Слимперия

Глава 5 Столп — Легенды И Много Пива

Шаман Йокомбе перестал трясти над Олией своей погремушкой, устало вытер пот со лба и отошёл от лежанки, вешая погремушку на пояс.

— Готово, — он кивнул Семёну и Хайку, стоявшим поодаль и сильно переживавшим за исход лечения, — можете подойти, посмотреть на вашу девицу. Жить будет, хотя могла вскоре и помереть, во сне... У неё совсем жизненной силы не осталось! Вовремя вы её ко мне принесли, крайне вовремя. — Йокомбе выдернул из-под обломков стульев пучок сухой травы, достал из кармана накидки трубку с кресалом, присел на корточки и, набив трубку травой, с удовольствием закурил.

Семён и Хайк подошли к лежанке, посмотрели: лицо Олии порозовело, сейчас она спала обычным, нормальным сном. Не колдовским.

— Однако, — шаман затянулся дымом, — в совсем нехорошем месте вы были! И зачем, спрашивается? Чего там искали?

— Это Олия искала, — Семён повернулся к шаману. — А чего именно, не знаю. Я всего лишь спас её...

— Молодец, Симеон-чародей, хорошо сказал! — рассмеялся шаман. — А я, значит, всего лишь от смерти её вылечил, — Йокомбе выпустил клуб дыма, закашлялся. — Надоела простуда окаянная! Э, к вечеру уйдёт, никуда не денется... И девица ваша, думаю, к тому времени очнётся. Впрочем, ерунда эти магические болячки! Если их, конечно, вовремя лечить. Есть вещи куда хуже...

— Например? — Семён присел напротив шамана.

— Например то, что звёзды сошли со своих мест, — Йокомбе ткнул пальцем в потолок хижины. — Рушится мироздание! Верно, конец света настаёт, как и предсказал великий колдун Муграбо двадцать лет тому назад... Уж которую ночь на небо гляжу — да, разбегаются звёзды, уходят незнамо куда! Скоро вовсе разбегутся и пропадут в чёрном Нигде, в том, куда души после смерти уходят.

Семён посмотрел на потолок, уставился на шамана.

— Этого не может быть, — авторитетно сказал Семён. — Во-первых, звёзды подчиняются классической звёздной механике и не могут с бухты-барахты рвануть кто куда. Во-вторых, даже если это и происходит на самом деле, то увидеть отсюда такое разбегание никак нельзя! Нереально.

— А разве колдовство-чародейство увидеть реально? — хитро прищурился шаман. — Я, например, не могу.

— Ну, колдовство, — Семён замялся. — Это же совсем другое дело. Да и рядом оно, то чародейство, а звёзды за миллиарды километров отсюда! Пока лучи от самого ближнего светила до нас долетят, много времени пройдёт. Я уж не говорю о совсем далёких звёздах! Их свет через тысячу лет будет здесь виден, не раньше. Или через две.

Шаман вытряхнул из трубки остывший пепел на пол, встал и сказал, снисходительно глядя на Семёна:

— Правдивы твои слова, юный чародей. Но они для обычных людей правдивы, а не для меня! Я ведь смотрю на звёзды не глазами, а внутренним оком, — Йокомбе постучал себя пальцем по лбу. — Духовным. Которому твои... э-э... километры не преграда!

— Третьим глазом, что ли? — не поверил Семён. — Да ну, байки это всё! Шарлатаны-сенсы придумали, чтобы людей дурачить.

— Я разве похож на шарлатана? — обвинительно спросил шаман, наставив на Семёна чубук трубки как ствол пистолета. — Зря, зря ты отказался пойти ко мне в ученики, несведущий чародей по имени Симеон! Так и останешься навсегда тёмным и необразованным... Ты, небось, и во Вселенский Диск веришь, да? В то, что он состоит из разных Миров, отделённых друг от друга безвоздушной преградой?

— Не очень, — ответил Семён, в душе удивляясь мудрости и прозорливости поселкового мага: надо же, тёмный-тёмный, а сам дошёл до верного понимания устройства вселенной! До начал астрономии.

— И правильно, — одобрил Йокомбе. — Потому что нету никакого Диска, а есть Великий Столп, единый и всеобъемлющий. А известная нам реальность со всеми Мирами, образно говоря, всего один-единственный кирпичный блок в том бесконечном Столпе! Мы живём как слепые мелкие твари, крохотные, суетные, привязанные к своим замкнутым Мирам-кирпичикам, которых не счесть сколько в том столповом блоке... И когда мы умираем, тогда наш дух может перейти из одного блока Великого Столпа в другой, по заслугам своим — в верхний или нижний, и так далее. Или остаться там, где он был, обречённым на бессмысленное перерождение.

