Скажи мне «нет», любимая (СИ)

Глава 15. За все надо платить

Глава 15. За все надо платить

Ведьма протянула руку, и Луиза вложила в нее свою ладонь.

— Ты же любишь его. Я слышу, как дрожит твой голос, когда ты произносишь его имя или говоришь о нем. Не боишься, что однажды придет время, когда ты сама захочешь ответить ему «да» на предложение руки и сердца?

— Я?! Ни за что! — Лиззи гордо вскинула подбородок. Но тут же обиженным голосом добавила. — Стефан не любит меня. Мы уже столько лет враги.

— Пока проклятье войдет в силу, могут пройти года. Ты же не думаешь, что восемнадцатилетний юнец завтра же захочет жениться?

— Пусть. Я подожду. Я верю, что однажды он появится в моей крепости. А когда поймет, что только я — его враг, способна избавить от проклятия, будет ужом виться, чтобы получить все «нет» скопом. Уж я покуражусь. Отомщу за свои обиды.

— Есть одно «но». В магии должно соблюдаться равновесие, поэтому у каждого проклятия имеется обратная сторона. Равноценная по силе. И заплатить придется не деньгами.

Предупреждая, старуха больно сжала ладонь своей собеседницы, призывая ту не относиться к ее словам легкомысленно. Луиза прямо посмотрела в морщинистое лицо ведьмы.

Леди Кречет в волнении облизала губы. Она впервые просила о проклятии и понятия не имела, что плата берется не деньгами.

— Ты согласна получить ответный удар? — вкрадчиво спросила ведьма.

— Будет больно?

— Нет. Для тебя появится условие, которое нельзя нарушить, иначе...

— Что за условие? — выдохнула Луиза.

— Запомни, милая моя,

Тебе нельзя ответить «да».

Из уст твоих один ответ

Услышит недруг — это «нет».

А коль нарушишь уговор,

Волчицей будешь ты с тех пор.

— Я?! Волчицей? — рука Лиззи дрогнула.

— А как ты хотела? Собираешься сделать из человека оборотня и думаешь остаться в стороне? Как только проклятие вступит в силу — а это случится сразу, как я прокляну Стефана, ты не сможет ответить «да» на его предложение руки и сердца. Ты готова отказаться от чувств к нему?

Луиза, немного подумав, согласилась, так как верила, что ни за что не скажет этому заносчивому и эгоистичному индюку «да». В мире полно достойных мужчин, с кем она сможет быть счастлива.

Поднявшись, ведьма пошаркала к двери. Привязанный у крыльца конь попятился. Раздувая ноздри, натянул уздечку. Он боялся.

— Оставляй своих щенков здесь, — произнесла старуха. — Я пригляжу, чтобы не сдохли без мамки. Слишком маленькие. Как подрастут, заберешь.

— Я прибегу за вами, когда придет время проклясть моего недруга, — Луиза, принеся плачущих волчат, поцеловала старуху в щеку.

— У тебя еще есть время передумать, — сказала на прощание ведьма. — Если мы обратимся к черной магии, обратного пути не будет.

Время пришло только через год, когда Стефан прибыл в отчий дом с веселой компанией друзей. О Луизе он даже не вспоминал. Если до того она еще мучилась сомнениями, стоит ли его проклинать, то увидев, как Хорр голышом купается в реке с Верушкой — его очередной любовницей, решилась. Она вдруг поняла, что в той горной запруде Стефан поступал с ней точно так же, как с этой гулящей девкой, что висла на молодом графе. Он так же страстно целовал ее и лапал.

Все произошло, как и планировали: плохое выступление, за которое хмурый Стефан отказался платить. Хоть и тренировались «артисты» целый год, опозорились по полной. Грим и кричащее трико танцовщицы на канате защитили Луизу от узнавания. Она ходила с веерами на высоте балкона, а Стефан даже не смотрел на нее.

Ведьма мастерски отыграла свою роль. Когда она прокляла молодого графа, волчья метка появилась и на бедре Лиззи.

