Шахиншаху шах

Событие пятьдесят седьмое

Брехт три года раздумывал над этим вопросом, практически, как в Москву приехал из Курляндии, так и начал за и против на бумажке в два столбика выписывать. Пётр, который первый, для того чтобы жену в монастырь законопатить и жениться на монсихе взял и порушил в Московском государстве тогда институт патриаршества. Синод учредил. Хорошо это или плохо, когда церковь подчиняется государству? А чёрт его знает. Брехт в первой жизни был атеистом… М… Безбожником был. Не верил в существование. А сейчас? А сейчас он знаком с архангелом Иегудиилом. И в раю был. То есть, точно теперь знает, что бог есть… Или нет? Если есть попы, это не значит, что, бог есть, а если есть бог, то это не значит, что нужны попы. Не было их полторы тысячи лет назад, а рай-то был. Обходились. Или не было?

Бог с ним с раем и богом. Вопрос другой Ивану Яковлевичу покоя не давал. Нужно ли восстанавливать в России институт патриаршества. Ему это сейчас по силам. Жили две сотни лет на Руси без патриарха и ничего — выжили, а потом сотню лет снова жили с патриархом и почти загнулись.

Вот и думай?!

Думал Иван Яковлевич, думал и не решил бы. Помогло присоединение Литвы. Там полно католиков и униатов. Если бы они не лезли во власть, то и чёрт бы с ними. Пусть крестятся хоть справа налево, хоть слева на право. «Но» есть всегда. И в этот раз сидеть в сторонке и наблюдать не получится. Нужно эту проблему решать. Брехт, как умел, так и начал. За полгода на территории Литвы осталось католических священников несколько десятков. Все остальные либо строят дороги в Сибири, либо сбежали в Польшу. Униатские храмы закрыты все. И это не решило проблему. Появились подпольные секты, люди прячутся по подвалам и сараям и продолжают читать католические молитвы. Особенно плохо в тех сельских приходах, где остались магнаты властвовать над крестьянами, и эти князья — католики. Даже тайком из Польши завозят священников. Брехт, начиная бороться с католиками, вполне понимал, что по щелчку пальцев это не делается. Нужно пару поколений, чтобы забыли веру отцов, и внуки уже стали православными. Не зря Моисей сорок лет водил евреев по пустыне.

Вопрос, над которым он ломал голову теперь, когда всё это заварил, был прост, как дважды два, поможет возрождение патриаршества в России ускорить эти процессы? Или попы начнут бороться за власть и ничего хорошего от них ждать не придётся. Не до крещения католиков будет.

Сейчас Первенствующий член Синода Православной Российской церкви с 1726 года — Архиепископ Новгородский Феофан. Товарищ, как выяснил Иван Яковлевич образованный. Даже не так. Он один из самых образованных людей этого времени. В возрасте всего двадцати девяти лет стал ректором Киевской академии. И шесть лет ею руководил. Феофана ему охарактеризовал начальник Тайной канцелярии как писателя, поэта, математика, философа и переводчика с нескольких языков. Сейчас архиепископу Новгородскому чуть более пятидесяти, а смотрится он на все сто. Видимо, болеет.

Или грехи давят. Ушаков Андрей Иванович интересные вещи про Феофана рассказал. Брехт не поверил, потребовал доказательств. Начальник Тайной канцелярии пожал плечами и принёс документы. Твою же на лево. А мы тут с высоты веков Торквемаду всякими словами обзываем. Инквизитор, душегуб. Джордано Бруно проклятые инквизиторы спалили. А получается, что товарищ Торквемада — агнец небесный по сравнению с архиепископом Феофаном. Этот служитель Господа и по существу — Глава русской православной церкви лично составлял инструкции по ведению допросов, которые активно использовались в Тайной канцелярии при ведении пыточного розыска, то есть дознания.

В бумагах, что ему принёс Андрей Иванович было написано, как нужно допрашивать человек, мол, нужно повернуть его к окну и смотреть в глаза, они выдадут, если человек лгать будет. Вот откуда чекисты взяли свою привычку лампой допрашиваемому в лицо светить.

И при этом писатель и поэт.

— Ваше Высокопреосвященство, — Брехт сам посадил товарища напротив окна, проверить надо метод на изобретателе, — Хочу попробовать возродить на Руси институт патриаршества.

