Наконец-то закончился самый тяжелый день в жизни Лисила. Вернее, так: если и не самый тяжелый, то один из первых в списке тяжелых дней, который хранился в памяти полуэльфа.
Шкипер баржи очень удивился, что они решили остаться, и даже предложил вернуть львиную долю платы за проезд. Лисил взял деньги, поблагодарил шкипера и помог Винн уложить их пожитки. А затем отправил ее назад в поместье — подготовить то, что ей может понадобиться для поисков Ворданы.
Магьер надеялась застигнуть Вордану в лесу, но рассчитывать на это не приходилось, а потому они все утро бродили по Пудурласату, изучая окрестности. Вид осунувшихся, с мертвыми глазами горожан и исхудавшей до костей живности не раз заставил Лисила пожалеть о том, что им прошлым вечером вздумалось сойти с баржи в город. Повсюду, кроме самого поместья, его неотступно преследовала мучительная усталость. Впрочем, в конце концов они вернулись в поместье, так что Лисилу представилась возможность отдыхать и набираться сил перед наступлением ночи, — по их предположениям, Вордана мог передвигаться только по ночам. Они уже решили действовать так, как обычно, если только Винн не представит веских доводов против.
Геза снабдил их в изобилии арбалетными болтами, и Лисил лично приготовил горшок чесночной воды. Кухарка, пожилая дородная женщина, не выразила особого удовольствия оттого, что какой-то чужак обстряпывает свои делишки в ее кухонном царстве, так что Лисилу пришлось кипятить воду и ссыпать в нее чеснок под косыми взглядами этой достойной дамы. Полуэльф расточал ей самые чарующие свои улыбки, но все напрасно. Когда чесночная вода немного остыла, он побросал в нее арбалетные болты и вежливо попросил кухарку ни в коем случае их не трогать. Затем Лисил наполнил горючим маслом фляжки, приготовил факелы и отправился посмотреть, как продвигаются дела у Винн. Хранительница сидела за столом в парадной зале, перед ней были разложены дорожные заметки и пара пергаментных свитков. Кроме нее здесь уже находились Магьер, Малец и Тень.
Славное место была эта парадная зала, если только забыть о том, что творилось за ее стенами. В очаге жарко пылал огонь, на столе был подан свежезаваренный мятный чай с хлебом, и Лисил с удовольствием подкрепился.
— Ну как, нашли что-нибудь? — спросил он.
Магьер тяжело вздохнула:
— Ничего подходящего.
Винн изогнула бровь, поджала губы, как будто хотела возразить, но передумала. Повернувшись к Лисилу и намеренно не глядя на Магьер, она ответила:
— Колдуны могут удержать дух, но тело при этом остается мертвым. Я полагаю, что тело Ворданы сейчас лишь вместилище для его духа, не более. Это значит, что тело можно уничтожить. Судя по описанию Стефана, плоть Ворданы не восстанавливается после нанесенных ран, как у обычных вампиров, но это также означает и то, что просто обезглавить его будет недостаточно.
Лисил отхлебнул чаю и, придвинувшись ближе, через плечо Винн глянул на разложенные перед ней записи и пергаментные свитки. Листы были покрыты незнакомыми ему письменами. На одном из пергаментов были вычерчены странные диаграммы и символы, а под ними располагался список, в котором только одно слово было написано по-белашкийски — «дампир».
— Значит, если просто снести ему голову с плеч, это может не сработать? — спросил он.
Каштановые пряди, выбившиеся из косы Винн, завивались колечками вокруг ее усталого лица.
— Нет, может и сработать, но я не уверена. В худшем случае, срубив голову Вордане, ты лишишь его зрения и затруднишь тем самым его дальнейшие действия.
Магьер потерла лоб:
— Почему ты раньше этого не сказала?
Винн с шумом втянула в себя воздух и на миг задержала дыхание. Когда она наконец ответила, голос ее прозвучал нарочито спокойно, но за этим вымученным спокойствием звенело раздражение:
— Потому что я понятия не имею, что собой представляет Вордана! Все, что я говорю, — это только предположения, догадки…
— А как насчет чеснока? — перебил Лисил.
Уж лучше отвлечь ее, пусть и неуклюже, чем смотреть, как эта парочка вымещает друг на друге накопившуюся усталость. Винн пожала плечами и покачала головой, и Лисил вновь принялся за чай. По крайней мере Хранительница уже научилась давать достойный отпор извечной раздражительности Магьер.
— Есть еще одна проблема, — сказал он Винн. — Когда мы столкнемся с Ворданой нос к носу, он может просто высосать тебя и меня досуха. На Магьер и Мальца, судя по всему, это не действует.
— Совершенно верно, — отозвалась Магьер, — а потому я не хочу, чтобы ты и Винн сражались с тем, что вам не по плечу.
— Даже и не думай о том, чтобы схватиться с Ворданой в одиночку! — предостерег Лисил.
Винн скатала пергаменты в трубочку, сунула их в кожаный футляр и убрала в свой мешок, лежавший на полу.
— Хотя Вордана очень быстро иссушил сына и жену Стефана, ему для этого пришлось, скорее всего, сосредоточиться только на них, хотя это опять-таки лишь догадка. Если Малец и Магьер смогут ввязаться в бой с ним одновременно, он, быть может, не сумеет сосредоточиться на Лисиле или мне… и тогда Лисилу, возможно, удастся изрубить его на куски.
— Звучит разумно, — признал Лисил. — Все, что тебе нужно в таком случае сделать, — определить, где и когда появится Вордана.
Юная Хранительница закрыла тетрадь с записями и принялась водить большим пальцем по кожаному переплету. И целиком погрузилась в свои мысли, вперив в столешницу отрешенный, невидящий взгляд.
Лисил глядел, как она с рассеянным видом все поглаживает переплет тетради, и на душе у него становилось все беспокойнее. Он хотел уже высказать это беспокойство вслух, но тут в залу вошла Елена, обеими руками неся перед собой холщовый кошель.
На ней было свежевыглаженное платье цвета весенней зелени; золотистые кудри, лежавшие на плечах, подрагивали при каждом ее движении.
