Сбылась мечта о попаданстве?

Глава 5. Магичка

После того как меня оставили в покое, я лежал, глядя прямо перед собой, и только слёзы стекали за уши. Сколько лежала, не знаю, но кто-то пришёл и отцепил меня.

Когда отпускали верхнюю часть тела, я рассмотрела, что это была женщина. Женщина-маг, ибо балахон мага на ней был. Приняв более-менее вертикальное положение, смогла немного лучше рассмотреть магичку. Роба или балахон мага на ней был голубого с синим цвета. Целительница? Лицо было наполовину скрыто капюшоном, а на нижней половине лица красовались красные губы на белой коже. Глаза только отблескивали светом факелов из тени капюшона.

Стянув меня с траходрома, и поняв, что ноги меня не держат, она, подхватив одной рукой под локоть, удержала от падения. Вторую, засветившуюся желтым светом, руку просунула между ног, принеся просто оргазмическое успокоение полового органа. После минуты процедуры я уже могла сама стоять на чуть подрагивающих ногах. Увидев это, девушка прекратила лечебные процедуры. Ожидания вернувшейся боли себя не оправдали. Нижняя часть совсем не чувствовалась, и даже потрёпанные груди просто ныли немного, а не были центрами боли, как до лечения.

Магичка обошла меня по кругу и, что-то для себя решив, подошла к колодцу и стала, набирая воду в ведро, откатывать меня с ног до головы. Холодная вода почти полностью приглушила боль в избитом теле.

После водных процедур она меня повела за локоть внутрь таверны, по пути отцепив и бросив в сторону телеги повод. Я шла добровольно. Ибо хотела верить, что это и есть тот шанс на спасение, о котором сколько мечтала в те редкие моменты, когда ситуация хоть немного это позволяла.

Таверна внутри была полна моими мучителями. Хотя, если сосчитать, то не сильно и много, всего человек десять. Они сидели за столами, кто-то ел, кто-то пил, кто-то сидел просто так. Даже Он сидел за одним из столов и что-то ел. Правда, увидев нас, ничего предпринимать не стал, только нахмурился. Что-то ему не нравится. Что, правда меня заберут от Него?

Поднявшись по деревянной широкой лестнице на второй этаж, Она завела меня в свою комнату. Ну, я думаю, что свою. Кстати, подниматься по лестнице в этой обувке – то еще испытание на координацию.

Оставив меня посреди комнаты, магичка подошла к сундуку около кровати и, открыв его, начала что-то искать. Надеюсь, что-то, чтобы снять с меня сбрую. Осматриваю комнату. Обычная комната в таверне. Где-то полтора на три метра. В одном углу кровать, укрытая зеленым покрывалом, в другом, напротив, стол небольшой со светильники на нем. Около стола прямо под окном, ближе к кровати табуретка, на которой книга в коричневом кожаном переплете. В ногах кровати большой сундук. Вот и вся обстановка. Пол – просто обструганные доски. Потолок – тоже доски, только балка кровли делит его вдоль почти пополам. По центру с балки висит еще один светильник, только не зажжённый.

Найдя в сундуке какой-то розовый с синими прожилками пузырёк, Она поставила его на книгу и начала снимать с себя одежду. Правда, кроме балахона мага на ней ничего и не было. Она просто стянула его через голову, оставшись только в кожаных сапожках.

Сняв и обувь, Она легла поперек кровати, опустив широко раздвинутые ноги на пол и упершись затылком в стену. И, призывно махнув рукой, указала пальцами на свое лоно. А тело у нее красивое. До моего, правда, очень далеко, особенно немного обвисшему второму размеру. Но бедра широкие без лишнего жира. И даже черные курчавые волоски на лобке оформлены в полноценную интим-прическу.

Повторный призыв был с ноткой недовольства. И я пошла облизывать. А что мне остается? Не будет мне тут и сейчас свободы.

Утро красит добрым светом.

Плагиат пошел какой-то.

Но утро было хорошее.

Как и ночь.

Я пять раз довела магичку до оргазма языком, что было не просто из-за чуть выступающего за губы кольца у меня во рту. Надо было лизать правильно, стараясь не касаться этим кольцом ее тела. За что получила награду – право прилечь на кровать и главное – второй оргазм в новой жизни.

Так, забыть об первом! ПЕРВЫЙ ПОЛНОЦЕННЫЙ, так правильно, в новой жизни. Ее губы на моей груди и сосках, ее пальцы на моем лоне лаской разбудили тот самый разноплановый мифический оргазм.

