Сбой

Глава 126 – «Для автора»

Дорогой автор. Пишет тебе прямо сюда старший куратор игрового отдела Николо Ваваропи. Личную встречу с тобой считаю бессмысленной, так как тебе теперь, благодаря Горяченкову, хорошо известно, что Совет кураторов реален. Тот факт, что ты его придумал, нисколько тому не мешает и не противоречит. Возможно, тебе покажется наглым, что я вписываю целые главы в твою книгу. Эту можешь стереть, а можешь и оставить. Моя афера и так уже стала частью этой истории. Поэтому я полагаю, что мое письмо к тебе здесь лишним не будет. В любом случае, решать тебе.

Нет, из любопытства я был бы рад тебя встретиться с тобой лично. Но с этим придется подождать. Теперь у нас всех дел по горло. Да я и сомневаюсь, что тебя тянет со мной встретиться. Соник, я думаю, вряд ли захочет к тебе в гости.

Пишу же я тебе по большей части для того, чтобы предостеречь и попросить. Несмотря на то, что Димка Горяченков с тебя это уже стребовал, я все же повторюсь – лишним не будет. Не пиши никаких продолжений, приквелов, ответвлений, рассказов, повестей и романов каким-либо образом связанных с СК. Поверь, в наших рядах хоть и царит беспорядок, но испыватывать на себе постоянный контроль мы не захотим. Особенно этого не приемлет наш Центр силы. Вполне может быть, что именно поэтому он не стал применять против Шэдоу какие-либо санкции. Вошел, так сказать, в положение. В данной ситуации забавно то, что у меня и Шэдоу была одна и та же цель: освободиться от контроля творческого первоисточника. Дело ведь было даже не в вопросе непридуманной вселенной. Одна только мысль, что на СК кто-то влияет, жгла нашего начальника, как горячий уголь на стуле. Хотя, тебе, наверное, привычнее сравнение с шилом.

Я что-то отвлекся. Нужно повторить самое главное. Ни при каких обстоятельствах не пиши продолжений.

Засим откланяюсь. Николо Ваваропи, старший куратор игрового отдела Совета кураторов.

Примечание автора. Как видите, письмо я не удалял. Только вот хоть убей не пойму, когда сеньор Ваваропи успел залезть в мой ноутбук. Продолжений обязуюсь не писать, но пару глав эпилога, чувствую, еще дописать нужно. Они здесь нужны для окончательного завершения истории.

Глава 127 – «Лирическое отступление»

Наклз сейчас попал в очень нехорошую ситуацию. Он должен был охранять главный изумруд, который удерживал остров Ангела от падения. Надо было стребовать и с Димы, и с Руж некоторые объяснения. Их надо было расспросить на тему «а куда же вы дели то, от чего зависит жизнь моей Родины». Только вот сначала было необходимо найти эту Родину. Остров Ангела был летающим, поэтому мог оказаться где угодно. Вдобавок к этому, вся планета изменилась. Незначительно, но легкий сдвиг ландшафта, когда какая-нибудь речка оказывается в пятнадцати километрах к северу от своего старого русла, неслабо затягивает поиски. С другой стороны, летающий остров очень заметен.

Расспрос всех встречных-поперечных не давал никаких результатов. Никто не видел острова парящего в небе. Панику, которая охватила Наклза, трудно даже описать. Он практически всю жизнь отвечал за безопасность Родины. А тут такое. Надо ли говорить, что он облазил всю округу? И плевать на отсутствие надежды и всяческих перспектив. Целых три дня длились поиски. Подходили к концу две недели с тех пор, как остров летал на тяге заменителя. После этого он должен был рухнуть. Так ведь дело не ограничивалось тем, чтобы найти остров. Надо было еще найти «двигатель». И воровку. С нее и надо было начинать. Но что поделаешь? Погорячился, рванул не на те поиски. Сглупил по-страшному.

А завершились они неожиданно. Только на четвертый день, с вершины одной из высочайших гор, удалось разглядеть знакомые ландшафты. Родные леса и водопады были на той же высоте, что и раньше. Только находились они не совсем на острове. Теперь правильней это было бы назвать плато Ангела. одной из гор была срезана вершина, и на ее место как будто вставили летучий остров.

Тяжело было туда залезть. Еще тяжелее переварить эту информацию. Самое смешное, что Мастер-изумруд оказался на месте. Прямо на нем спокойненько дремал рыжий кот. Наклз сразу понял кто это. Поэтому он без лишних разговоров схватил Котэ за шкирку и потащил куда подальше.

– Ай! Поставь меня на землю. Разговор есть.

– Да ну. Надеюсь, я после этого разговора не окажусь черт знает где, и не свихнусь после этого, а?

– Извини. Меня тогда почти взяли за жабры. Надо было отвлечь этих ребят. Я выбрал самый безболезненный вариант. Извини. Не хотел я такой фигни. Хорош меня тягать за шкирку, я уже не в том возрасте, чтобы так передвигаться!

Наклз немного подумал, и все же поставил Котэ на землю.

– Так, зачем ты сюда явился?

– Во-первых, извиниться. Во-вторых, поприкалываться над тобой на тему твоих жизненных планов. Только ты, я смотрю, не в настроении.

– Слишком странное сочетание жизненных планов у тебя самого. Объясни мне, что случилось с островом Ангела?

