Слимперия

Глава 10 Самодельная Ловушка Из Медных Прутьев

Настройщик вернулся, уселся в кресло, набил трубочку дурман-травой и, прикурив от пущенной из пальца искры, погрузился в раздумья. Но размышлял и курил он недолго — почти сразу вынул трубочку изо рта, недоумённо оглядел её, сплюнул с отвращением:

— Дрянь какая! Отсырела, что ли? — порылся в кисете и, достав пригоршню зелья, обнюхал его, даже лизнул. — Нет, вроде бы всё в порядке... Странно. Не хочется вовсе. — Настройщик выбил трубку о подлокотник и спрятал её в карман. — Вчера перестарался, наверное... Ладно, обойдёмся, — вечный юноша потёр виски, припоминая. — Отмена первичного заклинания, м-м... простенькое, да-да, но что именно? — Настройщик глубоко задумался, прикрыв глаза.

Семён встал потихоньку из кресла, сделал знак Олии и Хайку — мол, пошли отсюда, — те намёк поняли и без шума последовали за Семёном: отойдя по берегу озерца подальше от затихшего Настройщика, Семён остановился.

— Не хочу мешать, — вполголоса пояснил он друзьям. — А то чихнёт кто или закашляется и всё, плакал наш рецепт отмены заклинания... С травкой-то он, может, быстрее вспомнил бы и наверняка, но раз она испортилась...

— Ни хрена с той дурман-травой не случилось, — уверенно заявил Мар, — чего с ней станется! Это сам Настройщик испортился... то есть вылечился от привычки к траве: стакан, вот в чём всё дело! Опасная, должен тебе сказать, Семён, вещица — эта посудина имени глупого принца, страсть насколько опасная...

— Чем же? — заинтересовался Семён.

— Ну ты сам подумай, — несколько раздражённо ответил медальон. — Ежели ваш дурацкий стакан настолько капитально человека лечит, что тот после нескольких глотков напрочь от дурман-травы отказывается, тогда, стало быть, посудина кого угодно и от других не менее вредных привычек отвадить сможет! Типа от горького пьянства или от иных травок-заварок... от порошков счастья, в конце концов, которые немалых денег стоят.

— И что? — не понял Семён. — Это же здорово! Долой массовое пьянство и наркоманию, даёшь здоровый образ жизни: физкультуру всякую, плавание там или горнолыжный спорт какой...

— Если синдикат торговли порошками счастья узнает об этом стакане, они тебе башку враз снесут, — угрюмо сказал Мар. — Горной лыжей, ага... Я бы на твоём месте выбросил бы стакан и забыл о его существовании! Оно для твоего личного здоровья куда как полезней было бы.

— Да откуда ж синдикат узнает, — рассмеялся Семён. — Я, что ли, им скажу? Или ты?

— Всяко бывает, — флегматично ответил медальон. — Вылечишь, к примеру, одного-другого — ты ж не удержишься, с тебя станется! — и готово, поползли слухи... А синдикат, Семён, это пострашнее любого Кардинала-Императора будет!

— Во всяком случае, не страшнее конца света, — резонно заметил Семён. — Всё, хватит на тему здравоохранения! Итак, Олия... — и лишь сейчас он заметил, что друзей рядом нету: пока Семён беседовал с медальоном, Олия превратила свою одежду в закрытый купальник и теперь плескалась в озерце; Хайк, сбросив куртку и закатав штанины, тоже забрался в воду по горло — всё же было очень жарко, пустыня, как-никак.

— А почему бы и нет? — Семён оглянулся на Настройщика: тот сидел, уронив голову на грудь и, похоже, вовсе не думал, а попросту спал. — Ладно, нам тут ещё долго торчать, можно и искупаться. — Снимать комбинезон Семён не стал, превратил его в плавки, снял пояс с кошелем и нырнул в воду.

Вода была на удивление холодной, поначалу даже показалась ледяной, и Семён чуть не заорал от неожиданности. Но орать под водой было нельзя, да и на воздухе шуметь тоже не рекомендовалось, потому Семён вынырнул, покричал немножко шёпотом, а после поплыл к Олии: они гонялись друг за дружкой по всему озерцу, а Хайк бултыхался почти на одном месте: плавать в штанах было крайне неудобно. А без штанов — ещё неудобнее!

