Сновида

Глава 27

Так как маму увозили одним путём, а мы ехали другим, то вернувшись в микроавтобус, я попала в руки тех, кто ненавидит метаморфов и не доверяет им.

Когда я прибежала туда, Салазар уже не спал, и только я вошла в салон, моментально произнёс:

— Риша, не верь ему!

А вот Мари предпочла сначала узнать происходящее, поэтому спросила:

— Что тебе рассказали?

— Много чего, — с досадой, ответила я и подумала: «Ведь как всё просто было с утра. Лука подлец, а все метаморфы сволочи. А сейчас? Так хочется верить Луке и это ещё больше сбивает с толку… Господи, мне не угодишь! То правду хочу знать, а то не понимаю, что с ней делать».

— Может ты объяснишь, что подразумевается в «много чего»? — с недовольством сказала Мари, когда все телохранители, прибежавшие следом за мной уселись и машину двинулась. — Мы же волнуемся за тебя!

— Нашлось объяснение многим поступкам, которые я ставила Луке в вину, — пояснила я и тяжело вздохнув, пересказала Мари и Салазару весь разговор, понимая, что сновида не мог всего слышать.

Во время этого рассказа Мари слушала всё с интересом, а вот Салазар всем своим видом демонстрировал, что не верит ни единому слову. Правда, комментировать не стал услышанное. А когда я сказала, что Лука готов был дать ему имя одного из виновников смерти, встрепенулся и с мрачным выражением лица задумался. И я осознавала, что его сейчас мучит. С одной стороны ему хотелось пресечь моё общение с Лукой, потому что он видел, что я начала уже сомневаться. А с другой стороны он понимал — не общаясь с Лукой, я не помогу ему узнать имя одного из виновников смерти Мии.

— Ммм, даже не знаю, что сказать, — произнесла Мари, когда я закончила рассказ, опустив некоторые моменты, которые посчитала личными. — Если так подумать, то да, он правильно сделал, что оставил тебя. Сидя в камере, он бы вообще ничего не мог сделать. А с остальным… Не телепат же он, чтобы всё предусмотреть. В первую очередь пострадала бы твоя мать, если бы он бросился тебя защищать. Тебя-то Салазар может потом и спас, когда Роман захотел убить с нашей помощью, а вот с матерью спорный вопрос… Но и безоговорочно верить метаморфу я бы не стала…

— Я сомневаюсь, что его, как правую руку главы общины могли посадить в камеру, — вставил Салазар. — Он же не обыкновенный морф. Тех, да, держат на коротком поводке.

— Ты сейчас предполагаешь или точно знаешь порядки у метаморфов? — поинтересовалась я, чувствуя, как внутри всё холодеет. «Если к Луке такое наказание не применимо, то всё остальное ложь».

— Предполагаю, — нехотя пробормотал он.

— Меня не этот вопрос волнует, а другой и более важный, — в разговор снова вступила Мари. — Может я и поверила бы ему, что он не желал тебя бросать, и потом действовал во благо, но, самое главное — если он предполагал и готовился к самому худшему развитию событий, почему тебе и словом не обмолвился, а?

— Да-да! Мари права! Он лгал тебе в самом важном! — согласился Салазар.

— На этот вопрос я так и не получила ответа, хотя и говорила об этом, — ответила я и опустила голову, пряча выступившие слёзы.

Я всё больше понимала, что очень скучала по Луке, и сейчас отъезжая всё дальше, чувствовала, что как будто сильнее натягивается струнка, соединяющая меня с ним, и это причиняет боль. «А тут ещё и сомнения насчёт разговора. Каждый неполученный ответ, а особенно на этот вопрос, заставляет снова мучиться. Вот почему он не ответил? Нечего? Или есть что сказать, но он специально не дал ответ, чтобы снова увидеть меня?».

— Но даже не это играет сейчас против метаморфа, а другое, — продолжила Мари. — Даже если он тебя любил, и сейчас любит, будущего у вас нет.

— Лука сказал, что я не всё знаю на этот счёт…

— Да он тебе сейчас что угодно скажет! — перебив меня, вставил Салазар, но тут уже я не дала ему сказать дальше и спросила:

— А ради чего ему врать сейчас, а? Он прекрасно понимает, что я не стану воровать у тебя браслеты, а значит, бесполезна, как сновида. Чтобы я помогла отомстить Роману? Так я в числе первых жажду это сделать! Я никогда не забуду, как он со мной обращался!

— Риша, может, для приноса браслетов ты уже и не подойдёшь, но ты всё равно сновида, способная на многое. Не забывай этого, — ответил Салазар, а затем рассеяно добавил: — Я даже всё больше склоняюсь к мысли, что не так уж метаморфы и дорожат этими браслетами, раз столько времени не желаю договариваться… Хотя, возможно, те метаморфы которые мне нужны, входят в их элиту, и поэтому мне не называют их имена.

На это мне нечего было ответить и, вздохнув, я невидящим взглядом посмотрела в окно. «Салазар прав. Как ни крути, а я сновида. Не всё у меня получается, но тоже есть свои сильные стороны. Даже такие мои способности многое позволяют сделать. Да и не только в этом вопрос. Судя по словам Луки, он хочет наказать Романа не только за обращение со мной, а имеется и другая причина. А наказать как раз получится, если я расскажу всю правду. Выходит, Лука в любом случае получит нужное, да ещё со мной в придачу, если я решусь поверить ему. И тогда снова возникает вопрос — а из любви ли он действует? Месть и мои способности хороший стимул для разыгрываний влюблённости. И браслеты уже не столь важны».

