Глава 6–1. Бесконечная история

После случившегося Дед утихает. Видимо, понимает, что Ён ему не Диль и сломается быстрее дешёвой микроволновки. Поскольку лёгкостью характера Дед не отличается, он предпочитает держаться от хрупкой вещицы в своей коллекции подальше.

На самом деле, его план даёт свои ростки. Вер Изу, по словам Диля, точно знает, что Ён был на открытии церкви имени Великого Гао, и даже подозревает его в диверсии. Ему не удалось поймать нарушителя и владельца злосчастной воли Гао, хотя тот маячил у него под носом, что заставляет его терять голову.

— Однажды он оступится, — улыбается Врач. — Ты его слабое место, как ни крути. Он не успокоится, пока не избавится от тебя.

Сейчас люди Вера Изу рыщут на пограничьи — за стены пока не суются — в поисках места, где мог бы укрыться Ён. Когда же он узнает, у кого прячется Ён (вернее, кто его прячет, сам-то он по первости и не напрашивался на такую благосклонность и ни от кого её не ждал), непременно захочет переговорить с Дедом.

— Почему бы просто не сообщить ему, что я у вас?

— Дед хочет вымотать Вера Изу.

— Вымотать? — Ён следит за тем, как Диль поддевает под футболку широкий пояс с отделениями под верёвку, крючки, липучки и прочую мелочь «на всякий случай». — Мы же только до Со Вы собираемся? — уточняет он.

— Ага.

— Тогда зачем…? — До Ёна доходит. — Я не собираюсь больше падать с высоток.

— Ага.

— Что за ерундистика? Мне не пять лет…

— Ага. — Диль зачем-то поправляет мятую футболку.

Из-за того, что размера она большего, чем необходимо Дилю, сейчас кажется, что под ней ничего нет. Раньше Ён наивно предполагал, что у него просто нет подходящей одежды, и носит он то, что попадётся. Теперь ему становится неловко. Даже в плане простого выхода в город Диль действует продуманнее, чем Ён живёт всю свою жизнь. И кто же из них действительно глупый?

— Зачем выматывать? — бубнит Ён, возвращаясь к разговору.

— Чтоб помучался.

Ответ простой, но Ёна настораживает.

Получается, что обе стороны этой игры в кошки-мышки уверены, что воля Гао не несёт в себе ничего хорошего.

— Раз Дед не жалуется на то, что ему недолго осталось, и действовать нужно побыстрее?

— Быстро не значит как придётся, — замечает Врач. — Иногда важно не то, что твой враг умер, а то, как.

Ёну больше по душе сценарий, где злодей получает по заслугам, а его жертвы обретают покой и живут прекрасную жизнь. В отличие от Деда, его целью является счастливый конец не только для себя любимого.

— Мы ненадолго, — предупреждает Врача Диль. — Сильно с местными не ругайся, пока меня нет.

Недавний незваный гость наводит-таки шороху. Ён пока не выяснил, кто это, но парень отнюдь не простой, раз даже Диль просит лишний раз не нарываться.

Врач коротко кивает. То ли говорит, что понял, и на рожон лезть не будет, то ли прощается, то ли вообще не слышит, о чём там Диль, знай себе, талдычит, а кивает на автомате — поди разбери!

Диль не любит темноту, но из-за того, что теперь вместе с ним в город выбирается ещё один человек, он вынужден идти через сквозной холл Серого дома.

Ён уже догадался, что брелок, прикреплённый к поясу штанов, помогает ему перемещаться на большие расстояния. Диль готов откупиться любой частью тела, лишь бы лишний раз не терпеть темноту. Однако он не смеет подвергать такой же опасности кого-то другого. Сам об этом не говорит, но сквозь его потоки речи проскальзывает и полное отсутствие страха за свою жизнь, и осознание ответственности за чужую. Второе ему, вероятно, навязывает Дед, за что Ён благодарен. Он с радостью бы больше не повторял тех скачков в пространстве.

— Жаль Яблоневые сады, — нарушает тишину Ён. Они идут по коридору Серого дома, и тянется их переход целую вечность.

— Почему? — Диль хочет выбраться из тёмного помещения поскорее и вечно убегает вперёд, но с радостью подхватывает отвлекающий разговор даже издалека.

— Кислотный дождь наверняка подпортил деревья и землю…

Диль смеётся. Его припадки веселья без видимой на то причины порядком раздражают, но настолько часты, что Ён потихоньку к ним привыкает.

— Ничего с ними не будет, — успокаивается Диль. — Как стояли, так и будут стоять.

Ему, конечно, виднее, ведь за стеной он маринуется на порядок дольше.

— И почему же? — так и не дожидается продолжения Ён.

— Над антресорией садов есть складная ширма, — с гордостью говорит Диль. В чём его заслуга, что он пыжится, объясняя благоустройства застенья, он снова умалчивает. — Огромная! Всё закрывает: и дома, и землю.

— И госпоже Ни Дай по карману такие изыски?

— Госпоже… — От смеха Диль начинает гоготать. — Госпоже! Посмешил тоже! Ей всё равно, не она платит. У неё много варовских отписков.

— Вары тоже замешаны в этом? — У Ёна были подозрения, но никаких веских причин, объясняющих их участие в выращивании людей на органы, он не находит. — Зачем? У них столько информации, что они могут позволить себе всё, в том числе операции вне очереди.

— Пока вы заботитесь о внешности, ваши внутренности гниют, — напоминает Диль, причём себя он почему-то к этой проблеме не относит. — Никто не хочет оказаться в ситуации, когда пересадка нужна срочно, а подходящего донора нет.

— Среди миллиардов людей? — уточняет Ён. Мышление Диля ограничивается плохими воспоминаниями о городе и замкнутом пространстве за его пределами. Он умеет думать глубоко, но — из-за отсутствия знания — не широко.

— И сколько из них здоровы на нужном уровне? — не отступается Диль. — И кто из этих здоровых готов отдать часть себя, зная, что их драговерное здоровье подпортится? — Ён никогда не сможет дать точного ответа, потому благоразумно молчит. Самого себя зарывать он не станет. В следующий раз точно окажется прав. — А тут, — Диль и не подозревает, что они соревнуются в том, кто задаст больше правильных вопросов, — всё готовенькое уже. Согласись, гораздо увереннее себя чувствуешь, когда готов к самым непринятым исходам? И легче потратиться на то, что сработает в нужный момент, чем на то, что может тебя подкосить?