Устав резвиться, Семён подплыл к берегу, вышел, ступая по горячему песку, попрыгал на одной ноге, вытряхивая воду из уха, и чуть не сбил с ног Настройщика — тот, оказывается, уже не думал, сидя в кресле, а стоял в тени одинокой пальмы, сложив руки на груди и с нескрываемой завистью глядел на пловцов; пальмы здесь раньше не было, видно, вырастил Настройщик её только что, именно для создания тени. Вместо зонтика.

— Хорошая водичка, — похвалил Семён, — сплошное удовольствие! Давай окунись, по жаре самое то.

— Нет, — покачал головой Настройщик, — я плавать не умею... Один раз попробовал, сразу ко дну пошёл и утонул. А воскресать мне жутко не нравится, неприятное это дело, воскресение-то... и голова после долго болит. Я уж тут, на песочке... А если помыться, так и дождь можно организовать, тёплый, с шампунем. Хочешь дождь?

— Дождя не надо, — наотрез отказался Семён, — особенно с шампунем. Мы уже помылись... Олия, Хайк, давайте сюда! — через минуту отряд был в сборе: Олия, выйдя на берег, сменила купальник на короткое лёгкое платье и, достав из воздуха гребешок, принялась аккуратно расчёсывать длинные волосы — судя по всему, она воспользовалась магией своего кулона-плетёнки; Хайк накинул на себя куртку и стоял наполовину сухой, наполовину мокрый — со штанов текло как после стирки; Семён спохватился, что он в одних плавках и, подпоясавшись ремнём с кошелем, немедленно вернул себе прежние рубашку и шорты.

— Значит так, — сказал Настройщик, когда его гости привели себя в порядок и приготовились слушать. — Вспомнил я! И впрямь, ничего сложного... Для отмены действия первичного заклинания надо лишь прочитать его наоборот, от конца к началу, и всё.

— Так просто? — изумилась Олия. — И ничего более?

— Соблюдая артикуляцию и ударение, сделанные при нормальном, первом чтении заклинания, — уточнил Настройщик. — Это немаловажно! Иначе не сработает... Плохого оно ничего не сделает, вывернутое заклинание, но и отмены колдовства не случится.

— Не проблема, — заверил Настройщика Семён, — уж мы постараемся! Главное, добыть то состряпанное Кардиналом заклинание, а остальное — дело техники. Нас трое...

— Четверо, — поправил Семёна медальон. — Я тоже грамотный и говорить умею!

— Нас четверо, — согласился Семён, — на четыре голоса и будем читать задом наперёд, каждый по-своему... уж чего-нибудь, да сделаем!

— Это хорошо, — думая о своём, сказал Настройщик. — Надеюсь, что так оно и будет... иначе окончательно потеряется смысл моего существования.

— То есть? — нахмурился Семён, стараясь понять услышанное. — Какой ещё смысл? Живи себе и живи, целый Мир под твоим началом, хочешь — дворцы строй и ломай, хочешь — грозы с шампунем устраивай или ураганами из бабочек забавляйся. Красота!

— Я говорю о смысле назначенной мне жизни, а не о пустых развлечениях, — Настройщик снисходительно посмотрел на Семёна. — Дворцы и грозы быстро надоедают, уж поверь мне! Моя работа — следить за Комплексным Миром, чтобы всё работало как надо, чтобы регулярно создавались комплексные заклинания и уходили во все Миры так же регулярно! А сейчас-то ничего не работает: Миры блуждают где попало, адреса перепутались... комплексные заклинания расходуются впустую и оттого мой Мир лихорадит, болеет он... Мне пришлось всё выключить, — помрачнел Настройщик. — А какой же я тогда Настройщик, если мне настраивать нечего? Впрочем, если бы Миры остановились, даже и не вернулись бы на свои места, а просто остановились — тогда бы я смог переналадить адреса и восстановить работу Комплексного Мира... Симеон, очень прошу — найди то гнусное заклинание и отмени его действие! Пусть всё станет так же, как и прежде, пусть всё вернётся на свои места.

— Вместе с чужими, — поддакнул Мар. — Заклинание-то в первую очередь против них направлено было...

— Дались вам эти чужие, — поморщился Настройщик. — В большом доме да без тараканов — не бывает! Пускай себе, вреда от них не много... сами вымрут через сотню-другую лет, без своей главной пентаграммы.

— И то верно, — самодовольно изрёк медальон, — уж постарались мы так постарались! Как сейчас помню: мой хозяин бегает, за голову хватается, криком кричит: «Что делать? Что делать?!», а я ему советую часовую магобомбу делать и взрывать всё на фиг! Пропал бы он без меня, как есть пропал бы.

