Сказки долгой зимы

Глава 23 Ночной визит

— Не понял, а лечить его вы когда собираетесь? — возмутился Ингвар.

Деян лежит на кровати, даже куртки не сняв, глаза закрыты, на лице страдание, на голове массивные наушники. На соседней койке женщина средних лет с явными признаками жара сотрясает воздух тяжёлым кашлем. Никаких следов медицины.

— Вы что, наушники не видите? — раздражённо ответила Хрисина. — Они подключены к общему радио. В них слово Регулятора!

— Серьёзно? Это ваш лазарет? Кровать и наушники?

— А что вы хотели? У нас нет ни врача, ни лекарств. Слово Регулятора гармонизирует вибрации человеческого организма, упорядочивает токи жизненных сил, приводит пациента в равновесие с миром.

Женщина на кровати зашлась в мучительном приступе кашля, лицо Деяна исказила судорога боли, он повернулся, свесился с кровати, и его стошнило в подставленное ведро.

— И где ваша чёртова гармония? Парнишка скоро кони двинет, да и тётка выглядит так себе.

— Иногда они выздоравливают. Иногда нет, — равнодушно ответила Хрисина. — На всё воля Регулятора. Из пустошей приходят новые, жизнь продолжается.

— Да, он едет с нами, — коротко пояснил Ингвар, поддерживая Деяна за локоть. — Лечить его тут не будут, приёмник он может и в дороге послушать, я у них одни наушники отобрал. За ночь он, как видите, не гармонизировался, блюёт пеной и кровью. Похоже, ливер постепенно отказывает. Если хочет помереть в дороге — его право, всё лучше, чем среди этих радиослушателей. Я бы на его месте поступил так же. Эй, Мудень, ты там все свои дела сделал?

— Гав!

— Тогда грузимся в наш вентилятор на санках и погнали дальше. Если поспешим, то парнишка, может быть, увидит перед смертью море. Замёрзшее, конечно, но вот такое хреновое нынче лето. Чего вам, Хрисина?

Женщина вышла проводить отбывающую экспедицию.

— Когда вы доберётесь до Регулятора, — начала она, перекрикивая треск прогревающегося двигателя.

— С чего вы взяли, что…

Она только отмахнулась и продолжила:

— Когда вы с ним встретитесь, скажите, что мы терпеливо ждём его пришествия, но наши силы и ресурсы не бесконечны. Пусть поспешит! Расскажете про нас?

— За те двести литров бензина, что вы нам отдали, я готов про вас даже спеть. На мотив «Катюши»:

— Вы невыносимый человек. Истинный апологет хаоса.

— Не поверите, некоторым женщинам именно это во мне и нравится. Мудень, попрощайся с дамой!

— Гав!

— Встречу Регулятора, поцелую от вас в щёчку. А вы продолжайте ждать у окошка. Очень трогательно и романтично.

— Удачной поездки, — попрощалась Хрисина.

Залезая в аэросани, Ингвар оглянулся. Женщина стоит в дверях и смотрит вслед.

— Совсем свихнулась на своём Регуляторе, — посетовал он, садясь за штурвал. — Ну что, Драган, погнали? Очередное Убежище ждёт нас.

Мотор взревел, и разговаривать стало невозможно.

— Как Деян? — спросил Драган на вечернем привале.

— Лежит там, — ответил Ингвар. — Разложил ему носилки, это же бывшая санитарная машина. Надел наушники, слушает своё бормотало или спит, не знаю. Состояние здоровья, на мой взгляд, паршивое. Периодические судороги, температура снижена, сознание спутанное, дыхание слабое. Тошнить кровью, правда, перестало. Я не доктор, но мой диагноз «не жилец». Помучается ещё несколько дней, потом всё. Не уверен, что его теперь даже в настоящей больнице спасли бы. Ядрёная отрава. Есть парень не может, отнесу ему потом чай, пить-то надо, а то обезвоживание убьёт его ещё быстрее.

— А может, ему… ну… облегчить страдания? — спросил осторожно Драган.

— Если сам попросит, я возражать не стану. Ему чертовски паршиво, лучше станет разве что перед самой смертью, и, если решит не мучиться, помогу. Но парнишка упёртый, хочет доехать с нами. Увидеть финиш и умереть. Почему нет? Хлопот с ним немного, лежит себе тихо.

— Гав!

— Что такое, Мудень?