— Лорд Хорр никогда не должен услышать твоего «да». Никогда, — предупредила ее ведьма.

— Даже когда проклятие с него спадет? — Луиза пребывала в растерянности. Ведьма не говорила, что ее наказание не имеет срока давности.

— Вспомни слова нашей сделки. «Тебе нельзя ответить «да». А коль нарушишь уговор, волчицей будешь ты с тех пор».

Луиза закрыла ладонью рот. Все верно. О сроке проклятия нет ни слова.

— Это плата за черную магию. А пятно — как напоминание, чем ты рискуешь, — ведьма похлопала Лиззи по колену. — Не надо расстраиваться. Вокруг тебя немало красивых мужчин, которые с удовольствием разделят с тобой постель.

Циркачи бежали из города, превратившись в обыкновенных торговцев. С кибиток были сдернуты разноцветные пологи, а сонные тигры, наоборот, укрыты. Один из них до сих пор жил в крепости. Его брат умер от старости несколько лет назад. Зато два волка — сыновья Тайны, сделались крепкими и матерыми, готовыми перегрызть глотки за свою хозяйку.

Убегая от погони Хорра, Луиза не догадывалась, что за ней гонится не всадник, а оборотень. Поэтому, как бы она ни петляла по лесу, он неотступно шел по ее следу. Помогали острый нюх и отличное зрение. И так же легко он нашел лазейку в крепостной стене, пронырнув в тот же проем, куда заехала хозяйка крепости.

Оглядевшись, оборотень молнией пересек пустой двор. Затаившись в тени, проследил, как Луиза оставила в конюшне лошадь, а сама направилась к небольшому отдельно стоящему домику. Из его трубы вился дымок. Волк потянул носом. Пахло едой.

Дверь хозяйке крепости открыла женщина. Стефан сразу догадался, что видит одну из циркачек. Это она танцевала с удавом на шее.

Воспоминание было не из приятных. Змеи — единственные из всех хладнокровных тварей, кого боялся правитель Закряжья.

Под окном сидеть было опасно, поэтому оборотень полез на крышу. Лег у трубы. И тепло, и хорошо слышно, о чем разговаривают в доме.

— Замерзла? У тебя даже на ресницах снег. Садись ближе к очагу, — произнесла Змея. Стефан решил так называть подругу Лиззи.

— У меня сердце заледенело. И его огнем не согреть, — с великой обидой в голосе сообщила Луиза.

— Опять Стефан? Я же говорила, не стоит ехать к нему. Когда он кого — то, кроме себя, любил? Чай будешь?

— Я видела, как он целуется с любовницей. Пальцы ей в волосы запустил, чтобы не думала сбежать. А она прижалась к нему всем телом. Ну я и всхлипнула, не удержалась.

— А он?

Послышался звон посуды. Женщины разливали чай, размешивали сахар ложками.

— Что говорят мужчины, когда их ловишь на горяченьком? — хмыкнула Лиззи.

— Ты не так все поняла? — со смешком ответила Змея. — Пора с ним завязывать. Пусть живет, как хочет. А тебе надо выйти замуж, нарожать детей. Штук пять. Чтобы некогда было скучать. Хватит ждать того, кто никогда не будет твоим.

Оборотень навострил уши.

— Сердцу не прикажешь, — тихо ответила леди Кречет. Если бы не острый слух, Стефан не разобрал бы ее слов. — Люблю его до дрожи. Чувства вспыхнули с новой силой, когда поняла, что едва не убила. Чуть бы левее и истек бы кровью на мосту.

Волк постучался головой о печную трубу. Если бы мог, улыбался бы до ушей. А так язык только вывалил. Любит она его! И ревнует!

— Откуда сажа посыпалась? — всполошились внизу. — Ты давно трубу чистила?

— Завтра же Потапа попрошу, — голос Змеи сделался громче. Судя по всему, она заглянула в трубу над очагом.

