Скошенная трава (СИ)

Глава десятая. Волки

Первыми домой явились велосипедисты. Радостно гогоча, Кирилл с Темкой влезли в люк.

— Девчонки! Теперь у нас есть три классных новых велика! — объявил Кирюха.

— Только у одного из них он погнул руль. — Наябедничал вошедший последним Арсений.

— А насосы вы взяли? И запасные камеры? — спросила дотошная Айка.

— Ну, так ручной автомобильный насос у нас есть! Его и возьмем!

— Эх, там столько великов еще под завалами! Красненькие, синенькие и даже трехколесные! — посетовал Артем. — Жаль, времени было мало.

— Там еще с аккумулятором были… Но они тяжелые. Чтобы вытащить, надо сначала разобрать.

— Вот и молодцы! — похвалила их девушка. — Сейчас вернутся остальные, и будем ужинать.

Мальчишки помыли руки и сели к столу, на котором стояли неубранные фигурки из пластилина.

— Вау-вау! — Изрек Темка. — Народное творчество в наши неотесанные и невосприимчивые к прекрасному массы! Признавайтесь, кто кого лепил?

Он цапнул ближайшего динозаврика за пузико и поинтересовался:

— Эта рептилия с крыльями — плод больного воображения или мутант из канализации?

— Сам ты плод! — обиделась за животное Полинка. — Это Надя лепила динозавриков. У них есть крылышки, и они летают по воздуху. А живут высоко в горах. В пещерах, где прячут сокровища.

— Короче, мутировавшие олигархи. Но сделано классно. Надя!

Девушка повернулась и улыбнулась Темке.

— Уважаю!

— Спасибо за оценку! — Кивнула головой Надежда.

— А кто ваял этих косорыльчиков? — Темка ткнул пальцем в заячье племя. — И когда они успели так размножиться?

Айка сверкнула темными глазами и нависла над сидящим Артемом:

— Ты что-то имеешь против русского авангарда?

— Против русского не имею. Но ты, Аечка, вроде как…

— Продолжай… — нехорошо усмехнулась смуглая Айка.

— Не в обиду будет сказано, но к русским тебя можно отнести с оч-чень большой натяжкой… Ай… — захрипел он, схваченный за шею сильным захватом маленькой женской руки. — Пусти, больно!

Айка ослабила хватку. Темка вывернулся и крепко прижал к себе спину Айки, перекрестив ей руки. Потом, сощурив глаза, скорбно объявил:

— А Крым все-таки наш!

Полинка подкралась сзади и треснула Темку ногой по суставу.

— Ай… — Загребущие ручки схватились за ногу. — Поля, больно!

— Ты Айку не трогай! — погрозила девочка пальцем. — А то придет Белкин папа и рассердится!

— Почему? — сразу три пары любопытных глаз внимательно посмотрели на девочку.

— Потому что она всегда Белку лечит. И ее папу тоже вылечила! Вот!

— А кто вылепил цветочек? — Перенаправил разговор Кирилл.

— Таня. — Тут же объявила Полли.

Артем задумчиво выпрямился, подошел к столу и, взяв цветок в руки, медленно оторвал один лепесток.

— Ты лети, лети, лепесток, через запад на восток, через север, через юг… — Темка, приговаривая считалочку, медленно подходил к Татьяне, стоявшей у плиты с ложкой. — Лишь коснешься ты земли, быть по-моему вели…

Он близко подошел к Татьяне и, заглядывая ей в глаза, сказал:

— Хочу, чтобы Таня меня поцеловала! — и нагнулся к ее лицу.

Сначала раздался глухой стук ложки, нашедшей лоб незадачливого кавалера. А потом Темка, влетев спиной вперед под стол от сильного тычка, сломал табуретку и расцарапал ногу. Таня опрометью бросилась в люк, ведущий наружу.

— Ну, ты и дурак, Артем! — Сказал, доставая брата из-под стола, Кирилл. — Нашел, к кому приставать.

— Согласен. Дебил. — Прокряхтел, растирая ушибленные места, Артем. — Я пошутить хотел.

— Лучше бы со мной шутил! Разве с ней так можно! — Набросилась на него Надя.

Айка позвала Арсюху:

— Быстро неси гитару и займи малышек. Поиграй им. Большие разберутся сами.

— А ты куда? За Таней? — тихо спросил Арсений.

— Да. Если ее сейчас не вернуть, она не придет назад никогда. Если появятся ребята, попроси Степку мне помочь. И больше никого. Понял?

— Да, Ай. Иди.

Айка быстро натянула комбез, ботинки и перчатки. Застегнула кобуру. И вот она уже на улице.

Резкий холодный ветер гнал по вечернему небу темные тучи. Наступили сумерки. Айка пожалела, что не взяла в спешке фонарь.

— Таня! — негромко крикнула она сквозь завывания ветра. — Отзовись!

Девушка взобралась на выщербленный кирпичный столб и посмотрела по сторонам. Движения среди куч мусора не наблюдалось. «Куда же она могла пойти?» — думала Айка, вертя головой по сторонам. После того, как Степан ее привез, Таня выходила наружу только два раза, да и то посидеть с Беллой.

