Смерть всегда знает, когда твой черед.
– Люди есть люди, поэтому проверьте еще раз, все ли в порядке. Взводам доложить о готовности.
Фрейзер оглядел тесный отсек инженерного вездехода, временно приспособленного для командных нужд. В нем было еще меньше свободного места. Над головой нависала масса приборов, через потолок тянулась массивная металлическая балка.
Эти приспособления были предназначены для строительных работ, а не для штаба.
Рядом легионер Гарсия пристроила на коленях ком-систему. Руссо по мере своих сил помогал ей. В углу с беспомощным видом стояли ОО/4 Вандерграфф и лейтенант Келли Уинтерс. Маяги сидел на корточках в другом углу и во все глаза наблюдал за двумя легионерами. Интересно, боялся он или сгорал от любопытства? Фрейзер не так хорошо разбирался в настроениях туземцев, чтобы сказать наверняка.
– Первый взвод готов, – ответил Фэрфакс. Его сухой, без эмоций голос прозвучал в наушниках лейтенанта.
– Второй взвод готов, – сообщил Ватанака. Голос молодого японца оставался спокойным и холодным. В течение всего похода молодой субалтерн являлся примером мужества и стойкости.
– Четвертый взвод готов. – доложил сержант Бэйкер, назначенный командиром подразделения, добывающего провиант, сформированного из уцелевших легионеров штрафной роты.
Сержанту Хигригу и пушкарю Тренту была отведена особая роль в операции, и Бэйкер командовал взводом, лишенным своего предводителяубренфара. Фрейзер совершенно не знал этого человека, но лейтенанту не хотелось расставаться с нужными людьми, поэтому он и не назначил ни одного из своих НСО на эту должность.
– Третий взвод. Одну секунду, – прозвучал голос сержанта Кэйзи, исполняющего обязанности командира взвода с тех пор, как субалтерн Бартлоу подорвался на мине ханнов среди болот и в настоящее время пребывал в регенерационной камере. Если его удастся доставить в цивилизованный госпиталь, то, возможно, однажды он снова сможет ходить. – Третий взвод. Полная готовность, лейтенант. Пару минут назад мы бросили поврежденный «Песчанник».
– Страж готов, – мгновение спустя раздался голос Трента.
– Внимание всем подразделениям, – заговорил Фрейзер. – Начинаете движение по моему сигналу. Страж, переключись на канал два-девять.
– Переключение два-девять.
Лейтенант кивнул Гарсии, и в его наушниках послышалась иная гамма помех, он переключился на закрытый канал, предназначенный для связи со старшими НСО.
– У тебя остался последний шанс дать мне какой-нибудь совет, пушкарь, – сказал Фрейзер. – Потом у нас просто не будет времени на изменение плана.
– Я не могу ничего предложить, потому что не знаю, с чем нам предстоит столкнуться, лейтенант. Единственное, что, в моем представлении, мы можем предпринять, это все выяснить самим, – голос Трента казался усталым. Фрейзер попытался представить себе изможденное лицо сержанта-канонира, находившегося снаружи одного из последних оставшихся у роты ТМП. Бронированный скафандр сержанта крепился к специальной раме, приваренной на боку транспорта прошлой ночью. Трент был вынужден болтаться в таком положении вместе с десятью другими солдатами, прозябающими снаружи. Впрочем, он сам настаивал на том, чтобы его закрепили на борту «Саблезуба», объясняя это тем, что должен видеть происходящее собственными глазами.
– У нас есть еще время выслать вперед одно лэнс-отделение, чтобы произвести разведку местности и поубивать плохих парней, которые вполне могут ждать нас в засаде.
– Как я уже говорил, лейтенант, это – чертовски рискованно. Одна ошибка, и мы потеряем последний оставшийся у нас шанс.
Прошло двадцать часов с того момента, когда Трент и Фрейзер заметили огромную колонну ханнов, выходящую из Жархи. Под прикрытием сумерек легионеры расположились на опушке леса в десяти километрах от северо-восточной окраины города, в максимальной близости от дороги, ведущей через перевал. Пока они оставались незамеченными, их передвижение происходило очень осторожно, так что даже многочисленные патрули, наводнившие долину, не заметили присутствия иноземных воинов. К счастью, основное внимание драенцев было сосредоточено на севере, за перевалом.
