Сделай, что должен

Глава 15

В общем, Иван напрочь отказался что – то объяснять или писать любые бумаги ни в особый отдел госпиталя, ни в отдел НКВД города Киева до своего излечения от пограничного сумеречного состояния. Правда, при этом он не забыл через привезённых бойцов сдать рацию, документы, личные вещи, оружие и боеприпасы в особый отдел госпиталя. Что касается продуктов питания подаренных и трофейных, то лохань с малосольными огурчиками он отдал, а всё остальное прикрыл в своей каптёрке механика, она же кладовая в боксе с пикапом. Относительно судьбы полуторки группы НКВД, ему на неё было прямо скажем, наплевать. Их машина, вот пусть и переживают, а механик гаража госпиталя на больничном листе, по служебным обстоятельствам!

Уклониться совсем от описания событий на лесном хуторе Иван не смог в силу обстоятельств. Он всё же командир одной из трёх групп, принимавших участие непосредственно в боевых действиях. Доклад был сух и краток. До пошлого, как «пришел, увидел, победил» он естественно не опустился. Прописал, что такого числа, в такое время, был доставлен со взводом охраны к хутору и получил устный приказ следующего содержания. В результате боя приказ выполнен, противник уничтожен, взвод понёс потери. После боя убитые захоронены, списки захоронений с документами убитых прилагаются. Раненые и материальные ценности доставлены и сданы в госпиталь. Отдельные моменты боя и события после, можно уточнить у раненых бойцов взвода охраны.

Вспоминать, что – то при шуме в голове и проникающей в череп звенящей циркулярки Иван не желал категорически. Что он мог тогда сделать, он лично сделал. Отвечать за чужие приказы, содержания которых он не знал, это несусветная глупость. Ему дали приказ, и он его выполнил. Выполнил, как сумел, враг разбит, победа за нами.

Сотрясение мозга и контузию диагностировать у Ивана для врачей госпиталя было совсем не сложно. Одной контузией больше или меньше, это никак не изменит сам диагноз. Что касается рабочих обязанностей Ивана в должности механика, то он свою задачу выполнил и запчасти раздобыл. Кроме запчастей Иван нашел людей способных водить автомобиль. Одного точно, а второго тоже можно использовать в таком качестве. На крайний случай, второй что – то знает и что – то умеет. Как минимум, стажёром под присмотром он вполне в гараже сгодится. Три с половиной водителя, это не шесть, но это намного лучше, чем всего два человека на пять машин.

Однозначно, начальственный состав госпиталя был доволен, ну, кроме особиста Соломина. Ему ведомственный интерес был ближе, чем интересы госпиталя. Что – то там в его ведомстве не могли разобраться с щекотливым моментом похода за зипунами к немецким парашютистам. Слишком много в этом деле было порубанных бомбами и пострелянных немцами работников НКВД. Начальству хотелось избежать клизмы.

Система избежать наказания отработана и работает чётко, если не упущено время и весть не дошла до начальства. На первом этапе есть уловка, когда сообщают о событии и ставят вышестоящих перед фактом уточнения фактов. Уточнение, это повод затянуть доклад и найти всё же виновника. Понятие стрелочника из чужих, это аксиома. Если такого не найти, то это катастрофа. Проще взять и нагадить самому себе на буйну голову, впрочем, это одновременно поставит под удар всю касту. Такое никому не прощают. Что там хотели органы через капитана Соломина провернуть, это Ивану было не интересно, но он знал, что надо всегда держаться подальше от неудачников.

За операцию против десанта, если сочтут нужным, могут даже наградить. Дело громкое и скандальное, трупов горы, выражаясь фигурально, а это всегда луч света от будущей награды. Горы трупов при одержанной победе, подчёркивают мужество и героизм. Победа оттеняет и подчёркивает талант полководца. Если без трупов, то это вроде и не победа, а некое недоразумение. Впрочем, для НКВД более важен момент захвата в плен противника и без потерь в собственных рядах. Именно такая специфика, но не в этот раз. Война!

