Шальной вертолет. 1942

Глава 3. Боевая старушка с револьвером задает загадку

- Господи... Игнасик... Какой же ты стал... Большой... - тихо плача произнесла Оля и сама обняла старика. У того показалась слеза...

И я вспомнил кто это! Тот самый мальчишка, который постоянно крутился возле бойцов группы Ли О и даже пытался тренироваться с ними. Парни подшучивали над ним, проводили забавные спарринги, но мальчишка действительно был смышленым и схватывал все на лету. И он был единственным из местных пацанов, который не ушел со всеми в лес, а принял небольшое участие в бою, т.е. поднял автомат одного из раненых бойцов и вместе со всеми стрелял по немцам. Неизвестно попал в кого или нет, но ведь не забоялся и стрелял, чем явно помог остальным оставшимся бойцам. И даже сам был немножко ранен чиркнувшей по щеке отколовшейся от бревашки щепкой.. Было ему тогда всего 11 лет. Значит сейчас ему - 94 года. А какой крепкий еще старик, а...

Оказалось, что дед Игнат в Дьяконово был личностью не только уважаемой, но еще и легендарной. Успевший на сверхсрочке повоевать под занавес войны в Корее в образе тех самых Ли Си Цинов, но только на земле, а не в воздухе. И военным стал как раз благодаря общению с нашими диверсантами группы капитана Ли О. После сверхсрочки поступил в военное училище, выучился, стал офицером Советской армии. Помотало его немало, причем, по боевой работе - Ангола, Вьетнам, Никарагуа. Нас он искал и, разумеется, найти не мог. Но все равно Игнат не верил, что мы сгинули. А потому что, как он сам и рассказал сегодня, крутился в один момент неподалеку от нас с Амелиным и слышал наш с ним разговор о моем иновременном происхождении [1]. Слышал, а влезать и восторженно уточнять не стал. И рассказывать никому не стал. Но запомнил и уже позже повзрослев банально просчитал, что исчезнувшие Марина, Ольга и я когда-то да и объявимся в более позднее время. Все ж таки мы тоже люди и наверняка захотим посмотреть на эти места, ставшие Оле и Марине буквально родными. И он ждал. И верил. И дождался! Правда без Марины, о которой точно знал, что она погибла. Но все равно был безумно счастлив видеть нас снова.

***

Остальные присутствующие стояли молча и смотрели на происходящее с большим и нескрываемым удивлением. Все уже поняли, что мы - это те самые Ольга и Никитин. Все поняли, но никто не мог это объяснить. Это просто не укладывалось в их головах, т.к. о том, что я прибыл из другого времени, а Оля туда и исчезла, никто из оставшейся тогда тройки не сказал. Ко мне подошел старший Исаев:

- Как прикажете все это понимать?

Я достал и показал свое удостоверение "Виртальности", Оля тоже. Исаев рассмотрел в них принадлежность к Министерству Обороны России. Сфотографировал себе на смарт наши данные. Обычное дело, тем более, что мы находимся в другом государстве, пусть и максимально дружественном.

- Так что понимать все это следует точно так, как видите. Мы действительно те самые Ольга и Никитин. Являемся фигурантами спецэксперимента Минобороны России. Остальные подробности после взятия подписок. Желательно подписки и для вашего КГБ тоже. Даже обязательно.

- Это не вопрос, бланки имеются.

- Принесите их, пожалуйста. Я пока возьму в машине свои.

Андрей Михайлович вышел, я за ним. Он направился к своему дому, который и тогда стоял на этом месте, а я взглянул на очень чистенький и ухоженный дом, где когда-то жили Карцев и Марина. Было видно, что он как раз из тех времен, в отличие от дома Марины Алексеевны. Открыл багажник машины, чтобы достать папку с нужными бумагами. Оглянулся. Соседские глаза никуда не делись, а вот одна старушка, стоящая как раз близ дома Андрея и Марины, слишком уж внимательно смотрела, буквально изучая каков же я есть. Потом она перекрестилась сама и перекрестила меня. Ее я точно не вспомнил, но предположил, что это одна из девчушек - подружек Игнасика в детстве.

