Секира царя Колоксая

Глава 15

Со стороны казалось, что обедают старые приятели. Дакарей был весьма любезен и галантен, ухаживал за гостьей и развлекал разговорами. А Огнеяре было ради кого терпеть и притворяться. Элементарная логика подсказывала, что лезть на рожон сейчас нельзя. Оказаться, как Радомир, в темнице видунья успеет всегда. А вот оставаясь на мнимой свободе можно попытаться что-то предпринять. Хотя бы разобраться, где они находятся и что задумал Дакарей. То, что всё не так просто, альвийка поняла уже в конце обеда, когда на балкон вышел мужчина в длинной хламиде, которые носили жители пустыни. Он что-то прошептал хозяину дома и отступил назад, выпрямляясь. Девушка побледнела, не в силах поверить глазам:

— Чародей?

Те же прожигающие насквозь чёрные глаза, то же худое, желтоватое лицо. И если бы не светлая одежда, видунья решила бы, что перед ней призрак колдуна, убитого два года назад в Долине туманов.

Дакарей засмеялся:

— Нет, Огнеяра, это не Оклар. Это его брат Табит, — и тут же добавил. — Кстати, огонёк, поостерегись! Табит тебя ненавидит. Ты же его любимого братца прикончила. Да ещё как: отрезала голову его же кинжалом.

Альвийка перехватила холодный взгляд близнеца и прищурилась:

— Убила чародея — убью и его, если понадобится.

Никакой реакции на смуглом лице. А со стороны раздались скупые аплодисменты:

— А ты, оказывается, кровожадная, моя прелесть?!

Девушка проследила за Табитом, скрывшемся в доме, и повернулась к Дакарею:

— Не называй меня так.

— Как?

— Я не твой огонёк и не твоя прелесть.

Мужчина отпил вина:

— Ты же понимаешь: одно моё слово насчёт пленника, и ты сделаешь всё, что я пожелаю.

Огнеяра прикусила язык, понимая, что речь сейчас идёт не о рукописи. Дакарей не Хайдар. Гетайский княжич при всей своей нахрапистой, любвеобильной натуре действовал напрямую, опираясь на собственную силу. Человек, сидящий напротив, предпочитал действовать тайком, украдкой и, скорее всего, чужими руками, вынуждая жертву саму приходить к нему. Он, как паук, плёл свою невидимую паутину. И горе угодившим в неё!

— Ты очень самоуверен, Дакарей!

— Угу, а ещё злопамятный и мстительный, — мужчина откинулся в кресле, откровенно разглядывая девушку.

— Мы не друзья. И я не хочу делать вид, что между нами приятельские отношения, — пояснила видунья свою недавнюю просьбу. — Ты знаешь, кто я, и должен понимать, что ложь претит моей натуре.

— Какая очаровательная наивность!.. Именно поэтому альвы скоро вымрут, — вздохнул Дакарей, и грусть в его голосе была самая настоящая. — Прелесть моя, пока ты делаешь, что мне надо, всё будет хорошо. Кстати, насчёт того, о чём ты подумала, я был бы не против, но заставлять не буду, не бойся.

Девушка прищурилась. Даже без дара она понимала, что дело не в благородстве мужчины. Альвийки, пережившие физическое насилие, очень часто теряли разум. А Дакарей чётко показал, что заинтересован в способностях видуньи. Огнеяра едва заметно кивнула и сменила тему:

— Мы в Тикариисе?

— Да. А ты сомневалась?

— Но ведь ворожба здесь под запретом?!

Дакарей перестал улыбаться:

— Увы!.. Поэтому у меня была возможность отобрать себе лучших перед тем, как остальных магов уничтожат.

Огнеяра пристально посмотрела на него:

— Сильный ворожбит в Тикариисе, у которого свой собственный остров и корабль, а также возможность посещать тюрьмы и освобождать пленников… Интересно! Кто же ты, Дакарей?

Мужчина с улыбкой протянул руку, кивая на один из перстней. Видунья различала изображение змеи.

