Случайные неслучайные встречи (Наталья Добровольская) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 20 «Гляжу в озера синие»

20. «Гляжу в озера синие».

Оставался последний пункт совместного действия Надежды и ее подруг — выступление Глафиры перед милиционерами, и можно считать, что все планы по внедрению песен из будущего в это время выполнены, можно немного вздохнуть свободно.

Концерт начинался в три часа, но опять девушки приехали пораньше, чтобы и Глафира могла подготовиться, и им занять такие места, чтобы она их видела.

Пока все рассаживались, Надя стала невольной свидетельницей разговора двух милиционеров. Один из них достаточно громко и эмоционально поведал своему другу следующую историю:

— Еду я, значит, домой в трамвае в гражданской одежде, поскольку был выходной. Рядом со мной стоит человек явно еврейской национальности, ну, стоит и стоит, никого не трогает. Значит, едем мы, народ все прибывает, тесно уже становится.

— На одной из остановок входит новый пассажир, тоже, по всему видно, еврей, хорошо одетый, видный такой, но почему-то он тащит раму от велосипеда. При этом этот пассажир ухитряется замазать машинным маслом белые штаны одному из молодых парней, который стоит рядом Тот, понятно, возмущается, а этот человек в ответ пытается надавить своим статусом, типа, нечего ворчать и в белых брюках в общественном транспорте ездить.

— Тут другой мужчина, который рядом со мной стоял, разворачивается и громко так говорит: «Заткнись, жидовская морда!»

— Тут весь трамвай замолкает, а потом на ближайшей остановке группа активистов из пассажиров ведет и этого мужчину, и пострадавшего хлопца, и другого «жида» в милицию, ведь получается, что человека оскорбили. А ты знаешь, что за обзывание публично «жидом» можно огрести большие неприятности, вплоть до статьи. Мне интересно стало, чем дело кончится, пошел и я с ними, но пока не вмешиваюсь.

— Да уж, ну и ситуация, — откликнулся собеседник и стал просить:

— А что дальше было-то? Ты признался, что в милиции тоже служишь?

— Погоди, не спеши, обо всем расскажу по порядку. Короче, в милиции дежурный старшина начал опрос и, обращаясь к первому мужчине, спросил:

— Вы назвали гражданина Н. «жидом»?

— Да, — не отпирается пассажир, а второй мужчина торжествующе на всех смотрит.

— Хорошо, тогда сообщите ваши данные, включая национальность.

Но. когда старшина услышал, что первый пассажир тоже еврей, то выпал в осадок. А мужчина заявляет:

— Да, я — еврей, а этот негодяй настоящий «жид» и ведет себя неподобающе нашей нации. Он вот своей черной рамой хлопцу, может быть, единственные выходные штаны испортил. А у него, может, и денег купить новые нет. Да и вообще не понятно, зачем он поперся с грязной рамой в переполненный транспорт.

А потом достает из кармана именной пистолет и красные корочки и добавляет:

— Моя бы воля, так я бы его шлепнул, как врага трудового народа.

— Тут все замолчали и в ступор впали. Оказалось, этот мужчина какой-то большой чин в НКВД. Старшина, конечно, опешил еще больше, после чего извинился перед мужчиной и отпустил его, конечно, а бумагу с протоколом порвал тут же.

— Тот НКВДешник еще успел парню деньги сунуть на новые брюки, да мне подмигнуть, а «жид» отправился бежать из отделения от греха подальше, пока действительно статью не пришили.

— Вот такая история случилась, которой я свидетелем стал, — завершил этот во многом показательный рассказ молодой милиционер под смех своего друга.

Но тут на сцену вышел ведущий концерта, которым был, конечно, Василий, и стал объявлять выступающих, одного за другим. Был тут и парень, которого в будущем назвали бы стендапером, который рассказывал разные забавные случаи из милицейской службы, и фокусник, и даже художественный свист исполнял один из артистов.

Выступил и хор милиционеров, исполнивший уже прозвучавшую когда-то дано в квартире Ушаковых песню про их опасную нелегкую службу, вызвавшую восторг присутствующих:

Наша служба и опасна и трудна,

И на первый взгляд, как будто не видна.

Если кто-то кое-где у нас порой

Честно жить не хочет.

