Серафима спешит на помощь

Глава 13. В лагере разбойников

Я пришла в себя от того, что меня неласково куда-то тащили. Болела голова, тошнило, в общем — хреновастенько как-то.

И куда же я снова вляпалась?

Воспоминания приходили отрывочно — как я пытаюсь стоять за спиной Хьюго с мечом, но выходит у меня так себе, я косячу и косячу, и получаю по голове. Тьфу, блин. Чтобы сильнее не сказать. А сейчас меня тащат за руки, это больно, ноги волочатся по земле, тащат, тащат… притащили. Уронили на землю.

— Это ещё кто?

— Видишь же — девка белобрысая!

— Сражалась, что ль?

— Как одержимая Тьмой!

— Тьфу! Зачем ты приволок эту девку? Пусть бы там подыхала! Не до девок сейчас!

— А вот сейчас лорд Мортор сюда проломится со своими людьми, а мы ему и скажем — хочешь девку обратно, забирай своих и проваливай! И нас не трожь.

Рациональное зерно в этих словах было, другое дело, что мне оно капец как не нравилось.

— Тогда не надо её тут бросать, в дом унеси, что ли.

Меня снова хватают, снова за руки и снова тащат с сопением и кряхтением. И куда-то сгружают. Шаги удаляются. Зато вокруг я ощущаю какую-то жизнь.

— Ой, кто это?

— Пленный воин?

— Да это девица, не разглядели, что ли!

— Девица в штанах, спасите, боги, светлые и тёмные!

— А что тебе я говорю — в штанах сподручнее!

— Она, поди, воительница, эта девица, видите, какая шишка на голове? Такие бывают, если сильно ударят!

— Одёжа-то у неё какая хорошая, глянь! И обутки какие, она, ж, поди, маг!

— Маг бы не пропустил удар!

— Как раз ударить-то и мага могут!

Тут я уже устала слушать трескотню, и открыла глаза. Где я и кто тут?

— Кто… вы? — язык плохо, но слушался.

— Ожила, ожила, глядите!

Я лежала… где-то на чём-то, меня окружали женщины и дети, сколько-то. И продолжали трещать без остановки.

— Расскажи нам, что случилось! Кто напал, что творится на дороге? — спросила одна из женщин.

— Хьюго напал, — сообщила я. — С друзьями. Вынесет тут всех разбойников нахрен. Вы пленники, да? — догадалась я.

— Да, — сообщил мальчишка лет десяти. — Что, неужели сам лорд-владетель пришёл бить разбойников? Они болтали вчера, что их в какой-то деревне рядом побили!

— Точно, — чуть кивнула я, сильнее не вышло, голова кружилась. — Мы с ним и побили. И с драконом ещё. Но он скотина, сбросил меня сегодня и сам попёрся воевать.

Тошнота скрутила меня совсем, я завалилась на бок… хорошо, в общем, что завтрак был давно и мало, и по ходу, успел перевариться.

— Матушку Эдит зовите, где матушка Эдит, пусть поможет девице!

— Вас как звать-то, госпожа?

— Кому тут помочь?

— Вот, матушка Эдит, госпожа воительница!

Кто-то, кряхтя, уселся радом с моей головой, и взял её в ладони.

— Кто ты, дитя? — голос не юный, а такой, как у воспитательницы из детдома.

Я глянула — о, старушка. Голова завязана, но не платком, как у наших старушек, а как-то хитро. И платье какое-то тёмно-серое, с передником.

— Я Серафима, — сообщила я.

— Как ты сюда попала? Где тебя нашли?

— Из драки вытащили. Мы с Хьюго прилетели на скотине… на драконе. Мы все били разбойников. А потом мне не повезло. Оружие неудачное, я с мечом не умею.

От рук старушки шло тепло, вот прямо тепло. Боль отступала, тошнота тоже.

— Попробуй сесть, — сказала старушка.

— Ага, — я попробовала, получилось. — Спасибо вам, госпожа Эдит, — я даже поклонилась. Скажите, я где? У разбойников?