Черные тени от низколетящих туч бесшумно скрадывали коварные ямы и изломанный металл. Айка осторожно шла по той тропе, какой она обычно выходила в бывшие жилые районы. Пару раз над мусорными кучами она видела чуткие собачьи уши. Значит, чужих сейчас здесь не было. И куда эта девушка с сорванной психикой могла побежать? Айка вышла на Карельский бульвар и остановилась, вглядываясь в мятущуюся черноту. За десять лет здесь, на практически пустом месте, выросла высокая березовая поросль.

— Таня! Ты где? — снова крикнула Айка в замершую черноту мертвого пространства, страшась быть услышанной кем-нибудь чужим. Достав из кобуры пистолет и сняв его с предохранителя, она двинулась вверх, к Дмитровскому шоссе. Если Таня выбежала сюда, то в таком состоянии ей нужна открытая местность, чтобы бежать без остановок как можно дальше.

Айка быстро, постоянно озираясь по сторонам, карабкалась по изломанному асфальту вверх.

— Таня! — снова позвала она, выйдя на Дмитровку. На улице становилось все темнее. Если бы не серый асфальт под ногами, Айка уже забилась бы под какую-нибудь плиту пересидеть ночное время.

— Да что же ты за дура бестолковая! — Выругалась Айка. — Сама пропадешь и нас всех подставишь!

— Это точно. — тихо шепнул ей на ухо мужской незнакомый голос.

Девушка резко развернулась, одновременно нажимая на курок. Но от резкого и короткого удара рука повисла, словно парализованная, а выстреливший пистолет чиркнул пулей по асфальту и упал к ее ногам. Едва она дернулась в сторону, как обездвиженная рука была завернута на спину, а дикая боль прострелила плечевой сустав. Из глаз брызнули злые слезы.

— Вот тварь! — прошипела сразу в два адреса Айка.

— Точно, детка. Крыса, она и есть крыса. — Тоже неизвестно в чей адрес отозвался невидимый под черной одеждой и маской мужчина. — Пошли.

Он поднял ее пистолет и несильно двинул дулом под ребра, задавая направление движения. Через несколько минут они вошли в подъезд наполовину разрушенного здания.

— Хей. — негромко позвал провожатый.

Сразу вспыхнул свет мощного фонаря, ударивший ей в лицо.

— Еще одна девка? — Удивился другой голос, более хриплый и грубый. — У него персональный бордель? Наши бл…ди для него оказались слишком затраханы?

— Помолчи, Перец. Слушай, красотка, бойцы не смогли пройти к вам. — Мужчина печально покачал головой. — У вас слишком хорошая охрана: сожрали наших вместе с автоматами! Мы думали — гадали, как к вам подобраться, выстраивали стратегические планы, а вы сами к нам вышли. Удача-то какая!

— Век бы вас всех не видать! — не удержалась Айка и тут же получила хлесткий удар ладонью по губам.

— Помолчи, пожалуйста, когда к тебе обращаются вежливо и с просьбой. — Мужчина, стоящий рядом с ней, воткнул обратно в ее кобуру пистолет. — Видишь, мы с миром. Итак. Скажи Косарю, что мы забиваем ему завтра вечером стрелку на Совке. Он знает, где и что. Скажем, часикам к пяти. Есть конкретный базар. И еще… Скажи, убежать, как в прошлый раз, не получится. Достанем. Поняла?

— Да. — Хрипло сказала Айка. — А где Таня?

— Шлюшка ваша? Вон, в углу лежит. Забирай. Нам эта падаль не нужна. Интересно, как она выжила после той вечеринки?

Перец, что-то вспомнив, гнусно расхохотался.

— Так не забудь, детка, передай… А то уютное местечко в красной комнате тебе, восточная красотка, обеспечено! Так и быть, по знакомству примем! — тот, кто ее держал, провел по ее щеке грубой рукой.

Айка дернулась и прокусила губу. По подбородку струйкой потекла кровь. Мужчина увидел и цокнул языком:

— А ты — горячая штучка! — И, приподняв на лице маску, схватил ее за капюшон и, нависнув над ней всем телом, медленно слизнул кровавую каплю: — Сладенькая!

Этого Айка уже не выдержала. Тошнота мгновенно подступила к горлу. Она упала на колени, опершись руками о засыпанный бетонной крошкой пол, и ее вырвало.

Фонарь тут же погас. Мимо прошли тихие шаги.

— Не забудь, передай!

Все стихло. Айка пыталась отдышаться, но приступы рвоты накатывали снова и снова. Когда в желудке не осталось даже воды, она поднялась на ноги, держась за стену. Сняла перчатку и вытерла рукой обслюнявленный незнакомцем рот. Потихоньку, отходя от шока, она начала различать рассеянный свет с улицы и тихие всхлипывания в нескольких шагах от себя.

— Таня… ты здесь? — спросила девушка.

Всхлипы стали громче.

— Какая же ты сволочь! — не удержалась Айка. — Какого черта тебя понесло на улицу? Тем более, в ночь? По дружкам своим соскучилась?