– Да ничего не случилось. Просто сдвинулся немного, как и все здесь. Я сам в шоке был. А мега-камень на место вернулся. У нашей вселенной же был полный ресет. Так чем теперь займешься?

– Буду стеречь Мастер-изумруд, чтобы…

– …остров Ангела не рухнул с небес. – Улыбаясь, закончил Котэ. – Молодец. Продолжай дальше. Мы все очень ценим твой упорный и ударный труд.

– Но без Мастер-изумруда… Ты что, издеваешься?

– Дошло. Я рад, что ты развиваешься. Ладно, извини, что так получилось. Я не хотел, честно слово. Пока.

Котэ исчез. А до Наклза наконец-то дошло, что ему действительно надо будет заняться чем-либо еще.

Сразу же после этого Наклз попробовал вынять Мастер-изумруд из алтаря. Не случилось вообще ничего. Раньше этот священный изумруд источал какую-то неведомую силу. Теперь же это был камень, как камень. Только очень большой и драгоценный.

– И что мне с тобой делать? – задумчиво произнес бывший страж.

Да, бывший. Ибо теперь окончательно стало ясно – этот изумруд здесь абсолютно не нужен. Как глупо получилось. Та страшная сила, действительно изменила все. И теперь надо было учиться жить заново.

– Так что мне с тобой делать? – Задумчиво повторил Наклз.

Вообще-то у него была одна идея. Только она ему не нравилась. Как-то это неправильно. Но с другой стороны – теперь-то Мастер-изумруд действительно никому не нужен. Почти никому.

Еще три дня прошли в напряженных поисках и расспросах. Искал Наклз не иголку в стоге сена, но все-таки проблем хватило. Но все же он ее догнал! Нашел! Автобусная остановка. Они одни и есть еще пять минут времени. И только теперь, когда Руж обернулась, был наконец-то задан самому себе нужный вопрос: «А оно тебе надо?». Думать над ответом уже поздно.

– Наклз?!! А разве ты не должен защищать свой чертов изумруд?

– Нет.

– А чего же тогда умчался, даже не попрощавшись?

Наклз попал в неприятную ситуацию. Руж злилась и явно была готова приступить к драке.

– Не сразу узнал обо всем…

– Чего же ты теперь не сидишь на своем острове? – Злость сменилась ехидством, и неизвестно, что было хуже.

– Так нету острова.

– Упал?

– Нет, не совсем. Ты не пугайся, все живы. Просто острова нет.

– Как и моего тайника? Просто исчез, когда все вокруг поменялось? Исчез вместе с треклятым мастер-изумрудом? – Злилась эта баба все больше и больше.

– Не совсем.

– Толком объяснить не можешь?

По минному полю с завязанными глазами пройти спокойнее, чем найти нужные слова. Иногда предпочтешь осколочную мину взрыву женских эмоций. Но разговор надо как-то закончить. Времени до автобуса самый чуть-чуть.

– Это теперь не остров. Он вделан в гору. Поэтому ему не нужно парить в воздухе. И изумруд больше не нужен.

– А от меня ты чего хочешь?!

Вот он – момент истины. Голова и тело действуют по отдельности. Голова пытается успокоить расшалившиеся нервишки. Тело действует осмысленнее. Пойти, достать из-за кустов мастер-изумруд, и воткнуть прямо у нее перед носом. Сделать просто, решиться почти невозможно.

– Бери. Больше он мне не нужен.

Как раз в этот момент приезжает автобус. Он заполнен только наполовину, но от этого не намного легче. Руж не сразу соображает, что перед ней, потом изумленно шепчет «так даже не интересно». Все пассажиры прилипли к стеклам. Водитель не полез смотреть только потому, что ему через боковое стекло неплохо все видно. Все. Можно считать, что все мины подорваны. Сапер, которому нечего терять, не может ошибиться. А даже если и ошибся? Что ему терять.

– Ты с ума сошел? Свихнулся? Дурак. Что значит «не нужен»?

– Ну, так, не нужен. Он же больше не магический вроде как бы… Он теперь ничего не держит. Я и решил, что он кроме тебя никому уже и не нужен.

– А как же «скорее конец света наступит, чем ты получишь Мастер-изумруд»?

– Так был же конец света, кажется. – Нашелся Наклз.

– Ты что, действительно припер мне драгоценный камень, стоимость которого измеряется в миллиардах, со словами «никому больше не нужен»? – Критически спросила летучая мышь.

– Да.

Что тут еще скажешь, кроме правды? Следующие полторы секунды как-то нехорошо растянулись. Наклз думал, что не столкнется с такой проблемой. В конце-то концов, он от природы красный. Значит, покраснеть от смущения ему вроде как не грозит. Теоретически. На практике выяснилось, что лицо у него может краснеть и краснеть. Это ощущение жара в лице больше ни с чем не сравнишь и не спутаешь.

– Так ты берешь его, или мне уносить обратно? – Трудно даже представить каких усилий стоили эти слова бравому кавалеру.

Руж удивленно ахнула, закрыла лицо ладонями, и захихикала. У нее даже крылья мелко дрожали. Пассажиры безмолвно наблюдали. На расписание, похоже, водитель наплевал. Это и ее «хи-хи-ха-ха», вывели Наклза из себя окончательно.

– Что тут смешного?!! – Заорал Наклз во всю глотку.

