Школьный демон. Пятый курс

Глава 19. Тайны колдовства. Часть четвертая (Гермиона)

Черный обсидиан с серебряными узорами, лишенными какой бы то ни было симметрии или же повторяемости, но при этом — безупречно гармоничными. Я медленно провела рукой по холодному камню, любуясь отблесками пламени Удуна на стеклянисто-блестящей поверхности. Мрачная красота и торжественность Кристального зала всегда нравились мне… ну, по крайней мере, с тех пор, когда я получила возможность ими любоваться. Хотя в замке души моего парня встречаются и более… пригодные для постоянного проживания помещения, чем этот мрачно-пафосный зал, хранящий в себе самое ценное, что у нас есть: память нескольких веков странствий в варпе и материуме.

Мори как-то признался мне, что эта крепость — небольшой кусочек его домена, в основном, соответствующая тому осколку его личности, что остался со времен, когда он еще был человеком.

Я встряхнула головой, отгоняя легкую муть, и задумалась о том, почему, собственно, вывалилась из просмотра воспоминания…

— Ты потратила много сил, — как частенько бывает, мое состояние Мори понял раньше, чем я сама разобралась в себе. — Стоит вернуться в реальность.

— Нет! — потрясла я головой. — Это же так интересно. Твой первый поход за пределами родного мира…

— Хорошо, — вздохнул Мори, и, превратив один из пальцев в длинный острый, сверкнувший темным металлом коготь, распорол себе запястье. — Тогда пей.

Я сглотнула слюну. Нет, время от времени, кровь использовалась в ритуалах… да и отпаивать Мори мне случалось. Но пить самой? Я поколебалась, но любопытство победило.

Пылающее серебро хлынуло мне в горло, обжигая, давая силы и радость. С некоторым трудом я оторвалась от окровавленной раны, и безо всякого удивления увидела, как та исчезла, будто ее и не было. Я потерлась щекой об руку Мори, мурлыкнула что-то благодарное, и потянулась к следующему кристаллу.

* * *

Я упруго шагаю по улице. Рядом, весело подпрыгивая, идет Виста. Девочка умеет изменять пространство силой своего симбионта. Даже жаль, что она пока что не понимает истинной своей силы. Ведь это мне, пришельцу из отдаленного мира, застывшего в бурлящем магическом Средневековье позволено не знать, что пространство и время — суть две части, две ипостаси единого целого, и что невозможно контролировать одно, не затрагивая другое. Впрочем, Мисси всего лишь двенадцать лет… еще поймет. А не поймет — подскажу.

Разумеется, той истории, что я рассказал Эмили Пиггот и мисс Ополчение при поступлении в Подопечные — не поверили, хотя Оружейник со своим тинкертех-детектором лжи и подтвердил, что я, по меньшей мере, верю в то, о чем говорю. Так что историю Империи, не имевшей названия у меня дома, но немедленно поименованной Цветочной Империей моими слушателями, сочли плодом воображения необычайно талантливого Мастера. Так что семьдесят два часа под протоколом Мастер/Скрытник и месяц ежедневных бесед с психологом, очень старавшейся доказать, что я являюсь бомбой Симург*. Но волны варпа пели, подсказывая, как ответить так, чтобы у нее не получалось обосновать даже подозрения.

/*Прим. автора: слышавшие крик младшей Губителя (Губители — +огромные НЕХ, периодически атакующие города, и, частенько стирающие их с лица земли, несмотря на все попытки противостояния) — подвергаются программирующему воздействию, и могут годы спустя начать убивать без особой причины. */

Также за это время мои способности подвергли тщательному тестированию, по результатам которого я получил рейтинги Стрелка 4, Движка 3 и Умника 5. Хотя каждый из рейтингов не был особенно высок, итоговая комбинация была признана достаточно опасной, чтобы меня отправили на курсы управления гневом и самоконтроля. А пока меня не сочли достаточно адекватным, чтобы выпустить на улицу — посадили на место диспетчера, помогать патрулирующим Подопечным и координировать их действия между собой и с Протекторатом. С одной стороны — работа достаточно ответственная, а с дургой — я не оставался без контроля, находясь на Вышке, под присмотром опытных героев Протектората и служащих Службы контроля параугроз. Также, на время, пока не будет выяснено мое «истинное прошлое» и не найдется моя настоящая семья, мне выделили место для жизни на Вышке. Говорят когда-то, в самом начале эры паралюдей, для молодых Масок, потерявших семью (а это часто становилось триггерным событием… или же сиротство становилось следствием триггера, когда Маска не соображала, что творит), пытались как помещать в обычные детские дома, или же организовать специальные заведения. Получалось… не слишком хорошо. Молодые агрессивные маски неизменно устраивали такое… Подчас для нейтрализации последствий требовались соединенные усилия всего Триумвирата. Так что к настоящему времени «в случае невозможности проживания несовершеннолетнего парачеловека с семьей» его поселяли в отделении Протектората, под присмотр более взрослых и ответственных Масок.

