Сэр Бэзил. Задача – умереть

Глава 7

– Вася, значит, – задумчиво произнесла Катя, когда я закончил свой рассказ. – Вася из пятой группы. Попавший сюда одновременно со мной. Сколько раз ты попадал сюда до того?

Разговор проходил в задней комнате ее лавки, служившей, по всей видимости, мастерской. Вокруг стояли верстаки, ящики с готовыми деталями, и все поверхности были засыпаны опилками. Катя сидела напротив меня, слегка наклонившись вперед, и мне стоило большого труда смотреть на ее лицо, а не ниже.

– Не помню, – честно ответил я. – После первого десятка я сбился со счета.

Катя выразительно выгнула изящные брови.

– Неплохо, – заметила она. – И при этом ты не можешь отсюда выбраться?

– Для этого надо умереть. А я стал бессмертным.

Катя громко фыркнула.

– Шутишь!

– Нет, – покачал головой я. – Можешь проверить.

– Что?

Я вынул кинжал из ножен и протянул ей.

– Попробуй меня убить.

Катя отпрянула.

– Совсем с ума сошел?!

– Я серьезно. Худшее, что со мной случится – я вернусь обратно, – улыбнулся я.

– Ага, а я, значит, тут останусь? – язвительно усмехнулась Катя. – Нет уж.

– Ну почему. Если тоже умрешь, то все будет хорошо. Впрочем, я смотрю, ты и тут неплохо устроилась, – я усмехнулся, окинув взглядом мастерскую.

– Это сейчас, – тихо заметила Катя, и что-то в ее голосе было такое, что я перестал улыбаться.

– Как ты вообще до этого додумалась?

– Собирать велики? – хмыкнула она. – Это был единственный доступный мне вид прогрессорства. Заново изобрести велосипед. Если честно, я не была уверена, что из этого что-то выйдет.

– Но зачем?

– Нужно же было как-то зарабатывать на жизнь. А у меня вариантов было – это или публичный дом, – Катя улыбнулась, но это не смягчило выражения ее красивого бледного лица.

– Значит, ты не можешь обходиться без еды?

Катя с сомнением глянула на меня.

– Я не пробовала… Но даже если и так, для меня важнее было обрести статус.

– Статус?

– Вася, ты хоть представляешь, что такое быть красивой одинокой женщиной в отсталом обществе? – Катя с любопытной интонацией произнесла слово «красивой» – не как если бы говорила о чем-то хорошем, а скорее констатируя досадный факт.

Я задумался и даже попробовал представить себе то, о чем она говорила.

– Тебя хотя бы не пытались сходу убить, – заметил я, наконец.

– Может, и зря. Так я бы сразу вернулась домой, а не жила бы в этом аду.

– Ну, теперь ты знаешь, что делать, – сказал я – и вздохнул.

Разумеется, теперь, когда я рассказал Кате, как она может вернуться, она не задержится в этом ненавистном ей мире надолго. И не то чтобы ее общество было таким уж приятным – я уже сейчас успел устать от ее язвительности и жесткости – но она была человеком из моего мира. Тем, кто мог понять мои шутки. Кто знал, возможно, те же песни. Кто мог закончить цитату из известного фильма. Кто понимал, почему гном Гугл – это смешно. Черт возьми, да она сама назвала свою фэйри Сири – почему-то я был уверен, что это не простое совпадение. На мгновение я представил себе, как мы могли бы путешествовать вместе, когда вместо равнодушного гнома-энциклопедии у меня был бы нормальный собеседник. И эта мгновенная картина открыла мне всю глубину моего одиночества в этом мире – того одиночества, которое заставило меня придумывать самые изощренные способы самоубийства. Ко мне вернулось то, прежнее отчаяние – и, совершенно не думая, что говорю, я сказал:

– Пойдем со мной.

– Куда? – не поняла Катя.

– Вообще. Пойдем вместе. Я могу защитить тебя, так что тебе не придется больше делать велосипеды. Просто пойдем.

Теперь Катя осознала, что я ей предлагаю. Она усмехнулась.

– Пойти с тобой? В качестве кого? На все готовой спутницы?

– При чем тут это…

– При том. Ты весь наш разговор смотришь не на меня, а на мою грудь.

Черт! А ведь я так старался этого не делать.

– Если ты не хочешь, чтобы люди смотрели на твою грудь, стоило бы по-другому одеваться, – сухо заметил я, бросая взгляд на совершенно неприличный вырез.

– Я пыталась.

– И?