Но положение дел могло измениться в любой момент. На закате Ватанака отправился на разведку, взяв часть своего взвода, и вскоре сообщил, что войска ханнов направляются к болотам на юге и уже успели побывать на месте последнего лагеря легионеров. В который раз преследователи настигают свою добычу.
Конечно, у Трента готов был план поспешного отступления. Они сумели разместить всех людей на имевшихся в распоряжении полубатальона транспортных средствах, когда начинали свой путь через болота. Они могли это сделать снова сегодня ночью, чтобы попытаться застать ханнов врасплох и на большой скорости проскочить мимо Жархи, воспользовавшись растерянностью противника.
Фрейзер считал, что такой план должен сработать. Но что было делать дальше?..
Несомненно, высоко в горах, да и на самом перевале, должны быть войска ханнов… а еще целая армия по ту сторону хребта. Есть ли у легионеров шанс прорваться в безопасное место… или им стоит занять оборонительную позицию и продержаться до тех пор, пока не прибудет помощь?
Если таковая вообще когда-нибудь придет. В настоящее время Фвинзей мог быть сожжен и разрушен.
– Понял, пушкарь, – наконец заговорил Фрейзер. – Хотя мне все еще кажется, что это «cafard».
– Это меня не печет, лейтенант, – весело ответил Трент.
Le cafard – в буквальном смысле «таракан» – часть старой традиции, идущей еще из тех незапамятных времен, когда Иностранный Легион входил в состав французской армии. От «le cafard» легионеры приходили в ярость, совершали безумства и сражались отчаянно.
– В любом случае мы попытаемся. В Фвинзее находятся наши товарищи, и мы не можем допустить, чтобы они погибли.
– Что ж, тогда решение принято. Переключаю канал, – Фрейзер подождал, пока Гарсия настроит комлинк[66]. – Всем подразделениям, приготовиться к броску.
Он видел, как Руссо что-то говорит в микрофон, и вскоре командный вездеход наполнился гулом проснувшихся турбин, которые принялись за тяжелую работу. Как только включились магрэповые модули, вездеход поднялся в воздух, медленно раскачиваясь.
Адреналин вскипел в крови Фрейзера. «Началось!»
«Саблезуб» парил над поверхностью земли, балансируя на невидимой магнитной подушке. Турбины завывали как безумные – ТМП постепенно набирал скорость. Канонир сержант Трент в последний раз проверил крепление, удерживающее его на корпусе транспорта.
Устроившийся рядом с ним легионер Карацолис как всегда подшучивал над капралом Башаром.
– Я никогда не имел возможности восхищаться картиной, которая открывается с этих малышек, – говорил он. – Это ведь так романтично, не правда ли, Башар?
Башар буркнул что-то в ответ.
– Только бы Чук не забыл, где мы находимся. Твой пушечный жокей чересчур любит играть с рычагами управления.
Бывалые легионеры взорвались смехом, в то время как шишки пугливо поглядывали на сверкающую поверхность башни «Саблезуба».
– Эй, кап, – сказал кто-то. – Может, еще не поздно порвать бумаги о переводе в другое подразделение, которые я подписал в прошлом месяце?
Капрал Паскаль захихикала:
– Не поздно, только для этого тебе придется пробраться в Фвинзей, Русс. Они, наверное, засунули твои бумаги куда-нибудь между стопками личных дел и ждут не дождутся, когда ты придешь к ним, чтобы попросить их обратно.
Трент отвернулся от болтунов и сосредоточил внимание на местности, по которой они двигались.
Он знал многих офицеров, попадавших в Легион в основном из Регулярной Армии, которые ни во что не ставили ранги и звания, когда попадали в экстремальные условия. Зато это помогало сохранить высокий моральный и боевой настрой легионеров, уберегая их от размышлений о том, что произойдет с ними через шесть часов… или даже через несколько минут.
В любом случае они были легионерами, и вряд ли их можно было мерять по стандартам Регулярной Армии.
Вытянутая форма «Саблезуба»-Два пронеслась мимо медленно ползущего БМП. На экране ночного видения Трент успел заметить Хигрига: сержантубренфар сидел на корточках за грозной башней перед КЕК-пулеметом. Вокруг него расположилась небольшая группка людей из артиллерийского лэнс-отделения.