– Наки, прости. Извини, я не могу… Я же совсем по-другому это себе представляла. – Она уже не просто хихикала, а давилась смехом пополам со слезами, опершись на исполинский камень. – Ну не думала я, что ты сам его притащить. Ой-еееей, не могу…

Идиотизм ситуации усиливался. Последней каплей стал крик какого-то пассажира из окна «вы целоваться собираетесь, или нам дальше ехать?».

– Да пошли вы все!!!

Наклз зашагал подальше от всех. От водителя, пассажиров и этой проклятой воровки. Лишь бы только поскорее забыть это унижение. Хотел же, как лучше. Почему все всегда идет наперекосяк? Одно утешение – автобус все-таки тронулся с места. Очень хотелось, чтобы эта напыщенная идиотка поскорее уехала. Полегчало, только когда от одного удара кулака сломалось пополам дерево, в две ладони обхвата.

– Наклз! Подожди, я не хотела, честно. Эй, не обижайся! Я же не нарочно. Наки! Стой, дурак! Стой! Да погоди же ты-ы-ы-ы!

Крики Руж все-таки заставили его обернуться. И чего эта воровка не села в автобус, и не уехала?

– Чего тебе? Сгинь! И так осрамила.

– Да что тут такого? Чего ты бесишься? Мы же там не целовались.

– Чего пристала? Уйди. Лучше бы и не приходил.

– Да мне просто интересно стало, чем ты теперь займешься?

Наклз заметил, что она успела каким-то чудом догнать его, и могла говорить уже с обычной громкостью. И она опять начала над ним издеваться!

– Чем-нибудь. Я еще не решил.

– Помоги мне твой подарок до города дотянуть. Или придумай, как его транспортировать. Сумку, что ли смастери.

– Я и так его три дня на своем горбу волок!

– Ради меня? Ух, ты! Польщена. – Кокетливо улыбнулась Руж, а Наклзу захотелось пришибить ее чем-нибудь тяжелым.

– Не испытывай моего терпения. – Проговорил бывший страж почти по слогам и таким тоном, чтобы уж точно угомонилась.

– Не злись. Давай к ближайшему мотелю, километрах в пяти двинем. Там и решим, что нам дальше делать. – Ткнула летучая мышь в ближайший указатель.

Наклз долго думал, то есть искал, как отказаться, чтобы не показаться полным дураком. Не выходило.

– Ладно. Только поселимся отдельно. В разных номерах. Поняла?

– И на какие шиши ты снимешь себе номер? Я-то в этой суматохе припасла с собой чуть-чуть денег. И они все еще действуют. А у тебя что?

– Придумаю что-нибудь. Думаю, хозяину мотеля помощь не помешает. Договорюсь как-нибудь.

– Ладно, пошли.

Когда они добрались до мотеля, Наклз взял себе отдельный номер. На его счастье, в кармане штанов завалялось какой-то мелочи. Ровно на один вечер в самом худшем местном клоповнике. И как раз напротив этой ненормальной.

Опять эта поляна. Вокруг бегают какие-то люди. Они стреляют, но выстрелов не слышно. Из всех звуков только тихий перестук лапок и попискивания. Крысы бегут строго к одной какой-то точке. Руж идет туда же. Она не знает почему, не может задуматься, или повернуть обратно. Просто идет. Вокруг белые всполохи. Писк заглушается грохотом молний. «Электры» бьют все ближе и ближе, проходят насквозь. Только почему-то не больно. Только страшно, когда знаешь, что эта штука может тебя убить. Крысы бегут прямо под ногами. Лес очень темный и страшный. Скрюченные деревья, моросящий и очень противный дождь, темнота, стреляющие люди, ползающие по земле пучки молний, стаи крыс. Там, где копошится крыс больше всего, лежит труп. Это – Наклз. На нем тот костюм, что и на других людях. Голова цела, даже шевелится чуть-чуть. А тела нет, там один сплошной серый клубок. Руж прямо стоит напротив. Крысы уже бегают по ногам. Несколько забрались на щиколотки. Серые бестии, уже вовсю маршируют от ступней до бедер, щекоча обратные стороны коленей. Очень страшно. Пытаешься стряхнуть руками, а на руках уже с десяток бестий. Бегают уже по животу и спине. Это страшные твари. Вместо писка у каждой этот леденящий душу грохот, что убил Наклза. Только пищат они редко. Сердце бьется еле-еле от страха, и через каждые три удара гремит молния «электры». Попытки стряхнуть крыс тщетны. Несколько уже на плечах. Одна из них примеривается к лицу. Нет, уже две. Они все выбирают себе по кусочку. Зубы занесены, Руж чувствует, что они укусят одновременно. Укусят, и разорвут в клочья. Но шевельнуться не выходит. Тело, как парализовано. Вокруг нее мелькают, заставляя уходить душу в пятки еще глубже, эти проклятые молнии. Пятеро крыс разделили себе лицо, одна уже примеривается зубами к глазу. Все озаряется белым светом молний. Крысы начинают грызть.

– Ааааааааа!

– Руж, что с тобой? Ты в порядке?!

– Аааааа! Помогите!

– Я здесь, не бойся. Руж! Что с тобой?

Перед ней Наклз, живой и здоровый. Это был сон, всего лишь кошмар. Он скоро забудется. Надо только успокоиться.

– Руж, ты в порядке?

– Ага. Кошмар просто приснился.

