Собаки из дикого камня

ГЛАВА 23

Они шагали по мостовой Мирама, и их шаги гулко отзывались на пустых улицах. Лотару пришло в голову, что такое безлюдье и такое же эхо появляются, когда в город приходит чума или какая-то другая напасть. Например, гигантские каменные собаки, вызванные неизвестно кем для того, чтобы установить бесконтрольную власть кучки подлецов, способных на все.

Потом они пошли чуть медленнее, потом совсем медленно. Лотар и не заметил, что все стали подстраиваться к его шагам. Он думал. Наконец он спросил:

– Откуда у него княжеская печатка?

– У кого? – не понял Гергос.

– У Драла. У того, кто пронес в город Гонг.

Гергос кивнул, сосредоточился. Его усталость, серый цвет лица, тусклые глаза на мгновение опять показались какой-то сложной маскировкой, но Лотар отбросил эту мысль. Кому, как не ему, было знать, что Гергос в самом деле работал как проклятый.

– Два месяца назад княжич подхватил какую-то заразу, не очень опасную, но и не самую распространенную у нас. Князь тогда перепугался не на шутку. Когда Капису удалось вылечить его…

– Или юноша сам выздоровел, потому что Капис не очень-то понимал, что с ним делать, – ядовито вставил Сухмет.

Гергос посмотрел на него, словно видел в первый раз, и продолжил:

– …то князь подарил эту печатку лекарю. На ней есть контур, как на большой городской печати, и она известна каждому мальчишке. А себе князь заказал новую. Вот только не знаю, получил он ее или нет. Через Каписа, вероятно, она и попала к тому, кто протащил в город…

Гергос от досады хлопнул правым кулаком в ладонь левой руки. Лотар кивнул, подумал мгновение:

– Значит, у него абсолютная власть в городе?

– Кого ты имеешь в виду?

На этот раз это было действительно необходимое уточнение. Гергос снова начинал нравиться Лотару, хотя он и чувствовал в этом огромном мирамце, очень похожем на его друга, легкую игру, похожую на фальшь или на маскировку не очень уверенного в себе человека, которому приходится скрывать свою неуверенность.

– Снова я имею в виду Драла.

Гергос покачал головой:

– Вряд ли. Когда начались все эти неприятности, я приказал закрыть город еще и по системе паролей.

– Но эта мера не сработала.

Гергос понял это как упрек себе.

– Крамис невиновен. Я должен был ввести особые знаки для некоторых постов… Да мало ли что можно придумать! Нет, Желтоголовый, если кто-то и должен нести ответственность, то только я.

– Знаешь, я здорово удивился, почему мы ничего не знали об этих паролях, – промямлил Рубос и чуть покровительственно хлопнул Гергоса по плечу. – А ты, оказывается, от нас скрывал, а вот от кого следовало в секрете удержать, не сумел.

– Да тут вообще ничего не срабатывает, – вяло огрызнулся капитан мирамских дружинников. – А вам и пароли не нужны, о вас троих каждая собака в городе знает и обсуждает чуть не каждый ваш шаг.

– Мы в самом деле такие… популярные? – Сухмет с шутовским достоинством поправил свою саблю.

Гергос посмотрел на него и вздохнул. Его уже ничто не веселило. Может быть, так и нужно, хотя Лотар считал, что вряд ли стоит так явно демонстрировать безнадежность.

Вдруг в дальнем конце улицы раздались громкие шаги. Один человек, подумал Лотар. Он оглянулся. Шаги стали громче, быстрее, потом человек побежал. Так советовали атаковать некоторые старые учебники восточной тактики боя, которые Лотару пересказывал Сухмет.

Шаги стали оглушительными. Извилистая улочка не давала ни малейшей возможности понять, кто к ним приближался. Гергос вдруг побледнел, выхватил меч. По испугу и тревоге в его глазах Лотар понял, что он знает то, что им неизвестно, – кто собрался на них напасть!

Но колокольчики молчали. Все-таки Лотар расслабил руку, чтобы сразу выхватить Гвинед из ножен, если понадобится. Встревожился и Рубос, а Сухмет – никогда не опасающийся за себя – встал чуть впереди Лотара.

Это какое-то безумие! Они были готовы биться с неизвестным, который бежал к ним по узкой улочке, грохоча подкованными сапогами, – среди белого дня, в осажденном мародерами, но еще не сдавшемся городе, как… как кучка откровенных трусов! Значит, и они уже ни во что не верят, и в них поселился страх!