— Извините, что я задержалась, — сказала девушка. — У нас весь день ушел на то, чтобы собрать плату.
Магьер резко выпрямилась:
— Что значит — собрать? Наши услуги должен оплатить Стефан!
Елена не смогла скрыть смятения:
— У Стефана нет ни гроша. То, что досталось ему в наследство после смерти Бьянки, для него пока что недосягаемо, ведь он не может даже выйти из дому. На содержание поместья берется небольшая часть налогов. Чтобы оплатить вашу работу, Стефан отдал деньги, отложенные на закупку съестных припасов для дома… хотя это и нестрашно, у нас есть еще зерно и овсяная крупа. Нынче утром Стефан велел продать на ближайшей ярмарке двух лошадей. Остальные деньги собрали горожане. Им сегодня рассказали о вас, и они с превеликой радостью согласились заплатить за вашу помощь.
В голосе Елены не было ни гнева, ни горечи — она просто пыталась объясниться, как если бы совершила серьезную ошибку. Дампир явилась в город, чтобы спасти его, и девушка была искренне благодарна Магьер за то, что всю зиму будет питаться пустой овсянкой, чтобы уплатить цену, затребованную Магьер за спасение.
Лисил отвел взгляд, не в силах прямо смотреть в глаза Елены, и увидел оловянный кувшин с красным вином, который вместе с парой кубков стоял на столике у стены. Ему понадобилась вся сила воли, чтобы не подойти размашистыми шагами к столику и не утопить свое отчаяние в вине. Затем он перехватил быстрый взгляд Магьер и, прочтя в нем безмолвное согласие, взял у Елены кошель с деньгами.
— Сколько выручил Стефан за лошадей? — спросил он.
— Это были его боевой конь и лошадка для верховой езды. Кажется, он получил за них сорок серебряков, или около девяти золотых. Все эти деньги тоже здесь, в кошеле. Этого недостаточно?
Лисил мало разбирался в ценах на лошадей, но и ему было ясно, что за двух таких коней Стефану дали от силы половину настоящей цены. Полуэльф запустил руку в кошель, отсчитал разными монетами сорок серебряков и снова вручил кошель Елене.
— Купите припасов для дома, а то, что останется, раздайте горожанам.
— Но дампир сказала…
— Не важно, что сказала дампир. — Лисил высыпал зажатые в кулаке монеты на стол. — Этого вполне достаточно.
Елена посмотрела на кучку монет, затем на Лисила. Озадаченно хмурясь, она все же кивнула и с кошелем в руках вышла из залы.
Лисил одарил Магьер вымученной усмешкой:
— Ничто не ново под луной, да?
— В этом мире уж точно, — ответила она и, встряхнувшись, решительно встала. — Солнце заходит, а нам надо еще дойти до городской окраины. Винн, я хочу проделать все это подальше от людей, если только такое возможно.
— Да, конечно, — согласилась Хранительница, — но я не могу наверняка сказать, откуда появится Вордана, пока не почую его.
Лисил затянул ремешки своего кожаного, с заклепками доспеха и, пристраивая к поясу клинки, искоса следил за сборами Магьер. Она тоже надела доспех и убедилась, что сабля легко выдвигается из ножен. Ее черные волосы были стянуты на затылке кожаным ремешком, и алые искры, пробегавшие по ним, были того же цвета, что блики огня, игравшие на ее бледном лице. Лисил всем сердцем жалел, что не может подольше полюбоваться на нее. Арбалетов у них было два, и один из них полуэльф вручил Винн.
— Повесь его через плечо… так, на всякий случай. Я схожу за стрелами. Встретимся во дворе.
Они вышли из ворот поместья и направились к Пудурласату. Когда город был уже совсем близко, Винн остановилась на дороге, ведущей к пристани, и опустилась на колени. Покатала между дрожащих ладоней кристалл холодной лампы, пока он не разгорелся ярким ровным светом, и положила его на землю, рядом с арбалетом.
Ей так много предстояло сейчас вспомнить… В памяти всплывали теории и очерки, которые Винн изучала в Гильдии еще у себя на родине, скудные заметки, там и сям рассыпанные по ее дорожным записям. Это были в основном сведения, которые узнает каждый ученик Гильдии, изучая основы магических искусств наравне с другими науками. Теории, постулаты, краткие изложения… Но и этого ей должно было хватить.
— Сейчас мне надо сосредоточиться, — предупредила она, — чтобы перенастроить мое зрение в лад с нематериальным слоем здешней местности и увидеть все происходящее в нем движение.
Нарочито упрощенное объяснение. Винн могла только мечтать, чтобы исполнить ее намерения было так же просто, как изложить.
— Начинай, — сказала Магьер. — А мы будем тебя охранять.
Винн с силой стиснула кулаки, чтобы пальцы наконец-то перестали дрожать.
Желая обезопасить себя, она решила прибегнуть к определенному ритуалу, потому что не обладала достаточным опытом, чтобы удержать в памяти все нужные символы или заклинания. Ритуал к тому же пробудит наибольшие силы и обеспечит их стабильность. Винн вывела на земле знак Духа, затем очертила вокруг него большой круг и, ступив в этот круг, опустилась на колени. Еще один круг, поменьше, она очертила вокруг себя и в промежутке между этими двумя кругами наскоро дописала нужные символы.
Затем Винн замерла и, отогнав неуверенность, мысленно прочла начертанные на земле знаки, затем, закрыв глаза, прижала к ним ладони и сосредоточилась, стараясь, чтобы окружающий мир вошел в нее, наполнил ее своим присутствием, своей сутью.
Она представляла себе, как вдыхает эту суть, как потоки сути проходят сквозь ее ладони, втекают в глаза. В темноте, царящей под ее сомкнутыми веками, вдруг возникли начертанные между кругами символы, надвинулись на нее, проникли в нее, и сознание Винн превратилось в головокружительный вихрь. Время растянулось, замерло, и Винн уже не знала, давно ли она стоит так на коленях в темноте, терпеливо повторяя ритуал до тех пор, пока не ощутила жжение под своими ладонями на лице, в глазах.
— Винн?..
— Тсс, Лисил… оставь ее в покое.