Эти два транспорта и сорок два человека составляли штурмовой отряд полубатальона, который должен был прорвать оборону противника и обеспечить безопасный проход основной колонне. Хотя транспорты были чрезмерно перегружены, на них ехали лучшие бойцы с лучшим вооружением. Они должны были выдержать неравный бой в неподходящих условиях. На этот раз подразделение использовало тактику прорыв-маневра: то есть нужно преодолевать любые препятствия на своем пути, только бы сохранить пусть медленное, но верное движение вперед. Неважно, что встретится им на пути.
Два передовых транспорта двигались медленнее, чем основная колонна, но зато значительно впереди. Они должны расчистить путь полубатальону Элис.
По крайней мере, все на это надеялись. Положение было очень сложное: всего лишь одним ударом можно было разрушить весь план легионеров.
Стоило выйти из строя одному транспорту, и весь поход автоматически оказывался законченным.
Два вездехода неслись бок о бок в тумане над залитой водой плантацией зайглина. Важным их преимуществом была высокая проходимость. Хотя машины ханнов имели достаточную скорость, чтобы преследовать колонну легионеров, однако узкие топкие дороги среди зайглиновой плантации затрудняли их движение, в то время как транспорты Легиона легко парили над глубокими и грязными лужами.
Но возвышенность на другом конце долины неумолимо заставляла весь транспорт двигаться по единственной дороге, ведущей с юга на север и исчезающей во мраке за перевалом. Все было хорошо, пока колонна шла над водяными грядками плантации, но как только легионеры свернут на дорогу, они окажутся настолько же в плену пересеченной местности, насколько и туземцы.
Поэтому неожиданный прорыв имел такое большое значение. Нельзя допустить, чтобы ханны успели подготовиться к встрече «демонов».
Трент оглянулся через плечо. Хвост колонны выползал из укрытия в джунглях. Осталось десять машин, не считая двух идущих впереди. Двум вездеходам явно не дотянуть до теряющегося в дымке гор перевала. Они истратили половину своих сил и ресурсов. Машины, как и их водители, уже давно находились у точки излома, которая подстерегала их в любой момент.
Трент надеялся, что лейтенант Фрейзер не дрогнет. Если люди Трента попадут в беду, то естественные природные инстинкты Фрейзера заставят его броситься на помощь. Однако этот шаг будет фатальным для всех.
«Легион сам о себе заботится». Наверно, Фрейзер слишком хорошо усвоил этот урок. Но на другой стороне гор было больше легионеров, и, вполне вероятно, помочь им могла только рота Браво, если, разумеется, Фрейзеру удастся осуществить свой замысел.
Трент снова посмотрел вперед. Главная дорога казалась такой близкой. Они могли красться по ней до самого выхода из долины, оставаясь незамеченными…
Словно желая подтвердить нереальность этой мечты, со стороны Жархи раздался душераздирающий вой тревоги, расколовшей ночную тишину.
Сирена сходила с ума, рассыпаясь в бессильной ярости.
Их заметили.
Пронзительный визг сирены прервал совещание Асиая Зизиига с пилотами самолетов, которые должны были обеспечивать воздушное прикрытие перебирающейся через горный перевал еще со вчерашнего дня пехоты. От дикого воя шейные гребни Асиая встали дыбом. Что случилось глухой ночью, почему охрана включила тревогу?
Страх душил кая в железных объятиях. Может, это – атака демонов? Может, Шаватаар ошибся в своих расчетах, и подкрепление к землянам уже прибыло?
Адъютант с видом сумасшедшего ворвался в конференц-зал, который Зизииг экспроприировал для проведения совещания штаба.
– Асиай! Наблюдатели с северного отрезка периметра сообщили, что только что ими замечены транспорты демонов, летящие над фермерскими полями.
Это была страшная весть! Кай изо всех сил ударил кулаком по столу.
– Почему их не заметили раньше?
– Они… они прятались от нас, Асиай, – робко ответил побледневший молодой офицер. – Прятались в джунглях. Должно быть, демоны двигались под прикрытием зарослей.
– А как противовоздушная оборона? Я хочу сказать, не можем ли мы помешать им перебраться через горы, чтобы исчезнуть из зоны видимости?
Адъютант непонимающе уставился на Зизиига.
