Системная нежить. Том 4

Глава 19 Постоялый двор

Дул пряный, остывший к вечеру, но всё ещё со следами дневного жара ветер, который нёс пряные запахи местной степи.

Огромное низкорослое здание — душное, жаркое, с терпким запахом, слабо освещенное, встречало нас как усталых путников с тракта.

Здание было построено из грубо обработанных брёвен, щели между которых были замазаны белой глиной, некоторая часть замазки выветрилась от времени.

Архитектура как таковая у гоблинов, по моим наблюдениям, отсутствовала. Простое приплюснутое и большое по площади здание с двускатной крышей. Переходы между зданиями выстелены бревенчатыми настилами. Вероятно, тут бывает не только пыльно, но и грязно.

Лёгкие двустворчатые двери скрипнули, впуская нас в полутьму помещения.

Десятки столов, которые, как мне кажется, стоят бессистемно. Под потолком несколько светильников, которые привлекли моё внимание — они были магические, на каких-то системных камушках.

Пол застелен грубо строгаными досками, отполированными от постоянного хождения по ним. Пол был чисто подметен.

Что мне сразу понравилось, так это отношение. На нас всем было плевать. Низкорослая гоблинша служанка смазала нас взглядом и убежала куда-то влево.

Джим объяснил мне, что концепция «официантов» в постоялых дворах на тракте гоблинского мира не была знакома.

Берешь в районе кухни большую плоскую глиняную тарелку, подходишь и покупаешь рассыпчатые рубленые овощи, кашу со специями, порезанное длинными полосками поджаренное мясо, жирный наваристый суп, подаваемый в глубокой миске с ручкой или ещё какую-то еду.

Мы, действительно, купили себе еды и присели пожрать. Поскольку мы были в полутьме и ближе к стене, то я применил оборотный облик и жрать стал в облике Кощея.

— Зачем обернулся? — спросил Джим, который особого аппетита не продемонстрировал, зато достал очередную бутылку волгоградского виски.

— У меня системный голод проклёвывается в теле гуля.

— Да? — удивился он. — Давно хотел спросить, а какое из этих твоих тел изначальное, хиляк-человек или говорящий труп?

— Ни один, — я с удовольствием вгрызался в богатырскую порцию мяса. — Я был человеком, до прихода системы, но внешне — совершенно другим.

— Даже не посмеёшься, как ты это часто делаешь, по этому поводу? — сощурился гоблин.

— Нет. Это нечто грустное для меня. Я уже не знаю, Джим, что во мне своё, а что от системы?

— А какая тебе не всё равно? Генетика, прокачка, магия, тренировки, импланты. Ты — это твои поступки. Например, тебя красит то, что в своей бессмысленной скучной жизни нашёл в себе смелость помочь старому другу в том, чтобы разобраться с его небольшими, но важными проблемами.

— Уровень клятвы перед местным князьком, надо думать, близок к рабскому контракту?

— Не будем о грустном, — уклонился от ответа он. — А хочешь, попробуем подойти к тому орку караванщику, что перевозит рабынь и взять в аренду на ночь троих симпатичных гоблинш?

— Не люблю рабство как концепцию, Джим. Человек…

— Ты и сам не человек.

— Да похрену. Человек должен быть свободным. Гоблин, гном, эльф, мутант, гуль, оборотень. Если бы конструкты не были куклами на шарнирах, они бы не воевали с нами. А насчет тех девок, давая я всех куплю и будет тебе гарем.

— Сам же сказал, что тебе претит рабство?

— Ну, дык давай без принуждения, ухаживай за ними, очаровывай, добивайся. Но чтоб без отрыва от выплаты твоего системного долга.

— Ухаживай… Я так не умею.

— Ты же мужчина.

— Это понятно, но… Предложить им серьёзные отношения? Да ну… Что я им могу предложить? Я гоблин без собственного дома, без работы, денег почти нет, всё время в каких-то скитаниях. Конечно, циркуляция ци решила кое-какие проблемы с моим здоровьем.

— Рад за тебя. Вот возьми и расскажи лучше об этом им, побереги мою психику. Пообщайся с ними, осторожно, может ты их заинтересуешь. А деньги не проблема, если потребуются, карты рабов есть. А я пока поем.

Девушки-гоблинши сидели, в количестве пяти единиц, понуро, испуганно и втянув головы в плечи, строго по одну сторону стола, глядя себе в тарелки со скудными порциями. Во главе стола сидел и наворачивал кусок мяса на здоровенной кости, широкоплечий орк-работорговец.