– Ты орала во сне. Очень сильно орала.

– Настолько, что ты примчался ко мне посреди ночи?

– Тут скорее удивительно, что весь персонал не сбежался. Ты бы слышала свои вопли. – Улыбнулся Наклз. – Ты точно в порядке?

– Да.

– Я могу идти?

– Можешь. Но сначала у меня к тебе будет одна просьба.

Руж коварно заулыбалась, одним видом давая понять, что просто так не отделаешься, вломившись к ней посреди ночи. К несчастному стражу вновь вернулось нездоровое предчувствие пополам со смущением.

– Дверь почини, что ты выбил. Персонал не обрадуется, обнаружив следы твоего рвения.

Наклз нахмурился, думая, что ему теперь делать, и как это починить без инструментов. Легко сказать «надо было раньше думать». Когда он услышал эти жуткие вопли, думалось не очень. Пришлось сразу действовать, как получалось. Это и пытался отразить своим выражением лица: грозное и нахмуренное.

– Еще что-нибудь? – Не удержался он от сарказма.

Руж хотела кокетливо сказать «нет, просто дверь почини», но неожиданно для себя выкрикнула:

– Не смей мне больше умирать и убегать! Никогда!!!

Этим она и его, и себя удивила. Настолько, что только смогла тихо добавить:

– Ладно?

– Ладно. – Наклз внимательно посмотрел на дверь, и сказал еще кое-что. – Но с одним условием. Надо тебе мне кое-что сказать.

– Зачем?

– Иди сюда, это секрет.

Она купилась. Вылезла из кровати, и подошла вплотную. Надоело Наклзу смущаться, решил он сам смутить Руж. Просто обнял и начал целовать. Что он, после пережитого не сможет эту красавицу поцеловать? Нет, сможет. Он ее уже целует, несмотря на одинокие аплодисменты в коридоре. Аплодисменты в коридоре?! Кто? Посмотреть бы, да Руж не дает обернуться. Ладно, кто бы там не аплодировал, он уже ушел. А Наклз радовался, как дите, тому, что все-таки сумел смутить эту ненормальную, заставил ее покраснеть. Он даже хотел сказать ей сразу после поцелуя «что, съела?» с ехидцей. А получилось «не бойся, со мной ничего больше не случится» с нежностью.

– Надо было мне сообразить, что ты задумал. – Сказала Руж.

– А ты все-таки покраснела.

– Значит, то, что мы полуголые посреди ночи целуемся, тебя уже никак не смущает?

– Твоя школа. – Ответил Наклз, вновь заливаясь краской.

– Спасибо, уважил. Так и будешь таскаться за мной дальше?

– Таскаться? Нам просто по пути было. Хотя, я не против, чтобы пойти дальше с тобой.

– Я не исправлюсь.

– Горбатого могила исправит. Будем держаться вместе?

– Будем.

Наклз и Руж скрепили этот договор рукопожатием.

Хозяин, портье и бармен в одном лице решил пойти на второй этаж, и лично выяснить, что там за шум. Но у него ничего не вышло. Около лестницы его остановили. Стоявший рядом кот-антропоморф, ткнув ему пистолетом в лоб, тихо, но твердо и пафосно, заявил:

– Во имя мужской солидарности, ты не пройдешь!

Чуткое ухо хозяина мотеля уловило голос той ехидны, что сегодня днем ругалась с летучей мышью. Они даже поселились в разных номерах, не переставая кричать. А теперь, судя по голосу, помирились. Хозяин подмигнул коту, и вернулся на место. Уж ему ли не знать, что такое, мужская солидарность.

– А все-таки, что он там делает? – Не удержался хозяин.

Котэ аккуратно зашел наверх, посмотрел и спустился обратно. И, судя по всему, его возмущению не было предела.

– Этот болван занят совершенно не тем, чем надо!

– Чем же?

– Запиливает дверь одной буйной.

Старый хозяин забеспокоился и вновь собрался идти наверх. Котэ предупредительно ткнул ему пистолетом прямо в лоб.

– Во имя мужской солидарности, ты не пройдешь!

Глава 128 – «Секрет любви»

Чертов кот вломился к Шэдоу посреди ночи. Только Шэдоу нашел, где переночевать, как его спокойный сон прервали. Вот так вот в два часа ночи распахнули окно и закричали «Та-да!». Очень резко захотелось, чтоб этот Котэ наконец-то закончил все и убрался поскорее. Он запросто может задолбать любого в весьма короткий срок.

– Чего тебе? – Огрызнулся черный еж, сидя в кровати.

– Выгорело. Сработала твоя задумка.

– Она наша общая. Твоя, по большей части. И мне она не нравится.

– А им, кажется, да.

– Надеюсь. Я тебя прибью, если ты меня зазря разбудил.

Шэдоу встал с кровати и еще раз перепроверил потоки творческой энергии. Котэ был прав. Оно действительно сработало. Им все-таки удалось создать внутренний источник творческой энергии достаточный, чтобы продержаться до того, как фильтр будет готов. Еще чуть-чуть и они не будут зависеть от каких-то там игр. Этот этап не такой напряженный, как предыдущий, но не менее важный.

– Что с нужной информацией? Удалось найти документацию на стандартный кураторский фильтр?

– Удалось. Только толку от нее. Еще один секрет любви.

