Шутки Богов. Смена позиций

Глобальные изменения

После состязаний, после прорыва… Всё кардинально, если не глобально, изменилось. Андрей чувствовал это кожей. Каждой клеткой тела. Даже когда никто не произносил слов. А в лицо ему теперь почти никто ничего и не говорил. Мир вокруг него словно выцвел в один миг, став немного чужим. Прежняя тишина, в которой он, как “немой”, мог существовать почти незаметно, исчезла, заменившись густым напряжением, клубившимся за его спиной в виде косых взглядов, шёпота и сдавленных, но ядовитых эмоций.

Теперь он не был просто “слугой при старом алхимике”. Он стал “тем самым парнем, который победил”. Тем, кто выбил с круга арены мастеров Доу Ши, сразил наследницу старейшины, и кто прорвался на новую ступень прямо на глазах у сотен зрителей. Теперь даже его имя – Анд Рей, или то самое Хваджон Ан, внезапно полученное и записанное под печатью семьи Хваджон – больше не звучало как насмешка.

На первый взгляд всё стало благожелательнее. Ученики, проходя мимо, кивали ему в знак почтения. Кто-то из старших даже изображал полуулыбки, а несколько молодых мастеров, ранее слишком гордых, теперь сдержанно и подчеркнуто вежливо здоровались с ним. Его больше не гоняли на кухню, не посылали убирать тренировочные залы, не бросали на самую тяжёлую работу. Теперь за ним закрепили отдельное помещение для проживания, выдали новое облачение ученика, и, самое поразительное – открыли доступ в библиотеки секты.

Но за всем этим внешним почтением скрывалось другое – негласное, клокочущее раздражение и ревность. Шёпот тянулся за ним, как хвост ядовитого дыма. Особенно среди учеников с родословными, с хорошими связями и поддержкой.

– Немой… без рода, без имени, а теперь вдруг чуть ли не звезда секты!

– Не иначе как старик что-то подмешал в его пилюли…

– Наверняка у него есть какой-то демонический дар… Посмотри на глаза. Он же как будто пустой внутри…

Особенно бесило многих именно то, как теперь на него смотрели все молодые девушки. Если раньше на него либо не смотрели вовсе, либо делали это с жалостью или снисходительной насмешкой, то теперь – взгляды были иные. Слишком долгие. Слишком оценивающие. И, как ни странно, слишком откровенные. Особенно от тех, кто ранее даже имени его не знал.

Теперь он видел, как одна из девушек с павильона Ветвящихся Сосен – дочь одного из внутренних старейшин – будто случайно проходила мимо, теребя в пальцах шелковый платок. И это был уже второй раз за утро. Другие же прятали взгляды за веерами или закрытыми рукавами, но взглядов становилось всё больше.

Среди молодых мужчин, особенно мастеров Доу Ши начального уровня, уже кипела еле сдерживаемая ярость. Они злились, но ничего не могли сделать. Все понимали. Тронешь его – тронешь семью Хваджон. Тронешь семью Хваджон – навлечёшь на себя беду. Особенно после того, как глава семьи лично утёр нос старейшинам секты в вопросе участия этого самого Анда Рея в финале состязания. Некоторые пытались пробовать по-другому:

– Приветствую, брат Анд Рей. Может, потренируемся вместе?

Их улыбки были неестественны, движения – жёстки. И Андрей чувствовал в этих “тренировках” не желание учиться, а попытку нащупать слабость в его защите. Он же просто продолжал изображать немого, слегка кивая в ответ и предпочитая не ввязываться в то, что пока ещё можно было обойти стороной.

Даже некоторые старейшины теперь смотрели на него с тем самым выражением, которое он уже видел однажды. В глазах охотников, когда те замечают редкое, незащищённое животное, случайно вышедшее на открытое поле. В этом взгляде не было заботы. Лишь оценка. Возможность. Риски. И, вполне возможная, прибыль от полученной добычи…

Лишь немногие, вроде старого алхимика Йонг Мина, мастера Соль Хва и наследника семьи Хваджон, смотрели на него по-другому. С теплом, интересом… и, как он начинал подозревать, с настороженной тревогой. Они догадывались, что он скрывает куда больше, чем кажется. Но он пока не раскрывал ничего. Ни эмоций, ни планов, ни настоящей силы. Он был нем. И этим всё ещё прикрывался. Пусть думают, что угодно. Пока ещё. Пока он не решит, что время говорить – пришло.

В тот день Андрей шёл медленно, напряжённо следя за каждым шагом, будто сам воздух стал гуще после прорыва. Его одежда была аккуратно поправлена, а следы энергии тщательно скрыты печатями, наложенными в спешке сразу после медитации. Но всё равно – он чувствовал взгляды. Сотни. Тысячи. Словно его присутствие теперь тяжело висело на плечах каждого, кто был рядом. И вдруг, прямо возле одного из входов в павильон для старших учеников, на него буквально “наваливаются” сразу трое. Все трое – хорошо одетые, с печатями фамильных сект на плечах, с ухоженными руками и уверенными голосами.