– Ничего не выходит. Любая одежда на мне через некоторое время начинает выглядеть так. Я уже смирилась, если честно. Иногда даже полезно, – хмыкнула она.

– А, то есть тебе можно использовать это, а я не могу просто посмотреть? Где логика?

– Моя грудь – мои правила, – парировала Катя.

Я натянуто улыбнулся и на всякий случай перевел взгляд на ее ноги. Там, в принципе, тоже было на что посмотреть – но это, кажется, Катю не нервировало.

– Значит, остаешься, – уточнил я, изучая то место, где кончалось голенище сапога и начиналась полоска гладкой кожи, приоткрытая разрезом юбки.

– Нет. Валю отсюда поскорее, – фыркнула Катя. Я кивнул.

– А что будет с тобой? – спросила она вдруг мягко, и я так удивился перемене интонации, что резко вскинул голову.

– В смысле?

– Ну… Ты же не можешь вернуться, верно?

Я улыбнулся.

– Не могу. Но я, как видишь, тоже неплохо тут устроился. У меня есть меч, гном и даже – великая миссия. Возможно, в процессе ее выполнения мне повезет, и кому-нибудь удастся, наконец, меня убить.

Катя долго молчала. На одно короткое мгновение я подумал, что она, возможно, выбирает, не остаться ли все-таки со мной, но она лишь произнесла:

– Странно, наверное, жить, надеясь на свою смерть?

– Это не самое странное, что со мной здесь успело произойти, – пробормотал я и резко поднялся, желая поскорее закончить этот разговор. Я и так позорно раскис, еще и просил о чем-то… Ар-р-р!

– Удачи тебе, – бросил я Кате и вышел из мастерской, не оглядываясь. Кажется, она что-то сказала в ответ. Но я не стал прислушиваться.

Вообще-то у Гугла был вполне четкий план, как можно узнать хоть что-нибудь про шлем. Согласно ему, мы должны были добраться до первого крупного эльфийского города Трильо, где гном собирался побеседовать с местными оружейниками.

– С эльфами?

– Почему? С гномами, конечно.

– Ты же говорил, что у гномов союз с людьми против эльфов, – удивился я.

– Нет. Это у людей союз с гномами против эльфов. А у гномов с эльфами налаженные торговые отношения.

– Кажется, это так не работает, – с сомнением заметил я тогда.

– Но ведь работает же, – возразил Гугл, и спорить с его доводом было сложно. В конце концов, до сих пор на эльфийской земле к гному относились вполне терпимо – по большей части, не замечая его, а значит, отношения между расами и впрямь не были враждебными.

Выйдя от Кати, я тут же подозвал Гугла и сказал:

– Идем в Трильо.

– Прямо сейчас? – флегматично осведомился гном.

– Сию минуту.

– За гостиницу платить не будем? – уточнил гном так же равнодушно.

– Черт… Окей, Гугл, платим за гостиницу и тут же идем.

Гном странно выжидающе на меня смотрел.

– Что такое?

– Жду вопрос.

– Какой вопрос?

– Который вы всегда задаете после слов «Окей, Гугл».

Я раздраженно вздохнул – и в то же мгновение услышал серебристый смех за спиной и обернулся. Возле двери, над самым лесопрётом, порхала Сири и смеялась.

– Вот глупый! – воскликнула она, глядя на Гугла, подлетела повыше, кувыркнулась в воздухе и исчезла внутри лавки. Я усмехнулся и глянул на гнома.

– Я просто точно выполняю указания, – пробурчал гном слегка обиженно – и, кажется, это был первый раз, когда в его голосе я услышал хоть какую-то эмоцию.

Трильо полностью подтверждал теорию: «Чем больше город, тем хуже с преступностью». В отличие от маленьких, аккуратных эльфийских городков, в которых мы останавливались до сих пор, Трильо не вызывал ощущение рая на земле. Это был первый город, где люди жили не вперемешку с эльфами, а в отдельном гетто – и районы вокруг него явно считались неблагополучными. Мы пришли поздним вечером, и идти по темным улицам становилось все неуютнее. Дошло до того, что я вытащил меч из ножен – это, кажется, отпугнуло несколько головорезов на нашем пути. Гугл несколько раз предлагал свернуть в сторону богатых эльфийских кварталов, но я почему-то уперся. Может, мне просто было тоскливо на душе и хотелось приключений. А может, это на самом деле было предчувствием.