«Выход только один, чтобы узнать правду — сказать, что я теряю способности. Врачи ведь говорили, что возможно я без всякого лечения избавлюсь от сомнамбулизма. Тогда мне что-то объясняли, что травмы головы привели к нарушению нейронных связей мозга, и природа в этом случае поступает мудро, создавая другие нейронные связи, а это ведёт к разным последствиям. Например, открытию необычных способностей. Но со временем, если не тренировать эти способности, человек их теряет. Мне говорили, что это происходит в промежутке от шести месяцев, до двух-трёх лет. Так может сказать Луке, что я слабею? И посмотреть на его реакцию. Если он начнёт настаивать на тренировках, то явно ему важнее, чтобы я была сновидой. А если не расстроится, то правду говорил, заявляя, что ему было бы легче без моих талантов».

— А вообще, сначала я хочу поговорить с твоей матерью и отчимом, — отрывая меня от мыслей, сказала Мари. — Интересно услышать её версию событий и отношение к происходящему.

— Поддерживаю, — кивнул Салазар. — Третья точка зрения, особенно того человека, которому ты доверяешь, поможет и тебе посмотреть на ситуацию под другим углом, и нам. О, кстати, мы приехали к первому пункту пересадки, — как только он это сказал, машина въехала в большой ангар и ворота за нами закрылись.

Отъезд из Турина, Салазар с телохранителями прорабатывали особенно тщательно, чтобы избавиться от возможной слежки, и я знала, что необходимо делать.

«Сейчас мы садимся в одну из четырёх машин, и одновременно выезжаем отсюда. Телохранители на трёх машинах едут в разные стороны, а мы своей дорогой. Потом будет ещё две такие же пересадки, где так же ждут люди, служащие для отвлечения от нашей машины. После перелёт на вертолёте, а затем только, ближе к утру, сделав огромный крюк, мы выедем к аэропорту, где ожидает самолёт до Лиона. То же самое и у мамы с отчимом, но везут их другим путём, и встретимся мы только в особняке Салазара», — прокручивая в голове план ухода от возможной слежки, я вышла из микроавтобуса и села в одну из машин, вместе с Салазаром и Мари. А телохранители заняли места в других машинах, после чего ворота снова открыли и мы двинулись в путь.

В Лион мы прибыли ближе к полудню и хотя в дороге я толком не спала, всё равно решила дожидаться матери.

Сняв верхнюю одежду, я поднялась к себе и, усевшись в кресло, достала телефон. Один из телохранителей выполнил мою просьбу, и теперь у меня имелось фото Луки. Найдя снимок в одной из папок, я открыла его и задумалась. «Как же мне понять чего ты от меня хочешь? Я очень хочу верить, что нужна именно я, но ты так много скрывал от меня, что сейчас сложно довериться тебе», — сомнения и вопросы, не дающие мне покоя всю дорогу, снова вернулись, и я ощутила, что голова уже гудит от всего этого.

«Хоть бы мама скорее приехала. У неё взгляд цепкий, и она точно скажет мне что-нибудь полезное и даст совет», — подумала я и чтобы как-то занять время до её приезда и заодно освежиться, решила принять душ.

Раздевшись до белья, я направилась в ванную комнату и, встав там у зеркала, принялась рассматривать себя.

«Животика пока нет. Но тот, кто там живёт, действует уже сейчас. Рубцы и шрамы становятся всё меньше. И заметно это уже сильно. Вон, длинный шрам на ноге, оставшийся после операции уже еле виден… Хм, а тот, что был с детства на лбу, вообще исчез!» — с изумлением констатировала я, а потом улыбнулась и вслух спросила:

— Что, мой маленький эстет, уже сейчас преображаешь мамочку и хочешь, чтобы она встретила тебя в этом мире без последствий травм? Спасибо тебе большое!

Но больше всего меня порадовала голова. Уже везде, где волосы не росли, появился короткий ёжик, а шрамы стали плоскими. «Ещё чуть-чуть и я совсем избавлюсь от них, а потом смогу забыть и о парике!» — с удовлетворением поняла я и, приложив руку к животу с нежностью подумала: «Но и без всего этого обещаю, что буду любить тебя всем сердцем».

Приняв душ, я ощутила себя лучше, и головная боль прошла, а пока я одевалась, как раз приехала мама.

Услышав, что во двор въезжает машина, я быстро завязала пояс халата и побежала вниз, чтобы её встретить.

— Добрались! Наконец-то! — радостно вскрикнула я, увидев её и отчима, входящих в холл.

— Добрались, — счастливо согласилась мама и обняла меня.

— Добро пожаловать в мой дом, — справа, со стороны кабинета вышел Салазар, а следом за ним и Мари.

— Спасибо, — немного скованно ответила мама, отпустив меня.

— Мама, Вернер, знакомьтесь. Это Салазар и его девушка Мари. Благодаря им я…, — осёкшись, я на секунду замолчала, поняв, что говорить «жива», значит волновать маму, поэтому продолжила уже более расплывчато: — В добром здравии и свободна.

— Здравствуйте, — произнесла мама, пристально разглядывая хозяина дома, а Вернер кивнул и растянул губы в лёгкой улыбке.