– Ах, младший брат… – Начал один из них, с видимой теплотой. – Ты, должно быть, ещё не определился, чьё наставничество принять? Мой мастер – старейшина Со Хоён, специалист по магическим формациям. Он уже вырастил троих мастеров Доу Ши шестой звезды! У него для тебя будут лучшие ресурсы и личные тренировки!

– Хех, Со Хоён? – Тут же хмыкнул второй, подталкивая первого плечом. – У моего наставника, старейшины Ся Лун, прямая связь с хранителями Библиотеки Семи Томов! У него хранятся свитки, которые даже глава секты читает с уважением. Если ты хочешь пробиться на вершину, он – твой выбор.

Третий – худощавый юноша с налётом приторной вежливости в голосе – шагнул чуть ближе:

– Мой наставник – один из самых богатых алхимиков внутреннего круга. Он может снабдить тебя лучшими пилюлями. Пять штук пятого ранга в месяц. А при успехах – даже шестого. Он заинтересовался тобой с самого начала.

Андрей слушал. Молча. С ледяным и неподвижным лицом, не проявляя ни удивления, ни радости. Они говорили о пылающем интересе, о будущем, которое могут ему… подарить… Но всего день назад эти же ученики, или такие же как они, шептались за его спиной, называли “немой обузой”, “мусором”, которому повезло попасть под крыло старого алхимика Йонг Мина. Он уже собирался уйти, как вдруг услышал за спиной:

– Этот ублюдок? Да плевать мне. Пусть подавится своей победой. Безродная тварь с грязью на плечах. Всё равно его через пару лет сгноят где-нибудь на задании.

Этот голос был весьма узнаваемым. И принадлежал он тому самому “вежливому” – худощавому, что только что предлагал шестиранговые пилюли и “особое внимание”. Голос звучал негромко, но ясно – он говорил своему приятелю, когда был уверен, что Андрей уже ушёл.

Но Андрей не ушёл. Он остановился. Развернулся. Мгновение – и тишина резанула воздух. Парень, осознав, что тот самый “немой” стоит прямо позади него, резко побледнел. Губы дрогнули, руки затряслись, он едва не выронил свой пояс с талисманами.

– Я… я… старший брат, я неправильно выразился… Это всё шутка, просто слова… не так… не так… – Тут же забормотал он, пятясь назад. – Это недоразумение!

Но Андрей не двигался. Не сказал ни слова. Просто смотрел. Прямо. Спокойно. Без эмоций. И в этой тишине, в этом молчании было нечто настолько ледяное, что худощавый юноша вздрогнул всем телом и едва не осел на землю.

– Простите… – Выдавил он хрипло. – Простите меня…

Андрей лишь кивнул и ушёл дальше. Его спина прямая, шаг ровный, взгляд – вперёд. Но внутри всё дрожало от напряжения. Он уже знал. Теперь уже началась другая игра. Все те, кто раньше плевал ему под ноги, теперь предлагали драгоценности и поддержку. Но уважения, по-настоящему, всё ещё не было. Только страх. И расчёт. А это было куда опаснее…

Немного погодя, когда он пришёл в алхимическую лабораторию к старому мастеру Йонг Мину, они уединились в старом, полутёмном зале алхимической резиденции, где пахло снадобьями, пряным дымом трав и порошками редких минералов. Здесь Андрей чувствовал себя в относительной безопасности. Толстые стены из каменного яшмового сланца, вделанные в них мерцающие печати и куполообразный потолок, усеянный светлячками духа, создавали ощущение уюта и оторванности от внешнего мира. Всё лишнее исчезало, оставляя лишь тишину, ароматы алхимии и голос старого мастера, наполненный опытом десятков лет.

Старейшина, низкий, худощавый, с пепельно-седой бородой, перебранной в три ровные косички, сидел за массивным столом, заваленным стопками манускриптов и небольшими запечатанными банками. Он жестом пригласил Андрея сесть рядом и протянул небольшую коробочку из светлого нефрита. Внутри, в мягкой подушке из очищенного мха, лежало шесть пилюль. Каждая из них была покрыта тончайшей сетью рун, слабо пульсирующих багряным светом. В воздухе повисла тонкая вибрация, едва ощутимая, но мощная.

– Эти пилюли, – произнёс старейшина, не глядя на Андрея, – называются "Чистое Погружение Ядра". Редкость. Их создают только в четырёх школах центральной равнины. Основное их предназначение – укрепить внутреннюю стенку ядра, чтобы она могла удерживать более плотную духовную энергию. Но. – Он поднял палец. – Укрепить – не значит расширить. И если ты сейчас допустишь ошибку, то ядро может стать не таким гибким, как нужно для роста. Хрупким. Как кувшин, набитый свинцом.

Андрей слушал внимательно. Он по-прежнему хранил маску молчаливого слуги, лишь изредка кивал, демонстрируя внимательность. Но внутри него всё бурлило. Не только из-за прорыва, который всё ещё отдавался тёплым покалыванием в нижней точке дань-тянь, но и из-за того, что он ощущал. Древняя кость продолжала изменяться.

