Штурмовик из будущего-4

Глава 4

— Слушай, а где бы мне постельное белье получить? — поинтересовался Дивин у тезки утром, взглянув на свою койку с пружинистой металлической сеткой. — Вчера как-то мы сразу за стол сели, даже не задумался над этим вопросом. А на одном матрасе нормально ведь не поспишь. Да и холодно еще ночами.

— Белье? А, так это тебе к каптенармусу, — вяло взмахнул рукой Прорва. И широко зевнул. — Да, посидели знатно. Сколько там на твоих?

— Без пятнадцати девять.

— Да ладно? Охренеть! Тогда двинули умываться, а потом я тебе покажу каморку нашего Гобсека.

— Кого?

— Ростовщик такой был в старину французский, жадный до ужаса, — пояснил Прорва. — Совсем, как наш хозяйственник. Прочитал недавно в книжке, а сейчас вот на ум пришло. Автора не скажу — обложка оторвана была. Кто-то в штабе ее забыл, а я со скуки взял, да и прочел. А потом у меня ее бойцы из караульной роты выпросили и скурили подчистую. Бумагу на самокрутки пустили, мерзавцы.

— Растешь, — засмеялся экспат. — Раньше, помню, тебя и газету «Сталинский сокол» с трудом можно было заставить посмотреть. Разве что указы о награждениях, да денежных премиях.

— Сам удивляюсь, — широко заулыбался Рыжков, совершенно не обидевшись на подколку друга. — Ладно, айда, а то на завтрак опоздаем. И так уже засиделись.

— Что здесь раньше было? — спросил Григорий, когда они вышли из комнаты и двинулись по длинному коридору с полотенцами и прочими рыльно-мыльными принадлежностями. — Казармы?

— Казармы, — согласился с ним Прорва. — Это, если хочешь знать, нынче для летчиков нашей группы специально отдельные комнаты организовали. Ценит нас начальство! А там, дальше по коридору, по-прежнему общее помещение: двухъярусные кровати, Красный уголок, каптерка, комната для подготовки к полетам. В общем, все прибывшие на учебу на курсы переподготовки особо не роскошествуют. Уединиться и отдохнуть в тишине и покое не удастся. Так что гордись, заслужили.

— А столовая?

— Это на улицу и метров двести от нашего барака.

— Кормят-то хоть сносно?

— Нормально, я ведь уж говорил тебе. По гвардейским нормам. Плюс, за геройское звание иногда перепадает кое-что. Да ты не боись, с голодухи не помрешь!

— А я вовсе не за себя переживаю: Шварцу можно будет что-нибудь с кухни взять? Летом-то он и сам себя прекрасно прокормить может, но сейчас…боюсь, только охотой на мышей под снегом не проживет.

— Шварцу? — задумался на секунду приятель. А потом решительно взмахнул полотенцем. — Договоримся. Ты, главное, смотри, Карманову морду только не набей раньше времени, а с остальным решим как-нибудь.

— Разберемся, — мрачно процедил экспат. — Обещать не буду, посмотрим, как разговор с ним сложится. Слишком уж много у меня к этой суке вопросов накопилось.

После утреннего моциона друзья навестили пожилого ворчливого старшину-каптера с двумя желтыми нашивками за ранения и легкой хромотой, получили у него постельное белье, теплое одеяло и подушку, причитающиеся Дивину, а затем с легким сердцем направились в столовую. Кота оставили в комнате. Впрочем, Шварц, нажравшийся ночью от пуза, и ухом не повел, когда его закрывали. Как валялся на кровати Рыжкова, устроившись с комфортом на подушке, так и продолжал там дрыхнуть самым что ни на есть нахальным образом.

— Я форточку оставлю чутка приоткрытой, — решил Дивин, любовно погладив питомца по густой шерсти перед уходом. — Хоть проветрится здесь немного, а то накурили мы с тобой изрядно. Да и этот жулик на улицу сможет выбраться, если захочет.

— Валяй, — равнодушно пожал плечами тезка. — Кстати, надо будет у коменданта не забыть для тебя второй ключ от нашей комнаты взять. Напомни мне при случае, ладно?

— Идет.

Летная столовая экспату неожиданно понравилась. Просторное, светлое и чистое помещение со столами, накрытыми белыми скатертями, нарядные цветастые занавески на окнах, бойкие девушки-подавальщицы в коротких расшитых передниках. Народу на завтраке было на удивление немного. Видимо, уже разошлись офицеры по своим летным делам и учебным классам.