— Чувствуйте себя как дома. Надеюсь, добрались с комфортом? — поинтересовался Салазар.

— О да, с комфортом, — мама улыбнулась. — Никогда раньше не летала на частных самолётах.

— Тогда сейчас Мари покажет вам вашу комнату, — он посмотрел на неё и она, с готовностью кивнув, сказала:

— Да, пройдёмте за мной. А как устроитесь, перекусите с дороги. А через два часа и нормальный обед будет готов.

— Нас в самолёте хорошо покормили, так что подождём обеда, — ответила мама, улыбнувшись врачу. — А за комнату и возможность освежиться будем благодарны. Правда, дорогой? — она подмигнула отчиму, и тот закивал головой.

Мари развернулась и направилась к лестнице, и мама с отчимом двинулись следом за ней, а я подошла к Салазару и благодарностью посмотрела на него.

— Спасибо тебе огромное, что заботишься не только обо мне, но и о моей семье…

— Риша, брось благодарить, — ответил он, и устало улыбнулся. — Этот дом хоть стал оживать. Только боюсь, твоя мать пока не доверяет мне. Наверное, считает монстром и убийцей, которым меня так любят изображать метаморфы.

— Нет, скорее она просто пока не знает, как к тебе относиться. Поверь, пообщавшись с ней, ты поймёшь, что мама предпочитает свою точку зрения и мало прислушивается к науськиваниям других.

— Ладно, там видно будет, как всё сложится. Но как бы ни было, это не изменит моего доброго отношения к твоим родным, и я по-прежнему буду помогать вам.

— Спасибо, — ответила я, а потом чмокнула его в щёку. — Тогда побегу к ним! Хорошо?

— Хорошо, — добродушно ответил он и, развернувшись, пошёл в свой кабинет.

Несясь по лестнице через ступеньку, я так спешила снова к матери, что чуть не сбила Мари с ног.

— Ой, прости! — виновато воскликнула я.

— Всё нормально, — она рассмеялась, глядя на меня. — Беги уже к матери. Их спальня справа от твоей.

— Угу, спасибо, — быстро бросила я и побежала туда, но возле двери остановилась, и только отдышавшись и поправив полотенце на голове, которое не успела снять, постучала.

— Входи, моя ласточка! — крикнула мама, а когда я открыла дверь, она уже стояла возле неё. — Иди сюда. Я хоть по-настоящему тебя обниму и почувствую, что ты в безопасности. А то эти дни не находила себе места…

— Прости, что так вышло, — пробормотала я, тоже обнимаю маму. — Так стыдно теперь и перед тобой, и перед Вернером. Из-за меня вам пришлось бросить дом, работу, скрываться и подвергаться опасности…

— Ничего страшного, переживём, — успокаивающе сказала мама, но потом всё же строго добавила: — Однако, по голове я тебя не поглажу за то, что скрывала от меня свои проблемы со здоровьем и не рассказала про поступок Михаила. Вот честно, был бы он жив, устроила бы ему чистку мозгов по полной программе. Ну да ладно, пусть земля ему будет пухом. На том свете его накажут за поступок с тобой… А теперь давай присядем, и ты чётко, обстоятельно и подробно расскажешь мне всё, что случилось.

— Хорошо, — согласилась я.

— Вы, девочки, секретничайте тут, а я в душ, — произнёс отчим, доставая из небольшой сумки сменную одежду.

— Договорились, — мама улыбнулась ему, а я с благодарностью посмотрела на него за то, что он оставил нас вдвоём.

— Итак? — спросила мама, когда отчим скрылся в ванной комнате, и так посмотрела на меня, что я сразу почувствовала себя нашкодившим ребёнком.

«Блин, и сама уже скоро стану матерью, а каждый раз, когда она так смотрит на меня, ощущаю себя маленькой девочкой. Интересно, это у всех так? Боюсь, и в пятьдесят буду чувствовать такое же… Или может тем и ценна материнская любовь и внимание, что хоть на пару секунд можно снова стать маленькой девочкой и ощутить себя защищённой и любимой. Пусть мама хмурится, но рассказывая ей о своих проблемах, становится легче», — подумала я и глубоко вздохнув, стала рассказывать всю историю с самого начала.

Слушая меня, она то хмурилась, то в её глазах читалась боль, то она судорожно втягивала воздух, переживая, что мне такое пришлось вынести, а то мягко улыбалась и ободряюще пожимала мне ладони. Уже и Вернер вышел из ванной, и сев у окна, тоже прислушивался к моему рассказу, а я всё рассказывала и рассказывала, вновь переживая и страх, и ужас, и боль, и недоумение, а когда закончила, громко выдохнула и, наконец, по-настоящему расслабилась.

«Уф, как будто тяжёлый груз сбросила с плеч», — подумала я и заглянула маме в глаза, а она с грустью посмотрела на меня и вымолвила:

— Бедная моя девочка. Тебе столько пришлось перенести. Это всё так ужасно… Если бы ты мне позвонила, может всё сложилось и не так печально… Хотя тут уже не поймёшь к чему могли привести меня знания ситуации.

— Я думала, что получу лекарство. А потом уже всё расскажу. Не понимала я сначала, что лекарство и не светит, и меня так захотят использовать, — виновато выдавила я, а потом покосилась на отчима и шёпотом спросила: — Он сильно злится, что я вас втянула в это?