Вары в городе стоят чуть ли не на одной ступеньке с мэром. Их влияние настолько глубоко, что человек, столкнувшись с неприятностями, чаще идёт к ним. Они сами не прочь лишний раз укрепить свою близость с народом.

Веду-Вар усиленно работает в области медицины и открыл множество больниц для малообеспеченных. Его лекарства легко достать, и побочных эффектов у них почти нет — если ими не злоупотреблять, конечно. Благодаря его трудам новые смертельные болезни стали не страшнее простуды.

Стали-Вар хорош в технике. Каждый год он радует население города новыми изобретениями, облегчающими жизнь. Можно подумать, куда уж легче? Но он снова и снова бьёт свои рекорды. Разработанная им система безопасности позволяет миллионам жителей города спать спокойно.

Оли-Вар нехило постарался, чтобы войти в ряды элиты. Его продукты совершенны: в них нет ни грамма химии, чего сложно добиться в нынешних условиях. Более того, он вывел много новых сортов растений и видов животных, которые способны противостоять вредной среде. Ещё чуть-чуть — и на балконах горожан появится личная рассада. Каждый сможет позволить себе здоровую еду за разумную цену.

Хотя их и называют семейством, родственными узами они не связаны. Просто однажды в народе пошла молва, что они для людей как старшие братья. Мэр, как ни крути, правит, какие-то указы выдаёт, и всячески придерживается своего статуса. А эти трое, хоть и пришли в разное время и навряд ли знали друг о друге, пока не возвысились каждый в своей сфере, с простым человеком на короткой ноге.

И по предположениям Ёна, один из них Дед. Вернее, из двух. Веду-Вар, хоть и не молод, но и до старика ему ещё далеко.

— А Вер Изу? — спрашивает Ён. — Его дети там тоже есть?

— Я… — Диль такого вопроса не ожидает. — Я… не знаю. Только слышал, что негласно его тоже причисляют к Варом. Кажется, его хотели принять в это «семейство», но он отказался.

— Почему? — Ён провёл в городе большую часть сознательной жизни и впервые слышит о сорвавшемся становлении Вера Изу в светила современного мира. Возможно, потому и не знает, что крутится эта информация совсем в других кругах, и обычному жителю на ухо не попадается.

— Сказал, что привязанности его раздражают. И что ему прекрасно живётся без всяких братств, семейств и прочей дряни.

— Откуда знаешь? — Ён верит ему.

Диль серьёзен во всём, что касается Вера Изу.

— Дед говорил.

Они проходят поселение стариков. Как и раньше, никто не обращает на них внимания. Только одна старуха цепляется за Ёна взглядом, да так и не отрывает его, пока они стоят у двери.

— Почему они не пытаются уйти отсюда? — Глаза старухи словно высасывают из него силу. Он на секунду сам чувствует себя дряхлым и немощным. — Просто сидят и ждут конца?

— А куда им идти? — принимается за приручение «не открываемых» дверей Диль.

Ён делает шаг в сторону, но старуха наблюдает за ним затаившимся хищником.

Действительно, куда?

В город, откуда их выгнали? Ёну рано задумываться о старости — возраста, когда ты теряешь ценность для общества и должен уступить место молодым, — но уже сейчас он понимает, что если время жизни принадлежит ему, то же самого нельзя сказать о месте жительства или о месте работы. Они ограничены. За них есть своя плата.

Может быть, за стены Серого дома? Старики там не бывали, так откуда им знать, получится у них обустроиться или нет? Но они даже не стараются. Поверили, что нет места, лучше города. Остаются у ворот и топчутся на пороге, ожидая чуда.

Ёна перекашивает. Что-то ему эта ситуация напоминает. Он отгоняет неприятное чувство и отворачивается от старухи. Пристальный взгляд прожигает его спину, пока их не разделяет дверь.

Пытаясь проявить самостоятельность, Ён дёргает задвижку на первом попавшемся окне.

— Не это, — деловито замечает Диль. — Их тоже замунуло на охранной системе. Одно только поломано. Сейчас покажу какое. — Он с видом знатока изучает рамы и идёт вровень с Ёном. Наверное, впервые за всё время их совместных похождений. Обычно, то отстаёт, то впереди.

— Не боишься, что сбегу при случае? — смеётся Ён над его недалёкостью.

— Когда-нибудь тебе придётся отсюда выбираться, — говорит Диль.

— Верно, — соглашается он. Диль удивляет его своим предположением, но и вселяет надежду и… уверенность что ли? — И разве тогда не проведёшь по этому кошмару в последний раз?

Диль едва улыбается и указывает на окно:

— Вот это! Видишь? Из верхней петли провод торчит!

Ён кивает, так и не дождавшись ответа.

В комнате, которую предлагает им для отдыха Со Ва, есть всё от чистой воды до телевизора размером с Ёна. Диль тут же заваливается на диван: не разуваясь, закидывает ноги в пыльных ботинках на подлокотник и берёт из тарелки на расположенном рядом столе жаренную по всем правилам готовки крысу.

Со Ва подготовил много угощений, даже есть две плитки шоколада и виноград.

— Его любимое блюдо? — спрашивает у него Ён, проглатывая дольку идеально очищенного апельсина.

— Нет, — крутится перед ним Со Ва, не зная, как попочтительнее встать. — Просто как-то раз съел что-то другое… Виноградину, если мне не изменяет память, и потом день не покидал уборную…

— Одну виноградину? — уточняет Ён.

— Я — машина для убийств, — краем уха слышит его Диль. — Забыл? Бегаю на большие расстояния, — он вытягивает руку и загибает пальцы, — прыгаю через стены. Даже летаю! — Трёх причин, по которым над ним не стоит смеяться, Дилю кажется мало, и он не без горделивости добавляет: — Перемещаюсь в пространстве…

— Но подкосило тебя это, — кивает в сторону свежих фруктов Ён.

— Не ругайтесь! Ну что вы? Что тут поделать? — заступается Со Ва. — Привыкший к плохому в хорошем частенько видит проклятие. А вы что же стоите? — Он деликатно притрагивается к локтю Ёна и тут же отдёргивает руку, будто кипятком ошпарился. — Вот тут ещё местечко есть! Прошу устраиваетесь!