— Не так оно было, — возмутился Семён, — врёшь ты всё!

— Разве? — удивился Мар. — Жаль. Мне мой вариант больше нравится. Э, наверное меня при переносе из Икс-Мира малость контузило, вот и перепутались воспоминания...

— Кстати, — Настройщик глянул на медальон Семёна, — можно ли мне, Симеон, сделать копию с твоего нагрудного знака по имени Мар? Вернее, не полный его дубликат — не нужен он мне, болтливый такой! — а всего лишь копию заложенных в него заклинаний и путевых разметок... хочу я всё-таки попробовать устроить себе небольшой отпуск, вырваться отсюда хоть на время! А путевые разметки, надеюсь, мне пригодятся — хотя бы для того, чтобы разобраться, как обойти установленный старшими волшебниками заслон вокруг моего Мира.

— Это ты у него спрашивай, — Семён постучал пальцем по медальону. — Он у нас товарищ самостоятельный, насилия над личностью не терпит... м-м, над своей личностью, — Семён усмехнулся. — Как договоришься, так и будет.

— Мар, разрешишь скопировать? — обратился к медальону Настройщик.

— Ну, следовало бы мне для приличия сначала поломаться, покобениться, — ответил Мар, весьма польщённый вниманием бессмертного владыки Комплексного Мира, — но раз ко мне по-людски, с уважением, то ничего не имею против. Копируйте на здоровье!

Настройщик прикоснулся пальцем к медальону, застыл, прикрыв глаза.

— Щекотно, — захихикал Мар. — Словно муравьи в меня поналезли... странное ощущение! Беспокойное.

— Вот и всё, — Настройщик открыл глаза, убрал палец. — Надо же, сколько чего в тебе позапрятано! Очень, очень интересные заклинания встретились, на досуге разберусь. Главное, путевые разметки чёткие, хорошо прописаны... А вот это — что оно такое? — Настройщик повёл рукой и над озерцом зазвучала величественная органная музыка, спокойная, размеренная: казалось, она шла прямиком из неба; впечатление было настолько колоссальное, что Семён невольно поёжился.

— Музыкальная консерва номер триста сорок семь, — не раздумывая, ответил Мар. — А как называется — понятия не имею! Она типа без названия была: вышел мужик на сцену, сыграл на механизме, все похлопали и разошлись. Длинная музыка! Я несколько другую предпочитаю, повеселее...

— Чудесно, — не слушая болтовню медальона, прочувственно сказал Настройщик. — Давно я не слушал по-настоящему хороших вещей. Спасибо, Мар, — вечно юный хозяин Комплексного Мира был явно растроган. — Живая музыка! Что может быть лучше!

— На здоровье, — несколько смущённо ответил медальон. — Вы потом лучше консерву номер сорок девять послушайте, вот там музычка так музычка! Сплошной «бум-бум», сто восемьдесят ударов в минуту, ноги сами в пляс пустятся, гарантирую!

— Обязательно, — заверил его Настройщик. — При случае. Если настроение будет.

— Что ж, вроде бы все вопросы решены, да? — Семён протянул руку Настройщику. — Пойдём мы, пора... Прощай, Настройщик!

— Не «прощай», а до свидания, — подмигнул Настройщик Семёну. — Если удастся разобраться с путевыми разметками, то, думаю, свидимся ещё. Счастливого вам пути, — Настройщик пожал руки всем:

— Удачи! Буду надеяться и ждать результата.

— Да, кстати! — спохватился Семён. — Ты мог бы нас как-нибудь наладить прямиком в Мир Перекрёстка? А то, боюсь, опять занесёт чёрт-те куда, а время-то идёт!

— Увы, — опечалился Настройщик, — чего не могу, того не могу... Придётся вам самим, своим ходом.

— Ничего, нам не впервой, — заверил его Семён. — Разберёмся... Олия, возьми сумку, а то забудем! Мар, давай, включай перенос в Мир Перекрёстка, а там уж как повезёт...

Чокнутый Мир, он же Комплексный — яркий, цветастый — резко померк; последнее, что услышал Семён, был завершающий органную мелодию громовой аккорд, пронесшийся над озерцом словно порыв сильного ветра.

...Место, в которое на этот раз прибыл Семён, резко отличалось от покинутого им Мира: здесь было холодно, сыро и довольно темно; после жаркой пустыни Семёну на секунду-другую почудилось, что он угодил то ли в солидный погреб, то ли в старую партизанскую землянку. Но когда глаза привыкли к местному освещению, оказалось, что он вовсе не в погребе или землянке, а в гораздо более худшем месте. Куда как худшем!