Скрипнули стулья. Внизу отодвигали стол подальше от очага. Оборотню пришлось еще сильнее напрячь слух, чтобы расслышать разговор.

— Даже если у тебя со Стефаном все сладится, ты не сможешь сказать ему «да». Священник даже не успеет завершить свадебную церемонию, — выдала вдруг Змея.

Оборотень поднялся. Это было что — то новенькое. Как он боялся услышать «да», точно так же Лиззи боялась произнести этот коротки ответ. Но почему?

— Да помню я, помню, — с надрывом произнесла Луиза. — свершится проклятие, и я в тот же миг превращусь в волчицу. Ты хоть не оставишь меня? Не позволишь, чтобы я перегрызла любимому глотку?

— Я буду начеку. Возьму с собой в храм ружье, — в голосе Змеи слышалась усмешка.

— Правильно. Лучше смерть, чем жизнь в волчьей шкуре.

— Я подстрелю твоего Стефана еще до того, как ты вцепишься ему в глотку. Хорру тоже не жить. Это чтобы ты помнила, чем рискуешь.

— Да помню я. Все помню. И чувствую огромную вину. Испортила жизнь ему и себе. Поэтому решила отпустить на все четыре стороны. Пусть бы жил, как захочется. Пусть бы кто — то из нас двоих был счастлив.

— Судя по всему, он нисколько не страдает, — Змея шумно выдохнула. — Что будешь делать дальше?

— Если до утра здесь не появится, отправлю людей в лес, чтобы поискали. Заплутал, наверное, бедняга.

— Отогреешь и скажешь ему «нет»?

— А ему только это и нужно, — в голосе Лиззи слышалась такая обида, что у Стефана заболел живот.

Да, последний отказ нужен, очень нужен, пора избавиться от проклятия. Но одно непонятно, почему после чудесного завершения вражды она не сможет ответить ему «да»? Ведь любит же, сама только что призналась. И откуда вдруг взялось еще одно проклятие? Кто посмел проклясть умницу Лиззи? Он должен разобраться, а для этого нужно обрести человеческое лицо.

Оборотень огляделся. Двор был пуст. Пора уходить. Если лорд Хорр до утра не появится у ворот крепости, то Луиза отправит в лес людей. И тогда все поймут, что за ней следовал не всадник, а оборотень. А как показаться ей на глаза, если на нем сейчас только волчья шкура? Еще стража пристрелит, не поняв. Надо скорее бежать домой и, как только завершится оборот, одеться и вернуться назад.

У лаза его поджидали. Два крупных волка, не издав ни рыка, кинулись на него. Оборотень сильнее волка, это Стефан понял, пока рвал шкуру одного из них. Он с ходу ударил лапой и отправил второго в овраг. Но как только тот выкарабкался и присоединился, Стефан понял, что нужно бежать.

Они гнали его по заснеженному ущелью. Иногда настигали, и тогда по кровавому снегу катался клубок из трех тел. Потом он распадался, оборотень собирал силы и мчался вперед, понимая, что только город спасет его. Здесь, в горах, где волкам знаком каждый камень и уступ, они не дадут ему спрятаться.

На окраине их встретил лай собак. Псы и отпугнули лесных жителей, а оборотень, истекая кровью, потащился в сторону замка. Иногда, когда падал, чтобы отлежаться, смотрел на луну. Из — за крови, застилающей взор, она казалась ему красной.

Сколько раз он терял силы и валялся без сознания под забором — никто не скажет. Его приводили в чувство холод и лай, иногда окрики хозяев собак. Тогда он поднимался и спешил убраться, пока его не заметили. Уже у храма окончательно провалился в темноту. В голове запоздало забилась мысль «А что, если свои же и убьют? Обернуться бы, но где взять сил?»

— Кто же так с тобой, друг? — голос Касла заставил открыть глаза. Стефан выдохнул, узнав родные стены.

— Что со мной было? — спросил он, поднимая вверх руку. Убедившись, что на ней нет черных когтей, уронил на простыни.