Однако, как ни старались психологи Протектората вывести меня из себя и заставить обрушить на их рисковые и не знакомые с понятием «самосохранение» головы всю мощь варпа, им этого так и не удалось. Так что меня признали годным, и отправили патрулировать безопасные улицы, поставив в пару с младшей по возрасту, но самой опытной в команде — Вистой. По словам психологов, я, как «личность спокойная, выдержанная и слабо подверженная стрессам» мог положительно повлиять на рвущуюся на подвиги девочку, а она своим опытом предотвратит совершение мной ошибок по незнанию. В сущности, рациональное зерно в этих рассуждениях вполне даже было.

— …ну почему меня не отправляют на более серьезные задания, чем это надоевшее патрулирование… — в очередной раз вздохнула девочка.

— Знаешь, — покачал я головой, — когда мне было четырнадцать — мне дали «на поиграться» целый город…

— Вот-вот, — вклинилась Виста.

— И я узнал множество вещей, о которых, по здравом размышлении, предпочел бы остаться в неведении.

— Например? — заинтересовалась девочка, отвлекаясь от разглядывания зданий Бродвея.

— Например, — задумался я, и решил рассказать, как есть, — как чувствуешь себя, когда зазнавшись, пропускаешь удар, который должен был отражать — люди рядом с тобой гибнут потому, что ты валяешься в отключке и их некому прикрыть. Или как заключать сделку, после которой хочется пойти в душ и тереть себя мочалкой, пока не сотрешь всю кожу, хотя и знаешь, что это бесполезно: все равно будешь чувствовать себя грязным. Или каково оно: проходить мимо девушки, которую насилуют несколько уродов, твердо зная, что можешь всю их компанию перешибить пополам одним плевком… и не имеешь права это сделать: не дает та самая, уже заключенная сделка… Сделка, позволяющая спасти хоть кого-нибудь… но не становящаяся от этого более…

— Это из той ложной памяти, что тебе наложил так и не найденный Мастер? — в глазах девочки стыл ужас, и полыхало сочувствие. Только это сочувствие было предназначено не Синди, и не другим девушкам и женщинам Иргарда, подпавшим под Право Войны, а почему-то мне.

— Поскольку другой памяти, «не ложной», у меня нет, предпочитаю считать то, что есть — своим, — ответил я. — Ладно, время дежурства закончилось, идем к Вышке.

— Может, пойдем так? Так ближе! — с несколько наивной хитростью Виста указала путь напрямую через Доки, местность до предела трущобную и насыщенную бандами, в которой нарваться на неприятности — раз плюнуть.

— Лучше так, — и я ткнул пальцем в том направлении, где располагается некая «старшая школы Уинслоу», чье имя звучало в песне варпа, что напевают его ветра почему-то голосом погибшей сестренки.

Виста удивленно посмотрела на меня. Похоже, она не ожидала, что я хотя бы частично соглашусь с ее авантюрным предложением. Все-таки, район, где располагается Уинслоу, к «благополучным» не относится никаким образом.

— Прислушайся к Силе, юный падаван, — прокомментировал я свое решение.

— Ах, да, ты же Умник, — улыбнулась Виста. — Да, — продолжила она, когда мы двинулись к цели, — ты не подскажешь: почему это Сви… мисс* Пиггот сказала, что именно сила Умника делает тебя гораздо опаснее, чем это можно представить по присвоенным рейтингам?

/*Прим. автора: признаться, я не помню матримониальный статус Эмили Пиггот. И если она уже была замужем к моменту действия — я исправлю обращение*/

— Думать, прежде, чем делаешь — это вообще адский чит, — отделался я от девочки несомненной истиной.

На входе в школу Уинслоу к нам бросился охранник. Он бежал и бежал, что-то крича, но мы никак не могли его расслышать. Ведь пространство, которое ему предстояло пробежать — все растягивалось и растягивалось. Решив, что поинтересуемся причинами его воплей несколько позже, мы с Вистой переглянулись, и вошли в здание школы.

Как и положено, школа встретила нас рядами узких, около тридцати сантиметров, и высоких — до потолка шкафчиков. Их дверцы были испещрены местами довольно талантливыми граффити, символами известных в Броктон-бей банд и надписями вида «nigger free», «for Asian only» и «white not allowed»*, намекавшими, что текущая обстановка в школе далека от благолепия.

/*Прим автора: nigger free — «свободно от негритосов», но при этом несет намек на «юденфрай» (judenfrei) — область Третьего рейха, в которой все еврейское население уничтожено или вывезено, for Asian only — «только для азиатов», white not allowed — «белым здесь не рады»*/

Варп пел голосом подруги моего сюзерена и звал меня вперед. Чужой Путь пытался лечь мне под ноги и увести оттуда, куда меня звали, но что мне чужие пути и чаяния?

— Вера моя сила! — прошептал я себе под нос, так что услышала меня разве что Виста, и чужой путь с легким звоном… изменился, приняв и включив в себя мои действия.