Или дело в магическом зелье, которое приняла магичка, а несколько капель перепало и мне. Но было приятно. Шестой раз я доставила ей удовольствие с удвоенным или даже с утроенным рвением. Даже не так, я просто хотела доставить ей удовольствие, и все тут.

После бурной ночи мне позволили поспать, лежа на полу, и это было хорошо.

В общем, хорошая ночь. Ночь света во тьме жизни. Иначе и не скажешь.

А утро все разгоралось. И вместе со светом в окне в голову приходили мысли не светлые. Проснулась я еще затемно и постоянно прокручивала в памяти приятные моменты: как мягкими жестами меня пригласили на кровать, какими приятными были ее поцелуи на моих возбужденных сосках, нежные покусывания и сильные посасывания, осторожные прикосновения ее чутких пальчиков у меня между ногами, переходящие в уверенное и сильное стимулирование самых чувствительных мест, и наконец кульминация... Даже когда я со всей доступной в моем положении страстью отлизывала ей в ответ, то все, что мне попадало в рот с нее, было вкусно и приятно. А не то, что до этого момента...

Вот последняя мысль опустила меня с небес на землю. И хорошенько приложила об нее. Магичка не моя Госпожа. А мой владетель (не будешь Ты Господином для меня) есть кусок говна. И пока я есть и буду с ним. Слёзы сами навернулись на глаза.

Проснулась магичка. Кстати, за весь вечер и ночь она не сказала ни слова, только жесты и мимика на лице. Потому имени её я так и не узнала. Да и мне пора вставать, а то разлеглась, как на кровати. Встала в стандартную позу и по одобрительно взгляду на меня поняла, что сделала правильно, а чуть неодобрительно покачивание головой, наверное, что немного запоздало. Надо ждать пробуждения Хозяйки сразу в позе? Возможно. Но все равно была обласкана поглаживанием по голове и щеке. Еле удержалась, чтобы не потереться щекой об ладошку в ответ.

Встав и накинув на себя робу мага, женщина засобиралась. Ну, как засобиралась? Кинула книгу в сумку (когда, кстати достала?), и все сборы. А нет, еще немного позанималась волосами перед тем, как накинуть капюшон. А мои волосы, как всегда, в идеальной причёске – точно магия. Жестом подняв меня с колен (а наловчилась уже), и, окинув еще раз уже оценивающим взглядом, указала на дверь.

И снова я лошадь. Ну, или лошадка, кому как нравится. Мне не нравится никак, от слова совсем.

Сразу за дверью стоял Он. Злой Он. И всю злость Он выплеснул на меня. Схватив за волосы, вывел меня на улицу за сарай, где привязал к столбу и отхлестал плеткой до кровавых полос. Сначала думала, что вытерплю, но поняв, что не смогу, попыталась отвернуться от жгучего конца, чем разозлила его еще больше, и удары стали сильней. Хорошо хоть от злости не попадал по чувствительным местам, но спина, задница и верхняя часть бедер получили все. Последние удары я принимала уже на грудь и живот, вися на высоко зацепленном поводке и почти ничего не соображая – ноги подломились и не слушались измученного мозга. А кровавые раны разглядела уже позже, когда пришла в себя от обливания холодной водой. Жуть била, особенно полоса, которая пересекала обе груди немного повыше сосков. Глубокий разрыв, кровище. До сих пор мутит от воспоминаний про увиденное и боль от тех ран.

Как могу так вспоминать спокойно?

Оставив меня поагонизировать какое-то время, Он влил мне в рот зелье восстановления. И я снова целая. Хотя в ожидании, пока меня впрягут в повозку, вздрагивала от фантомных болей там, где ран уже и нет. В общем, жуть.

А боль била такая... Я поняла, что раньше были только поглаживания. Нет, не вспоминать!

И вот бегу я, то есть тяну я.

Первое, что поняла, когда началось движения, что много боли не бывает. Плеть, хоть и не сильно хлестала в сравнении, но я после каждого удара просто пропрыгивала какое-то расстояние. И ничего с этим поделать не могла. Удары, даже близко не стоявшие с утренней экзекуцией, были так же, а может даже эффективней, чем вчера и даже позавчера.

Вывод – я боюсь боли, очень.

