Сказки долгой зимы

Глава 21 Ужин при свечах

— Нас кто-то опередил, — сказал Ингвар, рассматривая приоткрытую дверь. — Причём давно.

— Вход слишком очевидный, — прокомментировал Драган. — И, наверное, не был заперт. Разумеется, убежищем воспользовались. Там тепло и есть электричество. Какой дурак будет мёрзнуть по подвалам, если можно не мёрзнуть?

— Неважно, пошли.

Три дня дороги, грохот мотора, жёсткая тряска, ночёвки в поле. Все вымотались.

— Тук-тук-тук, кто в теремочке живёт? — спросил Ингвар громко, входя. — И почему у вас так воняет?

Причину вони обнаружили быстро. В помещении неподалёку от входа сидит замотанный в тряпки до состояния кокона мужчина. Перед ним пустая миска и стакан с водой, глаза открыты, но выражение в них отсутствует.

— Судя по аромату, не мылся он примерно с прошлой осени, — отметил Драган. — Да и до туалета доходит через раз.

— Окуклившийся? — спросил Ингвар.

— Типичный. Но обычно хотя бы костёр горит, потому что если погаснет, то снег не растопишь и кашу не заваришь. Необходимость добывать дрова поддерживает их хоть в каком-то тонусе. Как минимум, под себя не льют, потому что холодно, примёрзнешь нафиг. Интересно, этого кто кормит? Сам он, похоже, давно не вставал.

Мужчина зарос грязной бородой, лицо чумазое, выражение бессмысленное. На вошедших не реагирует.

— Закон колбасный свинец, — грустно сказал Деян. — Муж дольше смерч.

— Удивительно, что они вообще выживают в таком режиме, — сказал Ингвар. — Весь мой опыт твердит о том, что должны сдохнуть максимум за пару недель, но в пустошах хватает реликтов, которые так с осени сидят. Выползут, дров натаскают и снова впадают в спячку. Правда, не знаю, что они делают, если дров вокруг больше нет.

— Переползают на другое место, — пояснил Драган. — Они вполне способны к осмысленной деятельности, если подопрёт. Но строго в рамках задачи «нагреть воды, запарить кашу».

— Аварийная подпрограмма, мне кажется.

— В каком смысле?

— Ну, смотри, твои сограждане в норме находились под неким внешним управлением, так? За исключением резистентных, таких, как ты, но вас запирали от греха, чтобы не портили статистики. Потом хренакс — всё накрылось, и кукуха их моментально покинула.

— Какая ещё кукуха? — удивился Драган.

— Не суть, — отмахнулся Ингвар. — Сначала попёр синдром контактной агрессии, слетели ограничители. Люди творили лютую дичь. Потом утомлённые этим буйством стали впадать в апатию, терять мотивацию, даже разговаривать разучились. А вот это уже крайняя стадия, ресурс исчерпан, башка тихо тарахтит на холостых, экономит остатки… Не знаю чего. Того, что в них вливали излучатели, наверное. Словно у них мозги работают не автономно, как у нас, а на внешнем питании. Неман таких затаскивал в город, и они оживали, состояние обратимое, а значит, вполне возможно, что этот режим предусмотрен изначально, понимаешь? Ну, как каша и убежища? Ребята с другой стороны розетки предполагали, что их система может гавкнуться, и на этот случай придумали всякое. Пережить период, пока они восстановят систему. Но это просто моя гипотеза. Пойдёмте посмотрим, что тут ещё интересного есть.

В коридоре первого яруса нашлось ещё несколько таких же «окуклившихся». Глубоко аутичных и плохо пахнущих, но живых. По пустой посуде понятно, что их кто-то организованно кормит. «Кормильца» встретили на втором ярусе, он бредёт с ведром каши и почти не отличается от своих клиентов. Разве что пахнет не так сильно и передвигается самостоятельно. На вопросы человек не ответил, встреченных незнакомцев проигнорировал. Понаблюдав за тем, как он наваливает черпаком кашу в миску и ставит перед очередным сидящим, пошли дальше.

— Вряд ли он сам решил разносить еду. Кто-то должен ставить ему задачи, — сделал вывод Ингвар. — Вот с этим-то персонажем нам стоит побеседовать.

