Семь Нагибов на версту часть 4

Глава 21

Глава 21

— Привет, — в ресторане появилась сияющая Амалия и, чмокнув меня в щеку, ловко увернулась от моих загребущих рук. Она быстрая, но я быстрей. Правда пока рано это демонстрировать.

Уселась напротив, заказала кофе с плюшками, так же, как и я, стала наблюдать за вторым актом пьесы «Кто виноват и что делать».

Я заметил в суетящейся толпе графа с разбитой рожей. Этот орал больше всех и требовал крови. Чьей? Наверное, моей, потому как другой фамилии не звучало. Мелькнула мысль запустить туда струю воды и посмотреть, как они разбегаться будут, но не стал. Это ж тогда все закончится, а я только во вкус вошел.

— Все-таки вышел и навел шороху? — Амалия с удовольствием сделала первый глоток.

— Еще не навел. Это только начало. Сейчас они только начинают осознавать, насколько глубоко вляпались. Нет, точней уже осознали. И уже вот-вот начнут искать виноватого. Причем граф, это вон тот, низенький с окровавленной рожей, уже понимает, что не жилец, но подыхать один не хочет. А извиниться передо мной ему гордость не позволит. Да и не прощу я его — слишком много он себе позволил, так еще и быков на меня своих натравил, чтобы поломали. В принципе, можно сказать, что все высокое начальство, что там сейчас находится, это потенциальные трупы. Если, конечно, они не придумают, как загладить свою вину передо мной.

— А у них есть на это шансы?

— Есть, конечно, я ж не зверь какой. Но очень маленькие, потому как я сильно обижен. О, вон, смотри — видишь того толстяка, с мордой как у бульдожки? Это начальник полиции — мерзкий тип. Очень много гадостей мне наговорил.

А вон в сторонке пытается спрятаться баранчик, в смысле, барончик местный. Так, горка не горка, а кочка на ровном месте, возомнившая себя вершиной мира. И сейчас его уверенность в собственном величии стремительно летит вниз. О злобном и мстительном характере нашего рода знают все, и мне тем более непонятно, как они вообще решились сунуться.

— Может, они знают что-то, чего не знаешь ты?

— Я много чего не знаю, Амалия. Но одно я знаю точно — скоро я стану просто до безобразия богат. До неприличия богат. До отвращения богат. Денег у меня станет столько, что я просто не смогу их все потратить.

— Это откуда ж такая уверенность?

— Ну, потому что наши и не только наши правители просрали все, что можно. Думаешь, ангелы с демонами не знают, что тут происходит? Уверен на все сто, что знают. Попытка мне помешать обошлась Сатанаилу очень дорого. И это при том, что он напрямую не вмешивался. А тут совсем иное дело. И наш император Павел хер знает какой сделал ставку не на того. И скоро он придет извиняться. Дочку, наверное, свою в жены предложит.

— А ты?

— А я не возьму, потому как мне она не нравится. Наглая слишком была, вот и прогнал.

— В смысле, прогнал? — икнула от неожиданности она. — Кого?

— Да дочку его, Лизу Романову.

— Я в шоке. Нет, Ямир, пойми меня правильно — я тобой восхищаюсь, как никто. Но чтобы указать на дверь принцессе — это ж какие яйца надо иметь⁈

— Хочешь их увидеть? — с готовностью чуть придвинулся к ней я.

— Пока не решила. А что касается дочек — ты все же подумай.

— Не хочу. Все эти высокородные су… дамы у меня уже в печенках сидят. Потому что, честно говоря, после пары десятков подобных предложений я реально сорвусь. Понять их не могу. Ну ладно, отцы их хотят получить за счёт дочерей больше денег и власти, но сами-то девушки почему соглашаются? Как можно лечь под человека, который тебе, скорее всего, даже и не нравится?

— Ох, Ямир, аристократки порой больше проститутки, чем бордельные шлюхи. Они отличаются только тем, что цена у них выше. А в остальном всё то же самое. Своей промежностью они зарабатывают и деньги, и связи, и порой мужья их сами подкладывают под нужных им людей, чтобы получить определённую выгоду для рода или себя лично.