Просторный тёмный зал с голыми каменными стенами и неровными, как попало расположенными у потолка окошками, напоминал старательно вычищенный от мусора подвал; по стенам тянулся ряд колец для факелов, но самих факелов в них не было; расставленные вокруг Семёна жаровни с алыми углями ни дополнительного света, ни какого-либо ощутимого тепла не давали. Также плохой новостью оказалось и то, что Семён находился внутри небольшой, метра три на три, пентаграммы, сделанной из толстенных медных прутов: жаровни стояли как раз на остриях её лучей, и стояли явно не случайно!

Но самое поганое заключалось в том, что колдовская звезда была активирована.

Прозрачные бирюзовые стены по периметру внутреннего пятиугольника — стык в стык, без единой щелочки — уходили в грязный, покрытый разводами копоти потолок; в магических плоскостях змеились тонкие фиолетовые нити и Семён решил без лишней нужды к тем стенам не подходить.

— Где это мы? — изумлённо спросил Хайк за спиной Семёна. — И где Олия? — Семён обернулся вовремя: черепаховый боец уже наладился выйти из пентаграммы, уже направился к опасной, невидимой для него стене — нахмуренный, сосредоточенный; Семён едва успел схватить Хайка за руку.

— Стоять! К медным прутам не подходить! — строго приказал Семён. — И вообще держись-ка ты лучше середины... Там стены понаставлены, магические. Убить, надеюсь, не убьёт, но током шарахнет будь здоров! Или чем ещё шарахнет, проверять что-то не хочется.

— Ага, — сказал Хайк, — понятно, — и вернулся на место.

— Мар, — позвал Семён, — ты что думаешь по поводу всего этого?

— А чего думать, — уныло отозвался медальон. — Поймали нас, Семён. Как, кто, почему и для чего — не знаю... Для меня, видишь ли, эдакий форс-мажор тоже неожиданностью стал. Но однозначно не имперских служб работа, факт! Иначе бы их тут как шпрот в банке было, в два слоя... Давай подождём, там видно будет, что к чему.

— А Олия где? — Семён поозирался по сторонам в надежде, что девушка где-то рядом, но в подвале кроме них никого не было.

— Не знаю где конкретно, но точно в этом Мире, — заверил Семёна медальон. — У меня сначала прошло подтверждение, что все прибыли на место... а уж после нас сюда запихнуло.

— Ну, хоть какая-то хорошая новость, — успокоился Семён. — Когда выберемся из пентаграммы, то сразу двинемся на поиски! Не думаю, что Олия где-то далеко, не могло нас раскидать по всему Миру...

— Могло, — неохотно сказал Мар. — Не хотел я тебя расстраивать, но деваться некуда — ещё как могло! Я вот одного никак не пойму: почему лишь тебя и Хайка в эту ловушку затянуло? По половому признаку, что ли, отсортировало? Эге, да здесь небось какие-нибудь дикие амазонки колдуют!.. Им, поди, мужики для размножения требуются, будут вас эксплуатировать в нужном направлении, хе-хе...

— Не смешно, — буркнул Семён. — Ты мне лучше скажи, куда нас занесло? В какой Мир?

— Затрудняюсь ответить, — посерьезнел медальон. — В имперском списке истинных Миров он не значится, на закрытый Мир тоже не похож — у тех особый магический привкус... типа обязательная колдовская метка имеется. Сдаётся мне, Семён, что мы ненароком попали в настолько захолустный Мир, что его попросту до сих пор не обнаружили. Глубокая провинция, сонная и тупая! И жители, небось, такие же.

— Ничего себе тупая, — недоверчиво покачал головой Семён. — В пентаграмму-то нас загнали? Загнали. Выходит, не настолько здешние тупые и сонные, как тебе кажется.

— Ерунда, — авторитетно заявил Мар. — Ежели просвещённый миссионер угодил в вырытую дикарём ловушку, это ещё не значит, что миссионер глупее дикаря! Просто обстоятельства так неудачно сложились... И то, что тупой дикарь убил и съел того умного миссионера, ничего не меняет — всё одно он дурак, сволочь и хам!