Ён недоверчиво поглядывает на предложенный ему диван.

— Уж очень вы великодушны, — перенимает он манеру общения Со Вы, и тот немеет от неожиданности. — Не хочу пренебрегать вашим гостеприимством.

— Вам нечего переживать! — льстится он ещё сильнее. — Служить таким хорошим людям честь для меня!

— Хорошим людям? — полностью повторяет его Ён.

— Да, — снова не находит, что делать дальше Со Ва. — Нашему дорогому…

— Прекратили, — встревает Диль.

Тон требовательный, да и Со Ва затрясся. Небось, Дед почтил секундным визитом, чтобы не сильно напрягать тело, на котором паразитирует.

Интересно, как всё-таки работает чип?

— Ты слышишь голос Деда? — забывает о Со Ве Ён.

Диль перестаёт обгладывать кости и косится на него с подозрением.

— Да, — неуверенно отвечает он. — Ты же Борд можешь слышать в режиме наушников. — Вопрос кажется ему глупым, что он и выражает усмешкой. — Так и я. Только у тебя наушники, получается, снаружи, а у меня — внутри.

— А как он управляет твоей речью? — приближается к нему Ён.

Как-никак он впервые встречается с человеком, над которым провели операцию вливания. И раз есть свободная минутка, почему бы и не узнать о нём побольше. В миру ходят разные слухи, чуть ли не теории о переселении душ, и вот она — единственная правда. Прямо перед ним.

— Откуда мне знать? Я что, по-твоему, учёный? У Врача спроси. Он в этом лучше разбирается.

— А ты не спрашивал? Как же так? Ведь тебя работа вживлённого чипа касается прежде всего!

— Спрашивал, — шмыгает носом Диль и едва разборчиво бубнит: — Только не понял ни черта…

— И сколько времени ты не понимаешь?

— С тех пор, как продали.

— Что сделали? Что продали? Куда?

Диль хмурится и берётся за очередной кусок мяса.

— Отвянь уже! — чавкает он. — Займись своими делами.

Ён всё же занимает отведённое ему место — довольно удобный диван с горой подушек. Некоторое время он сидит, не шелохнувшись, будто придавленный величием окружающей его роскоши. Он, конечно, не из бедной семьи, но господин Ширанья не терпит вычурности и предпочитает скромный стиль как во внешнем виде, так и в домашней обстановке.

— Чего там у тебя? — не выдерживает долгого безделья Диль.

Однако телефон молчит. Собственно, сегодня Ён выбрался в город лишь потому, что надеялся, что кто-то свяжется с ним. Сеть за серыми стенами не ловит, так что он не хочет упускать ни единой минуты на случай, если вдруг появится новая информация или Бо Ман созреет для разговора.

Ничего.

Ён находит в социальную сеть брата и пишет ему с аккаунта Лия Ско.

«Что там с журналистом?»

Вопрос висит непрочитанным.

«Это я. Ты понял кто» добавляет он.

Навряд ли Юн подумает, что спамщики нынче изобретательны и попросту отправит его в черный список, однако на всякий случай решает перестраховаться.

С Лией связаться куда проблематичнее. Она звонила с другого номера, но принадлежит ли он ей или же она у кого-то позаимствовала телефон, чтобы предупредить Ёна, непонятно. “Мой номер 2” заставляет Ёна то найти его в списках принятых звонков, то отложить телефон в страхе ошибиться в своих предположениях.

Со Ва мельтешит между ними, предлагает то-сё, что-то приносит, что-то уносит и никак не может остановиться.

— И что же вам обещали за такое верное служение? — не выдерживает Ён.

— Как же что? — хвалится тот. — Обещали взять в семейство Варов!

От удовольствия он краснеет и расплывается в широкой улыбке.

— И вы поверили? — стыдит его Ён. Взрослый человек, а на сказки ведётся. Чтобы стать Варом, нужно быть полезным обществу, умным, пользоваться уважением. А этот только и умеет, что кланяться да прислуживать. — И как же вы попадёте в семейство Варов?

— Он отдаст мне всё, что имеет! — Со Ва аж взвизгивает.

Поделиться невероятной новостью ему не с кем, иначе — чего юлить — может, и не провалит план Деда, но значимо подпортит.

— Да кто ж всё-то отдаёт? — продолжает тянуть из него ответы Ён. — Сами подумайте? Вы что же с одним из Варов на сделку пошли? И так просто он с вами связался и сказал, что прямо вот всё отдаст?

— Не сам… — робеет Со Ва. — Через него, — и указывает на Диля.

— А вы и поверили? Без доказательств?

— Были доказательства! Были! Он…

— Обещал значит сделает, — прерывает их разговор Диль.

Своим вмешательством, однако, он подтверждает, что Со Ва ни чуточки не приврал. Он действительно имеет некий договор с кем-то из Варов, и тому не жаль отдать нажитое непосильным трудом, лишь бы добраться до Вера Изу.

Ёну такой расклад на руку. Диль упоминал, что разборки они ведут только с подчинёнными Вера Изу. Вот и выходит, что тех бандитов, что поджидали Ёна дома и с которыми Диль беспощадно расквитался, тоже подослал владелец Больга Враш.

Да и сам Диль не прочь скрутить ему шею.

Сколько же врагов нажил себе Вер Изу! Ещё бы он не превратил своё здание в неприступную крепость! Чтобы избежать могилы, и не так изворачиваться будешь!

И воля Гао нужна ему за тем, что на флешке может быть информация, способная загубить долгие годы его плодотворных трудов. Что началось вперёд? Кредитные конторки, одну из которых опять же Диль прикрыл прямо здесь? В «Холодной Луне», которую люди Вера Изу приняли за свою.

— Вы брали в долг, чтобы открыть клуб? — уточняет Ён.

— Нет, — усиленно мотает головой Со Ва. Каждое его движение пропитано чрезмерно энергичностью. — Своими усилиями и молитвами Великому Гао…

Ён не знает, что ответить, особенно на упоминание о мессии. С другой стороны, за молитву процент не берут. Да и бесплатная она. По крайней мере, раньше была.

Вер Изу настолько обнаглел, что считает, в городе каждая соринка ему принадлежит. К такому выводу приходит Ён, сопоставив ответы Со Вы с его поступками. Просто приходит и берёт, что хочет.