— Да уж, жестокий мир — жестокие нравы. Поэтому и не хочу. Я привык все делать сам и женщин выбирать себе тоже сам. И те, кому положено, уже об этом знают. Но все равно попытаются. О, вон, смотри, служивый бежит к нам. Они мой телефон пролюбили. А теперь, кажется, нашли. Сейчас будет извиняться и клясться, что больше никогда и ни за что.

— Поймешь и простишь?

— Кражу своего? Ты с ума сошла, красотка⁈ Конечно же, нет! Мы, Нагибины, подобное не прощаем. Кража у нас — это грех страшней убийства.

— Ваше Сиятельство! — уже знакомый охранник трясся от страха, но вроде помирать не собирался. — Вот, нашли. Не извольте беспокоиться — все в целости и сохранности. А виновного… Ну, мы его того… В общем, теперь он больше у нас не работает.

— Молодец. Хвалю за службу. А что там вообще происходит?

— Ох, жутко там! Я, пожалуй, сегодня на службу не вернусь и выйду из ресторана через черный ход. Головы всех полетят и кабы до простых служак не добрались. Начальство — оно-то, известно, отмажется, а все на нас свалит. Поэтому я на пару дней дома запрусь. Заболел я, ага. Температура и кашель замучили, вот.

Он высунул язык и старательно покашлял.

— Ладно, беги уже. Выздоравливай, -усмехнулся я, и его как ветром сдуло.

— А как же — не прощаемый грех? -подколола меня ангел.

— Ну, этого как раз можно простить — он единственный отнесся ко мне по-человечески. Предлагал даже в ресторан за едой сбегать.

— Душевный прямо-таки человек, -усмехнулась она. — Кстати, у меня для тебя новость. Не знаю, правда, хорошая или плохая.

— Ты беременна⁈ — ужаснулся я. — Но это не проблема. Я, как честный аристократ, возьму на себя всю ответственность.

— Пока нет, но твои слова я запомнила. Твой отец приехал в поместье. Очень злой, скажу я тебе. На меня даже не взглянул — заперся в кабинете и с кем-то громко разговаривал. Потом, судя по доносившимся оттуда звукам, бил все, что можно разбить.

— Я ему так разобью, что живого места не останется! — сразу взбесился я, представив себе масштабы разрухи и потенциальных трат на восстановление разрушенного и разбитого. — Надеюсь, он меня дождется и примет вызов по праву сильного.

— В смысле, что за вызов⁈

— У Нагибиных, чтобы стать новым главой рода, надо победить в бою старого. Ну, или старый сам, добровольно должен передать главенство в роду молодому. Но все тоже не просто так. Мы являемся единственным родом, главенство которого утверждает император лично.

— А если не утвердит?

— Пусть только попробует, — усмехнулся я. — Это одна из его наименьших проблем. Он сейчас в такой яме, что я даже не представляю, как он из нее выберется. И это еще мои братья и сестры не знают обо всём произошедшем. Симуэль очень добрый, но в гневе страшен. У него в отряде, если всех собрать, тысяч десять морд наберется. И все это маги, проверенные в боях и не раз гулявшие даже в Проклятых землях. И архимагов у них много. В общем, проблем они могут с легкостью доставить.

Мы можем грызться друг с другом — это для нас нормально. Но попробуй тронь кого-то из нас со стороны. Сразу все встанут и больно накажут. На этом и стоит род Нагибиных. А я, как ни крути, его потенциальный глава. А скоро стану уже реальным. Да наверное сегодня и стану, потому как если еще с этим затянуть, то столбы уже будет заряжать бессмысленно. И так времени много потеряли.

Так что с папой я разберусь, но позже. Вон, обрати внимание, на нас смотрят. Улыбаемся и машем. Амалия, не надо так бледнеть лицом — все хорошо.

— Но… Но там же канцлер, князь Черкасский!!! Он на нас смотрит!!! Ой, мамочки!.. Меня им в детстве пугали…

— Да? Тебя им? А меня пугали пустым банковским счетом. Вот, помню, как я плакал, когда у меня на карте все деньги исчезли, а счет заблокировали. А этот что? Чего в нем страшного?

— Он архимаг, один из сильнейших в нашем мире!

— А я вот самый сильный, но что-то ты меня не боишься. Да и к тому же он вроде весьма приятный дедок. К нам, как вижу, идет. Сейчас познакомишься с ним.