По дороге насчитали около трёх десятков «окуклившихся». Мужчины, женщины, а также те, чей пол неочевиден, потому что лицо замотано тряпками. Они сидят и лежат, кто на кровати, а кто на полу, завернувшись в постельное бельё и одеяла так плотно, что представляют собой неряшливые вонючие коконы. Когда разносящий еду ставит перед таким миску с остывшей кашей, из кокона высвобождается рука и лицо, заросшее бородой у мужчин и просто грязное у женщин, человек быстро орудует ложкой, опустевшая миска падает на пол, целостность тряпочной обмотки восстанавливается.

— Минимальный расход энергии, — прокомментировал Драган. — В таком режиме им порции каши на сутки хватает, я думаю.

— В свете перспективы восстановления излучателей в этом, возможно, даже есть смысл, — признал Ингвар. — Своего рода «долгое хранение» для тех, кто не может выживать самостоятельно. Выглядит неэстетично, пахнет вообще отвратно, но, если это состояние действительно обратимо… Отожрутся, отмоются, постирают одежду и вперёд, восстанавливать народное хозяйство под мудрым руководством голоса из розетки. А так бы сдохли, и всё.

Ниже этажом чисто, немытыми телами не воняет, полы блестят, вкусно пахнет едой.

— М-м-м! Как будто котлеты жарят? — удивился Ингвар, потянув носом. — Кто-то неплохо устроился. Пойдёмте познакомимся с хозяевами, может, пригласят к обеду?

На кухне двое, мужчина и женщина, довольно молодые, лет по тридцать с небольшим, с приятными лицами и осмысленным взглядом. Одеты просто, но чисто и аккуратно.

— Ой! — подпрыгнула от неожиданности дама. — Вы кто? Как вы сюда попали?

— Дверь была не закрыта, — ответил Ингвар.

— Да, конечно… — смущённо признала она. — Просто мы так давно не видели… ну… нормальных людей! Я Хелана, а это мой… пожалуй, муж.

— Алексим, — представился мужчина. — Мы не женаты официально, встретились уже после всего, но это не важно. Мы семья. А вы кто?

— Путешественники, — сказал уклончиво Драган. — Ехали мимо, видим, дверь открыта…

— Ехали? — удивился мужчина.

— Да так, раздобыли нечто вроде транспорта, — отмахнулся Ингвар. — Всё не пешком. Я смотрю, вы тут кормите, ну, этих…

— Мы называем их «аутистами», — Хелана быстро посмотрела на мужа, — с медицинской точки зрения это неправильно, но следить за точностью терминологии некому.

— Вы врач?

— Да, работала в больнице. Но они не больны, это другое. Защитное состояние, пожалуй. Может быть, избыток стресса сказался, или ещё какой-то фактор. Мы надеемся, что со временем это пройдёт.

— А вы, Алексим, — спросил Ингвар, — тоже медик?

— Нет, — смущённо улыбнулся тот, — я повар. Не самый полезный навык в нынешних условиях.

— Отчего же, запах вашей стряпни очень бодрит. Давненько я не обонял котлет. Охотитесь?

— Да, иногда… — совсем смутился мужчина. — Знаете, эта каша…

— Да-да, чертовски надоела, нам ли не знать. Я вижу, вы её тут в промышленных объёмах запариваете? — Ингвар показал на ведро, куда женщина льёт кипяток из большого чайника.

— «Со вкусом дирулии», — прочитал он. — И как оно?

— Не знаю, — ответила Хелана, — мы кашу почти не едим, а аутистам всё равно, какой вкус. Мешаем всё подряд, не разбирая. Здесь, по счастью, большой склад.

— А сами чем питаетесь?

— Ну… — Алексим показал на электроплиту с кастрюлями. — Я готовлю понемногу. На складе были консервы, до морозов мы запасли овощи, нашли в руинах погреб с картошкой и перетаскали её сюда, чтобы не замёрзла. Есть мука, приправы, чай, даже немного сахара. Правда, всего осталось по-чуть…

— Ладно, — уловил намёк Ингвар, — мы и кашей обойдёмся, привыкли.

— Нет-нет! — вскинулась женщина. — Вы не так поняли! Конечно же, мы вас накормим! Дорогой, ты сваришь свой суп? Ну, тот самый?

— Конечно! — обрадовался мужчина. — Простите, если мы произвели впечатление негостеприимных, просто растерялись от неожиданности. Вы можете расположиться в комнатах дальше по коридору, они пустые, но там чистое бельё на кроватях. Отдыхайте, мы попозже пригласим вас на ужин. Не готовились к приёму гостей, так что ничего особенного не ждите, но мы постараемся. У нас есть даже немного вина!