Второе – тянуть повозку с двумя людьми сильно тяжелее, чем с одним человеком. Небольшой уклон под горку, и я не то, что бежать не могу, иду еле-еле. Только после каждого удара организм находит дополнительное дыхание и тянет. То есть я тяну эту долбаную повозку. Как лошадь. Как загнанная лошадь.

Ух – более-менее ровно, даже чуть под уклон. Можно отдышаться. Ай – удар по заднице, и я рефлекторно начинаю бежать.

Ненавижу Его.

Быстрый шаг – можно отдыхать и думать.

Втором пассажиром была моя магичка. Вот за что я не была ей благодарна, так за вот это. Она не понимает, что я так сдохну по дороге? Вот такие у меня мысли были в начале пути до первого холма и подъема на него. Хотя теперь я думаю, что вторым мог быть и какой-нить мужик. Тяжелее ее раза в два. Да я бы сдохла давно уже, наверное. Так что можно ее благодарить, или нет? Ай – снова бег, снова откусывать твердый воздух для страждущих легких, снова полное изнеможение в конце спринта.

Снова небольшой подъем, и снова только отхлёстанная задница придает мне сил, чтобы взобраться на него. До чего же это тяжело и больно-то!

Более-менее ровный участок. Снова мысли появились в голове.

Первое – я выносливей любой лошади. Что-то не верится, что та самая лошадь могла бы на последнем издыхании находить скрытые резервы бежать дальше. И так раз за разом. Час за часом.

Второе – что за бред в голову лезет. Даже головой помотала.

Когда я перестала себя считать мужчиной? Помню вроде бы, еще вчера, считала себя мужиком в женском теле. Сегодня, да и ночью, ни разу не думал о себе в мужском роде. Оргазм повлиял, или затрахали просто? Я мужик? Хз. И как определиться? Кого бы спросить? И КАК? Хуя нет, ебут в три дырки – значит, баба, в две – пидар. Блять.

Блять.

Блять.

Так… смотреть по сторонам! Ай – после галопа.

Не могу надышаться. Пробую отрешиться от болей и тупых мыслей. Дорога петляет меж холмов по пустоши. Или степи. В степи есть холмы? А пох. Будут пустоши. По обе стороны дороги только трава, валуны, ну, и кусты какие-то даже на первый взгляд колючие. Людей не видно. Зверей тоже не особо. Что-то мелкое похоже на зайца промелькнуло в траве, и все. Звуки? Хз. Слышу только перестук копытцев своих, да стук и скрип повозки на неровностях. Ну, и шумное дыхание своё. Во время подъемов и забегов еще барабанный стук крови в ушах и сердца в груди. И свист плети.

– Ай, бегу!

Снова на холм. Проморгавшись от пота, залившего глаза, увидела конечную цель путешествия. Далеко. Не умею я на глазок дальность определять. Зато внизу за пару километров ровной – ура! – дороги какие-то строения на чем-то вроде перекрестка. Может, постоялый двор? Судя по солнцу высоко слева, уже около полудня. Может, привал будет? Надеюсь. Свист.

– Ай! Бегом!

Побежала, доползла. Заворачиваем к постоялому двору. Все-таки привал. Отдохну?

Здания каменные и немного не такое расположение, но сходство с прошлым двором большое. Ну, и стена каменная по периметру мне по грудь.

Только остановившись около коновязи у главного здания, поняла, насколько я устала. Только не упасть. Пока двигалась, усталости так не ощущалось. И еще хочу пить. И есть. Ночью кормильного бачка не было. Все что съела, это сперма нескольких ебарей. Все что выпила, это соки из промежности магички. И теперь понятно, что этого мало.

Стою, дышу.

Привязав повод коновязи, Оно ушло в дом. Магичка тоже, только по дороге приласкала меня по голове, немного взъерошив волосы. От такого проявления человечности слёзы брызнули с утроенной силой.

Все, все, хватит реветь, – сказала себе и попыталась успокоится.

Ух. Прошло.

В кои веки оставили меня стоя на ногах. Переступив копытами, поняла, что почти не чувствую стоп и пальцев на ногах. Просто ноют болезненно, и, если сконцентрироваться на них, то даже очень больно. Но именно неудобства почти не ощущается. Привыкла? Так быстро? Четвертое сутки только в этих "сапожках", а уже привыкла? Да, правду говорили в моем мире – человек-то такая скотина, что привыкает ко всему. И что я привыкну быть лошадью и дыркой для ебли? Да, блять, никогда! Аж попыталась сорваться с привязи. Застучали копыта, заскрипела повозка.