– Но… Асиай… они… эти демоны летят не из-за гор! Эти демоны – с юга, те, что все время ускользали от нас.
Легионеры! Зизииг уставился на своего подчиненного ледяным взглядом.
– Разве я один из Древних Богов, чтобы читать твои мысли? Ладно, не имеет значения. Ты уверен?
– Д-да, Асиай, – пробормотал офицер. – Мы узнали один из их транспортов. На нем стоят опознавательные знаки подразделения, располагавшегося раньше на Плато Демонов. Хотя наблюдатели насчитали на один вездеход меньше по сравнению с последними сообщениями разведки, но…
– Достаточно! Ты мне скоро понадобишься в командном центре. Тем временем передай приказ полку Кровопийц продолжать марш и выводи гарнизон, – кай чувствовал, как в нем снова закипает злоба. «Опять этот чертов Иностранный Легион! Что же сделать, чтобы остановить его?» – И передай, чтобы на всех проверочных пунктах были готовы. Я хочу, чтобы демонов остановили – о-стано-ви-ли, ты понимаешь меня? – неважно, какой ценой! Нельзя дать им снова ускользнуть!
Спиро Карацолис развернул махину МЕКа и проверил магазин. Ему было странно чувствовать себя прикованным снаружи летящего на полной скорости «Саблезуба», вместо того чтобы сидеть в безопасном и неуязвимом коконе башни.
По крайней мере, ему досталось мало-мальски приличное оружие. Пулемет принадлежал легионеру Вердуру, но тот погиб от укуса спиноклеща, напавшего на него в одном из болот. Перед смертью он передал оружие Карацолису, а скафандр Башару, который был такого же плотного телосложения.
Турбины «Саблезуба» завыли еще пронзительнее, когда транспорт задрал нос, чтобы перевалить через невысокую насыпь. Проселочная дорога пересекала зайглиновые плантации и выходила на большак. Справа виднелись бриллиантовые вспышки света, напоминающие звезды: ханны открыли огонь по легионерам. Пули стрекотали, рикошетом отскакивая от брони вездехода.
Башар ответил коротким залпом из ФЕКа. Затем турок переключил оружие на гранаты и сделал несколько выстрелов. Местность осветилась вспышками взрывов, обнажив скрывавшиеся во мгле силуэты перепуганных ханнов.
– Полегче с гранатами, Башар, – заметил капрал Хоувелл. – Прибереги их пока.
У них было много патронов для гауссовых ружей; несложно изготовить тонкие металлические иглы, используя оборудование ремонтного транспорта. Но запас гранат кончался, иссякнув за недели перестрелок.
– Шаровая молния! – прокричал сержант Трент.
Карацолис мгновенно среагировал, включив поляризатор, встроенный в дисплей шлема. Через мгновение Трент выпустил в воздух осветительную ракету. Она стремительно взмыла в небо, осветив яркой вспышкой местность и превратив ночь в день. Успевших подготовиться легионеров ослепительное сияние оставило равнодушными. Оставалось надеяться, что ханнам этот маленький фейерверк не показался такой же приятной забавой.
Плазменная пушка «Саблезуба» испустила душераздирающий визг, облив местность еще одной волной яркого света. Прикованный к башне Карацолис даже почувствовал резкий жар, обдавший его с головы до ног. Пулеметное гнездо ханнов, засыпавшее легионеров тучами пуль, исчезло вместе с облачком рассеявшегося дыма.
– Испепели их! – кричал Трент.
Удерживаемые разнообразными ремнями и рамами на боках ТМП, легионеры схватились за оружие и открыли беспорядочную пальбу. Карадолис разворачивал МЕК, описывая стволом плавную дугу и не спуская палец с курка. Пламя вспыхнувшей в небесах ракеты начало постепенно увядать, но силуэты бегущих и падающих ханнов все еще были отчетливо видны на более темной местности, напоминающей теперь кладбище. Непонятно откуда вынырнул ханн с огромной бандурой на плече.
Очевидно, это был один из местных «косоплюев».
Но абориген даже не успел прицелиться, отброшенный на пять метров пулеметными очередями МЕКов. Кай свалился в лужу, подняв вокруг себя тучу брызг.
