Семь Нагибов на версту часть 6

Глава 22

Глава 22

Варшава негостеприимно встретила меня мокрым снегом и ледяным ветром, который, казалось, промораживал каждую, даже самую мелкую косточку в моем организме.

С сомнением посмотрев на небо, я решил, что сегодня точно не летная погода. Поэтому потопал в здание аэропорта. Расписание рейсов я знал, мой паспорт гражданина Дании не вызвал никаких вопросов, и вот я уже прохожу регистрацию на рейс до Лондона.

Как-то внезапно накатила грусть — все радуются, веселятся, у всех предновогоднее настроение… Один я болтаюсь по мирам и никак не могу успокоиться. И вместо того, чтобы сейчас сидеть дома в уютном кресле перед растопленным камином, в окружении своих красавиц, опять решаю межмировые проблемы. А оно мне надо? Вздохнув, я признал: самое противное, что надо. Ну не могу я уйти, оставив свой родной мир на растерзание демонам. Душа витязя, который клялся бороться с Тьмой, этого не вынесет.

Ещё раз тяжело вздохнув, я загнал эти мысли глубоко в себя, оставив на тот момент, когда захочу похандрить. Иногда, знаете ли, даже крутому супергерою хочется себя пожалеть, а поводов для этого ничтожно мало. А тут уже готовый шаблон.

Решив на этот раз не выделяться, я взял билет в эконом-класс, и это оказалось моей огромной ошибкой. Мало того, что этот самолет и сам был… Ну, скажем так, не первой свежести, и если бы я не умел летать, фиг бы в него сел. Так еще и место досталось в проходе.

На мою беду, через два кресла от меня сидела тучная полячка с двумя своими спиногрызами. И эти два чудовища, как только самолет оторвался от земли, внезапно поверили в себя и явили всем пассажирам свое истинное нутро. Да, сейчас модно называть подобное поведение гиперактивностью, но я знаю куда более точное, хотя и менее толерантное определение — невоспитанные пи*юки. Они принялись с дикими воплями носиться по салону, едва не сбивая с ног замученную стюардессу, бесцеремонно приставать к пассажирам и что-то орать на своем великом и могучем.

Их мамаша отнеслась к подобному абсолютно наплевательски и, воткнув в уши наушники, показывая нам свой опыт в этих делах, расслабленно растеклась по креслу. И все терпели, потому как нельзя в приличном европейском обществе делать этим утыркам замечание, которое нарушит их права. А то, что они их нарушают по отношению к остальным пассажирам, было плевать.

Но я терпел и превозмогал, прокачивая силу воли и усмиряя жажду убийства. Но она не усмирялась. В конце концов я не выдержал и незаметно создал у них под ногами иллюзию дыры в самолете.

Как они визжали!!! Метнулись к матери, размазывая сопли и вопя, что мы падаем. Тут уже стюардесса не выдержала и сделала той замечание. А когда мамаша попыталась включить «яжемать» и «онижедети», пообещала ее высадить в аэропорту с волчьим билетом. После этого наступила блаженная тишина и дальнейший полет прошел спокойно.

Опять порядком задолбавшая регистрация, опять серое небо и мокрый снег. Грязь и унылость столицы Англии не скрывали даже по-новогоднему украшенные витрины магазинов. А еще толпы смуглокожих мигрантов, у которых в глазах было явно написано желание испортить всем праздник.

Не обращая ни на кого внимания, я шел по улице в поисках неприметного уголка, откуда смогу стартовать в Йорк. Все-таки магия иллюзии у меня не мгновенная — нужна пара секунд, и делать это посреди толпы было не хорошо. Фиг его знает — может, тут агенты демонов есть. Заметят, так потом не отвяжешься.

Полчаса безуспешных петляний, и вот, как мне показалось, я нашел нужное место. Воровато оглядевшись, я нырнул в тёмный переулочек, в котором дико воняло мочой, и нос к носу столкнулся с сидящими там красавцами в количестве пяти морд.

При виде меня они оживились, что-то радостно залопотали на своем, не аглицком, и сделали приглашающий жест — проходи, мол, не стесняйся. И ножами так приветливо махнули. А я что? В скромности никогда замечен не был. Раз зовут, надо идти — вдруг у них тут распродажа или вообще чего бесплатно раздают.