Может, и И Бана он на тот свет отправил. Нет! Ён морщится, и Со Ва незамедлительно подносит ему стакан с водой. Нет… Агенства Гао и И Бана недолюбливают друг друга, и Ён не удивился бы, узнай, что Больга Враш повлияла на то, как сильно испортилась репутация И Бана. Разве мог он упоминать Вера Изу и доверие в одном предложении?

Первым вспоминает о существовании Ёна брат. Юн пишет:

«Ничего».

Ён никнет, но ненадолго. Вопросов у него накопилось немало, и он вываливает их на брата, пока тот не ушёл из онлайна:

«У тебя были случаи с вливанием?»

«Конечно, нет. Это не тот вид преступления, который под силу совершить каждому. Представляешь, сколько стоить сделать такой чип? Причём он также считается орудием убийства. Ведь человек, в которого он вживлён, считай, ходячий труп. Долго не протянет».

«Важно, по своей воле операция или нет?»

«Нет. Убийство есть убийство. Если это не врач с разрешением на эвтаназию, то значит незаконно отнял чью-то жизнь».

Ён посматривает на Диля из-за телефона, и когда тот, замечает на себе его пристальное внимание, опускает взгляд и приближает экран к носу. Конечно, из-за линз он плохо видит, но главная причина в том, что он не хочет, чтобы Диль обнаружил эту переписку. Если кто-то спросит, что такого в том, что у него получилось что-то рассмотреть — а если бы даже и получилось, то читает он из рук вон плохо и вряд ли что-то понял бы, — то Ён ответит: я сам ещё ничего не знаю! К чему пустые надежды?

«А жертва, которую заставляли совершать преступления под действием чипа, считается также соучастником или же её признают невиновной?»

Юн долго молчит. Три точки, обозначающие, что он что-то пишет, то появляются внизу окна с беседой, то пропадают. Наконец приходит ответ:

«Говорю же, не было у меня прецедентов. Скорее всего будут судить как соучастника, потому что сложно доказать, действовал ли он только по воле владельца чипа или же имел свой злой умысел».

— Тебе нравится убивать?

Внезапный, брошенный невпопад вопрос Ёна ошеломляет и Со Ву, и Диля в равной степени.

— Ты мне? — растерянно стучит по груди Диль.

— А здесь кто-то ещё считает, что этот вопрос адресован ему? — Ён смотрит на Со Ву, но тот предпочитает поклониться и умыть руки.

— Какая разница? — по-прежнему не понимает Диль.

Кажется, выражать свои мысли и чувства для него дело непростое. Спроси напрямую, что он думает… да хотя бы даже о себе, он вдруг превращается в мямлю.

— Просто ответь, — говорит Ён. — Ни хорошо, ни плохо никого от этого не будет.

Привирает немного. Конечно, на сердце у Ёна полегчает, если Диль скажет, что никогда и никого он убивать не хотел. Но в тот же миг, когда он признается в этом, Ён с головой потонет в сожалениях. Как можно жить, понимая, что собственное тело тебе не принадлежит? Что в любой момент твои руки могут совершить нечто ужасное? Нечто такое, чего ты никогда бы и никому не пожелал? Не легче ли просто быть злодеем с самого начала и не мучаться? И не мучать тех, кто рядом.

— Хочу грохнуть Вера Изу! — сжимает пальцы в кулак Диль, да ещё с таким самозабвением, что они того гляди сломаются от приложенной силы.

— Я про тех, кто уже погиб, — уточняет Ён.

Он-то Диля тоже пару раз придушить хотел, но что остаётся в голове, на суд не выносится.

Диль остывает.

— Нет, — растерянно говорит он. — Зачем мне хотеть их убивать. Я их даже не знаю. Дед при их виде с капушек слетает. Никого не щадит.

«Погоди, — печатает Юн. — Бо Ман отправил сообщение. Сейчас поговорю с ним и отпишусь» — и его аккаунт уходит в сон.

Ён краем глаза улавливает значок непросмотренных файлов, которые вчера получил. Встреча с И Баном выпала из его памяти, и сейчас, мысленно произнося его имя, Ён чувствует будто его накрывает огромная волна. Он отводит взгляд от экрана, некоторое время сидит без движения и, когда наваждение отступает, быстро нажимает на папку со скриншотами, стараясь не думать о том, где и как он их получил.

Переписка по виду своему обычная. Никаких имён, никаких случайных фраз, которые могли бы разоблачить участников сделки. В последнем сообщении делец отправляет адрес отеля, в котором по итогу и нашли труп Гао.

Ён запоминает номер продавца и кидает его в беседу с Юном, обозначив находку так: «Договаривался о продаже книги. Подозреваемый».

Ближе к обеду звонит «Мой номер 2». Ён сразу же берёт трубки и слышит:

— И где тебя носит? Утром, перед работой, не смогла до тебя дозвониться! — отчитывает его Лия.

— За стеной нет сети, — напоминает он.

— А, — остывает она. — Нашёл что-нибудь про моего отца?

Вина Ёна в том, что он после вчерашних событий даже не вспомнил об их уговоре, подкрадывается незаметно. Однако он прикрывает свой косяк уверенным тоном:

— Ты думаешь, просто найти что-то в месте, где не всякий и читать-то умеет? — Ён косится на Диля. Он не хочет его задевать или шутить над ним, просто надеется показать Лии насколько отстал мир за стенами. Благо, Диль слишком уверен в себе, чтобы воспринимать намёки о невежестве на свой счёт.

— Что ж, — вздыхает Лия и на секунду кажется, что вот-вот она нажмёт отмену вызова, но она продолжает: — По книге ничего. Диан тоже помнит её на месте преступления, но в хранилище улик пожимают плечами. Я забивала её в поисковик, но ни в каких библиотеках и музеях она не числится. И знаешь, это подозрительно. На сохранённом тобой скриншоте она выглядит ухоженной. За ней явно следят на профессиональном уровне.

— У меня есть номер того, кто предлагал продать её Гао, — сообщает Ён. — Пришлю тебе сообщением. Но что-то мне подсказывает, что он уже не рабочий.

— Неважно! — возрождается Лия. Голос её звучит звонче и веселее. — Попробую договориться с оператором связи. Может, что-то и вытяну из него. Всё-таки, повезло нам, что тебя взяли на дело Гао, а не какого-нибудь Че Баля! Если бы ты не сохранил снимок книги и не приметил И Бана на похоронах, мы бы не знали куда копать.