— Ого, — только и вымолвил Семён, попробовал представить себе Великий Столп, но ничего не получилось. Не вписывалась такая махина в его сознание! Не умещалась.

— Кирпичный блок рассыпается, — многозначительно сказал шаман, показав взглядом на потолок. — Исчезнет он и Столп наверняка рухнет... Короче говоря, конец света близок. Месяц-другой, не более! — Йокомбе посмотрел на Семёна, на Хайка и неожиданно предложил:

— Пиво будете? У меня в погребе есть. Хорошее пиво, крепкое!

— Можно, — согласился Семён, несколько ошарашенный перспективой столь близкого апокалипсиса. — Банановое, наверное? Из бананов, я слышал, вино делают и самогон гонят. Но чтобы пиво?

— Почему же банановое, — Йокомбе разгрёб ногой мусор возле стены, поднял бамбуковую крышку и спустился по лесенке в погреб, — обычное... Держи! — из ямы наполовину высунулся деревянный бочонок, Хайк подхватил его и поставил на пол, следом взял протянутый шаманом свёрток из пальмовых листьев.

— Нормальное пиво, — заверил Йокомбе, вылезая из погреба. — Ячмень, хмель и сок цветущей лианы с дольками пьяного гриба, для улучшения вкуса и крепости. Хм, а остались ли у меня целые кружки? Надо посмотреть, — шаман побрёл по хижине, перетряхивая разбросанное по полу барахло, и вскоре вернулся с глиняной кружкой в одной руке и остро заточенным ножом-тесаком в другой: у кружки была отбита ручка.

— Всю посуду утром переколотили, — без сожаления сказал Йокомбе, — хорошо поразвлеклись, ей-ей! Будете из одной, по очереди, а у меня своя есть, небьющаяся, — шаман сунул глиняную посудину Семёну. — Эта, как тебя... Хайк, бери пиво и пошли на свежий воздух, — Йокомбе, прихватив медную кружку и сунув в загадочный свёрток нож, направился к выходу.

— Неси, — Семён похлопал Хайка по плечу, — я сейчас подойду. Стакан из сумки возьму и подойду, зря он там, что ли, валяется. — Черепаховый боец без усилий поднял бочонок, взял его под мышку и вышел из хижины.

— Семён, не забудь про наш уговор, — напомнил из-под рубашки медальон, — меня шаману не показывай! И пива поменьше пей, оно действительно крепкое.

— А ты откуда знаешь? — усмехнулся Семён, доставая железный стакан из сумки. — Пил его, что ли?

— Не пил, но некоторые последствия видел, — обрадовался Мар возможности поболтать. — Своеобразные, хе-хе... Один мой хозяин с голодухи шляпку пьяного гриба как-то слопал, и с ним такое случилось! Вообразил он себя четырёхкрылой мухой в стадии щетиночной линьки и...

— Так то ж гриб и с голодухи, — оборвал его Семён. — А это пиво, ты разницу чувствуешь? Хотя на пустой желудок оно тоже не очень... Ладно, много пить не буду, уговорил.

Возле хижины невесть откуда появились деревянный столик и три скамеечки; на столе, поверх пальмовых листьев, стояла любимая кружка шамана, рядом лежал копчёный окорок: Йокомбе деловито стругал окорок ножом, а Хайк тем временем раскупоривал бочонок. Семён поставил на листья принесённые им кружку без ручки и железный стакан, хотел было помочь Хайку, но там и одному делать было нечего: хлопнула затычка, из отверстия в крышке поползла густая пена.

— Готово, — шаман полюбовался ровно нарезанными кусками мяса. — Просто, вкусно, полезно. Хайк, наливай! — и уселся на скамеечку в ожидании.

Семён тщательно протёр стакан пучком сорванной травы, — мало ли кто из него раньше пил, ещё подцепишь какую инфекцию! — подождал, покуда Хайк нальёт пиво сначала шаману, потом себе, а уж затем подставил и свой стакан под янтарную пивную струю.

Пиво было замечательное. Ядрёное, колючее, с непривычным цветочным привкусом и вовсе не крепкое: очень малоградусное пиво, можно сказать безалкогольное. Для спортсменов.