— Как в доме отдыха, — улыбнулся Григорий, провожая долгим взглядом смешливую чернобровую дивчину, ловко несущую поднос с грязной посудой.

— Ноги вытирайте получше, товарищи командиры, — громко потребовала сидящая у входа старушка в меховой поддевке, грозно сдвинув густые седые брови. — У нас здесь порядок и чистота! А одежу свою будьте любезны на вешалку!

— Сделаем, Лексевна, — засмеялся Рыжков. И шутливо толкнул экспата в бок. — Ты не вздумай спорить с нею, враз по шее получишь. Та еще бабулька.

— Товарищ капитан, вам как обычно? — окликнула его в этот момент подошедшая неслышно розовощекая официантка в кружевной наколке, попутно стреляя любопытным взглядом в сторону Дивина. — Вы проходите, столик прежний. Только…не знаю, товарищ ваш новый может там сидеть?

— О чем это она? — удивился Григорий, снимая шапку.

— А, не обращай внимания, — отмахнулся от него Прорва. — Там места просто особые сделаны для командования и Героев в отдельном закутке.

— Вон оно как, — криво ухмыльнулся экспат и потянул вниз молнию на своей меховой куртке. Та с треском опустилась, открывая грудь в Золотых Звездах и тяжелых гроздьях орденов и медалей. — Не переживай, красавица, мне там тоже можно.

— Ничего себе! — округлила глаза девушка, густо покраснев. А по столам завтракающих летчиков прокатился удивленно-восхищенный гул: «Дивин! Кощей!» — Простите, товарищ майор, под одеждой было не видно. Проходите, прошу вас!

— Гляди-ка, не обманул, — сказал экспат, сыто отдуваясь, когда они вышли на улицу после завтрака. — И впрямь кормят замечательно. А пирожки с повидлом — это отдельная песня!

— Я же говорил, — благодушно улыбнулся Рыжков, прикуривая. — Двинули в штаб. Я провожу тебя, но потом, извини, убегу на аэродром — дела! Нужно машины новые облетать.

— Ух ты! — загорелся Дивин. — Много пригнали?

— Пока на эскадрилью.

— С завода или после ремонта?

— Обижаешь, новье! Не хватало еще нам за кем-то остатки подбирать.

— А стрелков тоже прислали?

— Не, их пока еще нету. Обещали со дня на день. Так что, ждем-с!

Нужное здание оказалось хитро спрятано и замаскировано в небольшом леске, примыкавшем к летному полю. Рядом притаились два зенитных расчета. Орудийные стволы настороженно уставились в серое небо.

Часовой у крыльца тщательно проверил документы Григория, внимательно осмотрел летчика с головы до ног.

— Проходите!

Внутри Дивина встретил дежуривший по штабу сержант с красной повязкой на рукаве. Он задал несколько вопросов, выясняя, что именно нужно гостю, а потом проводил его до двери, выкрашенной светло-зеленой краской.

— Полковник Карманов здесь располагается, — указал он на кабинет. — Вы постучитесь и заходите, он с утра на месте был.

— Разрешите? — дернул ручку двери на себя экспат.

— Кого там черт принес? — поднял голову от бумаг старый знакомый по штурмовому полку. — А, это ты, Кощей? Заходи, заходи, жду тебя уже давно. Где ходишь-бродишь? Мне доложили, что ночью прилетел. Да ты не раздевайся, холодно здесь. Шапку вон снимай, да садись. Вольф, platz![1]

— Так точно, ночью, — кивнул Дивин, глядя с интересом на здоровенную, черную, как смоль, овчарку, что поднялась, было, со своего места в углу и низко зарычала, обнажив здоровенные белоснежные клыки. — Но меня предупредили, что вы только утром будете, поэтому ушел в казарму. А утром пока белье у каптенармуса получал, пока завтракал — вот и задержался маленько.

— Ну, понятно, — Карманов размял папиросу. — Да ты садись, говорю, в ногах правды нет. Кури, если хочешь.

— Спасибо, — настороженно сказал Григорий. Не нравилась ему доброжелательность бывшего комэска, ой, не нравилась. Не мог такой гнилой человек вдруг ни с того, ни с сего столь резко измениться. Значит…рупь за сто, ему что-то нужно от экспата. В принципе, памятуя о том, как Карманов рвал жопу, чтобы отхватить по-быстрому орденок и смыться поскорее с фронта обратно в тыл, под крылышко к своему высокому покровителю, можно было с большой долей уверенности предположить, что и здесь он преследует подобные цели.

