Слимперия

Глава 16 Сбывшаяся Легенда: Истинный Мировой Порядок

Библиотека воображения не поражала. Сравнительно небольшая — с учётом размеров самого дворца — она напоминала районную, в которую Семён частенько ходил в детстве. С той разницей, что в районных библиотеках не делают стены из чёрного с искрой мрамора, и вряд ли там увидишь стол для дежурного охранника, тем более из красного дерева... да и стеллажи обычно не позолочены. И книги не прикованы к тем стеллажам тонкими серебряными цепями. «А так — очень даже похоже», — решил Семён, оглядывая помещение.

Не очень высокий потолок светился равномерным матовым светом, удобным для чтения, и создавая иллюзию дневного облачного неба; ряды блестящих стеллажей часто перегораживали библиотеку, оставляя между собой одинаковые узкие проходы, аккурат чтобы двум человекам разминуться.

Стеллажей было много, книг на них тоже хватало...

— И где же нам искать тот список адресов? — с сомнением покачала головой Олия. — Всё подряд, что ли, открывать и читать?

— Запаримся, — Семён прикинул на глазок, сколько здесь книг. — Эдак неделю копошиться придётся... Давайте думать логически.

— Давайте, — охотно подхватил идею Мар. — Логика! Что может быть вернее и надёжнее! Используя логику можно точно установить, что дважды два всегда равно пяти... или семи... или ста двадцати трём, смотря какой логикой пользоваться. Или что молоко сокращает жизнь, а табак и ром её удлиняют... или, если уж на то пошло, можно абсолютно однозначно доказать, что никакого Кардинала-Императора на свете не существует, и Миров заодно тоже нету. А имеется твой пупок, который по сути и есть само мироздание в его обнажённом виде. В опупенном. Давайте, давайте рассуждать логически! Я — за.

— Тьфу на тебя, — рассердился Семён. — Я по делу говорю, а ты всё развлекаешься... Знаете что? Сдаётся мне, что адресная книга вряд ли будет стоять на полке, прикованная к ней пижонской цепочкой! Всё ж рабочая вещь, справочник. Скорей всего здесь должен быть специальный отдел дворцовой литературы, всякие архивные документы: чертежи, описания, адреса и прочее. Пойдёмте, поищем, — Семён направился было к стеллажам, но, вспомнив о чём-то, остановился.

— Вы книги на всякий случай не открывайте, мало ли что в них понаписано, — Семён обернулся к друзьям. — Мар как-то рассказал мне историю об одном из своих хозяев, которого чуть молниями не убило! А он всего лишь под обложку ненароком заглянул. Так что осторожность и ещё раз осторожность! — и вошёл в ближайший проём между стеллажами. Олия, с опаской поглядывая на столь грозные книги, пошла соседним проходом — мало ли что, хоть до Симеона докричаться можно... А Хайк, усмехнувшись, выбрал дальний стеллажный коридор: он допускал, что книги могут быть опасными, но не настолько же! Самое ужасное, что может стрястись, — искренне считал черепаховый боец — это если тяжёлый том тебе на ногу упадёт. Не более.

Семён шёл между книжными стенами, поглядывая на корешки фолиантов: золотые надписи на многих из них потускнели от времени, стали нечитаемыми. А те, которые всё же можно было прочитать, ничего Семёну не объясняли, потому что в основном состояли из странного вида иероглифов или пиктограмм. Хотя иногда встречались и вполне понятные названия: «Производственная некрономика», например. Или «Высшие блаженства, практическое руководство по достижению». Или «Есть ли смерть после смерти?»... Читать такие названия было интересно, книги просились в руки, но Семён проходил мимо: в первую очередь надо было отыскать адресную книгу. Лишь один раз Семён остановился и снял с полки тяжёлый том — его привлекло вытесненное изумрудной самосветной вязью название: «Социальный уклад, быт и нравы вампирьей общины», сочинение некой адептки 8-го курса Вольхи Редной; от книги в кожаном переплёте пахло древностью и ещё почему-то чесноком. Полистав жёсткие пергаментные страницы, посмотрев на изящные живые гравюры, Семён с сожалением вернул книгу на место — вникать было некогда.

Ряд тянулся и тянулся, изредка перемежаясь разрывами для перехода в соседние ряды: сколько Семён не приглядывался, однако так нигде и не увидел тематических пояснительных табличек — то ли книги были расставлены абы как, бессистемно (что вряд ли!), то ли он не понимал той системы. Семён свернул в соседний ряд, в тот, где шла Олия и увидел её невдалеке, присевшую на корточки и внимательно разглядывающую что-то на полу. Что-то чёрное, прямоугольное.

— Олия, с тобой всё в порядке? — Семён быстрым шагом направился к девушке.

— Да, — Олия глянула на Семёна удивлёнными глазами. — Смотри, кто-то книгу сжёг, древнюю. Зачем? Я хотела тебя позвать, но ты уже сам пришёл, — Семён присел рядом с девушкой, посмотрел на чёрное пятно. Это действительно была книга, вернее, раскрытая обложка от небольшой книги; поверх обложки и вокруг неё тонким слоем лежал пепел от сожжённых страниц, старательно растоптанный: на пепле едва заметно отпечаталась чья-то подошва. Видимо, топтали с остервенением, чтобы даже по горелым останкам нельзя было восстановить уничтоженный текст.

Семён осторожно, двумя пальцами, взял обложку и перевернул её — на лицевой стороне не было никаких надписей. Брезгливо уронив закопчённый прямоугольник на пол, Семён встал и оглядел стеллажи; встала и Олия.

— Хм, откуда книжка взялась-то? — озадаченно пробормотал Семён. — А, вот откуда! — один из стеллажей несколько отличался от прочих: книги в нём располагались не как обычно — плотно, обложка к обложке, — а словно на выставке-продаже, каждая в своей ячейке, лицевой стороной к посетителю; весь стеллаж, точно бронестекло, закрывало едва видимое тёмно-зелёное сияние. Ячейка, оказавшаяся аккурат перед лицом Семёна, была пуста, лишь на задней стенке тускнела небольшая бронзовая табличка с выгравированным на ней мелким текстом.

Семён задрал голову — над верхними ячейками тянулась алая предупредительная надпись: «Совершенно секретно! Доступ только для Императора!»

— Значит, Кардинал-Император поработал, — решил Семён, — больше некому. И чего он на книжку взъелся? Прям «Бегущий вместе», сам по себе.