Так или иначе, в первую ночь ничего интересного с нами не произошло. Я снял дешевую комнатку в трактире, на самом чердаке, и на удивление хорошо выспался. В этом мире я никогда не видел снов – ни кошмарных, ни приятных, но на этот раз проснулся с ощущением, какое бывает обычно после хорошего сна. Гугл уже наметил маршрут на сегодня – и в отличном настроении, не омраченном даже скудным трактирным завтраком, я последовал за гномом.

Это было интересным опытом. Сегодня говорил, в основном, Гугл – он лучше знал, как и о чем расспрашивать своих сородичей, а я слушал их разговоры – неторопливые, размеренные, совершенно не свойственные современным людям моего мира. Гномы вспоминали общих знакомых, родную страну, говорили об оружейном и кузнечном деле так, что хотелось порой бросить все и рвануть в Кордуол, стать гномом…

«Нет уж, – прервал я собственный поток мыслей, – еще раз менять расу я не стану. Тем более что для этого придется, по-видимому, отрезать себе ноги».

Однако беседы Гугла с гномами, хотя и на редкость увлекательные, ни к чему не привели. Оружейники, как один, качали головой и говорили, что о местонахождении легендарного Шлема им ничего не известно. Меня удивляло, что такой явно могущественный магический артефакт не имеет имени, и, в конце концов, спросил у Гугла об этом.

– У Шлема должно быть имя, – невозмутимо ответил тот. – Но его никто не знает.

Я с недоумением уставился на него.

– Это как? Забыли?

– Нет. Просто настоящее имя Шлему может дать только настоящий Герой. Тогда Шлем обретет свою полную магическую силу.

«Nomen est omen[3] в действии», – подумал я.

Поскольку гномы ничего рассказать не смогли, я решил, что на следующий день мы пойдем к эльфийским мастерам.

– Рискованное предприятие, – констатировал Гугл.

– Расскажи мне еще, чем именно я рискую, – хмыкнул я.

– Пожизненным тюремным заключением, – предположил Гугл как будто между делом. Я уставился на него.

– Что?!

– Это не точно, – тут же добавил гном. – Но вероятно.

– И насколько вероятно? – нахмурился я. Перспектива провести вечность в местной тюрьме – а именно столько составил бы мой срок – меня совсем не привлекала. И хотя я подозревал, что рано или поздно смогу сбежать, такое приключение я пока что точно мог пропустить.

– Не знаю, – пожал плечами гном. – Сложно посчитать. Но эльфы обычно скоры на расправу, если чем-то недовольны.

– Расправа подразумевает убийство, разве нет?

– Или дешевую рабочую силу, – возразил гном.

– Но за что вообще меня могут посадить?

– Сэр Бэзил, одной истории про ваши уши достаточно.

– Ее никто не знает.

– Постарайтесь, чтобы и не узнали, – назидательно велел гном. Я фыркнул, хотя и не собирался поступать по-другому.

В общем-то, приключения можно было найти и более простым способом.

Вечером, когда стемнело, я решил выйти прогуляться. Гугл прочитал мне обширную лекцию на тему преступности в нашем районе и уровня смертности, в том числе от рук убийц и разбойников. Я выразительно посмотрел на гнома.

– Идете улучшать показатели? – догадался Гугл. Я рассмеялся и вышел на улицу.

Статистика дала о себе знать через три квартала, у самой границы человеческого гетто. Проявила она себя женскими криками – скорее злыми, чем испуганными – мужской руганью и, неожиданно, звоном колокольчиков.

– Твою мать, – пробормотал я и побежал на звук.

Наверное, если бы их было не трое, а даже двое, Катя бы от них отбилась – ее ярости хватило бы на пару валькирий. Но мужики имели большое преимущество в весе и количестве рук, а истерично порхающая вокруг Сири держалась на приличном расстоянии, не особо стремясь защитить хозяйку. Впрочем, это меня не сильно удивило. Во всех наших стычках Гугл тоже проявлял завидную осторожность и бесследно исчезал с поля боя до самого его завершения.

Я подошел в тот момент, когда двое смогли как следует скрутить Катю, а третий собирался разорвать ее куртку – хотя, на мой взгляд, рвать там было уже нечего. Я не стал их окликать и бросаться пафосными или остроумными фразочками. Первого, стоявшего перед Катей, я коротко резанул по шее. Не останавливаясь, полоснул по рукам второго, а третьего ударил в живот и потом, когда он выпустил Катю, удачно раскрывшись – в подмышку. Все трое упали на землю почти одновременно. Сири совсем не мелодично взвизгнула и взмыла куда-то за крыши домов. Катя тяжело дышала, глядя на меня в упор.