Чья-то рука схватила за повод у самого лица, больно прищемив губы.

– А ну тихо! – резкий оклик. И потянул вниз на колени. Встала, дрожа всем телом от бушующего в крови адреналина.

Снова дернули за повод, заставляя посмотреть на говорившего. Мужик. Седой. В полотняных шмотках. Рабочий таверны?

Отпустил и куда-то ушел за спину.

Что это со мной было? Я полностью потеряла контроль над телом и чувствами. Понимаю, что сейчас в таком положении ничего поделать не могу. Колодка, удерживающая шею и руки, держит крепко. Руки в этих блятских перчатках, которые даже фигу не дают сложить. Ноги в сапогах понигёрл. И даже колодка сейчас выступает хомутом-ярмом. Полностью беспомощная. Увидь Он это безобразие, быть мне поротой по полной программе. А боли я боюсь. Сильно боюсь.

Успокоилась. Надо выждать момент. Сейчас он точно не настал.

Шаги. Вернулся мужик с деревянным ведром, полным воды. Увидев живительную влагу, рефлекторно дернулась к ней, настолько пустыня во рту многократно увеличилась. Мужик не стал издеваться и, поставив ведро прямо передо мной, отошел. Согнувшись напиться, с первым порывом чуть не утопилась в ведре. Чтобы пить, надо губы в воду опустить. Только кольцо-расширитель во рту немного портило картину – вместе с губами и нос погружался в воду. Немного подумав, смогла напиться, задерживая дыхание, и все равно вода в нос попала, заставив отфыркиваться. Тут мужик, не выдержав, наверное, этой картины, решил помочь, просто взял ведро и напоил меня нормально в вертикальном положении. Выпила чуть ли не полведра. Благодарно кивнув, попыталась расслабиться и немного отдохнуть.

Снова мужик подошёл, уже без ведра, встал спереди и немного сбоку и принялся пялиться. Пусть. Пока что второй нормальный человек. И даже поблагодарить не могу.

От блять, а он придумал, как я могу его отблагодарить. Подошёл вплотную и, задрав рубаху с кафтаном, приспустил штаны. Ну, привет, член. То двоякое чувство – вроде поблагодарить хотела, а тут морду ворочу. Причем в прямом смысле. Подняв взгляд в его глаза поняла, что он настаивать не будет. Голова сама собой повернулась в направлении уже чуть вялого конца. И пока я охуевала от такой подставы от тела, мужик не промедлил использоваться шансом. Шаг вплотную, руку мне на макушку, второй направил член в призывно открытый рот. Дернулась, но поздно, процесс пошел. Ну, что сказать – противно. Но хоть не больно.

Член не стремился в самое горло, просто тёрся о язык и небо, вставлялся за щёку, вел себя, как дома. Моей задачей было удержать язык от облизывания вторженца. А он рефлекторно старался отлизать и помочь засосать в самое горло. В конце, при кульминации, рука на голове сжалась, больно защемив волосы, и отвлекла от контроля. Чем тут же использовался мужик и таки проскочил в горло, где и кончил, вздрагивая бедрами.

Поздравляю – Я членососка.

Блять. Блять. Блять.

Мужик заправился, потрепал по волосам, вытер шершавой ладонью слёзы на моих щеках. И ушел по своим делам.

А я осталась опустошенная.

Дальнейший путь до города запомнился плохо. Пока вернулись пассажиры, думал о содеянном. Потом было не до мыслей. Почти весь путь был под горку. Пологую, но длинную. И заправка водичкой пришлась очень кстати. Вся задница, спина и бедра были в полосах от ударов кнута. Но я таки дотянула эту блятскую повозку до города. Где меня распрягли и завели в стойло в конюшнях под стеной, зафиксировав стандартно – вставив кормежку в горло, оставили саму. Ну, не саму, потому что по левую руку стояли обычные лошади. Даже лошадей смогла разглядеть только через некоторое время, которое понадобилось, чтобы я отдышалась, и пропали красные круги перед глазами. Зато справа около стены были еще два стойла для людей. Но мне было всё равно, я просто уснула, как только отдышалась.

Утро утру рознь. Сегодня – это не вчера.

Проснулась затемно от физиологических потребностей. Опорожнив мочевой пузырь и снова вонюче просравшись, стала ждать восхода, ибо спать не хотелось категорически. Хотя я б лучше эту вонь проспала.