— А ты что, до сих пор не сообразил, какую именно книгу он спалил? — удивился Мар. — Вот те раз... Да ты ж её сам в руках когда-то держал!

— Не сообразил, — признался Семён. — Да мало ли какие книжки я в руках держал-то, все не упомнить...

— Ты к пустому ящику внимательнее приглядись, — посоветовал медальон. — Там внутри написано. Я вот прочитал и сразу догадался, — Мар едва слышно хихикнул; Семён последовал совету.

Хотя видно сквозь магическую защиту было плохо, но Семён всё же разглядел слова, выгравированные на бронзовой табличке: «Книга базовых (первичных) заклинаний. Единственный экземпляр».

— А-а, — с пониманием протянул Семён, — та самая, из которой я когда-то страничку утянул... Ну всё, Мар, нету теперь никаких первичных заклинаний! А может, оно и к лучшему?

— Разумеется, к лучшему, — охотно согласился медальон. — Никто больше той неуправляемой магией не воспользуется, не устроит трамтарарам и бумсик в общемировом масштабе... — в тот же миг, словно опровергая слова Мара, где-то неподалёку тяжело ухнуло, как будто железную сваю с потолка уронили — пол под ногами Семёна и Олии вздрогнул; роняя книги, опасно закачались стеллажи.

— Бежим! — крикнул Семён, хватая девушку за руку. — Задавит! — они опрометью кинулись прочь, к выходу из книжного коридора; Семён бежал и слышал, как медленно валятся позади них стеллажи, как рвутся и звенят серебряные цепи, как дробно падают на пол книги — бежал изо всех сил, потому что стеллажи впереди тоже качались...

— Это землетрясение! — верещал перепуганный Мар, — Семён, небо тускнеет, дворец рушится! Нет, хуже — это конец света, конец мирозданию, конец мне, а-а!!! — Семён с Олией едва успели выскочить из под разваливающихся стеллажей; позади что-то грузно осело, раздался пронзительный скрежет и всё стихло.

Семён резко обернулся: библиотека, такая аккуратная минуту тому назад, сейчас напоминала безалаберный склад вторсырья, где в одной куче валяются и никому не нужная макулатура, и цветной лом: книги, развалившиеся стеллажи, порванные цепи — всё вперемешку. И над этим жутким безобразием, способным довести настоящего книголюба до инфаркта и быстрого посмертного существования, клубилось облако пыли, мелкой, книжной, от которой свет в зале действительно заметно потускнел.

— Это... что это было? — воскликнула Олия. — Симеон ты... — девушка ойкнула и спряталась к Семёну за спину. Впрочем, и Семён невольно подался назад.

По куче, осторожно ступая и непрестанно чихая, шёл человек. Странный человек в удивительной куртке и штанах, сплошь покрытых весёлыми радужными полосами вперемешку с серебряными звёздами; со вздыбленной огненно-рыжей шевелюрой, крупными пятнами-конопушками по молочно-белому лицу, с красным носом и сочной, цвета молодой травы, бородой. На плече у подозрительно знакомого незнакомца висела привычная холщовая сумка, только и она теперь была изукрашена не хуже своего владельца.

— Хайк? — неуверенно спросил Семён. — Это ты?

— Я, — ответил человек и, чихнув напоследок так, что край кучи под его ногами заметно просел, спрыгнул на пол.

— Можно смотреть? — робко спросил Мар. — Конец света уже закончился? — после чего, наверное, посмотрел. И тут же разразился гомерическим хохотом.

— Хайк, дружище, что с тобой стряслось? — испуганно спросил Семён. — Ты сам на себя не похож!

— Да? — черепаховый боец нахмурился. — В каком смысле?

— Ты сейчас как клоун одет, — выглядывая из-за плеча Семёна и еле сдерживая смех, сказала Олия. — Как весёлый клоун, рыжий-прерыжий! И конопатый! И с уникальной зелёной бородой. — Хайк притянул к глазам прядь волос, осмотрел её. После далеко оттянул короткую бороду, и, страшно скосив глаза, долго её разглядывал. Потом глянул на свой костюм, сумку. И лишь затем сказал по-прежнему спокойным голосом:

— Действительно. — И флегматично огладил уникальную бороду.

— Ты не переживай, — бросилась успокаивать черепахового бойца Олия, — ничего страшного! Одежду постираем, или новую купим, а бороду сбреешь... в косметический салон сходишь, где веснушки убирают и носы перекрашивают. А рыжим быть не зазорно! Подстрижёшься немножко, и все дела.

— Налысо! — захлёбываясь от смеха, пропищал Мар. — Только налысо! И в пудовом гриме! С такой ядрёной шевелюрой и... ик! И носом, и кругляшами по всей физиономии... его ж ни в одно приличное заведение не п-пустят... решат, что цирк сгорел, а к-клоуны разбежались! Ой мне! — и тихонько завыл от избытка чувств.

— Хайк, что с тобой случилось? — повторил вопрос Семён. — Кстати, твоя работа? — он ткнул рукой в сторону поваленных стеллажей.

— Моя, — уныло кивнул черепаховый боец. — Это я в книжку одну заглянул, «Искусство клоунить врагов» называется. Понимаешь, я массу боевых искусств знаю, но о таком никогда не слышал. Ну и...

— И? — с любопытством спросила Олия. — Дальше что?

— Ткнул пальцем в одну из картинок, — неохотно ответил Хайк. — В разделе «Практические уроки». Больше мне сказать нечего.

— А грохот, грохот-то отчего был? — Семён глянул мельком на книжно-стеллажную кучу: пыль уже почти осела, в зале стало гораздо светлее.

— Она, книжка, у меня в руках вспыхнула, — пояснил Хайк. — И я от неожиданности немножко... э-э... отпрянул. Кто ж виноват, что у них тут коридоры узкие, — черепаховый боец тяжело вздохнул. — Нехорошо как-то вышло...

— Ты себя нормально чувствуешь? — озаботился Семён. — Всё в порядке?

— Вполне, — Хайк рассеянно пригладил рыжую шевелюру. — Ты, Симеон, был совершенно прав: в колдовские книжки лучше не заглядывать, себе дороже станет. А бороду жаль, — он замолчал, явно расстроенный предстоящим бритьём.

— Ладно, что-нибудь придумаем, — пообещал Семён. — Одно плохо — как в этом бедламе адресную книгу теперь найти? Ума не приложу. Вот незадача...

— Я, конечно, существо маленькое, — всё ещё всхлипывая от смеха, сказал Мар, — но не глупенькое. И есть у меня идея... хорошая, знаете ли, идея. Умная!