Впервые с момента утраты «Ангела» Карацолис почувствовал себя живым. После долгих дней марша по джунглям и болотам неожиданный всплеск адреналина в крови был необычайно приятен измученному «le cafard» телу. Легионеры созданы для битвы.
И вот они несутся на боевых транспортах мимо противника в сторону горного хребта, туда, где скрывается проход, ведущий к свободе. Карацолис бросил удивленный взгляд на ханнов, разбегающихся в разные стороны от пылающего от выстрелов двух передовых вездеходов танка. Очевидно, прямое попадание онагра оставило в его броне эту оплавленную дыру, из который непрерывным потоком валил дым. Что ж, значит, больше не осталось целей, достойных огня.
Карацолис отпустил курок, привычный щелкающий звук прекратился. Только тогда он понял, что опустошил почти весь пятисотзарядный барабан.
Прошло не более тридцати секунд с того момента, как Трент запустил осветительную ракету.
Спиро заменил опустошенный барабан. Рядом с «Саблезубом» пролетел «Песчанник» с людьми Хигрига. Несколько легионеров радушно приветствовали «Саблезуб», и Башар не замедлил махнуть рукой улыбающимся приятелям.
Карацолис посмотрел вперед. Он чувствовал необычайный прилив энтузиазма, который принесла эта маленькая и.неожиданно легкая победа. Но впереди ханны готовили им более «теплый» прием.
Последние транспорты приближались к позиции, блокирующей движение по дороге. Карацолис опустил глаза на землю с ноющим чувством в груди. Ханны, устроившие на дороге баррикаду, знали свое дело. С другой стороны дороги крутые горные склоны преграждали путь земным БМП, равно как и транспортам туземцев. Но им нужно было прорваться через этот барьер… и Карацолис не был уверен в том, что это им удастся.
Слик ударился о раму, он пытался пригнуть голову как можно ниже, когда БМП стал набирать скорость. Товарищи по отделению вокруг него вжимались в напоминающий ската корпус транспорта и поливали неистовым огнем спрятавшихся за баррикадой ханнов. Однако оружие Слика молчало.
Сержант-убренфар внимательно разглядывал баррикаду противника, изучая ее на экране дисплея ночного видения.
– Полный вперед, Сигх! – кричал он водителю «Песчанника»: – Мы должны прорваться через эти заграждения!
Рядом с убренфаром легионер Дюпон задрал голову, рассматривая линию обороны противника.
– Да ладно тебе, серж! Неужели ты в самом деле думаешь, что нам удастся преодолеть эту кучу хлама одним махом? Их заграждение выглядит достаточно мошно.
– Ми должны попробивать, – сурово произнес Штраусе.
– Ладно, слушайте! – резко сказал Хигриг. – Я не знаю, сможет ли «Песчанник» перебраться через этот завал, но мы попробуем пробить баррикаду, чего бы это нам ни стоило! Это – единственная возможность расчистить путь на перевал остальным!
В небе загорелась полоса ослепительного света, это летящий слева и чуть позади «Саблезуб» стрелял по баррикаде. Слик оглянулся. Продвигаюшиеся за ТМП вездеходы стали выбираться на насыпь, ведущую к большаку.
– Запомните, – продолжал Хигриг. – Если БМП остановится, я приказываю всем покинуть транспорт. Попытайтесь взорвать эти махины, чтобы расчистить завал. У вас будет только один шанс. Колонна не остановится, если вы ее не подведете.
– И не забывайте отгонять этих ублюдков-ханнов от себя, – резко добавил командир Третьего Взвода капрал Бракстон. – На этот раз слишком много хороших парней рассчитывают на нас.
Слик закрыл глаза. Они все выглядели такими хладнокровными… Как они могут так спокойно говорить об этом?
Доносились отдаленные звуки пулеметных очередей и зловещий шорох пуль, отскакивающих от бронированного корпуса БМП. Дюпон привстал, чтобы выстрелить из лазерного ружья, но упал назад, повиснув на креплении. Почти половина его головы была снесена, щиток шлема окрасился кровью. Ружье медленно покатилось по дороге, подскакивая на асфальте позади увеличивающего скорость вездехода. Почувствовав дурноту, Слик отвернулся.
«Песчанник» ударился в баррикаду с такой силой, что у Слика чуть не захрустели кости. Он едва слышал звуки перестрелки и крики людей: приказы сержантов и вопли разбегающихся в панике противников.