— Очень уж долго, — пробормотал Лисил.
Винн обмякла, ссутулилась, и руки бессильно упали вдоль тела, ладони уперлись в землю. И тогда она открыла глаза.
Поверх привычной ночной темноты ослепительно белым, отливающим голубизной светом сиял прозрачный туман. Его сияние проникало, просачивалось повсюду, накладываясь на обычную картину мира. Там, где стояли сложенные из бревен дома, сияние это тускнело, и глубокие тени, как пустоты, пролегали в очертаниях хижин, домишек, торговых лавок. У самой земли сияние вновь становилось ярче, а уж ладони Винн, упиравшиеся в землю, и вовсе ослепительно сверкали. Она поглядела на лес — и сияющий призрачный туман превратился в паутину, сочившуюся меж ветвей, листьев и хвои.
Но даже тогда Винн могла различить в сложенных из мертвых бревен строениях гаснущий свет жизненной сути.
Росшее поблизости дерево, нагое, безлистое, уже лишилось своего сияния и чернело в призрачном тумане, словно причудливый скелет. Это дерево было почти мертво. Винн с трудом сглотнула и сделала глубокий вдох, стараясь подавить позывы к рвоте.
— Винн, ну как? — нетерпеливо спросил Лисил. — Сработало? Ты что-нибудь видишь?
Винн повернулась к нему — и то, как он выглядел, потрясло ее до глубины души. Полуэльф сиял и мерцал, точно призрак, подсвеченный изнутри. На лице и открытых руках сияние было сильнее, там, где тело прикрывали одежда и доспех, — слабее. Янтарные глаза Лисила сверкали, точно драгоценные камни в лучах жаркого полуденного солнца, и смотреть на них было больно, нестерпимо, до рези в глазах.
— Да… — с трудом проговорила она охрипшим голосом. — Я вижу… вижу.
По сиянию, которое излучал Лисил, пробежала едва видная рябь.
Винн выпрямилась, хотя это движение вызвало новый приступ тошноты. Она окинула взглядом лес и лежавший впереди город — ничто не изменилось.
И тут она вновь уловила ту же легкую, почти мгновенную рябь, явственно различимую в слепящем мерцании тумана. Оно двигалось.
— Оно… он приближается, — прохрипела Винн.
— Где он? — быстро спросила за ее спиной Магьер.
Винн поглядела на город, затем на лес, стараясь различить между деревьев течение завитков тумана. Да, она не ошиблась — туман явно двигался, и его сияющие потоки вытянулись в одном направлении.
— На востоке, — сказала она и услышала, как Малец тихо зарычал в ответ. — В лесу по ту сторону города.
— Лисил, беги через город и постарайся проскользнуть мимо него, — велела Магьер. — Мы с Мальцом выманим его назад к дороге и постараемся перехватить с этой стороны моста. Попробуем не подпускать близко, пока ты не нагонишь его и не окажешься у него за спиной. Винн, держись позади нас с Мальцом и старайся не попадаться ему на глаза.
Винн безмолвно потянулась к своему арбалету, который черной тенью лежал на сияющей земле.
Потоки тумана вдруг изменились. Они по-прежнему были направлены на восток, но теперь уже тянулись вдоль дороги, насквозь прорезавшей город.
— Нет… погодите… — пролепетала она. — Мне кажется… кажется, он вышел на дорогу.
— Валхачкасейя! — прошипел сквозь зубы Лисил. — Да ведь он направляется прямиком в город! Ладно, план тот же, но я побегу через лес на восток и двинусь вслед за ним. Постарайтесь как можно дольше отвлекать его.
Винн смотрела, как Лисил загасил свой факел и нырнул в лес. Его собственное сияние смешалось с мерцающей паутиной сути леса… а затем он и вовсе исчез.
— Ну, довольно, Винн, — сказала Магьер. — Мы уже знаем, где он. Выходи.
Винн поднялась на ноги и вышла из круга.
Мир все так же источал призрачное, нематериальное сияние, которое перекрывало и искажало привычную картину. Все это должно было исчезнуть, едва Винн вышла из круга… но не исчезло.
Голова закружилась сильнее. Винн опять упала на колени, и ее наконец стошнило.
Сильные руки сзади схватили ее за плечи, рывком подняли на ноги.
— В чем дело? — резко спросила Магьер.
— Оно должно было уйти… — выдавила, кашляя, Винн. — Я не могу… не могу прекратить…
— Закрой глаза, — велела Магьер. — Не смотри ни на что. Но только идем, сейчас же!
С этими словами она развернула к себе Винн раньше, чем та успела зажмуриться.
Магьер тоже излучала сияние, только не такое слепящее, как у Лисила.
И в этом сиянии жизненной сути Магьер протянулись длинные черные полосы, похожие чем-то на призрачный скелет гибнущего дерева. Черными лентами сплетались они с бело-голубым свечением и… шевелились.
Винн взглянула на собственные руки, которые вцепились в плечи Магьер, и увидела, как ее собственная суть, ее жизненная сила тянется, ослепительно сияя, к плоти Магьер. Тогда она подняла взгляд, но не увидела янтарного солнечного жара, который ослепил ее в глазах Лисила.
Глаза Магьер были как бездонные провалы во тьму.
Этим вечером Вельстил проснулся и сел, твердо сознавая, где находится. В кои-то веки он не видел снов, а значит, не было и той минутной растерянности, когда он пытался вспомнить, как и где засыпал.
Чейн добыл большой кусок плотного холста и с приближением рассвета отыскал густую рощу. Он натянул полотнище, прикрыл его сверху ветвями и лапником так, что импровизированный навес почти слился с окружающим подлеском.
— Этому меня научил отец, — пояснил он. — Когда мы отправлялись на охоту, нам частенько доводилось ночевать под открытым небом.
Едва проснувшись, Вельстил краем уха уловил снаружи негромкое поскрипывание кожи и понял, что Чейн уже седлает коней, готовясь к ночному пути. Хотя на этот раз отдых Вельстила не тревожили сны, он никак не мог отогнать воспоминания, которые с новой силой нахлынули на него при виде отцовского замка, и сидел под навесом, одновременно радуясь тому, что хоть немного может побыть один, и стремясь хоть как-то отвлечься от событий прошлого.