— Давай, говори, — заинтересовался Семён. — Нам любые идеи сгодятся, и умные и глупые, лишь бы делу помогли.

— Вахта, — коротко сказал Мар.

— Чего? — не понял Семён. — При чём здесь она?

— Эх, Семён, Семён, — огорчился медальон. — Я думал, ты с полунамёка сообразишь... Вахта в общежитии, бывал в таких местах, а? Там, как правило, журнал со списком жильцов находится, с номерами их комнат... и всякие другие справочники тоже. Вплоть до адресов весёлых девочек, хе-хе! Но не на стенке, а в столе. Под рукой.

— Точно! — Семён посмотрел на изукрашенный резьбой стол дежурного охранника. — Мар, а ведь ты верно мыслишь! Сейчас проверю, — Семён подошёл к столу, рывком выдвинул самый верхний ящик и... И обнаружил в нём с десяток разнокалиберных по размеру и цвету книжиц, прикованных к нижней части столешницы всё теми же серебряными цепями; на обложке верхней книги, стандартного размера и в сафьяновом переплёте, было вытеснено золотом: «Лифтовая нумерация помещений дворца. Для служебного пользования».

— Чего ж ты молчал! — Семён, звеня цепью, выложил книгу на стол. — Не мог раньше сказать! Мы бы время зря не тратили.

— Всеведущий я, что ли? — возмутился Мар. — Когда сообразил, тогда и сказал. И вообще, хватай книжку и побежали Кардинала нашим черепаховым клоуном удивлять: то-то обрадуется, бесплатный цирк приехал! — медальон вновь зашёлся в неудержимом хохоте.

Семён поднапрягся и разорвал цепь — в сущности, серебряные цепи действительно были декоративными, сплошная формальность, а не защита от воров. Впрочем, вряд ли кто рассчитывал на то, что посетители этой библиотеки действительно станут похищать книги.

— Тэкс, — Семён раскрыл адресную книгу, полистал страницы: адресов было много, очень много! Мелким шрифтом, от которого рябило в глазах. — И где у нас будет Император? Смотрим в алфавитном порядке... есть. — Семён ткнул пальцем. — Ого, сколько комнат за ним числится, аж три страницы одних только личных апартаментов! Причём указано, что без особого императорского доступа туда не попасть... Ну, с этим у нас нынче проблем нету. Итак, с чего начнём?

— Предлагаю с рабочего кабинета, — тут же сказала Олия. — Ещё не вечер... или вечер, но ранний, — уточнила она. — Вряд ли Кардинал будет в спальне!

— В рабочем кабинете тоже не обязательно, — возразил ей Семён. — В книжке и личные императорские бильярдные указаны, и сауны, и массажные, и рестораны, и... Хотя какая разница, с чего начинать! Можно и с рабочего императорского кабинета, почему бы нет... Ух ты! Их, кабинетов, целых десять штук, мда-а... С которого начнём? — Семён прищурился, думая. Потом бесшабашно махнул рукой:

— А, прям по списку и пойдём! Прошу всех в лифт.

...Кардинала-Императора они нашли в рабочем кабинете номер семь. Кабинет был невелик и уютен: мягко притушенное потолочное освещение, тёмные, едва видимые в полумраке книжные шкафы вдоль стен, полированный паркет под ногами — и Кардинал за широким столом, в обязательном сером костюме. На столе неярко светила лампа под зелёным абажуром: Кардинал что-то писал золотой ручкой на листе плотной, с орнаментом, бумаги; писал медленно, старательно, то и дело останавливаясь и перечитывая написанное. За спиной Кардинала, вдалеке, тускло синел и перемигивался ранними звёздами прямоугольник балконной двери — на Перекрёстке был поздний вечер.

Семён замер в нерешительности.

— Давай! — скороговоркой зашептал Мар. — Чего стоишь, вперёд, самая пора, он же весь в делах! За глотку его, за яблочко, и свергать нафиг, пока он тебя не заметил!

— Симеон, это ты? — не отрываясь от работы, усталым голосом спросил Кардинал-Император. — Проходи, присаживайся. Я сейчас, — Семён в растерянности глянул на друзей: не так он себе представлял встречу с безумным владыкой Империи, не так! Но раз приглашают... Семён направился к столу Кардинала; Олия и Хайк безмолвно последовали за ним.

Рядом со столом находился кожаный диван для посетителей: Семён уселся, не представляя себе, что же делать дальше — он был настроен на скандал, на крик, на драку, в конце концов... но никак не на вежливый, корректный приём; Олия присела рядом, чинно сложив руки на коленях; Хайк остался стоять, но сумку с плеча снял — на всякий случай. И стал потихоньку разминать пальцы.

Кардинал дописал, поставил внизу листа дату и свою размашистую подпись, отложил ручку в сторону и лишь после этого поднял на Семёна взгляд. Взгляд у Кардинала был под стать его голосу: усталый. Очень усталый. И вообще Кардинал заметно сдал — черты лица, и без того острые, стали ещё жёстче; оттопыренные уши, казалось, оттопырились ещё больше, делая Кардинала похожим на старую летучую мышь; на лысине поблескивали капельки пота, словно Кардинал только что проделал большую, утомительную работу. Физическую.

— Да ты не один, — без особого удивления сказал Кардинал. — Хм, сюрприз, сюрприз... Чем обязан, господа? — он глянул на Хайка, уголок его рта дёрнулся в намёке на улыбку и опал. — Или они с тобой, Симеон?

— Со мной, — буркнул Семён, соображая, с чего приступить к беседе, ну не начинать же её с истеричного вопля: «Кардинал! Заклинание гони! А не то мы тебя... мы тебе...»

— Ученики? Компаньоны? — Кардинал обратил внимание на Олию, взгляд его потеплел. — Красивая у тебя ученица, Симеон! Растёт твоё мастерство и влияние, растёт... вон и внучку Мастера Четырёх Углов в дело взял, а дед беспокоится, на днях лично ко мне обращался, слёзно просил найти любимицу... Впрочем, я и искать не стал, зачем? Коли она с тобой, то не пропадёт.

— Мы пришли для того, — начал было Семён напористо, с неудовольствием чувствуя, что опять, в который раз при беседе с Кардиналом начинает терять инициативу разговора, попадать под гнетущее обаяние этого человека, — для того, чтобы...

— Как там на улице? — сложив руки на груди, доброжелательно спросил Кардинал у девушки, не обращая внимания на запальчивость Семёна. — Сегодня ведь праздник, День Перекрёстка... небось, гуляет уже народ, да? Фейерверк в полночь будет... должен быть. Не знаю, увижу ли...