С каждым днём она всё меньше ощущалась как чужеродная структура. Теперь, когда он медитировал, его внутренний слух – то особое магическое восприятие, с которым работали культиваторы, начал различать, как тончайшие ниточки магии от кости сплетаются с его собственными меридианами. Она становилась его частью. Она врастала всё больше в его скелет. А после прорыва, особенно когда волна сырой силы вырвалась наружу, Андрей почувствовал, что кость не просто усиливает его – она ведёт его. Направляет, подсказывает. И это его сейчас напрягало больше всего.

– Первую пилюлю прими через три дня. – Продолжал инструктировать парня старый алхимик. – За это время ты должен построить в теле контур "четырёх рек", – он начертил на воздухе схему меридианов. – Не пытайся сразу укреплять центральное ядро. Начни с внешнего кольца. Разогрей его. Подготовь тело, чтобы оно приняло плотную энергию без перегрузки. И ни в коем случае не принимай вторую пилюлю раньше, чем через месяц. Понял?

Андрей коротко кивнул. Его пальцы на мгновение коснулись коробочки. Пилюли отозвались глухим эхом в груди – то ли сердце, то ли ядро, а может быть… И та самая древняя кость. Он знал, что ему придётся быть куда ещё более осторожным. Эти пилюли предназначались обычным культиваторам. Для него же они могли стать ускорителем… Или капканом. Он не знал, как древняя сила внутри него отреагирует на такую дозу энергии.

Старик между тем уже выложил на стол несколько других свитков, один из которых явно был составлен им самим. На нём были тщательно выписаны схемы дыхания, описания шести точек, с которых Андрей должен был начать усиление меридианов, и методы стабилизации ядра с помощью малых дыхательных кругов. Всё было предельно ясно и выверено, но Андрей чувствовал. Ему придётся каждый шаг проверять на практике, сравнивать со своей внутренней системой, которая уже сильно отличалась от той, что описывали трактаты.

Кость Падшего Бога всё ещё оставалась его тайной. Она влияла на его тело, его энергетику, его восприятие мира. И теперь, когда она всё глубже прорастала в его скелет, делая его кости прочнее, гибче и… жёстче, он знал, что возвращения к обычной жизни уже не будет. Но если Андрей сумеет соединить советы мастера и особенности этой силы – он сможет выжить. И стать сильнее, чем кто-либо ожидал. Старейшина между тем поднял взгляд:

– Ты понимаешь, насколько опасен путь, на который встал?

Андрей чуть замер. Потом кивнул. И в его взгляде была не покорность. А осознанность…

………..

Ночь окутала обитель густым, прохладным покрывалом. Вдали, за пределами защитных печатей, тонко шуршали листья, перекатывались ветерки с верхних террас, и в лунном свете лениво покачивались висящие на фонарных стойках шелковые подвески. Но внутри – в одной из скрытых, тщательно изолированных специальных комнат для медитаций, расположенных в глубине обители – всё было неподвижно. Там, в тени затхлой пещеры, скрестив ноги на грубом плетёном коврике, неподвижно сидел он.

Андрей. Немой. Безродный. Победитель ежегодного состязания. Он, как уже стало привычно, медитировал, погружённый в равномерное движение Ци. Привычные круги. Привычный поток по шести основным и восьми чудесным меридианам. Очищение. Укрепление. Углубление. Ядро пульсировало спокойно, наполненное, плотное, с гулким мерцанием, как если бы оно было живым. И вдруг – щелчок.

Он не услышал его ушами. Это был щелчок внутри. Резкий, сухой, будто сухожилие разогналось до предела и оборвалось. Ци заплясала внутри как сорвавшаяся река, и в тот же миг он понял – кость. Кость Падшего Бога, то, что он прятал от всех, та, которую он закрыл семью печатями и вживил в себя ценой боли, бессонных ночей и изматывающей дисциплины, завершила интеграцию. Он даже не успел испугаться. Всё началось слишком быстро.

Сначала он ощутил возрастающее жжение. Внутри грудины, в районе солнечного сплетения. Резкое, но не больное. Оно разлилось по рёбрам, обволакивая позвоночник, а потом – по рукам, ногам, в череп, пальцы, до самых ногтей. Он видел внутри себя, словно его зрение перешло на другой уровень. Под кожей, под мышцами – его кости начали изменяться. Он буквально на физическом уровне понял, что белая гладь прежней кости, что были основой его собственного скелета, теперь постепенно исчезала. На её место проступало нечто иное.

Слой за слоем кость покрывалась странной вязью. Иероглифы, формулы, печати – невероятно сложные, некоторые – древнее, чем язык, который он знал. Он не мог их прочесть, даже с помощью магического зрения, но мог понять, как будто его тело чувствовало смысл каждой линии. Они пульсировали. Они светились – приглушённо, мерцающе, в такт ударам ядра. Руна за руной, слой за слоем, его скелет стал артефактом. И как только последняя кость обрела форму, всё изменилось.

Теперь уже мышцы начали подстраиваться под скелет. Словно туманная сеть, по ним расползлась вторая вязь – на этот раз тоньше, прозрачнее, похожая не на печати, а на цепочки команд. Его сухожилия подтягивались, разглаживались, переплетались с новыми магическими структурами. Он чувствовал, как каждая мышца – даже мельчайшая – включалась в единую систему усиления.

