Случайные неслучайные встречи

Глава 22 «Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко»

Глава 22. «Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко».

Через день девушки, уже всей компанией, действительно вернулись в детский дом с подарками и заказанными вещами, купленными на «партийные» деньги, как метко их назвала Айгуль.

Подруги пошли знакомиться с ребятишками и раздавать желаемое, а Надя отправилась устраиваться на новом месте, так как решила остаться здесь жить.

Но не успела она обосноваться в небольшой комнате, которую выбрала себе, как к ней залетел какой-то мальчишка, с глазами, полными удивления:

— Там тебе из НКВД звонят, иди срочно.

Тут уже и девушку пробило — зачем она так срочно понадобилась столь грозной организации.

Взяв трубку телефона, стоявшего в кабинете директора, дрожащими, что уж скрывать, руками, под недоумевающими взглядами всех набившихся сюда детей, она тихо проговорила:

— Алло, я слушаю.

— Надежда Кузнецова? — уточнил чей-то беспристрастный голос. — Ждите, в двенадцать за вами заедут.

— Ночи? — почему-то спросила растерявшаяся девушка.

Голос чуть смягчился, показалось, даже иронично хмыкнул про себя, и уточнил:

— Дня, — и связь отключилась, оставив Надю в полной прострации.

— Кто за ней приедет, откуда знают новый ее адрес, куда ее повезут, кто с ней будет разговаривать, — вопросы клубились без ответов.

На автомате, под удивленными взглядами окружающих, которые понимали еще меньше, чем она, но расспрашивать не решались, Надежда зашла в комнату и переодела по русскому обычаю в чистое белье, одела свой «комсомольский» наряд, в котором выступала с хором, обула туфельки с носочками, повязала на голову косыночку в виде банданы.

Расправив все складочки юбки и критически оглядев себя, она села на кровать в полном оцепенении — почему-то она чувствовала, что этот звонок от очень «высоких» людей, и значит, что ей надо быть собранной и спокойной. И еще было ощущение, что после этого события ее жизнь значительно изменится в очередной раз, но в ее руках есть возможность повернуть эти изменения в свою пользу.

Так она и сидела, вне этого мира, улетев в полный астрал, «дзен», как говорили в будущем. Не было ни мыслей, ни эмоций, полное отключение и ровный покой наполнял ее душу и тело, успокаивал и настраивал на спокойный лад. Никто ее не беспокоил, да и весь детский дом, всегда наполненный шумом и гамом детской суеты, сейчас примолк в ожидании чего-то непонятного.

Ровно за десять минут до двенадцати она очнулась, умылась холодной водой, хорошо промокнула полотенцем горящее лицо и вышла на крылечко детдома.

Никого рядом не было, но во всех окнах были видны лица ее девчат и детей, с любопытством наблюдающих за этой картиной. Надя заметила, как подруги одобряюще помахали ей руками, и улыбнулась им в ответ, вскинула руки: «Все будет хорошо! Пока мы едины, мы непобедимы!»

Ровно в двенадцать, как часы, к крылечку дома почти бесшумно подъехала черная машина. Окно приоткрылось, и чей-то спокойный голос уточнил:

— Надежда Кузнецова?

— Да, — все-таки голос девушки дрожал, хотя она изо всех сил старалась быть спокойной.

Еще один мужчина вышел из машины, предупредительно открыл заднюю дверь, куда и уселась девушка под ободряющими взглядами всех друзей, а охранник сел рядом.

Ехали молча и долго, сначала медленно кружили по переулкам Москвы, потом внезапно выехали из нее и поехали уже свободно, явно куда-то за город.

— Мы разве не в Кремль едем, к товарищу Сталину? — растерянно уточнила девушка, почему-то резко понявшая, что она заинтересовала именно этого человека, которого приближенные люди называли потихоньку просто Хозяином.

И Надежда внезапно почему-то по аналогии вспомнила, что и последний Император, Николай Второй, во время переписи населения назвал себя Хозяином Земли Русской.