Я кивнул самому себе. Хороший план тем и отличается, что встретившись с помехой, не рушится, но упруго прогибается, включая помеху в себя.

— Помогите! — донесся до нас с Вистой почти неслышный голос.

Переглянувшись, мы дружно зашагали туда, откуда он исходил, тем более, что и воля моего сюзерена, выраженная его подругой, вела меня туда же. Кажется, там, впереди, был некто, чье будущее Повелитель Ничего решил посчитать достойным его внимания.

Как и ожидалось, просьба о помощи исходила от одного из шкафчиков. Судя по голосу, там заперли какую-то девочку… Три… шесть… девять шариков серо раскрутились моей волей, и выбросили свои лучи в сторону металлической дверцы, которая просто исчезла под этим ударом. Причем это был не кинетический толчок, вроде того, который я применял в схватке с похитителями Руны, а подлинное «серо», нулификация, умножение на ноль. Собственно, после того, как я продемонстрировал этот эффект, уничтожив мишень, мне и подняли рейтинг Стрелка с двух до четырех.

Дверца шкафчика, отнюдь не поражавшая воображение толщиной и прочностью, исчезла, растворившись в небытии. И из зловонного нутра этого сооружения на нас просто рухнула высокая нескладная девчонка. Кажется, она была, мягко говоря, не в себе. Виста попыталась кинуться на помощь, но отшатнулась, буквально сметенная волной амбре, ударившей из шкафчика. Кажется, туда, вместе с несчастной, напихали мусор, несколько дней отстаивавшийся в теплом месте.

Меня, ветерана нескольких не самых чистых военных кампаний, смутить дурным запахом было труднее. Поэтому я шагнул вперед, и подхватил пострадавшую на руки. Стоять без помощи, не говоря уже о том, чтобы куда-то идти, она явно не могла.

— Отнесем ее в школьную больничку? — предложила Виста, уже готовясь сокращать нам путь.

Я покачал головой, оглядываясь вокруг. Что примечательно: пока девушка была в шкафчике, коридор был пуст, и ее просьбы о помощи «никто не слышал». Стоило же вытащить пострадавшую — как «свидетели», которых я склонен считать как минимум соучастниками, набежали во множестве. Особое мое внимание привлекла одна удивительно знакомая черная физиономия, на которой было написано откровенное злорадство и наслаждение происходящим. Что ж. Сейчас я тебя «слегка» приземлю.

— Нет, — продублировал я жест вербально.

— Но почему? — удивилась Виста. — Ей же явно нужна помощь!

— Нужна, — согласился я. — Но сомневаюсь что школьная медсестра может ее оказать. Пострадавших от параугроз положено доставлять либо у Броктон Централ, либо к нам, на Вышку.

— Думаешь, параугроза? — задумчиво произнесла Виста. Софию Хесс, Призрачного сталкера, она однозначно заметила.

— Дверца была закрыта снаружи, следов взлома на ней не было. А девочка с ключом — оказалась внутри, — темное лицо Софии посерело. Она сразу поняла, о чем я говорю, и, судя по ее ужасу, как минимум — участвовала в этой гадости. И с ее испытательным сроком внимание к этой истории Эмили Пиггот — как минимум означало, что у Призрачного сталкера большие проблемы. Масок Эмили не любила, и мимо повода устроить одному из паралюдей неприятности — она не проходила никогда. Правда, надо признать, что липовых дел она также никогда не шила. Но уж кто попался — тот сам себе злобный буратино. А София — попалась. Уж получив такую зацепку, как в принципе не свойственная нашей «хищнице» эмоция, получить в пении волн варпа подтверждение ее участия труда не составило. И пусть в суде это не будет доказательством, но я — не суд и в доказательствах не нуждаюсь.

— Сократишь нам дорогу к Вышке? — без особенной нужды уточнил я.

Виста кивнула, и мы буквально одним шагом исчезли из зоны досягаемости красной от злости директора школы, вывернувшей из-за угла, скорее всего — на зов охранника, которого мы миновали на вход.

— А ведь ты соврал, — это не было вопросом. — Ты не обыскивал ее, — Виста кивнула в сторону пострадавшей, — и не можешь знать — у нее ли ключ…

Вообще-то я мог бы это узнать, но… «умеешь считать до десяти…» и далее по тексту. Так что я решил подтвердить догадку Висты.

— Более того, я еще и к дверце не присматривался настолько, чтобы с уверенностью сказать: были ли на ней следы взлома. А теперь и вовсе не скажешь ничего определенного: следы взлома определенно есть.

— Да уж, — рассмеялась Виста. — Начисто вынесенная дверца определенно «носит на себе следы насильственных действий». Но тогда зачем мы несем ее на Вышку?

— Подумай, — я улыбнулся девочке, — можно ли назвать такое, — теперь я кивнул в сторону продолжавшей тихонько бредить пострадавшей, — «самым плохим днем в жизни»?

— Думаешь, триггер? — влет поняла мою мысль Виста.

— Не «думаю». Знаю. Просто знаю.