Так, отвечая своей искренней улыбкой на их, я двинулся вглубь, а остальные за мной. Наверное, хотели экскурсию провести. Правда, пока никаких достопримечательностей, кроме пошарпанных стен, вокруг не наблюдалось, но местным видней.

Тупик — как неожиданно!!! Повернулся — смотрю, мои экскурсоводы улыбаются еще шире. Вот уважаю. Так и надо — если уж грабить, то культурно, вежливо и непременно улыбаясь. Впрочем, не до сантиментов сейчас. Потому как у Нагибиных грабеж — это не прощаемый грех. Поэтому я влупил со всей силой аристократического гнева в ближайшую улыбку. Зубы отдельно, тело отдельно. Разброс метра три и попутно сбитые еще два тела. Почти страйк, но ещё есть, куда стремиться.

Еще один попытался изобразить что-то в стиле капоэйры, перебрасывая нож из руки в руку. Я подловил момент и чуть сбил траекторию. Железо звякнуло об асфальт, а потом на него упало удивленное тело. Ну да, он же не на меня смотрел, а на нож, гадая, как это он так хитро вылетел.

Остальные мудрить не стали и, грозно прокричав что-то на своем языке, который я не понимал, кинулись ко мне, видать, желая продолжить экскурсию.

Увернулся, по пути чуть подкорректировав бег одного из них в сторону стены. С громким шмяком он сполз по ней, обнимая словно родную. Хотя, наверное, так оно и было — они же тут вроде как живут.

Двое оставшихся поздно сообразили, что экскурсия пошла не по плану. Треснув их головами друг об друга, я еще раз прошелся по стонущим телам, вырубая их. Мне свидетели не нужны. Потом обыскал безвольные тушки, став разом богаче на триста фунтов — это у них там деньги такие, и четыре ножа. Спрятал все в кольцо, в качестве сувениров. Ну а после, выдохнув, наложил на себя воздушный щит и взмыл в небо.

Прикинул скорость, сверился с навигатором и рванул так, чтобы прибыть часа через полтора-два максимум. До совместной атаки было еще часа четыре, так что я успевал с запасом.

Радуясь, что сегодня, наверное, все кончится, я несся быстрее ветра, распугивая встречных птиц, которые меня, конечно же, не видели, но как-то чувствовали. Города и села положение мной так и мелькали, но я редко смотрел вниз — чего я там не видел? Вроде европейская страна, а живут будто в средневековье. Нет, я понимаю, хорошо гордиться стариной и ее памятниками, но жить так же… Не для меня ходить на дырку и спать на соломе. Комфорт — наше все, кто бы что ни говорил.

Наконец навигатор приказал снизить скорость, если я не хочу улететь куда-то далеко.

Клифтон — пригород Йорка. Во времена Римской империи дорога, проходившая через Клифтон, вела к римской крепости в Йорке с северо-запада и направлялась к переправе через реку. Вторая дорога, которая выходила из крепости через северо-западные ворота, в конечном итоге соединялась с первой.

И вот возле первой я и приземлился, оказавшись среди небольших домов по виду постройки века эдак восемнадцатого. Биение жизни сразу показало мне живых людей, коих оказалось совсем немного. И в основном они расположились на окраине, как раз рядом со мной. Были они прислужниками демонов на добровольных началах или жили в счастливом неведении, я не знал и знать не хотел. Мне надо было переправить сюда своих, а для этого нужно помещение, чтобы не сильно светить эфиром. Все-таки в стенах дома его проще экранировать, потому как замкнутое пространство само по себе чуть гасило всплески.

Определив, в каком именно строении находится только один человек, я едва заметной тенью скользнул по дороге, потом перемахнул через низкий забор. Осторожный стук в дверь, кряхтящий, возмущенный крик, и вот она раскрывается. На меня уставился, подслеповато щуря глаза, древний старик.

Неожиданно его рука резко выпрямилась, и он, цапнув меня за воротник, втащил внутрь. Потом высунулся, огляделся и тщательно запер дверь на все замки. Я стоял и наблюдал за ним, не скрывая любопытства. Это вообще чего сейчас было?