Значит с ними нам вести незримый бой

Так назначено судьбой для нас с тобой-

Служба дни и ночи.

Если где-то человек попал в беду

Мы поможем — мы все время на посту.

Ну а если вдруг кому нибудь из нас

Тоже станет туго —

Что ж, друг друга выручали мы не раз,

И не раз согрело нас в тяжелый час

Сердце, сердце друга.

Гром аплодисментов и восторженные крики по праву завершили это выступление, но девушки ждали, когда же на сцену выйдет Глафира. И вот Вася объявил наконец:

— «Гляжу в озера синие», исполняет Глафира Медведева.

На сцену вышла Глаша в стилизованном русском сарафане, высокая, статная, сразу завладевшая вниманием всех зрителей. Глубоким, душевным голосом она начала петь:

Гляжу в озёра синие,

В полях ромашки рву,

Зову тебя Россиею,

Единственной зову.

Спроси, переспроси меня —

Милее нет земли.

Меня здесь русским именем

Когда-то нарекли.

Спокойная мелодия, проникновенный голос певицы, душевные слова — все настраивало зрителей на лирический лад, так что аплодисменты, прозвучавшие в конце, были вполне заслуженной наградой.

Но после этой песни тем неожиданнее прозвучала следующая, более задушевная по тексту, но не менее трогательная:

Сладка ягода в лес поманит,

Щедрой спелостью удивит,

Сладка ягода одурманит,

Горька ягода отрезвит.

Ой, крута судьба, словно горка,

Доняла она, извела.

Сладкой ягоды — только горстка,

Горькой ягоды — два ведра.

Тут аплодисменты и крики восторга стали еще громче, он звучали в основном от многочисленных девушек и женщин, особенно от дам в возрасте, присутствовавших на концерте, как и предполагала Надя.

И еще она успела заметить, каким влюбленным взглядом смотрит на Глашу парень — баянист, и что-то заскребло в душе девушки. Но концерт продолжался и выступление Глаши закончилось самой «забойной» песней — «Зачем вы девочки, красивых любите»:

Ромашки спрятались поникли лютики

Когда застыла я от горьких слов

Зачем вы девочки красивых любите

Непостоянная у них любовь

Зачем вы девочки красивых любите

Непостоянная у них любовь

А вот тут песня прерывалась всхлипываниями и вздохами, тычками в бока парней и переглядываниями с подружками молодых девушек — как и ожидала Надя, многие из них приняли слова песни близко к сердцу, как свои переживания.

Но не успели отзвучать последние такты мелодии, как в зал вошел крупный красивый молодой военный, который чуть ли не парадным шагом подошел к сцене и, протянув Глафире большой букет, произнес:

— Надежда, здравствуйте! Я вам писал, но не стал ждать ответа и взял и приехал, — как говорится, «занавес».

Оказывается, это один из «друзей по переписке» Глафиры, который, также, как и остальные, заинтересовался фотографией девушки в газете. Как он и сказал, он не стал дожидаться ответа и, будучи решительным человеком, просто приехал по адресу в общежитие, а там, узнав, что все ушли на концерт, и нашел свою ожидаемую корреспондентку, которую, правда, звали совсем по другому.

Пока все выяснилось, пока уточнились все подробности, концерт и должен быть закончен. Но не тут-то было, девушки никак не хотели отпускать певицу и криками «Глаша! Глаша!» заставили ее еще раз выйти на сцену и исполнить полюбившиеся песни еще раз, в конце уже подпевая солистке хором.

Уже все успокоились и разошлись, как к Глафире и ее новому знакомому, которого звали Алексеем Смирновым, подошел крупный импозантный человек в годах, который представился Максимом Дормидонтовичем Михайловым.

Современным людям это имя уже ничего не говорит, а когда-то его называли «любимым певцом Сталина». Это давало ему большую свободу в поведении. Он мог высказать по любому поводу свои претензии и пожелания.

Поговаривали, что уже несколько лет по ночам за ним регулярно присылали наряд НКВД, чтобы доставить прямо к Сталину. Сталин молча приглашал Михайлова за накрытый стол, и, покуривая — тот и другой курили, оба понемногу угощались. Его напарник пил водку, а Иосиф Виссарионович пил вино. После двух-трех часов молчаливого сидения Сталин ему говорил: «Ну, спасибо, Максим, снял ты с меня эту проблему, мне стало легче», и они мирно расходились до следующего раза.