— Ты проснулся?! — крикнул снаружи Чейн.
Вельстил вздрогнул:
— Да. Сейчас приду.
Он закрыл глаза, постарался изгнать из мыслей сумятицу и тревогу, но избавиться от досады на внешне бессмысленное поведение Магьер ему так и не удалось. Миновала уже четвертая ночь, с тех пор как Магьер и ее спутники покинули Чеместук, а она все еще непонятно зачем двигалась на восток.
Вельстил вытащил из дорожного мешка бронзовое блюдо, положил его на землю донышком вверх. Едва слышно бормоча, он надрезал обрубок мизинца и уронил в самый центр донышка каплю своей черной крови. Капля расползлась крохотной лужицей, на мгновение замерла, а потом вытянулась, отчетливо указывая на восток. Вельстил тщательно протер донышко блюда и повторил ритуал. Результат был тот же самый, а потому он сунул блюдо назад в мешок и выбрался из-под навеса.
Чейн стоял, дожидаясь его, рядом с заседланными лошадьми.
— Есть тут поблизости деревня? — спросил Вельстил. — Ты вообще обследовал окрестности?
— К востоку от нас поднимается в небо дым, — сообщил Чейн. — Поскольку дампир путешествует по реке, я заключил, что и мы двинемся по берегу вслед за ней. А в чем дело?
— Пока не знаю, — ответил Вельстил, — но сдается мне, что она опять сделала остановку, причем недалеко отсюда.
Чейн нахмурился, но все же вскочил в седло, дождался, пока Вельстил последует его примеру, и они шагом двинулись через лес. Очень скоро Вельстилу попалось на глаза мертвое дерево, за ним — еще одно.
Выехав из леса, они увидели впереди, у реки, селение, достаточно крупное, чтобы его можно было назвать городом. Дорога проходила как раз через этот город, рассекая его пополам. Над крышами лавок, жилых домов, мастерских — и на ближней к Вельстилу и Чейну окраине, и дальше, в глубине города, — поднимались из труб блеклые редкие дымки. Слишком редкие для сырой и холодной осени.
Вельстил оглянулся назад: дальше у дороги лес зеленел как ни в чем не бывало.
Конь Чейна вдруг споткнулся и захрипел, тяжело, с присвистом дыша.
— Ты тоже это почуял? — спросил рослый вампир и, проворно спешившись, схватил коня под уздцы. — Что бы ни творилось в этих местах, оно явно воздействует на лошадей.
Вельстил не успел ответить. Издалека, вдоль дороги донесся знакомый звук — зловещий и протяжный собачий вой.
— Они здесь, — сказал Вельстил. — Охотятся.
Чейн уже вскочил в седло и с места послал коня в галоп.
Магьер подавила соблазн выскочить из-за угла мастерской. Осторожно выглянув из укрытия, она смотрела, как одинокий темный силуэт размеренным шагом идет по самой середине дороги. Лисилу требовалось время, чтобы зайти в тыл Вордане, и Магьер надеялась, что сумеет нанести хотя бы один удар до того, как противник начнет действовать.
Винн она заставила спрятаться за канавой по ту сторону дороги, и там же затаился Малец. Винн все еще тошнило после того, что она проделала с собой, чтобы обнаружить Вордану, но Магьер сейчас ничем не могла ей помочь. Мальцу она велела не двигаться с места, покуда сама не выскочит наперерез Вордане, и пес единожды гавкнул в знак согласия.
Магьер ощущала, как в ней просыпается голод, но не такой, как обычно, не обжигающая волна, которая подымалась снизу вверх, а стержень, во все стороны выпускающий ледяные отростки. Магьер на время дала ему волю, чтобы обрести ночное зрение дампира, и тогда уже подробнее рассмотрела приближавшееся к ней существо.
Его лицо и руки туго обтягивала серая иссохшая кожа, белые волосы висели слипшимися космами. Белая рубашка под грязной бурой мантией была на груди покрыта черной запекшейся кровью. Бронзового сосуда, о котором упоминал в своем рассказе Стефан, видно не было.
Магьер вновь испытала неуверенность, к которой примешивалась тревога. За всю историю ее сражений с вампирами это был первый случай, когда противник появился открыто, ничуть не страшась обнаружить себя. Стиснув саблю, она опустила пониже факел, который держала за спиной. Фонарь, горящий в бронзовом треножнике на перекрестке, давал достаточно света, чтобы отблеск факела не выдал ее присутствия.
Она бросила взгляд вдоль дороги, туда, где располагалась восточная окраина города, но Лисила так и не разглядела. Там он или нет, сейчас уже не важно — Вордана всего в одном здании от нее. Магьер выпрямилась, прижавшись спиной к стене мастерской, отсчитала мысленно еще пять его шагов и выскочила из укрытия.
Тишину разорвал яростный вой Мальца.
Вордана развернулся на звук, и Магьер рубанула саблей по его горлу. Даже не оглянувшись, он сделал шаг назад, и клинок прошел рядом, на волосок от его шеи. Тогда Магьер размахнулась и ткнула его горящим факелом в живот, и снова Вордана вынужден был отступить.
Оказавшись вблизи, Магьер увидела, что глаза его, глубоко запавшие в глазницы, затянуты тусклой пленкой. Злобно глянув на Магьер, он поднял руку.
Малец выскочил из укрытия, прыгнул, норовя вцепиться зубами в руку противника. Вордана отдернул руку, и пес, промахнувшись, приземлился на все четыре лапы, прянул влево. Магьер подступила к Вордане справа.
— Держись подальше! — крикнула она псу. — Нельзя, чтобы он смотрел одновременно на нас обоих!
Позади Ворданы, на крышах, Магьер уловила какое-то движение. Наверняка это Лисил подбирается к ним поближе.
Магьер бросилась на Вордану, размахивая саблей и факелом, чтобы оттеснить его на правую сторону дороги. Малец послушно держался слева, но безостановочно рычал и скалил зубы, и Магьер не знала, как долго еще он удержится от того, чтобы снова не сунуться в драку.