Семён не удержался и, несмотря на предупреждение медальона, выпил пару стаканов подряд. Впрочем, стакан был раза в два меньше кружек, с которыми управлялись шаман и черепаховый боец, потому они шли почти на равных. Мясо — нежное, с неизвестными Семёну специями, вдосталь перчёное, — прекрасно подходило к пиву.

Минут пять прошло в тишине: все сосредоточенно жевали и пили, изредка мыча нечто одобрительно-нечленораздельное — говорить пока не хотелось, не до того было. Разговор начался тогда, когда голод и перечная жажда малость поутихли. Не очень хорошо начался... Семён, окончательно запарясь от жары и потеряв бдительность от съеденного-выпитого, мимоходом превратил свой коричневый костюм в более лёгкую одёжку — майку-борцовку и шорты. Отчего медальон, ранее спрятанный под рубашкой, свободно повис на его груди. Йокомбе мельком глянул на Семёна: внезапную смену одежды он никак не прокомментировал, но зато сразу зацепился взглядом за медальон. Отставив кружку в сторону и стерев с губ пену, шаман, навалившись животом на стол, подался ближе к Семёну.

— Эй, парень, откуда у тебя эта штуковина? — Йокомбе пристально разглядывал медальон, мрачнея на глазах. — Опасная это вещь, Симеон-чародей! Вредная. Хотя, может, я и ошибаюсь, но очень твоя висюлька напоминает колдовской жетон одного мерзавца, что когда-то сюда заявился... — Семён глянул вниз, увидел, что произошло и понял, что неприятного разговора о медальоне ему не избежать. Говорить всю правду он не хотел, мало ли как шаман воспримет его, Семёна, рабочую специализацию! Вряд ли Йокомбе после встречи с бывшим владельцем Мара проникся душевностью к преступному миру и к ворам в частности. Но ответить надо было сейчас, немедленно, иначе шаман мог заподозрить Семёна и Хайка невесть в чём и последствия могли произойти самые непредсказуемые, ненужные, а обижать шамана хоть чем-нибудь Семён никак не желал. Надо было выкручиваться.

— Я, честно говоря, не знаю о каком мерзавце вы говорите, — Семён отпил глоток пива из стакана, — и чего он здесь понаделал, тот мерзавец, я тоже не в курсе... Медальон я снял со скелета в одном глухом месте, куда попал абсолютно случайно. Так уж случилось, что я оказался в тех местах, причём вовсе не по своей воле! Снял и с тех пор ношу — вреда от медальона никакого, он лишь выполняет приказы того, кто его носит. Видимо, прежний его владелец использовал свой жетон не в самых благородных целях.

— Вот именно, не в самых, — всё ещё хмурясь, сказал шаман, отваливаясь от стола и беря кружку. — Наделал он тут делов с этим медальоном, всю жизнь помнить буду... Так говоришь, со скелета снял? Это хорошо, — Йокомбе надолго припал к кружке. Семён, видя, что ругаться и буянить шаман не собирается, налил себе из бочонка: пива оставалось не так уж и много, бочонок заметно полегчал.

— А что произошло-то? — спросил Хайк, с завистью наблюдая как поселковый маг, осушив кружку, принялся набивать трубку ароматной курительной травой. Похоже, Хайку после выпитого тоже захотелось подымить, но попросить сделать хотя бы одну затяжку он стеснялся.

— Что произошло? — Йокомбе затянулся, пустил струйку сизого дыма. — Много чего всякого... Началось-то оно всё с малой беды, а закончилось большой. Вернее, чуть не закончилось, — шаман ещё разок затянулся, вытер чубук и протянул трубку Хайку. — На, покури. И ты, Симеон, тоже затянись, традиция у нас такая. Означает, что мы друг другу не враги.

— Прям как у американских индейцев, вроде трубку мира по кругу пустить, — усмехнулся Семён. — Плохой из меня индеец, не курю я, — но трубку у черепахового бойца всё же взял, однако не сразу: Хайк долго затягивался дымом с блаженным видом и отдавать Семёну орудие всенародного примирения не хотел. Наконец Семён отобрал у него трубку, сделал глоток дыма — тот был на удивление приятным, не сравнимым с табачным, которым Семён когда-то отравился в школьном туалете после первой же затяжки, — обтёр чубук и вернул трубку шаману.

