Скажи мне «нет», любимая (СИ)

Глава 8. В гнезда Кречетов

Графу Хорру после такой женской подлости ничего не оставалось делать, как ехать домой голым.

— Как же я тебя ненавижу, — шипел Стефан, низко пригнувшись к гриве коня и несясь во весь опор по окольным улицам. — Всей душой ненавижу!

Стефан так страстно жаждал смыть из памяти позорный бег нагишом, что в столице, как только прибыл туда, направился к мозгоправу. Так называли магов, которые притупляли тягостные воспоминания и муки совести. После того, как отвалил десять золотых и заимел туман в голове, появляющийся сразу после попытки подумать о Лиззи, Стефан повеселел. Он начинал новую жизни. Без козней Зар — разы.

И вот снова она. Нашла — таки способ напомнить о себе. Зверь ее услышал и понял.

Часа через два путники достигли Лапларского ущелья. Барон вертел головой и восхищенно цокал языком.

— Какая здесь красота! Я чувствую себя так, словно попал в сказку.

— Скоро это чувство пройдет. Приготовься, — мрачно пообещал Стефан, хотя не мог не заметить ни красоту вековых елей, опустивших лапы под тяжестью снега, ни скачущих по ним ярко — рыжих белок, ни красногрудых птичек, настороженно следящих за путниками.

— Никогда не был в этой части Закряжья. Я дальше Веркона вообще не заходил. Непонятно, что люди делают в такой глуши.

— Живут, — просто ответил Стефан. Если положить руку на сердце, то он тихо радовался, возвращаясь с детства знакомые места. Как оказалось, он скучал по нетронутой природе, по тишине, по еловому духу.

Крепость открылась внезапно. Выступила из — за скалы, как строгий страж. Черные камни, знавшие огонь, основательные башни, щерящиеся бойницами, кряжистый мост. В мирное время его не поднимали.

— Для чего здесь, в глуши, такое укрепление? — удивился Касл.

— Когда — то там, в конце ущелья, проходила граница Закряжья, — Стефан кивнул головой в сторону тонущих в тумане скал. — Пока мой прадед вместе с лордом Кречетом не присоединил дикие земли к нам. Оттуда лезла всякая нечисть.

— Зря старались Хорры с Кречетами, — барон скривил лицо. — Зря проливали кровь, если все захапал Вильхельм Второй.

— Право сильнейшего, — Стефан пожал плечами.

Заслышав цокот копыт по деревянному мосту, из бойницы высунулась голова стражника. Ворота были основательно заперты. Иного Стефан и не ожидал. Здешние места были богаты диким зверьем.

— Кто изволил пожаловать? — строго поинтересовался бородатый мужик. Эхо, нарушившее тишину, заставило с шелестом осыпаться с елей снег. В ущелье каждый звук отражался гулко.

— Хозяйка дома? — щерясь в улыбке спросил Стефан. — Соскучился. Хотел бы увидеть ее.

Голова исчезла. Через некоторое время раздался выстрел, и у ног коня Стефана деревянное покрытие вздыбилось щепками.

— Узнаю руку леди Луизы, — улыбка на лице графа сделалась еще шире.

— Как — то странно нас встречают, — барон заставил свою лошадь попятиться.

— Нормально встречают. Как давнего врага. Если меня здесь убьют, сразу уезжай. Она сама позаботится о моих похоронах. Не смей геройствовать. Это приказ, — не оглядываясь на друга сообщил Стефан.

Он смотрел на каменную кладку над воротами. Там вскоре появилась женская фигура, на плечи которой был наброшен меховой плащ. Темные вьющиеся волосы, белое лицо, румянец то ли от мороза, то ли от ярости.

Стефан залюбовался ею. Гордая, красивая. А ведь Луиза была всего на год младше, должна была бы быть замужем и с кучей детей. Правильно предупреждал Касл. Пришло время узнать.

— Ты все еще Кречет или сделалась домашней курицей? — голос Стефана лучился весельем.

— Проваливай откуда пришел.