— Проходи, чего застыл-то? — дед, тяжело опираясь на трость, пошел вглубь дома, ну а я за ним.

Небольшая комната, в которой жарко горел камин, два потертых кресла перед ним. Старик устало присел в одно и жестом пригласил меня сесть в другое. Я сел — любопытно же.

Тот тяжело вздохнул и молча уставился на меня своими бесцветными глазами, в которых отражалось пламя камина. Воистину жуткое зрелище. Был он стар — прям очень. Лет девяносто точно навскидку бы дал. Худое, можно сказать, даже высохшее тело, костлявое, морщинистое лицо, редкая седая борода, глубоко посаженные глаза. Рука, сжимавшая трость, была настолько сильно обтянута кожей, что явно виднелись кости.

Я изучал его, а он меня. Долгие пять минут мы просидели в абсолютной тишине, нарушаемой лишь легким треском дров. Наконец он сделал глубокий вздох, чуть собрался…

— Ты кто? — спросил он, не сводя с меня взгляда.

— Благородные люди, начиная беседу, всегда представляются первыми, -ответил я, невольно скосив глаза на очень старый портрет, висевший над камином. На нем был изображен мужчина в строгом мундире, с графским знаком на груди.

— Благородные… — с издёвкой в голосе протянул он. — Что может знать мальчишка из России о благородстве?

— Откуда вы знаете, что я оттуда?

— Я стар, но не слеп. И отчетливо слышу, что английский для тебя не родной язык. Характерный акцент для северных варваров. Но суть не в этом — мои глаза видят у тебя на пальце родовой перстень с гербом. Неужели у вас опять зародилась монархия?

— У нас, — это слово я выделил, — не зародилась, а всегда и была. И чтобы развеять все сомнения, позвольте представиться — граф Ямир Ярославович Нагибин.

Встав, я, как и положено по этикету, отвесил небольшой поклон.

— Надо же, не врешь, — удивился он. — Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу подобное. Но где же мои манеры — лорд Стен Анванли Четвертый, к вашим услугам, — тяжело привстав, он сделал такой же поклон. — Чаю, граф?

— Пожалуй, пока откажусь. Я несколько стеснен во времени, лорд, поэтому хотелось бы побыстрей завершить нашу, несомненно приятную беседу.

— Завершить, — закашлялся он смехом. — Так она еще и не началась. Кто ты такой, мы уже выяснили, но вопрос — что ты тут делаешь, остался открытым.

— Турист я. Вот, приехал на вас посмотреть, да себя показать.

— Турист, говоришь? И откуда ты взялся? Я вашего брата, если память мне не изменяет, лет пятьдесят в этих краях не видел.

— Что? Совсем нет достопримечательностей, что не ездят?

— Да как же не быть-то? Есть, конечно. Но они больше на местных, так сказать, расчитанны.

— А поподробней? — подобрался я.

— Ну есть, например, ратуша семнадцатого века. Правда, закрыта она уже лет сорок как, но снаружи вполне себе симпатично смотрится. Или вот дом мэра — тоже монументальное здание. Пустое, как сам понимаешь. Или вот городская тюрьма…

— Пустая?

— Ваша проницательность делает вам честь, граф. Конечно же, пустая.

— А есть ли в округе не пустые достопримечательности?

— Ну как же не быть? Есть и такие, конечно. У меня даже карта припасена с отметками.

Кряхтя, дед встал, вышел в соседнюю комнату. Там что-то зашуршало, упало с грохотом, послышался тихий мат, и вот он вернулся, держа в руках небольшой тубус. Открыв его, он вытащил туго свернутый лист, на котором была подробная карта Йорка, испещренная разными знаками.

— Вот смотри, — он ткнул худым пальцем в крестик, — это Йоркский собор. Там всегда находится куча народа. Но соваться туда не советую.

— Почему?

— Кто туда пошел, обратно уже не вернулся. Дальше Церковь Святой Троицы — святости в ней ни на пенни, а проблем собрать на тысячу фунтов сможешь. Музей Замка — раньше было весело. Теперь оттуда постоянно слышны вопли ужаса. Или вот — Замок Говарда, со всеми его подземельями. Это, так сказать, центр Клифтона. Там жуть жуткая и очень много странностей. Еще есть музей шоколада, завод по производству какао, центр викингского Йорвика, — его палец постоянно скользил по карте, тыкая в нужные места. — Везде куча народа. Но общаться с ними… Не советую, м-да. И как тебе?