— Разливай, — повелительно сказал Хайку шаман, — не береги. Ежели не хватит, то ещё достанем, в погребе бочек много! Пивовар из соседнего посёлка недавно у меня свою жену от бесплодия лечил, ну и расплатился чем мог. А я не против — хорошее пиво, оно в радость желудку и голове. Если в меру, конечно, — Йокомбе сыто рыгнул.

— Так что там насчёт того мерзавца? — напомнил Семён, жуя кусок мяса. — Который чуть большую беду не устроил. — Шаман осоловело посмотрел на Семёна, соображая о чём речь.

— А-а, вон ты о чём, — Йокомбе взял полную кружку, отхлебнул. — Началось всё с того, что лет пятнадцать тому назад поселковые охотники нашли в джунглях, неподалёку отсюда, человека. Белого, как вы, — шаман окинул добродушным взглядом Семёна и Хайка. — Это я вам не в укор, вы же не виноваты, что родились такими... э-э... особенными. Значит, нашли охотники белого человека и принесли его ко мне — ранен он был, ох сильно ранен! Руку ему кто-то по локоть оторвал. Левую. Ужасная рана, как он кровью не истёк... Мда. Но дело не в раненом человеке, всё одно к вечеру умер, — а в том, что он говорил в бреду: о хранилище с грудами золота и об адресе заветном, который в его жетоне записан. — Йокомбе умолк, потёр горло, сказал довольно:

— Смотри-ка, уже совсем не болит! Ушла простуда, как и не было... Я ж говорю, от толкового пива одна верная польза! Лекарства так не помогают, уж поверьте шаману-лекарю... Да, насчёт жетона: я его с покойника снял и припрятал — незачем людей искушать, многие охотники тот бред слышали, пока раненого ко мне несли. Слышали и другим ту историю передали! Э, у кого-нибудь да хватило бы ума отправиться на розыски таинственных сокровищ неведомо куда, на верную погибель... Перед смертью безрукий в себя пришёл, сказал мне, что охраняет те сокровища Железный Демон, который громовой молнией ему руку оторвал; ещё успел сказать, что удирал оттуда наугад, потому к нам попал и... И умер. Хотел я поначалу окаянный жетон в болото кинуть, да засомневался и припрятал. Зря! Надо было всё же утопить.

Короче: слухи о безруком человеке и горах золота пошли гулять повсеместно, даже по другим Мирам. И лет через пять после того события заявился ко мне один тип вот с этим медальоном, — шаман неодобрительно глянул на Мара, тот еле слышно ойкнул. — Заявился и с порога начал требовать от меня, чтобы я ему адрес хранилища выдал, где золото валом лежит. Я, разумеется, сказал, что никакого адреса у меня нету, что враки всё то и сплетни... Но негодяй не поверил, стал настаивать, нехорошо настаивать, — Йокомбе непроизвольно потёр щёку, на которой Семён только сейчас заметил тонкий шрам. — В общем, не получилось у нас доброго разговора! Не получилось... Подрались мы сначала, а после уж за магию взялись: кабы не этот медальон, я бы живо с тем мерзавцем справился! Он бы у меня вешалкой стоял, у двери. Во веки веков! — Шаман приложился к кружке. — Схватились мы не на шутку: одна половина посёлка дотла сгорела, вторая рассыпалась... Хоть никто из людей особо не пострадал, и то славно! Успели спрятаться, их счастье... Битва двух магов дело опасное, посторонним лучше держаться подальше.

Долго мы друг друга мутузили — у меня защита хорошая, надёжные амулеты и покровительство Бананового Духа, у него тоже на уровне. Ага, думаю, эдак мы долго воевать будем, я уже и уставать начал... Крикнул ему, что, мол, согласен, отдам проклятый жетон с адресом. — Йокомбе коротко рассмеялся, что-то вспомнив. — Предложил сесть за стол, выпить мировую, и пусть идёт с жетоном на все четыре стороны! Негодяй согласился, но предупредил, что защиту не снимет и будет настороже. Ну, я тоже расслабляться не собирался... Сели, поговорили, выпили. Выслушал я его, достал жетон с адресом из тайника, отдал ему и он ушёл, живой и невредимый. — Шаман затрясся от смеха.

— Как? — изумился Семён. — Просто взял и ушёл?