— Мы с утра во дворце, ваше величество, — скованно ответила Олия. — Наверное, гуляет, — девушка беспомощно посмотрела на Семёна, тот слегка пожал плечами: он о таком празднике вообще слыхом не слыхивал. — Неужели вы всё это время знали о нас? О том, что мы по дворцу ходим?

— Видишь ли, милая девочка, — Кардинал зевнул, — поисковые заклинания нашли Симеона часа два тому назад, о чём мне немедленно было доложено теми же заклинаниями... дублирующий сигнал, по личной Императорской линии. Был бы он там, — Кардинал неопределённо махнул рукой в сторону, — то сидел бы сейчас в кутузке... ни за что сидел бы. Потому что я тебя, Симеон, арестовывать не хотел, не для того ты мне нужен был. И сидел бы о-о-очень долго, без моего личного вмешательства... Хорошо, что ты здесь оказался, во дворце. Я, собственно, уже дал прямое распоряжение убрать тебя из поиска... да и твоё личное дело приказал уничтожить. Живи, сколько осталось, — Кардинал внезапно помрачнел, глянул на исписанный лист, отвёл взгляд в сторону.

— А... а зачем вы меня искали? — Семён понимал, что не о том идёт разговор, не о главном, но не спросить не мог.

— Ну-у, — протянул Кардинал, откинувшись на спинку стула, — теперь оно не важно... Но раз ты спрашиваешь, то отвечу. Время пока есть, — Кардинал крепко потёр лицо, словно массируя его, словно оно у него онемело. — Ты, разумеется, в курсе происходящего? — Семён кивнул. — И знаешь, из-за чего всё случилось, иначе не пришёл бы сюда, не так ли? Невзирая на защиту дворца. — Семён опять кивнул: ему не нравилось, что Кардинал опережает его вопросы, ему вообще не нравилось поведение Кардинала, неправильное поведение. Слишком оно было спокойное.

— Мирозданию приходит конец, Симеон, — Кардинал опустил глаза к листу бумаги, упёрся в него невидящим взглядом. — И я, я его устроил, тот конец, что самое паршивое!.. Я хотел, Симеон, выйти через тебя на бога Слимпа, на самозванного, но могущественного бога... хотел просить его помочь отменить заклинание, которое я сам же создал и применил, не зная о всех последствиях. Чужие исчезли, да, но скоро исчезнем и все мы! — Кардинал поднял взгляд, посмотрел мимо Семёна, сказал глухо:

— К утру погибнет Чумной Мир, слышал о таком? Ах, да! Ты ж всегда представлялся младшим принцем из него, значит, слышал... И дальше всё пойдёт по нарастающей, Симеон, по очень быстрой нарастающей... к концу следующей недели не будет ни одного Мира, из тех, что стронулись с мест после моего заклинания. После его активизации.

— Погодите, — оторопел Семён, — о чём вы говорите?! Это ж космический процесс, это ж столетиями, тысячелетиями может продолжаться! Ерунда какая-то, право... Вы ошибаетесь!

— Это не космический, а магический процесс, — негромко поправил его Кардинал. — И у него свои законы, мне ли не знать! Я оказался тем самым великаном Додо, который наконец-то разрушил стену своей темницы... межмировую стену. Ты знаешь эту легенду, Симеон?

— Знаю, — Семён с трудом сглотнул, во рту вдруг пересохло: однако, всё было гораздо хуже, чем казалось на первый взгляд. Куда как хуже!

— Я не хотел применять то заклинание до последнего, — горько усмехнулся Кардинал. — Надеялся, что с проблемой можно справиться обычным образом... Ты не поверишь, Симеон, сколько моих бывших друзей предало меня, когда я стал Импер... регентом! Сколько их заключило тайный альянс с чужими, с их остатками, и всё лишь для того, чтобы свергнуть меня!.. В Земляном Мире, как оказалось, вовсю шли работы по изготовлению новой пентаграммы-матки, с прямыми поставками материалов отсюда, из Мира Перекрёстка, — Кардинал зевнул, прикрыв рот ладонью. — И мне пришлось... я был обязан... — Кардинал умолк, глядя в глаза Семёну. — Что, осуждаешь? — он слабо усмехнулся. — Молодой ты ещё, Симеон, глупый. Ни черта в интригах и политике не понимаешь...

— Да, я не разбираюсь в политике, — Семён почувствовал, что начинает злиться. — Возможно, я и впрямь глупый! Но зато я никогда не применил бы непроверенное колдовство, убивающее колдовство... даже против чужих не применил бы!

— Неужто? — брови Кардинала удивлённо полезли вверх, сонный взгляд прояснился. — Никогда-никогда? Даже если б не было другого выхода? Совсем не было?

— Никогда! — гордо отрезал Семён. — Потому что выход всегда найдётся, даже если его и нету. И вообще: немедленно отдайте мне... нам ваше заклинание! Я знаю, как исправить вашу ошибку. Я могу...

— А если не отдам? — Кардинал оживился, куда подевалось его безразличие, даже щёки порозовели. — А? Что делать будешь?

— Вызову вас на дуэль! — рявкнул Семён. — Немедленно, сейчас! От этого заклинания зависит жизнь тысяч Миров, наша жизнь! Моя и моих друзей! — Семён в запальчивости вскочил с дивана.

— Ду-у-эль, — насмешливо протянул Кардинал. — Экий ты резвый... Да куда тебе против меня, мальчишка! Дуэлянт, подумать только. Эх, Симеон, Симеон...

— Тогда я вызываю вас на дуэль, — шагнул вперёд Хайк, отодвигая плечом Семёна, — раз вам нужен хороший противник, то сразитесь со мной!

— С клоунами не дерусь принципиально, — сухо ответил Кардинал. — Здесь вам не ярмарка и не балаган, господин чудак.

— Я не клоун! — Хайк гневно упёр руки в бока. — Я — мастер многопрофильного боя из клана Болотной Черепахи, двенадцатый уровень обучения!

— Тем более не буду, — равнодушно сказал Кардинал, меряя черепахового бойца взглядом. — Я против тебя — как Симеон против меня. Не пойдёт.

— Тогда заклинание гони, гад! — завопил Мар, потеряв всяческое терпение. — Если слышишь меня, так гони! А то валяет дурку, понимаешь... Совесть иметь надо, понял?