— А вдруг след ложный? — не верит в её похвалу Ён.

— Не знаю — не знаю, — продолжает она. — Просматривала записи места преступления, но — вот представь себе — не нашла ни одного угла, с которого бы можно было увидеть книгу. Прокрутила голограмму вдоль и поперёк! Думала, рехнусь. Кто-то подчистил архив по делу. Вот я и не нарадуюсь теперь, тому что ты подсуетился вовремя. От тебя всё-таки есть толк, свинорылый! — Диль приподнимает голову и смотрит на него, будто увидел чудо чудное. Оказывается, хоть Лия и не на громкой связи, говорит она так, что любой в комнате услышит её, даже не напрягясь.

— Токсично, — отмечает Диль, но тут же находит и хорошее: — Зато от чистого сердца.

— Кто там с тобой? — теряется Лия. — Ты ему доверяешь?

— На данный момент — больше, чем себе, — тихо говорит Ён, чтобы только она разобрала его откровение. — Можешь раскопать побольше о Варах?

— Варах? — недоумённо переспрашивает Лия, затем тянется долгое молчание. Она вроде как пытается переварить сказанное Ёном и понять, почему они вдруг появились в обсуждении. — Хорошо, — робко отзывается она. На залнем фоне кто-то начинает говорить. — Ладно. Мне пора. Звонить всё-таки напряжно. Предлагаю отныне общаться через сообщения. Будь, пожалуйста, на связи! — Она как всегда не терпит возражений и никакие объяснения ей нужны.

Лия вешает трубку.

— Вы говорили о той, вчерашней, книге? — приподнимается Диль. — Не можете найти?

— Угу. — Ён хоть и верит Лии, сам лезет в поисковик с запросом на сборник детских сказок.

— Я знаю, где она. — Диль возвращает голову на подушку и любуется потолком.

— Да? И где же? — Ён отвечает ему машинально, полностью погрузившись в списки городских библиотек.

— В музее на Горвале, — непринуждённо продолжает он.

Ён поднимает на него взгляд.

На Горвале действительно есть музей. По крайней мере, Ён видел его в просматриваемых только что списках. Пара слов в строчке поисковика и… Ничего. Об этом музее нет упоминаний, а сам он не имеет даже захудалого сайта и контактов.

Ён сверяет его адрес, указанный в старых сетевых списках, с картой. Возможно, связана непопулярность безымянного музея с тем, что Горвал граничит со спальным районом и считается отшибом города.

— Поднимайся, — от воодушевления Ён не замечает, как уже стоит рядом с Дилем. — Доедем до него. И откуда ты вообще знаешь об этом музее? Их немыслимое количество в городе, а ты заговорил об этом… — Ён затихает. — Почему ты уверен, что она там? Откуда знаешь?

— Я жил в тех местах, — вяло сползает с дивана Диль. — Мы жили. — Со Ва подскакивает к ним и вертится возле, будто провожающая хозяев собачка. Говорить при нём он не хочет, поэтому продолжает, когда они выходят на улицу и сворачивают в сторону метро. — Помнишь, я говорил, что у меня была старшая сестра? — Ён кивает. — Она умела читать.

— В музее все книги — экспонаты, — тут же подмечает несостыковку Ён. — Они находятся там не для чтения. — Если в библиотеках ещё остались отделы, где книги настолько хорошо сохранились, что можно брать для чтения их оригиналы, в музеях строго запрещено не то что трогать, даже дышать на имеющиеся в их владении экземпляры.

— Что поделать? — пожимает плечами Диль. Ён платит за проход через турникет счётом брата, но не успевает ввести номер, как замечает, что Диль тенью проскальзывает в соседние двери, открытые каким-то разиней. Тот растерянно следит за тем, как только что горящая зелёным лапочка переключается на красную.

— Как же так? — вертит он головой, но Диля уже давно нет в поле его видимости, так что обвинить кого-то в своей напасти он не может. — Сломалось? У вас работает? — обращается он к Ёну.

— Проходите. — Тот пропускает бедолагу, а затем платит снова, чтобы пройти самому. Затем он присоединяется к ждущему его у лестницы Дилю, и они спускаются по начищенным до блеска ступням на станцию. — Так что вы натворили?

— Ничего. — Дилевские «ничего» могут значить разве что «ничего хорошего». — Просто пробирались ночами в музей и читали.

— Прямо там?

— Ага, — Диль встаёт за линию перрона и всматривается в туннель. Ён одёргивает его. — Обойти их систему безгласности даже ребёнку под силу. Они, правда, старались обновить её. И на нас заявляли. Но поскольку место там пропащее, никого особо такие мелкие правотушения не волновали. А нам-то только на руку. — Он ждёт, пока поезд остановится. Они заходят в полупустой вагон и спокойно садятся на свободные места. — Забирались в зал, где была вытаяна книга и прямо там садились на пол — мы полукругом, сестра перед нами.

— Почему именно её?

— Там картинки были яркие и красивые, — улыбается Диль. — А ещё крупные и детальные. Мы любили их рассматривать.

— Да? — Ён аккуратно подводит его к неприятному вопросу. — И почему, по-твоему, Гао был одержим этой книгой?

— У тебя есть фотографии из детства? — следит за его выражением лица Диль. Ён кивает. — У меня — нет. И у него — нет. Если честно, я не знаю, как выглядел тогда. В месте, где мы жили, не было даже стекла на окнах. Отражение разве что в луже увидишь, и то — мутное и кривое. Я примерно представляю, каким был, когда смотрю на Гао. Мы все были похожи. Нам так говорили соседи. — Ён снова чувствует себя бестолковым, поскольку объяснения Диля не имеют для него смысла. — Вам, городским не понять, — Диль разочарованно мотает головой. — Для вас сможесть значит, что люди просто к одному хирургу ходят, да? Братьев-сестёр тоже нет? Да откуда понимать-то тогда? Знаешь, что такое родственное сходство?

— Я не… — У Ёна есть брат, потому в этот раз он, кажется, догадывается, о чём говорит Диль. Правда, в его случае, это родственное сходство ничего хорошего не несёт. — Я знаю.

— Во-о-от, — тянет Диль. — Мы были зеркалом друг друга, только Второго белой вороной звали, — он смеётся, молча вспоминая что-то. — Вроде как и мы, но сестра говорила, что на нём гены поломались.

