Шахиншаху шах

Событие тридцать шестое

Прибытие русских корпусов к Рейну сразу изменило ход военных действий. Баварский курфюрст понял, что ещё чуть и каток имперской армии, а затем и русские корпуса снесут его жалкие несколько тысяч даже не заметив, он подчинился воле императора и прислал вспомогательный корпус, французы прекратили попытки перейти Рейн и сосредоточили свои усилия на Майнце.

25 сентября (5 октября) из-за болезни принц Евгений покинул армию, отдав распоряжение о размещении корпусов Ласси и Карла Бирона на зимних квартирах. Через неделю имперские войска подошли к Лангебрюку и Шпейру и начали артиллерийскую перестрелку с французами. Корпус Ласси занял деревню Кронау около Филиппсбурга, а Карл Бирон со своим прямо в Филиппсбурге разместился.

Старший брат герцога Бирона при этом решил не отсиживаться вдали от фронта и под прикрытием роты гренадеров и роты кавалергардов подтащил прямо к берегу Рейна две роты крупнокалиберных Единорогов. Ночью прошли деревушку Раймсхайм и заняли небольшую рощицу на берегу Рейна в полуверсте от моста через реку, на другом берегу был небольшой городок Гермерсхайм и между ним и Рейном стояли лагерем французы. Было их прилично. Пару полков. И даже за флешами виднелись орудия. Один полк был должно быть драгунским, сейчас утром весь берег реки был занят французами, поившими и мывшими лошадей.

— Так можно воевать! — хохотнул генерал, и дал указание навести Единороги на центр французского лагеря. Там, среди палаток, возвышался жёлтый шатёр. Не иначе кто из командиров этих вояк в нём расположился.

Две роты двухпудовых Единорогов — это огромная мощь. В роте двенадцать орудий, в двух, если посчитать — двадцать четыре пушки. Карл Яковлевич дал команду наводчикам распределить орудия так, чтобы шесть Единорогов ударили картечными гранатами по центру лагеря, по этому жёлтому шатру, а остальные орудия должны бить шрапнелью по остальному лагерю. До французов было в районе версты. До самых дальних палаток и костров на том берегу — версты полторы.

Зарядили огромные пушки, и Карл, наученный уже, что во время залпа лучше рядом не находиться, а то оглохнуть можно, отошёл метров на сто ближе к мосту вместе с плутонгом гренадеров. Вдруг совсем сумасшедшие французы решат реку перейти и на них напасть.

Ждал же залпа и всё одно дёрнулся, настолько громко жахнуло на опушке. Пожелтевшая листва золотым дождём посыпалась вниз, а кони, которых поили в реке французы встали на дыбы и, снося на своём пути зазевавшихся хозяев, помчались к лагерю.

Бабах. И гранаты, долетев до расположения французов вспухли чёрно-белыми фонтанами. И тут же над головами ничего пока не соображающих французов начали взрываться шрапнельные гранаты, выбрасывая тысячи свинцовых двухсантиметровых шариков.

Бабах. Все двадцать четыре орудия грохнули повторно. И через пару минут, которые ушли на перезарядку, ещё раз. Бабах. И наступила прямо звенящая после этого грохота тишина. Здесь на правом берегу наступила. Там на высоком левом берегу стоял ор. За версту слышно не было, точнее отдельных криков не различить, все крики стоны, команды, ржание перепуганных и раненых лошадей слились в один низкий гул, от которого шевелились волосы под кепкой.

Карл Яковлевич вышел из-за большого дуба, что служил ему укрытием и поднёс к глазу подзорную трубу. Тут в этот леску небольшом на правом низком берегу Рейна был небольшой холм. На нём и установили обе батареи Единорогов, как раз получилось на одном уровне с французами, ставшими лагерем на западном более высоком берегу. Дым уже снесло слабым ветерком, и пыль, поднятая взрывами, осела. Французы бежали и что удивительно не в городок, что был за их спинами, а по дороге на северо-запад.

— Юрий Юрьевич, — подозвал генерал командира роты кавалергардов, — а возьми с собой гренадеров и выдвигайся на ту сторону так, чтобы отрезать противника от Гермерсхайма. Вот по этой дороге, а потом по полю на крайние северные дома городка. В сечу не лезь. Если отпугнуть нужно, то постреляйте из штуцеров и пистолей, а если противника много будет, то назад к мосту двигайте. Не геройствуйте. Твоя задача не побить французов, а обозначить наступление, чтобы они город без боя сдали. Поучаствовал уже в уличных боях. Долго и нудно, хотелось бы избежать. А я сейчас казаков следом за тобой пошлю, они легки на подъём, а там и остальной ваш полк подоспеет.