— Гав! Гав! — пёс вскочил и уставился в темноту за освещённым кругом костра.

— Там кто-то есть, — сказал Ингвар, достав пистолет. — А ну, выходи!

— Не надо стрелять! — донёсся голос из-за аэросаней. — Эй, Лиарна, скажи им! Я не опасен.

Девушка встала, внимательно всмотрелась в гостя, потом сделала неопределённый жест рукой, вроде как «не то чтобы не опасен, но…». Свой пистолет она, поколебавшись, убрала, и Ингвар последовал её примеру.

— Привет честной компании, — мужчина подошёл к костру и встал у фюзеляжа машины, словно давая себя рассмотреть.

Неопределённого возраста, в массивных, круглых, совершенно тёмных, несмотря на ночное время, очках, яркий клетчатый шарф, стильное чёрное пальто, растрёпанная причёска с залысинами, ехидная улыбка.

— Не представишь нас, Лиарна? Или ты… Ах, да, точно. Когнитивная перегрузка, фон здесь ужасный. Из-за него вы все безумны, вы в курсе? Впрочем, неважно. Я Эребус.

— Ты не выглядишь как человек, который ночует в подвале у костра, — ответил Ингвар. — Откуда ты тут взялся, Эректус?

— Эребус, с вашего позволения. Сын Хаоса и Мглы, брат Нюкты и отец Танатоса… Шучу, шучу, просто имя такое. Мифологическое. Я пришёл поговорить вот с ней, — мужчина показал на Лиарну. — У вас есть какой-то способ привести её в коммуникативно пригодное состояние? Обмениваться жестами и корчить рожи очень непродуктивно. Не хотелось бы пребывать в этом срезе дольше необходимого, потому что я дорожу своим душевным здоровьем.

— Можем включить радио. Голова разболится, но речь вернётся. Ты как, Лысая? Беседа того стоит?

Лиарна, недовольно сморщившись, кивнула.

— Могу его просто пристрелить, если хочешь.

— Меня не так просто пристрелить, — снисходительно улыбнулся Эребус. — Но я ненавязчив и покину вас по первой же просьбе.

Драган принёс из машины приёмник.

— Как там парнишка? — спросил его тихо Ингвар.

— Совсем плох. Думаю, утром закопаем.

— Эй, приятель, — Ингвар обратился к гостю, — ты случайно не врач?

— Нет, ни в малейшей степени. А что, у кого-то что-то болит?

— Паренёк тут у нас один загибается. Вот-вот ласты склеит. Нечем помочь?

— Хм… Могу я на него взглянуть?

— Запросто. Он в машине, в хвосте лежит.

Эребус легко запрыгнул в тесный салон аэросаней, присел возле носилок, внимательно посмотрел на Деяна. Тот лежит с закрытыми глазами, бледный, дышит слабо, почти не слышно.

— Что с ним случилось?

— Отравили, — пояснил Драган. — Не знаем чем.

— Секунду… — мужчина достал из внутреннего кармана пальто небольшую коробочку, раскрыл, вытащил оттуда приборчик размером с мобильник, приложил к шее парня, подождал.

Пропищало. Посмотрел на экранчик, подвигал по нему пальцем, читая строчки текста.

— Ничем не порадую, — развёл руками он. — Какой-то очень сильный растительный яд, возможно, грибы. Или что-то в этом роде. Молодой человек почти мёртв. Сильнейшая вторичная интоксикация из-за отказа печени и почек, поражена нервная система.

— Совсем ничего нельзя сделать?

— У меня есть универсальный альтерионский стимулятор. Он поднимет на ноги, но не вылечит. Паренёк побегает денька три, но потом, увы, умрёт всё равно. Это не столько медицинский, сколько эвакуационный препарат, позволяет добраться до больницы, не более того. Есть больница, до которой вы можете доехать за три дня на этих санках? — Эребус похлопал машину по борту. — Желательно, чтобы клиника была не хуже альтерионской, потому что ему, скорее всего, потребуется срочная пересадка органов.

— Сомневаюсь, что тут есть вообще хоть какая-то клиника, — покачал головой Ингвар.

— Тогда нет смысла тратить стимулятор. Вы себе даже представить не можете, какой он дорогой.

— Могу. Я торговал с альтери. Прямо сейчас у меня нечем вам заплатить, но, когда выберусь отсюда, то верну долг. Дайте ему препарат.