Нервы – загорелись. Буквально. Электрический звон пронёсся по всему телу. Он вскрикнул… Беззвучно… Он был немым, но сейчас тело кричало за него. Его чувства обострились в десятки раз. Он слышал, как капля воды ударяется о камень за двадцать шагов от него. Чувствовал тепло пылинки, что медленно оседала на его ладонь. Всё. До мельчайших вибраций. Меридианы его тела кардинально… Изменились…

Вся его система энергии слилась с телом. Меридианы теперь больше не были отдельными “путями”. Они вросли в мышцы, в нервы, даже в кожу. Они обволокли ядро, словно плотно затянутый кокон, но не ограничивали его. Напротив, усиливали. Теперь при подаче энергии её поток не проходил по маршруту. Он взрывался изнутри, как если бы весь он – и был теперь тем самым магическим каналом. И тогда произошло главное.

Ядро. Оно вспыхнуло. Как раскалённое солнце. Оно вздрогнуло, изменилось – не внешне, а внутренне. Он чувствовал, как внутрь него вплетаются потоки, что шли от новой системы костей и мышц. Оно становилось частью тела, а тело – частью ядра. Не было больше отдельного сосуда. Теперь всё его тело было единым сосудом. И он стал не просто культиватором. А фактически живым артефактом.

Тяжело выдохнув, он открыл глаза. Вздох был такой тяжёлый, будто он долго не дышал. Его ладони были покрыты потом, но этот пот быстро испарился, как будто тело научилось не терять энергию даже в этом. Внутри была тишина. Тишина, но не покой.

Он знал – теперь его тело больше не будет прежним. Он должен будет скрывать это ещё тщательнее. Он уже не был обычным учеником. И даже не мастером Доу Ши четвёртой звезды. Он был кем-то другим. Тот, кто несёт в себе магический скелет, искусственный канал, живое ядро, тело-артефакт, уже больше не человек в обычном смысле. А значит, ошибка в маскировке будет стоить ему не просто разоблачения. Она будет стоить жизни. Или чего-то хуже.

Когда тело Андрея окончательно выбросило последний импульс силы, он, тяжело дыша, лежал, привалившись к прохладному камню стены, стараясь уловить хотя бы секунду тишины внутри себя. Но она не наступала. Потому что он увидел – и ужас прошёлся по коже, как лезвие.

Вся его кожа… была покрыта… Не ранами… Не кровью… А целой сетью. Огненной, живой, пульсирующей сетью. Это не были обычные магические знаки – это были древние, первородные иероглифы, словно выжженные на уровне самого существа, как если бы его кровь, плоть и кости стали частью какого-то древнего языка. Линии изгибались, сплетались, опоясывали руки, грудь, живот, даже пальцы и веки. Каждый знак переливался глухим багровым светом, как жидкое пламя под кожей. Он знал этот стиль – он видел фрагменты подобных глифов только в древних обломках из Гробницы, откуда он когда-то бежал. Там, где лежала та самая кость, которая теперь стала частью его естества.

Он в панике посмотрел на руки, вытянутые перед собой. Рисунок был настолько плотным, что казался живым. Казалось, будто само тело теперь было книгой. Заклинанием. Печатью.

“Я не могу это скрыть… Не смогу…” – В панике пронеслось в мыслях. Он дернулся, почти вскочив, едва не поскользнувшись в остатках затвердевшей маны, застывшей вокруг в форме спиралей и трещин на каменном полу.

“Если кто-то увидит… Я не смогу объяснить. Меня разорвут на части ещё до рассвета…”

Он даже шагнул к выходу, готовый бежать – куда угодно, прочь отсюда. Но остановился. Потому что почувствовал, что изменения всё же завершились. Словно что-то внутри клацнуло – и древний механизм завершил свой ход. Пульсирующий жар в груди, в ядре, начал затихать. И в тот же миг огненные иероглифы на его коже стали тускнеть. Один за другим они будто гасли, растворяясь в коже. Не исчезая совсем, нет. А уходя внутрь. Прячась. Скрываясь под поверхностью, как угли под пеплом.

Через несколько мгновений его кожа выглядела… Чисто… Обыденно… Ни одного знака. Ни единой трещинки. Ни следа от той первородной энергии, что только что бушевала в его теле. Но он знал правду. Он уже не был обычным.

То, что раньше было плотью, теперь стало магическим сосудом. Каналы меридианов не просто расширились – они углубились. Разрослись. Вплелись в структуру мышц, костей, связок. Само тело теперь было живым проводником энергии. Он ощущал, как его ядро пульсирует в глубине, словно сердце древнего зверя. И эта пульсация – сильнее. Стабильнее. Объём маны внутри него вырос… не вдвое. Больше. Гораздо больше.