— А книга? — Ён предпочитает не спрашивать о родне Диля. Что захочет, расскажет сам. Судя по последним дням, в живых остался только он. И то, если не поспешить с операцией, то и Диль недолго протянет.

— Как фотография, — смотрит он во все глаза на Ёна. — Единственное воспоминание о нас. О том, как мы все вместе сидим перед ней. Наверное, поэтому Дурак так на ней и помешался.

— А Дурак он…

— Потому что маленький и меньше нас знает, — подхватывает Диль. — Его бы поберечь…

Диль резко умолкает, задумавшись, и Ён до конца пути его не тревожит.

Музей никак не обозначен. Просто здание с узкими окнами и покосившимся входом. Остаётся загадкой, на какие средства он существует, если о нём никто не знает.

Ён неспеша открывает двери и заглядывает внутрь. Диль же чувствует себя куда более уверенно, проходит без всякого стеснения и громко кричит:

— А вы не работаете что ли? — Тем временем, Ён вежливо кивает в знак приветствия и ступает на пол маленького вестибюля, совершенно не предназначенного для очереди больше трёх человек. — Пришёл на книжки посмотреть, а билета купить не могу!

В окошке с надписью «Касса» начинаются мельтешения. Затем оно открывается, и в проёме появляется встревоженное лицо женщины.

— Два билета, — опирается на полку перед окошком Диль, затем тянет руку Ёну. Ещё пальчиками нагло пошевеливает, мол, где там твои карточки.

— Мы… Мы… — бормочет кассирша. — Мы на реставрации.

— Вообще-то, — вступает в разговор Ён, — мы хотели бы посмотреть на определённую книгу. Просто проведите нас в нужный зал, мы заплатим как за полную экскурсию. — Не дожидаясь ответа, Ён показывает снимок.

Женщина смотрит на фотографию без интереса, но увидев, что они ищут, испуганно перекидывает взгляд на Ёна.

— У нас её нет, — тараторит она.

— Есть, — уверенно возражает Диль. — Зал семь, экспорат сорок четыре.

Его осведомлённость пугает женщину сильнее.

— Секундочку, — мямлит она и закрывает окошко.

Не проходит и минуты, как к ним быстрым шагом приближается мужчина.

— Я директор этого захолустья, — нервно улыбается он. — Удивлён, что вы о нём знаете. Кто вам рассказал о нас, если не секрет? — Его полуобморочный вид разбавляют нервозная улыбка и блестящие от ужаса глаза.

— Я бывал здесь раньше, — отзывается Диль.

— Да? — унимает дрожь директор. — Что ж, сожалею. Эта книга сейчас на реставрации. Зайдите, примерно, через… — он делает подсчёты в уме, — через недельку.

— Нам нужно взглянуть на неё сейчас, — показывает недействительное удостоверение Ён с видом, будто он начальник отдела.

Мужчина возвращается к полуобморочному состоянию.

— По…погодите, — давит улыбку он. Надо же, до сих пор думает, что таким образом он выглядит непринуждённо. — С чего вдруг? А ордер у вас есть? — хватается он за первую попавшуюся соломинку.

— Ох ты ж! Как заговорил, — порывается к нему Диль, но Ён его останавливает.

— Вы действительно хотите, чтобы мы сюда с ордером нагрянули? — говорит он. — Хотите, чтобы все узнали, что здесь, в этом зачуханном музее есть книга, которая фигурирует в деле Великого Гао? Книга, которую увели из-под носа полиции? Книга, которая должна быть уликой, по почему-то находится на «реставрации»? Скажите, чем вам это поможет? Сделать пост об этом — дело секунды, — Ён достаёт телефон из кармана. — Сочувствую, почитатели Гао вас на куски разорвут…

— Да что вы за следователь такой? — хватается за его руку директор. — Не надо никаких постов! Что именно вы хотите?

— Как эта книга оказалась на месте преступления? — не церемонится он.

— Мне… я… мне… — заикается директор. Ён приподнимает руку, в которой держит телефон. — Полагаю! — вскрикивает он. — Полагаю, её арендовали.

— Арендовали? Вы разве не музей?

— Не совсем, — выдыхает мужчина. — Иногда мы ненадолго выдаем посетителям книги, которые им приглянулись.

— А деятельность зарегистрирована? — не унимается Ён. — Налоги платите с аренды? — По бледнеющему лицу мужчины он понимает, что книги они выдают незаконно. — А лицензия на владение исторически ценными артефактами есть? — Книга явно старая, и за ней нужен соответствующий уход. Стоит он недёшево. Директор снова не отвечает. Теперь понятно, как они протянули до сегодняшнего дня. — Кто последним арендовал книгу?

— Не знаю. Правда, не знаю! — вскрикивает мужчина всякий раз, как видит телефон в руке Ёна. — Мы общались через сообщения! Потом он оставил в указанном месте карточку с информацией уровня Б, а мы — книгу.

— Постой-ка! — подаёт голос женщина за его спиной. — Ты же говорил, что смог уговорить клиента только на уровень В…

Ёну ситуация кажется до абсурдного забавной. Эти подельники ворую даже друг у друга.

— Как книга вернулась к вам? — не даёт он сменить тему.

— В положенное время в оговорённом месте, — отвечает мужчина. — Послушайте, мы не знаем, как она оказалась на месте преступления! Наверняка, какая-нибудь случайность.

— Переписка сохранилась? — Директор кивает и без лишних слов протягивает гаджет, на котором ведёт дела. Как Ён и предполагает, номер совпадает с номером телефона из скриншотов И Бана. — Я сделаю пару снимков? — Мужчина кивает словно болванчик. — Не удаляйте, — наконец возвращает он гаджет. — Уничтожение улик карается законом. И книгу тоже не трогайте. Никакой реставрации! Кстати, — уточняет Ён. — Почему ей нужна реставрация? — Никто не отвечает. — Почему ей нужна реставрация? — медленно повторяет он. — Всё-таки избавляетесь от улик, да?

— Ничего серьёзного! — оживает мужчина. — Какие ещё улики? Просто на её страницах оказалось немного… — он хмурится. — Какого-то вещества. Мы испугались, что оно может испортить бумагу и сейчас очищаем от него книгу.

— Что за вещество?

— Не знаю.

— Мне нужен образец.