Молчаливую компанию кремлевскому Хозяину составлял именно он, выдающийся оперный певец, бывший священнослужитель Казанской епархии — Максим Михайлов.

Он был известным басом, исполнял не только известные оперные арии, но и народные песни. Этот знаменитый человек сейчас совершенно случайно попал на концерт милиционеров — ему надо было пообщаться с кем-то из начальства по бытовому вопросу, а ему и сказали, что все на концерте.

Опять произошла случайная неслучайная прекрасная встреча, которая и изменит, как дальше узнается, всю жизнь Глафиры и Надежды.

Мужчина глубоким бархатным голосом пророкотал:

— Удивила ты меня, голубушка, поразила. Ты уж прости старика, что я на «ты» обращаюсь, надеюсь, возраст и статус позволяют. Голос, конечно, у тебя сыроватый, тут работать и работать надо, но песни! Вы даже не понимаете, девчата, какие это песни! Особенно первая, про Россию! Да и про милицию хороша, такая быстро запомиается. За такие песни премии дают, с ними в лучших концертных залах выступают! Какие слова, какие образы! Да и про девушек хорошие песни, сразу в народ пойдут! Кто сочинил? Ты? — напор этого большого человека смутил девушек.

— Я написала, точнее, мы вместе слова сочинили, а вот музыку помог обработать наш баянист, — и Надя усиленно подмигивала оторопевшей подруге и баянисту, которые, как говорится, «не сном, не духом» даже не подозревали о своем авторстве. Шепнув, что объяснит все потом, девушка стала дальше слушать этого большого громогласного человека:

— Ну вам виднее, кто тут автор, а кто соавтор. Одно я скажу тебе, Глафира, я хочу с тобой заниматься, приходи завтра ко мне домой, вот мой адрес, — и он сунул в руки оторопевшей девушке визитку.

— Я тебя еще раз хорошенько послушаю и подумаю, как с тобой работать буду. Одно скажу, если ты стараться будешь, большая светлая дорога тебе под ноги ляжет! НО! Если стараться будешь! — и погрозив всем большим пальцем, он спокойно и гордо удалился, оставив всех присутствующих в состоянии «нестояния».

Все были довольны, кроме несчастного баяниста, который, как видно, имел виды на Глафиру, но дорогу ему перешел чеканным шагом статный военный, сразу заинтересовавший девушку.

Но Надя решила, что авторство музыки этих песен несколько утешит парня-баяниста, а соавтором слов, как и в случае с Симой, она решила сделать Глафиру, о чем и сообщила еще раз своим соратникам.

Помня о той выволочке, которую ей пришлось пережить в авторском комитете, она решила в очередной раз попросить пойти вместе с ними главного милиционера, Кондратьева, который как раз успел вернуться с остальными парнями из командировки.

Он позже рассказал, какой восторг и радость вызвали игрушки, привезенные ими, как от неожиданности дети детского дома не могли найти себе места, пока не распаковали все посылки и не разобрали все сюрпризы, они просто прыгали от нетерпения и счастья.

А с каким вдохновением читались и перечитывались письма, написанные для них Надей и ее подругами, как радовались хорошими ее новостям, как горячо передавали ей приветы и ответные письма и записочки от всех детей детского дома. И как была счастлива Надя от осознания того, что, хоть в малой мере, но они смогли помочь этим ребятишкам.

Она еще не знала, что совсем скоро обстоятельства сложатся так, что ей снова придется вернуться в детский дом, только уже воспитателем, а не воспитанницей. Но об этом чуть позже, а сейчас, усталые и довольные, подруги шли по вечерней улицы притихшей Москвы, напевая негромко:

Ромашки сорваны, завяли лютики,

Вода холодная в реке рябит.

Зачем вы, девочки, красивых любите? —

Одни страдания от той любви.

Зачем вы, девочки, красивых любите? —

Одни страдания от той любви.

Зачем вы, девочки, красивых любите? —

Непостоянная у них любовь.

Зачем вы, девочки, красивых любите? —

Непостоянная у них любовь.

* * *

https://dzen.ru/a/YqSPvlG6sy0PyRMh — «Гляжу в озера синие» — известный хит композитора Леонида Афанасьева.