Я сидела на земляном полу в какой-то маленькой избушке, типа землянки. Её вроде как выкопали и стены подпёрли деревянными столбами. Крыша из веток, и это ж в дождь должно быть неудобно? У стен что-то постелили на пол, и там сидели три женщины, молодые, и десяток детей в возрасте от трёх примерно и до двенадцати-тринадцати. Одеты все в лютую какую-то домоткань, не очень-то чистую. Кроме одного мальчика — у того шерстяная подпоясанная туника и шерстяные же штаны, даже с какой-то вышивкой.

— У Рыжего Волка, да, — сказал мальчик. — Он осмелился похитить даже меня, а я — племянник лорда Свона!

Я ничего не успели узнать про какого бы то ни было лорда Свона, но — мать вашу, нужно что-то предпринимать. А то правда как сейчас закатят сеанс шантажа, и что мы будем делать?

Я прислушалась. Снаружи кричали, откуда-то доносился шум драки. И этот шум медленно, но неумолимо приближался.

— Где тут можно спрятаться? — спросила я у остальных моих товарищей по плену.

— Да где тут спрячешься-то, — вздохнула одна их женщин, да что там, девчонка, просто жизнью замученная.

— Давайте соображать, вы лучше моего знаете, что и как тут устроено.

— Тут есть ещё один дом с пленниками, и дом, где ночует Рыжий Волк и его ближние, а дальние — просто у костров, на улице, — сообщил мальчик, который чей-то племянник.

— А что в том доме, где ночует этот Волк?

— Да кто там был-то!

— Я была, — вздохнула ещё одна девушка. — Там почище, две лавки есть, и стол ставят на козлы, когда им поесть надо. Лавки накрывают плащами, и на них спят.

Я не стала уточнять, при каких обстоятельствах девушка побывала в том месте, уж явно там ничего хорошего.

— Кто может посмотреть — есть ли там люди?

— Нет никого, — сказала старушка Эдит. — Не чую, пусто там. Все воевать пошли.

— Значит, идём туда прятаться. И молимся, чтобы им не оставили времени туда зайти. Можно ещё вход загородить.

В общем, дальше был смех и грех — а попробуйте-ка перевести кучу детей с мамашками и не только с мамашками с места не место, не привлекая внимания! Но я кое-что знаю про детей, так-то доводилось, я быстро придумала им какую-то фигню, что мы доблестные разведчики и идём разведывать вражеский лагерь, и мы должны сделать это тихо-тихо, чтобы нас никто не увидел и не услышал. Дети примолкли.

Потом я сама вылезла наружу — точно, ещё один домик рядом, побольше. Глянула — пусто, и всё, как сказано — лавки и стол. По моей команде они набились под стол и под лавки, и я накрыла всё это какими-то плащами, чтоб видно с ходу не было. Потом заглянула ещё в один домик, с другой стороны — там сидели девушки, десяток. Перепугались, начали визжать.

— А ну тихо, — скомандовала я.

Послушались.

— Снаружи драка, милорд Хьюго пришёл с друзьями навести порядок и побить разбойников. Если не хотите попасть под раздачу — пошли со мной прятаться.

В общем, они пошли. Кто-то взялся хныкать, я показала кулак, замолчали. В домике главного с этими уже стало тесновато, ну да кому сейчас легко? Никому. Я оглядела домик, потом догадалась — мы сняли крышку со стола, две широкие тяжелые доски, и приставили её поперёк входа. И привалились изнутри.

Долго ждать не пришлось — шум боя докатился до этих мест. Крики, лязг, проклятия, ещё что-то там. Кто-то ломанулся к нам, ничего не понял, попёр дальше. Мы сидели тише воды, ниже травы, и я боялась только одного — не взялись бы жечь наше убежище.

Что же, судя по звукам, в наш соседний домик заглянули, не нашли никого, заругались. А дальше уже стало не до поисков — наступила тишина. Видимо, наши победили и всех переловили.