— О, вы тоже человек Фрактала?

— Просто скромный контрабандист. Но слово держу.

— То есть самостоятельно покинуть срез вы не можете?

— Нет. Но я выберусь. Так или иначе.

— Звучит не очень убедительно. Но как знак моей доброй воли…

Эребус убрал в коробочку приборчик с экраном, достал оттуда другой, без экрана, приложил его шее Деяна, нажал кнопку. Коротко прошипело, парень слегка дёрнулся.

— Надо подождать. При таком серьёзном состоянии подействует не сразу.

— Сколько я вам должен?

— Сочтёмся. Давайте включим радио, если это поможет, и поговорим уже о делах. Мне тут не слишком-то комфортно.

Поставленный на землю радиоприёмник забормотал: «Звучание, бомжокрем, дуэтотип, високед, диалектизм, сэвошлюп…»

— Как интересно, — сказал Эребус, — примитивно, но действенно! Удержание структуры информационного фрактала доступными методами. Не могу не восхититься изяществом решения.

— Чего тебе надо тут, Эребус? — смогла спросить, наконец, Лиарна. — Мелеху мало Греты?

— Прежде всего, — сказал странный гость, присаживаясь у костра на раскладной стульчик, который удивительным образом просто возник у него в руках, — позволь заверить тебя от лица руководства, что всё, что натворила Грета, было либо её личной инициативой, либо следствием того, что её перекупил кто-то из глобальных игроков. Мелехрим узнал о происходящем только сейчас и сразу направил меня. Этот локус фиксации ортогонали нам был неизвестен.

— Не верю, — покачала головой девушка. — Если он не знал тогда, то как узнал сейчас?

— Грета зарвалась и нарвалась. В итоге попалась Конторе, которая вытряхнула из неё много интересного и поделилась с нами.

— Грета была здесь.

— Ну да, я и говорю, она со своей безумной девицей-дисруптором это всё и…

— Нет. Она была здесь несколько дней назад.

— Уверена? — гость впервые перестал улыбаться.

— Я в неё стреляла. Она ушла.

— Не понимаю, Грета же была у Конторы! Ну вот, уже не зря прогулялся, Мелехриму будет очень интересно узнать, что она, оказывается, на свободе. То ли это игра Конторы, то ли…

— Зачем тут Грета, я понимаю, — перебила его Лиарна. — Но зачем тут ты? Разве Конгрегация не распущена?

— Вовсе нет, — снова заулыбался гость. — Закрыта Школа и свёрнута деятельность корректоров, но и только. Вы всегда считали себя пупом Мультиверсума, но это было лишь одно из множества направлений нашей деятельности. Даже не главное. Корректоры — инструмент. Задача, которая решалась с его помощью, утратила актуальность, но возникли новые. Одна из них вот эта.

Эребус ткнул пальцем в сторону радиоприёмника, который продолжает свою бесконечную тираду: «Корпускула, фрактал, корректура, элоквенция, берестун, мораториум…»

— Оно как-то иначе заговорило, нет? — заинтересовался Ингвар. — Может, вы подскажете, что это такое?

— У нас есть версия, — кивнул гость, — но в силу особенностей здешнего среза, её не стоит озвучивать.

— Нас подслушивают?

— Вас даже подслушивать не надо. Вы в здешнем фрактале. Кто вплетён в него, а кто оплетён им… Мне как сенсус-фокусу тут долго быть нельзя, приходится использовать орб. Эребус достал из кармана что-то похожее на стеклянный шар со сложной структурой.

Лиарну словно ветром качнуло в его строну, но гость быстро убрал странный предмет.

— Но-но! — погрозил он пальцем девушке. — Тебе нельзя, всё испортишь. Орб тает на глазах, старый пьяница Мафсала просит за такие бессовестно много, так что надолго компанию вам я не составлю, передам сообщение и откланяюсь. Лиарна! Я знаю, что у тебя были разногласия с Конгрегацией…

— Разногласия? — возмутилась девушка. — Да вы меня чуть не убили!

— Ещё раз повторю, Грета действовала сама, ареопаг даже не знал об этом локусе!

— Ну конечно!

— Да ты сама подумай! Она же пыталась его взломать! Сорвать печати! Нам-то это зачем? У Конгрегации ровно противоположные цели!

— Откуда мне знать, может, и в этом вы нам врали!