С высоты бесшумно пала вниз темная тень… И хотя Магьер знала, что это Лисил, его появление на миг отвлекло ее.
Обнажив оба клинка, раскинув руки, чтобы сохранить равновесие, он спрыгнул с самого края крыши, похожий на огромную птицу со стальными крыльями. На лету он поджал одну ногу и вытянул другую, и, едва эта вытянутая нога коснулась земли, клинки Лисила, описав дугу, устремились в спину Ворданы.
И вновь ходячий труп увернулся.
Сила инерции швырнула Лисила на четвереньки, острия клинков вонзились в землю. Арбалет висел у него за спиной, и топаз, болтавшийся на шее, сверкал нестерпимо желтым светом. Малец оборвал рычание и, оскалив зубы, слева бросился на Вордану. На миг Магьер снова охватила неуверенность. Каким образом Вордана, не видя, предугадывает все их действия? Затем в ней полыхнул жарким пламенем гнев, и ночное зрение, верный признак дампирской натуры, явственно обострилось.
Это вампир, всего лишь еще один вампир. Волна знакомого голода растекалась по телу Магьер, наполняя его силой.
Мертвое лицо Ворданы повернулось к ней.
Острая боль пронзила Магьер, как будто нечто пыталось вырвать у нее внутренности. За болью пришла вспышка смертельной усталости. Магьер встряхнулась, сосредоточившись на своем голоде, — и мучительные ощущения тотчас исчезли.
Тусклые глаза Ворданы расширились. Он походя увернулся от очередного прыжка Мальца, ни на миг не отрывая взгляда от Магьер.
«Так это ты… ты и есть та, которую мы ждали?»
Магьер услышала эти слова, хотя губы Ворданы даже не шевельнулись. Она ткнула факелом ему в лицо.
Лисил развернулся на четвереньках, лягнул Вордану, пытаясь сбить его с ног. Мертвец подпрыгнул, увернувшись от удара, и тогда Лисил вскочил и взмахнул клинком, метя ему в горло. Вордана отшатнулся, и острие клинка насквозь проткнуло его капюшон.
Мертвец по-совиному склонил голову набок, с неподдельным интересом разглядывая Магьер.
«Все это время мы искали, ждали, подстерегали. И вот как нам довелось найти тебя! Ты сама явилась к нам!»
Он ухмыльнулся, показав редкие желтые зубы, торчащие из гниющих десен.
Магьер не дрогнула. Кто подстерегал ее? Не ее ли Вордана имел в виду, когда говорил Стефану, что будет нести стражу за спиной марионетки?
Взгляд Ворданы переместился на Лисила.
Полуэльф беззвучно вскрикнул, зашатался, упав на одно колено, и Магьер увидела, что все тело его сотрясла дрожь. Он попытался нанести удар клинком, но лишь обессиленно рухнул на колени.
Магьер бросилась вперед, но Малец опередил ее и, ударившись всем телом о ноги Ворданы, сбил его наземь. Пес вертелся, рычал, щелкал зубами, пытаясь впиться в лицо врага. Мертвец вскинул руку, чтобы прикрыть лицо, и зубы пса вонзились в прогнившую плоть. Малец замотал головой, стремясь изодрать мертвую руку в лохмотья.
Магьер метнулась к нему на помощь, но Вордана ухватил пса за заднюю лапу и, не обращая внимания на то, что другая рука его все еще стиснута зубами Мальца, со всей силы швырнул его в Магьер.
Она только и успела раскинуть руки, чтобы не задеть пса ни саблей, ни факелом. Малец всем телом обрушился на нее, и они повалились наземь. Когда им наконец удалось откатиться друг от друга и вскочить, Вордана уже шагнул к скорчившемуся на земле Лисилу.
Страх за Лисила заглушил и гнев, и дампирский голод Магьер. Рванувшись вперед, она заслонила собой полуэльфа, а Малец между тем ринулся прямиком на чародея. Вордана резко затормозил, попятился, выбросил перед собой руки, скрючив пальцы, словно когти.
Сознание Магьер заполнил невнятный и грозный гул монотонного речитатива. Вордана целиком сосредоточился на Мальце. Ей почудилось, что в глазах ходячего мертвеца на миг вспыхнул огонь.
Малец осадил так резко, что заскользил на задних лапах, завертел головой, глядя то вправо, то влево. Потом он заскулил, заметался по дороге, и скуление перешло в низкий рык.
— Малец, вернись! — крикнула Магьер.
Пес как будто и не услышал ее. Он завертелся на месте, горящими глазами впиваясь в пустоту между домами, и, тоскливо взвыв, опрометью помчался по дороге в сторону поместья.
От потрясения Магьер на миг оцепенела, а затем, размахивая саблей, ринулась на Вордану.
Тот опять увернулся, но на мертвом его лице промелькнула слабая тень тревоги. Магьер ткнула в него факелом, надеясь хотя бы поджечь мантию, но Вордана и на сей раз сумел вовремя попятиться.
«Твой эльф на последнем издыхании, но он надолго поддержит мои силы».
Магьер вздрогнула, мельком оглянулась на Лисила. Тот как раз поднимался на ноги и, похоже, был уже не так обессилен, как всего минуту назад.
Она осознала свой промах, стремительно развернулась, но было уже поздно. Теперь они оба попали в поле зрения Ворданы.
Магьер охватил жар. Она не могла понять ни единого слова в том речитативе, который вновь зазвучал в ее сознании, но гулкое эхо этих слов отозвалось в ней чувством, перед которым весь окружающий мир отступил и поблек.
Имя этому чувству было — страх.
Винн сражалась с непослушным арбалетом, едва держась на подгибающихся ногах, и голова ее по-прежнему шла кругом оттого, что окружающий мир сочился бело-голубым сияющим туманом. Малец убежал, а ее слабость, наведенная ритуалом, дорого обошлась Лисилу и Магьер. Прежде чем она успела вскинуть арбалет и выстрелить, оба они, казалось, сошли с ума.
Лисил побросал свои клинки, огляделся, диким взглядом обшаривая ночь, и побрел, шатаясь, в темноту между зданиями.