— Нет, совсем не злится, — заверила мама. — Лука нам всё объяснил и Вернер понимает сложность ситуации, а так же осознаёт, что тебя могли мной шантажировать, а значит, выкрали бы и держали в ужасных условиях. Или я бы сама попала в ловушку, если бы ты изначально рассказала правду. Ведь я бы приехала к тебе. Ну, или в третьем варианте нам бы вдвоём с ним пришлось скрываться, и нет уверенности, что у нас бы это получилось. Так что сложившаяся ситуация его не раздражает, а может даже немного и захватывает. Мужчины ведь любят тайны, погони, схватки, и Вернер всё это получил, — она подмигнула мне, а я уважительно посмотрела на отчима, потому что именно от него в первую очередь ожидала претензий.

— А что у вас происходило? — поинтересовалась я. — Расскажешь?

— Да, — только произнесла мама, как в дверь постучали и мы услышали голос Мари:

— Стол накрыт. Прошу всех к обеду.

— Спасибо! Сейчас спустимся, — крикнула я, а потом с сожалением сказала: — Я тебя заболтала, и ты даже душ не приняла.

— Ничего, потом это сделаю. Меня ведь из-за стола не выгонят? Лука говорил, что Салазар потомственный аристократ… Какие у него тут порядки?

— Да нормальные у него порядки, — я улыбнулась, видя, как мама гримасничает. — И вообще, он очень добрый, радушный и заботливый. Не знаю, что там тебе рассказывали, но я от Салазара видела только хорошее.

— Тогда пошли обедать и знакомиться ближе с этим хорошим, — мама поднялась с диванчика, на котором мы сидели во время разговора и, подойдя к отчиму, добавила, глядя на меня: — Показывай куда идти.

Спустившись вниз, мы вошли в столовую, где нас ожидали Мари и Салазар, и первое время обед проходил в напряжённой обстановке и все молчали, не решаясь задавать друг другу вопросов. Но когда подали второе, я решила нарушить тишину и спросила:

— Кстати, а что ты готовила в Венеции, в тот день, когда вы планировали посетить собор Святого Марка? Вкусное получилось блюдо?

— Что? — мама с изумлением посмотрела на меня. — Откуда ты знаешь про собор и мою готовку?

— Мы с Салазаром были рядом. Пошли тебя искать, чтобы потом знать, где забрать и здорово удивились, увидев, что всё хорошо, ты знаешь про метаморфов, да ещё и готовишь для них и посещаешь разные достопримечательности.

— Это вы уже попали, когда мы с Вернером отошли от шока, — мама улыбнулась. — Можно сказать, первый день нормального общения. А сначала мы вообще не знали, с кем имеем дело. Рано утрам к нам в дом постучали парни и один из них, Архип, рассказал, что ты попала в беду, а нам нужно бежать, чтобы не ухудшить положение. И уже по дороге из Мюнхена просветили насчёт твоих способностей. Лишь когда на нас напали другие метаморфы, мы поняли, что и окружающие нас не люди. Поверь, первое время мы с Вернером вообще не понимали, как относиться к таким существам. Но затем приехал Лука и, поговорив с ним, мы осознали, что зла нам не желают, а наоборот, готовы защищать до последнего. Да и интересно было. Вернер вон вообще около сотни фотографий сделал с разными знаменитостями… То есть, Архип принимал внешности этих знаменитостей, а мы этим пользовались.

— Значит вы там, по полной развлекались с метаморфами, — с лёгкой обидой констатировала я.

— Было немного и развлечений, — с кроткой улыбкой ответила мама, но затем стала серьёзной. — Однако это не мешало мне переживать за тебя и с нетерпением ждать встречи. И ещё, Салазар, — она посмотрела на него, — Огромное вам спасибо, что вырвали Ирину из лап того мерзавца, который желал нам всем зла. Я ваша должница и в любой ситуации можете рассчитывать на мою помощь.

— И вам спасибо, что вырастили такую прекрасную дочь, — с достоинством ответил он и впервые им улыбнулся.

— Ой, кстати, я забыла тебе рассказать! — я встрепенулась. — Мы ведь с Салазаром давно знакомы! С детства!

— Как это? — мама с непониманием посмотрела на меня, а затем на Салазара. — Хм, вы что, жили где-то недалеко от нас?

— Нет, — Салазар снова улыбнулся. — Мы были знакомы по снам. Нашли Ришу, когда ей было четыре года и следующие три года приходили в её сны, а потом она потеряла способности…

— Четыре года?… — озабоченно переспросила мама, а потом изумлённо выдавила: — Так вы Азар? Тот Азар, у которого есть сестра Ми? Ничего себе! Ириша в детстве только про вас и говорила! До встречи с вами её тяжело было уложить спать, а после она чуть ли не в сурка превратилась!.. Вот это да! А я тогда не верила ей, что можно во снах найти друзей и как могла убеждала, что стоит забыть о таких выдумках.

— Я и забыла, — с сожалением ответила я. — Помнишь, с качелей упала, получила по голове, и что-то там перемкнуло, поэтому потеряла большую часть способностей.

— Так это что получается, после аварии ты их вернула? — мама удивилась ещё больше.

— Боюсь, не только вернула, а и усилила.