— Кому вам? — Лиарна и Эребус уже, вскочив, орут друг на друга через костёр. — Корректорам? Синеглазым детишкам с мессианским комплексом? Никто вам не врал отродясь! Ты и твои приятели милые и правильные, но туповатые и нелюбопытные, вам в голову не приходило просто спросить!

— Как мы могли спросить о том, про существование чего понятия не имели? Нам давали только самый минимум информации! Нас использовали!

— Ой, кто бы говорил! Ты и обязательные лекции прогуливала! Думаешь, я не помню, как ты таскалась за мной и ныла, выпрашивая зачёты?

— О, да вы, я смотрю, старые знакомые! — удивился Ингвар.

— Я читал курс по истории Хранителей, — Эребус моментально успокоился и сел на место. Ингвару даже показалось, что весь этот эмоциональный диалог он разыграл для Лиарны. За тёмными круглыми очками не видно глаз, а мимика обманчива.

— Мне это казалось какой-то древней замшелой чушью, — признала девушка, садясь. — Кто знал, что я однажды столкнусь с ней вот так буквально…

— Успокоилась? — спросил гость.

Лиарна, поморщившись, кивнула и принялась массировать виски тонкими пальцами с обломанными ногтями.

— Тогда я перехожу, наконец, к причине моего внезапного визита. Видишь ли, когда Контора любезно поделилась с Конгрегацией сведениями об этом локусе, то в пакете информации, которую они вытрясли из Греты, мелькнуло знакомое имя, «Лиарна». Грета, кстати, была уверена, что ты погибла в ходе местного коллапса, который ей удалось каким-то немыслимым образом спровоцировать, несмотря на статус среза, так что Контору это не заинтересовало. Однако почти одновременно с этим мы получили запрос от альтери, у которых ты засветилась в клинике. Официальный протест против попыток копирования лицензированных технологий Альтериона. Это насчёт твоих имплантов, — Эребус показал себе за ухо. — Альтери используют их для управления порталами и очень боятся потерять монополию, которая их кормит. Поскольку ты была корректором, то они, разумеется, подумали на нас. Со взаимным доверием сейчас дела обстоят так себе, сама понимаешь. Так мы узнали, что ты выжила и обзавелась весьма специфическим интерфейсом, и заинтересовались твоей историей. Я попытался тебя перехватить, но ты исчезла с радаров вместе с группой синеглазых лоботрясов, вообразивших себя революционерами. К счастью, среди них, как это принято у подпольщиков, каждый третий чей-то агент, и вскоре мы узнали ещё кое-что любопытное. Оказывается, эти придурки запихали тебя в Оркестратор, тоже являющийся печатью локуса! Ареопагу ещё сильнее захотелось пообщаться с человеком, имеющим такой уникальный опыт, но, когда мы, наконец, узнали, куда вы все делись, ты как раз оттуда сбежала. Найти беглянку оказалось очень непросто, в процессе всех этих приключений у тебя настолько изменилась резонансная сигнатура, что даже я перестал видеть её в рисунке фрактала. Мелехрим предположил, что ты, возможно, влипла в паутину печати, а значит, с высокой вероятностью вернёшься сюда. Потом тебя засекли ворующей снаряжение бывшей Школы. Склад почти не охраняли, его и младенец бы обнёс, не спалившись, но ты всегда славилась особой ловкостью и везучестью, верно? В общем, после этого оставалось только пойти по следам, которые ты оставляла так же отчётливо, как больной диареей бегемот, и вот я здесь.

— Наговорил кучу гадостей, но так и не сказал, зачем ты тут, — мрачно прокомментировала Лиарна.

— Мелехрим считает, что ты, в силу стечения уникальных обстоятельств, стала ключом к печати этого локуса. Импланты, коннект с системой, присутствие при коллапсе, контакт с его фокусом, сонастройка с Оркестратором и так далее.

— Допустим. И что вам от меня надо?

— Сначала один вопрос, если можно. Почему ты вернулась?

— Потому что тут каким-то образом осталась часть меня, — уверенно ответила девушка. — И без неё я угасала, теряя всё остальное.

— И что ты собиралась с этим делать?

— Вернуть её. Стать целой. Жить дальше целиком.

— Просто — жить?

— Для меня и это много.