Магьер пятилась от Ворданы и, словно не видя его, озиралась по сторонам, широко раскрытыми от ужаса глазами глядя на нечто невидимое для Винн. Сама Винн видела только Вордану. В отличие от умирающего дерева, которое становилось все темнее оттого, что гасла его жизненная сила, Вордана сам был сгустком бездонной темноты.
Потоки сияющей сути мира тянулись к нему со всех сторон и, коснувшись его, мгновенно гасли, поглощаемые черной бездной. Бело-голубые струйки на миг касались черных шевелящихся лент в свечении Магьер и тут же, отпрянув, оттекали к мертвецу-чародею.
— Магьер! — громко закричала Винн.
Вордана повернулся к ней.
Глаза его были, как у Магьер, непроглядно-черны, чернее даже, чем сгусток тьмы, которым было его тело. Он уже держался уверенно и опять усмехался. Вордана шагнул к Винн, и в сознании девушки зазвучал его голос:
«Какое везение… прежде чем вернуться домой с добрыми вестями, я смогу насладиться вкусом твоей жизни!»
Винн подняла арбалет и выстрелила. Она старалась целиться, как учил Лисил, в торс противника, но в тот миг, когда она спустила крючок и болт полетел в цель, арбалет дрогнул в ее руках.
Оперенный, смоченный чесночной водой болт вонзился в правый глаз Ворданы. От сильного толчка голова ходячего мертвеца дернулась вправо, и наконечник болта вышел из его виска. Вордана закричал, хватаясь за болт, рана зашипела, задымилась, и этот дым заволок его лицо.
Не дожидаясь, пока он придет в себя, Винн бросилась бежать. Бело-голубое сияние мешало ей как следует рассмотреть дорогу, и она едва не налетела на бронзовый фонарь-треножник. Пламя, пылавшее в нем, на миг ослепило девушку, но зато ее тут же осенило.
Магьер и Лисил применяли в бою с вампирами огонь.
Железная чаша фонаря была слишком горячей и чересчур тяжелой, а зажечь от пламени фонаря Винн было нечего. Зато она вспомнила место, где наверняка найдется что-то горючее.
Шатаясь и оступаясь на каждом шагу, Винн побежала к кузнице, стоявшей около общинного дома. Прошлым вечером, когда они только прибыли в город, из трубы на крыше кузницы шел дым. Если кузнец жив и не забросил свою работу, то в кузнице наверняка найдется вдоволь тлеющих углей, оставшихся после дневных трудов. Добежав до кузницы, Винн облегченно вздохнула — дверь оказалась незапертой. Девушка нырнула в кузницу в тот самый миг, когда за ее спиной уже слышался топот бегущих ног.
Чейн безжалостно гнал слабеющего коня по лесу, к окраине города. Он все время слышал зловещий вой Мальца и спешил отыскать место, откуда можно будет увидеть, что происходит. Поспевает ли за ним Вельстил, Чейна нисколько не волновало.
Собачий вой оборвался.
Местность вокруг была довольно ровная, но Чейн все же ухитрился найти холмик, с вершины которого виднелся окруженный городскими зданиями перекресток. Потянувшись туда всеми своими чувствами, он обнаружил, что на перекрестке разыгрывается мрачная сцена.
Магьер, в кожаном доспехе, с саблей в одной руке и горящим факелом в другой, наступала на человека в недлинной, измазанной грязью мантии с капюшоном. Чейн сосредоточил все свои чувства на противнике дампира — и увиденное встревожило его не на шутку.
Тот не был совершенно неощутим, как Вельстил, но в нем не было ни капли жизни, не было даже того, что Чейн ощущал в себе подобных, — лишь бездонная пустота смерти, которой прежде он никогда не встречал… по крайней мере в тех, кто двигался, как живой.
Малец бросился под ноги врагу, сбил его наземь и вонзил зубы в его руку. Лисил скорчился на земле, но ранен ли он, Чейн не мог разобрать. Ходячий мертвец вдруг швырнул пса в Магьер, и она рухнула под его тяжестью. И пес, и дампир почти сразу вскочили, но мертвец был уже на ногах и протягивал руки к Мальцу.
Пес завертелся как бешеный и с воем умчался в темноту, удаляясь от реки. Когда он исчез из виду, Чейн спешился и побежал в тот же разрыв между домами — оттуда лучше было видно то, что происходило на перекрестке. Магьер между тем снова бросилась на врага, а Чейн наконец-то разглядел то, что искал.
Винн, с заряженным арбалетом в руках, укрылась за канавой на дальней стороне дороги. Оглянувшись на бегу, Чейн увидел, как мертвец протянул руки к Магьер, стоявшей между ним и полуэльфом.
— Магьер! — закричала Винн.
И Чейн стиснул зубы, сознавая, что она обнаружила себя.
Магьер и Лисил бросились бежать в разные стороны и, пробежав между домами, исчезли в лесу. Они бросили девушку, а мертвец уже обернулся и увидел ее. Винн выстрелила из арбалета.
Чейн рванулся было к ней, но тут его с силой дернули за плащ.
— Стой! — прошипел Вельстил.
Чейн развернулся, наотмашь хлестнул его по руке и оттолкнул.
— Она же там совсем одна!
— До Хранительницы мне дела нет, — сказал Вельстил. В своем черном плаще он и сам казался ожившей тенью. — Магьер в опасности. Мы должны нагнать ее.
Если бы Винн так отчаянно не нуждалась в помощи, Чейн сейчас набросился бы на Вельстила и одним ударом снес бы ему голову. Вместо этого он отступил на два шага, развернулся и со всех ног побежал между домами к перекрестку.
У фонарных треножников Чейн остановился, торопливо огляделся по сторонам. Справа, с дороги, донесся удаляющийся топот. Чейн бросился туда и успел увидеть, как Винн исчезает в широких дверях какого-то строения. Почти сразу вслед за ней туда вбежал и мертвец. В воздухе вокруг здания стоял густой запах угля и железа. Обнажив меч, Чейн метнулся к распахнутым дверям кузницы.