Я прислушалась — знакомые голоса. Нормальные — Хьюго, кошак Бриан, кто-то ещё. Можно вылезать?

— Так, я пошла на разведку. Если я права, то всё хорошо, и нас спасли. Если нет, ну… запирайтесь, короче.

Мы отодвинули столешницу от входа и я выбралась наружу. Огляделась — ну да, лагерь, и живут в нём свиньи и засранцы, судя по хаосу вокруг. Три наши домика снаружи вообще как шалашики, ещё есть загон со скотиной, и по всей площади вокруг чего только не валяется. Впереди — Хьюго, его друзья, пленники, они что-то там перетирают.

А потом Хьюго бросил на землю меч и с нечеловеческим воплем бросился на пленников.

Так-так-так, а это что ещё за беспредел? Он же вроде нормальный, никакой не берсерк и мухоморов не ел, некогда ему было?

Или это и есть то самое проклятие?

Вообще выглядело реально страшно — он кому-то там руками что-то оторвал, а с какой силой бил, я и представить побоялась. Правда, друзья не тупили, переглянулись и разом втроём вцепились в него и оттащили, и уложили на землю, и кажется, им было очень непросто это сделать. И отпустить не выходило, потому что он дёргался весь, и стоило рыжему Роберту чуть ослабить хватку, а он сел сверху на ноги, как пациент душевненько его пнул, так, что бедняга рыжий подлетел едва не к небесам, правда, быстро просёк, и приземлился опять на ноги всем своим весом. Дураки, лучше бы большого и лысого на ноги посадили, он бы точно удержал, думала я, пока чесала к ним по жухлой и вытоптанной траве.

— Что с ним? — спросила я с ходу.

Потому что если заболеет или поломается, мне-то куда деваться? А я уже почти привыкла, что останусь здесь до следующего ноября!

— О, глядите, нашлась пропажа! — завопил кошак Бриан.

— И где тебя носило, дуру? — хмуро спросил лысый. — Почему не сидела, где было велено?

— Тебя забыла спросить, — я на него даже и не посмотрела. — Если остался кто-то вменяемый, скажите — что это с ним такое? — кивнула я на дёргающегося и рычащего Хьюго.

— Чего? — не въехал лысый.

— А это, госпожа, его проклятие, — едва ли не с поклоном сказал кошак Бриан. — Хорошо, мы уже видели, доводилось, потому и не испугались.

Я глянула на разбойников — те были в ужасе примерно все, даже те, кто одет получше, пострадал поменьше и перед тем глядел повеселее. Мне тоже не сказать, чтоб понравилось, но я и эпилептиков в жизни видала, и реальных сумасшедших, и просто пьяных придурков, которые ничего вокруг себя не понимали и не помнили, и уродов, которым терять нечего, тоже видела. Есть ли Хьюго, что терять? Он-то думал, что нечего, а оказалось — вполне так да. И люди у него, и друзья, и с роднёй какая-то тёмная история. Поэтому надо спасать. А что делать-то?

— Водой отливали? — спросила я.

— Не поможет, госпожа, — покачал головой пнутый рыжий. — Пробовали, когда его в самый первый раз скрутило.

— Не прокатило, значит. По голове били?

— А как же, — ухмыльнулся кошак. — Первым делом. Встал, отряхнулся и дальше крушить пошёл. Ещё верёвками вязали, сначала простыми, он их порвал почти сразу же, потом магическими, там на подольше хватило, но всё равно порвал и пошёл.

— И сколько продолжается припадок? — чего ждать-то?

— Да по-разному, как-то три дня просидел в каменном мешке, это темница, хорошая такая темница в порубежной крепости, там стены все каменные, а дверь мощно заговорена, он пробиться не смог, как ни пытался. Правда, потом дней пять без сил лежал, — сообщил рыжий.

— И что делать? — я не понимала.

Они недоумённо переглянулись.

— Держать? — рыжий оглядел собратьев.

А всё это время наш пациент дёргался, стонал, рычал и всяко пытался освободиться, то и дело пробуя руки друзей на крепость, а их самих — на внимательность. Но они же сейчас выдохнутся, это ж невозможно так долго сидеть! Да ещё и после сражения!