— Это будет прекрасно, дорогой! — подхватила женщина. — Давайте устроим праздник! Приводите себя в порядок, переодевайтесь, если есть во что, но, если нет, ничего страшного, мы всё понимаем. Времена настали тяжёлые, но тем важнее иногда себя радовать!

— Эй, Лысая, даже горячая вода есть! — сказал Ингвар, выглянув из санузла. — Позвал бы тебя с собой, но тут строго на одного. Сейчас быстро помоюсь, и твоя очередь. Эта парочка нашла себе отличное место для жизни. Жду не дождусь ужина, каша осточертела.

— Ух ты, — восхитился он, когда Лиарна вышла из душа, — ты то платье утащила с собой! Вот и правильно, вот и умничка.

— Мне идёт? — улыбнулась девушка.

— Ты великолепна! Уверен, на ужине затмишь хозяйку без труда. Я вижу, речь к тебе вернулась?

— Тут внизу слегка фонит, мне хватило.

— Так вот почему хозяева такие бодрые! А до верхнего яруса, наверное, не добивает.

— От хозяев странное ощущение… Как от Драгана, но не совсем.

— Думаешь, они тоже из резистентных?

— Может быть. А может, и нет. Это важно?

— Нет, наверное. Живут себе люди и живут, как умеют. Окуклившихся вон подкармливают. Оно им, конечно, ничего не стоит, каши полно, да и труд невелик, но всё же доброе дело. Эх, жалко у тебя туфель к платью нет. С ботинками смотрится авангардно. А ещё украшений каких-нибудь. Ожерелье, или браслеты, или серьги. Тебе бы пошло, шея идеальная.

— У меня ничего нет. Я вообще никогда не носила украшения. Я даже платье надела… Ну, может, раз в третий.

— Ничего себе… А почему? Ты же красивая девчонка.

— Ты знаешь, что такое «фокус коллапса»?

— Слышал от твоей белобрысой стервочки, — кивнул Ингвар. — Она так назвала Пацана. Он оказался как-то связан со всей вот этой задницей, которая тут творится, но я не понял как и почему.

— Я стала фокусом для своего мира. Мне было четырнадцать, я даже жить толком не начала. Занималась спортом, бегом на длинные дистанции, всё поставила на это, почти стала чемпионкой мира среди юниоров!

— Да, бегать ты здорова, — засмеялся Ингвар. — Помню-помню, как ты ломилась за катером!

— Наш мир посыпался, но меня почти сразу вытащил корректор. С одной стороны, я хлебнула беды по минимуму, с другой — осталась очень слабой.

— А почему так?

— В гибнущем мире выделяется некая мистическая субстанция, сенсус, и фокус собирает её в себя. Чем дольше этот процесс, тем больше народу погибнет, но тем сильнее сам фокус. Если его не извлечь, то умрут все, кроме него, а он может превратиться в… не знаю, во что. Но, скорее всего, тоже просто погибнет. Хороший корректор выдернет фокус сразу, не доводя срез до катастрофы.

— То есть, — уточнил Ингвар, — тебя спас хороший?

— Лучший, Данька. Отличный парень, бездна обаяния, ему даже почти не пришлось меня уговаривать, я тут же в него втрескалась как последняя дура… и стала его последней удачей. Вскоре он погиб.

— Соболезную.

— Это было давно, а я так и осталась неудачницей и недоучкой. Я плохой корректор, Ингвар. Вся моя деятельность — череда провалов, а где я не облажалась, там мне либо помогли, либо тупо повезло. Пацана ведь вытащила Джен, не я.

— Мне плевать, — сказал Ингвар. — Мистика меня не особо интересует, а вот ты — ещё как.

— Хотя я не умею носить платья, не пользуюсь косметикой, у меня нет украшений и не может быть детей?

— А детей-то почему?

— Такова судьба корректоров.

— Это, конечно, жаль. Детишки у тебя были бы премиленькие. А всё остальное — какие твои годы, научишься!

— И да, годы… Знаешь, я старше, чем выгляжу. Тебе первому признаюсь, даже Джен не знает.

— Вещество? — спросил Ингвар.

— Ты знаешь про него?

— Я и сам старше, чем выгляжу. Правда, не сильно намного, мне и досталось-то капелька. Обошлось во все мои деньги на тот момент, но я не жалею. Так что давай оставим вопрос возраста, выглядишь-то ты мне дочкой, а не ровесницей. В ресторане, где у нас состоится ужин при свечах, официанты будут тайком перемигиваться: «Вот, мол, соблазняет старикан молодуху, и как только не стыдно ему?»