— Да, — Йокомбе заглянул в кружку, пододвинул её Хайку. Тот намёк понял, налил пива доверху. — Хотел было я его отравить, у меня и яд всегда с собой, разные в жизни случаи бывают... Добавил бы отравы в кувшин с вином, вместе и выпили бы: яд не сразу действует, день ещё прожить можно, а противоядие только у меня имеется! Но не отравил. И знаете почему? — шаман обвёл всех весёлым взглядом; Семён и Хайк переглянулись, одновременно пожали плечами.

— Да потому, что он ничего не знал о Железном Демоне, охраняющем те сокровища, — Йокомбе расплылся в улыбке.

— Вот оно, первобытное коварство, — с горечью промолвил Мар. — Гнусные папуасские интриги! Выходит, я по милости этого черномазого колдуна-интригана десять лет в Хранилище провалялся... Лучше бы он прежнего моего хозяина, Юзара Неудачника, отравленным вином напоил, чесслово! Уж кто-нибудь меня наверняка подобрал, не оставил бы сиротинкой беспризорной, неприкаянной... самому поганому полименту служить и то лучше, чем бесполезной железкой среди мертвяков годами лежать! Я там чуть с ума со скуки не сошёл, чуть не поржавел с тоски, чуть...

Семён ответно улыбнулся колдуну-интригану, превратил майку в толстый свитер и спрятал медальон за пазухой; жалобные причитания теперь звучали еле слышно и от поучительной беседы не отвлекали.

— Холодает, — пояснил Семён шаману. — Зябко.

— Разве? — с недоумением спросил шаман. — Экие вы, белые, неженки... Тогда давай для согрева самогону выпьем, у меня бутыль где-то есть... не помню где... т-ты поищи, мжет хде надёшь, выппем, — язык у Йокомбе внезапно стал заплетаться, глаза потускнели и поселковый маг, сонно моргнув раз-другой, сполз со скамеечки, уютно прилёг на бочок, положил руку под голову и немедленно уснул; высокая трава от его могучего храпа пошла волнами, словно над ней кружил вертолёт. Маленький такой вертолёт, действующая модель на бензиновом двигателе.

Семён с изумлением понял, что Йокомбе развезло, причём развезло мгновенно, без перехода: сидел человек, вроде почти трезвый, пил пиво, интересную историю рассказывал, и вдруг вырубился напрочь! Словно ему мозги отключили.

Хайк выглядел не лучше, хотя и держался: сидел на скамеечке, бессмысленно глядя вдаль стеклянным взглядом. И даже не моргал.

— Эй! — заволновался Семён. — Что с вами? Хайк, очнись! — но черепаховый боец ничего не ответил, закрыл глаза и, уронив голову на столик, уснул.

— Ну-ка, дай взглянуть, — донеслось из-под свитера, — чего произошло-то, а? Семён, да убери ты наконец свой балахон, мне под ним висеть жарко, — Семён мигом превратил свитер обратно в майку.

— Угу, — понимающе сказал Мар, оценив обстановку. — Таки отравил шаман всех! И себя тоже... Перестарался, интриган хренов, с ядом! Дозировку не рассчитал.

— Отравил? Зачем? — поразился Семён. — Я, например, нормально себя чувствую, так что вряд ли Йокомбе нас травил. С чего бы!

— Он, вишь, рассказал вам лишку, вот и траванул собеседников на всякий случай, вместе с собой, — любезно пояснил Мар. — Чтобы никому его слов не передали! Но увлёкся процессом и... Ты погоди, — зловеще пообещал медальон, — скоро тоже стекленеть начнёшь. Давай быстро-быстро обыщи шамана, противоядие наверняка у него в кармане заначено! Выпьешь и Хайку в рот вольёшь, а шаману не лей, пусть помирает себе на здоровье. Опасный тип! Социально вредный.

— Сам ты опасно-вредный! Пьяные они в стельку... Но почему? — Семён взял кружку Хайка, понюхал недопитое пиво, осторожно попробовал его на вкус, сделал пару глотков и удивлённо приподнял брови. Потом отпил из своего стакана, сравнивая.

— Яд, да? — с надеждой спросил Мар. — Я был прав?

— Пиво это, — Семён выплеснул остатки пива из стакана. — Но другое. У меня в стакане лёгкое, тонизирующее, а у Хайка в кружке — убойнокрепкое! Ух какое крепкое, с двух глотков в голове зашумело.