Только это он себя таковым считал, не являясь им по сути, поскольку его подданные не слишком-то его уважали и боялись. А вот Сталин действительно был этим Хозяином, который знал почти обо всех своих «поданных», по крайнем мере, интересовался многими и во многом старался разобраться сам, очень много читая и беседуя с разными людьми.

Вот и она, скорее всего, его чем-то заинтересовала. Хотя чем еще она могла привлечь внимание этого великого человека — ответ один — необычными новыми песнями и стихами.

Значит, надо вспомнить все, что она уже насочиняла, а было текстов уже достаточно, и подумать над тем, что еще можно предложить интересного и полезного, о чем можно и нужно говорить, а о чем следует помолчать, хотя и очень хочется рассказать.

Она ведь не в книге о попаданке, мечтавшей о встрече со Сталиным, чтобы «вывалить» ему все знания о будущем, а в жизни, и тут следует все хорошо обдумать, чтобы себя не выдать и не подставиться под удар, как получилось с предыдущим попаданцем, о котором ей рассказывал Вася, если он действительно был в этом времени, а не являлся придумкой подвыпившего милиционера.

Эти мысли успокоили, девушка сосредоточилась на своих размышлениях и почти не замечала дороги, шевеля губами, вспоминала все уже спетые песни и думала, что можно спеть еще. Она вскользь услышала ответ сопровождающего, что товарищ Сталин сейчас в другом месте, и мельком заметила его взгляд.

Охранник, молодой парень в форме с непонятными для девушки знаками различия, косился на нее с явным интересом и думал примерно следующее:

— А ведь пичужка не боится, волнуется, понятно, но страха нет, и взгляд ясный, и сама вся такая чистенькая комсомолочка. Интересная деваха, не зря товарища Сталина заинтересовала, — и на таких мыслях они и подкатили к зеленому забору, скрывавшую невероятно секретный объект, который видели и посещали только доверенные лица на спецтранспорте — попасть сюда просто пешком, гуляя рядом, было невозможно.

Это была так называемая «Ближайшая дача» Сталина, именно здесь он провел больше времени, чем в своих Кремлевских кабинетах и Кремлевской квартире. На «Ближней даче» Иосиф Виссарионович жил и работал почти двадцать лет, именно здесь он принимал важнейшие государственные решения и вершил судьбы миллионов людей, здесь проходили многие важные встречи и совещания, на ней он и скончался пятого марта пятьдесят третьего года.

В будущем дача располагается в черте города Москвы, в Кунцево, в районе метро «Фили-Давыдково», но и в наше время она является закрытым режимным объектом, посетить который могут только избранные, да и то по предварительной официальной договоренности высокого уровня.

А сейчас дача действительно находилась за городом, в лесном массиве, скрывавшем ее от взглядов посторонних, и также была сверх секретным объектом, в который попадали только по специальному вызову. Итак, машина подъехала к незаметному со стороны, но очень высокому сплошному зеленому забору, окружавшему всю территорию дачи и плавно остановилась.

Шофер не подал никаких знаков, но его заметили бдительные дежурные, один из которых подошел к водителю, а другой встал рядом с дверью, за которой сидела девушка, явно ее охраняя. Рассмотрев молча протянутые документы, военный вернул их обратно, коротко промолвив:

— Дальше только пешком, — и Надя вышла из машины, чтобы пройти через калитку и попасть на территорию самой дачи.

Девушка и ее сопровождающий, вышедший вслед за ней из машины, тихо шли по чистым дорожкам парка. Несмотря на необычность ситуации, Надя сейчас просто спокойно наслаждалась свежим воздухом и красотой окружения.

Можно было подумать, что они находятся где-то в лесу, так много было кругом деревьев, кустарников, цветов, здесь жужжали пчелы и летали бабочки, а тишину окружения нарушали только звонкие голоса птиц и тихий звук капель, падавших в чашу небольшого фонтанчика, приносившего свежесть в этот жаркий день.