Коготок в деле немецкого десанта у Ивана завяз, но так именно Иван и разрубил этот гордиев узел, а вот прочие не смогли! Это при том, что операцию разработали люди в званиях и с большими заслугами. Вот и пусть докладывают, что задача выполнена, а цель достигнута. Победа дорогая и кровавая, но цель оправдывает любые потери. Если в докладе Ивана и бойцов взвода охраны, что ни так, то пусть разборки делают сами у себя. Только тогда награду никто не получит, но никого и не накажут. Только как отказаться от награды, которая была так близко, так возможна?

Определить вклад выживших в бою бойцов Иван не мог, он просто не видел, кто и что сделал в бою. Можно было отметить расчёт пулемёта, это без всякого сомнения. Их заслуга огромна, в организации завязки боя при выходе десанта из хутора. Подавление пулемёта, это тоже их заслуга. Что касается определения, сколько немцев, кроме пулемётчика на их счету, то это неизвестно. Пусть бойцы сами определятся, кто из них достоин награды, а Ивану и своего хватит, если отдадут.

Иван точно знает, что главный врач присвоит сержантов будущим водителям, после получения водительских документов. Это тоже вполне хорошее поощрение. Таких бойцов двое. Четверо бойцов изранены и ни на что не претендуют. Остаётся один легкораненый боец, который свою СВТ содержал в порядке, а как он повёл себя в бою, это только он сам может оценить. Особисты бумаги все про ход и исход боя собрали, вот им и решать эффективность каждого бойца и его вклад в победу. На три парашютиста, что убил Иван в этом бою, никто покушаться не будет.

Вот улягутся страсти, и через неделю Иван даст пояснения и уточнит подробности, что он знает. Что касается текущего момента, то он сейчас «самый больной в мире человек»! Контузия всего мозга!

– Ваня, пойми простую истину, не могут одиннадцать немцев убить восемнадцать бойцов НКВД, это не считая двух взводов, от которых в живых осталось десять человек. Ты это понимаешь?

– Понимаю, товарищ капитан. Так погибли ведь люди от бомб, а не от стрелкового оружия. На две трети погибли! Под бомбами!

– Ваня. Это как в лесу пикировщики появились у десантников? Это ведь упущение! Ты знаешь, что за упущение в работе полагается?

– Товарищ капитан госбезопасности, ничего я не знаю и хочу просто лечиться. Болеть и лечиться. Вы забудьте про всё. Не было ничего, а погибли все на постах. Там все погибли и ничего мне не надо. Дайте подлечиться! Мне больше ничего не надо. Слышите? Ничего не хочу, хочу лечиться.

– Да, это понятно, что тебе и того что дали хватит. А ты о других подумал? Думаешь, как за себя подшустрил, так и всё? О других можно забыть? Выходит так?

– Товарищ Соломин, вы не могли бы пригласить на наш разговор товарища главного врача. Уверен, что он вам прояснит все не вполне ясные для вас моменты о его решении написать на меня представления.

– Не понял.

– А что тут понимать? Вы, товарищ капитан госбезопасности, ясно указали, что я шустрил, что у вас сомнения в правильности представлений меня на награды и видимо на звания. А это уже касается главного врача, члена Военного совета и возможно кого – то другого или других. Значит, нужно поставить людей в известность. Что шептаться по углам? Нехорошо!

– Вот, значит, как? Дружба, выходит–, закончилась?

– Дружба, это хорошо, но табачок врозь! Странная у нас дружба.

– Бодаться решил?

– Нет. Лечиться, хочу. Я, конечно, понимаю, что любой особист, друг, товарищ и брат любому жителю страны советов, особенно, как я, раненому и контуженному. Возможно, это такие лечебные процедуры.

– Лечебные процедуры у нас, тебе Ваня, не понравятся. Не так ты болен, чтобы тебя немного в НКВД полечить. А жаль, очень жаль.

Капитан Соломин отошел к окну и несколько минут смотрел, молча во двор госпиталя. Судя по всему, капитан решал нечто из области неприятного лично для себя. Потом он развернулся к Ивану.