Орк был одет в яркий тканный плащ, равномерно украшенный кусками цветастых меховых шкур, отчего был похож на фэнтезийный вариант сутенера. Его покой охраняли три закованных в кожаную заклёпанную броню гоблина, который стояли и зыркали во все стороны.

Техногоблин хлопнул виски из глиняной кружки, убрал бутылку в инвентарь, встал и пружинистой походкой направился к ним, на ходу стряхивая крошки хлеба с живота и всячески «отряхивая перья».

Но, как это часто бывает, особенно бывает там, где находится гоблин Джим — всё пошло через задницу.

И когда Джим подошёл поговорить, а именно спросил разрешения орка на разговор с рабынями, один из гоблинов почти сразу же его ударил под дых, а двое других встали, чтобы закрыть этот факт от посторонних, хотя на них особо никто не смотрел.

Мда. Вечер перестаёт быть томным.

Поскольку у Кощея была нехорошая особенность, системная способность вызывать ненависть и страх со стороны гоблинского народа — применил оборотный облик, став Патриком. Однако, портить шкуру Патрика не хотелось, поэтому был готов в любой момент снова обернуться Кощеем.

Резко встал и шагнул к их столу.

За те несколько секунд пока я шёл, моего гоблина повалили и «не мой» гоблин начал бить его ногами.

Культура у вас в заведении, кстати, так себе.

— Прошу прекратить! Мой друг подошёл поговорить. Мы в состоянии заплатить за рабынь или урегулировать вопрос убытков, — обратился я к ним на среднегоблинском.

Ближайший стоящий ко мне гоблин оскалился и ответил на системном языке.

— Мантшарры не болтают, мы сами возьмём всё что захотим, из твоих карманов, червь.

И несмотря на то, что он держал в правой руке и на виду тонкую саблю, решительно двинул вперёд не её, а левую, которую держать прикрытой под складками плаща. В этой руке был тонкий изогнутый кинжал.

Оборотный облик.

Узкий нож бессильно ударил и оцарапал кирасу, защищавшую мои рёбра. Одежда на меня была свободная не только, чтобы менять облик в зависимости от необходимости, но и таскать некоторый доспех.

Я стал чуть выше, чуть шире и значительно более злым. Я не извлек оружие и не сказал ни слова, вместо этого необычайно быстро схватил его голову двумя руками и дернул вверх и вокруг собственной оси, как если бы выдирал из земли кочан капусты.

Оторвать голову, даже с моей силой, в одно движение не удалось, она повисла на вывернутых сухожилиях, а вот «сорвать» черепную коробку со спинного мозга, вместе с разрывом его самого — вполне.

Его голова дёрнулась как шарик на толстой веревочке и завалилась куда-то ему на плечо, после чего труп с металлическим грохотом упал на деревянный пол.

Убит игрок 3 ур. Получено опыта 22.

На грохот повернулись ближайшие посетители.

Второй гоблин бросился на меня одновременно замахиваясь своей саблей для резкого рубящего удара.

Палаш.

Я шагнул в сторону, движением своего клинка снизу вверх отклонил его удар и на противоходе рубанул его по голове, да так удачно и со злости сильно, что разрезал его черепуху как арбуз и оттуда во все стороны, в том числе на ещё больше офигевших от такого разворота событий девушек-гоблинш — брызнули гоблинские мозги. Было мозгов, кстати, ожидаемо мало.

Убит игрок 3 ур. Получено опыта 20.

Почти сразу же я сделал резкий колющий выпад в сторону третьего гоблина, который уже вскочил и встал в боевую стойку чтобы кинутся на меня, однако мой удар не достиг цели, он отшатнулся назад.

Впрочем, не сказать, чтобы это ему помогло, потому что в эту же секунду он получил полноценный прямой удар коротким мечом в спину. Клинок пробил его тело насквозь, выйдя между нагрудных пластин доспеха.

За его спиной стоял и глубоко, шумно дышал — Джим, который и угостил его «системной сталью».

Убитый какое-то время оставался стоять, буквально проколотый как бабочка иголкой, пока техногоблин не толкнул его левой рукой, с мерзким чавканьем сталкивая с клинка.

Третий убитый с грохотом упал, а я повернулся к орку, который за всё время драки не сдвинулся с места.