— Это кобра — символ верховной власти, — пояснил тикариец. — Такие перстни носят члены царской семьи.

— Но…

— Я — царевич Техути.

Альвийка удивлённо выгнула бровь:

— Да?

— Ты мне не веришь?

— Я слышала о наследном царевиче Тикарииса. Но его имя Сутех.

— Это мой младший брат.

Огнеяра немного помолчала, анализируя информацию.

— Позволь, я угадаю!.. Тебя лишили права на царский трон из-за магии?

— Ещё в десять лет, когда проявились мои способности! — хмыкнул Дакарей, подливая ей вина. — Моя мать, слабая здоровьем женщина, испугавшись за меня, пообещала отцу родить другого ребёнка. Хотя лекари предупреждали, что это опасно. Они оказались правы: царица умерла во время родов. Перед смертью взяв с мужа слово, что он оставит мне жизнь и не изгонит из дворца, — тикариец невесело усмехнулся. — Отец винит в её смерти меня, хотя именно с его кровью мне передалась магия.

— А ты ненавидишь отца, — понятливо вздохнула альвийка, — из-за то, что лишился трона и потерял мать… Хочешь править царством?

— Хотел когда-то, но сейчас у меня другие планы… — поправил её мужчина, а потом, спохватившись, торопливо поднялся со своего места: — Так, огонёк, что-то я разоткровенничался. У меня ещё есть дела, а ты можешь погулять по дому.

— Какой твой дар, Дакарей? — не отставала Огнеяра, понимая, что мужчина взволнован и от этого уязвим.

Но тот шутливо погрозил ей пальцем и ушёл.

После обеда видунья сидела в беседке на берегу и думала. Остров она обошла полностью. И поняла, почему Дакарей так легко разрешил ей гулять. Отсюда действительно невозможно было сбежать без посторонней помощи. А им с Радомиром спасения ждать бессмысленно. Ведь никто не знал, что они здесь. Скорее всего, все думают, что они утонули вместе с торговым судном. Что же ей делать? Геройствовать Огнеяра не собиралась, в отличие от тарса. У неё была чёткая цель: спасти Радомира и не дать Дакарею заполучить древний свиток. Узнать бы, зачем ему эта альвийская рукопись. А ещё глупо думать, что тикариец отправит её на поиски одну…

Вечером Дакарей любезно провёл Огнеяру в отведённые ей покои. Девушка заметила новое платье, разложенное на кровати. Не альвийское.

— И?.. — она вопросительно посмотрела на царевича.

— Нравится?

— Платье, безусловно, красивое. Ты хочешь, чтобы я его надела?

— Да, — Дакарей прошёлся по комнате. — Скоро здесь будут гости, Огнеяра: Сутех со своей супругой. Мой неожиданный отъезд из Эль-Макха заинтересовал брата. Я представлю тебя как свою гостью. Твой визит — очень правдоподобная причина отъезда из столицы.

— Что я получу взамен?

Мужчина тихо засмеялся, одобрительно поглядывая на видунью.

— Свидание с тарсом.

— Заманчиво.

— А пока мы будем ужинать с цесаревичем, с волхвом побудет Табит.

Альвийку передёрнуло при воспоминании о желчной физиономии близнеца.

— Незаманчиво.

…

Тикарийский цесаревич видунье понравился. Было в нём некое обаяние и расслабленность, скорее всего, вызванная ситуацией. Всё-таки визит носил личный характер. Сутех легко сбежал по трапу и направился к встречающим. Дакарей почтительно склонил голову.

— Приветствую тебя, брат мой.

— Техути, рад тебя видеть!.. Наконец-то я узнал твою тайну! — Сутех перевёл взгляд на девушку рядом: — Вот, оказывается, чем заняты твои мысли в последнее время. Вернее, КЕМ!

Дакарей смущённо улыбнулся и пожал плечами. Ни дать ни взять влюблённый юноша! Альвийка удивилась: это же надо так умело притворяться!