Взглянул я и на поле, где Карцев в 1941 году строил замаскированную стоянку для моего вертолета и где мы все строили легкую форитфикацию для боя. Ни того, ни другого уже не было, все разобрали за ненадобностью и чтобы не мешало. Поле теперь было ровным, а дорога вдоль леса - заасфальтирована. В России в глухую деревеньку в лучшем случае она была бы разровнена грейдером, но тут Белоруссия, практически другой мир. Вот уважаю я Бацьку! Ох, уважаю! Впрочем, ему проще, чем нашему Путину - территории меньше и народу тоже. Но для глав российских регионов Бацька явно наилучший пример, как надо обустраивать жизнь людям.

Вернулся в дом. В доме местные женщины сидели рядом и молчали. И плакали. А Оля сидела возле деда Игната, рассматривала его лицо, гладила по руке и тоже плакала. Никаких слов им никому сейчас было не надо, все слова будут позже. Сейчас же - встреча и только она. Такая, как есть. Вошел Андрей Михайлович. Подошел к столу, освободил немного места и положил на него свои бланки подписок. Я положил рядом свои. Исаев взял принесенные мной, вдумчиво прочел. Потом кивнул и произнес:

- Сейчас мы все, за исключением Виталия Александровича и Ольги Александровны, дадим подписку о неразглашении той информации, которую от них узнаем. Это надо сделать обязательно и обязательно надо понимать, что за разглашение можно угодить, как минимум, в тюрьму. И тебя, Марина, это касается в первую очередь. Потому что ты в деревне болтушка известная.

- А калі мяне спытаюць?

- Так и говори, что они внуки тех самых Виталия и Ольги. Живут в Петербурге. Оба военные. Приехали навестить места где жили и воевали их дедушка и бабушка. Больше ничего не знаешь. Поняла?

- Зразумець...

- Виталина, Дед Игнат - вы тоже самое говорите.

Те согласно покивали головами. Андрей Михайлович раздал всем подписки. Предложил прежде всем прочитать их, а потом уже подписывать. Марина Алексеевна и Виталина Михайловна почитали и по-очереди подписались. Дед Игнат и Андрей Михайлович подписали не читая. Я попросил Исаева отойти в сторонку.

- Паспортные данные надо вписывать.

- Завтра впишу своих. Мои-то там уже есть. С остальными не беспокойтесь, все сделаю как надо.

- Хорошо...

- А теперь за стол!

И стол был по-деревенски богатым! Я помню какой тогда в 1941 году собрала Марина Леонардовна. Объеденье неописуемое! Но сейчас был не хуже. Причем, тогда не было тех продуктов, что сегодня продаются в любой лавке, но тот стол поражал даже не столько богатством, сколько изысканностью [2]. Любой хозяин любого ресторана был бы счастлив заполучить Марину Леонардовну на работу в свое заведение шефом. Впрочем, Марина Алексеевна расстаралась не хуже, но ей, напомню, с продуктами было проще. Единственно - спиртное я выставил наше и предложил мужчинам привезенный с собой хороший дагестанский коньяк КВВК, а женщинам легкое итальянское вино. И если женщины вину поудивлялись, то ни Андрея Михайловича, ни деда Игната удивить таким напитком было нельзя. Первый и так покупает разное, а уж дед в командировах в разных странах чего только не перепробовал. И потекла неспешная беседа.

Правда нам с Олей рассказывать особенно было нечего - мы покинули эти места пару месяцев назад, если брать относительно нас с ней. Но детали того боя у озера Кемонт рассказали. Все это еще было свежо в нашей памяти. Про гибель Марины, про то, как хоронили ее в келье возле Камня и ее же исчезновение. Про убитого Камнем преследователя Гашинского. Про последние минуты, когда мы видели Карцева, Исаева и Забродина. Упомянул я и про его ранение в руку. На что Марина Алексеевна сказала, что дедушка часто жаловался на ноющую боль в том месте куда попала пуля. А Оля рассказала, как она привыкала и училась жить в нашем времени - столько всего для нее было нового и необычного. Ну и забавные случаи связанные с этим. Хохот стоял безудержный!

А нам рассказали историю деревни после войны. Она, в принципе, за одной непонятной странностью практически не отличалась от историй таких же других деревень. Но именно из Дьяконово сразу три пацана после войны стали летчиками и вертолетчиками. Очень их моя боевая машина впечатлила. Очень...