Тело болело и ныло. Исполосованная задняя часть болела сильно, но мышцы больше ныли.

Ну, вот я и в Вайтране. Немного не так, как планировалось в стартовой повозке, но...

Да блять, это пиздец не так. Я просто в хлеву, в стойле. Как скотина какая-то. По сути, я и есть сейчас скотина, а именно лошадь.

Что дальше?

Корова?

Дойки есть. Или, может быть, свинья?

Мясо тоже есть. Сала, правда, с такими нагрузками не будет никогда, но на жаркое из сиськи меня хватит.

Холодный пот прошиб насквозь. Это что за мысли такие? В этом мире есть людоеды. И немеряно монстров, которые не прочь подзакусить человечинкой. Так что не надо накликивать. Лошадка, так лошадка.

Да ну, нахер!

Это что такое?

Из одной крайности в другую. Какая лошадка? Искать пути и возможности для сброса пут и ярма. Только так, и никак иначе!

Ху. Как колотится сердце. Опять приступ неконтролируемой агрессии. Скоро начну думать, что и правильно заковали. Блять! Ну, вот опять.

Так, отвлечься!

Что я помню по Вайтрану? Город. Большой. Средневековый. Обнесен высокой каменной стеной. Внутри есть замок Ярла – наместника провинции Вайтрана. Под замком тюрьма. Еще есть засохшее дерево, с ним еще какой-то квест был. Храм. Гильдия Соратников? Торговая площадь. Две кузницы. Жилые дома. Последних немного на столько народу. Хотя, то в игре, как будет вживую, еще предстоит увидеть. Или не увидеть, если в город не поведут. Хотя, зачем лошадь вести в город?

Ну, вот опять.

Кто в городе мог бы помочь мне в моем положении? Сестры из храма? Они вроде как сестры милосердия у нас вперемешку с монашками. Или соратники? Эти помогают всем, но вроде только за деньги. Вряд ли кузнецы или торговцы.

А Ярл? Поможет? Хз. Три стойла в конюшне как бы уже не намекают, а прямо орут о нормальности моего положения. С чего Ярлу вмешиваться и что-то менять? Что-нить предложить из технологий? Так это надо иметь возможность говорить, ну, и показывать-доказывать. А голое, закованное в кандалы, безмолвное женское тело может предложить только себя. Во всех смыслах: поебать, покататься, подоить… ну, и съесть.

Да еб вашу мать-то!

Почему постоянно скатываюсь к тому, чтобы меня кто-нить съел? Что ни мысль, то об этом. Да в прошлой жизни и тени мысли такой не было. Так, забыть и больше не вспоминать!

Ничем мне Ярл не поможет. И никто в этом городе не поможет. Такая тоска от безвыходной ситуации затопила, что просто удушилась слезами.

Утро.

Это, оказывается, стандартная утренняя процедура для человеколошадок. Да! Пришел какой-то подросток, налил воды в бачок и… сделал мне утреннюю процедуру умывания: внешнюю и внутреннюю. То есть окатил водой, а потом запихнул мне в жопу и пизду колючую щетку-ёршик на ручке и потер там. И я снова потеряла сознания от боли.

За что меня так? – крик, или правильней сказать – стон души.

Нет ответа. Но, наверно, за что очень плохое. Но я ничего плохого не делал, ни в этой, ни в прошлой жизни. О Боги, за ЧТО?

Пока отходила от процедур, наступил восход. И за мной пришли? Да нифига. Стою в стойле и кукую на кормильный бачок и стену за ним. Даже боль в киске успела притупиться от невыносимой до терпимой.

Хотя, чего я волнуюсь? Это же отдых! Отдыхай.

Ожидание смерти хуже самой смерти – кажется, еще древние китайцы придумали.

Вот и я больше накручиваю себя о последующих мытарствах в роли лошадки, или дырки для подонков, или два в одном. Вот и весь отдых.

Подходили пару раз, звук шагов за спиной нервировал неимоверно, но обошлось. Первый раз просто увели лошадь, мою соседку из животного мира. Второй – подошли двое и стояли за спиной. После ухода неизвестных даже обмякла в путах, так перенервничала.

Мудры китайцы были.

Чтобы как-то отвлечься от ожидания, прислушивалась к окружению, все-таки конюшни стояли почти около главных ворот в город. Ничего необычного не услышала: лай собак, стук копыт лошадей, говор людей. Один раз, правда, мимо пробежала, судя по топоту и звону, группа людей, на которых было много железа. Стражники? Солдаты? Только топот и звон, а дальше фантазирую.