– Ладно. Главному врачу я сообщу о твоём желании его видеть. Не самая плохая мысль. Что касается прочего, то мне приходится делать то, что я делаю. Проще все проблемы решить через фронт. Что касается тебя лично, то лучше не попадайся мне больше на пути. Сгинь вообще, куда подальше с моих глаз. Попросись у главного, он это поможет тебе организовать. Всё понял?

– Так точно, товарищ капитан госбезопасности, всё понятно, даже вопросов нет.

– Тогда бывай, товарищ старшина Ковалев.

Главный врач навестил Ивана в тот же день. Пришлось Ивану дать полный обзор разговора с Соломиным, без личных выводов и пояснений. Выводы и без Ивана такие люди могут сделать. Главный врач, как ранее капитан, подошел к окну и принялся изучать видимый пейзаж. Потом он дал Ивану прочитать бумагу о бое на хуторе и просто попросил Ивана подписать эту бумагу. Иван подписал.

– Как это понимать, Иван Иванович?

– Думаю, что так лучше будет. Очухаюсь немного и хочу сразу комиссоваться, голова…

– Не спешите. Придётся вам немного поработать механиком в гараже, даже на больничной койке. За новых водителей спасибо, как и за запчасти и дела ратные. Через месяц я постараюсь вам младшего техника присвоить, механику полагается по должности такое звание. Что касается Соломина, то держитесь от него подальше. Переведём мы вас в общую палату.

– К моим парням можно?

– Вот и славно, так и сделаем, а в гараж наведайтесь, как сможете, так сразу и проведайте машины и людей. Держите руку на пульсе дел в гараже. Так согласны?

– До конца августа без проблем, готов работать в гараже.

– А потом какие планы?

– В санаторий бы на минеральные воды, промыть бы организм от шлаков.

– Интересная мысль. Санаторий после таких контузий, вполне хорошее решение. Значит, работаете в гараже механиком до конца августа. Потом видно будет. Мне нужно, чтобы одну из полуторок в скорую помощь переоборудовали. Подумайте.

А что думать? Трясти надо! Долго груши околачивать на койке не пришлось. Палату сменили, коллектив появился большой и понятное дело, естественно, разнообразный на проблемы. Раненые они и есть, как все раненые с болью и терпением. В первую неделю после контузии Иван встать на ноги так и не смог. От такого положения дел Иван впал в отчаяние. Жутко неприятно было, лежать, ворочаться, уметь при этом шевелить руками и ногами, но не ходить. От приёма наркотиков отговорил лечащий врач.

Как он пояснил Ивану, текущее состояние организма однозначно уже спровоцировано приёмом наркотика в первые часы после контузии. Результат налицо. Стоит ли обострять наркозависимость? Надо немного переждать и дать организму, в частности мозгу, овладеть функциями управления телом. Измученный болью мозг под действием наркотика потерял чувствительность к боли и теперь не может понять, что же случилось. Вот пройдёт время и всё нормализуется, а пока придётся пользоваться уткой и как можно больше спать. Не стоит насиловать мозг чрезмерными нагрузками, это ведь достаточно хрупкий орган.

Неизвестно до какого времени мозг Ивана приходил в себя, просто находясь в состоянии покоя, но помогли Микола и Тимоха. Иван сразу попросил своих друзей помочь ему встать на ноги. Для этого надо делать вот такие процедуры, и Иван расписал массаж и позы из йоги или той неврологии, которая ему была известна. Будь он один, то ничего бы у него не получилось, поскольку при вертикальном положении тела, всё глазом видимое начинало колебаться и раскачиваться. Хорошо, что в глазах не увеличивалась кратность предметов, но ориентация вестибулярного аппарата исчезала напрочь. Со временем это состояние усугублялось подташниванием и началом спазм в желудке. Тогда Иван сразу просил уложить его и дать отдохнуть от нагрузки.

Ничего страшного не происходило, но иногда после таких процедур Иван просто отключался и засыпал, оставаясь абсолютно без всякого понимания и осознания происходящего в палате. Четвёртый день принёс изменения. Иван не отлетел в спасительную темноту забвения, а весь мокрый, как вылезший на берег пловец откинулся на кровать, вытирая пот полотенцем. Шум в ушах впервые не перерос в звон, а шум мерного прибоя не раскачивал кровать. Иван начал самостоятельно растирать и массировать пальцы рук, уши и всю поверхность головы.