Я пнул того, который получил по рукам, но он не подавал признаков жизни, хотя умереть от такого не должен был.

– Ты убил их, – прохрипела Катя. Ее лицо белело в полумраке.

– Не всех, – возразил я. – Этот живой, по идее.

Катя глухо охнула.

– Ты в порядке? – спросил я, проверяя, не пострадала ли ее одежда. Но декольте и разрез юбки выглядели, как изначальное портновское решение.

– Зачем ты их убил?! – прошипела Катя.

– О, прошу прощения, – съязвил я. – Надо было оставить все как есть? Прости. Не хотел портить тебе удовольствие. Но в следующий раз, когда захочешь быть изнасилованной, зови меня. Я хотя бы гарантированно оставлю в живых. Или ты хотела таким изощренным способом вернуться в свой мир?

– Они бы тоже оставили в живых, – глухо сказала Катя.

Я поднял брови, осознал, что меч все еще у меня руке, вытер клинок об штанину и убрал в ножны.

Катя поморщилась.

– Я попробовала… Вернуться. Ничего не получилось. Все, как ты рассказывал. Поэтому я узнала, по какой дороге пошли вы с гномом, чтобы догнать вас.

– А, – холодно сказал я. – Теперь решила принять мое предложение? Когда другого выхода не осталось?

– А ты что хотел? – крикнула Катя. – Чтобы я кинулась за тобой по первому зову? Между прочим, Крис Хемсворт совсем не в моем вкусе!

– Не в моем тоже, – все так же холодно заметил я. – Идем отсюда, не то мне придется еще кого-нибудь убить. У тебя не самый подходящий наряд для этого района.

– Я говорила, что не могу этого изменить, – процедила Катя, но послушно пошла следом за мной. – И вообще, знаешь, что, Василий П…

Я резко обернулся и зажал ей рот рукой.

– Никогда, запомни, никогда, – проговорил я тихо, – не называй мою фамилию.

Катя ошарашенно смотрела на меня поверх ладони.

– Да и по имени меня тоже не называй. Я здесь – сэр Бэзил.

Я опустил руку, а Катя тут же отступила на шаг, явно не желая стоять слишком близко.

– Я умру со смеху, говоря «сэр Бэзил», – заметила она совершенно серьезно.

– Тогда придумай что-нибудь еще, – пожал я плечами.

– Базз, – сказала она, наконец.

– Что?

– Буду называть тебя Базз. Раз ты предпочитаешь искаженную латынь греческому первоисточнику.

Я усмехнулся, а потом до меня дошло.

– Подожди, Базз? Как Базз из…

– «Истории игрушек», да, – хмыкнула Катя.

Некоторое время я скептически смотрел на нее, а потом поднял руку и плавно провел перед своим лицом:

– «Бесконечность – не предел!»

Катя улыбнулась – и впервые это выглядело вполне искренне.

– Идем, Вуди, – позвал я, разворачиваясь и направляясь дальше по улице.

– Ты же не собираешься все время так меня называть? – встревожилась Катя за моей спиной.

– О нет, – заверил я ее. – Ты у нас будешь Кэт.

– Как радистка Кэт?

– Именно. Только не вздумай рожать.

Я поселил Катю в комнате, которую снял для себя, а сам спустился в зал трактира, где сидело несколько поздних гостей. Было довольно тихо – каждый пришел один и не стремился заводить новые знакомства. Я сел за стол в дальнем углу и стал наблюдать за посетителями. Настроение у меня было несколько задумчивым – но, пожалуй, хорошим.

Внезапно я заметил у молодого эльфа, сидевшего неподалеку от меня, инструмент, похожий на лютню, который лежал на скамье рядом с ним.

– Эй, – позвал я его тихо. Эльф поднял голову и обеспокоенно глянул на меня.

– Ты играешь на этом? – спросил я, указав взглядом на лютню. Эльф гордо вздернул подбородок.

– Я – бард Ранункуэль, – заявил он.

– Ах, – кивнул я, сделав вид, что это о чем-то мне говорит. – Не согласишься ли ты сыграть мне что-нибудь в таком случае?

Эльф неуверенно посмотрел на меня.

– Я заплачу, – заверил я, и его лицо тут же разгладилось. Эльф взял в руки лютню, повернулся на скамье, закинув ногу на ногу, и заиграл.

А я застыл от изумления.

Потому что играл он Франческо да Милано. Ту мелодию, которую большинство в моем мире знает под названием «Город золотой»[4].