Заглянув внутрь, он увидел ходячего мертвеца, который заглядывал в пустые стойла. Посреди кузницы стоял сложенный из кирпичей кузнечный горн, полный раскаленных углей.
— Винн! — закричал Чейн. — Где бы ты ни была, не показывайся!
Мертвец развернулся к нему.
За то недолгое время, что Чейн был вампиром, ему довелось повидать немало трупов, но ни одного — на стадии разложения. Арбалетный болт, который Винн вогнала в левый глаз мертвеца, исчез, и на его месте чернела дыра, расползавшаяся по впалой, мертвенно-серой щеке.
— Тебе нравится колдовать? — осведомился Чейн. — А ну-ка, испытай свое умение на мне!
То была лишь пустая похвальба, потому что он понятия не имел, какого рода магию применил мертвец к Лисилу и Магьер. Впрочем, и у него самого в запасе имелась пара недурных трюков.
Мертвец окинул взглядом меч и щегольской плащ Чейна, и по его высохшим губам зазмеилась ухмылка. Уцелевший глаз сузился, и на миг Чейн ощутил, как нечто раздирает его изнутри, затем это ощущение исчезло.
Мертвец больше не ухмылялся.
Он перевел взгляд с лица Чейна на его грудь, и Чейн, покосившись, сразу понял, что его заинтересовало, — бронзовый сосуд для призыва фамильяров.
«И ты полагаешь, что сможешь тягаться со мной… вампир?»
Слова эти гулко прозвучали в сознании Чейна.
За долгие годы изучения магии Чейн практически никогда не слышал о надежном методе передачи мыслей, которыми пользовался бы колдун или тавматург. На миг он оцепенел, не зная, что предпринять.
Перед ним был чародей.
А это означало, что Винн… да и сам Чейн, если уж на то пошло, угодили в серьезную переделку.
Чейн метнулся вперед, взмахнул мечом, сжигая жизненную силу, которую ему довелось поглотить в эти ночи. Если он успеет снести этой твари голову… Мертвец поднырнул под меч, даже бровью не поведя. Казалось, он уже знал, что задумал Чейн, когда тот только начал двигаться.
Сорвав со стены тяжелый кузнечный молот, мертвец нанес ответный удар. Он явно не был искушен в воинских искусствах, но все равно ухитрился застать Чейна врасплох. Вампир отшатнулся, налетел на горн, и рука его в поисках опоры на миг погрузилась в покрытые тонким слоем пепла раскаленные угли. Зашипела кожа, и Чейн, услышав этот звук, торопливо отдернул руку.
Мертвецу-чародею, видимо, как и самому Чейну, требовалось время, чтобы обратиться к магии. Сейчас он опять неуклюже взмахнул молотом, и Чейн ловко увернулся, торопливо составляя в уме план действий.
Мысленно начертав на полу алые светящиеся линии, он представил, как они отделяют его от ходячего мертвеца, и зашептал заклинание. Сперва возник круг, потом вокруг него треугольник, в углах которого один за другим начали возникать знаки и символы. В центре диаграммы был виден пол под ногами мертвеца.
И тут в сознании Чейна раздался мертвый смех:
«Колдун?! А я-то уж забеспокоился, что ты можешь быть мне опасен!»
Внезапно Чейн осознал, что не в силах сдвинуться с места. Он ощущал свое тело, и мышцы его были расслаблены — они просто не подчинялись приказу мозга отступить на шаг назад.
Когда последнее слово заклинания сорвалось с его губ, он содрогнулся от того, что в мыслях разглядел сквозь диаграмму.
Помещение кузницы словно сделало оборот вокруг собственной оси. Чейн увидел горн, который должен был находиться у него за спиной, между ним и входными дверями. Он увидел самого себя, как будто смотрел на себя от дальней стены кузницы, смотрел глазами того, кто стоял перед ним, — глазами мертвого чародея.
А потом из-под земли вырвалось пламя — и не под ногами у ходячего мертвеца, как задумал Чейн, а под ногами у него самого.
Чародей проник в его мысли, внушил ему свое видение — и Чейн, не поняв этого, нечаянно обратил собственное заклинание против себя. Волна жара прихлынула к его ногам, обутым в сапоги, край плаща загорелся, а он так и не мог двинуться с места.
В этот миг лицо чародея исказилось и он разинул рот в беззвучном крике.
И выгнулся, заведя руки за спину, лихорадочно пытаясь что-то нашарить. Над плечами его заклубился черный дым.
Чейн почувствовал, что тело вновь повинуется ему. Он бросился на земляной пол, перекатился, чтобы сбить огонь с плаща. Недолговечное пламя, порожденное его заклинанием, уже сгинуло, но сапоги Чейна дымились, а штаны над голенищами сапог кое-где прогорели насквозь и почернели от копоти. Чейн вскочил — не без усилия, превозмогая боль в обожженных ногах.
В дальнем углу кузницы, возле узкой скамьи стояла Винн, сжав в руке разряженный арбалет. Привалившись спиной к стене, она пыталась перезарядить оружие, но руки упорно не слушались ее, и к тому же она все время моргала. За спиной Чейна раздалось странное бренчание, и он стремительно обернулся на звук, к своему противнику, который все извивался в надежде выдернуть из спины дымящийся арбалетный болт.
Бренчание доносилось от бронзового сосуда, который болтался на цепочке на шее у мертвеца. Видимо, из-за резких телодвижений чародея сосуд выпал из-за ворота рубашки.
Для чародейства такие сосуды были ни к чему, так зачем же мертвец-чародей его носит?
Повинуясь порыву, Чейн схватил противника за мантию и сильным рывком развернул его к себе. Чародей, еще не оправившийся от боли, на миг потерял былое проворство, и Чейн смог вцепиться в бронзовый сосуд. Дернув со всей силы, он разорвал цепочку и швырнул сосуд в раскаленные недра горна. Бронза тотчас начала плавиться, и гримаса боли на мертвом лице сменилась выражением беспредельного ужаса.