Кавалеристы быстро вскочили на коней и под прикрытием гренадеров перебрались на левый берег Рейна, а следом и сами гренадеры перешли реку по мосту. Никто им не мешал, оба полка французских и мушкетёрский, и конный, драпали, побросав обозы и палатки. Только у крайних домов, как и предполагал Бирон, случилась небольшая стычка двух конных отрядов, но в отличие от французов кавалергарды не за сабли схватились, а за штуцера сначала, а после за двуствольные пистоли, минута и от сотни французов и десятка не осталось, который и не думал больше атаку продолжать, сдались. Подоспевшие гренадеры разоружили их и погнали к мосту, а навстречу уже мчались казаки и кавалергарды и хоть Карл Яковлевич и дал им команду просто подстраховать первый отряд, те этим точно решили не ограничиваться. Увидели, что свои отбились, плотной лавой запылили вслед драпающим французам.

— Так и до Майнца догонят. Вестовой, мчи к генерал-аншефу, расскажешь, что видел, и скажи Петру Ивановичу, что я корпус на тот берег повёл.

Событие тридцать седьмое

Остермана, генерала Шпигеля и командира роты преображенцев майора князя Петра Ивановича Бабичева выборы герцога уже не интересовали. И без того понятно, что выберут того, кого надо. Потом, на марше, когда Дикая дивизия на десяток почти вёрст отошла от города, их догнал посыльный и передал, что и Ландтаг и совет рыцарей проголосовал за выбор новым герцогом Анны Леопольдовны на то время пока она не выйдет замуж. Следующим герцогом будет её муж. Иван Иванович даже не сомневался, что мужем этим станет Петр Бирон — сын герцога Ивана Яковлевича Бирона. Но это не скоро будет, парню ещё далеко до женитьбы.

Находившееся по большей части в лагере около города, козельское войско собралось за два часа и до сумерек успело на юг пройти с десяток вёрст. Большая часть войска всё же пешая и уже разместившиеся в Штетине преображенцы и дуболомы, они же национальные гвардейцы, хоть и вышли на пару часов позднее, но на привал устраивались вместе. Хуже всего с пушками, их всего-то одна конная рота, только дороги все от пролившихся недавно осенних дождей развезло, и Шпигелю даже пришлось преображенцев назад послать, чтобы они помогли бомбардирам.

Князя Бабичева и ещё один плутонг из Преображенского полка генерал послал вперёд, чтобы те нашли противника и передали весточку, когда он будет обнаружен. Иван Карлович отлично понимал, что в его Дикой дивизии реальной силой являются только три роты. Это преображенцы, дуболомы и бомбардиры. Всё остальное сброд, даже пусть некоторые и принимали в войнах участие. Ополчение — оно и есть ополчение. Справятся с такими же, как и они сами, а против регулярного хорошо обученного войска, такое как прусское, не потянут. Про знаменитый прусский штыковой удар кто не слышал?!

Значит лобовое столкновение — это путь к поражению. Сомнут. Остаётся атака из засады. А эту засаду ещё нужно подготовить. Если пруссаки уже перешли Эльбу, то мест для засады у них не лишку. Нужно найти место, где поля переходят в лес, и на дороге, что в этот лес ныряет, и устроить ворогам встречу.

Если до этого Брунова шестьдесят вёрст и пруссаки шли сегодня весь день, то нужно завтра до обеда обязательно найти такое поле, успеть подготовить артиллерийские позиции и место для преображенцев. Две с лишним сотни регулярного войска с отличными штуцерами и двумя двуствольными пистолетами — это серьёзно. Вторым эшелоном поставить дуболомов. У них нет опыта боевого, зато их тренировали уже почти два года меняющиеся в Козеле преображенцы, и национальные гвардейцы вооружены не многим хуже лейб-гвардейцев. У этих не штуцера, а обычные пищали, но два двуствольных пистолета есть. Отстреляются преображенцы из засады и изобразят отступление, а увлёкшиеся погоней вороги наткнутся на следующую линию засады. Опять стрельба из-за кустов и отступление. А там прямой наводкой шесть трёхфунтовых пушек и шесть шестифунтовых, и заряжены будут картечью, взяли из запасов в арсенале в Шверине. Свинцовые кусочки и железные. Да, калибр пушек не велик, но двенадцать орудий с близкого расстояния должны прилично пруссаков проредить. Ну, а там уже и остальная Дикая дивизия вступит в бой. Шесть тысяч человек — это шесть тысяч человек, по поредевшим пруссакам будет знатный удар.