Кардинал неожиданно расхохотался, до слёз:

— Цирк, сущий цирк! Ну нету у меня того заклинания, понимаете? Нету! Я его составил и записал прямо в книжке первичных заклинаний. А когда увидел, что всё, конец, нет никакой надежды — сжёг ту проклятую книгу! Сегодня утром и сжёг. Вместе с самодельным заклинанием. — Кардинал неожиданно перестал смеяться: промакнув глаза носовым платком, он выжидательно оглядел визитёров.

— Да, жаль, что вы опоздали, очень жаль. Ещё вопросы есть? — Семён отрицательно покачал головой. Говорить с Кардиналом ему было не о чем.

— Тогда прошу вас покинуть помещение, — официальным тоном приказал Кардинал. — У меня неотложное дело, господа. И я хотел бы побыть один. — Он зевнул, протяжно-протяжно.

— Вы негодяй! — сжав кулачки, крикнула Олия. — Вас убить мало! Вы, вы... — она не нашлась, что ещё сказать, лишь тяжело задышала.

— Именно это сейчас и происходит, — мрачно сказал Кардинал. — Я принял перед вашим приходом яд, хороший яд. Мне не будет больно, я просто усну. А после... после откроются все выходы из дворца. Прощайте, юноши. Идите, веселитесь — сегодня праздник, сегодня можно.

— Блеф! — взорвался Семён. — У вас наверняка не одна жизнь в запасе!

— Я не считаю себя вправе жить после всего мной содеянного, — мягко, словно разговаривая с капризным ребёнком, ответил Кардинал. — Потому я отказался сегодня от всех своих запасных жизней. Да и вряд ли они мне пригодятся, когда погибнет мироздание. И посмертного существования тоже... не... будет, — глаза Кардинала медленно закрылись, руки опустились, он покачнулся и упал грудью на стол; лоб Кардинала-Императора звучно ударился об столешницу. Кардинал замер — скособочившись, уткнувшись лицом в подписанный им документ.

— Блеф, — неуверенно повторил Семён. — Кардинал?

— Он что, правда себя отравил? — Олия в ужасе схватилась за голову, — Симеон, сделай что-нибудь, скорей! — Семён бросился к Кардиналу, откинул его на спинку стула: глаза у того были открыты, зрачки расширены, в углу рта пузырилась густая пена; Кардинал ещё дышал. Пока что дышал.

— Хайк! — завопил Семён, стараясь поднять тяжёлое, вываливающееся из рук тело, — хватай этого придурка и бегом в бассейн! Кидай его в угол, где стакан лежит, там вода наверняка вся живой стала, макай покуда он в себя не придёт, до упора макай! И напиться его заставь! — Хайк молча поднял Кардинала со стула, перебросил тело через плечо, трусцой вбежал в лифт:

— Симеон, код бассейна!

— А, чёрт! — Семён лихорадочно зашелестел страницами адресной книги. — Где же он, где? Блин, не найду!

— Триста двадцать пять, — быстро подсказал Мар, — я помню.

— Триста двадцать пять, — крикнул Семён Хайку: черепаховый боец нажал кнопки и исчез вместе с умирающим Кардиналом.

— Ффу-у, — Семён утёр пот со лба. — Ну и денёк! Кардинал, бывалый мужик, а поступил как девчонка, которая от несчастной любви димедролом травится. Вот уж чего никак от него не ожидал!.. Мар, а откуда ты номер бассейна знаешь?

— Эта... я... — замялся медальон. — Запомнил на всякий случай, когда ты книжку листал. Мало ли... эта... если тот номерок срочно потребуется.

— Меня оживлять, да? — невесело улыбнулся Семён. — Ты, Мар, сплошная забота и опёка! Ангел-хранитель, ей-ей.

— Да не, — ещё больше засмущался медальон. — Типа если... ну... если ты приватизировать бассейн всё ж надумаешь, чтобы номерок тебе сразу подсказать, для быстрого оформлении документика на вступление в право обладания. С последующей немедленной инвентаризацией объекта. Во как.

— Мар, ты меня убиваешь, — Семён расхохотался, схватившись руками за живот, — заботливый ты наш! Инвен... инвентаризатор хренов! — и рухнул спиной на диван, от смеха стуча ногами по полу. Рухнул и продолжил смеяться во весь голос.

— Симеон, — Олия растерянно заметалась вокруг дивана, не зная, что делать, — Симеон! Прекрати! — но Семён её не слышал, смеялся безостановочно, словно внутри него раскручивалась туго скрученная смеховая пружина — хохотал до тех пор, пока Олия с размаху не влепила ему крепкую пощёчину.

Семён умолк, сел и с изумлением потёр щёку:

— Ох и тяжёлая у тебя рука... Всё, хватит! — девушка размахнулась было добавить ещё, для профилактики, но Семён вовремя увернулся. — Я уже в порядке. Спасибо, — он встал, походил по кабинету, успокаиваясь и обдумывая, что делать дальше; Олия смотрела на него во все глаза.

— Деваться некуда, — Семён повернулся к девушке. — Пришло время использовать мои знакомства... Не пугайся, я сейчас Слимпа вызывать буду. — Семён задрал голову к потолку и громко произнёс:

— Слимп! Я хочу с вами встретиться! Будем обещанное желание реализовывать.

— Давно пора, — Семён и Олия одновременно повернули головы: в глубине кабинета, в невесть откуда взявшемся кресле, больше похожем на трон, сидел плечистый бородач — коротко стриженный, в белоснежной тоге, с золотым лавровым венком на голове и с рубиновым скипетром в руке. Это был Слимп, крупный специалист по невмешательству в реальность и умелец избегания конфликтных ситуаций; бог, полностью ушедший в собственные, придуманные им Миры. Насколько Семён помнил, в прошлый раз Слимп выглядел куда как проще и демократичнее... Видать, сказывалась специфика работы.

— Всем привет! — Слимп поднялся из кресла, щёлкнул пальцами: кресло-трон исчезло, заодно пропал и скипетр с золотым венком; белая тога превратилась в деловой костюм-тройку, на носу Слимпа возникли очки в тонкой платиновой оправе — явно для форса — и стал гражданин бог весьма похож на преуспевающего юриста. Адвоката, разумеется.