Вечером пятого дня Иван решился попробовать встать на ноги. Утро показало, что сидеть на кровати, поставив ноги на пол, вполне возможно. Не совсем комфортно, но возможно. В обед Иван попробовал, при подстраховке, сидя выпрямлять и сгибать ноги, разводить их в стороны. Потом он сидя потянулся. Терпимо, только липкий пот, опять выступивший по всему телу говорил, что пока рано давать нагрузку. До самого вечера в голове крутилось противостояние желания и сомнения. Конечным итогом стало решение сделать попытку. После решить – стоять или не стоять, вот в чём вопрос.

Слишком на многое замахиваться Иван не стал. При страховке его поставили на ноги, и он попереминался с ноги на ногу некоторое время. Приседание далось очень трудно, что и не удивительно, поскольку все кости скрипели и щёлкали, а встать на ноги без посторонней помощи было невозможно. Главное было в том, что полностью перестало шатать и раскачивать. Топчась на одном месте, Иван сделал поворот и сел на кровать. Вроде получилось. Это нормально, что липкий пот опять выступил по всему телу, главное в том, что не штормит и не бросает из стороны в сторону, как пьяного на автопилоте.

Перед сном Иван произвёл усиленные нагрузки на все мышцы, что можно нагрузить в постели при известной доле изобретательности. Про себя он отметил, что мышцы при нагрузке не болят, а вот в голове иногда появляются болевые ощущения и кратковременные прострелы, типа электрических ударов. Хорошо это или плохо? Тут понятно нужна консультация врача и наработка собственного опыта. Поскольку один раз, это почти ничего. Это тем более достаточно запущенный случай, который начался и продолжается четвёртую неделю или уже пятую?

Пошел Иван только через два долгих дня после первого вставания с постели. Ну, как пошел? Его зажали между собой Микола и Тимоха и они доковыляли все трое до туалета. Было не совсем удобно перед Тимохой, у которого пятка одной ноги, была покалечена и он через «не могу» самостоятельно одолевал расстояния не более сотни метров. Тем не менее, для Ивана такое расстояние и Тимохина настоящая скорость передвижения были за гранью возможного. Иван не был хлюпиком, а поэтому попросил парней провести его по коридору и помочь ему обмыться в ванне. Хотелось немного полежать в прохладе и смыть с тела липкую влагу пота и грязь.

Желание командира встретило полное понимание в душах бойцов и Микола, как самый мобильный, где – то раздобыл и принёс целое ведро пузырящегося кипятка. Тело погрузилось в воду, и вода приняло тело. Приятно было погрузиться под воду с головой и замереть в водной стихии. Звуки были другие, ощущения были другие, всё было другим и таким прохладным и мокрым. Как непривычно это всё было. Лето уже на исходе и пророк Илья вскоре отольёт в реки, после чего купаться в них будет нельзя. Не в смысле, что действительно нельзя, а вода не будет прогреваться до комфортных температур. Купаться, если кто хочет, то и до синих пупырышек можно сидеть. Никому нет дела до таких личных предпочтений температуры воды.

Сколько времени Иван пробыл бы в ванной неизвестно, но друзья решили по – своему. Нашлось мыло и мочало и началось купание очень грязного командира. Раз так получилось, так надо воспользоваться! Эту правильную мысль Иван осознал и одобрил уже лёжа в палате, тихо проваливаясь в сон. Может, это не все тридцать три удовольствия, но для старшины Ковалева они были где – то рядом.

Десятый день болезни ознаменовался радостным для Ивана событием, он наконец – то добрался до гаража. Встретили его не совсем с распростёртыми объятьями, цветами и фанфарами, но показали, что помнят. Работой его нагружать не стали, намёков делать, что за некоторых приходится вкалывать, тоже не было. Получалось, что вроде в штате есть человек, а место это в штатном расписании очень даже лишнее. С чем Ивану пришлось поспорить не на словах, а решая давно поставленную задачу по реализации санитарной машины на базе полуторки. Энтузиазм дело наказуемое, но кто стахановцев страны советов образумит вовремя?