Черный еж улыбнулся, вспоминая эту историю. Просто работал как-то в СК один ученый. Он был крут, очень крут. Но плохо умел выражать свои мысли, и объяснять что-то. Поэтому студенты его страшно не любили. Он был довольно старым человеком. Поэтому, когда он заявил, что выяснит, что такое любовь молодые посмеялись. А вот руководство знало, что если этот старикан заинтересуется проблемой, то из лаборатории его можно будет увести или вперед ногами, или после того, как будет решена загадка. В средствах и времени этого ученого ограничивать не стали. Несколько лет он вкалывал, как проклятый. Даже на лекциях его, к всеобщей радости, почти перестали видеть, так он увлекся. Обратной стороной медали было то, что выловить его для сдачи зачета или экзамена стало еще сложнее. И вот, спустя много времени, наступил торжественный день. Высокое начальство, другие ученые, работники и студенты. Все собрались, заранее зная, что старый профессор, как обычно, выложит на стол страниц триста не понятного почти никому текста с такими же непонятными схемами. Что ж, общий интерес к проблеме это не убило. Но в этот раз, против обыкновения, на стол лег небольшой конверт с надписью «секрет любви». Внутри оказался всего лишь один лист. У всех буквально поотпадали челюсти. Центр силы торжественно взял листок и прочитал: «придумай этот секрет сам и напиши здесь. Чтобы ты не написал, это будет верно». Казалось бы, странноватая формулировка, но для того, кто хоть немного знаком с азами теории течения творческой энергии все стало очевидным. Все ученые и половина студентов удивленно поняли, что любовь – еще один тип творчества. Только весьма необычный, и доступный каждому. Абсолютно каждому. Секрета нет. Надо самому придумать, что ты влюбился, и в чем секрет твоей любви. Но какой-то новичок, недавно начавший обучение, не понял. Он, этот салага, не понимающий еще, во что ввязывается, додумался у профессора, которого прозвали «мозгосносом», спросить «а можно поподробнее?». Профессор нахмурился, пожал плечами, и под всеобщий хохот положил на парту перед непонятливым студентом девятьсот тридцать пять страниц формата А4, исписанных ме-е-е-еленьким шрифтом. С тех пор на жаргоне работников СК всех профессий «секрет любви» значит то, с чем проще разобраться самому, чем пытаться понять, что написано в специальной литературе.

– Чаво задумался? – Оборвал Котэ размышления.

– Да так. Ты уверен, что мы поступаем правильно?

– А как бы мы еще добыли столько внутренней энергии? Эти двое были персонажами – вокруг них по старой памяти много чего должно болтаться. Главное, чтобы их вечная любовь с месяц продержалась, пока мы внешние источники не сможем пропустить через наш фильтр.

– Даже спрашивать не буду, откуда у тебя взялось столько цинизма, чтобы спокойно сделать из Руж и Наклза «батарейку» для нашей вселенной. А не опасаешься за их судьбы?

– Не знаю, о чем ты. В любом случае, за нашего вождя краснокожих я спокоен. Свою долю кайфа он точно получит. Да и наша крылатая подруга в обиде не останется.

– А на последствия, как всегда, тебе наплевать.

– Не надо так плохо обо мне! Я обо всем позаботился. На Наклза прописана контрацептивная комбинация сроком на четыре месяца. За это время он пусть определится, насколько это все серьезно.

– Когда ты успел? Для этого же нужен прямой контакт!

– Да денька три назад был у нас разговор. Я вроде как извинился за ту накладку. Сам знаю, каково в дурдоме жить.

– Тебя уже упекали в «гостиницу»?

– Нет. У меня дома куда веселее, если ты понимаешь, о чем я.

Шэдоу угрюмо замолчал.

– И все-таки надо было что-то другое сделать.

– И опять к тому же вопросу: чего ж ты сам ее не закадрил? Знойная женщина, мечта поэта, как говаривал один персонаж.

– Нужна искренность, иначе вся вселенная под ударом. Я не могу так рисковать. А за Наклза и Руж – подтверждение одного из основных авторов творческого первоисточника. Какая-никакая, а гарантия. Как можно просто полюбить по первому хотению?

Кошачьи усы вздернулись вверх, обнажая зубы в хитрой улыбке. Из воздуха тут же возник лист бумаги.

– Вот туточки напиши как, а потом действуй. Что ты на меня так глядишь? Или мне тоже тебе в зубы мануал на тысячу страниц сунуть? Ну, не тупи!

Шэдоу засмеялся тихо и немного печально.

– Если бы это было так просто, то каждый бы умел писать стихи.

– Ну ты сравнил! Поэзия и защитная реакция, позволяющая чрезмерно разумным существам размножаться без скуки и угрызений совести. Тут тебе не стихи. Влюбись. Или тебе сейчас под настроение что-нибудь более приземленное надо? Знаю одно местечко. Ты кошек любишь?

– А не слишком ли приземлено?

– Да ладно тебе. Можешь им стихи почитать, если на плотские утехи настроения нет. Или поговорить за жизнь. Там есть и такие, которые будут этому рады. Ну? А может, еще что-нибудь придумаем?

С этими словами Котэ подошел к окну и заорал:

– Девушка! А, девушка! А вы можете в моего друга влюбиться?

– Какого еще друга? – Послышался женский голос со стороны улицы.

– Сильный, волевой, упертый, мужественный красавец-еж.