— Похоже на то, — согласилась мама, а потом обратилась к Салазару: — Так вот почему вы не стали убивать Иру…

— Мама, всё не так, как тебе рассказывали, — перебила я, чувствуя, что мы становимся в разговоре на скользкую дорожку. — Салазар не причина всех несчастий, а следствие. Метаморфы убили его сестру, и все его действия, это защита и жажда справедливости. Не знаю, что там тебе рассказывал Лука, но метаморфы, если бы хотели, давно могли договориться с ним и прекратить вражду. Не он плохой, а метаморфы. Они использовали таких, как мы и подсылали их к Салазару, вместо того, чтобы выдать виновных в смерти Мии.

— Не волнуйся, я это знаю, — спокойно заверила она. — И не обвиняю Салазара, а просто констатирую факт, почему ты выжила. Лука рассказал мне историю его сестры. И кстати, у меня послание от него. Лука желает наказать Романа, так поступившего с Ириной, и чем больше будет доказательств, тем лучше. Поэтому он предлагает вам выступить на Совете метаморфов и рассказать, как вы узнали об Ирине, а взамен готов дать имена тех, кто косвенно послужил причиной смерти вашей сестры.

— Об этом не может быть и речи, — сухо произнесла Мари. — Метаморфы лживы и стоит Салазару приехать на Совет, живым он не уйдёт.

— Лука это понимает, поэтому предлагает не являться лично, а в виде фантома. Он обещал так сформулировать вопросы, чтобы на них требовалось или утвердительно кивнуть, или отрицательно замотать головой. Как только вы дадите согласие, он готов авансом назвать вам имена до Совета.

Как только мама это сказала, в столовой повисла тишина. Мама с интересом смотрела на Салазара. Мари хмурилась, не зная, как реагировать на такое предложение. А Салазар вообще оцепенел, по-видимому, продумывая риски.

«Нелегко им сейчас. Мари и боится потерять любимого, и одновременно желает, чтобы тот, наконец, обрёл спокойствие. А это спокойствие зависит от мести. Если он получит имена, то отомстит и сможет наладить жизнь. Во главу всего станет не желание мстить за Мию, а счастье и любовь. Салазару же ещё тяжелее. Он ненавидит метаморфов. А сейчас выходит, что как раз один из них ставит ему условие и предлагает помочь, взамен на свидетельство на Совете. Так что победит? Наступит Салазар себе на горло и пойдёт на условия Луки или попытается по-другому узнать имена?» — я внимательно смотрела на лица парочки и ждала ответа.

«А Лука, в очередной раз убеждаюсь — хитрец. Ведь если хорошенько подумать, то моё слово перед Советом не особо весомо. Роман тут же прикроется нашими отношениями и обвинит нас в сговоре. Типа Лука специально уговорил меня оболгать Романа, чтобы занять его место. А на самом деле он белый и пушистый. И Совет может так посчитать. А вот если выступит Салазар, ненавидящий всех метаморфов, это сыграет решающую роль. Его уже не обвинишь в желание продвинуть Луку вверх по иерархической лестнице. Хотя и тут могут возникнуть сомнения. Не думаю, что в Совете сидят идиоты. Они могут понять, что Лука заручился поддержкой Салазара взамен на имена и попросил сказать выгодное ему, чтобы убрать Романа. Так что ситуация тут выходит двоякая… Но вот в части доверия со стороны Салазара, Лука действует умно. Он прекрасно понимает, что я прислушиваюсь к нему, и возможно именно так старается снизить сопротивление Салазара. Лука осознаёт, что после такого предложения тот задумается и не будет сильно давить на меня, постоянно говоря, что верить метаморфам нельзя».

— Так значит, вы верите метаморфам, раз передаёте мне его слова? — наконец произнёс Салазар.

— Не метаморфам, а Луке, — ответила мама.

— А я не верю! — вставила Мари. — Где гарантия того, что он назовёт имена действительно виновных, а не тех, кого, скажем, хочет убрать со своего пути? Этот Лука, судя по всему, рвётся вверх и сейчас может использовать нас для этого…

— Он не рвётся вверх, а так же, как и вы мстит, — тихо произнёс Вернер и все с интересом посмотрели на него. — У вас, Салазар, схожая с Лукой ситуация, так почему бы не воспользоваться этим? Вы получите то, что так жаждали. Да и врать ему не выгодно. У Луки серьёзные планы на Ирину, а она сновида, как и вы. Соответственно вы продолжите общаться и после всего этого. Если же он соврёт, правда однажды выплывет. Подумайте сами — вы ведь убьёте тех, чьи имена он назовёт?

— Да, — без раздумий подтвердил Салазар.

— Это метаморфы не оставят без внимания. Но если умрут виновные, большого шума не будет. А вот если невиновные — обязательно найдётся тот, кто обвинит в их смерти Луку. Ира, будучи рядом с ним, узнает об этом. И первая обвинит в нечестной игре, что может привести к плачевным последствиям. Так что Лука прекрасно осознаёт, чем грозит ему ложь и не станет называть имена невиновных. Поэтому, будь я на вашем месте, то ухватился бы за такую возможность. Ненавидеть метаморфов можно и после этого, а сейчас стоит пользоваться общностью интересов.

— Всё это сошло бы за правду в одном случае, если бы метаморфы умели любить, — подумав, ответил Салазар. — По-вашему, сейчас всё держится на чувствах Луки к Ирине, но может и они розыгрыш, а всё происходящее хорошо продуманная комбинация как раз для продвижения по иерархической лестнице. А если ещё и учитывать ваши слова о мести, всё больше возникает мыслей на этот счёт.

