно я понял очень хорошо. Какой бы армия ни была большой, её уничтожит один единственный ходок, если против него нет средств защиты. Ходоки — это короли на войне. Их стремились убивать в первую очередь. Об этом не говорили, но после уроков Родиона мне почему-то подумалось, что внешняя разведка обязана была заниматься вычислением ходоков чужих государств и брать их на заметку.

А может и устранять. Хм… Большое такое хм.

Когда лекция закончилась, я отправился на выход, думая о том, что подписал себе смертный приговор. Блокираторы сводили преимущества ходоков на нет. С ними можно прикрыть сколько угодно войск. Получается, что я, ни много, ни мало, изменил баланс сил в мире.

Убивают и за меньшее.