Этими мыслями генерал поделился с Иван Иванычем Остерманом.

— Я человек мирный, Иван Карлович, учитель, дипломат немного, где мне определить. Знаю, что царь Питер зря генеральские чины не выдавал. А раз дал тебе генерал-майора, значит, заслужил ты. Побьём если пруссаков, то и герцог Бирон тебя оценит. Глядишь и в фельдмаршалы выйдешь. Мне тут брат писал недавно, что вскоре большие испытания Россию ждут — грядет война с Оттоманской Портой. Думай, что сделать можем. Хоть и чужая земля, а отдавать её нем… Ха-ха. Отдавать её пруссакам нельзя.

Посланник от князя Бабичева прибыл в полдень практически. Как раз Шпигель нашёл место хорошее для засады. Дорога здесь пересекала небольшую речушку шириной в десяток футов, мост был деревянный и не широкий, только одна телега и пройдёт. А почти сразу за рекой начинался густой кустарник. Ива, лещина, боярышник колючий. А дальше уже и настоящий лес начинался, да он был редкий. Дубы не сосны, друг на дружке не растут. Но! Подлесок из кустарников вполне позволял спрятать засаду, а вырубленные и приткнутые в землю ветки лещины и ивы вполне скроют артиллерию.

— Что нового, лейтенант, — приобнял преображенца Иван Иванович, присутствующий при встрече того с генералом.

— Медленно идут. У них две роты артиллерии и лошадёнки мелкие, в такой грязи еле тянут и расчёт за коней практически работает. Толкают всю дорогу пушки, помогая лошадям. Так что, раньше, чем завтра к полудню, их ждать не стоит. По данным наших разведчиков их около четырёх тысяч. Два полка пехотинцев и две роты конной артиллерии. Командует оберст (полковник).

— И хорошо, успеем им достойную встречу организовать, — невесело улыбнулся генерал Шпигель.

Событие тридцать восьмое

Говорят, что Санкт-Петербург Пётр первый своего имени построил на костях. Нагнал туда крепостных и прочих разных, и они в нечеловеческих условиях в болотах строили город и «выздоравливали как мухи». Ригу строил Миних. Брехт его туда отправил чуть не сразу, как стал бразды правления империей забирать в свои ручонки попаданские. Точно знал, что этот товарищ организует переворот и его в ссылку законопатит. Потому, в столице он не нужен. В армии тоже. То, как он воевал в Реальной истории описывается этими историками по-разному. Вроде всех побил. А выхлоп — ноль. И куча трупов и эпидемии, что за собой притащил в Россию. Да, он человек своего времени, храбрый и даже отчаянный рубака, не лишённый смекалки. Для армии, что сейчас воспитывал герцог Бирон, все эти качества лишние, а половина так вообще вредные. Храбрость, кто там из великих сказал, нужна тогда солдату, когда командир идиот. Не этими словами, но смысл этот. И сейчас воюя с Фридрихом Вильгельмом и поляками Брехт своим генералам и адмиралам это воочию продемонстрировал. Если можно убить врага не проявляя храбрости, издали, то не нужна храбрость. Если каждый солдат знает свой манёвр и грамотно использует артиллерию и ружейную стрельбу, то бежать в штыковую атаку не придётся.

В Реальной истории изобретение русскими Единорогов могло позволить при правильном использовании артиллерии выиграть все сражения. Не хватило понимания, не хватило меди, не хватило пороха, не хватило выучки, не хватило крупных лошадей. И всё это Брехт отлично знает. Более того, через семьдесят лет ничего не поменяется, имея лучшую, даже по тому времени, артиллерию, Россия этой фишкой не воспользовалась. У неё одно — два орудия на тысячу человек было. И это не двухпудовые Единороги, которые оказались слишком тяжелы. Это мелочь всякая. И стреляла она в основном чугунными полнотелыми ядрами, которых не хватало к тому же. И в войне за Польское наследство и даже через сто с лишним лет при обороне Крыма описано историками со слов очевидцев, как собирали вражеские ядра и ими стреляли наши бомбардиры. При этом гренадеры кидали гренады и пушечные ядра уже в виде бомб были. Почему не наладили выпуск?