Кстати, за время, что тут маюсь неизвестностью, проехало с десяток лошадей и две повозки, а за два дня, пока тянула свою повозку, не встретили никого. Хотя за вчерашнюю вторую половину дня не могу так утверждать, ибо через пот, заливающий глаза, и постоянное напряжение от усилий по подъему на эту возвышенность ничего кругом себя не видела. Тех коротких участков без подъема не хватало для полноценного отдыха. Только кнут, давая постоянные плюс сто, а то и тысячу к выносливости, заставлял меня не упасть и умереть по дороге.

И почему же мы никого не встречали по пути? Загадка. Ну, хоть отвлеклась чуть.

Кажись, за мной? Шаги приближаются уверено. Точно сюда.

Вздох облегчения вырвался из груди после вынимания трубки из горла.

Нет, только не это! На глаза упала тьма в виде непрозрачной повязки. Мир уменьшился до слухового и осязательного. Ну, что за нахуй!

Подняли с колен, развернули и снова на них. Минет? Ну да – горлоёбство. Сухое горло пренеприятно и пребольно тёрло вставленным членом. Но кого это ебёт-то, моё горло. Никого. Только в горло и ебут. Пидары!

Чуть отрешиться от боли и понять – кто? Похоже на Него. Похожий запах, то есть вонь волосни. Да, точно Он. Кончил и посцал. Тут не уже перепутаешь. Между ним и кузнецом есть разница по запаху и вкусу. И поскольку их всего двое сцало в меня, то не перепутаю. Ну, что за нахер.

Поднял и куда-то ведет, пустив перед собою. В город? Похоже. Ни хера не видно. Но шум сильный. Много людей, собак. Куры? Еще шумы: вода течет, стук метала о метал – кузница? Скрип дерева, топот шагов, где-то кто-то кричит, гул голосов многих людей.

Некогда прислушиваться, нужно чётко выполнять команды поводыря. Первое же столкновение с кем-то вылилось в озверелую порку. Слушать повод и на максимум рефлексы. О столкновении предупреждает только осязание, и нет ничего приятного в тыкании сиськами обо что попало.

Наконец дошли куда-то. Шум, гам. Снова на колени и снова на привязи. Только полно людей кругом. Ну, и где я? Рыночная площадь? А кто его знает. Первая же порка сбила внутренний компас напрочь. А их было три по дороге. Может, Его выводило из себя то, что я разворачивалась после каждого удара, стараясь прикрыть самые чувствительные места в паху и груди. Только нифига не помогало. Я-то Его не видела, а он спецом вставал и бил так, чтобы попадать по соскам и пизде. Так что там все горит и печет. Вся морда лица мокрая от просочившихся через повязку слез и соплей. За что меня так?

Более-менее пришла в себя только, как снова за повод поставили на ноги и повели куда-то. Ради разнообразия ведя за собой. Кстати ни на кого так не натолкнулась. Не мог так сразу сделать, гондон дырявый?

Нет шума, ну, и где мы?

Ах, – сняли повязку. Проморгавшись, поняла две вещи: мы вне стен города, и вторая более важная – Его не было. Была Она. Магичка. Только побитый организм не дал мне от радости что-нить сделать.

Она стояла почти впритык передо мною, смотря мне в глаза. И выглядела усталой.

– Я купила Тебя у этого мужлана, и теперь Ты моя, – эти слова вызвали во мне волну радости и облегчения, когда шли до моего сознания, но, как оказалось, магичка не закончила и, тяжело вздохнув, продолжила. – Это был тяжелый для меня шаг и потому не подведи меня, будь послушной. Меня зовут Мелиса, но тебе лучше даже и в мыслях называть меня Госпожой.

Да, Мелиса, какое красивое имя у моей Госпожи, – первая мысль у меня.

– Надо поскорее уезжать отсюда, норды не сильно любят магов и могут постарался отобрать тебя у меня силой, разумно будет убраться подальше. Ты меня поняла? – сменив резко тон и глянув мне в глаза, спросила Мелиса.

– Да, – блять, то есть кивнула я.

– Хорошо, идем.

И мы пошли. Да, пошли. Хоть Мелиса и держала повод в руке, но им не командовала, я просто шла за ней добровольно.