Вдруг из-за ближайшего поворота появился молоденький дружинник, не старше Крамиса. Он запыхался, взмок, тащил свое копье, как палку, а в его глазах билось отчаяние. Увидев Гергоса, он затормозил, поднял руку и неестественно громко прокричал:

– Ну наконец-то! Я уже забеспокоился, что опять потерял вас.

Гергос на мгновение закрыл глаза, потом снова открыл. Юноша вдруг остановился шагов за пять до своего капитана. Теперь он с тревогой смотрел на этих четверых воинов, которые откровенно собирались с кем-то драться. Ему и в голову не приходило, что это он так переполошил их.

– Как ты узнал, что мы тут? – В голосе Гергоса появились привычные ворчливые нотки.

– Меня послали за вами. Я поднялся на стену, посмотрел на город и увидел вас – вы вышли из дома Крамиса и пошли по главной площади. Я побежал за вами… А вы тут с мечом.

Гергос не глядя сунул меч в ножны выверенным движением.

– Кто послал тебя?

– Князь. Он желает, чтобы вы присутствовали при его разговоре с господином Кнебергишем. Знаете, он заявился утром прямо в терем.

– Правильно, – шепнул Сухмет так, что его могли услышать только Лотар и Рубос, – я ему так и советовал сделать.

– Мы идем, – кивнул Гергос.

В сопровождении мальчишки, напугавшего их так, что у Сухмета даже пропала охота шутить, они пошли назад по тем же улицам.

Это было не безумие, решил наконец Лотар. И напугал их, конечно, не мальчишка, и не грохот его подкованных сапог, и не его непонятный бег… Хотя что может быть понятнее, чем желание молодого солдатика поскорее выполнить распоряжение князя?

Нет, их напугало поведение Гергоса. Он что-то знал. Знал, где таится смертельная опасность. Что же это за противник, который расхаживает по городу в обличье обычного человека, но настолько отличается от всех людей, что даже капитан мирамской стражи не надеется с ним справиться?

Что-то смутно знакомое почудилось Лотару во всем этом. Нет ли здесь связи со стремительным перемещением Драла в замке Бугошита? И с его молниеносной реакцией, когда он дрался в темноте с Рубосом? Но откуда Гергос мог знать, что Драл настолько опасен? Ладно, пусть он молчит, решил Лотар. Со временем сами все узнаем.

В княжеский терем их впустили без всяких паролей и сразу провели в приемный зал, где стоял приспособленный для полулежачего положения парадный трон князя. Возле него сидела Светока. Рядом стояли два княжеских носильщика. А перед князем в удобном, роскошном кресле сидел бледный от усталости и волнения Кнебергиш. Он говорил без умолку, и по его тону Лотар сразу понял, как он рад тому, что князь больше не сомневается в его невиновности. Кнебергиш тараторил:

– Вот тогда-то, князь, я и сообразил, что звуки не всегда могут быть осознаваемыми, но мы их все равно слышим, даже если нам кажется, что не слышим.

Князь смотрел на своего старого лекаря, дружески улыбаясь. Губы его были бледнее, чем обычно. После смерти Прачиса они будут такими всегда, подумал Лотар. Наконец князь кивнул и спросил:

– Ничего не понимаю, Кнебергиш, но то, что ты говоришь, может быть, правильно. И что из этого следует?

Кнебергиш посмотрел на князя, услышал, как Гергос, Желтоголовый и остальные вошли в зал, нервно оглянулся, понял, что по-прежнему в безопасности, облизнул губы и продолжил:

– Итак, мне стало ясно, что звуки влияют на живые существа разнообразнее, чем можно было предположить. Разбираясь с этим, я набрел на описание Гонга. И после этого начались все мои неприятности.

Князь обеспокоенно посмотрел на Светоку.

– Значит, это ты нашел в книге, как изготовить Гонг Вызова?

– Да, только это был такой древний трактат, что я думал, колдовство уже не подействует. И сделал доклад в нашем Обществе знатоков науки и географии. А по дороге домой после этого доклада на меня впервые напали…

Гергос, забыв о правилах приличия в присутствии князя, шагнул вперед и громко спросил:

– О каком нападении ты говоришь, Кнебергиш? Я ничего не знаю.

– Я не мог об этом никому рассказать, капитан. Сейчас впервые рассказываю. – Кнебергиш обвел всех присутствующих светлым, невинным взглядом. – Они попытались меня зарезать, но у меня был пузырь из бараньего желудка, наполненный специальным болезненным газом. Я прыснул на них этим газом и убежал.