— Благое желание, — нет не видно ничего интересного в маленьких чёрных глазках, спрятанных в огромной чёрной бороде. Полно в человеке тестостерона, вон как волосы буйно растут. Чуть не из-под век борода начинается.

— Как только в Малороссии, Литве и бывшем Русском королевстве (Львов) не останется ни одного католического или униатского прихода, собора, храма и далее по списку, так на Руси появится Патриарх. Я не в курсе, как это делается. Томос нужен? Добудем Томос, если он нужен. Дело не в нём. Просто поставьте себе цель — католиков в России быть не должно. Ватикан мы кормить не будем. Хоть один грош, отправленный из России в Рим — это государственное преступление. Нужно помочь войсками — обращайтесь. Нужно создавать боевые дружины из монахов или нанимать их — действуйте. Все вернувшие земли Киевской Руси должны стать православными. Протестантов всех направлений пока не трогайте. Папа Римский им не указ, и они к власти не рвутся. Пусть будут. Мусульман обращайте в христианство не силой, а положительным примером. Стройте школы, основывайте академии в Казани и Дербенте. С евреями тоже осторожно. Они как враги мне в стране не нужны. Нужно чем-то их завлечь. А вот в Сибири идолопоклонников всяких крестите на здоровье. Стройте там монастыри, учите людей. Кто ещё? А буддисты. Калмыков не трогайте. Пусть верят в кого хотят, и людей на юге Сибири тоже пока в покое оставьте.

— А…

— Понятный вопрос. Гнилой вопрос. Нужно оставить старообрядцев в покое. Заключите перемирие. Вы их не трогаете — они вас. Что-то я не замечал, что вы сжигаете католиков, а чем староверы их хуже?

— Раскол…

— Хрень какая. Сто лет как раскололись. Оставьте их в покое. Это приказ. Выпустите какую буллу, что Господь велел прощать и вы их прощаете его заветам следуя.

— Ох…

— Это приказ.

— Никто кроме Государыни не может приказывать Синоду.

— Ну, значит, прикажет Государыня. А во мне недоброжелателя создадите своим упрямством. Хочешь стать Патриархом — становись. Условия я озвучил.

Событие пятьдесят восьмое

Письмо было долгожданным. Оно было от Жуана V Великодушного — короля Португалии. Не одно пришло. Была писулька и от Елизаветы Петровны, которая поздравляла русских с Рождеством. Запоздало немного, ну так не близок путь от Лиссабона до Риги. Ещё было пространное письмо от мужа Елизаветы — Педру. Шестнадцатилетний паренёк благодарил Анну Иоанновну за такую красавицу и умницу жену и восхищался русскими моряками. Этим же занял две трети своего письма Жуан Великодушный. Хвалил король русских моряков, восхищался их победой над султаном Марокко и просил продать пушки, готов был взамен завалить русских кофе, какао и прочими сахарами.

Брехт ничего из первых трёх писем не понял. Понял, что гены — это вам не Пети и их не пропьёшь. Раз у Вильстера папаша пират, то чего можно от сына ждать? Побил где-то султана мавританского. Молодец, они сотни лет этого просят. Даже — выпрашивают. И никто их побить не мог, а тут — на тебе фашист гранату.

Объяснило всё четвёртое письмо. Его сначала Брехт сам три раза прочитал, потом зачитал Андрею Ивановичу Остерману. Потом вдвоём зачитали его Анне Иоанновне и после ещё раз Государственному Совету. И потом уже Остерман без участия Государыни на совместном заседании Сената и Совета министров. Письмо было пространное и рассказывало о том, как русский флот обстрелял Касабланку, потопил кучу пиратских кораблей, в том числе и французских. А когда султан Марокко Абдалла бен Исмаил напал на португальскую крепость, то русские моряки полностью уничтожили его армию и при этом был убит сам султан. Сейчас на престоле у мавров его брат, и он готовит новое войско, чтобы покарать неверных за гибель брата, но пару лет, как считает граф Филипп Нессельроде — посланник при дворе Жуана Великодушного, у Португалии до этого события есть, так как Али бин Исмаил правитель слабый, там в Марокко чуть не гражданская война, да и армию Вильстер уничтожил. Артиллерию так вообще всю прибрали после боя к рукам португальцы. Нужно набирать новое войско и лить пушки. Пару лет точно есть. В конце письма Нессельроде не удержался и всяких ужасов про убитого младшим Вильстером султана порассказал. Ну, что у него полно жён и наложниц и тысяча детей с лишком — это необычно, но Восток дело тонкое. Почему нет. А интересно стало Брехту. Вспомнил фильм «Белое Солнце пустыни». Там тринадцать, кажется, жен было у Абдулы и ещё в начале пару задушенных. Много, в общем. И есть не сильно молодые? А где дети? Неужели ни одна из пятнадцати, пусть будет, не родила за двадцать лет?