— Верные слова, — одобрил Семён, — насчёт вырытой ловушки. А насчёт «убил и съел» мы ещё посмотрим, кто кого! Хм, вот и долгожданный дикарь-маг пожаловал... — в дальнем конце зала открылась дверь, до этого не видимая в полумраке: вошедший в зал человек с факелом в руке на секунду остановился, вглядываясь в подвальную темноту, после захлопнул дверь и с радостным криком: «Демоны! Попались ужо!» кинулся бегом к колдовской звезде.

— Хайк, ничего самостоятельно не предпринимай, — торопливо шепнул Семён. — Надо сначала разобраться, что к чему, а уж после... — черепаховый боец молча кивнул.

Человек остановился возле пентаграммы, поднял над головой факел, чтобы было лучше видно, и радостно заулыбался:

— Демоны... И медальончики, небось, на обоих, как положено! Не соврала книжица, не соврала... Сработала моя звездовая ловушка!

Семён тоже глядел на мага — охотника за демонами, и чем больше глядел, тем больше мрачнел. Потому что не тянул этот охотничек на серьёзного колдуна-профессионала... Да он вообще не походил на ведуна, хоть самую малость разбирающегося в магии!

Охотнику за демонами было лет тридцать-тридцать пять — ростом чуть ниже Семёна, плотный, красномордый, с выпирающим из-под грязного свитера круглым животом, в штанах с пузырями на коленях и стоптанных башмаках — он производил удручающее впечатление. А грязные волосы, стриженные кое-как, щербатая улыбка, недельная щетина и крепкая перегарная вонь вовсе делали его больше похожим на деревенского тракториста-алкоголика, чем на специалиста в области магических наук.

— Здравствуйте, великий маг и чародей! Это вы хозяин пентаграммы? — подчёркнуто вежливо и громко спросил Семён, очень надеясь, что гражданин чародей достаточно трезв и с ним можно поговорить, не опасаясь непредвиденных действий: от дилетанта, к тому же пьяного, можно было ожидать чего угодно! Вплоть до нечаянного превращения его, Семёна и Хайка, во что-нибудь неодушевлённое.

— Пентухрама? — озадачился великий маг, уставясь на Семёна в очевидном затруднении. — Это чего такое, а?

— Магическая звезда, — Семён для убедительности ткнул рукой в сторону медных прутьев. — Э-э... звездовая ловушка, как вы её назвали — так она ваша или нет?

— Моя, конечно, а чья же ещё? — удивился маг, мимоходом высморкался на пол и, шмыгнув, вытер нос рукавом. — Сам делал, по рисунку из магической книжечки... Тут из магов, поди, я один на тыщи вёрст! А то и на всём белом свете единственный... Ты вот что, ты мне зубы не заговаривай, понял? Я здесь главный, а потому приказываю — покажите мне ваши демонские медальоны! Убедиться хочу, что ошибки нету, — чародей сунул факел поближе к пентаграмме. — Доставайте медленно и не вздумайте колдовать! Всё одно ничего у вас не получится, зато я могу ненароком озлобиться и тайное слово молвить, от которого вас в лепёшку сплющит — у моей ловушечки сила о-го-го какая! — Семён, как и было приказано, медленно достал из-за пазухи медальон и показал его хозяину пентаграммы; Хайк тоже предъявил свой дымчато-золотистый жетон, издалека предъявил — подходить к невидимым стенкам после предупреждения Семёна он не собирался.

— У тебя железная бляха, значит, ты главный, — убеждённо сказал небритый чародей. — С тобой и буду толковать. Тебя, демон, как зовут-то?

— Симеон, — Семён так же медленно убрал медальон на место. — А вас как?

— Так я и тебе сказал, — погрозил Семёну пальцем чародей. — Дураков нету настоящее, даденное мамкой имя всяким демонам называть! Я в книжечке про вашу братию всё прочитал: и то, как вы порчу через верное имя насылать умеете, и то, что убить порядочного человека вам раз плюнуть... Зови меня Подайла, как друзья меня кличут, и хватит с тебя, демон!

— Уважаемый Подайла, — Семён говорил размеренно, не торопясь, чтобы слова доходили до сознания гражданина мага, — вы здорово ошибаетесь, считая нас демонами. Мы обычные люди, такие же как и вы, только у нас имеются личные волшебные медальоны... они у многих есть!

— Разумеется, — согласился Подайла, — у всех демонов имеются волшебные медальоны, как же им без них! Вся демонская сила в тех жетонах и заключена, я знаю, я читал. Ты, Симеон, меньше болтай о пустом, а лучше ответь — пойдёшь ко мне в услужение? В работники пойдёшь? Надо, понимаешь, одно хитрое дельце провернуть, а без толкового демона сложно выходит. То есть вообще никак не получается!