— И что же такое для тебя «просто жизнь», девочка? Ты человек фрактала, точка кристаллизации сенсуса, где бы ты ни оказалась, вокруг немедленно закручивается воронка событий. Ты не сможешь стать домохозяйкой, развести огородик и завести кота.

— Я попробую, — упрямо ответила Лиарна.

— Воля твоя, — пожал плечами Эребус. — Но я бы предложил тебе другой вариант. Ты часть этого локуса, элемент в его структуре. Да, ты можешь попробовать выдрать себя оттуда, и это даже может получиться, хотя цена тебя, скорее всего, удивит. Но ты можешь и не бегать от судьбы. Мелехрим Теконис предлагает тебе вернуться в Конгрегацию.

— В качестве кого? — спросила девушка, грустно улыбнувшись. — Корректоров больше нет.

— В качестве Хранителя.

— Э… Что? — растерялась Лиарна. — Ты издеваешься, Эребус? Хранители, они же…

— Они что?

— Даже не знаю… Демиурги Фрактала, вот! А я даже первый ранг получила только за упрямство и живучесть.

— Ох уж эта очаровательная наивность! — засмеялся гость. — Надо было посещать мои лекции, а не слушать страшилки в общежитии. Хранитель — вовсе не то, что вы думаете. При некоторых, очень редких стечениях обстоятельств, можно войти в их число. Тебе выпал уникальный шанс, воспользуйся им.

— Чем дальше вас слушаю, тем меньше понимаю, — вмешался Ингвар. — Хватит заводить рака за корягу, чего конкретно вы от неё хотите?

— Принять на себя обязанности охраны локуса. Поддержания его целостности. Стать Хранителем этой ветки фрактала.

— То есть застрять тут? До конца дней своих сидеть по подвалам, жрать кашу, слушать бормотание этой хрени?

«Дипельзуб, крелония, конгрегация, ортогональ, основатели, хиредон, палимпсест, бороговы, дурение…» — продолжает говорить радио. Аккумулятор приёмника начал садиться, звук слабее, помех больше, но слова разбираются отчётливо.

— Вот, — подхватил Ингвар, — дурение как оно есть. Дурят тебя, Лысая Башка. Это им нужно, не тебе. Ты тут жизнь положишь, а что тебе за это дадут, кроме бейджика с надписью «Хранитель»?

— Смысл жизни. Саму жизнь. Долгую, долгую жизнь, — улыбнулся Эребус. — Вам не понять, что такое «войти в число избранных». Стать игроком, а не картой. Это то, о чём мечтал каждый синеглазый подросток в Школе. И она не исключение. Я предлагаю ей исполнить мечту.

— А по-моему, ты её разводишь, как лиса петуха. Не слушай его, Лысая Башка, знаю я эти медовые интонации. «Уникальное предложение, только сегодня и только для вас…»

— Решать не вам, а ей. Лиарна, возьми, — гость протянул девушке небольшой чёрный диск. — Ты знаешь, что с ним делать. Активируй, когда будешь на месте и получишь то, к чему шла всю жизнь. А мне пора, орб почти выгорел. Ещё увидимся, я уверен.

Гость встал, улыбнулся на прощание, помахал рукой, сделал несколько шагов и исчез.

— Гав! — Мудень, подбежав, с удивлением обнюхал место, где тот стоял.

— Что он тебе дал? — спросил Ингвар.

— Маяк своего рода, — Лиарна протянула к костру руку, на ладони лежит чёрная глянцевая шайба размером примерно с хоккейную, от неё по руке периодически пробегает свечение.

— Напоют сладких песен, а потом назад-то не отыграешь, — буркнул себе под нос Драган. — Выбросила бы ты эту штуку.

— Я подумаю, — Лиарна убрала диск в карман.

— Что я пропустил? — из двери в корпусе аэросаней выглянул бледный Деян. — Мне вроде бы лучше, только жрать очень хочется. Есть каша?

— Сейчас запарим, — кивнул Ингвар, — как раз чайник вскипел. Со вкусом ритеции. Никогда не пробовал, а ты? Садись, покормим.

— Гав!

— И тебя?

— Гав, гав!

— Ладно, и тебя тоже. Кто-то ещё хочет? Нет? Тогда две порции заливаю.

«Ткачосап, выбор, ритеция, решение, дорога, смерть, рубикон, забвение, выбор, выбор, выбор…» — тихо бормочет затихающий приёмник, но за треском помех слов уже не разобрать.