Его левая рука была спрятана под стол, и одна система знает, что он там прятал.

Служанка, оказавшаяся в десяти шагах, глаза которой расширились от ужаса, с шумом сглотнула и крепко вцепилась в прямоугольный деревянный поднос с грязной посудой.

— Ты, — ткнул в неё пальцем. — Позови хозяина.

Она кивнула и с топотом унеслась прочь.

— А ты, — я оскалился своими мощными гульскими зубами и показал на какого-то потрёпанного мужика, местного, но явно человеческой расы, — скажи, сколько стоит раб в этих землях?

Тот сглотнул и сделал виноватое лицо.

— Нет единой цены, уважаемый странствующий воин. От половины золотой монеты и до, наверное, ста золотых.

Я кивнул, ответ меня вполне устраивал.

Инвентарь.

Быстро отыскал золотые драконьи монеты, такие красивые и весомые, что ими не стыдно расплачиваться даже в ином мире.

Повернулся снова к орку. Из глубины зала к нам перемещалась процессия, скорее всего это был владелец заведения.

— Орк. Вот тебе по пять монет за каждую рабыню.

Я извлёк двадцать пять монет на плоскость стола. Две из них упали в какую-то похлёбку, но я решил не очень придавать значение мелочам, хотя бы потому, что рядом со столов вообще теплились три трупа, которых в настоящее время без зазрений совести обносил Джим.

— Двадцать пять за всех. За охранников платить не буду, они сами виноваты, — я отдавал должное тому, что орк в нападении не принимал участие. Так всем можно даже сделать вид, что это самодеятельность охраны. Однако стоит учитывать, что его видимая нейтральность может прекратиться в один момент, после чего мне придётся прибить и его.

— Гиены сожри мантшарровов, мне на них плевать, — прорычал орк на системном, — Но рабы стоят дороже. Мои киски стоят по сто монет за каждую и это только до того, как мы доехали до столицы.

Мой узкий и смертельно острый палаш — всё это время был в руке.

Переместившись блинком, я стал у него за спиной и плавно положил клинок на плечо орку так, чтобы остриё было недвусмысленно направленно в направлении его шеи.

Тем временем Джим закончил мародёрить и достал из инвентаря что-то напоминающее уродливый, заражаемый со стороны дульного среза пистолет, взвёл курок и направил в орка.

— Если тебе не нравится моё золото, орк, — резюмировал я, — могу заплатить тебе сталью и свинцом.

— Этого мало. Пять сотен, — повторил он, хотя уже значительно тише.

Тем временем хозяин, а это был полноватый с густыми бровями гоблин в сопровождении ещё двух гоблинов помоложе, которые ощетинивались деревянными щитами и держали увесистые дубины, с топотом добежал до нас.

На рожах «сопровождающих» явно читалось что — в гробу они видали пытаться побить меня. В особенности дубинами против моего палаша. Тем более что три трупа закованных в доспех (ту его часть, которую не отковырял Джим) наемников явно намекали что нападать на меня вредно для здоровья.

— Уважаемый хозяин заведения, да продлит великий У ваши годы и да сделает ваше потомство многочисленным и процветающим, я прошу прощения, что потревожил покой и порядок этого дома. Скажите, пожалуйста, сколько будет стоить попросить вас убрать трупы этих воинов, что посмели подло напасть на меня и моего друга и в заглаживание вины перед вами?

Понятно, что постоялый двор — это не совсем дом, но «в моменте» гоблин Джим посмотрел на меня с уважением, потому что я говорил правильные с точки зрения общей для разумных рас морали вещи и ухитрялся на ходу подбирать вполне подходящие слова.

Хозяин приосанился.

— Я считаю, — ответил он низкий густым голосом, — что это стоит по сорок динариев за убитого, что соответствует половине золотого, за каждый труп. А вашей вины передо мной нет. Нет обиды, нет претензий. Достаточно будет если вы просто уберёте оружие.

Я повернулся к орку, который всё ещё находился в оцепенении.

— Бери бабло и сделка состоялась. Посмотри сюда, орк! Я царь, и я не буду торговаться. Выбирай прямо сейчас — моё золото или моя сталь и я заплачу этим уважаемым гоблинам на монету больше за твой трупешник.

Орк держал серьёзное лицо, но непроизвольно сглотнул.

— Я не требую, царь, но прошу… Прошу добавить… хотя бы ещё столько же монет.