“Теперь меня будет труднее скрыть…” – Андрей устало закрыл глаза, медленно выдыхая. Лицо его всё ещё было спокойным, привычно отрешённым. Немым. Но в глазах бушевал холодный расчёт. Он понимал, что теперь любое неосторожное движение может выдать его. Даже стоять теперь рядом с обычным мастером – для него было риском. От него теперь исходила та особая, глухая вибрация, которую могут почувствовать те, кто тонко чувствует магическую силу.

Ему придётся снова укреплять свои маскирующие печати. Возможно – снова начертить круг подавления. Поставить временные блоки на каналы внешнего отвода энергии. И усилить ментальные щиты, чтобы даже телепаты или мастера чувствования не заметили, что в нём теперь что-то иное. Нечеловеческое.

Он посмотрел на свои ладони. Они были обычными. Как у любого юноши. Но теперь он знал – с этим телом, с этой силой, он может убить одним касанием. И потому маска – нужна как никогда. Он глубоко вдохнул. Снова выдохнул.

И медленно, будто ничего не произошло, начал приводить в порядок свою одежду. Смахнул пыль с рукавов. Провёл рукой по запястью, где только что пульсировали древние глифы. Затем подошёл к оставленной рядом коробочке с пилюлями, поднял её и, немного прихрамывая, направился обратно. Внешне – всё тот же немой. Хотя и не слуга. Но внутри него уже родилось нечто иное.

Андрей сидел на тёплых, ещё дышащих остаточной энергией камнях площадки для прорыва. Воздух вокруг всё ещё слегка вибрировал, словно небо и земля не могли окончательно прийти в себя после того, что только что произошло. Это ещё хорошо, что в этот раз обошлось без столба энергии. Но шлейф ощущений и пристального внимания остался. И теперь – началось самое важное.

Он медленно открыл глаза. Зрачки на короткое мгновение вспыхнули тускло-золотистым светом – отклик кости Падшего Бога, который затихал глубоко внутри его тела. Он чувствовал каждую жилу, каждую искру Ци, бегущую по магическим каналам – и особенно новое ядро. Оно уже не пульсировало – нет, теперь оно гудело. Плотное, глубокое, живое, оно словно дышало внутри его тела. В нём был иной ритм. Глубинный, первозданный, связанный не только с его личным развитием, но и с древней печатью боли и силы, внедрённой в него, – тем, что он хранил в тайне даже от старого алхимика.

"Слишком сильно…" – Мысленно отметил Андрей, чувствуя, как Ци в его теле льётся слишком свободно, слишком глубоко. Это было не просто ядро мастера Доу Ши четвёртой звезды. Это было ядро, в которое медленно, но неотвратимо, вплеталась чуждая логике плотность и устойчивость, несвойственная даже большинству мастеров пятой звезды. Так нельзя было. Это сразу привлечёт внимание.

Он медленно поднял руку и, обнажив участок кожи на груди, провёл пальцем по старой внутренней печати сокрытия. Она треснула – от напряжения прорыва. Но у него были заготовки. Андрей закрыл глаза, и медленно, намеренно, начал плести новую.

Первая печать была защитной, обволакивающей. Она создавалась для того, чтобы скрыть не только уровень его силы, но и особенности протекания Ци по его телу. Она слегка искажала рисунок каналов, упрощала поток, делая его похожим на то, что обычно бывает у мастеров третьей – максимум четвёртой звезды. Плетение было тонким, сложным. Он вплетал в него структуры отражения, рассеивания и отвода внимания. Даже если кто-то решит “прозондировать” его уровень, всё, что он сможет уловить – нечто обманчиво ровное, будто запечатанное от излишнего напряжения.

Вторая печать – оптическая, иллюзорная. Эта была направлена на то, чтобы изменить внешний облик его Ци, придать ей оттенок “сыроватой” и неуравновешенной силы, характерной для тех, кто только недавно совершил прорыв. Убедительная, но не опасная. Такую силу можно оставить без лишних подозрений.

Третья печать – охраняющая. Она активировалась в момент, когда кто-то сильнее него попытается насильно прочитать его ауру или “снять” внешние слои сокрытия. И в этот момент, сработала бы защитная вспышка, формирующая иллюзорный отклик – искусственный откат, как будто печати разваливаются под напором, но при этом показывают заранее подготовленную вторичную маску. Ещё слабее, ещё не стабильнее. Те, кто попытается пробиться, увидят то, что он сам им даст – слабость и недоформированность.

Последняя, четвёртая печать была самой важной. Он создал её ещё до прибытия в секту – с большим трудом, используя остатки энергии той самой кости, которой никто не должен был знать. Эта печать шла глубоко в его ядро, искажая его структуру на энергетическом уровне. Она не давала точно определить форму и природу ядра. Даже если кто-то с уровнем выше Да Доу Ши заглянет глубже, всё, что он увидит – это нестабильную, хаотичную форму, нуждающуюся в коррекции. Опасную, но пока не реализованную.

Андрей тяжело выдохнул, ощущая, как плетения заполняют тело. Они легли плотно, будто второе дыхание. Ещё немного – и всё было завершено. Он медленно привёл тело в привычную позу, выровнял дыхание и дал энергии стечь обратно в ядро. Оно послушно закрылось, будто каменный цветок в стылой ночи. Гладкое. Молчащее. Без следов.