Стефан рассмеялся. Нет, она все еще Кречет. Была бы замужем, сейчас за ее спиной вырос бы защитник. Не позволил бы вести беседы с врагом, не показав графу Хорру, кто здесь истинный хозяин.

— У меня к тебе всего один вопрос, — Стефан сделал паузу, наблюдая, как она перезаряжает ружье. В этом она вся. Не словами, а действиями показывает, что гостям следовало бы убраться до второго выстрела. И лучше бы не задавать глупых вопросов, которые могут расстроить хозяйку крепости. — Лиззи, ты выйдешь за меня замуж? Только коротко, без проклятий и неприличных слов — да или нет?

Вопрос застал Луизу Кречет врасплох. Она перестала возиться с ружьем и посмотрела на лорда Хорра.

— Нет.

— Что? Не слышу? — довольный, он приложил руку к уху. — Повтори еще раз.

— Нет, нет и нет.

— Лиззи, я обожаю тебя. Спускайся, поговорим начистоту. Мы можем очень быстро завершить дело...

Он не успел договорить. Последовал второй выстрел. Конь под седоком храпнул и поднялся на дыбы. Стефану стоило немалых усилий, чтобы удержаться в седле. Услышав перестук копыт за спиной, граф понял, что лошадь барона, испугавшись, понесла того в лес.

— Нам не о чем разговаривать. Если не уберешься, на третий раз пристрелю, — она полезла в карман штанов за патроном. Стефан оценил плавную линию бедер, обтянутых кожей. С годами Лиззи стала только привлекательней. Стройные ноги, высокая грудь. Как — то некстати вспомнилась, как та была упруга под пальцами, и как чувствителен был сосок, когда его обхватывали губы.

— Сдаюсь! — Стефан поднял руки. — Но ты сильно пожалеешь, отказываясь заключить перемирие. Мы могли бы быть полезными друг другу.

— Проваливай, — Лиззи подняла ружье и встала в стойку. Закрыла один глаз. Совсем как тогда, у запруды, где солнце запуталось в копне ее волос, а воздух пах горячими камнями.

— На всякий случай спрошу еще раз: ты хотела бы стать моей женой? — губы Стефана растянулись в коварной улыбке. — Я бы доводил тебя до оргазма всякий раз, как только ты оказывалась в моих руках. Тебе же было сладко со мной?

На этот раз она прицелилась хорошо. Пуля обожгла бедро.

Стефан вскрикнул и упал с коня. Остался лежать на мосту кучей тряпья.

Крадучись, вернулся барон. Он поймал поводья коня, топчущегося возле бездвижного хозяина, и склонился над другом. Стефан открыл один глаз.

— Уходи, — прошептал он, кривясь от боли. — И лошадей уведи. Я надолго здесь не задержусь.

— Но как же без коня? — Касл где — то потерял шапку, и уши его горели от мороза.

— Я же сказал, обо мне позаботятся. Скройся, иначе тоже получишь пулю, — Стефан закрыл глаза.

Касл с ужасом смотрел, как быстро кровь под его другом поедает снег, но ослушаться не посмел. Направился к привязанной в конце моста лошади, уводя за собой коня Стефана. Отойдя на приличное расстояние, горестно выкрикнул:

— Убили! — Эхо кинулось биться о стены ущелья. — Графа Хорра убили! Как же теперь жить без него? Плачь, народ! Хозяин Закряжья пал от вероломной руки!

Не без труда забравшись на лошадь, барон направил ее вниз по ущелью. Конь Стефана послушно плелся сзади.

— Идиот! — шепотом выругался граф, понимая, что Касл театрально обставил свое бегство. Не хотел казаться трусом в глазах женщины, вышедшей в окружении стражи за ворота. Мол, поскакал в город сообщить об убийстве.

Зар — раза для проверки, жив ли враг, пнула носком сапога по ребрам Стефана. Услышав стон, приказала:

— Несите его в дом.