— Брат мой, не смущай Огнеяру. Она прибыла накануне и ещё не привыкла к нашим порядкам.

Разговор оборвался. К царевичам подошла молодая женщина в дорогом платье, по всей видимости, жена Сутеха. За ней стайкой следовали безмолвные служанки. Дакарей приветствовал невестку лёгким кивком.

— Нери!.. — на секунду запнулся, когда женщина схватилась за незаметный под одеянием живот. — Не стоило тебе покидать дворец. Твоё состояние не располагает к путешествиям.

Сутех махнул рукой.

— Я говорил то же самое. Но ты же знаешь, какая она упрямая.

Женщина неприязненно покосилась на мужа. Но это был такой мимолётный взгляд, что обычный человек вряд ли бы что-то понял. А вот альвийка заметила. Царевна внимательно посмотрела на девушку, потом на хозяина острова. Дакарей опомнился:

— Нери, позволь представить тебе мою гостью: Огнеяра ис-Короуш. Мы познакомились два года назад, когда я был в Черногорье.

— Разве ты ездил в Микон? — у женщины был мягкий, приятный голос.

Дакарей покачал головой.

— Огнеяра всю жизнь прожила на границе Маг’яра. Так что от отца-миконца у неё только имя.

Видунья не вмешивалась в разговор: пусть царевич сам сочиняет, тем более говорили братья на тикарийском наречии. Наконец, со знакомством было покончено, и все направились к дому. Гостей провели в отдельные покои, чтобы они могли отдохнуть с дороги.

А вечером Огнеяра встречала цесаревича с женой в обеденном зале, взяв на себя обязанности хозяйки. Сутех на это заинтригованно хмыкнул, а Дакарей только улыбнулся, одобрительно поглядывая на видунью. Для альвийки такие ужины были не в новинку. Она часто то с отцом, то с дедом бывала во дворце альвийского правителя Кахарона. Хозяева, в знак уважения к иноземной гостье, говорили на маг’ярском. Кроме Неру. Царевна весь ужин молчала. Только украдкой поглядывала на всех: на мужа — со скрытым раздражением, на его старшего брата — с усталостью и грустью, на рыжеволосую девушку — с неприязнью. И альвийка видела причину, ведь на гостях ментальных амулетов не было.

Поздно вечером, когда Сутех повёл беременную жену в спальню, Дакарей и Огнеяра остались в саду. Мужчины за ужином хорошо выпили, и хозяин дома разговорился.

— Как тебе мой брат?

Тикариец был в благодушном настроении, и девушка решила этим воспользоваться.

— Я знаю Сутеха очень мало времени, чтобы составить впечатление. Но я видела его мысли. Твой младший брат не желает тебе зла, Дакарей, — она услышала хмыканье и с нажимом повторила: — Он действительно привязан к тебе. И это странно, учитывая, что ты его ненавидишь.

Мужчина засмеялся.

— У Сутеха есть всё, чего лишили меня. Трон, отец, уважение поданных.

— И Неру.

Смех оборвался.

— Неру обещали мне ещё в семь лет, сразу после её рождения. Помню, мы приехали в большой дом, отец подвёл меня к колыбели и сказал: «Это твоя невеста, сын. Ты будешь любить и беречь её всю жизнь». И я любил больше двадцати лет. Верил, что Неру станет моей женой, — мужчина криво улыбнулся. — Но когда я собрался жениться, отец сообщил, что она выйдет замуж за Сутеха. А меня сослали сюда, в провинцию Энсам, и подобрали другую невесту, которую не испугал мой «изъян». Я убил её через несколько дней… Но Неру всё равно не стала моей, подчинившись воле семьи.

Видунья нахмурилась.

— Она не любит своего мужа.

— А Сутех не любит её, — кивнул Дакарей. — Для них двоих этот союз стал вынужденным. Но это уже не имеет значения. Неру будет царицей, а её сын — следующим цесаревичем.