Понятно, что делать из полуторки в гараже заводской стандартный санитарный автомобиль никто не даст. А что тогда заикаться? Так ведь надо! Надо и всё. Главное для псевдосанитарного автомобиля места для носилок. Четверо носилок для лежачих раненых и два места для бойцов сидячих, это при перевозке раненых. А если надо вначале привезти грузы в зону боевых действий, а оттуда забрать раненых? Вот такой вариант со стойками и дугами из труб и спроектировал Иван. Этакий тентованый маскировочной сетью гибрид.

Недостаток такой конструкции, это один, только задний, откидной борт. Впрочем, это не существенно. Зато можно уложить четыре трубы поперёк кузова в двух уровнях и установить на них носилки. Целых шесть штук! Или четверо носилок по бокам и четверо сидячих бойцов. Как не крути, а это существенные преимущества! Кроме того, можно возить грузы в двух уровнях, а это тоже важный момент.

Одно плохо, некому планов громадьё претворять в жизнь, все водители загружены по самоё, что называется «от рассвета до заката». Даже новенькие, привезённые Иваном, и те уже получили права и крутят баранку, как заправские профессионалы. Немцы давят на генералов, а те давят на всех нижестоящих. Ясный день, что самые нижние получают по полной и мотаются как наскипидаренные. Куда мотаются? Да куда пошлют. Поскольку машин много выбыло из строя, как и водителей, поэтому всё, что есть, бросили на затыкание дыр в организации доставки грузов. Добрались и до госпиталя.

Трудно сказать насколько рад или огорчён главный врач тем, что у него в гараже появились новые машины и водители. Одно хорошо, такая позиция как запчасти, перестала висеть как дамоклов меч. Да и острота с поставками бензина и машинного масла разрешилась мигом. Пояснять, что значит наличие запчастей и горючего для любого гаража, смысла нет. Начальник гаража банкует, катается как сыр в масле, в таких условиях. Делиться своим кровным он не желает, хотя тут доля механика в этом деле подразумевается сама собой. Только Иван ни на что не претендует, он всё понимает, что поделиться с ним смогут на добровольных началах. Это если совесть находится там, где она есть.

Для реализации любых проектов нужны люди, поэтому пришлось Ивану привлечь к работе Миколу и Тимоху. Бегать по гаражу Тимохе далеко не надо, а подать что – то или постучать, Микола и одной рукой способен. Так и провозились три дня с санитарным приспособлением на полуторку. Мешать никто не мешал, но вопросы были. Это тогда, когда решали, кому будем ставить санитарную конструкцию. «Старички» гаража решили, что им лично и так хорошо и перевели стрелки на ту полуторку, которая досталась «новенькому» водителю. Пришлось ему часа два, вместо техобслуживания машины заниматься её санитарным переоборудованием.

Для облегчения жизни назначенного добровольца, Иван с парнями помог водителю провести техосмотр и подготовку машины к работе. Вроде ничего особого, но в процессе работы пришло понимание, что надо осмотреть и остальные машины. Это всегда бывает так, что мелочные проблемы, которые можно терпеть могут вдруг однажды привести к неожиданным проблемам на пустом месте. Водителю исправление мелочной неисправности всегда отсрочить можно. Только для механика гаража мимо пройти, это уже нарушение. Дело не в том, что водители такие плохие, это обстоятельства жизни изменили всё за последние пол месяца. Появилися у водителей недосып и даже апатия к работе.

Более или менее нормального результата по всем машинам удалось достичь только к первому августа. Начальник гаража проникся мантрами Ивана и изыскал на чужих складах все нужные запасные части для автомобилей. Это стоило Ивану почти капитального ремонта полуторки из НКВД. Машину забирать из гаража госпиталя не стали, а при необходимости машину вызывали через приёмный покой ночью. Днём машина выполняла такие же работы, как и прочие машины из гаража госпиталя. Найти нового водителя задача для органов не такая и сложная, но никто не спешил забрать машину в родное стойло и тем более находить нового водителя. Чего его искать, если он и так есть.