Так про султана. Исмаил всегда сурово наказывал любую женщину, подозреваемую в прелюбодеянии. Неверных наложниц Исмаил лично душил до смерти или приказывал отрезать груди или вырывать зубы. Любой другой мужчина, который видел его жену или наложницу, также мог быть казнен.

— И что, Ваня, делать будем? Пошлём брату моему Жуана пушки? — правильный вопрос задала Анна Иоанновна, — Это же секретные орудия?

— Секретные. Мне больше всего не нравится приписка в письме Елизаветы.

— Про наследника? — показал знание вопроса Остерман, — Что же в этом плохого?

— Жозе этот, или как его Елизавета Петровна именует — Иосиф Имануил парень молодой и любознательный. Полезет обязательно на завод литейный. Захочет посмотреть, как льются русские пушки. А там секрет-то с ноготок. Сам догадается. Но это ладно. Я думаю, что Португалии Единорогов продать нужно. Нам нужны будут базы на пути в Охотск. Без них кораблям не доплыть. А если португальцев вышибут из Африки и Индии, то там у нас друзей не останется. Только Англия, Голландия и Франция, а это вечные враги России. Нам придётся поддержать Португалию. Я другого опасаюсь. Как бы Франция, узнав об этом визите, не подговорила своих пиратов — каперов потопить тот корабль. Это война, по сути, и нам придётся в неё влезть. И это сейчас — на пороге огромной и длительной войны с Портой. Не потянем.

— Если убьют Иосифа, то наследником станет Педру, а значит — Елизавета королевой вскоре, — поднял палец вверх Андрей Иванович. Интересно у человека голова устроена. Тут прямая война с Францией корячится морская, а он о чужих престолах думает. (В Реальной истории Педру станет королём Португалии).

— Нужно произвести Вильстера в вице-адмиралы. И орден Александра Невского присвоить, — и Анхен война с Францией не волнует, об орденах думает.

— А знаете… Государыня, а давай новый орден учредим в Российской империи. Коим будем награждать наших великих флотоводцев. Нужно найти из наших самого…

— Чего искать-то?! Дядюшка-батюшка Пётр Лексеич был лучшим нашим флотоводцем, он и флот из ничего создал, — прихлопнула ладошкой по письмам португальским Анна Иоанновна, — Быть морскому ордену Святого Петра. Андрей Иванович, и первым орденом сим наградить надо вице-адмирала Вильстера, а следом всех трёх адмиралов, что француза побили и Сенявина Наума Акимовича и Сиверса Петра Ивановича и Головина Николая Фёдоровича.

— Я бы ещё и отца нашего героя — вице-адмирала Вильстера Даниэля Яковлевича наградил. Много для нашего флота сделал. Как начальником Морской академии он многих замечательных офицеров подготовил, — добавил Брехт.

— Быть посему. Андрей Иванович, подготовь указы и дай команду придворным медальерам разработать рисунок ордена.

— А что же с секретом пушки, — от раздачи слонов вернул на грешную землю всех молчавший до того начальник Тайной канцелярии Ушаков.

— Отольем. И кофе с какао возьмём. Как и сахар сырец. Есть у меня задумка одна. А пушки? Рано или поздно уйдёт секрет. Нужно не о сохранении секрета печься, а о том, как дальше орудия совершенствовать, чтобы тот, кто выйдет против нас с Единорогами, был неприятно поражён, что украденные у русских новые пушки уже устарели, и у русских снова лучшая артиллерия.