Хмыкнув, я извлёк на стол из инвентаря ещё двадцать пять золотых монет, и орк их взял.

Хозяин заведения отследил передачу денег и кивнул, когда орк их взял, после чего спросил его елейным голосом.

— Господин торговец не имеет обиды или претензий к этому господину?

Орк с шумом встал, фыркнул и пробурчал что желает всем присутствующим гореть в местном аналоге ада, но от любых претензий и правда, отказывается, после чего благоразумно свалил из здания, напоследок хлопнув дверью.

После того как он вышел, я вернулся ко всё ещё напряженным гоблинам.

— Уважаемый хозяин заведения, вот вам сто золотых монет, чтобы полностью снять неприятный осадок от вида этих трупов, и чтобы вы вспоминали царя Кощея только хорошим словом.

Я взял со стола большое металлическое блюдо из-под хлеба, вытряхнул крошки и извлёк в него из инвентаря сто золотых драконьих монет и передал их остолбеневшему от такой сумму — хозяину.

Ещё мой поступок явно показывал что деньги для меня не главное.

— Как же зовут вас, добрый господин?

— Царь Кощей Бессмертный.

— Я назову в честь вас следующего сына. Приезжайте после сезона дождей, и я полностью перестрою постоялый двор, он станет самым красивым в городе, а в центре зала повесят ваш портрет.

«Хрена себе», — подумал я и потрогал свою голую как колено голову. После возрождения всё ещё оставался лысым, значит, если гоблин не врёт с три короба, то меня запечатлеют в лысом виде.

…

Несмотря на то, что из-за смерти какого-то там чересчур самоуверенного маркиза система наградила меня расовой ненавистью со стороны гоблинов, которая, кстати, не действовала на Джима (видимо с точки зрения системы он не был полноценным гоблином), а представители их расы смотрели на меня с нескрываемой тревогой и интуитивной ненавистью, что-то сказать мне в глаза никто не посмел.

Применять оборотный облик я уже не стал.

В свои права вошла ночь, за этот вечер мы поели, подрались, обидели торговца — то есть в полной мере выполнили программу развлечений на день, пришла пора и ложится спать.

Нас отвели в самые крутые покои — светлые и чистые со светлыми занавесочками комнаты. Во время расселения я дал монету заведующему этим процессом гоблину и нас поселили отдельно, по формуле я — одна штука, в одной комнате, которая запиралась и шайка гоблинов — Джим с его низкорослыми бабами, в другой.

Спал я тревожно, встал до рассвета с утренними сумерками, для начала накинул невидимость и при помощи блинка покинул постоялый двор, чтобы произвести разведку.

Городишко, размером с тысячу дворов, почти все высотой один или два этажа — жил своей жизнью. Городские ворота, а было их целых три — ещё заперты. Горожане, в основном гоблинского вида, спешили по своим гоблинским делам, в центре города располагалась не мэрия, а здоровенный круглый рынок, который просыпался и начинал работу раньше всех.

Как путанно объяснил мне Джим, в том числе пообщавшись с местными, государство, в котором мы находились, Хазур или Хазурский каганат — недавно подверглось нападению со стороны каганата Тунн и Монорской торговой конфедерации.

Несмотря на начавшуюся войну местный люд был спокоен, в первую очередь потому, что оба военных врага находились на Востоке, а тракт, который вёл к Бредгиррийским горам и дальше в лесные и озёрные княжества Воргских Братьев, был в западной части страны. То есть «война» действительно происходила, был осажен один из приграничных городов, происходили стычки, сожжены несколько крепостей, но все этим события были физически далеко.

Что касается географии, оказывающей влияние и на войну, и на мирную жизнь, с севера Хазур граничил с поморскими вольными городами, сохранявшими в этой войне нейтралитет, а с юга была Великая Пустошь, которая стала таковой, после катаклизмов прихода системы, случившегося уже четыреста шестьдесят лет назад, то есть по местным меркам — бесконечно давно.

В Великой пустоши вообще практически не было обитателей, и она была, по сути — пустыней с той неприятной особенностью что оттуда, хотя и редко, выходили по пять-десять обессиленных умертвий, что непрозрачно намекало, что живым в Великой Пустоши не рады.

Война для местных жителей было очень распространённым явлением. Большинство жителей не были инициированы как игроки или юниты, а для военно-дворянской элиты, состоящей как раз-таки из игроков, войны была единственным легальным способом прокачки, получения опыта и продвижения в развитии личного статуса.