Теперь, даже если к нему подойдёт старейшина Йонг Мин и попытается почувствовать уровень его силы, всё, что они обнаружат – это след от прорыва на четвёртую звезду. Немного нестабильную Ци, слегка надломленную ауру, да остаточное напряжение – всё выглядело честно. А значит – безопасно. Для него.

"Слишком рано… – Подумал Андрей, поднимаясь с колен и стряхивая пыль с изношенной ученической хламиды. – Слишком рано показывать, кем я могу стать."

Он сделал шаг вперёд – и в этот момент почувствовал, как тени за его спиной сгустились. Кто-то приближался. Возможно, чтобы поздравить. Возможно, чтобы приглядеться. Но он был готов.

Он всё ещё был “немым”. Он всё ещё был “безродным”. Он всё ещё был ничем. Но уже никто – ни из старейшин, ни из гостей, ни из молодых мастеров – не решался думать так всерьёз…

………..

Утро в секте Пяти Пиков Бессмертных наступало не спеша, растекаясь по каменным стенам тихим светом рассвета. После вчерашнего дня, наполненного ошеломляющими событиями, воздух в обители казался особенно плотным – насыщенным разговорами, взглядами, домыслами и предвкушением грядущего.

Андрей, всё ещё чувствуя лёгкую пульсацию в ядре после прорыва, сидел в простом положении медитации в одной из комнат, что были отведены для его временного проживания. Он уже почти полностью восстановил равновесие своих потоков, подлатал защитные печати, скрывающие истинное строение ядра, и даже немного изменил структуру их внешнего излучения, чтобы скрыть следы эволюции, вызванной древней костью, о которой не знал никто, кроме него.

Когда за резной деревянной дверью скрипнул пол, он открыл глаза – как всегда, молча. Старейшина-алхимик вошёл без лишней церемонии, в сопровождении двух учеников, что несли небольшой, обитый бронзой сундук. Старик, привычным движением поправив рукав своего выцветшего халата, что благоухал травами и древними эссенциями, посмотрел на Андрея с полуулыбкой.

– Не поднимайся. – Негромко произнёс он. – Нам нужно лишь кое-что проверить. Старая, но верная методика.

Он кивнул ученикам, и те поставили сундук на низкий столик посреди комнаты. Щёлкнул древний замок, и крышка медленно открылась. Внутри, на чёрной парче, покоился продолговатый, тонкий предмет цвета тёмного янтаря, будто выточенный из дерева, но с гладкой, почти перламутровой поверхностью. Однако Андрей сразу ощутил – это не дерево. Это была кость. Тёплая, пульсирующая, будто в ней всё ещё спала мощь древнего существа.

– Это фрагмент ребра ледяного дракона. – Пояснил парню старейшина, проводя рукой вдоль реликвии. – Внутри вырезана особая шкала. Семьдесят две отметки, по числу Великих Путей. Подавая в неё свою Ци, ты активируешь печати, встроенные в глубину этой кости. Они соединяются с сетью других артефактов, хранящихся в хранилище, и определяют теоретический предел развития твоего духовного пути. Теоретический, – подчеркнул он. – Всё зависит от множества факторов… Характера… Среды… Решимости… Кармы… И, конечно, тайных влияний, что порой открываются только со временем… Так что не удивляйся, если шкала покажет что-то скромнее, чем ты сам чувствуешь в себе.

Андрей только кивнул, принимая слова. Его глаза на мгновение задержались на артефакте. Он ощущал в нём странное отторжение – не со стороны предмета, а внутри себя. Как будто сама кость Падшего Бога, спрятанная глубоко внутри, за печатями, не желала, чтобы Андрей “светил” себя подобным способом. Но он прекрасно понимал, что отказаться нельзя. Это было бы подозрительно.

Он осторожно поднёс ладони к артефакту. Почувствовал, как даже изменённые кости его скелета отзывается холодным, плотным гудением. Он, как и было необходимо, “открыл” одно из вторичных ответвлений ядра, выбрасывая в эту кость-артефакт поток энергии – стабильной, выровненной, но значительно приглушённой. Его дыхание было ровным, лицо спокойным. Но внутри его тела шла сложнейшая работа по регулировке силы. Ему нельзя было позволить настоящему импульсу прорваться наружу.

Артефакт начал слабо светиться. По поверхности ребра побежали линии – сначала тусклые, потом ярче. Печати раскрывались одна за другой, словно пробуждались от многовекового сна. Сначала зажглись три отметки – обычный результат для среднестатистического ученика. Потом – пятая, седьмая… десятая… Андрей медленно наращивал силу, ровно и плавно, будто исполнял тонкую мелодию на древнем инструменте. Старейшина прищурился, наблюдая за проявлениями с интересом. На пятнадцатой отметке ученики переглянулись. На двадцатой в комнату тихо заглянул кто-то из сопровождающих. Когда загорелась тридцать первая – старейшина-алхимик тихо выдохнул.

– Это уже уровень мастеров ядра высокого круга… – Прошептал он, но не остановил Андрея.