Хайк невольно сжал кулаки и гневно посмотрел на Подайлу: подобное унизительное заявление от невесть кого он воспринял как прямое оскорбление Симеона и, соответственно, себя — личного телохранителя знаменитого вора с прикрытием. Семён глянул на черепахового бойца, успокаивающе похлопал его по спине и обратился к Подайле:

— Смотря какая работа, уважаемый! Видите ли, пахать-сеять я не обучен, кузнечного дела тоже не знаю... коров доить не умею и не хочу тому учиться. Я — вор, и этим всё сказано.

— Обалдеть, — потирая ладони, восторженно сказал Подайла, — вот свезло так свезло! Мне ж вор и нужен, зачем мне кузнец-то? Я и сам ковать обучен... Слушай, Симеон, нравишься ты мне! Ей-ей нравишься. Похоже, мы с тобой столкуемся.

— А если не столкуемся? — Семёну вовсе не понравилась радость хозяина пентаграммы. — Что тогда?

— Тайное слово скажу и всего делов-то, — ухмыльнулся Подайла. — Пентухраму от крови из шланга ополосну и буду ждать, пока сговорчивые демоны не попадутся.

— Не надо тайного слова, — поспешно сказал Семён. — Чего же вы хотите украсть, славный маг Подайла? Золото? Я дам вам много золота, только выпустите нас отсюда!

— Нет, — покачал головой славный маг, — что я, дурак на демонское золото размениваться? Не-ет, мои цели куда как серьёзнее. Я хочу...

— Секундочку, маг Подайла, — прервал его Семён. — Прежде чем мы приступим к деловым переговорам, ответьте мне на один вопрос: с нами путешествовала девушка... ну, демонесса, можно и так её назвать... скажите, куда она могла подеваться? Может, у вас ещё одна пентаграмма где имеется?

— Нету у меня больше звездовых ловушек, — равнодушно ответил маг Подайла, — и одной достаточно. А где ваша демонесса — знать не знаю! Она мне и даром не нужна, какой с бабы прок? Хороший, умелый демон — вот кто мне нужен был... вернее, пара родственных демонов, которые не бросят друг друга в беде, хе-хе. Потому что один из вас — ты, бородатый, — останется в пентухраме заложником. Договоренность договоренностью, но и подстраховаться надо! — маг Подайла заулыбался, весьма довольный своей выдумкой.

— Хм, в каком смысле — родственных? — с недоумением спросил из-под рубашки Мар. — Братьев он, что ли, отловить хотел? Но вы не братья, почему же тогда оба сюда угодили?.. А, понял! Дружба иногда покрепче родственных отношений бывает! Опять же — Хайк заключил с тобой нерушимый договор об охране, повязан с тобой серьёзно, да-да. Вот оно и сошлось одно к одному... Всё ж какой я умный! Спасу нету.

— Маг Подайла, — понуро молвил Семён, делая скорбное лицо, — предусмотрительность ваша поистине дьявольская! Собственно, вы уже можете выпустить меня отсюда, считайте, что я согласился на работу. При таких условиях — и не согласиться? Глупцом надо быть... Но у меня одно требование: я делаю дело, вручаю вам украденное, а вы сразу отпускаете Хайка... э-э... моего друга-демона.

— Лады, — расцвёл Подайла, — сейчас тебя выпущу. Но учти: сделаешь мне худо — считай, твой друг уже погиб. А если убьёшь меня, то он, друг, останется в звездовой ловушке навсегда, я и тут всё предусмотрел! Она, пентухрама, у меня надёжная, посторонними не выключаемая, не взламываемая и не ремонтируемая. Чтобы какой колдун-умник погасить её не смог...

А ты, бородатый, в дверцу не рыпайся: я её лишь для Симеона открою, тебя пентухрама не пропустит. Хотя, конечно, можешь попробовать, отчего же нет, — ухмыляясь, дозволил славный маг Подайла. — Только после не жалуйся, что я тебя не предупредил!

— Хайк, — Семён повернулся к черепаховому бойцу. — Я постараюсь как можно быстрей решить проблему... Мар, обустрой-ка здесь всё как надо: лежанку какую, еду и всяко разное, ну, сам сообразишь. — Буквально сразу же в пентаграмме появился небольшой диван с подушкой и тёплым одеялом, ящик тушёнки, вилка и консервный нож в стакане, упаковка минеральной воды и небольшой штабель буханок хлеба, запечатанных в целлофан; отдельно возникло оцинкованное ведро с крышкой.