— Я прямо с работы, — пояснил Слимп, с любопытством оглядывая кабинет, — только что народу в одном из Миров являлся. Народ у меня простой, без регулярных подтверждений моего существования бузить начинает, в атеизм ударяется... А кому ж это понравится? Ох и хлопотно, должен тебе сказать, Семён, поддерживать свою божескую репутацию, — добродушно посетовал Слимп, разглядывая засмущавшуюся Олию, — там явись, там покажись... Порой думаю: а не начать ли всё заново? Они, люди, чем взрослее становятся, тем беспокойнее. В небо, понимаешь, рвутся, в космос... А откуда у меня космос возьмётся? Не планировал я ничего подобного... Итак, чем могу помочь?

— Тут проблема возникла, — Семён нервно потёр горячую щёку; Слимп взглянул на отпечаток пятерни, покосился на Олию, улыбнулся понимающе, но ничего не сказал. — Дело в том, что Кардинал создал некое заклинание для того, чтобы расправиться с чужими. Но чего-то там перемудрил и в итоге мало того, что пропали чужие, так ещё и конец света наступает: все обитаемые Миры вот-вот исчезнут!

— И чего же ты хочешь? — поинтересовался Слимп. — Вернуть чужих или отсрочить конец света?

— Ни того, ни другого, — убеждённо сказал Семён. — В смысле, о чужих и речи быть не может! А конец света я не хочу отсрочить — я хочу отменить его раз и навсегда!

— Такого, Семён, даже я не в силах сделать, — вздохнул Слимп. — Всему когда-нибудь приходит конечный момент, который можно отсрочить, вполне можно, но отменить — никогда!

— Я неверно выразился, — смутился Семён. — Я имел в виду, что надо вернуть Миры в исходное состояние и отменить заклятие Кардинала, раз и навсегда!

— Погоди, погоди, — усмехнулся бог, — речь у нас шла лишь об одном желании, а не о нескольких, пусть и взаимосвязанных. Ты давай одно из двух выбирай!

— Хорошо, — призадумался Семён. — Тогда давайте так: если вернуть Миры на свои бывшие места, то будет ли по-прежнему действовать на них заклятие или нет? Это не желание, это вопрос к вам как к специалисту.

— Хороший вопрос, — важно кивнул Слимп. — Правильно, что не кидаешься реализовывать столь мощное желание очертя голову! Любое вмешательство в реальность, тем более такое глобальное, всегда влечёт за собой...

— Слышали уже! — не утерпел грубый Мар. — Причём не один раз. Вы меня извините, бог Слимп, что я эдак по-хамски вашу лекцию прерываю, но дело-то безотлагательное! Люди скоро гибнуть начнут, целыми пачками... Да что там люди! Материальных ценностей страсть сколько пропадёт! Убытки вселенского масштаба случатся, а вы говорите... — медальон притих, испугавшись собственной храбрости и ожидая немедленных карательных мер, вроде насильного усыпления. Чтобы не мешал и с дурацкими замечаниями не лез.

Однако Слимп не обиделся:

— Действительно, — спохватился бог. — Это ведь твоё желание, Семён, какое бы оно ни было! Погоди-ка, — Слимп на секунду прикрыл глаза, словно прислушиваясь к чему-то, нахмурился.

— Должен огорчить тебя, Семён, — с сожалением произнёс Слимп, открыв глаза, — ни один из предложенных тобой вариантов невозможен. Я разобрался с заклятием, с принципом его устройства: если вернуть Миры в исходное состояние, то заклинание всё равно по новой сорвёт их с места и в конце концов уничтожит. И отменить Кардинальское заклинание я не в силах: оно составлено из низкоуровневых, базисных элементов... Нет, не получится. Не в моей власти. Слишком оно необратимое.

— Что же делать? — Семён в растерянности посмотрел на Слимпа. — Вы можете подсказать?

— М-м... Я могу забрать вас в любой из своих Миров, — любезно предложил бог. — Их катастрофа не коснётся, уверяю тебя! Они, можно сказать, лежат совсем в другой системе магических координат, в другой реальности, вернее. Причём в более лучшей и совершенной! — похвастался Слимп. — Как, согласны?

— Нет, — отрицательно помотал головой Семён. — Это не решение... нельзя так делать. Должен быть другой выход из положения, должен!

— Другого нет, — уверенно ответил Слимп. — Ситуация однозначно непоправима! Во всяком случае, лично я не представляю, как её можно улучшить, — Семён внимал словам бога понурившись, с потерянным видом.

— Симеон, не соглашайся, — Олия ласково обхватила Семёна за плечи. — Ты же сам говорил, что из любой передряги есть выход. Ищи же его, ищи!

— Хорошо, — Семён выпрямился, твёрдо посмотрел Слимпу в глаза. — Вы сказали, что поняли смысл заклятия. Каким образом оно действует? Растолкуйте, пожалуйста.

— Это можно, — согласился бог. — Дело в том, что заклинание изначально было налажено на уничтожение одних лишь Миров, населённых чужими, как вы их называете... с размахом заклятие состряпано, ничего не скажешь! Но Кардинал не учёл маленькой детали при составлении того заклинания, крохотной детали... пустячка! Из-за которого чуть погодя сама собой образовалась вторая волна уничтожения, более медленная, но и более широкого спектра воздействия. Волна, которая нарастает с каждым часом и которую мне, увы, не остановить. Она, Семён, уничтожит все Миры, населённые людьми... ведь, насколько я знаю, чужие — это бывшие люди? И чем больше Миров захватывает та волна, тем мощнее она становится. Увы.

— Понятно, — Семён задумался. — Скажите, а волна действует не на конкретно взятый в отдельности Мир, адресно, а только на все и обязательно разом?

— Можно сказать и так, — с интересом глядя на Семёна ответил Слимп. — Я понимаю ход твоих рассуждений, Семён. Да, если бы сейчас, предположим, вдруг исчезли все Миры — не в результате действия заклинания, нет, а сами по себе, — за исключением какого-то одного Мира, то он остался бы цел: заклинание его не тронуло бы. Оно тогда бы вообще рассеялось, такова его природа... Но — один Мир! Не более. Впрочем, это чистейшей воды теория, игра ума, которую...

— Стоп! — Семён поднял руку, останавливая рассуждения бога Слимпа. — Есть! Я придумал!

— Да? — удивился Слимп. — Ну-ка, ну-ка...

— Вселенский Диск! — громко и чётко сказал Семён. — Согласно легенде! Диск, на котором находятся все Миры и живут все люди.

— В смысле? — оторопел Слимп. — Что-то я... Диск? Плоский?!

— В смысле объединить погибающие Миры в единый Мир, — пояснил Семён, загораясь идеей. — В один единственный Мир, тот, на который не будет распространяться заклятье Кардинала!