***

Вечером мы, конечно же, не пошли на могилы и к памятнику. А вот на утро отправились. Кстати, переночевали у Марины Алексеевны и Оля тем была очень счастлива, несмотря на то, что дом был уже другим. Даже планировка иная. Но все равно аура места для нее ощущалась как родная. Правда, у нас возникла некоторая неловкость, т.к. мы с Олей еще мужем и женой не были, но именно это я и обозначил перед хозяйкой по прибытию. Оля перед ночевкой вначале смутилась, а потом... А потом - куда ты, нафик, денешься с подводной лодки? Так и заночевали...

Первым делом утром мы пошли к памятнику возле кладбища. Простенький, даже типовой памятник бойцам Красной армии в виде преклонившего колено красноармейца со знаменем. И он был очень ухожен. Все покрашено, травка пострижена, нигде ни соринки...

- Памятник такой ухоженный. Даже глаз ненарадуется

- Угу... Есть у нас тут одна старушка. С самого начала, как памятник сделали, следит. Уже лет шестьдесят как.

Мы положили цветы на памятник и все вместе отправились на само дьяконовское кладбище. Оно было не очень большим, но несколько могил выделялись особенно. Ухоженностью и чистотой вокруг. Казалось, что они даже светятся каким-то особенным светом. И это были могилы Амелина, Карцева, Исаева и Забродина. И рядом братская могила погибших в том бою бойцов и четырех женщин, бывшими у немцев в заложницах. На всех могилах лежали свежие цветы. Немного, простенькие полевые, но свежие.

Заметив наше удивление состоянием могил, уже Виталина Михайловна дала нам разъяснение:

- Это Дигнита Андреевна старается. И памятник и могилы. Каждую неделю по раз-два сюда приходит. Каждый раз свежие цветы. В дождь и когда снег не приходит, конечно же, но в другое время ни недели не пропустила. Старики говорили, что она так завела с самого начала, как тут появилась. Девчонкой еще.

- Она не местная?

- Еще во время оккупации прибилась к деревне. Забрела и осталась. Вначале у нашей мамы жила, а потом, когда подросла и все поняли, что с деревенской жизнью знакома не понаслышке, заняла пустующий дом Марины и Андрея. Так и живет там одна. И дом все тот же.

- Ни мужа ни детей?

- Никого. К ней, конечно же, подбивались некоторые, но когда она одного стреляя из револьвера по деревне прогнала, то больше никто и не совался.

- Боевая старушка...

- Помню я тот случай и видел его. - вступил в разговор дед Игнат - стреляла она так, как будто училась этому. Захоти убить - убила бы. С первого выстрела. Пугала она его. И уже тогда чувствовалось, что непростая она. И сейчас такая же. Ох, непростая. Даром, что и фамилия Августайте...

- И при этом ее отчество Андреевна?

- А это дедуля Марины, хозяйки вашей, когда записывал ее, свое отчество и вписал. Он же особист был, как и наш Андрейка. А то ведь она пришла сама не своя, без документов, и помнила только имя и фамилию - Дигнита Августайте. Да ей семь годков всего-то и было, когда прибилась. Говорила, что от немцев из эшелона сбежала. Уж что она насмотрелась и спрашивать было страшно. Ни откуда она, ни кто ее родители - ничего не помнила. Говорила плохо...

- И при этом, стреляла мастерски?

- Точно так... Прямо под ноги Юраське. И навскидку. Справа, слева - он так и прыгал, как стрекозел. И каждая пуля у самых ног, ни разу в сторону, ни разу ближе-дальше. Сам видел. Но это уже после войны было, когда она девицей стала. Женщины наши тогда ее сильно зауважали.

- Зауважали за стрельбу? Интересно...

- Так ведь, как в 44 году фронт мимо на запад прокатился, всех мужиков в армию и забрали. Вернулось дай Бог треть. Да и партизанили до того почти все и тоже кто-то да погиб. Мало мужиков было. А тута такая краля выросла, что краше в деревне и нету. Вот и злились бабы поначалу. А после того случая даже аж полюбили и помогали часто.

- И учиться никуда не уезжала?

- Нет. Пока я служить не начал и по командировкам не поехал всегда видел, что в деревне была. В город и в район ездила - было. В Минск бывало. Как не ездить? Но на день-два. За такое время так стрелять точно не научишься. Знаю, что говорю.