Тикариец замолчал, отвлёкшись на вспорхнувшую с куста птицу. Огнеяра тоже молчала. Выходит, из-за магии Дакарей лишился ещё и любимой девушки! И сейчас вынужден смотреть на неё с другим мужчиной — с братом, которого специально родили, чтобы заменить «неудачного» старшего сына! Должен улыбаться и делать вид, что всем доволен!.. Неудивительно, что у него так хорошо получается притворяться!..

Альвийка представила, в каком котле ненависти все эти годы варился сидящий рядом человек, и ужаснулась.

— Грустно.

— Грустно, — кивнул тикариец и хитро улыбнулся: — Но скоро всё изменится!.. Мир изменится!

Девушка разглядывала развеселившегося мужчину.

— И как в этом поможет рукопись альвов? Что в ней?

— Древнее заклинание.

— Какое? — не отставала видунья.

Наверное, если бы не визит ненавистного брата, царевич не стал бы рассказывать. Но сейчас, когда не нужно было держать лицо, когда рядом был такой же «отверженный», как он, Дакарей заговорил.

— Огнеяра, что ты знаешь про царя Колоксая?

Альвийка рассказала историю, когда-то услышанную от княжны Яронеги. Мужчина рассмеялся:

— Красивая сказка, правда?

— Почему сказка?

— Потому что истины в ней осталась капля, — тикариец устало потянулся, опираясь руками на край беседки. — История Колоксая — это обычный захват власти. Неужели ты думаешь, что старшие братья так просто смирились бы с его восхождением на трон? — фыркнул Дакарей. — Колоксай действительно был магом, причём одним из сильнейших. А ещё младшим сыном царя Таргитая, то есть шанс на трон у него был мизерный. И вот тут появляются знаменитые дары.

Огнеяра внимательно слушала мужчину. К ночи разошёлся ветер, и девушка обхватила себя руками, не столько из-за холода, сколько из-за лёгкой ткани платья, норовившей открыть больше положенного. Дакарей, несмотря на озлобленность, был хорошо воспитан, поэтому снял кафтан и накинул на плечи видуньи. Она стерпела, понимала, как шатко его расположение, хотя чужой запах нервировал.

— …До рождения Колоксая дары преспокойно находились здесь, в Яви, как говорят в Черногорье. И собрать их вместе не составило большого труда. Надо было лишь знать, где и что искать.

— То есть Колоксай собрал дары, чтобы захватить власть в отцовском царстве?

— Не только! Для этого ему хватило бы хорошей армии и золотой секиры, — мужчина усмехнулся, но уже через секунду вся игривость исчезла. — На тот момент Арсава была крохотным княжеством средней руки. А Колоксай мечтал о большем. И он нашёл способ — обряд с золотым яремом.

— Не слышала о таком.

— О нём мало кто слышал. До Колоксая его проводили лишь раз. Сварог с Семарглом, если помнишь эту историю.

Огнеяра согласно кивнула:

— Но какова цель обряда?

— Обычный передел мира. Запрячь Змия и перепахать землю по-новому.

Альвийка недоверчиво тряхнула головой.

— Это как?

— Как аратые пашут!.. Провести яремом новые межи государств, — пояснил Дакарей. — Это же волшебный обряд, после него никто ничего не почувствует. Все будут думать, что так было всегда.

— А зачем другие предметы?

— Ну, давай рассуждать вместе! — предложил мужчина. — Знаешь где сейчас Змий, способный потянуть золотой ярем?

— В Нави.

— Да, в Царстве мёртвых. А чтобы он смог вернуться в Явь, его нужно оживить.

— Золотая чаша! — ахнула девушка.

— Верно, — кивнул Дакарей. — Заставить Змия пахать не так просто, слова нужно знать заветные.

— Заклинание в рукописи?

— Умница!

— А секира зачем?

— Это не просто секира, — пояснил царевич. — Это оружие богов, символ верховной власти. Стал бы иначе Змий слушаться простых смертных?!

Альвийка молча смотрела на тикарийца.

— Потрясена? — улыбнулся тот.