Услышав такое, я ощутила нехватку воздуха, и снова почувствовала себя пешкой в большой игре, но тут же отогнала от себя эти мысли и сказала вслух:

— Салазар, ты уже ищешь подвох там, где его не может быть. Посуди сам, чтобы просчитать такое развитие событий, необходимо знать, что мы с тобой общались в детстве. Ведь ему важно было, чтобы я попала к тебе и при этом ты меня не убил. А даже я не знала, что была с тобой знакома. Никто этого не знал кроме тебя и Миа. Да и забыли вы обо мне. Если отталкиваться от твоих слов, то Лука должен был следить и за мной, и за тобой, и за Мией долгие годы и обладать телепатическими способностями, чтобы предвидеть такую ситуацию. Только так можно было узнать и про аварию, и что мои способности опять откроются, и при этом усилятся… В общем, слишком многое пришлось бы просчитать и учитывать, а я что-то не заметила у него телепатических способностей. Думаешь, Лука способен на такую комбинацию?

— Если подумать, то не способен, — задумчиво согласился Салазар. — Действительно в нашей ситуации слишком много случайных факторов.

— Я считаю, что Лука просто использует все шансы для мести, и даёт такой же шанс вам, — сказала мама.

— А может ты ещё и знаешь, за что он мстит? — полюбопытствовала я.

— Знаю, — сказала она и тут же с извинением добавила: — Но, прости, сказать не могу. Лука просил этого не делать и хочет тебе сам всё объяснить.

— Наталья Игоревна, создаётся такое впечатление, что вы сами толкаете свою дочь к метаморфу, — с осуждением бросила Мари. — Вы же не всё про них знаете…

— Я не толкаю свою дочь, а делаю всё возможное, чтобы она разобралась в ситуации и себе. Окончательное решение, как поступить, будет принимать Ирина. И чтобы она не решила, я приму это. Для меня важно счастье моей дочери, а если я сейчас буду давать ей советы, например, верить или не верить Луке, она может и послушается, но позже обязательно задастся вопросом «а что если?». Так вот, я не хочу, чтобы потом этот вопрос мучил её, и желаю, чтобы она сейчас ответила себе на все вопросы, — сдержанно ответила мама. — И поверьте, Мари, про метаморфов я уже знаю больше вас.

— И эти знания, и уверенность вы вынесли из недолгого пребывания рядом с ними? — Мари фыркнула. — Вам и в голову не приходит, что вы слышали ложь?

— Первое, что я делала, это как раз ставила под сомнения всё услышанное. Но действия говорят больше, чем слова. Поэтому в данной ситуации я доверяю Луке… Ещё раз подчёркиваю, именно Луке, а не метаморфам вообще. Мне рассказали как об отрицательных сторонах этих существ, так и положительных, а так же просили передать предложение Салазару, что я и сделала. Теперь дело за вами, и за Ириной.

«Мама верит Луке. Что же он такого ей рассказал, а?» — от любопытства уже хотелось грызть ногти. «Надо-ка попробовать её немного повыспрашивать на этот счёт наедине».

— Ладно, думаю, мы всё выяснили, — произнёс Салазар. — Ваша позиция ясна, сообщение передано и теперь я хочу обдумать его.

— Надеюсь, что хоть чем-то вам помогла, — ответила мама. — И очень сочувствую вам из-за смерти Мии. А так же понимаю ваше желание отомстить.

— Спасибо, — сказал Салазар, и устало вздохнул, а потом поднялся из-за стола. — Покидаю вас, а вечером, за ужином обсудим, как поступать дальше.

— Да, не мешало бы нам всем отдохнуть, — вставила Мари и тоже поднялась.

Они вышли из столовой, а мы быстро допили чай и тоже поднялись на второй этаж. Не зная, как подступиться к маме с расспросами, я хотела было поговорить откровенно, но увидев, что она старательно скрывает зевоту, решила её не трогать. «Потом, вечером поговорю с ней. Ведь я ещё не сказала ей самого важного — о беременности. А новость это шокирующая. Пусть отдохнёт, прежде чем такое узнать. Да и мне требуется выспаться», — решила я и, пожелав им спокойного отдыха, пошла к себе.

Раздевшись в комнате, я легла в кровать и, достав телефон, снова нашла там фото Луки. «Ох, чем больше узнаю, тем больше запутываюсь. Кому верить? Маме с Вернером? Салазару с Мари? Луке? Своим чувствам?» — глядя на фото, я искала ответы и не находила их. «И так хочется снова его увидеть», — призналась я себе и, вздохнув, закрыла глаза. А засыпая, держала в голове образ метаморфа.

«Где это я?» — первое, что пришло в голову, когда я обнаружила себя стоящую посреди просторной гостиной, отделанной в современном стиле. А через секунду поняла куда попала.

За спиной раздался недовольный женский голос:

— Миляй, как видишь, и я для него не авторитет.

Развернувшись, я увидела статного светловолосого мужчину лет сорока, одетого в деловой костюм, красивую темноволосую девушку лет двадцати, сидящую рядом с мужчиной, а чуть поодаль, опёршись на каминную полку локтём, со скучающим видом стоял Лука.

«Я попала туда, куда пожелала!» — с изумлением и радостью поняла я. «Хотела увидеть Луку и вот, пожалуйста! Впервые у меня получилось прыгнуть по своему желанию. И судя по всему, удачно это сделала, попав на какой-то разговор».