— А ведро-то зачем? — поразился Семён. — За водой, что ли ходить?

— Чувствуется, что ты в исправительных местах никогда не был, — снисходительно заметил Мар. — Пробел в образовании, однако! Зачем, зачем... Приспичит Хайку — он сам разберётся, для чего оно ему нужно, то ведро, — Семён хмыкнул, покачал головой, но говорить ничего не стал, и так всё понял.

— Симеон, — негромко сказал Хайк, — будь осторожен. И не доверяй этому проходимцу: сдаётся мне, что он не из тех, кто держит своё слово, — черепаховый боец пожал Семёну руку и уже совсем тихо добавил:

— Моя сумка у Олии, там же шар предсказаний — думаю, она через него сама нас найдёт, тебя или меня. Поэтому не отвлекайся излишне на поиски Олии, хорошо? Мне очень не нравится сидеть тут, — признался Хайк. — Скучно!

— Эй, демоны, хватит шушукаться, — требовательно крикнул Подайла. — Обустроили пентухраму и хватит! За работу пора браться, уговор дороже денег... Симеон, надо бы тебе переодеться, а то будешь внимание привлекать в своей демонской одежке. Но где ж нормальные шмотки взять-то? Вот незадача... — Семён повернулся к Подайле, внимательно оглядел его и превратил свою рубашку и шорты в нечто подобное тому, что было на владельце пентаграммы, только не такое грязное и драное. Как ни странно, но мгновенная смена одежды Семёна потрясла мага Подайлу куда сильнее, нежели появление в колдовской звезде дивана и продуктов.

— Ох ты и ловкач, — восхитился Подайла, — ох и пройдоха! Умелец! Лихо ты, ух как лихо! Мда, быть демоном — это здорово... Готовься, Симеон, сейчас выпускать тебя буду, — Подайла запустил руку под свитер на животе, вытащил оттуда потёртую книжку и, полистав страницы, отыскал нужную. Подсвечивая факелом, маг произнёс непонятную фразу, ткнул пальцем в сторону Семёна: бирюзовая стена перед Семёном покрылась мелкой рябью; фиолетовые молнии, как потревоженные змеи, поползли в разные стороны, собрались у стыков с другими стенами — выжидающие, готовые в любой момент вернуться на место.

— Иди прямо, — указал Подайла, — уже можно. Дозволяю, хе-хе, — Семён прошёл сквозь бирюзовую плоскость, на миг ощутив головокружение и жар во всём теле, но неприятные ощущения сразу же пропали, едва он оставил магическую стенку за спиной.

— Эй, демон! — Подайла отсалютовал Хайку факелом. — Бывай! Лопай консервы и молись за удачу своего друга... тьфу, демоны ж никогда не молятся, я и забыл. Короче, желай ему удачи изо всех сил, — маг развернулся и потопал к выходу из зала; Семён махнул рукой Хайку и пошёл следом за Подайлой.

За дверью начинался коридор-лестница, ведущий вверх, к дневному свету; Подайла загасил факел и воткнул его в кольцо на стене.

Поднявшись по ступенькам, Семён очутился под открытым небом: вокруг были сплошные развалины, даже не развалины, а высоченные груды из кирпичей, ломаного шифера, расколотых на куски мраморных плит и битых статуй с торчащими из мусора культяпками рук-ног; плоская крыша подвала, из которого они только что вышли, поднималась над землёй где-то на метр и тоже была завалена разнообразным строительным ломом: то, что Семён принял за окна, оказались пробоинами, скорее всего, от снарядов.

Серое небо, затянутое ровной облачной пеленой, напоминало осеннее, дождевое, но, судя по жаре, вряд ли здесь действительно стояла осень; зелёная трава, росшая на чистых участках земли, и редкие, покрытые пыльной листвой кустики не походили на осенние, увядающие — да, в этом Мире было лето.

— Место называется Гиблым, — Подайла заметил интерес Семёна и истолковал его по-своему. — Правильные граждане сюда не ходят, потому можешь не беспокоиться: твоего бородатого демона никто не увидит и не потревожит. И не освободит, — маг уверенно пошёл по еле заметной тропинке между кучами мусора, не оглядываясь пошёл, знал, что Семён нападать на него не станет.