— Так приглашение в силе? — улыбнулась Лиарна. — Я тебя не напугала?

— Ещё как в силе! Чёрт, это же нас ни к чему не обязывает. Давай просто дадим друг другу шанс.

— И что мы закажем на ужин?

— Красное вино, это однозначно. Или ты хочешь шампанского?

— Нет, шампанское слишком легкомысленное и бьёт в голову. Что ещё?

— Мясо или рыба? — тоном официанта спросил Ингвар.

— Мясо! Непременно мясо!

— Рекомендую стриплойн медиум рар, мисс!

— Хм… Пожалуй, соглашусь.

— А пока его готовят… Может, лёгкий салат? Зелень, морепродукты?

— И того, и другого! И сыр! И такие, знаешь, булочки круглые…

— Ого, да ты проголодалась! Согласен. Выпьем по бокальчику сухого, поболтаем за салатами, а там, глядишь, и мясо подадут.

— И за что будет первый тост?

— За твою красоту, разумеется!

— Нет-нет, — покачала головой Лиарна. — Это второй. Первый — за то, что мы выбрались. И мы живы. И у нас есть хоть какое-то чёртово будущее…

— Стоп-стоп, что-то ты загрустила, Лысая. Не надо так! Мы обязательно выберемся, и будущего у нас будет хоть жопой жуй. И, может быть, оно даже будет общим. Мне, по крайней мере, этого хочется. Я не так чтобы хорош в отношениях, но с тобой бы попробовал. Дашь мне шанс?

— Ну… — как бы засомневалась Лиарна, но потом не выдержала, рассмеялась и махнула рукой. — Будет тебе шанс. И что, прямо из-за стола потащишь в койку?

— Койка у нас и тут есть, — серьёзно сказал Ингвар. — Не в ней же дело. Сейчас мы просто два одиночества, которые делятся теплом, чтобы не рехнуться в этом холодном мире. Но можем попробовать стать чем-то большим.

— Значит, не в койку, — кивнула девушка, — а куда?

— После ужина с вином? Думаю, мы выйдем прогуляться. Не знаю, где будет тот ресторан, но поищу место покрасивее. Берег моря. Или река. Или мост. Ты любишь мосты?

— Да, пожалуй. В них есть романтика.

— Именно! Прогуляемся по набережной, дойдём до моста, поднимемся на его середину. Там я обниму тебя, увижу, что ты замёрзла в этом лёгком платьице и накину тебе на плечи свой пиджак. Мы будем стоять над ночной рекой, смотреть, как отражается в воде луна, и молчать. Потому что всё уже сказано там, за столом. А потом, когда мы налюбуемся пейзажем, я разверну тебя лицом к себе и спрошу.

— Что?

— А вот тогда и узнаешь!

В общей кухне-столовой Хелана и Алексим заканчивают готовку. Они принарядились, мужчина прикрывает синим фартуком свежую сорочку, женщина в белом закрытом платье. Лиарна выглядит на их фоне простовато, а Деян и Ингвар одеты как всегда.

— А где ваш пожилой товарищ? — спросила Хелана. — Мы уже накрываем.

— Думаю, сейчас подойдёт. На запах, — ответил Ингвар. — М-м-м, пахнет великолепно!

— Это всего лишь картофельный суп, — вздохнул Алексим. — Он мне неплохо удаётся, но ничего особенного. Но зато у нас есть бутылка вина и к чаю будут свежеиспечённые лепёшки! Самые простые, из муки и воды, но…

— Ни слова более! Вы даже себе не представляете, как приятно поесть что угодно кроме каши! А что же вы себе не кладёте?

— Мы не голодны, — отмахнулся мужчина, — напробовались пока готовили. Ешьте на здоровье, мы с вами выпьем вина потом, за встречу и знакомство.

— Деян, — укоризненно сказал Ингвар, — куда ты спешишь! Где твои манеры! Дождись, пока все за стол сядут хотя бы!..

— Простите, — сконфузился парень, успевший под шумок смолотить половину миски супа. — Проголодался очень!

— Ничего-ничего! — засмеялась Хелана. — Молодой растущий организм! Будем считать это комплиментом повару.

— А откуда мясо?

— Я, как вы и сказали, охочусь, — отмахнулся Алексим.

— На кого? — заинтересовался Ингвар. — Как? У вас есть оружие?