— Гаяна, ты, несомненно, для меня авторитет, но всё же окончательное решение за мной, — сухо произнёс Лука.

— Ты хоть понимаешь, что собираешься сделать! Это немыслимо!

— Что немыслимо? Что я хочу нормально жить?

— Да разве это нормальная жизнь? — презрительно сказал мужчина. — Ты хочешь отказаться вообще от всего!

— Миляй, ну ты же сам мне говорил, что невозможно руководить общиной и не перевоплощаться, — с усмешкой ответил Лука. — Я подумал хорошо и понял, что ты прав. Работа потребует перевоплощений, а значит, это ударит по нашим с Ириной отношениям. Поэтому я принял решение вообще отказаться от поста…

— Это идиотизм! Мы так долго шли к своей цели, а сейчас ты на всём ставишь крест!

— На чём я ставлю крест? Романа и Бреслава мы накажем…

— Как накажем? — перебивая, воскликнул мужчина. — Где твоя сновида с показаниями? Она забрала мать и снова сбежала. Только заняв пост Романа, ты сможешь добраться и до его отца.

— Ира ещё позвонит, я уверен в этом, — спокойно ответил Лука. — А Бреслав… Ты знаешь в каком пушку у него рыльце и кто хочет с ним поквитаться…

— Лука, не делай этого! Совет не простит выдачу этих сведений! — испугано произнесла девушка.

— Как главе общины не простит, а как обыкновенному метаморфу, это сойдёт мне с рук. Да и потом, вы оба знаете, что в Совете уже давно идут разговоры, что лучше с Салазаром договориться. Сейчас вся загвоздка в том, что и Роман держит в своих руках власть в самой большой общине. Бреслав, как его отец из-за этого обладает немалым влиянием, в том числе и на Скифоса. Но как только глава узнает, что Роман действовал в своих личных интересах, его сразу уберут. Соответственно и Бреслав запятнает свою репутацию, а следом потеряет и влияние. Поэтому его смерть уже не вызовет резонанса. Ну пожурят меня немного и всё. А потом сами же и придут за помощью, чтобы я помог наладить связь с Салазаром через Ирину.

— Возможно, так и будет, но зачем же тогда отказываться от власти! Ты много можешь добиться! Тебе ведь действительно могут простить смерть Бреслава, если сновида будет с тобой! И такие перспективы открываются, а ты от всего отказываешься! — мужчина с негодованием смотрел на Луку.

— Почему от всего? — казалось, Луку веселит вся эта ситуация. — Я получу самое главное. А именно — любимую женщину и семью…

— Ну, так возьми от этой Ирины всё что хочешь и не отказывайся от власти! — вставила девушка.

— Да, а мы будем помогать, как можем! — поддакнул мужчину. — Будем исполнять любые поручения, где требуется перевоплощение. У тебя ведь впереди такое будущее! Ты в Совет можешь войти!

— Так значит, тебе всегда именно этого хотелось? — прищурившись, холодно спросил Лука, глядя на мужчину. — Хочешь, с моей помощью, быть этаким серым кардиналом, да?

— А что в этом плохого? — нагло поинтересовался мужчина. — Ты прирождённый лидер, я лоббист интересов…

— Плохое в этом только одно — ты изначально врал мне. Прикрываясь местью за отца, ты пытался использовать меня, чтобы получить большее влияние. Но, братец, прости, я сразу тебе говорил, что власть меня уже не интересует. Или ты думал, что я снова войду во вкус? Ошибся! Она вызвала ещё большее неприятие, — цинично бросил Лука. — У меня другие интересы.

— Вот, это твоё воспитание! — мужчина с осуждением посмотрел на девушку.

— Не нужно меня попрекать! — тут же огрызнулась она. — Не моя вина, что Лука вырос таким! Он жил со мной всего до девяти лет, а потом отец забрал его и прятал по сиротским приютам, чтобы враги не нашли его! Вот там и сформировалась эта тяга к семье, которая сейчас так проявилась! И я тоже не испытываю восторга, что мой единственный ребёнок вот так ведёт себя!

— Слушайте, а вот объясните мне, что вы все так рвётесь к этой власти? — перебив, спросил Лука. — Что она даёт? Ты вот, Гаяна, разве не имела в своё время власть и положение? Ты же у нас кем только ни была! И участвовала в сопротивлении и разных войнах, возглавляла огромные предприятия, была известной голливудской дивой, даже в своё время пожила при дворе французского короля и в течение двадцати лет влияла на политику целой страны. Неужели не надоело вся эта борьба?

— Так эта борьба и делает мою жизнь занимательной, — ехидно ответила девушка. — Так приятно добиваться своего и торжествовать победу, раздавив своих врагов. Тебе ведь и самому это нравилось!

— Нравилось, — согласился он. — Но только первые лет двести, а сейчас это даже не скуку навевает, а вызывает злость. Для чего вся эта власть? Самоутвердиться? Лишний раз сказать самому себе, что значим? А дальше? Враги раздавлены, ты у власти и чтобы как-то разнообразить свою жизнь ищешь новых врагов? И опять бег по кругу. А ты никогда не чувствовала себя одинокой? Если хоть кто-нибудь в твоей жизни, кто разделит твою радость от победы, или в твоей? — он посмотрел на мужчину и тот раздражённо бросил:

— Мою радость всегда есть с кем разделить. И ты, если бы носом не воротил, нашёл себе таких же морфов…

— Миляй, ну ты же не идиот, чтобы считать своих любовниц искренними и преданными, по-настоящему радующимися за тебя и переживающими, — снисходительно ответил Лука. — Все твои любовницы так же рвутся к власти. Ты для каждой из них лишь ступенька. Зная кто ты, они понимают, что, будучи с тобой получат от других и обожание, и лесть, и благоговение. Это всё ложь и лживые чувства. Ты используешь их, а они тебя.