— Послушайте, госпожа, — Бриан прицельно ткнул Хьюго пальцем в бок, куда-то между рёбер, то чуть притих. — Он же сказал, что вы — та самая, кто его спасёт!

— Мне он так же сказал, я не очень-то поверила.

— Вы из-за грани мира?

— Ну да, попаданка. У нас это так называется.

— И как вы у нас появились?

— Шла домой, заблудилась в парке, вышла в лесу, где за мной гонялись всякие идиоты и дохляки, утром уже набрела вот на него. Он меня поцеловал и привёз в замок на скелете скотины.

— Ну так спасай его, дура! — высказался лысый.

— Сейчас тебя промеж глаз спасу, мало не покажется. За базаром следи, да? — я обернулась к Бриану и рыжему, они показались мне более разумными. — Что надо сделать?

— Э-э-э… ну… — почему-то рыжий ощутимо замялся.

Кошак сообразил быстрее.

— Вы можете попробовать поцеловать его, госпожа, — быстро проговорил он.

— Поцеловать? — глупости какие.

— Да-да, Бриан прав, — поддакнул рыжий. — Это того, должно помочь.

— Если она — та самая, а вовсе не самозванка какая-то, — побурчал лысый, и тоже двинул Хьюго куда-то в бок, чтоб не дёргался.

Я успела подумать — тьфу, ерунда какая — но уже опускалась на ту самую жухлую траву рядом с ними всеми. Возле головы. Голова дёргалась, глаза смотрели куда-то в небо. Я поводила раскрытой ладонью перед лицом Хьюго.

— Он не видит вас, госпожа, — вздохнул кошак.

Ладно, не убудет же от меня? И вообще, мы уже целовались. Даже было ничего так — я поймала отголосок приятного воспоминания. Правда, тогда его не крючило и не корёжило, как сейчас, он смотрел осмысленно и улыбался.

Я наклонилась, оперлась на землю и коснулась его губ. Он дёрнулся и ускользнул. Да что такое-то? Ещё сейчас получу его дубовым лбом по носу, кто потом будет меня лечить? Пришлось приподняться, взять его дёргающуюся голову в руки, и поцеловать решительно и настойчиво. Зажмурить глаза, не дышать, не думать…

И что вы думаете? Затих. Вот я прямо ощутила, теми руками, что держала его бестолковую башку, что затих и расслабился. Отпустила ненадолго — дышал, хрипел. Закрыл глаза. Я подумала и поцеловала ещё раз.

Очнулся, паршивец, думала я, ощущая ответное шевеление его губ. Пришёл, значит, в себя. Ну ух, получилось. Отпустила его, разогнулась.

Друзья пациента смотрели с изумлением — кажется, кто-то не верил, что получится.

И первым опомнился как раз кошак. Отпустил руку Хьюго, поднялся, и тут же грациозно опустился на одно колено.

— Миледи Серафима, простите наши сомнения и примите мою службу.

И что вы думаете? Двое остальных сделали ровно то же самое. А я могла только сидеть на жопе ровно и глазами хлопать, потому что очень уж резким оказался переход. А потом сказала:

— Э-э-э… принимаю.

Глянула на пациента, а он как раз косил на меня серым глазом. И тоже собрался с силами и выдавил из себя еле слышно:

— Миледи Серафима, моя благодарность вам не знает границ.

Да ну тебя нафиг, лучше поднимайся и делай уже что-нибудь, или командуй, чтоб другие делали, думала я. А он отскрёбся от земли, поднялся, потом поднял меня.

И пока я тупила, поцеловал ещё раз.

Что же, после невероятного исцеления поцелуем мой статус в этом обществе резко поднялся. Прямо скажем, от странной причуды до чего-то очень важного. Мне быстро подтащили бревно, бросили на него толстый суконный плащ, усадили и даже дали в руку флягу с водой и кусок хлеба с сыром. Это последнее сделал сэр Бриан — со всякими реверансами, и ещё приговаривал, что я у них теперь — величайшая драгоценность, и как повезло Хьюго, и вообще. Рыжий Роберт таращился на меня изумлённо исподтишка, а лысый Ричард поглядывал хмуро, но — без прежнего недоверия.