— Ну… Так… То на того, то на другого… Иногда мне просто везёт!

— Не так-то много животных пережили зиму. Надеюсь, не собачатина?

— Гав!

— Спокойно, Мудень, мы шутим.

— Как вы могли подумать! Никакой собачатины! Я, если хотите знать… — начал возмущённо Алексим, но грохнул выстрел, и он повалился лицом на стол.

Бабах! Вторым выстрелом Драган попал в плечо стоящей у плиты Хелане, и она выронила большой поварской нож.

Бабах! Следующая пуля прилетела ей в грудь, и женщина свалилась на пол, хрипя и пуская пузыри.

— Ничего не ешьте! — крикнул Драган, опуская пистолет. — Ни в коем случае ничего тут не ешьте! И не пейте!

— Что за нафиг! — пришёл в себя Ингвар. — Ты что творишь?

— Я творю? — усмехнулся тот. — Погоди, сейчас…

Подойдя к плите, прицелился и выстрелил ещё дышавшей Хелане в голову.

— Вот что я творю! Пошли, вам надо это увидеть.

— Ничего себе… — сказал Ингвар сдавленным голосом.

Деян выбежал в коридор, и его вырвало.

— Как ты догадался?

— Я видел много людоедов, — пожал плечами Драган. — У них всех есть что-то неуловимо общее. Эти выглядели нетипично, но ощущение… И зачем бы им кормить «окуклившихся»?

— Ты не веришь в бескорыстное добро?

— Нет.

— То есть наверху не приют, а мясная ферма… Очаровательно. Может, их надо было допросить? А впрочем, ты прав, разговаривать с такими не о чём. Я ещё с Африки не люблю людоедов. Самого пару раз чуть не схарчили. Не знал, что у тебя есть пистолет.

— У тебя и твоей подружки тоже есть. Мы в равных условиях.

— И ты им довольно уверенно пользуешься.

— Это не первые встреченные мной людоеды.

— Ладно, давайте что-то решать с этой разделочной. Неплохо они тут запаслись…

— Утилизатор справится, — спокойно сказала Лиарна.

— Ну, это же были люди…

— Им уже всё равно, а хоронить это мясо мы будем дня три. За зиму земля на метр вглубь промёрзла, и битого кирпича вокруг полно.

— Да, ты права. Деян, сколько можно блевать?

— Я… Суп ел… — ответил парень, борясь с желудочными судорогами.

— Сочувствую. Но нам надо что-то делать с оставшимися. Можешь посмотреть, как тут дела с радио?

«…Грибовал, пельзетут, шумайка, диверсант, лихогляд, перверсия…» — бормочут динамики на стенах. Бледный и периодически скрючивающийся от приступов тошноты Деян подключил радио к внутренней трансляции.

— Надеюсь, им это поможет, — сказал Ингвар Лиарне, лежащей на кушетке в потайной комнате.

К счастью, людоеды не добрались до нижнего, аппаратного яруса, скорее всего, даже не подозревая о его существовании. Девушка переоделась в обычную одежду, убрав платье в рюкзак, и теперь лежит подключённая, только глаза бегают под закрытыми веками. Ингвар знает, что она его не слышит, так что говорит больше сам с собой.

— Жалко мне тебя, Лысая Башка. Думаешь, я ничего не понял? Ты не сомневаешься, что дорога наша в один конец. И сама не веришь, что вернёшься, и мне раздаёшь обещания, зная, что выполнять не придётся. Платье, вино и разговоры о будущем у нас только здесь и сейчас. И всё, что мы можем друг другу дать, ты выдаёшь авансом не жалеючи, потому что дальше ничего, темнота. А ещё тебе стыдно за то, что ты меня обманываешь. Несчастная ты, потерянная девчонка. Сколько бы тебе там лет на самом деле ни было, а так и не повзрослела. Ищешь, на кого опереться, а вокруг пустота. Но знаешь что? На меня можно. Опирайся.

Девушка вытянула руку, положила ладонь поверх его запястья и несильно сжала.

— Чёрт, ты уже закончила? — смутился Ингвар. — Быстро в этот раз. Ты, если чего услышала, так забудь. Фигня это всё. Дойдём, куда надо, и назад вернёмся. Я живучий и везучий, а тебя вытащу, не брошу. Будет у нас и ресторан, и вино, и мост над рекой, и вопрос будет, и ответ тоже. А пока пошли отдохнём, завтра надо дальше ехать.