— Лука, мы одиночки по своей сути, — в разговор снова вступила девушка. — Наша изменчивость, это наша суть. И ничего с этим не поделать. Да, мы лживы. Да используем других. И да, используют нас. Только кто-то способен с умом применять наши возможности, а кто-то нет. Ты способен на многое.

— Я не разделяю твоей точки зрения, — произнёс Лука. — Мы все прекрасно знаем, что можем любить преданно и навсегда, а значит, у нас есть выбор как жить. Лживо и использовать всех вокруг, или найти для себя что-то более ценное. Первого в моей жизни хватило, поэтому сейчас я желаю только второго. Всё, это не обсуждается.

— Нет, это обсуждается! Я, как твоя мать, запрещаю тебе совершать такую глупость! — девушка взвизгнула и, вскочив на ноги, стала энергично жестикулировать, крича: — Ты же понимаешь, на что обрекаешь себя! И думаешь, я буду спокойно смотреть на то, как ты сначала наплевательски относишься к своим способностям, а точнее изменяешь своей сути, а потом и умираешь без этой девицы, когда её не станет?! Я против! Я выносила тебя в себе девять месяцев, я рыдала, когда тебя забрали, переживала все твои неудачи, как свои личные, и радовалась, когда ты добивался успеха! Разве этого тебе мало? Тебе не ценна моя материнская любовь?

— Мама, ценна, — мрачно выдавил Лука, с болью глядя на девушку. — Но и ты пойми меня. Ира может мне дать и другую любовь. Ту, которую ты не можешь и ни одна девушка из морфов. Именно этого мне и не хватает. А если плата моя жизнь — я готов заплатить. На этом свете я достаточно пожил и дальше такая жизнь, как была, меня не устраивает. Хочу хоть немного пожить по-настоящему. Любить и быть любимым…

— Ты хоть представляешь, на что себя обрекаешь? Тебе придётся жить в одном теле, проявлять осторожность…

— Миллиарды людей так живут. При этом ещё и стареют, подвержены болезням, старости и прочим неприятным вещам, и чувствуют себя нормально.

— Так на то они и люди! А мы метаморфы! Лука, умоляю, выбрось эти мысли из головы! Ты же можешь забыть эту сновиду в два счёта! — с отчаяние крикнула девушка, а потом расплакалась.

— Могу, но не хочу, — тихо, но уверенно произнёс Лука, а потом подошёл к ней и обнял.

«Господи, я попала на какую-то семейную разборку, где как раз обсуждается и моя персона! Как я понимаю, Миляй — этот брат Луки, а эта девушка… хм, мать. Типа, моя свекровь. Которая, против наших отношений с её сыном… А вот с остальным как-то всё мутно… Неужели Лука хочет отказаться от власти ради меня? Если да, то он однозначно меня любит. Тут других доказательств не нужно… Но что значат его слова „плата жизнью“?».

— Ира, как ты сюда попала? — над ухом раздался голос Салазара, и от неожиданности я вскрикнула и отскочила от него.

— Ох, нельзя же так подкрадываться! — возмущённо зашипела я, чувствуя, как сердце в груди бешено стучит.

— Прости, не хотел тебя пугать, — извинился он и повторил вопрос: — Так как ты сюда попала?

— И сама толком не знаю. Когда засыпала, смотрела на фото Луки и думала о нём, а затем оказалась здесь. Видать, не совсем я пропащая сновида, раз смогла прыгнуть без стимулятора, — быстро ответила я. — А тут такое! Это, как я поняла, Миляй, брат Луки, — я указала на мужчину, продолжающего с мрачным видом рассматривать своего брата, а потом на девушку: — Это, мать Луки… Даже как то не по себе, что моя возможная свекровь выглядит младше, чем я…

— Возможная свекровь? — тут же с недовольством переспросил Салазар. — Значит, ты уже допускаешь мысли о соединении своей судьбы с метаморфом…

— Ох, Салазар, тут такое происходит, что я уже и не знаю, какие мысли допускать! Лука собирается отказаться от власти и на самом деле готов назвать тебе имена виновных в смерти Мии! Выходит, он искренне любит меня! Выгоды от союза со мной он не получит, а наоборот многое потеряет.

— Что-то в такое верится с трудом, — пробормотал он.

— Послушай их сам и убедись!

— Слушать пока нечего. Одни рыдания…

— Ой, подожди, а что ты здесь делаешь, — перебила я и прищурилась. — Надеюсь, пришёл не для убийства Луки? Даже не думай о таком!

— Убить я его всегда успею. Хотел выяснить, насколько он честен со мной.

— Правильно. Надеюсь, происходящее здесь убедит тебя в хороших намерениях Луки! — сказала я и ощутила, как перед глазами всё поплыло, а после комната постепенно растворилась.

«Наверное, прошла моя РЕМ-фаза, а жаль», — последнее, что я успела подумать.