— Да пусть я лучше сдохну под кустом… — сорванным голосом выкрикнула Таня, — чем снова терпеть это… Вы такие же, как они… И этот Артем… Ненавижу!

— А вот такие — это лучше? Темка — он молодой дурак, пошутить захотел… А вот ты нас подставила, детка. Это — волки?

— Да. — нехотя отозвалась Татьяна.

— Значит так, девочка. Мы идем домой вместе. Это — не обсуждается. Не пойдешь — потащу силой. Не хочу, чтобы из-за тебя Артем мучился до конца жизни. Потом, если захочешь, можешь бежать на все стороны света. Хоть в ад, хоть в рай. Мне все равно. Но Артем для меня, как брат. И калечить жизнь ему твоими выходками я не дам. Это — раз. Второе: ты молчишь о том, что здесь произошло. Мы никого не видели. Шли и падали. Я доступно объясняю? Прежде всего, об этом не должен узнать Степан. Если пикнешь — убью и скормлю собакам.

— Не скормишь и не убьешь. — Невесело рассмеялась Таня. — Прости, пожалуйста. Просто переклинило мозги. А за Степу — спасибо.

Таня поднялась и, подойдя к Айке, прихватила ее за талию.

— Руку на шею мне положи. Так быстрее пойдем!

И девушки, выйдя на тропу к убежищу, медленно стали спускаться с холма.

Навстречу им прыгал в чьих-то руках фонарь.

— Степа! — уже уверенно позвала Айка.

— Иду! — откликнулся голос, и фонарь запрыгал быстрее.

И скоро они вдвоем попали в его объятья.

— Что с тобой? — Степка, немного отстранившись, направил луч на Айку. У той, от родного Степкиного запаха, да и после всего пережитого, из глаз хлынули слезы.

— Ты упала? Что с рукой? Почему лицо в крови?

Айка волевым усилием перестала плакать и улыбнулась:

— Да, Степ, выбежала без фонаря, упала. Напоролась губой на железку.

— А ты, Таня, хороша! — продолжал на ходу распекать обеих Степан. — Разве можно из-за дурацких шуточек так себя вести? Ссадина какая на коленке! За вами, девочки, глаз да глаз!

Когда они вернулись домой, Айка долго стояла в душе, смывая с себя не только чужие следы, но и грязь с перепуганной ночной встречей души.

Когда она появилась в комнате, Таня сидела рядом со Степой, слушая его песни.

Едва она вошла, он перестал играть и спросил: — Ты как? Кушать будешь?

Айка медленно покачала головой.

— Что-то ты бледная какая! — вгляделась в нее Надежда.

— Все нормально. — Вымученно улыбнулась Айка. — Просто устала.

— Какую тогда песню спеть, чтобы ты взбодрилась?? — спросил, улыбнувшись ей, Степан.

— Что хочешь. — Она пожала плечами и села отдельно ото всех на стул, обхватив предплечья руками. Такого шока она не испытывала с тех времен, когда узнала, что города больше нет.

— Степ, а дай я что-нибудь спою? — спросил парня Глеб.

Тот нехотя передал гитару. Пока Глеб ее подстраивал, Надя перебралась к нему поближе.

Айка новыми глазами смотрела на Беллиного отца. Неужели он такой же бандит, как и волки? Косарь… Айка нервно передернула плечами.

Глеб, прикрыв глаза, медленно перебирал струны.

— Про что песня-то? — спросил, не поднимая от пазла глаз, Артем.

— Про любовь, юноша. Про что может петь пожилой человек? Только про любовь! — Глеб прокашлялся, обвел глазами всех сидящих в столовой и улыбнулся:

— Милые девушки этого замечательного дома… Песня посвящается вам!

Прозвучали последние аккорды, и гитара замолчала. Воздух медленно рассеивал затихающий шепот струн.

— Как красиво! — восхищенно произнесла Надя, прислонившая к себе Беллу вместе с медведем.

Кирилл подпер голову рукой, оторвавшись от картинки на столе и рассматривая какую-то одному ему видимую даль. Артем молчал, перебирая кусочки разноцветного картона. Таня сидела вплотную к Степану, жарко дыша ему в шею.

«А ведь Артем не шутил!» — вдруг ясно поняла Айка. — «Он действительно хотел ее поцеловать… Но,» — она посмотрела на мальчишку внимательней, — «никаких признаков чувства у него нет. Неужели она сама его провоцировала?»

Айка задумалась об Артеме и проглядела, как на нее вместе посмотрели Глеб и Степка. А потом — друг на друга.

«Дети уже выросли, и я не знаю, что теперь с ними делать!» — сделала печальный вывод Айка.

Не дождавшись от нее оценки, Глеб сказал:

— Ну, молодежь, как вам песня?

— Спойте еще! — попросила Надя.

— Круто! — заценил Стас.

Наконец, Глеб не вынес Айкиного молчания, и спросил только у нее:

— А тебе, Айше, понравилось?

— Да. Мило. — Айка сузила глаза и, кокетливо улыбнувшись мужчине, расцветшему ответной улыбкой, спросила:

— А кто-нибудь знает, кто такой Косарь?