Все было очень мирно, очень спокойно и зелено, недаром еще при строительстве дачи было высажено порядка семидесяти тысяч деревьев, в том числе и плодовых, осенью здесь можно было собирать много грибов, а дополнял пейзаж многочисленные цветы на разнообразных клумбах, которые любил сам Сталин, и из которых он самолично собирал букеты и расставлял их по вазам в комнатах.

Но вот дорожка кончилась, и они зашли в здание и остановились перед дверью, за которой слышались многочисленные мужские голоса, что-то обсуждавшие.

Надя немного проморгалась, переходя после яркого дня в темное помещение, глаза должны были привыкнуть к обстановке, и задержала дыхание — вот она, та самая важная случайная неслучайная встреча, самое главное испытание, которое ей предстояло пройти. Страха не было, но небольшая дрожь, как перед прыжком в воду, присутствовала.

Дверь открылась, и очередной незаметный человек в военной форме сделал ей знак, что она может зайти.

Она вошла, тихо шагая по красивым коричневым дорожкам, в большую затемненную плотными шторами комнату, стены которой были отделаны необычными деревянными панелями. В центре зала стоял большой длинный стол, за которым сидели многочисленные мужчины.

И первый, кого она увидела, но которого явно не ожидала здесь найти, был Максим Дормидонтович Михайлов, который шел к ней с виноватым, но довольным лицом и раскрытыми для объятия руками.

Надя сразу поняла, что именно он проговорился Сталину о появлении новой молодой певицы и автора стихов, и именно с его подачи она сюда и попала. И слова этого человека подтвердили ее предположение:

— Надюша, деточка, уж прости старика, это я про тебя и твои песни товарищу Сталину рассказал, но ты не бойся, тебя здесь не обидят.

— Здравствуйте, Максим Дормидонтович. Здравствуйте, Иосиф Виссарионович! Здравствуйте, товарищи! Да я и не боюсь, просто волнуюсь немного, — голос девушки все же легко дрожал, выдавая ее состояние.

— Здравствуйте, товарищ Надя Кузнецова. — раздался несколько глуховатый голос реального Иосифа Виссарионовича Сталина, совсем отличающийся от голосов артистов, которые играли его во многочисленных фильмах, и который сейчас внимательно разглядывал девушку.

Его внешность, вроде знакомая по многочисленным фото и кинодокументам, в реальности была похожа и в тоже время отличалась от привычного людям будущего образа, как и у всех людей, которые порой и сами не могут признать себя на фото в каких-нибудь документах.

— Да, хвалил вас Максим Дормидонтович, напел немного недавно одну вашу песню, прекрасная песня, и слова правильные, за такую и высокую награду вручить не жалко. Только не стоит нашу страну Россиией называть, наша Родина — Советский Союз, а Россия — так до революции ее называли, при царизме. Но песня хорошая. Вот и захотелось товарищам узнать, что за новый такой интересный автор у нас появился,- неожиданно для девушки закончил говорить Сталин.

Надя стояла посередине зала, бегло оглядывая присутствующих, из которых она, пожалуй, узнала только Лаврентия Павловича Берию по его знаменитой бритой голове и пенсне, да «всесоюзного старосту» Михаила Ивановича Калинина по его «козлиной» бородке, остальные лица были расплывчатыми, едва узнаваемыми.

— Да я и не боюсь, Иосиф Виссарионович, что мне, простой комсомолке, бояться вас, руководителей нашего большого советского государства. Волнуюсь только, все же это большая честь для меня. Да и жизнь в детском доме как-то отучила бояться, — спокойно, но очень гордо ответила девушка.

Надя интуитивно, но очень точно выбрала нужный образ, полностью ей близкий и отражающий ее суть — молоденькой девушки, почти ребенка, наивного, непосредственного, немного смешного, но не теряющегося перед этими большими и грозными «дяденьками», которые сейчас с интересом и дружескими усмешками рассматривали ее.