А не важно. Брехт не историк. Он отправил Миниха в Ригу новую столицу строить не на костях, а по плану и с учётом логистики. И всё это мониторил три года. Сейчас вроде даже Бурхард Кристоф стал понимать, как нужно строить. Строил Миних в Риге не дворцы, тут есть более компетентные люди. Он возводил военные городки. Нечего в столице такой массе войск делать. Нужно окружить её военными городками на полк рассчитанными. Если сейчас пять лейб-гвардии полков, то пять городков и построили. А в самой Риге возвели элитные казармы для двух батальонов. В них люди обитают на ротационной основе. Месяц почётные караулы во дворце и вокруг несут преображенцы, потом семёновцы, дальше измайловцы, последними георгиевцы. Кавалергардов Брехт решил не трогать, их всего с тысячу человек и пусть все эти князья и графья будут. Пятый лейб-гвардии гусарский полк пока до конца не сформирован. Название он получил — Литовский и туда набирались дворяне из Великого княжества Литовского, заключившего летом Унию с Россией. Сейчас Тайная канцелярия сновала по княжеству и наводила справки обо всех желающих служить в этом гвардейском полку, герцог Бирон и начальнику ГРУ такую же задачу поставил. Всех перешерстить и составить списки богатых дворянских родов с указанием их лояльности и, что не менее важно враждебности друг к другу. Разделяй и властвуй не Брехт придумал и до него было пара умных людей. Сунь Цзы, например, на которого все, как на военного гения ссылаются. При этом все ссылальщики точно знают, что сей «военный гений» не выиграл ни одного сражения. Теоретик.

Полк формируется без всякой спешки. Он будет таким же большим, как Преображенский и Георгиевский, то есть четырёхбатальонным.

Сейчас военные городки уже построены, как и казармы Кавалергардского полка в Риге, и Брехт по приезду в Ригу сразу вызвал Миниха и поставил ему следующую задачу, и чтобы услать из новой столицы, и чтобы дело качественно и быстро было сделано. Всё же за три года руководства строительством военных объектов под пристальным контролем Тайной канцелярии и Бирона Миних и без того бывший одним из лучших военных инженеров своего времени стал просто лучшим в мире. Получил Бурхард Кристоф фон Мюнних, он же Христофор Антонович, от Анны Иоанновны за ударный труд звание генерал-фельдмаршал и был отправлен в Санкт-Петербург строить новый Литейный Петровский завод. Завод должен отливать двухпудовые и шестнадцатифунтовые Единороги.

Меди и бронзы за две прошедшие войнушки накопили немало. Все мелкие и крупные орудия, собранные в Польше, Литве и Пруссии, которые не пошли в музей, отправили на переплавку. Плюсом, со всех крепостиц и городов России свозили мелкие орудия. До начала войны с Турцией нужно было перевооружить Низовой корпус.

Потихоньку набирали силу и уральские заводы. Казна около найденного рудознатцами на Урале месторождений пирита и халькопирита строила завод, завозила туда в основном из Прибалтики рабочих. Переселяла небольшую деревню, чтобы было кому кормить рабочих и продавала такие производственно-аграрные кластеры желающим. Не за деньги в основном. Денег требовали не более десяти процентов. Новому заводчику вменялось сдавать медь в казну в счёт погашения долга. Не всё. Половину. С остальной частью сам что хочешь делай, только не продавай за пределы империи. Медь и бронзу Анна Иоанновна и Совет Министров объявили стратегическим сырьём и вывоз их за границу был запрещён. Не под страхом смертной казни. Промышленников не лишку в стране. Каждый на счету. Человек штрафовался на сумму, превышающую доход, и получал десяток плетей прилюдно. После чего должен был голым с табличкой «Вор» на груди час ходить по родному городу. Всего-то пяток таких экзекуций провели. И как отрезало. Правда таможню и пограничную стражу тоже в это время усилили.

Сейчас война закончилась, наконец, и Брехт, оставив армию с кучей обозов, медленно тащиться по раскисшим дорогам, вскочил на коня и в сопровождении роты башкир поспешил в Ригу.