– Любой каприз за ваши деньги. – Кокетливо ответила незнакомка и немного погодя добавила. – А ежей я люблю, так что скидка.

– Я только хотел спросить, откуда там взялась девушка в два часа ночи. – Язвительно сказал Шэдоу.

Котэ скривился и прошептал «ханжа, чтоб его». Со стороны улицы послышался голос:

– И где же ваш друг?

– Иди. Не стой столбом. – Котэ начал тянуть ежа за руку.

Шэдоу вышел к окну, крикнул «у меня нет денег» и вернулся обратно, даже не взглянув на улицу.

– Эй! Хоть проводи меня, красавец-еж. Мне одной неспокойно. Заодно и расскажешь, отчего ты так не в настроении.

– Никто не заставит тебя на ней жениться. Завтра утром вернешься и забудешь. Ну? – Сделал кошак еще одну попытку.

Шэдоу плюнул и молча начал спускаться к улице, бормоча «с кем поведешься, от того и наберешься». Но позже, он почему-то передумал и вернулся. Он спросил:

– Котэ, почему ты взялся обустраивать мою личную жизнь?

– Будет интересно за тобой понаблюдать.

– Тебе наплевать на меня. Так мне и надо. Другого от тебя было глупо и ожидать.

– А что? Ты – неудачник. Ты пытался убить себя, и поэтому ты – неудачник. Ты неудачник, несмотря на то, что залез в петлю ради всеобщего блага. А раз так, то тебя не жалко, и за тобой будет весело наблюдать.

– Иди ты! Вот уж твои советы я точно слушать не должен.

Шэдоу ушел, а Котэ долго наблюдал за двумя фигурами. Последнее, что он услышал, было «у меня действительно нет денег, кстати».

– Ой, дурак. Ой, дурак. Боюсь, он такого напридумает. Хотя, это его проблемы. Пусть сам и думает. Чую, отсутствие денег его не спасет. – Кот высунулся по пояс в окно и проорал. – Не скучайте там, чтоб вас!

Кошачья фигура исчезла, и комната окончательно опустела.

Глава 129 – «41,(9)»

В оцеплении оставили только десять погруженцев. Причем не столько для дела, сколько в наказание. Именно эти десятеро с полгода назад устроили прикола ради футбольный товарищеский матч «вселенная „Наруто“ – вселенная „Блич“». Нет, они, естественно, стерли потом всем персонажам память и аккуратно вернули их на место. Но куратор «Наруты» их запалил. И очень обиделся. Тем сборная «Наруто» продула со счетом 5:3. Центр силы очень долго потом ругался. Эти десять охламонов многое прошли, прежде чем на них перестали сыпаться все кары начальственные. И, казалось бы, все прошло и забылось.

Хрен там, как говорится! Сначала было оцепление. Впервые, наверное, за всю историю СК согнали всех погруженцев. Было видно – начальство паникует. Причем очень сильно паникует. Иначе объяснить это столпотворение было не возможно. Потом был большой бум. Начальство лично сходило во вселенную Соника. И вышло оттуда, объявив, что оцепление снято. Почти снято. На всякий случай было решено оставить там десять погруженцев с формулировкой «чтобы дурью не маялись».

Так и пухли потом со скуки почти целый месяц веселые, но не ладящие с правилами, погруженцы, пока… Ерунда, в тот день тоже было скучновато. Тот психанутый кошак, на которого все охотились, все-таки вылез. Во вселенную Соника за ним отправиться не разрешили. Сказали сторожить на выходе. И вот он! Манул. Нет, манул – это другой персонаж. Но Котэ умеет принимать его облик. Он может какой угодно облик принять, в принципе.

Котэ с интересом оглядывает боевые комбинации, которые погруженцы заготовили и подсветили, чтобы их было видно без сканера. Если дуло пистолета в висок смотрит, то это и то не такая проблема. Комбинации расставлены качественно. Эти погруженцы хоть и раздолбаи, но очень хорошо знают свое дело. Поэтому любой под их прицелом будет стерт в порошок при первой же попытке рыпнуться. Но кот (уже стал рыжим, сволочь) только становится на задние лапы, вытягивает вперед передние и спрашивает:

– Ребят, это у вас тут психов принимают?

– У нас. Ты в курсе, что тебе уже не попасть на Родину?

– Если Магомет не идет, к горе… Не помню, как там точно. Ладно, мысль свою Центру я еще изложу. А пока давайте там, согласно протоколу. Ладушки?

– Будут тебе ладушки, умник.

– Да ладно! Что я, дурдома не видел?

Погруженцы пожали плечами, и вызвали командование. Кто его знает, что этому Котэ пришло в голову. Сдается? Это его проблемы. Их дело тут маленькое, и, слава богу, почти уже законченное.