– Давай, шишак! Выбирайся отсюда! – Ростов тряс его за плечо. – Давай, двигайся, не то опоздаешь, малыш!
Руки Ростова запутались в ремнях, когда он пытался отстегнуть Слика. Наконец застежка открылась, и Слик то ли спрыгнул, то ли упал на асфальт. БМП со всего размаха налетел на баррикаду, едва не пробив в ней брешь и отодвинув в сторону два тяжелых грузовика туземцев. Теперь транспорт висел в воздухе, нос его был опущен, а турбины надрывно кряхтели – обессиленный вездеход пытался сдвинуть с места огромный вражеский грузовик. Задний люк был распахнут, и большая часть артиллерийского лэнс-подразделения Дмовского высыпала наружу. Но вот отказали задние магрэповые модули, после чего «Песчанник» с грохотом рухнул на землю.
Пушка «Саблезуба» выплюнула очередную порцию огня, и еще один вражеский грузовик запылал. ТМП влетел в образовавшуюся в баррикаде расщелину. Слик видел, как на борт влез капрал Бракстон, подбадривающий легионеров смелыми выкриками. «Саблезуб» двинулся дальше.
Ханны появлялись словно ниоткуда. Ружья каев раскалились от выстрелов, пули то и дело ударялись и отскакивали от нагрудных пластин скафандра Слика. Он прицелился из ФЕКа и нажал на курок. Казалось, крики туземцев не стихают ни на минуту.
Рядом Ростов упал на одно колено и дал три коротких залпа гранатами, целясь в открытую дверь ближайшего грузовика. Из кабины выплеснулось пламя, и Слик услышал, как довольный результатами своей стрельбы Ростов забавно захрюкал.
Когда бывалый легионер в очередной раз навел ружье, ничего не произошло. Ростов яростно вырвал опустевший магазин и переключился на пули.
– А вот и лейтенант! – крикнул кто-то.
Слик оглянулся и увидел колонну «Песчанников», быстро летящих к бреши в баррикаде. Он пополз вперед, чтобы присоединиться к группе легионеров. Неожиданно споткнулся, попав ногой во что-то мягкое. Несколько мгновений Слик пытался сохранить равновесие, сражаясь с непослушными ногами. Но свирепая боль в левой ступне заставила его согнуться пополам, и он упал, беспомощно взмахнув руками.
Первый транспорт, почти не снизил скорость, пролетая сквозь узкую расщелину, однако несколько легионеров умудрились на ходу вскарабкаться на его борт. Горячий ветер, вырывающийся из турбин, не обжигал лица Слика. Стиснув зубы, он поднялся на колени. Одна нога была вся в крови, ступня страшно болела. Но на вид кровь казалась более жидкой и светлой, чем должна была быть. Слику понадобилась целая минута, прежде чем он понял, что эта кровь принадлежит убитому солдату-ханну, о тело которого он споткнулся. Хотя его собственная нога и побаливала, но ран не было видно. Между тем в брешь пролетели еще два транспорта.
Слик осторожно встал, пытаясь не сильно опираться на ушибленную конечность, и неловко заковылял к пролому в заграждении. Ростов и Штраусе стояли рядом с медицинским вездеходом, наблюдая за продвижением колонны. Ростов чтото крикнул, но что именно, Слик так и не разобрал.
Мимо промчались еще несколько БМП…
Он заторопился, но снова споткнулся и распластался на земле. Внезапно чьи-то сильные руки подхватили его и быстро поволокли вперед. Грубая и чешуйчатая кожа, слегка поблескивающая в темноте, однозначно могла принадлежать только Хигригу.
– Тащите его! – кричал убренфар. Слик почувствовал, как его полутолкнули-полушвырнули вверх, дюжина рук схватила его за ремни скафандра и втащила на борт инженерного вездехода.
Вруурт держал обессилевшее тело Слика, пока кто-то другой пристегивал его к рамам на борту транспорта.
– Хигриг! – выдохнул Слик.
– Он не успел, – спокойно ответил незнакомый легионер.
Слик оглянулся. У баррикады не осталось ни одного человека, только одна динозавроподобная фигура возвышалась над телами мертвых солдатханнов, крепко сжимая напоминающий саблю нож и распевая боевые песни.