Пока шли, чуть огляделась. Очень сильно похоже на прототип в игре. Похожая стена, правда, выглядящая гораздо выше и внушительней. Вдали видно что-то похожее на возделанные поля, а ближе к стене ютились хибары из всякого разного хлама, деревянные и каменные серединка на половинку. Самострой в общем. Среди них конюшни выглядели как образец архитектурного стиля. Еще одним отличием от игровой реальности были толпы народу. Ну, как толпы, несколько десятков шли по дороге и сидели около костров у лачуг, против игровых ноль целых и пол десятых действительно толпы.

Когда прошли мимо конюшен и моей повозки, которая стояла около них, я немного удивилась и задалась вопросом – я больше не лошадка?

– На твою повозку не хватило денег, – ответила Мелиса на невысказанный вопрос, – поедем в Винтерхольд на наемной повозке.

И да – мы подошли к большой, тяжелой даже на вид, двухосной повозке, в которою была запряжена большая лошадь. Сразу видно, что это именно тяговое животное, не приспособление для бега. Кучер восседал на козлах высоко над дорогой и, кажись, спал сидя.

Брошенный повод остановил меня, а госпожа пошла будить и договариваться о проезде. А я задумалась – почему отпущенный повод заставил меня остановится? Никакой команды же не было. Я хотела послушать сам процесс найма. Тут просто встала на месте, и нет желания идти дальше. А ну, сделать шаг вперед... Только переступила на месте. Что со мной? Неужели за эти адские дни меня так выдрессировали, что без повода я и шагу ступить не могу? Да бред же. Я чувствую себя свободной, ну, временно не свободной личностью, а не понигёрл.

– Нет! – громкий окрик прервал мои самокопания. Извозчик? Да, он.

– Я не пущу ее в повозку, – чуть тише, но все равно я услышала, – для них есть свое место, и Ты не имеешь права требовать от меня другого.

Что сказала Мелиса, я не услышала, но следующую реплику извозчика снова расслышала.

– Еще раз – нет! Хочешь ехать? Садись и едем. Но она, – тут он ткнул пальцем в мою сторону, – будет там, где положено. Это мое окончательное слово.

Что на этот раз со мной не так? – как-то устало подумала я.

Мелиса подошла ко мне и, посмотрев куда-то мимо меня, сказала:

– Я честно этого не хотела, – тут она встретилась взглядом со мной и продолжила, – но я знаю, Ты выдержишь.

И, взяв повод, повела меня к извозчику, который стоял у задней части повозки. Пока я пыталась понять, что имела в виду Мелиса, этот нехороший человек вынул из мешка, что держал в руках, веревку с какими-то крючками на концах и, взявшись за один из крюков, полез мне между ног. Не успел мозг подать команду тревоги, как я уже была поймана за пирсинг в промежности и в следующий миг пристегнута за него же. Второй конец веревки этот.., этот пристегнул к задку повозки. И все! Нет не все. Еще два крючка на концах веревок, свисающих с середины этого поводка были застегнуты на пирсингах сосков. Теперь точно все, – от ужаса наступила апатия, которой хватило только до момента, когда мне на голову был одет тот мешок, их которого и достали этой ужасный поводок. Горловину мешка перетянули завязками, почти придушив.

Осознание своего положения пришло внезапно с первым рывком за клитор. Непроизвольный прыжок вперед впечатал меня животом о край повозки и грудью, и головой по инерции о пол ее же. Боль от ушибов была ничто по сравнению с состоянием самой чувствительной части тела. Только чуткие руки, обнявшие меня со спины, и торопливый неразборчивый шепот на ухо смогли остановить всепоглощающий безумный ужас, который охватил меня. Они же и помогли мне сделать первые шаги вслед двинувшейся повозке.

Голос моей Госпожи поддержал меня в начале этого пути. И я была благодарна ей за это.

Это была адская дорога. Ее я буду помнить всю жизнь.

Все мои прошлые мытарства были ничто по сравнению с этим путешествием, которое длилось, вдумайтесь, четыре дня и три ночи. За весь путь было всего несколько привалов, которые я провела на коленях в ожидании дальнейшего пути. Путы с меня так и не снимали всю дорогу. Даже мешок с головы и тот не снимали. В нем было специальное отверстие, закрытое клапаном, через которое и кормили меня через ту же трубку.

Клитор горел огнем, как и соски от постоянных рывков за ихний пирсинг. Даже чуткие и нежные руки Госпожи Мелисы доставляли только страдание пораженным местам и, поняв это, Она больше не пробовала прикосновениями облегчить мою боль.