— Удивлена, — поправила девушка. — Такая красивая история, а на самом деле…

— А на самом деле Колоксай — герой, который доказал, что маги куда умнее и способнее обычных людей.

Девушка хотела поспорить, но прикусила язык, догадываясь, что своими мыслями о равенстве разъярит хозяина острова. Лишь заметила:

— Магия — часть этого мира. Она была всегда. Я верю, что люди одумаются и равновесие восстановится.

— Помнишь, что я говорил про альвов?

— Помню, но позволь мне надеяться! — видунья посмотрела на Дакарея. — Когда я увижу Радомира?

— Утром, как только мой братец покинет остров. Ты, кстати, тоже завтра отправляешься в дорогу.

Альвийка поднялась со своего места и протянула тикарийцу кафтан.

— Где гарантия, что ты не убьёшь волхва, когда я добуду рукопись?

— Хм-м-м… — Дакарей задумался, — а ты попроси меня! Я сегодня добрый. Вдруг соглашусь?

Огнеяра долго смотрела на него:

— Ты же всё равно нас убьёшь?

— Его — да, тебя — нет, если останешься со мною.

Девушка хмыкнула. Наверное, потеряв два года назад чародея, Дакарей так и не нашёл себе нового видуна.

— Подумай, — искушающе улыбнулся мужчина, — я ведь могу ваш Мирквид сделать размером со всё Черногорье. А могу совсем запахать… Стереть с лица земли!

Альвийка передёрнула плечами.

— Ты хочешь построить новый мир на крови! Я в таких делах не помощник!

— Нет, так нет!

И царевич направился к дому. Огнеяра выдохнула:

— Дакарей! Я ПРОШУ, не убивай Радомира до моего возвращения!

— Убить на твоих глазах? Убить вас вместе?.. Огнеяра, попахивает ярмарочным балаганом, — мужчина повернулся к ней. — За что он тебе так нравится? Эгоист, грубиян, недоучка. Не пойми кто: то ли маг, то ли воин?

Девушка грустно улыбнулась:

— Зато ему не нужен мир.

— А ты ему нужна?

— Нужна.

Тикариец прищурился.

— Ладно, будь по-твоему. Но если я узнаю, что ты начала двойную игру, не обессудь, огонёк, твоему тарсу придётся несладко.

…

Следующим утром в темнице Володаровича ничего не изменилось. Тарс по-прежнему был прикован к стене. Но на его руках отчётливо виднелись чёрные извивающиеся линии, похожие на змей. Браслеты присосались надёжно.

Альвийка подбежала к колдуну:

— Ты как?

— Как в кандалах, Огнюш. Не задавай идиотских вопросов! — буркнул тот и зашептал: — Слушай меня, милая, выбирайся отсюда и не вздумай возвращаться! Поняла меня?

— Радим, я что-нибудь придумаю. А ты постарайся выжить до моего возвращения. Не лезь на рожон! — попросила девушка, прижимаясь к его груди.

Мужчина коснулся губами её виска и, когда альвийка подняла голову в ожидании поцелуя, вдруг застыл.

— На тебе его запах! — прошипел колдун. — Он что, приставал к тебе?!

— Радим, вот мне сейчас только твоей ревности не хватало!

— Понравилось? — продолжал шипеть Володарович.

— Вот когда начнёт приставать, тогда и скажу.

— Ну-ну! — протянул мужчина, зло поглядывая на приоткрытые двери.

А дальше всё произошло молниеносно. Блеснуло острое лезвие — и Радомир вздрогнул от боли, полоснувшей по ладони. Недоумённо уставился на Огнеяру. Когда Дакарей вскочил в темницу и оттащил альвийку от мужчины, слова уже были сказаны, кровь смешана.

— Связывающее заклинание? — тикариец усмехнулся, укоризненно глядя на девушку.

Та не чувствовала ни малейшей вины.

— Было бы глупо просто поверить тебе на слово. А так я буду чётко знать: в порядке Радомир или нет, есть резон мне стараться или уже бессмысленно.