— Sitz, Вольф, sitz![2] — полковник снова прикрикнул на пса. Тот с видимой неохотой подчинился. — Не слушается, зараза, — беззлобно ругнулся Карманов.

— А почему вы ему команды подаете на немецком? — с любопытством спросил Дивин.

— А, долгая история, — командир авиагруппы глубоко затянулся и выпустил тонкую струю дыма в потолок. — Если совсем коротко, то дело тут вот в чем: фрица одного как-то сбили, но он не грохнулся, а сел на вынужденную. Экипаж взяли в плен. Ну, разумеется, тех, кто в живых остался. Начали машину обыскивать, а у пилотов в кабине «хейнкеля» эта зверюга оказалась. Хотели сначала пристрелить, но он неожиданно ко мне подбежал, у ног сел и так преданно стал смотреть, что, веришь, рука не поднялась. Вот с тех пор и вожу с собой. По-русски не понимает, поэтому приходится на немецком с ним общаться. Но, видать, хреновое у меня произношение, через раз выполняет.

— Или прикидывается, — предположил Григорий. Неожиданно для себя он вдруг решил слегка похулиганить, потянулся аурой мантиса к овчарке и постарался припугнуть ее. Пес было оскалился, заворчал, даже дернулся с места, будто собирался кинуться на чужака, но затем вдруг тихонько взвизгнул и лег, прижав морду к полу. Непонятно, что именно он увидел или почувствовал, только вид у овчарки стал довольно жалким. Дивину мгновенно стало стыдно и он немедленно прекратил давление на нее.

— Что это с ним? — ошарашено уставился на собаку полковник. — Вольф? Вот зараза немецкая, хрен поймешь, что у нее на уме.

— Скажите, а какие цели ставятся перед нашей группой? — экспат решил отвлечь Карманова. — Мне в Москве говорили, что на месте все инструкции получу.

— Чего? — рассеянно спросил полковник, по-прежнему глядя на тихонько поскуливающего пса. — Ты о чем? А, инструкции! Да-да, сейчас все расскажу и даже покажу, — Карманов тихонько хохотнул. Полез в свой стол и вытащил из ящика картонную папку, завязанную на веревочный узелок. — Где же у меня здесь это? Угу, угу. О, нашел! — Он отложил в сторону несколько листов бумаги, и убрал папку обратно и вдруг задал довольно неожиданный вопрос. — А вот ответь-ка мне, Кощей, куда в ближайшем времени мы двинемся?

— Вы о чем? — насторожился Дивин.

— Ну как же, мне все уши в штабе армии прожужжали, какие у тебя блестящие аналитические способности, — заулыбался полковник. Глаза его при этом оставались пустыми и холодными. — Вот мне и стало любопытно, насколько эти утверждения обоснованы?

— Вон оно что, — медленно произнес Григорий. — Что ж, извольте, — он собрался с мыслями. — Я думаю, что не открою военную тайну, если предположу, что в самом ближайшем времени предстоит освобождение Крыма. Украину практически полностью очистили от немчуры, пора завершить начатое. Ну а потом…потом возможны наши удары в той же Прибалтике и Белоруссии.

— Хм, любопытно, — недовольно дернул щекой Карманов. — И ведь почти угадал. Молодец. Не обманули меня.

Экспат опустил голову, пряча презрительную усмешку. Нашел с кем соревноваться, придурок — весь ход Великой Отечественной был прекрасно известен Григорию после той памятной встречи с Махровым в московской гостинице. Конечно, нынешнее развитие событий немного отличалось от канонического, но не так, чтобы можно было говорить о новой временной линии.

— Раз уж ты такой провидец, — язвительно сказал полковник, — то не буду ходить вокруг да около. Ты совершенно прав: на очереди — Крым! Что можно сказать на данный момент о тамошней фашистской обороне? — Карманов потянулся за отложенными бумагами. — Наша разведка сообщает: весь полуостров по своему рельефу резко делится на две части: северная — равнинная. Там хорошо развитая сеть дорог. Южная часть — горы, леса. Здесь дороги преимущественно идут вдоль побережья. И главная проблема в том, что трудно использовать на этом участке механизированные части. А еще противник создал там несколько полос обороны, каждая из которых является, сама по себе, мощным узлом сопротивления. Траншеи, пулеметные гнезда, огневые позиции для пушек и минометов, всевозможные доты, дзоты, стальные колпаки, противотанковые рвы. Общая глубина обороны до семидесяти километров!