«Нет! Я не могу…»
Вытянув перед собой руки, мертвец бросился к горну, но Чейн, размахивая мечом, преградил ему дорогу. Мертвец отпрянул вбок, не сводя взгляда с бронзового сосуда. Под воздействием жара тот лопнул, и в прореху выскользнуло облачко пара. Уцелевший глаз мертвеца в ужасе округлился. Беззвучно разинув рот, чародей дико огляделся по сторонам.
В сознании Чейна воплем прозвучало одно-единственное слово (или имя?):
«Убад!»
В мысли Чейна хлынули потоком, зашуршали едва слышно невнятные слова. Испугавшись, что мертвец все-таки пытается сотворить собственные чары, Чейн опять с мечом в руке ринулся на него… но тут кузницу наполнили серые вихрящиеся тучи. Чейн не видел теперь не только своего противника — вообще ничего. Ослепленный, он начал махать мечом наугад… но тут загадочные тучи в один миг, как появились, рассеялись бесследно.
Чародей исчез. Теперь в кузнице были только Чейн и Винн, которая, вжавшись в угол, ошеломленно посмотрела на него, а затем тихонько сползла по стене на пол.
Ее карие глаза были широко раскрыты от изумления, и при виде ее смуглого овального лица Чейна точно громом поразило. Как же давно он не видел ее! Шатаясь, он подошел к Винн и грузно опустился на пол рядом с ней.
— Ты обгорел, — прошептала она.
Лицо ее было неестественно бледным, и не только от страха — еще что-то неведомое Чейну терзало ее. И она все время моргала, трясущимися руками прижимая к себе арбалет.
— Ничего такого, что я бы не смог залечить, — отозвался он.
— Его нет? Ворданы больше нет?
— Надеюсь, что да… хотя и не знаю, как и почему это произошло. Подобные сосуды применяются только в колдовстве, чародею они без надобности. Я рассчитывал, что там содержалось нечто, чем он поддерживал свое существование.
Чейн протянул руку Винн, чтобы помочь ей встать, но девушка отшатнулась и окинула его долгим взглядом… таким долгим, как будто что-то искала в нем. Чейн посмотрел на свои обугленные сапоги и штаны.
— Я исцелюсь, — заверил он.
Винн, похоже, только сейчас осознала, что перед ней именно он, Чейн.
— Что ты здесь делаешь?
— Я увидел, как эта тварь гонится за тобой. Не мог же я допустить…
Винн мотнула головой, да так резко, что каштановая коса выскользнула из-под капюшона.
— Я не о том… Ты знаешь, что я имею в виду!
Как он мог солгать ей, что придумать, чтобы она не рассказала о его появлении дампиру? Как он мог искать в ее глазах хоть малейший признак того, что она рада его видеть? В своем новом, посмертном существовании Чейн был истинно счастлив, лишь когда сидел рядом с Винн за широким столом в кабинете миссии и увлеченно рылся в древних пергаментах, прихлебывая мятный чай. Сейчас он тщательно прикрыл правду завесой полуправды… и опять протянул руку к Винн.
— Я пришел за тобой, — сказал он. — Тебе не место в этом нищем захолустном краю, среди темных и невежественных крестьян. Конь у меня крепкий и без труда доставит нас обоих в Белу, в вашу миссию. Я не то, что ты думаешь, и вдвоем мы смогли бы убедить в этом домина Тилсвита.
Глаза Винн еще больше округлились.
— Прошу тебя, согласись, — прошептал он. — Я готов сделать все, о чем только ты ни попросишь… если только мы вернемся в Белу и попробуем жить так, как жили раньше.
Никогда еще в жизни Чейн никого так не умолял.
По смуглой щеке Винн пробежала одинокая слеза. Девушка уронила арбалет на колени, обхватила дрожащими ладонями виски.
— Ты по-прежнему пьешь человеческую кровь? Ты по-прежнему охотишься и убиваешь, чтобы поддержать свое существование? Согласишься ли ты прекратить это… ради меня?
Чейн напрягся. Как же объяснить ей, как заставить ее понять, что смертные по большей части — безмозглый скот, не стоящий ее сочувствия? Для него, Чейна, все они — ничто. Ему дороги только избранные, такие как Винн и домин Тилсвит.
Он так ничего и не ответил, и Винн молча смахнула слезу рукавом. Больше она не плакала, но и на Чейна не смотрела.
— Ты не видел, куда убежали остальные? — спросила она. — Не знаешь, что сотворил с ними Вордана?
Всего лишь мгновение она беспокоилась о нем — и вот теперь все ее мысли о том, что случилось с Магьер, Лисилом и псом! Он открыл ей самое искреннее и сокровенное свое желание, а она говорит только о своих спутниках.
— Они были напуганы, — нехотя ответил Чейн. — Полагаю, Вордана обратил против них их собственные мысли, погрузил их в ложные видения, быть может, сделал явью их затаенные страхи.
— Я должна их найти, — сказала Винн, и опять по щеке ее поползла слеза. — Чейн, тебе нельзя следовать за нами. Если Магьер об этом узнает, если только она увидит тебя, она сделает все, чтобы отрубить тебе голову. И Лисил тоже.
А теперь она указывает ему, что он должен делать?!
— Ты не скучаешь по миссии? — спросил Чейн. — По вечерам, которые мы провели вместе?
— Ох, Чейн!.. — Голос Винн задрожал, сорвался, и она низко опустила голову. — Уходи, лучше уходи! Даже если я и скажу, что скучаю… что с того? Все это было ненастоящее. Ты мне лгал, а теперь я должна буду ради тебя солгать Магьер и Лисилу. Садись на коня и скачи прочь, пока не поздно!
С этими словами Винн не без труда встала, оперлась одной рукой о скамью, чтобы удержаться на ногах. Когда Чейн протянул руки, чтобы поддержать ее, она на миг оцепенела. Нет, она не оттолкнула его, но и не удостоила даже взглядом. Просто забросила арбалет через плечо и пошла к двери.
— Я знаю, что для тебя все потеряно и загублено бесповоротно, — едва слышно прошептала она. — И я всей душой благодарна тебе за то, что сегодня ночью ты оказался здесь… Но теперь ты должен уйти. И прошу тебя, держись от нас подальше.
С этими словами Винн вышла из кузницы, и Чейн даже не попытался задержать ее.