Хьюго же сначала попытался командовать, и бегать по поляне, и везде совать свой нос, но кажется, приступ дался ему нелегко, и он потом просто сел на бревно рядом со мной. Фляжка у него была своя, а еды принёс Бриан — пробегая мимо. Более того, в той фляжке у него оказалось вино, и мне оно тоже было предложено, и я не отказалась.

Ну да, сейчас нужно было решить с разбойниками, пленными и награбленным имуществом, а потом уже соображать, что там ещё дальше.

В итоге я так поняла, что главных разбойников повязали, тех, кто попроще, и кто клялся, что никого не убивал — под присмотром заставили наводить порядок в лагере. А я сказала, что в самой большой избушке забаррикадировались пленные, и если их убедить в безопасности, то они выйдут и расскажут, кто тут есть кто, кто только воровал, кто убивал, а кто и ещё какими дурными делами занимался.

Общаться с пленными пошёл сэр Бриан — и правильно, рыжий будет тупить и таращиться, а лысый ещё скажет чушь какую-нибудь, и всё пойдёт прахом. А нужно, чтобы пленники поверили и были готовы рассказать, что тут вообще творилось. Мне стало интересно, я поднялась и тоже пошла поглядеть.

— Ты куда, миледи Серафима? — встрепенулся задремавший было Хьюго.

— Я тут, помогу Бриану наладить контакт с пленниками. Ты сиди, да? А как мы поймём, куда тебя можно положить и не кантовать, так сразу и положим.

— Зачем же так, госпожа Серафима, я вполне способен стоять на ногах, — начал было он, но я его тормознула.

— Значит так, драгоценный мой лорд Хьюго. Слушай сюда, — села рядом, уставилась на него. — Ты тут вот только что сначала рвал на кусочки разбойников голыми руками, хоть вроде сначала и договаривались применить их как-то по-другому, насколько я помню. А потом лежал и рычал, и не наносил ущерба людям и имуществу только потому, что друзья твои не растерялись и втроём тебя держали, и далось им это как-то непросто. И в себя ты пришёл каким-то чудом, как я понимаю, или же при помощи какой-то матери — я не въехала пока, во что вы тут верите. И ноги-то твои, я гляжу, трясутся отчего-то. То есть, я понимаю, от чего, после такого приступа должно быть капец несладко. И если ты сейчас куда-нибудь попрёшься и по дороге завалишься, никому лучше не будет. Вот скажи честно, ты доверяешь своим друзьям?

— Ричарду, Роберту и Бриану? Как самому себе.

— Вот значит расслабься и сиди. Они всё равно тебе рассказывают про всё, что тут делают, так ведь?

— Так, — вроде он стал смотреть более осознанно, что ли.

— Вот и славно. Сиди и наслаждайся. Говорят, можно бесконечно смотреть на то, как горит огонь, как течёт вода и как другие работают. Самый тот случай, как по мне, сиди и смотри.

— А ты куда?

— А я уже наладила контакт с теми пленниками, мы ж вместе сидели. Мне там голову залечили, а потом я их в самую большую избушку собрала и велела запереться изнутри. Вот они там и сидят. И я вижу, что не хотят никому открывать, и я их в целом понимаю. Но готова пойти и помочь Бриану с ними договориться.

Хьюго оглядел меня с головы до ног, будто в первый раз увидел.

— Хорошо, миледи Серафима, ступай, и пусть благословят тебя боги, тёмные и светлые. Тебе удаётся всё, за что ты берёшься.

— Да ладно, — не поверила я. — Не всё, ой, не всё.

Когда я дошла до домика с пленниками, то увидела, что к кошаку присоединился жрец Остамир, и они вдвоём уговаривали отпереть и выйти. А изнутри говорил кто-то из девчонок, говорил жёстко и злобно, что не верят и не выйдут.