Давно во вселенной интернет-фольклора не было такого переполоха. Началось все с того, что объявился Котэ, которого тут не видели уже три месяца. Гоблин вспомнил, что этот поганец от него ушел и едва не ввязался в драку. Но веселуха на этом не закончилась. Кое-как объяснившись с Гоблином (никто не мог понять, как кошак отговорился), это «усатое чмо» потребовало у Анонимусов собрать всех обитателей вселенной интернет-фольклора у них на Форчане, так как «к нам и на Лепру инвайте надо, а к вам любой дебил припереться может». Анонимусы очень сильно не любили упячку, но еще больше не любили незваных гостей. Прямо там на месте едва не повторилась Война Пятницы Тринадцатого. Затем было торжественное обращение к мистеру Фримену в стиле «давай, философ недобитый, говори, откуда мне речь удобнее толкать будет, ты ж у нас спец по такому». Фримен больше привык к рассуждениям о философии, смысле жизни, политике, человеческой природе, поэтому оказался не готов к такому началу беседы. Он пробурчал нечто среднее между «ищите да обрящете» и «уйди отсюда, чмо усатое», и удалился. Драка в процессе поисков все-таки случилась: Манул услышал о том, что Котэ использовал его образ, и очень сильно расстроился. Расстроился всеми восемнадцатью когтями и двадцати восьмью зубами. У Котэ было на два зуба больше и столько же когтей, но он все равно чуть не огреб по полной. Не зря же манула считают одним из самых суровых мемов Рунета. «Зеркало души мизантропа» не могло не накостылять человечному в некоторых (в самых хреновых) отношениях Котэ. Но их быстро разняли. Не то чтобы, кто-то рвался защищать этого воена с поп-корном. Всем просто было очень интересно, что такого хочет рассказать Котэ.

Кончилось тем, что все собрались около дверей уютненького архива Луркмор-куна. Тот был старым, суровым выходцем из Анонимусов и очень ясно всем дал понять, что внутрь архива никого не пустит. Но собраться рядом разрешил, и даже выставил перед воротами несколько мешков поп-корна. Котэ немного помедлил, убедился, что все в сборе и начал держать речь.

– Все собрались? Отлично. Если теперь кто-то останется в неведении, то это уже точно не мои проблемы. Подкинул я тут Центру силы одну идейку насчет официального статуса нашей вселенной. Давайте я вам, что ли официальный приказ зачитаю.

Все внимательно смотрели на серо-полосатого кота, обхватившего ведро с поп-корном. Бравый воен вынул откуда-то лист бумаги и начал зачитывать следующее:

«Приказ N 327 от 16 июля 2010 года.

В связи с тем, что Центр Содержания Проблемных Песонажей и Работников Совета Кураторов (далее „Гостиница“) находится в аварийном состоянии и не удовлетворяет требованиям для дальнейшего своего функционирования, и тем, что вселенная интернет-фольклора не имеет статуса в Реестре Придуманных Вселенных, приказываю:

1. Перенести „Гостиницу“ во вселенную интернет-фольклора, проведя следующие мероприятия:

1.1 Организовать возведение барьеров вокруг вселенной интернет-фольклора, достаточных для удержания постояльцев „гостиницы“. Ответственным назначить Онотоле Вассермана.

1.2. Организовать эвакуацию персонала и постояльцев „Гостиницы“. Ответственным назначить Генриха Фридриха Токенгофа.

1.3. Организовать снос бывшего здания „Гостиницы“. Ответственным назначить Генриха Фридриха Токенгофа.

2. Присвоить вселенной интернет-фольклора статус – „вспомогательная часть „Комплекса““.

Число, подпись».

Повисшую тишину секунд на тридцать тишину прервал Котэ:

– Да. Это была моя идея, ради которой я добровольно двинулся в «Гостиницу». Онотоле, как вы поняли уже в курсе, и все одобрил. Подумайте сами, разве у нас здесь не дурдом? Это же исторический момент! Наша вселенная официально получила звание, которое заслужила еще при зарождении. Хотите мне возразить? Бесполезно. Все уже свершилось. Ребят, так веселее! УГ боится всего. УГ боится перемен, я же нахожу их логичными. Не переживайте места хватит всем. Интернеты велики! Считайте это еще одной победой Упячки.

Надо ли говорить, что этого воена чуть на месте не убили? Хохоча, Котэ отбивался и отговаривался от всяких недоброжелателей еще несколько часов, пока его не оставили в покое. Немного подумав, все персонажи пришли к выводу, что их все равно никуда не выпускают, а хуже от новых соседей уже не будет. В конце-то концов, что такое заключенные СК и больные головой и душой персонажи, против отмороженных военов Упячки, озлобленных на все битардов, себялюбивых ЖЖистов, едких лурко%*ов, шизоидного Удаффа с его не менее шизоидными друзьями и придурковатых персонажей с Ютуба? Вполне нормальные соседи. Могло быть и хуже.

Спустя пару месяцев «Гостиница» была окончательно перенесена во вселенную интернет-фольклора (так что если после июля 2010 ваш любимый персонаж вдруг стал интернет-мемом, то ему не позавидуешь). Некоторым постояльцам разрешали гулять, где им вздумается, но они старались не выходить из своих палат. Все-таки поладить с местными было дело удачи. Кое с кем подрались, кое с кем подружились. Эти события несколько взволновало местных обитателей, но все очень быстро успокоились.

Но Котэ, естественно, не угомонился. На этот раз он проник в самое охраняемое помещение «Гостиницы». Даже не спрашивайте, как ему это удалось, даже не спрашивайте, как он получил «добро» у Центра силы на перенесение «Гостиницы», даже не спрашивайте, как он до сих пор жив. Не иначе как природное шило чуть пониже хвоста хранит, оберегает и двигает вперед.

