Скажи мне «нет», любимая (СИ)

Глава 16. Невеста

Глава 16. Невеста

Касл, воровато оглянувшись, не подслушивает ли кто, зашептал:

— Тебя нашли голого и окровавленного на крыльце храма. Решили, что тебя ограбили. Твой кровавый след тянулся от пригорода. Люди клялись, что видели волков, которые драли оборотня, но я заткнул им рты. Подбросил тушу бычка, которого до того обглодали на твоей псарне. Ночь, что люди могли разглядеть? Мало ли что в окно привиделось? Выходить — то на улицу побоялись.

Барон говорил, говорил и говорил, а друга вновь позвала тьма. Тело ныло и болело. Стефану окунуться бы в волшебное озеро, но как добраться до источников? В бреду Стефан чувствовал прохладную ладонь на лбу. Иногда постель проминалась под чьим — то телом, а руки обнимали его с спины.

— Ш — ш–ш, все будет хорошо. Ты выздоровеешь, — шептал женский голос.

— Это ты, милая? — Стефан не мог разлепить глаз и даже повернуться не был способен, чтобы посмотреть на любимую. — Ты выйдешь за меня замуж?

Сердце замирало, пока ждал ответа. И как ребенок радовался, получив согласие. Спросил опять, не веря собственным ушам, и опять подтвердили «да». Ему показалось, что даже боль затихла. Он взял пахнущую духами ладонь и поцеловал. Так и заснул, прижимая ее к губам.

Любая болезнь, если она не смертельная, рано или поздно отступает. Стефан открыл глаза и почувствовал, что ему лучше. Теперь он найдет в себе силы, чтобы дотащиться до грота. Спустив ноги с кровати, унял головокружение и не сразу заметил застывшую у двери пухленькую служанку. «Новенькая, наверное. Не припомню такой».

— А где Луиза? — спросил он, ощущая неимоверную сухость во рту. Язык еле ворочался. Вспомнив подслушанный разговор и сообразив, что леди Кречет ни за что не сказала бы ему «да», иначе рисковала превратиться в волчицу, выдохнул. — Это был сон. Всего лишь сон.

Служанка пялилась на него во все глаза.

— Я страшный сейчас, да? — спросил он, вновь облизывая губы.

Девушка, наконец, додумалась, что хозяину нужно смочить рот. Налила из графина полный стакан. Стефан осушил его залпом. Потом показал на графин, требуя весь. Пока он пил, обливаясь водой, служанка исчезла.

Поднявшись, Стефан на слабых ногах доплелся до зеркала. И вздрогнул, увидев свое отражение. На нем не было живого места. Лекарь хорошо заштопал его. Тут и там торчали концы ниток. Лицо оказалось нетронутым, но густая щетина ясно указывала на то, что граф Хорр провалялся в кровати не меньше недели.

— Надо дойти до грота, — приказал он себе и, подхватив со стула халат, кое — как напялил его на себя. Знал, что целебные источники помогут прийти в себя.

Слуги шарахались от него. Хозяин выглядел так плохо, что казалось, вот — вот упадет. Но стоило им приблизиться, как он бросал на них настолько дикий взгляд, что подставить плечо под его руку никто не решался. Так и шествуя на расстоянии, слуги проводили его до винного погреба.

Шатаясь и хватаясь за стены, Стефан добрался до заветной двери. Факел брать не стал. Просто не удержал бы. Выдохнул, когда достиг конца каменной лестницы. Трясущимися от слабости руками распахнул стеклянные двери и вошел в грот.

Цветы развернули к нему свои головки, но Стефан не нашел сил поздороваться с ними. Поднял в приветственном жесте руку и, словно пьяный, направился к озеру. Вошел в него, клацая зубами. Вода оказалась холодной.

Нырнув с головой, продержался под водой столько, сколько смог. Когда вынырнул, оглядел себя. Рассмеялся невеселым смехом. Кодидур был еще жив, многие раны затянулись, а синяки исчезли, но как же холодно было в гроте!