Мне даже поспать так и не удалось, поскольку на коленях я фиксировалась за клитор куда-то вниз, а за соски куда-то вверх. Я была распята за самые чувствительные части тела. Хуже было, когда за клитор натянули вверх, а за соски вниз. Все время такого "отдыха" я провела, боясь шевельнуться.

Начало пути помню совсем плохо. Первые несколько десятков метров меня за локоть провела Госпожа Мелиса. Но потом она оставила меня одну, и я сразу поняла, насколько она мне помогала. Первый день – это костер между ног. И все. Только к вечеру мне удалось найти позу, в которой основные рывки приходились на соски. Только так, подав бедра вперед и плечи назад до ощущения натянутых сосков, смогла уменьшить нагрузку на писю, отдав на растерзание груди. Но как же неудобно было так идти, а уж бежать-то! Эта гребаная извозка просто не хотела ехать плавно. Постоянные зачем-то замедления и последующие рывки, из-за которых я то билась о зад повозки или делала прыжок с места и любой позы вперед, даже моя обувь не мешала мне их делать.

НЕНАВИЖУ, когда мне закрывают глаза и заставляют идти куда-то.

Как же я устала. Если в начале пути по свежим ощущениям, я еще пробовала хоть материться на все и всех, то потом было только желание умереть на месте. Хотя оно и было невыполнимое в принципе, поскольку поводок был, ну, очень эффективен, просто запредельно. Уже после первых сотен метров я чувствовала любое, даже незначительное, даже не усилие, а намек на него в любом направлении. И я просто жаждала исполнитель его, поводка, пожелание. И ничего с этим поделать не могла. Да и что-то хотеть начала только под конец пути, когда предчувствие о следующей команде поводка было развито до неимоверного уровня, и я смогла ощутить и другие части своего тела. Жуть.

Что-то долго стоим, приехали? Молю всех богов, чтобы это было так.

Сделала шаг вперед и влево и начала двигаться в неизвестном направлении. Только запнувшись об ступеньку и получив все ощущения отрывания в низу живота поняла, что меня куда-то отводят не по дороге. Пришли? Да! С меня сняли этот адский поводок! И сняли мешок с моей головы! Яркий свет факелов и чистый воздух. Как мне их не хватало в этом марафоне. И даже привычное стойло и привычный кормильный бачок не смогли омрачить мое счастье от избавления от этих орудий пытки с моего клитора и сосков.

Тут меня обняли сзади. Госпожа Мелиса?

– Передохнем два дня и продолжим путь уже пешком. Извозчик отказался везти в Винтерхольд, – да это моя Мелиса.

– Ты будешь ждать здесь, я буду в городской таверне отдыхать и готовиться к дороге. Может, попутчиков найду. Буду заходить к тебе время от времени и, возможно, принесу что нить вкусненького, – сказала она, поставив меня в стойло и вставив трубку мне в горло.

Хотя последнее я уже осознала, когда проснулась перед рассветом, настолько привычное стойло с возможностью сна повлияло на меня, и, не услышав дальнейших слов Мелисы, я уснула. Теперь же выспавшись, неизвестно сколько, но отдохнув физически – усталость, что донимала меня во время пути, прошла, ноги и спина уже не болели, что не скажешь о промежности и сосках. Ну, а психологическая усталость никуда не делась, только отошла немного на задний план.

Любое воспоминание об этом путешествии вызывало у меня непроизвольное дрожание всего тела. Ну, как так можно измываться над девушкой? Беззащитной девушкой. Даже Мелиса, хоть и хотела облегчить мою участь, не до конца понимала всю изуверскую суть этой, этой... Даже слов нет описать цензурно или даже нецензурно всю боль, которую я испытала. И до сих пор испытываю, даже без веревок на пирсинге клитор и соски горели и далеко, ну, очень далеко не страстью. Более-менее похоже на ожог руки из прошлой жизни. Только рука не хуй и не передавала и сотой доли ощущений.

А теперь только ждать… Как уже успела убедиться, это тело просто неимоверно быстро излечивает незначительное раны и царапины, хотя, судя по ощущениям, раны теперь были далеко не незначительными. А исцеляющее зелье мне не дали. Еще одно подтверждение о непонимании Мелисой всей тяжести моей ситуации.

Будем отдыхать, ибо что я еще могу сделать, кроме как надеяться, что пламя в паху и грудях погаснет в скором времени.