— А я и не против, — вдруг заявил Дакарей. — Ты не подумала, что и для меня это будет отличная возможность подстёгивать тебя?

Видунья пожала плечами.

— И кстати, я был намерен сдержать своё слово, Огнеяра… — мужчина направился к выходу: — Нам пора!

Радомир сокрушённо смотрел на девушку. Приступ ревности отступил так же быстро, как и накатил.

— Дура ты моя! Зачем?..

— Радимушка, пожелай мне удачи!

Володарович попытался опустить голову, но не смог из-за ошейника. На губах мелькнула растерянная улыбка.

— Я так и не поцеловал тебя!

Огнеяра обняла его, пытаясь дотянуться, но Дакарей лёгким движением руки поднял металлическое кольцо вверх по шее, заставляя пленника задрать голову. Альвийка укоризненно глянула на тикарийца, но тот упрямо повторил:

— Нам пора!

Они молча шли по коридору. Огнеяра сникла, предчувствуя разлуку с Радомиром. А Дакарей думал о своём. У порога он остановился.

— Вы отплываете через пару часов.

— «Вы»? — переспросила девушка.

— Я даю тебе небольшой отряд в помощь. Людей поведёт Табит. Он родом из Дасина, — ответил тикариец и добавил: — Слушайся Табита, огонёк, мой тебе совет. Магии в нём нет, а остального — с лихвой. Не помилует, если что… К ночи вы прибудете на место.

Раньше альвийке не доводилось так далеко забираться. О южных землях говорили разное. Там были государства, похожие на здешние, то же царство Дасин. А были и дикие племена, скрывающиеся в непроходимых лесах. Рассказывали, что они поклоняются каменным истуканам и приносят им кровавые жертвы. Единственное, что успокаивало видунью: к магии южане относились спокойно.

— Ты выбрала себе лошадь? — вдруг спросил Дакарей.

— Нет ещё.

— Возьмёшь в моих конюшнях.

Тикарийца позвали во двор, а видунья отправилась за лошадью.

Выбирать было из чего! Альвийка прошлась вдоль загонов, разглядывая животных. Их было немного, но все породистые, красивые. Были здесь кони белые, как снег, и чёрные, как смоль, и рыжие, и гнедые! Видунья улыбнулась, разглядывая лошадь в яблоках. Та тряхнула мордой, словно здоровалась. Огнеяра пошла дальше, пока не упёрлась в отдельное стойло. Красивый вороной жеребец нетерпеливо бил копытом, косясь на девушку чёрным глазом. Наверняка это конь Дакарея. Альвийка не устояла: подошла к нему, что-то говоря на синдарине. Жеребец фыркнул.

— Осторожнее, он чужаков не любит, — послышался голос хозяина.

Альвийка погладила лошадиную морду и повернулась к мужчине.

— Послушай, Дакарей, а зачем тебе этот обряд? Ведь хорошо живёшь! Свой остров, корабль, золота, я думаю, валом.

Тикариец усмехнулся:

— Мелко берёшь, Огнеяра. А как же честолюбие? Власть? Это щекочет нервы похлеще золота!

— Ты третий человек в царстве после отца и брата, — напомнила девушка.

— Я хочу быть первым!

— Думаешь, боги допустят, чтобы смертный управлял миром?

— А мне весь мир и не нужен. Вспомни Колоксая: он сделал из Арсавы империю. Я переделаю Энсам в величайшее царство, где остальной Тикариис будет жалкой провинцией, клочком каменистой земли.

— Это месть отцу?

— Частично… Показывай, кого выбрала! — напомнил Дакарей о цели визита.

А Огнеяра внезапно осознала всю абсурдность происходящего. Они стояли в конюшне, где фыркали лошади, где остро несло потом и навозом, и всерьёз обсуждали передел мира. Альвийка тряхнула головой и отошла от стойла с вороным. Показала на ту самую лошадь в яблоках. Дакарей удивлённо хмыкнул:

— Это Шерд! Ты выбрала моего жеребца!.. Что бы это значило, огонёк?

— Только то, что ты разбираешься в лошадях.

— Верно. И в женщинах тоже.

Огнеяра отчётливо уловила намёк в хрипловатом голосе:

— Ты пытаешься меня очаровать?

Дакарей склонил голову набок:

— А что, если да?

— Не трать время. Я не лошадь… Так что насчёт жеребца?

— Выбери другого.

Корабль, который должен был доставить их в Дасин, уже стоял у маленькой пристани. Моряки бегали по сходням туда-сюда. Огнеяра, переодевшись в привычные для наёмницы штаны и рубаху, ждала около дома. Сборами занимался Табит. Близнец за всё время не сказал ни слова, даже не смотрел в её сторону. Но альвийке было всё равно.

Дакарей стал рядом:

— Хотел предупредить напоследок. Два года назад ты смогла перетянуть тарса из врагов в друзья, но с Табитом это не пройдёт. Он целиком и полностью предан мне. Мы с ним связаны надёжно, и я буду знать каждый ваш шаг. Поэтому настоятельно прошу, Огнеяра, сделай то, что обещала. Не пытайся меня обмануть. Я могу быть очень жестоким.

Девушка промолчала. Тикариец застегнул на её запястье серебряное кольцо:

— Накануне я забрал у тебя один браслет, но взамен даю другой. Точно такой будет у Табита. Отойдёшь от него больше чем на пятьдесят саженей — зайдёшься от боли. Береги себя, моя прелесть, — мужчина заставил видунью посмотреть в глаза: — И ещё… Ты, наверное, находясь в компании своих высокородных друзей, чуток подзабыла нравы местной шелупони. Имей в виду, найдутся желающие попробовать тебя. Будет жаль, если такую красоту пустят по кругу. Так что держись подле Табита, он точно на тебя не покусится.

Видунья выкрутилась из рук царевича и направилась к кораблю.

…

Радомира вымыли, одели и усадили за накрытый стол. Сам мужчина вряд ли справился бы с этим. Его уже пошатывало, а внутри царил непривычный холод и пустота. Как маг Володарович был выпит. И пока резерв не восстановится, он беспомощен, как дитя.

Дакарей наполнил бокалы красным вином:

— Пей, станет легче.

— С чего такие почести?

— Давай выпьем за успех нашей девочки, тарс, — тикариец кивнул на отплывший корабль.

— Боюсь: успех твой и мой — две крайности.

— Тогда выпьем каждый за свой?

Они выпили и одновременно потянулись к еде. Дакарей любил вкусно поесть, а Володарович понимал, что если не закусит, то очень быстро опьянеет, учитывая его состояние.

— И как ощущения, зная, что огонёк рискует своей жизнью за тебя? — спокойно спросил Дакарей.

— Огнеяра не простая девушка и привыкла к трудностям.

— Я знаю, — кивнул царевич. — Мне интересно, что чувствуешь ТЫ, сидя за богатым столом, попивая дорогое вино, в то время как она будет спать на земле, вздрагивая от каждого шороха? И думать кто это: враг или попутчик, захотевший женской ласки?.. — мужчина буквально впился взглядом в бледное лицо колдуна. — Ненавидишь себя?

— Я ТЕБЯ ненавижу, — не поддался Володарович. — Это ведь ты её туда отправил.

Дакарей засмеялся.

— Не переживай. Я приказал заботиться о ней.

Волхв пристально посмотрел на него:

— Ты часом не влюбился?

— Я очарован, но не влюблён, — мужчина поднялся. — Подыши ещё свежим воздухом, тарс, тебе полезно. В следующий раз ты сюда попадёшь нескоро.

Радомир промолчал, прислушиваясь к удаляющимся шагам. Глотнул терпкую жидкость, согревающую нутро. Потом посмотрел в морскую даль, где едва-едва виднелся белый парус……

— Удачи, Огнюша!

КОНЕЦ