Собаки из дикого камня

ГЛАВА 12

Хотя каждый думал о своем и все подустали, поздний завтрак проходил активно. Аппетит у всех был на диво, и Шув только крякнул, отдавая служанкам команду в третий раз накрыть на стол. Лотар хмыкнул, увидев его волнение.

Когда все более или менее наелись, пришла пора наконец поговорить. Рубос хлопнул ладонью по стулу рядом с собой, приглашая трактирщика сесть. Шув с готовностью пристроился на кончике стула. Тогда Рубос откинулся на спинку, уже почти без аппетита кусая ломоть темного козьего сыра, и спросил:

– А помнишь, Шув, как мы галок стреляли в оврагах, а потом жарили их на костерке? Признайся, ты себе всегда самые лучшие куски урывал.

Казалось, Шув покраснел каждой своей морщиной.

– Ничего я не урывал, Рубос. Просто я готовить умел, а вы кидались на мясо слишком рано, когда оно и не поспело еще.

– Верно, ты уже тогда умел кухарить лучше всех.

Они минуту помолчали, потом Шув с чувством сказал:

– Да, хорошее было время. И все были еще живы.

– Кого ты имеешь в виду, любезный Шув? – спросил Сухмет.

– Да всех. Всех, кто из Мирама.

– Костолома, например? – спросил Лотар.

– Конечно, – ответил трактирщик. – В те времена он был совсем другим человеком. На удивление добрым и великодушным. Он женился на совсем маленькой девчонке, и у них детей не получилось. Вот он и носил, почитай, всей детворе с нашей улицы гостинцы. – Шув расплылся в улыбке. – Очень любил какие-нибудь заморские редкости. То сушеный кокосовый орех принесет, то восточную халву – пальчики оближешь.

– А не было в нем… – Сухмет замялся, – жестокости, например?

– Дрался люто, – сказал Шув, чуть прищурив глаза. – На ярмарках его специально нанимали с заезжих знаменитостей спесь сбивать. И он ни разу не подкачал. Не помню я, чтобы он проиграл кулачный бой, когда ставки были уже сделаны.

– Как же получилось, что он так изменился? – спросил Лотар.

Шув пожал плечами:

– Сам не пойму.

Лотар мельком взглянул на Сухмета. Тот поймал его взгляд и чуть прикрыл веки. Лотар давно усвоил, что такая уклончивость по восточному кодексу означает непонимание. На их общем внутреннем языке это означало, что Сухмет не чувствует собеседника.

– Может быть, – решился Шув, – все дело в том, что люди слышат этот «шепот»?

– Какой шепот? – спросил Сухмет.

– Ну, «шепотом» его называют старухи. На самом деле это, конечно, не шепот, а… – он чуть наклонил голову, как будто прислушивался к далекому звуку, – что-то непонятное. От него так тяжело, так плохо делается. И кажется, что все можно, что ничто потом тебя не будет грызть, не нужно сдерживаться или о чем-то жалеть.

– О чем жалеть? – не понял Рубос.

– Например, о прошлом. Вот как мы с тобой сейчас вспомнили былые дела.

– Понятно, – сказал Лотар. – И как этот «шепот» люди слышат? И где? И когда?

– Никто не знает, где и когда. Но когда он раздается, все сразу понимают, что это «шепот».

– Ты сам-то его слышал хоть раз? – спросил трактирщика Рубос.

– Дважды слышал, но…

– Продолжай.

– Это такое неприятное ощущение, что…

– Вот и расскажи нам, каково это – слышать «шепот»? – попросил Сухмет.

Он тихонько прихлебывал бледный отвар каких-то трав, и его прищуренные глаза блестели, как влажные темные рубины.

– Ну, как если бы тебя вдруг понесло, куда ты не хочешь. Или ты разучился понимать все, что происходит вокруг, и приходится жить в незнакомом мире. – Шув озабоченно посмотрел на восточника: – Понятно?