— Не скажу, что впечатлил, но места интересные, ага. А сколько народу проживает в вашем славном пригороде?

— Ну, раньше тысяч двадцать точно было. Потом стало меньше. А вот лет тридцать назад сильно увеличилось. Я бы сказал, что раза в два, но боюсь ошибиться и приуменьшить.

— Ага. Значит, плодятся и размножаются. А скажи-ка мне, лорд…

— Зови меня сэр.

— Сэр?

— Именно. Кичиться длинной родословной и аристократическими званиями, сидя в этой халупе, — обвел он рукой помещение, — по меньшей мере глупо. Да и забудешь ты о том, как меня зовут, едва выйдешь наружу.

— Аристократ — это состояние души, а не то, что его окружает.

— Верно. И все же не нужно. Отвык, знаешь ли. А ведь когда-то был представителем Палаты лордов. Большими делами занимался. Эх, да чего вспоминать о прошлом, когда и настоящее не понятно. Так вот, ответь мне на мой вопрос — ты кто и зачем прибыл сюда? Я ж вижу, что ты не удивлен, но почему-то тратишь свое время на старика, которого иной бы посчитал за сумасшедшего.

— Откуда мне знать, если я тебе расскажу, что ты не побежишь кричать об этом на всю улицу?

— Да ты посмотри на меня, — зашелся он в каркающем смехе. — Куда мне бежать?

— Ну, не знаю. Куда-то туда, — махнул я в сторону двери. — Ты же сам говоришь, они тут все странные, а вот тебя почему-то не трогают.

— Ну так я давно слыву городским сумасшедшим. А психи не интересны даже непонятным этим.

— А в чем ты видишь их непонятность?

— Молчат они. Почти не разговаривают. И двигаются будто неживые. А иной раз глянет на тебя такой вот черными провалами глаз, так и кажется, что в самую глубокую яму посмотрел. Страшно аж до жути. Я уже забыл, как звучит детский смех, давно не слышал простой человеческой ругани. Даже нет толп мигрантов, коих, по слухам, у нас в стране столько, что и плюнуть негде. А тут их нет — вот совсем. Нет, приехал как-то автобус с ними, да тут и остался. С тех пор я ни автобуса, ни этих самых и не видел.

— Так, может, они по другой дороге уехали?

— Одна она у нас осталась. Вторую, еще когда я был молодым, разрушили. Вроде собирались новую начать строить, да так и не начали. Так что мы тут как в мешке, а горловина тут проходит. Правда, я в толк пока не могу взять — как это они тебя пропустили и до сих пор не явились? Не любят они чужаков или любят, тут уж как посмотреть. Так зачем ты тут?

— Рвать я их, дед, буду, потому как правильно ты сказал — не люди они, а демоны, прямиком из глубин Ада явившиеся.

— А ты, значит, против них выступаешь. Один? Силенок-то хватит?

— Ну почему же один-то? Есть кому меня поддержать. И ты это… Не удивляйся, в общем. Ты вообще про магию слышал когда?

— Магию? Ну, в сказках, помню, было такое. А к чему вопрос?

— А то, что сказка сейчас станет явью. На вот, хлебни для храбрости, — я под его изумленным взглядом явил бутылку коньяка, лимон и небольшую рюмку.

Тот недоверчиво посмотрел на нее, понюхал и, вполне профессионально открыв, набулькал с горкой. Зажмурился, как-то очень по-русски екнув, вылакал благородный напиток.

— Готов, — сказал он, напрягшись, будто перед стартом.

— Ну, готов, так готов, — ответил я, и тут же в центре комнаты засветился портал.

Пара секунд ожидания, и вот из него вышли мама, Любомира и Хвостик.

Дед удивленно икнул, мои замерли, портал поспешно захлопнулся за их спинами, а я набулькал себе в рюмку коньяка и тоже выпил.

А теперь предстоит самое интересное…