Ледяная вода отрезвила, заставила собраться.

— Что тебе надо? — спросил у Кадидура Стефан.

Горячий источник уже не бил фонтаном. Булькал из — под толщи воды, напоминая графу кипящую манную кашу. Довелось видеть мальчишкой, когда, проголодавшись, прибежал на кухню. В кастрюле точно так же тяжело появлялись на молочной поверхности пузыри и тут же с бульканьем лопались.

— Не ту женщину я себе выбрал, да? Но сердцу не прикажешь. Я люблю Луизу.

Стефан медленно побрел к берегу.

Как же разрешить появившиеся между ними противоречие. Допустим, она скажет ему последнее «нет», как и намеревалась, но что делать дальше? Он хотел признаться, что полюбил ее, что вражды между ними больше нет и... И что делать дальше? Только из — за какого — то дурацкого проклятия отказаться от такой невероятной девушки?

А что если найти того, кто ее проклял? Ведь у каждого проклятия должны быть какие — то сроки. Ему, например, пришлось собирать кучу «нет». Если надо будет подождать несколько лет, то он согласен. Луиза продолжала его любить даже после случая у запруды, и он теперь ни за что не отдаст ее другому.

Мысль, что он найдет решение проблемы, и будет счастлив Луизу назвать своей женой, подняла настроение.

— Все будет хорошо, — пообещал он цветам, запахивая халат и туже затягивая пояс. — Боги не пойдут против любви. Им важно, чтобы правитель Закряжья пребывал в мире с самим собой. А я люблю Луизу. Слышите, люблю!

Он бодро побежал вверх по лестнице. Выйдя из погреба, ни минуты не раздумывал, куда направиться. Кухня. Вот где сосредоточивались все слухи о событиях в доме и городе. Там наверняка околачивается и его друг. Во всяком случае, Стефан надеялся его там найти. С тех пор, как он пришел в себя, барон почему — то не показывался на глаза.

Касл был тщедушного телосложения, но ничто ему не мешало есть за двоих. А стряпухи старались откормить неприкаянного барона. Стефан не раз находил его любезничающим с кухарками. Но нет, в этот раз его на кухне не оказалось.

«И куда он подевался?», — Стефан забеспокоился.

— Ваше Сиятельство, — все до одной служительницы половника и скалки присели в низком поклоне, приветствуя хозяина.

— Милорд! — обрадовалась дородная стряпуха, служившая еще при родителях.

— Сварите — ка мне манную кашу, Грета, — нисколько не смущаясь, что заявился в длинном до пят халате, Стефан уселся на широкую скамью. Он всем своим видом показывал, что сегодня собирается завтракать здесь, среди работающих слуг.

Главная стряпуха тут же положила перед ним нарядную салфетку и серебряный посудный набор. Негоже хозяину есть за скобленым столом.

— Как поживаете, тетушка Грета? — весело спросил он, краем глаза наблюдая, как тревожно переглядываются между собой кухарки. В замке однозначно что — то происходило.

— Хорошо поживаю, — сдержанно ответила стряпуха, посылая своим помощницам гневный взгляд. Те тут же занялись своей работой. — Сейчас, когда я вижу, что вы не умираете, мое сердце бьется радостно.

— Что? Я был так плох?

— Очень плох. Кто же вас так порвал?

— Если бы я помнил, — со вздохом ответил граф, не собираясь выдумывать геройскую историю.

Перед ним появились тарелочка с гусиным паштетом, вазочка с вареньем из инжира и блюдце с кусочком плачущего прозрачной слезой сливочного масла. Подогретый на огне хлеб быстро растопил масло.

Стефан ловко орудовал ножом. Гусиный паштет занял свое место поверх масла, а кусочек истекающего сиропом инжира довершил композицию. Зимнее солнце не жалело лучей, посылая их в окна огромной кухни. Здесь было тепло и уютно.