Это во время раздумий Ивана натолкнуло на мысль, что он тоже использует Миколу с Тимохой похожим образом. Люди вне штата, а пашут как работники гаража. Что в таком случае прорисовывается? Понятно, что это ни какая не эксплуатация подневольных больных. Люди помогают своему другу решать его проблемы, только и всего. Но есть и нечто полезное для них в этой ситуации. Это освоение машины и её ремонт. Есть смысл заняться подготовкой Миколы и Тимохи, как водителей автомобиля. Почему нет? Такая профессия востребована всегда. Даже космические ракеты её не заменили. Вот, значит, надо заняться теорией и практикой вождения автомобиля. Будут некоторые проблемы у друзей из – за специфики ранений, но попробовать надо.

Устройство автомобиля, если с ним приходится заниматься постоянно и при этом почитывать умные книжки для механиков вузов, благоприятно отражается на знании и понимании, что где в автомобиле и что надо сделать, чтобы не было со временем хуже от того, что есть сегодня. Понятное дело, что надо инструкцию для автомобиля читать, и под этот самый автомобиль залазить и вокруг него с инструментом бегать, как шаман с бубном. Вначале, вроде как пошаманит слесарь по автомобилям, а потом шайтан арба сама ездит и фыркает от счастья и удовольствия.

Вначале парни от предложения Ивана тоже фыркнули, в том смысле типа надо ли это, если и так без этого жили и не тужили. Ивану пришлось напомнить, что раньше всё было иначе, а получить хорошую профессию, это никогда не рано. Вот будет лежать в кармане корочка об управлении автомобилем и пусть она себе лежит. Водить автомобиль и чинить его, это разные профессии. Водителю надо лишь следить за тем в каком состоянии машина. Если есть неисправность, то о ней надо сказать, а ремонтом в гараже заимаются, как правило, совсем другие специалисты. Да они сами это видят, впрочем, и сами ремонтируют. Считай, что они практику проходят в службе механика гаража.

Вышло задуманное вполне осуществимым. Бедный пикап получил все возможные ошибки от начинающих водителей. Вначале стажёры развлекались в боксе, чтобы не стыдно было проехаться по территории госпиталя, а потом сделали по кругу почёта, но с двумя остановками и запуском двигателя от ручного стартёра. Вполне даже нормальные ученики из парней получились. Правда, Тимоха как лихой кавалерист, пытался с места в карьер наддать скорости, прямо пилот формулы один!

Совесть у начальника гаража есть. В этом Иван убедился лично. Как только с ремонтом машин было закончено, и Иван попросил дать ему возможность поучить Миколу и Тимоху профессии водителя, начальник гаража возражать не стал. Он даже выписал предписание механику гаража произвести поиск техники пригодной для ремонта или для разбора на запчасти. Этакий открытый лист свободного охотника. Микола и Тимоха получили справки, что они проходят курс лечения в госпитале с фото и печатью. Особый отдел госпиталя постарался. Для порядка Иван доложил главному врачу, что задание уже выполнено, и полуторка в варианте санитарной машины летнего периода, проходит испытания в боевых условиях.

Следующую неделю пикап ежедневно после завтрака увозил трёх друзей на поиски неизвестно чего и неизвестно где. Иван объяснял стажёрам, как правильно объезжать препятствия, съезжать в ямки, двигаться по бездорожью, догонять и обгонять автомобили. Конечно, если этого требовала обстановка на дороге. Обычно вопрос ставился просто, а стоит ли выжимать скорость, если дорога так убита, что задние колёса чаще висят в воздухе, чем вращаются в зацеплении с землёй.

Советы и теория, это очень хорошо, но сидение и верх кабины о который приходится биться головой от желания двигаться побыстрее, это более доходчивые учителя. На третий день скачки по дороге прекратились и пикап прочно поставил все свои четыре колеса на бренную землю. Вполне ожидаемый результат. Десять часов вождения выработали вполне нормальные навыки и понимание самого процесса управления автомобилем. Третий день нарезание кругов вблизи Киева ничем из возможных находок не порадовал.