— Да, детский дом… Знаем мы, что вы там воспитывались. Непросто было? — голос Сталина был доброжелательным, заинтересованным, и Надя совсем успокоилась — действительно, чего бояться, все ведь свои, родные.

— Да нет, Иосиф Виссарионович, нормально. О нас заботились, нас воспитывали, учили, все хорошо было.

— Но слышали мы, что и сейчас вы детям в детских домах внимание уделяете, а ведь тогда получается, что вы, товарищ Надя Кузнецова, собой советские органы подменяете.

— По вашему выходит, что Советское государство плохо заботится о детях-сиротах, а вы делаете это лучше его, вместо него. Деньги собираете, подарки разные детям покупаете, таким образом заменяя работу соответствующих сотрудников на местах, да еще и про все это в ответственных газетах статьи вам посвящают, — голос Сталина был серьезен, только маленькие хитринки таились в его глазах, испытывающе глядевших сейчас на девушку.

Надя даже оторопела от такого поворота, выходит прямо по знаменитому политику, о чем она и выпалила, не задумываясь, процитировав его слова:

— Получается так, товарищ Сталин, хотели как лучше, а получилось, как всегда!- и недоуменно развела руками, а громкий хохот этих важных мужчин был ответом на это бессмертное утверждение.

Смеялся и Сталин, ему явно понравились и слова девушки, и все ее непосредственное спокойное поведение.

Но Надя, сделав знак, что хочет продолжить, стала говорить дальше уже серьезно:

— Да, получается вроде так, но и не так. Советская власть, социальные службы на местах много хорошего делают, это правда, но у них так много заботы и работы, что не до всего руки доходят, — горячо заговорила девушка, испытывающе глядя на этих людей.

— А мы, точнее, все те, кто вместе с нами этот почин подхватили, можем до каждого ребенка дойти, не по обязанности, а от доброго сердца! Разве плохо будет, если у этих детей появится не только та одежда, которая им была государством выделена, одинаковая для всех, а разные платья и рубашки, сшитые с любовью и заботой руками старших подруг.

— Пусть они будут играть не только в те игрушки, которые по разнарядке получены, но и в те, что куплены именно для каждого ребенка на собранные добровольно деньги. Разве это плохо? И разве плохо, если они подружатся с кем-нибудь, братьев и сестер обретут, новую семью? Думаю, от этого дети только счастливее будут! — закончила девушка свою страстную речь и вновь обвела взглядом теперь уже притихших людей, всех тех, кто и был той советской властью, о которой говорила девушка.

— Да вы не волнуйтесь так, товарищ Надя Кузнецова, действительно, ничего плохого вы не делаете, социальным службам, как вы выразились, действительно нужно и можно помогать. Присядьте с нами, не стесняйтесь,- и девушка уселась с боку, на самый краешек стула и немного выдохнула свое напряжение и налила себе воды из рядом стоявшего графина — горло пересохло от волнения.

Тут вступил и Лаврентий Павлович Берия, которому также не терпелось разговорить девушку:

— Скажите, товарищ Надежда, как так получается, что именитые авторы бьются, а ничего путнего сочинить не могут, а вы, молодая девушка без специального литературного и музыкального образования, такие необычные стихи сочиняете, песни замечательные поете? — и он пронзительно взглянул на девушку.

И опять Наде пришлось вспоминать все те мысли, которые она когда-то излагала Цфасману:

— Сама удивляюсь и не понимаю, Лаврентий Павлович. Чаще всего эти песни ко мне ночью приходят, полностью с музыкой и словами, как будто кто-то их уже сочинил когда-то, в прошлом или в будущем, жужжат во сне, требуют, чтобы я их записала, исполнила, не успокаиваются, пока этого не сделаю, — и она опять развела руками, типа: «не виноватая я, он сам пришел»

— Говорите, их уже кто-то сочинил, так получается, вы тут плагиатом занимаетесь? Не свои песни поете? — опять пронзительно посмотрел на девушку Берия.