— Серьезно они укрепились!

— Да уж, крепко гансы в землю зарылись, трудно будет их оттуда выковыривать, — вздохнул Карманов. — К слову, кроме них там еще и румыны имеются. Но у нас после осенних операций появились плацдармы на южном берегу Сиваша и на Керченском полуострове. Тогда, правда, силенок не хватило успех развить.

— А что по их авиации известно?

— Здесь тоже фрицы не поскупились. Основные аэродромы расположены в Багерово, Сарабузе и на мысе Херсонес. Базируются там подразделения отборных асов, вояки они отменные. Особенно те истребители, что с Херсонеса. Всего где-то сотни две машин. Точнее не скажу, разведданных не хватает.

— Вы их так расхваливаете, что у меня аж мурашки по спине побежали, — не удержался Дивин от небольшой шпильки. Помнил, помнил он трусливое поведение в бою комэска Карманова.

— Не юродствуй! — побагровевший полковник стукнул кулаком по столу с такой силой, что лежащие на нем предметы слегка подпрыгнули. — Шапками закидать не получится. И готовиться нужно к серьезной драке.

— Так что от нас требуется? — повторил свой прежний вопрос Григорий.

— Наши основные задачи таковы, — глянул на него зверем командир авиагруппы. — Отработка штурмовых ударов ночью по наиболее важным укрепленным точкам или транспортным узлам в оперативном тылу противника. В идеале мы должны блокировать подвоз подкреплений, переброску резервов или отступление немецких и румынских частей на новые позиции.

— Мощно! — покачал головой экспат. — Правда, у меня сразу вопрос возник: одно дело, если бы фрицы находились, что называется, в чистом поле. Тогда и правда, прилетел ночью, обрушил пару мостиков, заблокировал их на неподготовленных к обороне позициях, да и долбай потом не спеша, до полного истребления. Но сейчас-то они спрятались на совесть, сами только что сказали, что достать их сложно. По тем же дотам надо лупить калибрами от 122 мм, не меньше. Что им наши бомбы и эрэсы?

— Боишься? — презрительно засмеялся Карманов. — Соломку стелешь, герой?

Григорий закусил губу. Кровь ударила ему в виски, перед глазами вспыхнула багровая пелена бешенства. А зверь внутри рванулся, чтобы добраться, наконец, до жалкого человечишки.

— Скажите, — медленно произнес экспат, сдерживаясь из последних сил. — А как так получилось, что вы оказались во главе авиагруппы?

— Что? — Карманов выглядел сбитым с толку. — Почему вдруг тебя это заинтересовало?

— Если позволите, скажу откровенно?

— Валяй!

— Да вот, пришло вдруг в голову, что неспроста я вас здесь встретил. Сдается, что ляпнули где-то в высоких кабинетах, будто знаете меня, воевали,мол, вместе, отношения у нас хорошие…угадал? — полковник дернулся и Дивин понял, что его догадка верна. — Угадал! Небось решили за мой счет карьеру построить? Я ведь с тех пор, как узнал, кто у меня в командирах, все голову ломал, почему такой странный выбор командование сделало. Посудите сами: резонно было бы назначить сюда хорошего руководителя и организатора. Такого, что уже зарекомендовал себя в проведении подобных операций. Кто это может быть? Во-первых, хороший летчик. Во-вторых, планировщик и переговорщик — нам ведь предстоит активно взаимодействовать с наземными войсками, флотскими, другими авиационными частями — теми же истребителями, разведкой, партизанами и тому подобное. Есть у вас такие навыки? Только честно, без дураков. Молчите? Что ж, я так и думал.

— Молчать! — взревел корабельной сиреной Карманов. — Ишь, разболтался! Забываешься, майор. Думаешь, я не в курсе твоих «подвигов», за которые ты в штурмбат попал? Или опять туда захотел? Так я вмиг тебе это устрою! Не переживай, полномочий для этого хватит. С лихвой!

— Ну понятно, — усмехнулся Григорий. Бешенство полковника, как ни странно, привело экспата в чувство. Отрезвило. И теперь он смотрел на сидящего напротив офицера скорее с болезненным любопытством, а не злостью. Как на экзотическое насекомое. — Ты — начальник, я — дурак. Грусть-печаль.

— Что?!!

— Да ничего, — скучающе сказал Дивин. Поднялся и нахлобучил на голову шапку. — Разрешите идти?

— Пошел вон!

[1] Platz (нем.) — Место

[2] Sitz (нем.) — Сидеть