Свет дошёл до тридцать четвёртой и затрепетал, будто что-то в системе откликнулось тревогой. Андрей почувствовал, как внутри его тела начали проявляться те самые руны, что теперь покрывали его собственные кости, будто предостерегая – не переусердствуй. Он тут же начал снижать поток. Свет на кости начал гаснуть, остановившись на тридцать третьей отметке. Ещё миг – и всё исчезло. Но возникшая тишина была настолько плотной, что стало даже тяжело дышать. Старейшина медленно подошёл ближе и тихо, почти шёпотом, произнёс:

– Тридцать три… Это выше, чем у всех твоих вчерашних противников. Выше, чем у подавляющего большинства мастеров, достигших зрелости. Даже без родословной, ты… – Он осёкся, пристально глядя в глаза парня. – Ты опасно талантлив, мальчик.

Андрей, конечно, ничего не ответил. Он просто слегка склонил голову, изображая скромное принятие оценки. А внутри – плотная тень беспокойства. Если этот артефакт показал такую силу даже через фильтры, то что будет, если кто-то почувствует настоящее ядро?

Но пока – всё было в пределах разумного. Старейшина закрыл артефакт и велел ученикам унести его обратно в хранилище. Но, уходя, он всё ещё задумчиво смотрел на немого. А потом, будто с неохотой, произнёс:

– Мы должны подготовить для тебя особую программу. Ты можешь стать сокровищем… а можешь стать угрозой. Думаю, ты сам это понимаешь.

Потом он ушёл, оставив за собой шлейф аромата алхимических мазей. А Андрей остался в комнате, вновь касаясь пальцами своей груди, чувствуя пульсацию кости под слоями мышц, печатей и тайны. И он уже знал о том, что игра только начинается…

…………

В каменной зале, скрытой в заднем крыле алхимической башни, царила тишина, нарушаемая лишь приглушённым потрескиванием огня в лампах и негромким гулом древних печатей, защищающих помещение от утечек энергии. Старый алхимик всё ещё стоял, склонившись над древним артефактом, напоминающим нечто похожее на продолговатый, тонкий предмет цвета тёмного янтаря, будто выточенный из дерева, но с гладкой, почти перламутровой поверхностью. Это был Костяной Тестер Дао – один из древнейших инструментов диагностики потенциала культиватора, унаследованный ещё с времён до падения Великого Северного Союза. Его структура была чрезвычайно чувствительной. Он реагировал не на текущую силу, а на совокупные и потенциальные возможности ядра, меридианов, духа и крови.

Йонг Мин внимательно рассматривал последние всполохи светящихся линий на поверхности артефакта. Они не просто загорелись – они запульсировали, словно сердце, набирающее силу. Отпечатки ладоней, которые оставил на костяной поверхности Анд Рей, всё ещё слегка светились, хотя прошла уже почти минута.

– Это невозможно… – Тихо прошептал он, и с едва сдерживаемым волнением выдернул из ящичка подставки таблицу сравнения уровней, на которой были обозначены соответствия между результатами тестера и предполагаемыми пределами развития культиватора.

Таблица была старая, пергамент пожелтел, а чернила в некоторых местах выцвели. Но ритуальные печати и защитные глифы по краям указывали на её аутентичность – это была одна из последних сохранившихся шкал, созданных во времена, когда уровни Доу Лин и Доу Ван ещё были частью живой традиции, а не легенд. Тяжело вздохнув, старый алхимик начал сверять.

– Пульсация ядра… стабильно-циклическая, без выбросов.

– Энергия меридианов… устойчивое резонансное биение на третьей октаве.

– Цвет отклика… серебристо-белый с оттенком тёмно-зелёного – признак усиленного соединения духа и тела.

– Потенциальная форма ядра… Спираль с двойным вращением?

Он замер.

– …Это же…– Он отступил на шаг, потом – резко сел. Но через секунду снова вскочил, и с едва ли не детским возбуждением начал метаться по комнате, размахивая рукой с таблицей.

– Это прорыв! Это редкость, это… Это же, как минимум, третья звезда уровня Доу Ван! – Закричал он и начал торопливо перебирать свои записи, выдергивать старые свитки, которые хранились в специальных футлярах с печатями.

– Как такое возможно? Он же… он же всего лишь… – Алхимик резко остановился, и в его глазах, за пеленой восхищения, мелькнуло подозрение. – Нет… он не мог так резко прорваться, не имея основы. Он строил себя с нуля… или… с обломков?

Он медленно потряс головой, будто отгоняя нежелательную мысль, и опять уставился на показания тестера.

– Он не только способен дойти до Доу Лин… Он может превзойти нас всех. И это уже не "если". Это именно "когда".

Он закрыл глаза и глубоко вдохнул, пытаясь сдержать эмоции. Для алхимика, который вёл себя при других как сухой, язвительный и почти безэмоциональный старик, эта реакция была настоящим взрывом. Ни один из учеников или старейшин не видел его таким – оживлённым, эмоциональным, радостно-яростным.