— А почему именно плоский? — уже что-то прикидывая в уме, задумчиво спросил бог Слимп. — Хотя ты прав! Именно что плоский, — Слимп возбуждённо потёр ладони, — только так и не иначе!

— Из-за законов гравитации? — с пониманием спросил Семён. — Ускорения всякие, моменты вращения... тектонические процессы... да?

— Нет, — в азарте отмахнулся Слимп. — Кроить Миры легче. Хор-р-рошую ты мне задачку придумал, Семён! Вот уж придумал так придумал! — бог Слимп выглядел вовсе не обескураженным столь неожиданным пожеланием Семёна, а, скорее, наоборот — очень и очень довольным.

— Эх и поработаю же я! — мечтательно сказал он. — Не всё ж на престоле красоваться... Прощай, Семён, — он крепко пожал протянутую Семёном руку. — Больше мы не увидимся никогда. Я немедленно возьмусь за исполнение твоего желания, и мы с тобой в расчёте: ты создал меня, а я спасу тебя... и твоё мироздание заодно. Да, кстати! Чуть не забыл, — Слимп украдкой глянул на Олию: девушка отошла в сторону, чтобы не мешать важной беседе, и оттуда с тревогой наблюдала за Семёном и его другом-богом; Слимп наклонился поближе к Семёну и тихо прошептал ему на ухо:

— Девушку береги! Она славная, — дружески похлопал Семёна по плечу и исчез: бог Слимп приступил к исполнению желания Семёна. Отправился перекраивать Миры на новый лад.

— Чудеса, — выдохнула Олия. — Неужели мы спасены, Симеон? Или... Семён?

— Зови меня по-прежнему, — Семён подошёл к девушке, взял её за руки. — Не будем менять хороших привычек, ладно?

— Ладно, Симеон, — согласилась Олия. — Как скажешь, Симеон. — Она прикрыла глаза и потянулась к Семёну.

— Целуй её, целуй! — обрадовался Мар. — Цел... вот же блин! Хайк! И, как всегда, не вовремя. Тьфу на него!

Семён обернулся: в лифтовой комнате стоял Хайк. Мокрый, точно его только что из стиралки вынули — самый настоящий, привычный и правильный Хайк, черепаховый боец, а не клоун из детской книжки. Шлёпая мокрыми сандалиями и оставляя на паркете следы, Хайк подошёл к Семёну.

— Что с Кардиналом? — Семён отпустил руки Олии, девушка огорчённо вздохнула и присела на диван, отвернувшись от Хайка. Но черепаховый боец не обратил никакого внимания на её обиду — он выполнял важное задание Симеона и первым делом обязан был ему доложить, как обстоят дела. А уж после выяснять, чем это он ухитрился огорчить Олию.

— Жив Кардинал, — Хайк победно улыбнулся Семёну. — Живёхонек! Наглотался, правда, воды до икоты, но она ж целебная, ничего с ним не станется. Заодно и я выкупался, случайно, — Хайк с довольным видом почесал в мокрой бороде. — Главное, бриться теперь не надо! Прям камень с души.

— Ты его в зале с бассейном оставил? — Семён глянул на лифтовую комнату: Кардинала там не было, черепаховый боец вернулся один.

— Да, — Хайк прошлёпал к столу. — Я ему рассказал про твой вариант со Слимпом, и Кардинал заявил, что если всё обойдётся, если Миры останутся целы, то звание регента он передаёт тебе. А сам Кардинал удаляется от дел. Навсегда.

— Как так? — не понял Семён.

— Он же травиться собрался, — Хайк сел за стол Кардинала, с облегчением вытянул ноги. — И загодя подготовил официальное отречение от регентства: чтобы, когда его найдут мёртвым, в Империи не наступило безвластие... пусть и в погибающей, но всё ж Империи! Здесь пустая строчка есть, — Хайк показал мокрым пальцем на исписанный лист бумаги. — Чьё имя туда впишут, тот и станет регентом. То есть Императором.

— Благодетель, а не Кардинал! — восхитился Мар. — Радетель государственного масштаба, ага, — и неприятно засмеялся.

— Тебе что-то не нравится? — удивлённо спросил Семён у медальона. — Почему? Мудрый политический шаг, последняя забота об Империи...

— Из-за этой пустой строчки все претенденты на престол завтра же друг дружку потравили бы да кинжалами покололи, — язвительно сообщил Мар. — Можешь не сомневаться! Да, умный Кардинал человек, ничего не скажешь. Интриган высшей пробы... мало ему было того, что все и так погибнут, захотелось напоследок грандиозную склоку устроить, по всем правилам дворцовой интриги!

— Надеюсь, что ты не прав, — Семён заглянул в исписанный лист, убедился, что пустая строчка действительно существует. — Хайк, снимай куртку, а то она слишком мокрая, чернила размажет... вытри руки насухо и бери ручку, вон она лежит, золотая. Сейчас документ заполнять будешь.

— Дельное решение, — оживился медальон. — Чего тянуть-то. Ох и покоролевствуем мы, Семён, ох и поуправляем Империей! Вернее, Вселенским Диском... вернее, Вселенско-Имперским Диском... э, долго произносить, как бы покороче? Во, придумал! Слимперия! В память о Слимпе, хе-хе. Значит, для начала отбабахаем тебе, Семён, посреди Слимперии памятник выше облаков, типа ось мироздания... ну и я на груди у того памятника, а как же! Большой, красивый, блестящий, чтобы в солнечную погоду меня во всех Мирах видно было...

— Вытер руки? Тогда пиши, — Семён присел на край стола, покачал ногой.

— Что писать-то? — Хайк занёс ручку над пустой строкой.

— Тебя как полностью зовут? — Семён глянул на черепахового бойца. — А то давно знакомы, а как по батюшке величают, до сих пор не знаю.

— Хайк, третий сын Варри-Непобедимого, главы клана Болотной Черепахи, — с недоумением ответил Хайк. — А что?

— Вот и впиши это в пустую строку, — Семён подмигнул Хайку. — Был третьим в семье, а станешь первым в Империи... в Слимперии, как Мар её обозвал, — Семён постучал по медальону пальцем. — Слышишь, хорошее название придумал! Думаю, приживётся. — Но Мар не ответил — похоже, он напрочь онемел от неожиданности, только поскуливал да покряхтывал, не в силах вымолвить ни слова.

— Симеон, я не достоин, — Хайк отложил ручку. — Кто я и кто ты... Нет, не буду вписывать себя! И не проси.