Странноватая это была встреча. В одной из жилых комнат лаборатории, куда влез Котэ, сильно заросший мужик с каштановой гривой и нездоровым огнем в глазах даже не обратил внимания на незваного гостя. Он перебирал бумаги, что-то считал и грыз ручку. Котэ стоял в своем истинном облике – серый кот нереально цилиндрической формы с черными полосами на брюхе и огромными глазами. Но ученому было наплевать на такое необычное существо.

– Ты кто такой? – Наконец-то обратил на него внимание этой мужчина лет этак тридцати пяти.

– Котэ. Один из основных участников зарубы, благодаря которой ты работаешь над этим проектом. И мне очень стало интересно, ради чего был весь сыр-бор.

– А кто тебя сюда пустил?

– Никто. Я сам себя впустил. И сам себя выпущу. Но мне нужен ответ.

– Какой ответ?

– Ты работаешь над вопросом не придуманной вселенной?

– Да.

– Так это все тупо из-за того, чтобы вычислить ее координаты?

– Не совсем. И ты что, вот так вот просто проник сюда?

– Я два месяца пытался сюда залезть. И не вздумай теперь сглупить и позвать охрану! Я не отступлюсь, пока не узнаю.

– Потерпи, и я все опубликую.

– Я пять месяцев уже терплю. Меня напрягает тот факт, что великого Кристофера Торндайка, первым предположившего придуманность Совета Кураторов, держат здесь, а не таскают по экспедициям в поисках не придуманной вселенной. Давай, Крис, не жмись. Я не разболтаю никому твой секрет. Не буду портить сюрприз для остальных, если он стоящий.

Кристофер Торндайк уже давно спокойно ковырялся в своих бумагах, забыв о разглагольствующем госте. Котэ решил, что необходимо прибегнуть к крайним мерам. На стол уже запрыгнул Кот в сапогах из «Шрэка». Но даже фирменный взгляд этого персонажа не дал нужного эффекта. Ученый взял кота за шкирку и аккуратно поставил на землю. Процедура повторилась. Торндайк так же спокойно и размеренно ссадил Котэ на землю во второй раз. И в третий тоже. И в четвертый. Только на шестой попытке Кристофер сдался:

– Ты же не отступишься?

– Нет.

– Ты хоть представляешь, какие у тебя могут быть неприятности. Если хоть одна живая душа узнает, что ты был здесь, то нам обоим крышка.

– Не держи меня за дурака, просто объясни, что тут творится.

Ученый обхватил голову руками, устало вздохнул, потянулся на стуле и начал объяснять:

– Выдвинул я как-то еще в юности одну гипотезу. Но у меня не было умений для того, чтобы ее доказать. Гипотеза очень серьезная. То, что СК придуман, для нее так… Частный случай. Спустя много лет я изучил теорию течения творческой энергии как следует и с грехом пополам подготовил теоретические выкладки. Проблема номер два – экспериментальное подтверждение. Тут все дороги были уже закрыты. Никто не дал бы мне не то что необходимых ресурсов, а даже прав на проведение нужных экспериментов. Нужны были по большей части только замеры, но замеры надо было снимать с вселенной, оторванной от своего творческого первоисточника. А это в нашей терминологии «фатальный сбой». СК такого позволить мне не мог, а я и не надеялся даже, решив действовать самостоятельно. Я захватил вселенную, где я работал куратором, чтобы провести там нужные замеры. Но так и не придумал, как разорвать связь с первоисточником, не угробив вселенную. Я «перехватил» авторство, но все равно была связь с изначальным творческим первоисточником, которая слишком сильно искажала результаты. Это даже приблизительно не было подтверждением моей теории.

– А у нас получилось! – Заявил Котэ.

– Не перебивай. Я четыре года провел в электронной коме. А потом меня освобождают. Выясняется, что сеньор Ваваропи втихую покрывал деятельность двух молодчиков, один из которых оторвал вселенную от первоисточника, а второй – доказал, что Совет Кураторов придуман, найдя творческий первоисточник. И за это меня освободили. То есть мне, сразу же в руки легли все карты. Как говорится, сбылась мечта идиота. Я убедил Центра силы дать мне нужные ресурсы и мощности. Месяц я доводил до ума теорию. Три месяца мы все здесь обрабатывали и перепроверяли замеры. В принципе, теория доказана. Осталась перестраховка. Через неделю закончим.

Котэ нетерпеливо зашевелил усами:

– В чем суть теории?

– Создание вселенной без творческого первоисточника невозможно. – Провозгласил Торндайк. – Отсюда следует, что существование непридуманной вселенной так же невозможно.

Кот начал кататься по полу в приступе хохота. Отсмеявшись, он объяснил:

– Просто вспомнил, как своих зрителей троллил Фримен. Это персонаж все знает насчет тайны. Он наверняка это уже понял и нехило постебался над своей аудиторией. Философам же ничего доказывать не надо. Этот умник так свою первую славу и заработал.

– Вот как.

– Ага. Сколько из-за твоей теории всего случилось! Крутой постулат! Даже круче теории относительности. Так прост и формулируется легко. – Захихикал кот.

– А можно сформулировать еще проще. Мой единственный постулат, который я все-таки уже доказал, укладывается в два слова.

Котэ остолбенел. Всего два слова стали причиной такого количества событий, что впору было свихнуться. Но вот он здесь, и он услышит их. Не верится даже.

– Да ну?

– Ну да.

Кристофер Торндайк устало откинулся на спинку стула. Спокойно улыбнувшись, он сказал:

– Все придумано.