— Девоньки, меня помните ещё? — я бесцеремонно вклинилась в разговор.

За дверью-столешницей, к которой, по ходу, привалилась изнутри куча народу, слышался какой-то шёпот и возня, изредка можно было разобрать возгласы вроде «она — не она».

— Ну давайте, кто-нибудь выглянет и посмотрит, я или не я. Пока не стемнело, да? Госпожа Эдит, например, она не перепутает. Здесь со мной сэр Бриан, он достойный воитель, и жрец Остамир. А ещё тут лорд Хьюго, он, правда, едва живой и на бревне сидит, а сэр Ричард и сэр Роберт ходят, его именем вяжут разбойников и вообще наводят порядок. Чтобы проверить это, кому-то из вас нужно выйти наружу. Выйдите и убедитесь.

Я не то, чтобы специалист именно по уговариванию, но — доводилось, что уж. И сработало — столешница зашевелилась, и из-за неё выбралась именно госпожа Эдит. Отряхнула платье от земли, сурово оглядела обоих мужиков — и рыцаря, и жреца. Потом осмотрела меня.

— Да, верно, это та самая девица, что с нами здесь сидела, с разбитой головой была, — подтвердила она.

— Ну вот, а это люди, которые пришли разобраться с разбойниками. Вас накормят, выслушают, и вернут домой. Хотите домой?

— Я хочу домой! — из-за столешницы выбрался тот самый мальчик, который был одет получше и утверждал, что он чей-то племянник.

— А вы у нас кто, уважаемый юноша? — поинтересовался Бриан.

— А я племянник лорда Свона! Меня зовут Бертран Блаунт!

— Так-так-так, это вы, значит, сбежали от воспитателя, куда-то ускакали на прогулке, и вас уже неделю оплакивает ваша почтенная матушка? — спросил жрец.

О как, пропажу идентифицировали, отлично. Теперь нужно сдать родным.

— Да, это я, — засопел мальчишка и уставился на свои сапоги.

Жрец тут же принялся многословно благодарить каких-то разнообразных богов, светлых и тёмных, а я взяла мальчишку за руку и отвела на то бревно, где собирали увечных.

— Вот, сиди рядом с лордом Хьюго и никуда не уходи, понял?

У того ах глаза засверкали — как, он будет сидеть рядом с самим лордом Хьюго? Тот, правда, ничего не понял, кажется, вообще спал. А тут проснулся и хлопал глазами на мальчишку и на меня. Но я оставила их разбираться самих, и пошла обратно к пленникам.

Там дело пошло — госпожа Эдит убедила остальных, что опасности нет, Бриан сообразил, что выходить наружу им совершенно не обязательно, ибо женщины и дети, и поэтому пусть остаются в доме, а если тесно, то пусть займут ещё один дом. И если кто-то готов заняться вопросами ужина, то пусть выходят и помогают, потому что ночевать все будут здесь, а соображать, кого куда доставить — уже утром.

Так и сталось — госпожа Эдит и ещё две женщины пошли к самому большому костру, и там с кем-то из парней Хьюго взялись что-то варить. Связанных разбойников загрузили в третий домик, и поставили вокруг стражу, а когда я спросила, где ночевать приличным людям, то сначала меня не поняли, а потом предложили идти и спать с пленниками. Ага, в переполненной избушке, конечно.

В общем, на ужин была каша с какими-то кореньями, потом расписали стражу на ночь и попадали спать. Мой доблестный маг сказал, что будет спать под боком у своей скотины, а я подумала, и пошла туда же. У него отменный тёплый бок, я проверяла. Мы обустроили норку под дырявым крылом, оказалось забавно. Скотина раскинула крыло — будто специально, и в ответ на мой вопрос — неужели так удобно, Хьюго только плечами пожал. Так вот, мы постелили на землю плащ, накрылись ещё одним, а сверху нас накрыли дырявым крылом.

Спокойной ночи.