– Очень любопытное оружие, – пробормотал Рубос за спиной Лотара.

– Через три дня я не стал обедать, увлекшись приготовлением очередной порции питания для тебя, князь, потому что очень много пришлось пробовать сырой моркови. А вечером мой слуга съел эту заветрившуюся ветчину и умер в страшных мучениях. Я произвел вскрытие, и оказалось, что он погиб от сильного яда, от которого в наших краях нет противоядия.

– Мне доложили, что ты убил своего слугу, потому что он хотел предупредить остальных о том, что ты задумал заговор, – пробормотал князь.

– Заговор задумали те, кто тебе докладывал, князь. А мне пришлось совсем худо, когда в третий раз…

– Тебе не могло все это привидеться, лекарь? – вдруг сурово спросил Гергос. Он, по-видимому, не совсем доверял Кнебергишу.

– У меня есть журнал вскрытия, капитан, – ответил врач. – Кроме того, было еще и третье покушение. Они напали на меня, когда я уже почти закончил модель Гонга…

– Значит, первый Гонг все-таки изготовил ты! – загрохотал Гергос. – Я так и думал. Уж слишком этот Капис бестолковый, чтобы сделать такую штуку.

– Конечно, его сделал я, – не смутившись, ответил Кнебергиш.

– Это и есть главное доказательство твоего злоумышления, лекарь. Ваша светлость, прикажите арестовать его, – обратился Гергос к князю.

Князь сделал слабый жест рукой. Ему хотелось послушать Кнебергиша, вмешательство капитана было неуместным.

– Я вовсе не собирался злоумышлять против кого бы то ни было, – удивленно ответил Кнебергиш. – Я ставил эксперименты. Неужели не понятно – это не может послужить причиной для преследования, потому что зло причинили другие люди.

– Кто?

– Этого я не знаю. Полагаю, это должен выяснить ты. – И Кнебергиш прямо посмотрел на Гергоса. – Продолжай, Кнебергиш, – сказал князь. – Я не совсем понял, кто напал на тебя в третий раз.

– Они вошли в мою мастерскую, когда я был там один. Я уже простился с жизнью, но они… Князь, я слышал, как они звякали оружием, они были готовы убить меня, я понял это по их разговорам. Но они… не нашли меня. И я их тоже не увидел.

Гергос посмотрел на лекаря как на сумасшедшего, потом перевел взгляд на князя:

– Звучит как беспомощная ложь.

Лотар быстро взглянул на Сухмета. Восточник стоял у стены и был так бледен, что издалека мог сойти за статую. Но старик верил тому, что рассказывал Кнебергиш. И Лотару тоже осталось только поверить, как бы странно это ни звучало.

– Они бродили около меня, я чувствовал, как они дышали мне на ухо, но я не видел их, а они не видели меня. – Лекарь на мгновение задумался. – Впрочем, у меня сложилось впечатление, что если бы они на меня наткнулись, то смогли бы убить. Вернее, сообразили бы, куда нанести удар.

Князь потряс головой и посмотрел на Светоку, которая на удивление приветливо рассматривала Кнебергиша. Она, кажется, не совсем понимала, что он говорил, но ей нравился звук его голоса.

– В общем, князь, я остался жив, хотя не знаю почему. Спустя какое-то время, когда я вернулся за своим Гонгом, решив, что банда убийц, не найдя меня, все-таки ушла, его уже не было. Кроме того, вынужден признаться, нервы мои не выдержали, и я удрал из города, где возможно такое, чему нет объяснения.

Все замолчали. Лотар подошел к лекарю поближе и спросил, стараясь говорить так, чтобы вопрос был хорошо слышен князю:

– С этим мы, возможно, когда-нибудь разберемся, лекарь. А может быть, никогда не узнаем, что произошло с тобой. Не это сейчас важно. – Лотар помедлил, стараясь найти точные слова. – Ты изготовил первый Гонг, из-за которого стала возможна магия вызывания собак.

– Еще раз повторяю, чужеземец, – заголосил Кнебергиш, – я ставил научный эксперимент! За это не судят!

– Судят, если результат приносит вред людям, – холодно ответил Лотар, но тут же продолжил: – Но опять же не это сейчас важно, и я тебя не обвиняю ни в чем. Важно другое – ты знаешь что-то, что поможет нам вычислить Гонг или, может быть, испортит его на расстоянии.