На четвёртый день Иван решил поменять тактику поиска и пристроился за бензовозом, который выехал из города в направлении на запад. Колея на некой дороге или просто колея на некое направление показывала, что ею пользуются и очень интенсивно. Как говорится, это неспроста! Признак в виде бензовоза указывал, что техника там где – то, использует бензин и вполне прожорлива. Этот факт видимо смущал умы немцев, а поэтому они присматривали за данной колеёй. Если быть точным, то они присматривали за всем, что не имело возможности сопротивляться авиации, но было габаритной целью.

Это касалось и краснозвездных самолётов. Много рыданий про авиацию противника оставили не только бойцы РККА, но и солдаты Вермахта. Как ни странно период одинаковый, начало боевых действий на Восточном фронте. Колонны на марше, артиллерия на позициях и прочие цели хорошо видимые для авиации сверху. Вот соколы и даже стервятники по таким целям резвились по полной программе, всегда ограниченной топливом и боезапасом. Эти две составляющие, особенно горючее, были основным ограничителем для советских самолётов. Запаса горючего на советских аэродромах на один самолёт имелось всего на два или три самолётовылета в сутки. Сущий мизер!

Самолёты в целостности и сохранности не имели возможности вести боевые действия. Примерно подобное было и в танковых частях и в автобатах. Так что, когда говорят про отсутствие авиации в воздухе, это правда. Когда говорят про сожжённые на земле все самолёты, это ложь. И самолёты были, и лётчики были, а горючего не было. Для самолётов не каждое горючее подходит. Для советских самолётов большую долю горючего поставляли американцы, до самого окончания второй мировой войны. Знаменитый «студебекер» поставлялся по ленд – лизу не из – за чего другого, а только потому, что его мотор нормально работал на советском низкосортном бензине.

Как только в пикапе заметили самолёты, машина сразу свернула под прямым углом к колее и поспешила сбросить свой пыльный след среди травы. Маскировочная сеть над кабиной и кузовом и раскраска мотора в полосы и пятна камуфляжными цветами, вполне сбивала с толку любого наблюдателя. Можно машину отследить и на бездорожье, но если виден прямой длинный и чёткий след. Только такого подарка немцам от пассажиров пикапа не досталось, след автомобиля напоминал скорее часть окружности, переходящую в плавную кривую. Ищите, если вам так надо!

Оно может и надо, но вначале лётчики решили разобраться с бензовозом. Колея, не смогла удержать бензовоз. Водитель чудом успел выдернуть машину из колеи и заскочить в густое разнотравье. Самолёт проскочил, ревя мотором над колеёю. Успех этот подстегнул водителя, а неудача лётчика. Начались гонки воздушного охотника и петляющей в зелени травы добычи. Смерть кружила над машиной и её водителем, но они боролись до самого конца. Возможно, спасение было близко и достижимо, но выскочив на край оврага с ручьём, колёса пробуксовали по глине и машина застряла, не успев увернуться от струи трассеров с небес.

Бензин брызнул в пробоины и загорелся. Водитель выкрутил руль и бросил машину в ручей. Глубины хватило только на то, чтобы вода достала до бочки с горючим. Может где по руслу были места и поглубже, но вода залила выхлопную трубу и двигатель заглох. Огненные струи потекли по цистерне с горючим, расплываясь горящим пятном по воде. Водитель выскочил и припустил бегом от плывущего по воде огня.

Горящая цистерна с бензином, это не так и страшно, если бензина много, и пары бензина не успели скопиться внутри цистерны, а могут выходить наружу и гореть. Иван решил рискнуть. Пробоины на самом верху цистерны. Цистерна заполнена до упора горючим и пока не успела нагреться. Вариант обычного керогаза, но очень большого размера. Надо только поспешить и накрыть пламя куском брезента, ну и сбить этим пламя на цистерне. Ничего особенного, если не бояться того, чего пока не произошло. Бочка железная и нагревается она долго. Вода ручья омывает и остужает бочку. Шанс потушить пожар вполне реальный. Мокрый брезент сразу сбил пламя, а несколько вёдер воды покончили со струями огня, смыв их в ручей. От бушующего пламени остался только чадящий след на воде и горящая растительность по берегам ручья. Горящий след бензина уверенно унесло водой от бензовоза вниз по течению.