Событие пятьдесят девятое

Астрахань два года назад встретила адмирала Змаевича высокой волной и сильнейшим ветром, что бросал в лицо мокрый снег целыми пригоршнями. Даже не снег, а воду с кристалликами льда. Мокро, холодно, противно. И негде согреться. В доме каменном, что ему выделили, ветер свистал через щели, и горящий камин не прогревал всего дома, а ветер, что завывал в трубе и выплёвывал через зев камина иногда в комнату клубы дыма, выстужал тепло, что давал камин, быстрее чем оно успевало добраться до сидящего в кресле с ногами адмирала.

Как иногда ему хотелось уехать из холодной России в солнечную Черногорию, где была его Родина. Матвей Христофорович Змаевич (Matija Zmajević) происходил из знатной черногорской семьи. Его дядя был архиепископом Барским, а старший брат архиепископом Задарским. Но Матвей бредил морем и не любил церковные службы, они его вгоняли в тоску, при любой возможности он избегал посещение церкви. В Черногории он окончил францисканскую школу, как и брат, но затем поступил в морскую школу Марко Мартиновича. Молодого образованного паренька заметили, а его уверенность в общении с людьми и умение заставить людей выполнять свои команды, позволили в возрасте восемнадцати лет стать капитаном корабля в венецианском флоте. Матвей был почти счастлив, но затем случилась неприятная история с убийством Вицко Буйовича, к которой он оказался причастен, и молодому капитану пришлось бежать в Константинополь, где некоторое время он провел в заключении. В 1710 году русским послом в Османской империи графом Петром Андреевичем Толстым он был выкуплен из тюрьмы и принят на службу в русский флот. А дальше было мужание вместе с российским флотом и победы вместе с ним. В 1721 году уже вице-адмирал Змаевич заведовал строительством галерной гавани в Санкт-Петербурге и состоял членом Адмиралтейств-коллегий.

В 1723 году по приказу Петра I вице-адмирал был отправлен в Воронеж. Матвею Христофоровичу было велено подготовить корабли для возможной войны с Турцией. Он также должен был проследить за расчисткой русла реки Воронеж.

Через два года Матвей был награждён недавно учреждённым орденом Святого Александра Невского, назначен командующим галерным флотом и главным командиром Петербургского порта. В 1727 году произведён в полные адмиралы.

Однако со смертью Петра начались интриги и доносы, и в результате, в 1728 году, он был обвинён в растрате казённых денег и злоупотреблении властью, предан суду и понижен в звании до вице-адмирала.

Всё изменилось с воцарением Анны Иоанновны и узурпацией власти сначала просто фаворитом Бироном, а потом и герцогом Бироном. Поначалу Матвей Христофорович к высокому толстому фавориту отнёсся настороженно, даже неприязненно. Дорваться до власти через задирание юбки, в чем тут пример для подражания!? Но по мере того, как возрождался флот, и сколько времени этому уделял Бирон, отношение восстановленного в чине «полный адмирал» Змеевича к герцогу изменилось. А в середине 1732 года герцог вызвал его в Ригу и заставил сделать прививку от оспы, а потом долго рассказывал, как он мыслит себе участие флота в завоевании Кавказа и Закавказья. А после, зимой почти, под Новый Год, отправил в Астрахань губернатором и заодно начальник астраханских верфей и порта.

Нужно было строить корабли, что могли и по Каспию ходить, и по Волге добираться до Казани и Нижнего Новгорода. За год Матвей Христофорович и дом себе тёплый построил, и здание для Морского училища, и дворец целый для школы юнг. Больше сотни пацанов от десяти до пятнадцати лет там жили и учились.

Сейчас уже почти закончен литейный двор, где будут лить пушки для кораблей. Есть три небольшие пока мастерские по выделки штуцеров и пистолей. Лиха беда начало, мастерские обрастают новыми зданиями и складами и скоро станут настоящими заводами.

Эх ещё бы пяток лет и Россия на Каспии станет настолько сильна, что ни турки, ни персы и слово против сказать не смогут. Но этого времени нет. На днях пришёл указ министра Обороны Российской империи герцога Бирона быть готовым к войне с Ираном и Портой к началу весны. Нет пяти лет. Есть пять месяцев. Некогда сидеть, нужно вытаскивать в сухие доки корабли и смолить их, нужно самому проверить такелаж, не сгнил ли, нужно… Нужно за пять месяцев проделать то, что хотел сделать за пять лет. О святой Пётр, помоги выдержать эту гонку.