- А на охоту?

- Нет. С ней наши женщины делились, то уточкой, то зайчиком, то кабанятинкой или лосятинкой. У нее и ружья-то не было. То, что осталось от Карцева дедуля Марины сразу забрал. А револьвер уже после того случая.

Мы с Олей оба задумчиво посмотрели друг на друга. Что-то и ее и меня смущало. Если боевой офицер дед Игнат говорит, что ТАК стрелять без длительной практики не научиться, то оставалось понять, где девица Дигнита сумела ее получить. Положим, с револьверами проблем у нее не было - в потайном месте за печкой в доме Андрея и Марины лежало аж четыре заряженных и готовых к бою. Это мне Оля сказала. Могла Дигнита найти их? А чего ж нет-то?

- Оль... А большого подпола под домом нет?

- Нет. Обычный был. Как у всех. С соленьями и вареньями. Там не постреляешь, если ты об этом.

- О этом...

Все с этой старушкой было странно. И я почему-то был уверен, что это как-то связано с нами. И ладно бы она была умалишенной, но Марина Алексеевна, будучи местным врачом, твердо сказала, что Дигнита Андреевна даже сейчас, в пору глубокой старости даст фору молодым по ясности ума и твердости рассудка. Но она совершенно не вписывается в общепринятую схему жизни и, практически, посвятила себя служению памяти людей, которых никогда не знала лично. Этакий монашеский подвиг. При этом она нормально работала в местном колхозе, отлично вела домашнее хозяйство и... Все без исключения деревенские отмечали в ней буквально уважительную к людям дворянскую стать. Без капли заносчивости и высокомерия. Она всегда держала себя буквально с княжеским достоинством.

Кто ей преподал такое умение - загадка. Ведь попала она а деревню совсем-совсем девчонкой, в возрасте, когда только начинают прививать правила поведения. И в деревне этого никто сделать не мог. Дворяне Амелин и Марина Леонардовна погибли в 41 году. В том же году бесследно исчезла тоже дворянских кровей Ольга Александровна, т.е. моя Оля. В 1943 году умер от ран Карцев. Оставшийся в живых Исаев был хоть и дворянин, но все больше бабником и на роль воспитателя уж точно не годился. А у Дигниты все дворянские манеры поведения были сами собой. И чем старше она становилась, тем строже была. Причем, с удовольствием болтала с деревенскими кумушками, хотя и не всякие их разговоры поддерживала. Не нравоучала, а просто всегда находила повод не участвовать в таких разговорах. И имя... Вроде бы обычное литовское имя, но...

- Смотри, Виталик...

- Смотрю. Куда?

- Сюда, балбес! - засмеялась Оля.

- А... Понял...

- Ее фамилия Августайте. Производная от Август.

- Восьмой месяц?

- Нет, балда!

- Августейшая?

- Да!

- И откуда в белорусской глуши взяться члену императорской фамилии? Учитывая, что про всех их все известно. Посмотри в интернете.

- Ты про Романовых что ли?

- Про них.

- А если она не Романова?

- А кто?

- Не знаю. Но кто-то из достойных...

Я достал смарт и поискал в интернете, кто мог быть в числе "достойных". Список был пусть и невелик, но в какой-то момент проскочило слово "dignitas"...

- Опа, на... Смотри...

- Латынь... Dignitas - достойный... Я же учила латынь. Как могла забыть?

- Получается, что Дигнита Августайте - достойная императорского рода.

- И обрати внимание, что не императорского рода она, а именно достойная императорского рода!

- Если так расставлять, то да...

- И это - в конкретной белорусской глухомани, а не в столицах. Служение памяти, достоинство поведения, умение метко стрелять...

- Ты хочешь сказать...?

- Именно это я и хочу сказать!!! Нарви роскошный букет! Идем к ней! Повод войти в этот дом у нас есть.

——————

[1] Этот разговор описан в самом начале главы 7 в книге "Шальной вертолет. 1941" https://author.today/work/332254

[2] О том, как Никитин откушивал при первой встрече с Карцевым и Мариной Леонардовной, написано в главе 6 упомянутой выше книге "Шальной вертолет. 1941"

[3] Не забывайте подписываться на автора :))