— Ничего не понимаю, — удручённо сказал медальон. — Разливали всем из одной ёмкости, ни шаман, ни Хайк самогона в кружки тайком не подливали, я бы заметил... Слушай, а может быть, стакан у тебя какой особый, с хитринкой? Типа отрезвительный. Ну, ты в него спиртное наливаешь, а он всю дурь из напитка вытягивает... Весьма полезная вещица! — поставил точку Мар. — И для шпионов полезная, и для нашего дела годная: сидишь с кем, выпиваешь на равных, тот уже скапустился, все тайны тебе сообщает, а ты трезвый и запоминаешь где чего драгоценное лежит и как туда проще залезть.

— Не думаю, — Семён внимательно разглядывал стакан, поворачивая его то так, то эдак, но никаких особых пометок или надписей на нём не углядел. — Оно, конечно, идея у тебя верная... но, сдаётся мне, что это всего лишь какой-то побочный эффект. Чтобы посудину от алкоголизма за семью печатями держали — нет! Кому она нужна, такая... Вот если бы стакан воду в вино превращал, тогда да, тогда за ним все подряд лезли бы, до драки! Все любители халявной выпивки.

— Давай попробуем, — сразу предложил медальон. — Я в хижине бочажок с ковшиком видел, вряд ли там вино! Налей и сразу ясно будет.

— Почему бы и нет, — согласился Семён. — Заодно посмотрю, как там Олия.

Олия всё ещё спала: Семён, стараясь не разбудить девушку, тихонько набрал воды в стакан и, мягко ступая, вышел из хижины. Вышел, остановился возле столика, заглянул в стакан: вода в нём на глазах меняла цвет — из мутной, затхлой, она становилась прозрачной, с лёгким голубоватым оттенком; от воды потянуло грозовой свежестью. Родниковая, да и только!

— Спирт, — убеждённо сказал Мар. — Что я, спирта не видел? Ну-ка, отхлебни на пробу... Хотя нет, сунь меня туда, я сам проверю, вдруг и не спирт то, а сплошной обман зрения... или яд имени папуаса Йокомбе, — медальон хихикнул.

— Ныряй, — разрешил Семён и окунул медальон в воду; подержав его там секунду-другую, Семён вынул Мара из стакана.

— Как забортная проба? — поинтересовался Семён, вытирая медальон об майку. — Акул не видел?

— Ёлы-палы, — сдавленно прохрипел Мар. — Охренеть! Бли-и-ин...

— Неужто и в самом деле спирт? — прищурился Семён, разглядывая медальон: на кругляше играли блики заходящего солнца. — Вон ты какой чистый стал! Впрочем, это потому, что я тебя об майку...

— Семён, не поверишь, — затараторил Мар, — не поверишь и всё тут! Я... у меня... ох, такое случилось!

— Так спирт или не спирт? — прервал его Семён. — Давай закончим дело с экспериментом, раз уж начали, а после ты своими дивными впечатлениями поделишься.

— Не спирт, — уверенно дал заключение медальон. — Мало того, вода жутко необычной стала... вроде лечебной, ей-ей! Я в одном Мире вместе с хозяином в целебном роднике полоскался, знаю, какая она: та, что в стакане, посильнее будет! Куда как посильнее. Особая! Но дело в другом...

— Погоди, — Семён задумался. — Сильная лечебная вода, говоришь? А если... — он не договорил, подошёл к Хайку, поднял ему голову и медленно, чтобы тот не захлебнулся, влил черепаховому бойцу в рот полстакана особой воды. Хайк сглотнул, закашлялся и, вырвав голову из руки Семёна, открыл глаза.

— Что... Почему? — черепаховый боец трезвел с каждой секундой всё более и более: взгляд у него прояснился, стал осмысленным. Мало того — глубокие царапины на щеке, оставленные коготками всемилостивейшей королевы Яны, бесследно пропали; синяк под глазом Хайка тоже рассосался.

— Живая вода изобрелась, вот те на... — с благоговением прошептал Мар. — Ох и стакан, ох и находочка! Прям как в Мире Тёмных Островов, но тамошняя водица действует куда как медленнее, и только на людей. Семён, представляешь, у меня...

— Ты как? — Семён настороженно смотрел на Хайка. — Самочувствие — как?

— Отличное, — Хайк встал, зевнул, потянулся с удовольствием. — Выспался на славу! Надо же — пиво страшно крепкое, натурально перебор случился, а голова ничуть не болит. Хм, сколько же я спал? — Хайк озабоченно глянул на солнце. — Там же висит, где и было... Неужели сутки?