Мужчина пытается возразить, но смелости хватает только на то, чтобы открыть рот, а потом закрыть его.

Выйдя из музея Ён отправляет адрес Лии:

«Здесь находится книга. На ней найдено странное вещество. Где ты? Отдам тебе образец? И да, книга, предположительно, орудие убийства».

Лия отвечает незамедлительно:

«Как ты вообще нашёл это место? Я сейчас на задании. Отвези образец Диану. У него сегодня выходной».

Ён дожидается, пока Диль спустится со старой лестницы музея, и они медленно возвращаются к метро.

«Я нашёл брата Гао, — отправляет он сообщение, потом поправляет сам себя: — Меня нашёл брат Гао. Я не знаю, где живёт Диан”.

Тут же в беседе возникает строчка:

Лия Ско добавила в чат Диана Нойя.

«КТО КОГО НАШЁЛ?????????????» — Лия шлёт сотни смайликов, и только после адреса.

«Почему их два?»

«Не знаю, где он именно сейчас. Со сообщения не отвечает. По одному зарегистрирован он и его жена. По второму — родители. Так что там про брата?????»

Ён прячет телефон в карман, не обращая внимания на приходящие каждую секунду сообщения.

Диан живёт в ничем не примечательной бетонной коробке в сто этажей. Ён не видит в доме ничего особенного, но Диль вдруг внимательно осматривает каждую ступеньку, каждую неровность на стене, каждый светильник. Пока они едут на лифте, он изучает каждый сантиметр кабинки.

Однако когда дело доходит до двери, за которой располагается жилище Диана, он застывает у лифта и дальше не идёт. Ёна его причуды ничуть не смущают. Не хочет, так не хочет.

Дверной звонок отдаёт приятной трелью. Сама дверь разукрашена вручную. Спроси кого, никто бы не подумал, что за ней живёт человек с тяжёлым характером.

Ён ждёт, что откроет Диан, но встречает его женщина. Только сейчас он вспомнает, что понятия не имеет, как зовут жену его коллеги.

— Мне нужен Диан, — с трудом выговаривает он.

Женщина смотрит на него удивлённым взглядом.

— Кто… — начинает она. За её спиной вырастает молодой человек, но на Диана он нисколько не похож. — Подожди немного, — шепчет она и, подождав, пока он оставит их наедине, возвращается к разговору с Ёном. — А вы кто?

— Мы с ним работаем вместе. — Ён не уверен, что должен ответить именно так, но разбираться в чьих-то семейных проблемах не собирается, потому не выдумывает ничего нового.

— Он давно здесь не живёт. — Она виновато опускает взгляд. — Вернее никогда не жил. — Она вдруг смотрит на Ёна весёлыми глазами. — Я даже удивлена, что он оставил этот адрес как свой.

— Вы ведь его жена? — Ён достаёт телефон и перепроверяет адрес.

— Да, — говорит она. — Но вы ошиблись, он ни разу не бывал здесь.

— Но вы…

— Жена? Да, — она смеётся. — Да-да! Я его жена. И если честно, была этом сперва рада. Скажу по секрету, он мне очень нравился.

— Но… — Ён снова где-то не на волне своей собеседницы.

— Можете передать ему кое-что? — Ён кивает, хотя и не уверен, стоит ли ему вмешиваться. — Скажите, что я успокоилась и сдалась. Больше не верю, что могу заинтересовать его. Надеюсь, что наш брак помог ему. Надеюсь, с ним всё будет хорошо. И спасибо, что оставил это всё, — она обвела квартиру рукой, — мне. Ей-богу, моё скромное «да» перед алтарём столько не стоит.

— Зачем тогда… — бормочет он.

— Чтобы сохранить место? — пожимает она хрупкими плечами. — Его обвинили в превышении полномочий — побил он что ли кого-то — и его отец подсуетился, переговорив с кем-то из вышестоящих. Диану обещали сохранить место при условии, что он женится. Мой отец говорит, семейные люди обычно более склонны к смирению. На их плечи ложится забота не только о себе, появляется ответственность… — Она прикрывает рот кончиками пальцев. — Простите меня, болтушку! Но раз уж он дал вам этот адрес, значит, доверяет.

Вообще-то дала Лия. А она могла его просто откопать не пойми где, с её-то способностями к поиску. Ён вежливо кивает и отступает от двери. Женщина, имени которой он так и не узнал, прощается с ним и закрывает дверь.

Вот тебе раз! Женился, чтобы сохранить место в полиции. А на вид и не скажешь, что оно его волнует. Но… надо же! Потом Ён припоминает, что своё он купил, и поступок Диана не кажется ему таким уж удивительным.

Если квартира находилась в безликой многоэтажке, то родительский дом, как и в случае с Ёном, располагается в дорогом районе. Не таком ярком и полном архитектурных красот, но тоже весьма впечатляющем. Диана не оказывается и здесь. Ён слышит в домофон, как господин Нойя уточняет у слуги, кто пришёл. Когда он слышит, что ищут его сына, он говорит:

— Почему они решили, что этот ублюдок здесь? Кто выпустил эту полоумную из комнаты? А ну… — Слуга вспоминает, что Ён по-прежнему на связи и прерывает звонок.

«Диана нигде нет», — пишет Ён.

«Да? Тогда подъезжай сюда. — Лия скидывает новый адрес. — С вами каши не сваришь! Я, между прочим, человек занятой не меньше вашего!»

Лия ждёт их на перекрёстке и при виде Диля щурится. Хотя сегодня они выглядят иначе, она сразу разбирает, кто из них Ён. Он даже слова не успевает сказать.

— Это он? — забирает она образцы вещества. — Он вчера превратил церковный зал в гору мусора и пыли? — Зная буйный характер обоих, Ён на всякий случай рукой прикрывает Диля и одновременно не даёт ему возможности выйти вперёд. — Да не сделаю я ничего, — вздыхает она. — Хотя надо бы. Но взрывом другой район занимается. — Ён совсем забыл, что вчера Диль грозился уничтожить тело Гао. Однако он и подумать не мог, что слово своё он сдержит. Никаких упоминаний об инциденте Ён в новостной ленте не встречал. — Не знаю, правильно это или нет… — Она смотрит на Диля. — Только, если честно, на душе стало легче. А то как представлю его там, в этом стекле… — Она вздрагивает всем телом. — Никто не пострадал. — Она ухмыляется. — Последователи Гао считают, что это он их спас. А на самом деле Диан вовремя заметил неладное. Всех по-быстрому и вывели. Но вот с подрывниками он немного налажал. Ух не знаю, случайно или нет. И ты ещё! — ругается она. — Зачем-то Борд включил! Теперь Вер Изу на тебя зуб точит. Зачем его дразнишь? Думаешь, осилишь, если он на тебя всех собак пустит?