Кнебергиш пожевал губами, посмотрел невидящим взглядом в потолок. Потом встал, прошелся перед князем, потер сухие ладошки.

– Нет, испортить его на расстоянии невозможно. Я ведь не очень понимаю принцип, по которому он устроен. Я ученый, а не колдун…

– Это мы слышали сегодня уже раз пять, – не очень почтительно прервал его Лотар. – Подумай, Кнебергиш, что заставит Гонг замолчать?

– Это невозможно, он в любом случае начнет «шептать», когда на него упадут лучи Зо-Мур.

– А сколько она еще будет стоять на небосклоне? – спросил Лотар, пораженный вдруг такой очевидной мыслью. – Может, она зайдет за горизонт раньше, чем они успеют вызвать собак?

– По-моему, напрасные надежды. Звезда простоит на небосклоне всю эту ночь. И лишь завтра – и то не уверен – ее лучи станут слабее, чем нужно для того, чтобы привести собак в бешенство.

Мельком Лотар увидел чуть обиженное лицо Сухмета. А ведь и правда, подумал он, глупо получилось, если бы такая возможность существовала, восточник предупредил бы меня. Ведь как астролог, он, без сомнения, гораздо сильнее этого лекаря, в котором невежество смешано со способностью делать удивительные открытия.

– Ну ладно, – сказал Лотар, – тогда попробуй ответить, что нужно, чтобы Гонг заработал в полную силу?

Лекарь подумал, посмотрел в потолок, сел в свое кресло и усталым тоном произнес:

– Не знаю, поможет ли это тебе, но между поверхностью Гонга и камнем не должно быть никакого препятствия. Лучи Зо-Мур должны как бы отразиться от него, как от зеркала, а потом упасть на камень, иначе собаки не найдут пути в наш мир.

Вот оно, решил Лотар. Наверное, за это тебя и изгнали из города – боялись, что об этом узнают защитники города. Желтоголовый посмотрел на Гергоса, стараясь угадать, понял ли он.

– Капитан, – начал он, стараясь быть официальным, – до камня от города не так уж близко. Если расставить посты на всех высоких точках города…

– А ведь правильно, – сказал князь. Он повернулся к Гергосу и добавил со слабой улыбкой: – Нужно продержаться всего одну ночь. Я почему-то верю этому Желтоголовому. Сделайте так, чтобы собаки не нашли путь в наш мир, как сказал мой верный Кнебергиш. Перекрой всеми имеющимися у тебя силами высокие здания, и они не сумеют вызвать собак. А без них у нас есть надежда отбиться от мародеров.

В глазах Гергоса загорелась решимость.

Этот сделает, подумал Лотар. Но на всякий случай еще раз произнес как заклинание:

– Да, прикажи блокировать все высокие здания, с которых может быть виден камень.

Гергос кивнул.

– Если мне будет позволено оставить тебя, князь…

– Конечно, ступай, Гергос. – Князь определенно повеселел.

Как ни странно, все они, даже, кажется, Лотар, зарядились уверенностью от этого больного, умирающего человека.

Выпрямившись и высоко подняв голову, Гергос широким шагом вышел из зала. Лотар повернулся к князю:

– Ваша светлость, я не знаю, кто теперь командует в твоем тереме, но мне хотелось бы сказать ему, что из верхних окон той башни, в которой устроена библиотека, отлично виден камень и легко можно поймать лучи Зо-Мур.

– Обороной терема, наверное, придется заняться мне самому, – проворчал князь. Сожаления в его голосе не было, но он опасливо посмотрел на Светоку. Княжна, впрочем, никак на это не отреагировала, она задумчиво смотрела на Рубоса.

Рубос выступил вперед.

– Ну, терем будут сторожить аккуратно, Лотар. По-моему, нужно заняться другими домами.

– И стенами, – добавил Сухмет. – Это очень маловероятно, но… меня смущает способность некоторых наших противников оставаться невидимыми. – Он посмотрел на Кнебергиша.

Старый лекарь, довольный произведенным впечатлением, кивнул.

– Иногда мне и самому кажется, что этого вообще быть не могло. Но я свидетельствую своим честным именем – это было.

Сухмет, князь, Светока и Рубос посмотрели на Лотара. Желтоголовый кивнул:

– Да, я понимаю. Это еще больше все запутывает. Хотя, – он вздохнул, – мы не справились и с прежними загадками, а на подходе уже новые.