— Всё же, Сёма, должен тебе сказать, — с насмешкой в голосе сообщил Мар, — что наш самонадеянный проводник полный невежда и дурак. Потому невежда, что, имея некую магическую книгу, не может самостоятельно решить свою проблему и вызывает для этого демона... А дурак потому, что в демонов верит! И в дружбу между ними, надо же... Согласно множеству легенд, которые я слыхал, дружбы у демонов не бывает никогда — любой из них с удовольствием перегрызёт глотку другому, тому, кто попытается набиться ему в сотоварищи. И объединяются демоны лишь в случае крупных боевых действий или несомненной личной выгоды! На предмет капитально пограбить и помародёрствовать... Если бы наш маголох вызвал парочку настоящих, крутых демонов, то сейчас бы ему настал полный каюк с отрыванием головы, выпусканием кишок и прочими маленькими смертными прелестями. О, крутые демоны-убийцы! Общение с ними пропитано добротой и гармонией, несомненно, — Мар зашёлся в злорадном хохоте.

— Куда мы идём? — Семён нагнал Подайлу. — Далеко ещё?

— Не, недалече, — маг Подайла указал рукой вдаль. — Вон труба драконья торчит, а моя хатка под ней... Я уже год живу в Гиблом Месте, знаю его вдоль и поперёк, — Подайла замедлил шаг, обернулся к Семёну. — Отшельник я, понял? Когда книжица ко мне попала, сразу от людей и ушёл, — Семёну очень хотелось спросить про ту книжицу: откуда она и как досталась мусорному отшельнику, но он решил не торопить события.

— А почему «Драконья труба»? — Семён посмотрел в указанном направлении: за дальней грудой кирпичей торчала, опасно наклонясь, чёрная колонна. — Местное название, да?

— Почему ж название, — Подайла говорил не оборачиваясь. — Драконья труба она и есть драконья... Когда случилась война — много-много лет тому назад, ещё при моём прапрадеде, — прирученные драконы из таких труб чугунными ядрами в укрепления плевали, насквозь стены прошибало... Видать, обронил сгоряча один из драконов трубу с высоты, или прибили его, откуда ж я знаю! Здесь драконьих костей видимо-невидимо: если под обломками покопаться, много чего интересного найти можно, опасного и непонятного... Один тип хотел чего-то в земле искать, — Подайла постучал себя по книжке на животе, — вот, доискался, — хохотнул непонятно чему и умолк.

Хатка Подайлы, кривобокая, грязная, собранная из невесть какого хлама, выглядела настолько убого, что Семёну не то что входить в неё — рядом стоять и то не хотелось! Впрочем, заходить в домик не пришлось: Подайла отворил дверь, коротко ругнулся, пнул ногой что-то, лежавшее на пороге, и захлопнул дверь с такой силой, что самодельная хатка заходила ходуном, за малым чуть не развалилась.

— Посиделки в доме отменяются, — хмуро сказал Подайла, — нажрались, скоты, в моё отсутствие окончательно, вповалку лежат! Не пройти, не продохнуть...

— Кто лежит? — с невинным видом поинтересовался Семён. — Тоже отшельники?

— Вроде того, — недовольно пробурчал маг Подайла. — Эх, а ещё друзья называются... Я как сигнал получил, всё бросил и к ловушке побежал, а эти мерзавцы, видать, заначку мою нашли, целая канистра вина под кроватью лежала, хорошего вина, на табаке настоянного... Мерзавцы! — Подайла с ненавистью погрозил кулаком своему домику. — Ужо стану демоном, со всеми вами поквитаюсь! Каждому былые обидки припомню! Лично! Кого в порошок сотру, кого в дерьмо собачье обращу... Никого не пожалею.

— Демоном? — не веря своим ушам переспросил Семён. — Я не ослышался?

— Не ослышался, — Подайла расправил плечи, смерил изумлённого Семёна тяжёлым взглядом и сказал как отрубил, через губу, спесиво:

— И не просто демоном, а князем демонов! Что там князем — царём! А ты, вор, в этом мне поможешь.

— Охренеть можно, — восторженно ахнул Мар. — Во мужик даёт! Молодец, ух и молодец, грамотное пожелание... Хотя всё равно дурак.

Семён почесал в затылке:

— Может, сразу диктатором? Чего мелочиться-то...

— Логично, — великодушно согласился кандидат в верховные правители демонов, — одобряю. Можно и в диктаторы, я не против. Гулять так гулять!