— Немного спал, — Семён слил остатки живой воды в медную кружку, протянул её Хайку. — Всего полчаса. Ладно, напои этим гражданина Йокомбе, а я к Олии пошёл, лечить её сейчас буду.

— Погоди, — Хайк заглянул в кружку. — Тухлой водой, что ли, шамана поить? Зачем?

— Как — тухлой? — в один голос воскликнули и Семён, и Мар; Семён заглянул в медную посудину — на дне бултыхалась мутная водица со знакомым неприятным запахом.

— Понятно, — Семён брезгливо отстранил от себя кружку. — Вода лишь в стакане лечебной становится... Что ж, придётся нашему другу-шаману немного подождать! Или протрезветь обычным путём. Естественным. — Семён повернулся к хижине, но идти в неё не пришлось: Олия стояла на пороге, растерянная, прикрывая от вечернего света глаза ладонью. Увидев Семёна, она радостно вскрикнула и бросилась к нему — Семёну показалось, что она сейчас его обнимет, он даже руки вперёд протянул, но Олия остановилась в шаге от него, огляделась.

— Симеон, где мы? — озабоченно спросила девушка. — Что случилось? И кто этот человек, вон тот, который лежит в траве? Он ранен, ему плохо? Хайк, привет! — Хайк расплылся в улыбке, кивнул ответно, но говорить ничего не стал: посмотрел на Семёна и не стал.

Семён сделал вид, что он вовсе и не собирался обниматься, а решил физзарядкой на досуге развлечься: помахал немного руками по-физкультурному и после ответил:

— Олия, всё в порядке! Мы в Пёстром Мире, от колдовского сна тебя спасали. А тот человек, что лежит возле стола, это знатный шаман Йокомбе, он как раз тебя и лечил. Видишь, как старался — аж всю шаманскую силу истощил, в обморок упал! Хайк, давай занесём нашего друга в хижину, чего ему здесь, на виду валяться... тем более, что лежанка освободилась, — подхватив колдуна за руки-ноги, Семён и Хайк отволокли его в дом.

Вернувшись на улицу, Семён поначалу девушку не увидел, испугался было, что она куда опять унеслась приключения искать, но тут Олия вышла из-за хижины, поправляя на себе платье и у Семёна отлегло на душе.

— Надо мне было, — пояснила Олия, заметив встревоженный вид Семёна. — Ох, как есть хочется, — девушка посмотрела на остатки копчёного окорока голодным взглядом. — И пиво в бочонке, прелесть! Что празднуете? — девушка села за столик.

— Ты лучше из стакана пей, — спохватился Семён и поставил перед девушкой железную посудину. — Из кружек нежелательно, сразу захмелеешь!

— А какая разница из чего пить? — не поняла девушка, но перечить не стала: Семён налил ей пива, сел на другую скамеечку, рядом; Хайк вынес из хижины свою сумку, достал из неё шар предсказаний и, уткнувшись в него носом, демонстративно углубился в рассматривание невесть чего. Мол, вы беседуйте, а я вам мешать не стану.

Подождав, пока Олия немного поест и выпьет, Семён решил, что уже можно расспросить её, как и что с ней произошло, но девушка его опередила:

— Слушайте, а где люди? Тихо-то как! Словно весь посёлок вымер.

— Они по хижинам сидят, — пояснил Хайк, не отрываясь от шара. — Как Йокомбе им приказал, так и сидят... Очень дисциплинированный народ!

— Есть с чего дисциплинированными быть, — усмехнулся Семён. — Йокомбе у них шаман крутой, на поступки скорый... Олия, расскажи, пожалуйста, как ты в чёрном замке оказалась? И зачем? Почему нас с собой не позвала?

Девушка съела ломтик мяса, выпила пива и лишь потом ответила несколько смущённо:

— Извини, Симеон... Конечно, я поступила опрометчиво! Но... Но Чаша принца Ранди была так близка, настолько, что... Я сама её взять хотела, понимаешь? Ну, доказать тебе и себе, что я всё могу сама! Но, к сожалению, не сумела. Даже не увидела, как та Чаша выглядит... Обидно.

— Не смогла взять, говоришь? Хм... — Семён с интересом покосился на стакан в её руке. — Давай-ка подробнее! Что это за замок был, откуда ты о нём узнала... О Чаше тоже не забудь, для чего она и зачем! Всё рассказывай.