— Никогда Штирлиц не был так близок к провалу,- прозвучал в голове Нади знакомый голос комментатора из знаменитого фильма.

Ведь Берия попал, что называется, «не в бровь, а в глаз» — именно плагиатом в какой-то мере девушка и занималась, песни ведь действительно были не ее, а авторов из будущего. Но надо как-то выкручиваться, и девушке пришла в голову замечательная «отмазка»:

— Не знаю, Лаврентий Павлович, но ведь именно ко мне эти песни приходят, а не к знаменитым писателям и композиторам, значит, именно я должна стать их проводником в этот мир, раз они меня выбрали. Это ведь от меня и не зависит, они сами так решили, — расстерянно проговорила Надя.

— Лаврентий, отстань от девочки, все уже ясно. Сама, не сама, можно подумать, никто плагиатом из этих знаменитых авторов не занимается. Вон с Шолоховым никак разобраться не могут, уж сколько времени писатели не утихомирятся, — и Сталин строго взглянул на скривившегося Берию. (имелись в виду споры по поводу того, кто является на самом деле автором романа «Тихий Дон». Многие обвиняли Михаила Александровича в плагиате. И споры эти велись очень долго, вплоть до двадцать первого века.)

— Самое главное, никаких претензий никто к ней предъявить не сможет? –и Сталин пронзительно поглядел на девушку.

Надя наклонила голову в знак согласия со спокойной душой — да, некому пока предъявлять требования, не родились авторы или очень молоды пока, и еще раз поразилась сверхпроницаемости этого человека, который если что-то и не понял до конца, но явно о чем-то догадался.

Кивнув самому себе и своим мыслям, Иосиф Виссарионович продолжил:

— Так я и думал, а ведь песни все правильные, хорошие, насколько нам товарищи подсказали. Лучше скажите, товарищ Надя Кузнецова, а сейчас сможете что-нибудь нам спеть? Какая очередная песня вам во сне приснилась?

— Сейчас спеть? — растерялась Надя. Она предполагала такую просьбу, и всю дорогу думала, что бы такого исполнить этим людям, озабоченными трудными и очень ответственными вопросами, готовящимися к самой страшной войне в истории, делающими все для настоящего и еще больше для будущего, но так ничего и не придумала.

Все исполненные уже ею и другими людьми песни были хорошими, даже отличными, их оценили по праву, но они уже прозвучали. Нужна была какая-то новая песня. И вдруг ее озарило — ну, конечно, надо спеть про будущее, она же сама из него, из «прекрасного далека», вот об этом она и споет.

И она, глядя прямо в глаза Иосифу Сталину, как-то очень проникновенно и интимно сказала:

— Мы в детском доме всегда много думали и спорили, какой будет жизнь в будущем, в том прекрасном далеко, что наступит через пятьдесят или даже сто лет. И вот однажды мне приснилась эта песня, которую я и хочу спеть для вас, — и она встала, поправила свою юбочку и приготовилась петь.

Уставший человек старше своего возраста, который не просто мечтал, а делал все, чтобы это прекрасное далеко наступило, очень внимательно смотрел на нее. Пусть он, по оценкам будущих поколений, действовал жестко, даже жестоко, но можно ли осуждать и обсуждать этих людей?

Они поступали так, как считали нужным с позиций своего времени, и никакой самый умный попаданец никогда не должен заменить их действия на свои умные мысли. Намерения попаданцев, возможно, и правильные, и хорошие, были все же замыслами людей из будущего, они полностью не знали и не чувствовали жизни этих людей.

Все это реалии никогда не отражатся полностью в книгах, их знали и чувствовали только люди, живущие в этом времени, в этих «сороковых — роковых» годах, жестких, тяжелых, наполненных трудом и свершениями, ошибками и подвигами, как и любое другое время, что в прошлом, что в будущем.