— Может, я потом как-нибудь?.. — занервничала она.

— Потом будет потом, а надо сейчас. Со своими страхами надо уметь бороться…

— Ямир Ярославович? — высокий, худой и подтянутый старик замер возле нашего столика. Его свита, состоящая из кучи народа, почтительно выстроилась позади него, образовав некий полукруг, в центре которого оказались мы.

— Да. С кем имею честь? — встал я.

— Меня зовут Михаил Яковлевич Черкасский. Великий канцлер Протороссийской империи.

— Ваше Сиятельство, — поклонился я. Не очень низко, как равный равному. Мы, Нагибины, по статусу выше него будем, но мужик он хороший, вот я и проявил уважение.

— Ваша спутница…

— Амалиэль из рода Лазурных небес. Мы можем свободно говорить при ней. Она — моя невеста, и от нее у меня секретов нет.

Ой, как покраснела моя милашка! Так бы и затискал. А глазки-то как засверкали. Уже небось мысленно примерила колечко на палец. Ну и правильно. Ее я все равно упускать не собирался. Есть у меня с ней некое родство душ — прям чувствую, что она моя, та самая и почти единственная. По ощущением как с Сашей или Хвостиком. И вообще, все — больше никаких невест. Большие гаремы — зло, что бы там себе ни фантазировали всякие извращенцы.

— Очень приятно, — обозначил поклон в её сторону князь. — Разрешите присесть?

— Конечно.

Сел. Сидит, молчит и только глазами зыркает. Свита так же застыла в ожидании. Ну, сейчас он что-то выдаст. Давай, удиви меня.

— Я ознакомился с вашими требованиями, граф, и считаю их… приемлемыми.

Эво как! Что ж, реально удивил. Я аж неприлично рот открыл. Думал, сейчас начнет задвигать про ракеты, бороздящие космос, а он сразу к делу. Уважаю.

— Причем абсолютно все требования. Барон де Боде в настоящий момент вылизывает вашу бывшую камеру. Видео этого отвратного процесса вам непременно скинут на телефон. После этого он будет казнен по обвинению в измене империи. Так же, впрочем, как и начальник местной полиции.

Мои люди чуток покопались в документах, так у них волосы дыбом стали от творимых тут бесчинств. Впрочем, это уже наша забота, как отделить зерна от плевел. Как вы и сказали, все их имущество будет продано, а деньги поступят на ваш личный счет.

С графом Троекуровым сложней. Он признан виновным в превышении должностных полномочий. По совокупности потянет на десять лет каторги, но вы желаете его жизнь…

— Если выплатит мне виру за обиду, согласен и на каторгу. Только чтобы он более не имел права на дворянский титул.

— Безусловно, — кивнул канцлер. — Спасло его то, что он хотел вас покалечить, а не убить. Иначе бы смертная казнь всего рода. А так на его место встанет… Скажем так, более благоразумный наследник. Соответствующее внушение ему уже сделано и мстить он не будет.

— Даже если будет, мне все равно.

— Понимаю, — снова кивнул он. — Слова ничего не значат, если не подкреплены силой. А ее у вас более чем достаточно. Далее, в течении часа сюда лично прибудет Его Императорское Величество Павел Пятый для приватного с вами разговора. Я не в праве вам что-то советовать, но все же настоятельно прошу его выслушать.

В этом году все пошло наперекосяк с этими столбами. Ваше путешествие — я нахожу его очень правильным. Вы даже не догадываетесь, какая волна поднялась. По всей империи начались проверки на местах. Сколько мы всего выявили — не сосчитать. Увы, мы не вездесущи, и конечно, за всем невозможно уследить. Но если совсем ничего не делать, империя погрузится в хаос. Так что я полностью одобряю ваши действия, Ямир Ярославович.

Кстати, ваше требование о смене главы рода так же признанно законным. Вы несомненно сильней Ярослава Владимировича, поэтому считайте себя уже фактически главой рода Нагибиных. Надеюсь, с вашим отцом вы сами уладите все вопросы. Но император в этом случае полностью на вашей стороне. На силе вашего рода держатся жизни ныне живущих в нашем мире. И я бы не хотел, чтобы что-то изменилось. Вы молоды, сильны и не глупы, что очень радует. Надеюсь, так останется и впредь.

— Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Я это к тому, что слишком уж сладко вы все говорите. В чем ваша выгода? Не привык я, знаете ли, к столь легкому решению проблем.

— Да просто все, — он сделал маленький глоток кофе, довольно кивнул и повторил. — Мы же с вами, можно сказать, родственники…

— Правда, что ли? — обалдел я.

— Правда. Моя бабушка в девичестве была Нагибиной. Так что, если не вдаваться в подробности, я могу называть тебя внуком. Пусть и дальним, но внуком. И как ты понимаешь, во мне течет кровь рода, которая буквально вопит от жажды мести тем, кто покусился на семью. Так что имей в виду, при дворе у тебя есть сильная поддержка.

— Круто. Я могу теперь называть вас дедом?

— Можешь, внучок, — улыбнулся он. — Не думал, что когда-нибудь скажу подобное о прямом наследнике Нагибиных, но ты мне нравишься, и я почти тобой горжусь. Не похож ты на всех остальных. Мыслишь здраво, по кабакам не шляешься, да и вообще, ведешь себя более чем достойно. Так, глядишь, лет через десять про Нагибиных будут говорить только хорошее. По крайней мере, сейчас уже в узких, знающих кругах идут такие речи. И многие считают, что на месте главы рода ты бы смотрелся лучше.

— Какие страсти, оказывается, вокруг меня развернулись. А я тут ни сном, ни духом. Впрочем, пусть говорят, пусть даже и ругают — тогда в империи станет меньше идиотов, а я стану еще богаче. Доходное это, оказывается, дело — наживать себе врагов. Я вот за время путешествия уже столько заработал, что такие цифры даже неприлично озвучивать в приличном обществе.

— Вот и хорошо. Все, что не в минус, идет в плюс.

— Верно. Тогда я поеду в поместье — а то у меня там папа непуганый сидит, да дорогую посуду бьет. Ну, и императора там встречу. Не думаю, что его венценосной заднице понравится сидеть на этих стульях. А там я ему предоставлю мягкий диванчик и, может, даже налью сока.

— Решай сам. Сейчас ты в своем праве, поэтому все аристократы за тебя. Ну, и жить всем хочется.

— И желательно хорошо жить. Я понял, принял, записал. Тогда я домой, ну, и ты, дед, заходи. Посидим, поговорим за рюмкой чая. Давно с адекватными аристократами не сталкивался. Все какое-то дерьмо по пути попадается.

— Сейчас вряд ли. А после зарядки столбов мы непременно встретимся. Тем более, по этому случаю всегда объявляется праздник. Во дворце будет прием, куда ты, конечно же, приглашен.

— Прием — это хорошо, пара дуэлей — и вот я окупил поездку. Ладно, дед, было приятно с тобой поговорить, но пора бежать. Увидимся. Запись моего разговора с Павлом хер знает каким я тебе обязательно скину. Так сказать, для гарантии соблюдения того, к чему мы придем.

— Буду ждать.

Встав, он крепко пожал мне руку, при этом пытливо заглянув в глаза. И, видимо, вполне удовлетворенный увиденным, кивнул. Легкий поклон Амалии, и вот мы, расплатившись, тоже встаем и движемся на выход.

— Не так быстро, граф, — заступил мне дорогу… эльф⁈ Черт, ненавижу эльфов! — Его Величество распорядился, чтобы ты ожидал его здесь.

— Уйди с дороги, ушастый, а то я тебе ухи обрежу, — не сбавляя шага, я двигался прямо на него. Тот выставил вперед руку, в которую я уперся.

— У меня приказ. Остава-а-а-а-а-а-а!.. -завопил он, падая на колени.

Ну да, я банально ее сломал. Не люблю, когда в меня пытаются чем-то тыкнуть разные мужики. А эльфов я вообще подозреваю во всяких противоестественных связях.

— Захочешь дуэль, ушастый ублюдок, ты знаешь, где меня найти. В этом мире нет никого, кто бы смел мне приказывать. Только, су*а, просить! Ты понял меня⁈

Напоследок пнув с ненавистью скулящее тело, я под руку с Амалией вышел из ресторана…