— Хорошо, — Олия допила пиво, равнодушно покатала в ладонях пустой стакан, отставила его в сторону. — Я как-то говорила тебе, что работала в Гильдии поисковой наводчицей. И мне приходилось просматривать множество линий связи... порой в таких потайных уголках случалось бывать, в таких древних архивах, о которых, пожалуй, никто сейчас и не помнит! И вот в одной из таких забытых линий я нашла документ... нет, не документ — легенду о Чаше принца Ранди. — Олия помолчала. — Случилось это пять или семь тысяч лет тому назад, в одном из Миров, название которого в легенде не упоминалось: жил тогда в том Мире принц Ранди. Жил не тужил: охота, пиры, друзья-подружки, то да сё... Мать у принца давно умерла, а король-отец был ещё человеком крепким, нестарым.

Однажды весной повстречал принц в лесу девушку чудной красоты, с золотыми волосами и фиалковыми глазами, и сразу же влюбился в неё без памяти. Что за девушка, откуда — этого в легенде не говорилось, сказано только, что она из простолюдинов была; короче, взял принц девушку с собой, поселил её в домике на берегу озера и стал к ней тайком наведываться. Потому-то король о той девушке ничего не знал, до поры до времени.

Тем же летом, во время охоты, случайно занесло короля-отца к домику у озера и увидел он как девушка, стоя у окна, расчёсывает свои прекрасные золотые волосы... Тут же влюбился в неё король, забрал девушку и во дворец отвёз.

Прознал о том принц, кинулся к отцу: мол, так и так, это моя подруга и я её люблю! Слово за слово — повздорили они, крепко повздорили! До того, что схватились за мечи и стали драться. Друг дружку, к счастью, не поубивали, но поранили сильно; девушка это всё видела и от испуга сознание потеряла. А когда очнулась, то стала безумной — никого не узнаёт, ничего не понимает и говорить не может; осерчал король и выгнал их обоих из замка, и сына, и девушку.

Стали они скитаться где придётся, а зимой девушка сильно заболела: разные лекари её лечили, но всё бестолку! Понял Ранди, что она умирает и решил обратиться к одному искусному магу за помощью: увы, тот сказал, что вылечить девушку не в его силах и принц сам должен будет найти некое известное магу спасительное средство в потустороннем мире, куда он, маг, может принца отправить. Но плата, возможно, окажется слишком велика — потусторонний мир ничего просто так не отдаёт! Принц Ранди не испугался и дал согласие отправиться в опасное путешествие. Сказано — сделано.

Вернулся принц через день: седой, измождённый, старый. И принёс с собой Чашу. Кому она раньше принадлежала, как принц смог её раздобыть — неизвестно. Потому что напоил принц девушку водой из той Чаши и умер. А девушка сразу выздоровела! Мало того, она и в сознание пришла: взяла Чашу и вернулась к королю-отцу, куда ж ей деваться было-то? Вышла замуж за короля, нарожала ему детей и жили они душа в душу до самой своей смерти...

— Очень поучительная история, — одобрительно сказал Мар. — И наводит на всяческие невесёлые размышления... Значит, наш железный стаканчик и есть та самая Чаша? Громко названо, громко... Хотя ночной горшок тоже иногда величают «вазой», но суть от того не меняется.

— ...А Чашу вскоре украл тот самый искусный маг, — продолжила Олия. — Он, собственно, злым магом был и использовал принца в личных целях; Чашу маг хранил в своём Чёрном Замке, под надёжной магической охраной: подойти к ней мог лишь он один! Конечно, были попытки ту Чашу у мага выкрасть, были... В основном при помощи всяких технических устройств, чтобы охрану обойти. Но взять Чашу иначе, как руками, невозможно, такое вот у неё свойство.

Кстати, Чёрный Замок в легенде очень подробно описан, потому-то я его сразу и узнала...

Когда магу пришло время умирать, он заколдовал Замок, отправив его в никуда, и объявиться тот Чёрный Замок должен перед концом света. Смешно, правда? Замок есть, а конца света нету!

— А вот это уже никуда не годится, — хмуро проворчал Мар. — Тут уже не до размышлений становится! Мда...

— Но это же легенда! — рассмеялась Олия, глядя на вытянувшиеся лица друзей. — Всего-навсего сказка!

— Сказка? — Семён переглянулся с Хайком. — А теперь, Олия, послушай-ка любопытную новость...