Прекрасное далеко и сегодняшняя жизнь Советского Союза тридцать девятого года, были, конечно, разными, но и очень похожими, в них было много счастья и горя, ошибок и правильных поступков, любви, дружбы, жизни во всей ее полноте, а не идеальной картинки из книги-фэнтези про «попаданцев».

Ведь получается, возможно, и предвзято, что «попаданцы» в какой-то мере сейчас «враги народа», их вред состоит в том, что, по мнению так называемых авторов этих многочисленных книг, без попаданцев люди нашей страны и не выжили бы!

Таким образом, умаляется, зачеркивается напрочь вся реальная жизнь этих людей. Все подвиги настоящих людей, их дела и свершения — так, малость малая, а вот славный попаданец и то, и се, и это придумывает и претворяет в жизнь, без него никто и шагу ступить не может. Миллионы реальных дел и свершений многих людей ничто, а вот его дела и изобретения — это все!

НО — надо особо подчеркнуть, «придумывает и претворяет» этот человек из будущего все то, что уже придумано и сделано РЕАЛЬНЫМИ людьми, но позже или немного по другому, а не свои идеи!

Переписывая, изменяя в ту или иную сторону реальную историю нашей страны, авторы этих книг ее принижают, заменяют своими идеями и выдумками. Вместо того, чтобы изучать настоящую действительность страны с ее плюсами и минусами, писатели пытаются придумать свою «альтернативную», выдуманную, иногда совсем лживую и фальсифицированную историю.

Попав сюда, в это время, в такой тяжелый и трагический тридцать девятый год, Надя убедилась, что только добрые дела, поступки, небольшие шажки, совсем незаметные другим, может сделать такой человек из «прекрасного далека» в этом настоящем, другого просто не дано.

Ну и петь, конечно, песни, раз уже она начала это делать. Это и известность, и деньги, и, успех ее подруг, и что тоже немало важно, приятные эмоции от выступлений. И воспоминание о той жизни, что уже была, и мечты о жизни в будущем, соединение времен и чувств.

И Надя своим звонким, почти детским голосом начала выводить прекрасную мелодию, пропевая вроде простые, но и полные большого философского смысла слова песни, которые без всяких усилий сейчас всплывали в ее голове, как будто и впрямь пришли откуда-то сверху:

Слышу голос из прекрасного далёка,

Голос утренний в серебряной росе,

Слышу голос, и манящая дорога

Кружит голову, как в детстве карусель.

Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко,

Не будь ко мне жестоко, жестоко не будь.

От чистого истока в прекрасное далёко,

В прекрасное далёко я начинаю путь.

Слышу голос из прекрасного далёка,

Он зовёт меня в чудесные края,

Слышу голос, голос спрашивает строго —

А сегодня что для завтра сделал я.

Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко,

Не будь ко мне жестоко, жестоко не будь.

От чистого истока в прекрасное далёко,

В прекрасное далёко я начинаю путь.

Я клянусь, что стану чище и добрее,

И в беде не брошу друга никогда,

Слышу голос, и спешу на зов скорее

По дороге, на которой нет следа.

Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко,

Не будь ко мне жестоко, жестоко не будь.

От чистого истока в прекрасное далёко,

В прекрасное далёко я начинаю путь.

Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко,

Не будь ко мне жестоко, жестоко не будь.

От чистого истока в прекрасное далёко,

В прекрасное далёко мы начинаем путь…

https://dzen.ru/a/Y1FPa0McC0AkJyJk — «Слышу голос из прекрасного далека». 5 фактов из истории известной песни.

https://youtu.be/DRYzImN_bDM?si=IDPGEyUX_zheVfNg — «Прекрасное далеко» — песня из к/ф Гостья из будущего (1985). Музыка Евгения Крылатова, слова Юрия Энтина.

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ……