Сделай, что должен

Глава 24

До рассвета немцы не предприняли никаких действий против моряков на холме, и казалось, что они смирились с потерей позиции, но потом рассвело и повис над перевалом самолёт разведчик. Чуть позже начался миномётный обстрел и прилетели пикировщики. Два ДШК слишком слабая ПВО, хотя вполне действенная против тихоходных пикировщиков. Генерал почувствовал вкус победы и приказал зениткам порта в три ствола прикрыть холм и перевал от самолётов. Началась схватка самолётов, зениток и миномётов.

Минут двадцать немецкие пикировщики пытались пробомбить холм, но на них насели Яки морской авиации, а на Яков навалились Мессеры. ДШК и зенитки пытались помочь своим, а миномёты немцев подавить оборону ПВО на перевале. Разведчика всё же достали и он поспешил убраться. Расчёты ДШК и зениток понесли потери, но бомбы упали по периметру холма, и только одна что – то поразила на самом холме. Немцы двинули на холм танки и прочую бронетехнику с пехотой числом до роты, но два ДШК всю броню, кроме танков заставили вернуться на исходные позиции, а потом пулемётам помогли четыре батальонных миномёта, заставив пехоту бежать из долины. Танки без пехоты почли за благо попятиться назад.

Один танк всё же достали из бронеавтомобиля на холме, перебив ему гусеницу, но добить его не смогли. Два других танка накинули на подранка тросы и кинули дымовые гранаты. Под прикрытием дыма танки немцев уползли на свои позиции. Дальше обе стороны общались друг с другом посредством мин. Заметят активность и сразу начинают накидывать мины туда, где есть шевеление. Ничего особого, обычная позиционная война с наблюдателями и корректировщиками огня артиллерии и миномётов.

В целом операцию признали успешной, хотя потери были в два раза больше предполагаемых. По людям семь убитых, что сочли вполне допустимым. Число раненых увеличили расчёты зениток на лишние пятнадцать человек. Ничего особого, если учесть, что расчёты вели бой с необорудованных позиций. Ивану пришла мысль, что для такого случая стоит организовать прикрытие типа гуляй– город из деревянных щитов. Как всегда, хорошая мысль всем приходит после драки. В этом случае соломку стелют задним числом, не экономя. Война!

Потери по технике были терпимы, поскольку из экипажей никто не пострадал, контузии и царапины не в счёт, хотя в представлении на награды указывалось, что товарищ, будучи раненым и контуженым боя не покинул, а продолжил участие в бою до полного уничтожения врага. Срочно три бронеавтомобиля требовали ремонта. У одного БА башню сорвало с погона снарядом из танка, второй БА башни не лишился, но её повело и заклинило, третьему очередью из крупнокалиберного пулемёта перекосило башню, но не пробило, благодаря навесным экранам. Автомобиль ЗиС, что затянул прицепом второй сороковой танк на перевал, сгорел, изрешеченный пулями и осколками мин. Танк Ивана потерял один каток с переднего торсиона от попадания мины и его вечером эвакуировали с перевала. Холм и перевал отныне, стали единой системой обороны порта и контроля за прилегающей к порту долиной.

Август месяц, это месяц звездопадов. За спланированную и удачно проведённую операцию генерал получил орден Боевого Красного Знамени и Трудового Красного Знамени за организацию ремонтных мастерских в порту. Поэтому от щедрот своего начальника Иван получил целых три награды: медаль «За отвагу», за немецкий броневик в городе, трофейные машины и имущество, а также вывоз раненых и оружия в порт. Орденом «Красной Звезды» наградили за бои на перевале и участие в операции по захвату холма. Третьим орденом был орден «Знак почёта» за заслуги в деле укрепления тыла и успехи в ремонте и реконструкции боевой техники в мастерской порта.

Вначале интерес к орденоносцу Валенкову вспыхнул, но потом резко пропал. Эта зверская харя ни шла ни в какое сравнение с лицом лейтенанта Душегубова, получившего за бои два ордена «Красной Звезды» и моряка капитан-лейтенанта награжденного тоже орденом «Красной Звезды». Тем более, что все три командира прошли через одни и те же бои и рассказы их практически одинаковые. А вот лица и голоса, это огромная разница, хрипит техник – интендант второго ранга и зверски смотрит на собеседника. Тем более, что интендант, это тыловая профессия, а не герой воин. Иван, как и всякий молодой парень, жутко комплектовал, хотя и понимал, что не так это важно. Даже так лучше, для сохранения прошлых личных тайн.

С огромным трудом из остатков всего хлама от бронеавтомобилей удалось на конец августа собрать десять боевых автомобилей в полном комплекте с пушкой. Больше пушечных стволов пригодных для стрельбы не осталось. Два бронеавтомобиля оснастили станками ПВО под ДШК. Получился передвижной взвод ПВО. Нужно иметь ПВО, переставили ДШК на станки ПВО. Нужны танкетки прорыва, то ставим ДШК в башню сорокового танка. Двигатель второго сорокового, так и не заработал, поэтому башню переставили на шестидесятый. Тюнинг брони сделали одинаковый, что для шестидесятого, что для сорокового. В общем, это один танк с незначительными доработками. Что касается панцеров от чехов, то из них сделали тягачи, но с пулемётом ДТ впереди.

В мастерской наступили полноценные учебные дни, когда нужные механизмы и агрегаты любой техники, что были на свалке мастерской, разбирались и собирались до автоматизма. Обучение вождению автомобилей и танков применительно к местности и препятствиям на ней закреплялось практикой. Кроме этого мастерская плотно занялась ремонтом оружия, как советского, так и трофейного с конструированием дополнений к серийным образцам. Не забывали стрелковую подготовку на стрельбище и тактическую на полигоне, как в бронетехнике, так и в варианте пехотинца.

В сентябре мастерская получила приказ от генерала приступить к ремонту самоходной баржи. Приказ, это святое и началась подготовка к поднятию корпуса баржи над водой для проведения сварочных работ и изучение конструкции баржи, чтобы провести ремонт достаточный для совершения перехода на судостроительный завод. Мощности мастерской и знаний рабочих и специалистов мастерской явно просто не хватало, для проведения полноценного ремонта, тем более в порту не было нужного для ремонта металла.

С личным составом для передовой наступил момент стабильности. Из импровизированного городского госпиталя начали выписываться раненые и контуженные в августе воины. Это была личная огромная заслуга Ипполита Илларионовича. Он быстро соорентировался в реалиях трагедии моряков с баржи и произвёл сортировку очерёдности поступления раненых в палату на операцию. Громко сказать палата, но тем не менее, огороженная часть склада вмещала два операционных стола и люстру света с электролампами от генератора. За ширмой стояли муфельные печи для быстрой стерилизации инструментов и шприцов. Кого – то зашивали прямо на улице и определяли в конец очереди на операцию, других несли на операционный стол. Где четыре дюжих мужчины прижимали раненого к столу и всовывали в рот деревяшку. Далее начиналась операция. Определяли сквозное ранение или слепое и что надо делать, просто прочистить рану от лишнего, что занесла пуля или осколок или надо найти пулю или осколок внутри тела и потом почистить от лишнего, что занесено в рану. Лишним могли быть осколки раздробленной кости, а вот мелкие осколки могли и оставить. Время! Не обошлось без ампутаций и смертей. Кое – кто противился ампутации до гангрены, но потом его усыпляли и резали так, как было надо для сохранения жизни раненому.

Конечный итог порадовал в первую очередь лейтенанта Душегубова. Начиная с первой декады сентября, его отряд из шести человек превратился во взвод из двадцати трёх человек, которые могли считаться бойцами и нести военную службу. Именно эти люди были назначены командирами отделений городского ополчения и проводили обучение, как правило, один раз в неделю. Особых премудростей преподать не стремились, но основы разбирать оружие, стрелять в мишень, маршировать в строю с винтовкой и наступать цепью на оборону противника, это отработали. Упражнение такое, как атака перебежками, проводили без прижимания к земле и отползания от точки падения в сторону. Пробегали, приседали и в приседе сдвигались в сторону, все действия с реальным оружием. Отрабатывали бег зигзагом на местности под огнём противника. Венцом обучения стало освоение всем ополчением штыкового боя. Чучела все превратили в труху, а реально навык, возможно оценить только после настоящего боя.

Моряки постоянно сидели на перевале и холме, без напоминания постоянно улучшая позиции. Редкие обстрела обороны из миномётов приучили водоплавающих полюбить углубляться в землю и носить каску на голове. Обстрел со стороны немцев можно было ждать, но можно и спровоцировать. Кинул пару мин и можно быть уверенным, что ответ будет обязательно. Именно так обкатали ополчение, загнав их на холм. Хорошо, что удалось насобирать примерно за сотню касок, как трофейных, так и советских. Вот это всё одели на ополчение и утром в сумраке отвели первую сотню на холм. Нужды в них не было, но надо людям прочувствовать, как это сидеть в окопе под обстрелом. Моряков на холме просили об одном, чтобы указали, где лучше всего прятаться ополченцам от мин. И пошло веселие. Три сотни ополченцев и как итог, трое суток веселия под миномётным огнём. Ополченцы, уходя с холма, радовались, что остались живы, а потом холодели от следующего ужаса военного лихолетья. На следующий день их всех обкатывали танками в окопах полигона. На этом учёба городского ополчения закончилась.

Закончился капризный сентябрь с его непонятной погодой в горах, долинах и на перевалах. Пришлось переодеваться краснофлотцам в пехотные ватные штаны и телогрейки, сменив ботинки на валенки. Фасон, это святое, но отморозить себе какой – либо член тела никто не желал. Придёт весна и можно будет краснофлотцам переодеться в свою родную морскую форму. Запрета ведь на это нет.

Баржу отремонтировали в срок и даже успели загрузить ненужным металлоломом. Это хорошо, что он есть, но плохо, что его совсем негде использовать. Только был нюанс с баржей. Хотя она качалась на волнах и была загружена, демонстрируя, что ремонт проведён качественно, экипажа достаточного для работы с судном не было. Экипажей для самоходных барж не хватало, те, что были, совершали постоянные рейсы, без перерыва и отдыха. Ларчик просто открывался, шла подготовка к скорому наступлению. Во всяком случае, от генерала требовали сверху, чтобы он провёл наступательную операцию из долины на перевалы занятые врагом силами и средствами, что есть в распоряжении гарнизона порта и посёлка при нём.

Генерал эти требования отослал с рекомендацией авантюры не только не предлагать, но и забыть о них думать. Если есть, у кого желание провести наступление, то он может посоветовать, как интендант сосредоточить все нужные для операции объёмы вооружения и боеприпасов в порту. Сам объём требуемого имущества должен быть рассчитан на стрелковый полк с миномётами и как его усиление полк гаубичной артиллерии. Боекомплект исходя из нормы расхода всех боеприпасов в десять дней. Это чтобы выйти на перевалы у городов здравниц. Главное помнить, что у противника есть танки.

Иван не помнил, когда именно немцев погонят с Кавказа, но примерное время это после Сталинграда. Разумеется наступления под Сталинградом, а это начало третьей декады ноября и по февраль сорок третьего года. Примерно семьдесят дней плюс или минус, это не столь важно. Только точно не октябрь или начало ноября. Наступление однозначно было авантюрой или даже намного хуже, чудовищной ошибкой, которая была на руку врагу, но не Красной армии и флоту. Однако, приказ сверху требовал и по любому нужно было предпринять действия, чтобы уменьшить потери. Про потери гарнизона порта, это забота коменданта порта. На Иване висят потери в его мастерской порта, поскольку он по должности Начальник мастерской порта и командир отдельной роты бронеавтомобилей. Всё командование негласно, но четыре экипаж по два человека, постоянно дежурят на холме и перевале. Что так мало? Больше не требуется. Водитель и наводчик орудия, вполне достаточный расчёт для несения в дозоре службы.

Зима и выстывающая броня, это самое неприятное, что можно себе пока представить. Пришлось организовать прогрев пространства БА, как управления, так и боевого печками. Мало того. Каждый боец получал индивидуальную печку подогреватель на древесном угле, чуть пропитанном селитрой или тряпичный брезентовый контейнер, проложенный железными опилками посредине. Капнешь водой и начинает окисляться стружка железа, выделяя тепло. Чего – чего, а стружки железной в мастерской хватало. Что касается угля, то с ним хлопот было больше чем достаточно, но пробовали всякое и разное. Тулупов не было, но жилетки и кошма из овчины были и применялись.

Дни шли за днями. Мастерская занималась сборкой шасси и ремонтом оружия с неизменными учениями на полигоне и введённой строевой подготовкой. Боец не имеет права на лишние запасы энергии, поэтому надо из него всю энергию выбить, чтобы он в кровать заползал и отрубался в сон. Примерно такая простая методика, это загонять бегом до пота, положить в грязь, а дальше, дав поползать и попрыгать, в конце отправить в казарму приводить себя и форму в порядок.

Мастерские требовали иного подхода, поэтому энергия выбивалась продолжительной работой по получению стружки для железных грелок. Есть норма, вот и «Даёшь!», даже за счёт личного времени и сна. Вскоре, это будет самая нужная для всех вещь, грелка из бросовых железных опилок. Слишком просто замёрзнуть в снегу перед пулемётом врага, стоит попасть в ситуацию, когда ни вперёд, ни назад не двинешься. Вот тогда грелка поможет спасти капли тепла, нужного для того, чтобы вечером уползти к своим. Естественно, если будешь всё же способен передвигаться.

Размеренная и устоявшаяся жизнь закончилась как бы мгновенно. Прилетел утром гидросамолёт и привёз пассажиров. С них всё и началось. Генерал вызвал Ивана и приказал отопительный агрегат надо установить и запустить в работу в кратчайшие сроки, а если точно, то уже вчера он должен был обогревать три склада. В складах должны стоять ярусные нары. Число спальных мест в складах, превращённых в казармы должно быть на первом этапе для трёх сотен человек. Потом число нар придётся увеличить. Гамаки будут висеть в два яруса или три, это покажет время, а пока нужно здания обеспечить теплом.

Дурдом для подчинённых Иван обеспечил сам. Дурдом для Ивана обеспечили особисты с удостоверениями товарищей проверяющих Новикова и Старикова. Этих парней интересовало всё. Что их не интересовало Иван так и не смог ни понять, ни выяснить, сами товарищи проверяющие ему так и не проговорились. К концу разговора обо всём Ивану предложили подписать протокол, прочитав который Иван понял, что интересует товарищей только генерал и его принятые в прошлом решения. При этом они трактовали все ответы так, как сами считали нужным. Иван взял химический карандаш и начал править протокол прямо между строк. Когда он это делать закончил, то позвонил генералу и сказал, что товарищи проверяющие, очень интересуются тем, о чём думал генерал перед принятием своих предыдущих решений. Имеет ли товарищ генерал сообщить нечто для любопытствующих?

Генерал появился почти мгновенно. Посмотрел на проверяющих, прочитал протокол беседы в версиях особистов и Ивана, а потом выставил Ивана за дверь его собственного кабинета в мастерской. Беседа видимо, продолжилась. Длительность её была в четверть часа. Потом генерал позвал Ивана, приказал ему подписать протокол в том варианте, как его исправил Иван и вышел из мастерской без указаний и расспросов и уточнений. Это не помешало генералу сказать Ивану:

– Товарищ техник интендант первого ранга, помогите чем можете товарищам.

Вот так Иван получил своё очередное звание, между первым и вторым был промежуток всего в четверть часа. В приказе на новое звание, не указывалось, что это звание Ивану присвоено за личную преданность не родине и партии, а генералу. Что касается приказа, то там стояло «…образцовое исполнение приказа и опережающее все сроки исполнение…». Генерал решил щёлкнуть по носу тех, кто сидит над ним. Наших бьют, а реакции нет? Это не хорошо! Значит, пришло время напомнить о взаимных обязательствах. Отношения, это всегда двери с движением в две стороны. Будьте любезны помнить об этом, товарищи!

Документы на утверждение звания улетели, а ближе к вечеру в порт вошли три самоходные баржи с бойцами переменного состава батальона, сформированного по приказу Два, два, семь. Три роты переменного состава по две сотни человек в каждой. Вот вам и три сотни для первого раза! Радовало то, что скорость выполнения работ по отоплению новых казарм возросла многократно. Инструмента хватало на все рабочие руки, поэтому удалось создать три сотни спальных мест сразу, а прочие занимались обустройством казарм параллельно со сном товарищей. Через три часа такого отдыха и работы провели пересмену. Спящие заняли гамаки, а прочие продолжили облагораживать казармы.

Лично для Ивана главным было то, что с каждой из трёх барж пришедших в порт, отремонтированная баржа получила людей и могла вместе с остальными баржами каравана уйти из порта. Ивану подписали акт ремонта и приёма передачи груза в виде металлолома из этого порта в будущее место следование баржи. Отметили, что с данным грузом на тихой воде в порту баржа простояла целую декаду, ожидая выхода в море. Документ ушел в канцелярию гарнизона порта, а Иван, загрузив товарищей Новикова и Старикова, повёз их на оборону перевала. Личный приказ генерала, однако.

Главное правило для начальника в любом деле, это или тяни всё сам, своими руками всё делай или не мешай своим специалистам делать это дело. Иван не мешал, поскольку, это единственно правильный подход к работе, поскольку он верный. Обязанность любого начальника указать, проверить, как задачу уяснили и отвалить, чтобы не мешаться, а в конце проверить результат. Что касается прочего, то именно этим Иван и занимался, вёз особистов на линию обороны для неизгладимых впечатлений и проверки, кто они на самом деле. Конечно, мин для батальонного миномёта мало в наличии, но заставить немцев немного пострелять и одной мины иногда достаточно.

Иван проинструктировал проверяющих, что надо поспешать и не отсвечивать при переходе от перевала к холму. Расчёту миномёта Иван молча знаками показал, что надо будет стрельнуть в немцев одну мину и желательно по цели. Момент выстрела он укажет. И указал, но неудачно. Практически сразу спустившись в траншею, Иван прошел на КП. Известно, что под грохот взрывов лучше всего идёт беседа и анализ изменений, что произошли в видимой части мест занятых заклятым противником. Для проверяющих, это хорошая возможность увидеть условия, в которых идёт служба на передке. Когда на передке стоит тишина, то в штабах начинается шевеление мысли, аж свербит: «Не братание ли там началось?» Вроде сами большевики эту форму боя придумали, но странным образом они категорически были против такого события на «своём» фронте. Диалектика!

Тишины здесь практически не бывает. Наблюдатели и все местные корректировщики вполне активно отрабатывают свой хлеб воина на обороне перевала. Мины бросают не абы куда, а предварительно найдя позицию врага. После этого начинается шевеление и полёт мин. Судя по слишком затянувшемуся по времени обстрелу, цель накрыли не простую, а реально важную, возможно с жертвами. Значит, у Ивана не получается план с проверяющими. Было желание привезти их на передок, передать командиру опорного пункта на холме, а самому быстро умотать отсюда. Но не срослось и не совсем всё состыковалось. Подождём! Точнее, проверим исправность моторов и оружие.

Проверка показала, что мысль не гонять моторесурс БА себя оправдывает, но профилактически есть смысл раз в декаду или две недели гонять технику в мастерскую. Качественно отремонтировать на берегу в порту можно, но на берегу всё будет хорошо и даже отлично, а на перевале, где высота и холод, все прибрежные регулировки сразу поплывут. Выход один, ремонт и регулировка должна проводиться на перевале. Для этого придётся организовать палатку и отрыть траншею под машиной, это для маскировки от взгляда сверху. Иван был очень заинтересован поиметь взгляд сверху обороны перевала у порта и оборону немецкой стороны. Скорее всего, это возможно, раз в порт даже наблюдатели приехали и наступление планируют. Не мешает, значит, нам посмотреть на свою оборону сверху, чтобы знать, что враг там видит с высоты. Надо будет генерала попросить о такой аэросъёмке.

Сговор за своей спиной Иван прочувствовал сразу. Проверяющие в категорической форме потребовали провести смену моряков на другое подразделение, сроком на две недели, а морякам дать отдых в тылу. Кто численно подходит? Естественно отряд из мастерской, вот его и следует рекомендовать на подмену. Прочие? Так прочие не имеют оружия и знаний местных реалий, их надо готовить. А мастерская, вон они, какие орлы! Иван сказал, что это без проблем. Поскольку краснофлотцам надо немного поправить физическую форму и усвоить некоторые новые тактические схемы поведения в бою. В общем, полигон и стрельбище в их распоряжении, как и строевая подготовка. Плац клёшем своим заодно подметут и в морской форме пофорсят. Кое – кто и медалями покрасуется. Это важно.

Хе – хе – хе! Занятия на полигоне и на стрельбище для моряков проводить будет группа инструкторов отряда лейтенанта Душегубова. Лейтенант и его парни душу вынут у морячков, впрочем, как и у всех прочих, кто прибыл в порт недавно. Сидение под обстрелом, как навык, отрабатывать можно начинать прямо сразу. Зачем тянуть неизбежное? Сортировку только надо провести на всех борзых и случайных или со статьёй. Поэтому, придётся морякам, немного подождать со своим желанием попасть в тыл. Вот обустроим тыл завтра, тогда и проведём ротацию сидельцев на холме. Если генерал так решит…

Набрать сотню бывалых военных оказалось достаточно сложно. По документам служивые все с приличным стажем, но интенданты и около тыловая публика. Проверить, что из себя представляет боец просто, если дать ему возможность по – пластунски проползти сотню метров, а потом вернуться назад, имитируя атаку на окоп противника под свист пуль и рикошеты. Жестковато стрелять в специальные ловушки, навстречу людям, но это надо. Пуля влетает в железный ящик и звенит там до своего успокоения, а тот, кто рядом, очень неравнодушно реагирует на такой звук. Можно по щитам из дерева пострелять под ухом у бойца, попугать немного. Обкатка танком, это для всех и скопом, нет времени на частности. Вот отберём элиту и нечто годное для настоящего боя, а прочие пойдут под нож. Не для них эта жизнь. Но шанс надо дать всем.

Отбор жёсткий. Что ты умеешь? Покажи! Бегать в атаку и колоть штыком, это не уменее, а вот сбить выстрелом ветку на ста метрах, это заслуживает внимание. Профессия есть? Покажи! Клоун? Отлично! Покажи! Покажи! Покажи…

Умельцы все, в сторону. Прочие все Ивану не интересны. Это типа второй сорт, затраты на них мизерные и такая же им ценность. Хороший человек, это не профессия, а медицинский диагноз. С ними тоже будут занятия, им тоже многое покажут и пояснят, шанс выжить и победить у них будет, но они пойдут первые, а вот умельцы если и пойдут, то последними, когда всё уже решится. Шанс выжить у них выше, но и ценность у них большая. Прочие отцы командиры могут думать иначе, но пока их нет, Иван и лейтенант думают, как считают нужным. Полторы сотни от шести сотен, это хороший результат. Они первыми идут на холм. Там места для такого количества людей есть в достатке, вот пусть и сидят. Научить их чему – то новому не реально. Их можно только переучить. Вот пусть сидят на холме и не мешаются.

Ремонт. Обстрелы. Занятия по землянкам и траншеям по изучению оружия и боеприпасов. Привыкание к ношению каски, это самое трудное. На позиции обороны разнообразия нет и выбор не богатый. Зато в порту набор расширенный и разнообразный. Моряки стали настоящими волками, воют сердечные от занятий на полигоне и стрельбище, чистят своё оружие в обед и вечером, а утром проверяют. Десять дней отдыха в тылу привели некоторых поклонников традиции, к виду формы в подобие лохмотьев. Ползать теперь приходится не только на животе, но и бегом. Это не из – за злобы или прочего чего плохого, это от любви. Не хочет Иван, чтобы эти парни погибли, они заслужили жизнь. Смерть один раз их уже покусала и этого достаточно.

Прочие бойцы проходят обучение группами по пятьдесят человек. Это три отделения по три пятёрки. Пятёрка, это как коллективный разум, когда к ней командир отделения подключается. Это пулемётный расчёт и его всё прикрытие и подмена. Это горы и здесь правит балл пулемёт, ПТР или миномёт. Пуля отдельного стрелка здесь мало может. Ветры и сквозняки неизвестно откуда не позволят попасть туда, куда хочется. Взвод с девятью пулемётами очень органичное формирование. Конечно, если ему немного помочь. Это миссия бронеавтомобилей и лёгких танков. Рота с двадцатью пулемётами, это Ивану нравится, это у него есть в наличии.

Верный признак любого наступления, это срочное приготовление госпиталей. Ипполит Илларионович вырос и по должности и по званию. Генерал выбил ему начальника госпиталя порта, а госпиталь порта, это филиал того госпиталя, что был в городе, где до порта работал Ипполит Илларионович, он же Военврач третьего ранга. Беда одна, нет второго хирурга и операционных сестёр. Беда, что нет. Поэтому, те медики, что есть в наличии, проходят обучение и заготавливают в прямо огромных количествах всё нужное для операции. Генерал намекнул по морскому ведомству, что за моряков из баржи врач достоин награды родины. Впечатление, что клинья подбивает генерал к доктору и не на короткий военный срок. До конца жизни, так видимо. Дальний прицел! Заценил.

Наконец – то на склад в порту стали поступать отечественные мины для батальонного миномёта. Вот тут дело такое, что генерал успешно перехватывает мины импортные везде и в любых количествах, но поступление отечественных изделий, это явно показывает на скорое наступление. Для бронеавтомобилей прислали боекомплект на десять выдач, пять тысяч снарядов! Как говорят, хоть любым отверстием жри! ГСМ тоже на десять заправок! Где генерал откопал две башни от шестидесяток, это загадка, но теперь на лёгких танках стоят башни с пушками на двадцать миллиметров. Их заэкранировали сразу. Теперь два доработанных лёгких танка, это главная ударная сила в будущем наступлении. И это не пулемёт, а реально пушка!

Система ПВО с ДШК на бронеавтомобилях и двух чешских танках, должна была прикрыть войска от пикировщиков в районе боёв. Таскать зенитки на восемьдесят пять миллиметров рядом с полем боя, это не так легко при снежном покрове до полуметра. Вот тут и скажут своё слово четыре ДШК, два на колёсах, а два на гусеницах. Кроме всего прочего, это отличное оружие сопровождения пехоты в бою. Если противник решит контратаковать холм и перевал, то на холме есть орудия ПАК ПТО калибром тридцать семь миллиметров, но фугасов к ним нет. Пушка чисто для борьбы с танками, которые противник не показывает.

Как не крути, но нужны для прорыва более солидные калибры, чем ротный и батальонный миномёты. Вроде всё и всем понятно, но их нет! Вот так! Все думают и молчат. Оружие для шести сотен бойцов, что привезли и которых лейтенант гоняет, как стадо горных баранов, так и не прислали. Скорее всего, как его пришлют, это будет сигнал, что всех вскоре бросят в бой. Оружия нет, но патроны и гранаты шлют вполне ритмично. Благодаря этим поставкам стрельбище постоянно шумит, людей готовят даже на пулемёт «Максим», которые есть в наличии как пособие в роте охраны порта.

Лейтенант гоняет всех и в хвост и в гриву. Дал упражнение после объяснения и продолжительного пояснения, а боец не тянет. Всё, раз и навсегда списали парня к трёхлинейке и ползать ему и бегать до костей стёртых. Парень не дурак, он просто знает, что первым убивать будут злого пулемётчика, а парень жить хочет. Лейтенант это понимает, что парень не трус, но помирать боится. Покажите, кто желает помирать по дури? Если кто и хочет, то лейтенант ему не даст, заставит жизнь любить и выживать на поле боя. Впрочем, лейтенант уже старшим лейтенантом стал, это генерал выбил ему звание. Раз человек проводит обучение бойцов подразделениями числом до роты, вот и пусть имеет звание соответствующее. Старлей своё звание отработает, без сомнения!

Накануне наступления в порт пришли баржи с тремя сотнями молодых пацанов, одетых как говорят «с иголочки» в шинели и даже вооруженных трехлинейками с гранёным штыком. Картинка! С прочих барж выгружали оружие, форму, боеприпасы, продовольствие и ящики медикаментов. Были тут пулемёты «Максимы», и ДП. Отцы командиры постоянного состава желали разобраться, где их любимые подчинённые. Шумиха, неразбериха и форменный бардак! В бой идти рассчитывали прямо сейчас. А чего ждать? Скоро праздник седьмое ноября и его надо встретить победой. Какова цена этой победы всем без разницы. Вот тут и встал вопрос, а какой план наступления и какие силы, а главное как будут его выполнять, план этот. Сколько численно пойдут в атаку в первой волне, сколько и какого усиления атакующим придано и какие задачи решать будет наступление на этом участке фронта.

На все вопросы ответил пакет, который следовало вскрыть сразу по прибытию в порт. На все вопросы пакет не ответил. Обстановка в месте наступления неизвестна. Аэрофотосъемка не производилась! Генерал такое не пропустил. Это приказ или «пойди туда, не знаю куда, сделай то, не знаю что!» Подать нужную информацию от разведки в порт нужно срочно, уточнить всё немедленно! Органам НКВД явно стоит заняться разработчиком приказа на наступление без чётких данных о противнике и полном отсутствием задачи на наступление. Пусть его потревожат, поскольку цель наступления «тревожить и изматывать противника атаками», это значит положить под пулемётами и миномётами тысячу человек, абсолютно без цели. Генерал уже вполне проникся, что его желают подставить и сделать ответчиком в этой непонятной операции. Гарнизон порта вполне регулярно тревожил и изматывал противника, применяя миномёты. Немцы отвечали.

Пока прошедшие в порту обучение войска получали оружие, обувь и обмундирование, потом брали боеприпасы и готовили оружие к бою, старлей Душегубов провёл опрос прибывшего пополнения об их выучке и владении оружием. Оказалось, что пулемётов никто не знает, а сама винтовка Мосина знакома им на уровне открыл затвор, вставил обойму, вынул планку обоймы и дослал патрон в патронник. Оружие ставится на предохранитель так, а снимается этак. Идя в атаку надо кричать «Ура!», можно добавить «За родину!», «За Сталина!». Старлей реально выпал из реальности. Три сотни человек были ничем не лучше, чем толпа папуасов с диких островов, никому не известных. Все как один юноши с горящим взором! Как он перед своим первым боем, но он знал и умел многое, а эти реально ничего не знали и были полные нули.

Как человек ответственный Душегубов о своём открытии доложил генералу. Послать в бой батальон, где каждый третий винтовку только в руках держал, но не умеет её чистить, это немыслимо! В бою все три сотни винтовок не сделают ни одного выстрела или их сразу первым выстрелом приведут в негодность. У батальона будет три сотни бойцов с дубинами, идущие на пулемёты. Исход боя предсказать легко и легко указать на виновника такого положения вещей. Генерал сильно задумался и приказал Душегубову заняться срочно обучением свежего пополнения, используя для этого приказ по гарнизону о праве на проверку прибывших войск для проведения операции за овладение перевалом. Приказ следовало взять в канцелярии.

Заодно генерал приказал срочно произвести поиск людей из прибывшего в порт пополнения, имеющих медицинскую или любую санитарную подготовку. Если таких нет, то произвести обучение кадров из расчёта четыре человека на сотню бойцов или сорок человек на прибывшее пополнение. Кроме всего прочего, весь личный состав должен прослушать краткий курс по оказанию первой медицинской помощи в бою при ранении. В обязательном порядке, каждый боец должен иметь индивидуальный пакет медицинского назначения и две грелки с железными опилками. Контроль на ротных командирах. Не выполнившие данный приказ, познакомятся с трибуналом и тем, как реализуется приказ два, два, семь.