— Пиши! — рявкнул Семён. — Нашёл время выяснять, кто лучше, а кто хуже... Я никогда не буду правителем, потому что не хочу! Не по мне оно, понимаешь? А ты... Во-первых, я знаю, что ты человек порядочный и никого почём зря не угробишь. Во-вторых, займёшься воспитанием принца, у тебя получится! В ученики его возьмёшь, боевым наукам обучишь... Человека из него сделаешь. Не придворного воспитанника, а именно — человека.

— Всё равно не буду, — упрямо помотал головой Хайк. — Не достоин я!

— ...Да и Яне нос утрёшь, — мимоходом, как о незначительном, заметил Семён, — будет знать, как тебя обижать. — Хайк молча взял ручку и быстро вписал своё имя в отречение Кардинала.

— Молодец, — Семён встал. — Спрячь документ, пока Кардинал не передумал... э, да у тебя ж всё мокрое, куда прятать-то! Вывесь своё барахло на балконе, там ветерок его быстро высушит. — Хайк послушно снял с себя мокрые штаны, оставшись в одних плавках, и, прихватив куртку, отправился на балкон.

— А теперь, Олия... — Семён повернулся было к девушке, но испуганный вопль Хайка оборвал его слова:

— Симеон! Олия! Сюда, скорей! — Семён опрометью кинулся на крик, вдруг представив себе, что новоиспечённый регент ненароком ухитрился вывалиться за балконное ограждение и висит над бездной дрыгая ногами, вот-вот сорвётся...

Однако Хайк и не думал никуда вываливаться: бросив мокрую одежду на пол, упёршись руками в высокие перила, он стоял и смотрел вдаль. Семён выбежал на балкон и замер, поражённый увиденным; Олия остановилась рядом с Семёном, взяла его за руку — ей от того увиденного стало жутковато.

Балкон находился на самой вершине гигантского дворца-пирамиды — просторный, мраморный, обдуваемый тёплым ночным ветром — и с него открывался изумительный вид на деловую часть Мира Перекрёстка. Вернее, на весь Мир Перекрёстка. Точнее, на видимую часть Слимперии.

Внизу, где-то под пирамидой, далеко-далеко, шло празднество — там запускали фейерверк, блуждающие россыпи еле видимых разноцветных искр: народ праздновал День Перекрёстка и не было народу сейчас никакого дела до того, что происходило с их Миром. Пока что не было.

А впереди, перед балконом, простиралась ночь, а за ней, на самой грани видимости, светился день. День иного Мира, неизвестно какого: иномирное солнце висело над Слимперией, освещая свой кусочек Всемирного Диска; а чуть дальше тоже виднелось солнце, совсем маленькое, тусклое, вечернее, а за ним ещё одно, крохотное, и ещё... Солнца уходили вдаль как фонари над бесконечным шоссе.

Семён повернул голову — в другой стороне тоже были солнца, большие и малые, жёлтые, красные, голубые... и в другой стороне — тоже. Солнца нового Мира, единого и неделимого, солнца великой Слимперии.

— Красотища! — с восхищением сказал Мар. — Невероятная красотища. И ты от всего этого отказался... Эх, Семён, Семён. — Медальон умолк, погружённый в горестные думы.

— Эгей, на балконе! — крикнул снизу кто-то очень знакомым голосом: слышимость в чистом воздухе была изумительная. — А вот и я, как обещал, — Семён навалился животом на ограждение, посмотрел вниз: лениво взмахивая крыльями, к ним поднимался из темноты фиолетовый дракон устрашающих размеров, дракон, переливающийся отблесками тысяч далёких солнц; на спине летающей крепости в лёгкой открытой беседке сидел человек в фиолетовом смокинге, фиолетовых брюках-дудочках и фиолетовых же штиблетах, сидел и вовсю размахивал над головой фиолетовым цилиндром.

— Это же Настройщик, — ахнула Олия, — откуда? — дракон поравнялся с балконом и завис, распластав кожистые крылья и слегка покачиваясь на месте.

— Ты откуда? — ошарашенно спросил Семён. — Неужели всё-таки смог выбраться из своего Комплексного Мира?

— Смог, — фиолетовый Настройщик торжественно водрузил цилиндр на голову. — Буквально только что, через оставленные твоим болтливым медальоном путевые метки. Свобода, братцы, свобода! И мой Комплексный Мир ожил... Имею я право устроить себе отпуск, верно? Шампанского, опять же, с друзьями выпить, — он огляделся. — Тем более, что повод, кажется, есть. И кто ж это всё устроил?

— Он, — Хайк и Олия одновременно указали на Семёна.

— Прошу на борт, коллега! — Настройщик махнул рукой. — Всех прошу! Летим смотреть новый бескрайний Мир и пить шампанское, — фиолетовый бог повёл рукой и от беседки к балкону протянулся широкий золотой трап.

— Я не могу, — расстроенно покачал головой Хайк, — у меня работа и юный принц на воспитании... И Слимперией управлять кому-то надо, в конце концов.

— А мы летим, да, Олия? — Семён повернулся к девушке.

— Конечно! — она легко вспрыгнула на перила балкона: Семён подсадил, помог; пробежав по трапу, Олия оказалась в беседке, где её подхватил Настройщик.

— Бывай, Хайк, — Семён пожал руку черепаховому бойцу. — Смотри, управляй Слимперией по уму и по совести! Вернусь — проверю, — хлопнув на прощанье Хайка по плечу, он забрался на трап и зашагал по золотой дорожке.

— Можешь не сомневаться! — крикнул Хайк, третий сын Варри-Непобедимого, главы клана Болотной Черепахи, а ныне властелин Слимперии, — штаны только сначала высушу и сразу же приступлю, по уму да по совести. До встречи! — Хайк помахал вослед улетающему дракону мокрой курткой.

...Фиолетовый дракон, мягко взмахивая крылами, летел к солнечному, дневному Миру; Настройщик откупорил первую бутылку шампанского, пробка с хлопком унеслась в звёздное небо: Семён и Олия подставили бокалы под пенную струю.

— Нафиг того Слимпа, — с подъёмом воскликнул медальон, — он всё одно в кусты свалил, причём навсегда. Да здравствует Настройщик! Настройщику — ура!..Уж лучше такой бог в корешах, чем никакой, да, Семён? — тихо добавил он.

Но Семён ничего ему не ответил: он смотрел на Олию, а Олия смотрела на Семёна...

А потом они выпили шампанского, обнялись и поцеловались, крепко-крепко.

И последнее слово осталось за Маром.

Впрочем, не в первый раз.

И, скорей всего, не в последний.