Она снова косится на Диля:

— Это он? Брат Гао? — Лия тянет к нему руку. — Можно на его настоящее лицо взглянуть?

— Насчёт книги, — обрывает её Ён. — Нужно скорее найти причину, по которой её можно у них забрать. Боюсь, если помедлить, они уничтожат все доказательства, которые она в себе хранит.

— Её саму?

— Навряд ли. Она дорого стоит, а они жадные. Но спрятать могут, так что…

— Ладно-ладно, — не спускает глаз с Диля она.

— И ты проверила номер телефона со скриншотов?

— Как я и полагала, неактивен.

Ён кивает и прощается с Лией. Она же, хоть и не говорит ничего, долго провожает их взглядом.

Когда Ён уже думает, что пора возвращаться за стену, ему пишет Юн:

«Откуда у тебя этот номер?»

«Ты его знаешь?»

Снова мигают три точки.

«Можешь включить Борд? — спрашивает наконец Юн. — У меня есть кое-какая информация, но я храню её в архивах своей Борд. Не хочу передавать по малозащищённой сети».

Ён показывает Дилю переписку, и тот бойко кивает, мол, готов драться в любой момент своей замечательной жизни.

«Хорошо, — отвечает Ён. — Но сперва расскажи, согласился ли Бо Ман нам помочь?»

«Он уже подготовил статью. Завтра мы встретимся снова. Сегодня я должен проверить кое-какие данные и завтра передам ему достоверную информацию о деле Гао».

Затем он добавляет:

«Откуда у тебя этот номер? Ты так и не ответил».

«Гао заказывал книгу с телефона И Бана», — быстро набирает Ён.

«И Бана? Который с собой покончил?»

Ён на секунду теряется. Может, есть ещё какой-то И Бан?

«Разве его не убили?» — печатает он, не смотря на клавиатуру. Ещё не отправив сообщения, он пялится в экран в ожидании ответа.

«Его дело сегодня с утра уже прикрыли. У него была глубокая депрессия. На неё и списали. Ты за своей стеной совсем от жизни отстал?»

«Но к нему приходил странный человек…»

«Откуда знаешь?»

«Я был там».

«Ты пишешь об это только сейчас?! Ты хоть понимаешь, что если он свидетель, то его смерть, может, и не списали бы на психическую нестабильность? Появляется причина, по которой его могли убить!»

«Конечно, понимаю. Но разве никто не проверил его телефон? Тот самый, с которого сделаны скриншоты переписки?»

«Телефон был с И Баном при падении. Как и Борд, он не подлежит восстановлению».

Ён едва не выпускает телефон из рук. Немного подумав, он рассказывает Юну о разговоре с директором музея и отправляет фотографии того же номера, теперь уже в переписке с арендой книги.

«Отлично, — успокаивается Юн. — Можно нагрянуть к ним с проверкой. Ты готов к передаче данных?»

Ён жестом просит Диля снять глушилку с Борд. Тот аккуратно отдирает её и начинает перекидывать из одной руки в другую.

С недавних пор, а именно со вчерашнего дня, Ён нервничает, когда думает о том, что нужно активировать Борд. Он не боится самого прибора, его больше тревожит голос в помехах. Ощущение того, что его безопасность нарушена, что границы его личной жизни стёрлись, плотно заседает в груди и покалывает сердце иглами разочарования и даже отвращения.

— Восстановление… — начинает Борд.

И снова помехи, будто кто-то высасывает из неё данные насильно.

— Не… раскрыто… — начинаются разговоры по ту сторону шипения. — Оракул слишком… Вероятно стоит… Снова обратная синхронизация….

— Да скажите вы уже! — не выдерживает Ён. — Я вас слышу! Не глухой!

Вода сдавливает его лёгкие, и он начинает кашлять.

Среди помех, отдалённых голосов и гудения раздаётся:

— Вопреки протоколу четырнадцать ноль девять Оракул четыреста тридцать пять готов к переговорам.

Каким ещё переговорам? Чего тут обсуждать?

— Отключай! — слышит он и быстро спрашивает:

— Ты кто и как попал в мою Борд?

— Оракул четыреста тридцать пять, — представляется голос. — Вероятность синхронизации с Борд Ёна Ширания — восемьдесят шесть процентов. Вероятность спасения человечества — пятьдесят девять процентов.

— Чего? — Голова раскалывается, но Ён не сдаётся. Не сдаётся и Оракул, поскольку сколько бы кто ни кричал об отключении, он продолжает: — Организация БУДУЩЕЕ-ПЛЮС. Две тысячи шестьдесят девятый год.

Ён бы и посмеялся, но боль разрывает его изнутри. Он прекрасно понимает, что не тонет, но продолжает задыхаться. Каким бездушным нужно быть, чтобы издеваться над ним в таком положении? Ему удаётся произнести:

— За что?

— На данный момент для связи найден один Оракул.

— Ты?

— Верно. Оракул четыреста тридцать пять. Синхрон…

— Что за синхронизация?

— Оракул четыреста тридцать пять рождён со способностью улавливать волны Борд номер…

— Рождён? Ты человек? Кто? Как зовут? Где ты?

— Вид: Сверхчувствительный человек. Данные: отсутствуют. Лаборатория БУДУЩЕЕ-ПЛЮС. Отдел чрезвычайных происшествий. Дело номер сто два: Смерть мессии, шестьдесят третье вымирание. Четвёртая попытка…

Ён снова может дышать. Но как только он открывает глаза, разговор со странным Оракулом 435 прекращается.

— Признавайся! — светит ему в глаза Врач. — Хотел подзатыльника дать, да силу не рассчитал?

— Не бил я его! — оправдывается Диль. — Он по середине улицы упал и затрясся весь! Я уж решил, он прямо там помрёт!

Ён морщится и отталкивает руку Врача, в которой тот держит фонарик.

— Не нервничай, — мягко говорит Врач. — Всё хорошо. Ты в безопасности.