– Старик ты… Глупый старик… Ты нашёл фактически огранённый бриллиант, лежащий в куче пепла, и чуть было не прошёл мимо… – Глухо пробормотал он, глядя на артефакт, а потом – на дверь, за которой сейчас восстанавливался тот самый немой парень, которого все считали ничтожеством. – Он же был слишком напряжён? То есть… Он сдерживал свою силу? А если бы он не сдержался? Что бы показал костяной тестер? Шестую звезду?

Старик снова уселся на свою циновку и с усилием выдохнул. Его лицо было покрасневшим, а пальцы дрожали от переизбытка эмоций. Но теперь в его глазах горело нечто совершенно иное – жажда довести это чудо до конца. Довести его до вершины, которую он сам уже не мог достичь.

– Теперь тебе нельзя оступиться, мальчик. Теперь ты – не просто мой ученик. Ты – надежда старика, который потратил жизнь на поиски чудес. И, наконец… нашёл.

Он посмотрел на карту звёздных линий, где сияла метка "Доу Ван. 3-я звезда". Потом – на костяной тестер. И только шепнул:

– Но что ты такое на самом деле? Таинственный Анд Рей…

………….

Внутри тишины, обступившей его словно бархатная завеса, Андрей продолжал культивировать своё ядро. Он сидел, скрестив ноги, в самом центре выложенного печатями круга, чуть склонённый вперёд, со сжатыми в замок руками и закрытыми глазами. Снаружи он выглядел неподвижным, будто выточенным из сероватого обсидиана. Но внутри его тела происходило нечто совсем иное.

Его дыхание было ровным, неспешным, почти неуловимым. Однако с каждым вдохом и выдохом магическая энергия из окружающего пространства стекалась к нему – сначала тонкими нитями, потом всё плотнее, как будто само пространство пыталось угодить тому, кто сидел в центре круга. Потоки окружающего мира – Ци земли и неба, огня и воды, древесной свежести и металлического холодка – словно находили в нём идеальный сосуд.

Внутри его тела происходила сложнейшая, невидимая глазу работа. Сердцевина его силы – ядро, что теперь начало переходить на качественно иной уровень после недавнего прорыва, больше не просто пульсировало, как раньше. Оно будто разрасталось, не теряя формы, уплотнялось, как сгущающаяся звезда в недрах галактики. Магическая сила в нём больше не была “течением” – она начала становиться почти твердым концентратом. Густым. Тяжёлым. Почти весомым в эфире собственной духовной плоскости. Его ядро дышало – нет, не метафорически. Оно словно вытягивало всё больше энергии из мира, превращая её в плотный резервуар силы. С каждым новым витком медитации оно будто звенело – тонко, где-то глубоко в груди, как полная луна на краю горизонта.

Меридианы в его теле давно уже перестали быть обычными каналами, как у большинства культиваторов. Они начали разветвляться. Они уже не только шли параллельно сосудам или мышцам – теперь тонкие ответвления проникали даже в кости, охватывали суставы, проходили по изгибам позвоночника, прорастали вдоль рёбер, врастали в плечевые лопатки. Кости Андрея начинали светиться изнутри едва уловимым серебристо-синим сиянием, словно внутри них плавал жидкий свет.

Такого не происходило у обычных учеников – даже у мастеров Да Доу Ши нечасто можно было встретить подобную картину. Но Андрей знал, что всё это – следствие влияния той самой кости Падшего Бога, воздействие которой он продолжал тщательно скрывать. Слишком многое в нём изменилось с того момента, как он обрёл её. Тело постепенно адаптировалось под иные потоки, вбирая в себя мощь древности, но трансформируя её по собственным внутренним законам.

Сила, которую он собирал, теперь не была просто “мощной”. Она становилась гибкой. Она легко “сжималась”, почти не ощущаясь, и столь же легко “вспыхивала”, прорываясь наружу. Его тело уже не просто пропускало энергию – оно начинало становиться сосудом, ковшом без дна, в который можно было вливать всё больше и больше.

Он чувствовал, как усиливается внутренняя устойчивость. Его меридианы не только расширились – они стали эластичными, почти “живыми”. Они принимали поток, как древняя река принимает паводок, без разрушения, без брызг. Ещё немного – и он будет способен выдерживать даже бурю Стихийных плетений.

Тело, в это время, крепло. Даже не на уровне мышц. Его скелет, суставы, плоть – всё становилось чуть плотнее, чуть крепче, словно он переставал быть обычным человеком, а превращался в нечто более прочное и совершенное. Каждая кость отзывалась на движение энергии лёгкой вибрацией, будто сливалась с нею. А магия в это время собиралась вокруг него, сгущаясь, будто воздух стал гуще. Она не просто “приходила” – она проникала внутрь, сливалась с ним, становилась частью его дыхания. Каждая волна вдоха вбирала её. Каждая волна выдоха – оставляла в теле каплю плотной духовной эссенции. Это уже не было просто медитацией. Это был полноценный алхимический процесс превращения. Превращения тела. Превращения духа. Андрей чувствовал, что он стал ещё прочнее. Ещё тише. Ещё опаснее. И никто, кроме него самого, пока не знал – до какой глубины этот процесс зашёл…