– Похоже на звуковое внушение, – пояснил Сухмет Лотару. – Только этот «шепот» еще снимает запреты, а вот это для меня новое.

– Да, – решил Лотар, – это уже кое-что.

– Кое-что? – Рубос хмыкнул, скептически глядя на Сухмета и Лотара. – Я скажу вам, что это такое. Это – бабские россказни для слабаков. Развели тут поганцев, вот и решили объяснить бездействие начальничков тем, что, мол, «шепот» приказывал Костолому убивать и грабить. Не верю. – Мирамец гордо выпрямился на стуле. – Каждый человек сам в ответе за свои поступки. И никакого тебе «шепота».

– И все-таки, – продолжил Лотар, – ты говоришь, «шепот» звучал в городе слабо и всего раза два. А где он звучал сильнее всего?

– Перед нападением звучал довольно сильно в замке Кванета.

– А в Кибате слышали этот «шепот»? Что говорят местные кумушки? – решил помочь ему Сухмет.

Шув покосился на Рубоса.

– Нет, в замке Кибата все получилось сразу, и никто не вспоминает никакого «шепота».

– Послушайте, что вы привязались к этому «шепоту»? – спросил Рубос.

– Потому что, – сказал Лотар, – это очень похоже на то странное чувство, которое мы испытали перед замком Кибата. И это может объяснить, почему там так странно вели себя люди.

Рубос потряс головой:

– Все равно не верю.

Лотар доверительно положил руку перед трактирщиком на стол.

– Шув, что ты можешь сказать про Бугошита?

– Он-то тут при чем? – недовольным тоном спросил Рубос.

– Мелет именно туда ездил после Кибата, – пояснил все понимающий без слов Сухмет.

Рубос стал серьезным.

– Бугошит – самый влиятельный господин в нашем городе после князя. И последний из оставшихся в живых после двух месяцев этой напасти, кто может сменить князя, не вызвав в городе восстания. Ну да это не очень важно, потому что у князя, как известно, и сын взрослый, и дочь на выданье.

– А Сошур? – тихо спросил Сухмет.

– Сошур? Воевода? – Шув подумал. – Да, Сошур тоже может стать князем, если с Бугошитом что-то случится. И опять же шуму в городе будет немного. Но, кроме него, уже никого не осталось из старых бояр, только голытьба.

– А если кто-то из соседних княжеств приедет? – спросил Лотар.

– Нет, – покачал головой Шув. – Этому не бывать, чтобы на мирамский престол сел кто-то из соседних. Скорее привезут совсем из далеких мест, о которых никто, кроме навигаторов, и не слыхал, но только не соседние.

– Почему? – спросил с интересом Сухмет.

– Он правильно сказал, – поддержал трактирщика Рубос, – скорее издалека привезут, но соседа не посадят, потому что он может в пользу родни политику вести. А если близкая родня далеко, то и не страшно. Придется, хочешь не хочешь, честно княжескую лямку тянуть.

– Зато можно будет объединиться, – не унимался Сухмет.

– Нет, объединиться другие соседи не дадут.

– Пожалуй, – решил Лотар.

Шув встал и принялся собирать тарелки и грязные кружки.

– И все-таки, Лотар, почему ты не считаешь княжича Прачиса и княжну Светоку серьезным препятствием чьим-то намерениям сесть на престол?

Лотар печально улыбнулся:

– Это не я не считаю их препятствием. Тот, кто все это задумал, не считает их препятствием. – Он помолчал, а потом добавил: – А вот с этим я уже не могу не считаться.

Внезапно дверь трактира с треском раскрылась, и вошел Гергос. Он вышагивал так гордо, словно собирался кого-то арестовать. Впрочем, он был один. Заметив поднимающихся из-за стола наемников, он сказал без улыбки:

– Князь прослышал про ваш допрос покойного Мелета и требует всех к себе.