Откусывая хлеб, граф закрыл от удовольствия глаза. Грета знала, чем полакомить мальчика. Помешивая в маленькой кастрюльке кашу, она одобрительно поглядывала на хозяина. Тот, покончив с паштетом, облизывал испачканные в варенье пальцы. Как в детстве.

— Барон еще не заходил? — поинтересовался Стефан, отметив, как у стряпухи дрогнули при вопросе плечи.

— Так нет его в замке. Съехал неделю назад, — она не оборачивалась, с еще большим усердием помешивая кашу.

— Что — то случилось? — осторожно спросил граф. Знал, что Касла можно выгнать только силой.

— Ваша невеста распорядилась.

— Какая еще невеста? — удивился Стефан.

— Ее Высочество принцесса Эвхения.

Увидев, как у хозяина подпрыгнули брови, Грета поторопилась пояснить.

— Она ловко отвадила от нашего порога всех дурных бабенок. Зачем толпиться и кричать «Возьмите меня замуж», если невеста уже имеется? Она так и объявила им, что выбор сделан. А чтобы те не роптали, раздала каждой по золотому. С извинениями от вашего имени.

— Хоть какая — то от нее польза, — Стефан улыбнулся, когда перед ним поставили тарелку с кашей. — Давно она уехала?

— Дык, не уезжала. Здесь командует.

Стефан отложил ложку.

— Не будете есть? — стряпуха скривила лицо, точно собралась плакать.

— Не сегодня.

Помыв в подставленной чаше руки и промокнув губы салфеткой, граф поднялся. Его глаза сверкали от ярости. Перешагнув через скамью, он покинул кухню.

Стряпуха задумчиво облизала ложку, которой вертела в кастрюльке.

— Молю, уберегите моего хозяина от такого счастья, — прошептала Грета, обращаясь к старым богам.

Огонек в лампадке под тремя ликами дрогнул. Хорошо, что Злыдня не заглядывала на кухню, считая ту неподобающим для принцессы местом, иначе давно заметила бы, что слуги поклоняются совсем не тому богу, для которого граф Хорр построил каменный храм.

Стефан направился к себе. Это в погреб или на кухню он мог наведаться в халате. Для визита к принцессе следовало одеться. По пути к нему присоединился его личный камердинер.

— Рад вас приветствовать в добром здравии, милорд, — произнес он, отставая всего на шаг от хозяина.

— Кто за мной ухаживал во время болезни? Ты?

— Никак нет, милорд. Ее Высочество никого, кроме лекаря не подпускала. Сама выхаживала.

Стефан скрипнул зубами. Не нужна была ему помощь Эвы. Думал, что племянница Вильхельма давно съехала. Что же ее задержало здесь? Любого представителя семейства Гроцца он хотел бы видеть в своем замке в последнюю очередь.

Он позволил привести себя в порядок: побрить и переодеть. Пауль бесконечно извинялся, когда задевал очередной шрам или кровоподтек, но Стефан не чувствовал боли. Грызла мысль, как бы половчее избавиться от непрошенной гостьи. У него намечались совсем другие планы.

Прежде всего съездил бы на перевал. Касл такой пройдоха, что должен был знать хоть одну ведьму, которая объяснила бы, есть ли способ снять проклятие с Луизы. Или посоветовала бы более сведущего человека. А тут возись с этой «невестой».

— Нет, шейный платок не надо. Не хочу, чтобы он душил меня во время серьезного разговора, — Стефан оттолкнул руку камердинера. Он злился перед встречей с принцессой. — Какие покои она заняла?

— Вашей матушки.

Граф Хорр скрипнул зубами. Он не входил в покои родителей со дня их смерти. Требовал, чтобы содержали в чистоте, но сам не открывал их двери. Сначала было больно. Получив известие, что стал сиротой, всю ночь рыдал на кровати матери. Потом привезли тела. Неузнаваемые, черные.

— Это темная магия, — шептали вокруг. Стефан попытался начать расследование, но в Закряжье вторгся Вильхельм Второй.

Теперь в его владения захватила племянница ненавистного короля.