Графа несли ногами вперед. Никто не пытался перестроиться, словно не надеялись, что подбитый герой выживет. Стефан даже порадовался, что отослал Касла — друг не сразу, но сообразит, что Хорра добили. Напишет королю, и тот со всем рвением примется искать виноватого. Пусть ему достанется замок с волшебным гротом, но и Лиззи свое получит. Вильгельм Второй не откажется от старинной крепости — запишет в свой доход.

— Раздевайте. Полностью раздевайте. Да, штаны тоже. Пуля в бедре, — приказала Луиза, после того, как графа опустили на массивный стол.

Стефан застонал от боли, когда грубые руки попытались снять с него кожаные штаны. Через ресницы видел, как Зар — раза без раздумий взялась за нож и искромсала одежду, чтобы добраться до раны. В помещении было холодно, нагое тело Стефана покрылось гусиной кожей.

Луиза работала сноровисто. Сначала обработала руки резко — пахнущей жидкостью, потом промыла рану. Холодными пальцами пощупала края пулевого отверстия — в это раз стреляла не из дробовика, иначе пришлось бы выковыривать каждую дробинку.

— На, пей.

Зар — раза заставила залпом осушить стакан с вином. Глаза от крепости полезли на лоб. Сама же Лиззи взялась за железные щипцы. Подержала в пламени камина, а потом сунула в жидкость, которая начала бурлить и издавать неприятный запах.

— Теперь крепко зажми зубами, — приказала Луиза, сунув в рот врага деревянную ложку. Прямо посмотрев в глаза Стефана, предупредила. — Смотри, не дергайся.

И тут же сунула щипцы в рану.

— Ы — ы–ы — ы... — простонал Хорр, перекусывая и сплевывая щепки, оставшиеся от ложки.

Пальцы до боли вцепились в край столешницы. На грудь навалился здоровенный мужик и прижал страдальца, попытавшегося подняться, к столу. Второй стражник железной хваткой вцепился в щиколотки «гостя», не позволяя тому сучить ногами. А Зар — раза ковырялась и ковырялась в ране. Стефану боль показалась вечной, а девчонка достойной звания палача — мастера пыток.

— Все, достала! — победно сообщила Лиззи, когда Стефан уже не мог кричать. Сорвав горло, он хрипел. Улыбающаяся Зар — раза поднесла к его лицу зажатую в окровавленных руках пулю. Стефан ничего не видел из — за стоящих в глазах слез. Но он нашел в себе силы, чтобы сказать то важное, из — за чего сунулся в стан врага.

— Луиза Кречет, выходи за меня замуж, — прошептал он заплетающимся языком.

— Нет.

Когда Зар — раза прижгла рану раскаленным железом, Стефан потерял сознание.

Ничего не помогло. Рана на следующий же день воспалилась. Жар съедал тело графа. Он выплывал из небытия, чтобы вновь провалиться в него. И каждый раз он неизменно видел у кровати Луизу. Ее встревоженное лицо и обкусанные до крови губы. Тихий голос молил:

— Пожалуйста, живи.

Иногда приказывал:

— Пей!

Стефан трясся от холода, когда с него скидывали одеяло и обтирали тело тряпкой, смоченной в ледяной воде. Иногда он чувствовал, как кто — то, обвив его руками, прижимался со спины. Тонкая ткань рубашки, в которую его облачили, не могла скрыть тепла и мягкости чужого тела. После таких объятий больному становилось чуточку легче, но он не мог определенно сказать, было то в бреду или наяву.

Граф Хорр не знал, сколько прошло времени с начала его болезни. Неделя? Месяц? Но однажды жар отпустил. Еще находясь в полудреме, он услышал знакомый мотив, но звучал тот без привычного задора. В нем слышалась боль.

— Тирли — бом — бом, тирли — бом — бом...

Зачем опять пришел в мой дом?

Боль, что таю, поднял со дна,

И ненавистью вновь полна.

Спокойно мне жилось одной,

И раз не любишь, с глаз долой...

— Лиззи, выходи за меня замуж, — слабой рукой он нашел ее ладонь и крепко сжал.

Луиза, вспыхнув, соскочила со стула. Тот от резкого движения опрокинулся назад.

— Нет!