Сателлит для Богини

Глава 7

Влад

Среда наступила так неожиданно и быстро, словно, не было трех дней после первого тура. Два дня я практически не видел свою соседку, но по ароматам, витавшим по квартире, понимал, что она заходила. Понедельник и вторник мы почти не выбирались из комнатки в ДК, где репетировали с утра и до вечера, с небольшими перерывами на отдых. После эйфории первого тура очень не хотелось отпускать ухваченную за хвост удачу.

Игрушка для зверя, забава толпы.

Хлеба и зрелищ! А зрелище – ты.

Патриций, плебеи, им хочется знать,

Как долго ты будешь в пыли издыхать.

Напевал я, убирая постельное белье, а перед глазами застыл насмешливый взгляд гладиатора из второго сна. Я так четко его помнил, так ярко чувствовал эмоции того меня из сна, который смотрел на арену, где стоял этот необычный мужчина. Тот я был впечатлен, он симпатизировал смелому рабу. И я реальный с уважением думал о неизвестном мне человеке, которого, скорей всего, никогда не существовало. Сны о Древнем Риме продолжали сниться. Все это больше напоминало обрывочные воспоминания, потому что, проанализировав, я заметил последовательность, словно один сон продолжал предыдущий. Проанализировал и решил больше не думать об этом. Воспоминания из прошлой жизни… Смешно. Я тот мужчина на трибуне, которого зовут Юлиус? Бред. Еще и девушка странным образом похожая на мою соседку, с той лишь разницей, что девушка из сна смотрела на меня так, словно я был центром ее вселенной, а Линка почти всегда напоминает ежика. Протяни руку, и уже лезут колючки. Может, меня и привлекает в ней схожесть с той, которая любила меня… во сне. Бред в квадрате! Скорей можно перенести реальную симпатию на вымышленный подсознанием персонаж, чем наоборот, тем более, что сниться мне вся эта муть начала с момента, как я вытащил Линку из-под колес джипа. Может, просто стресс? Перед глазами появилось видение беснующейся девчонки, оплакивающей свой почивший инструмент. Решила она хоть свою проблему? От моей помощи, которую я ей предложил по телефону во время перерыва на репетиции, блондинка наотрез отказалась. Надоедать не стал, раз отказывается, значит, знает, как выпутаться. Но ее отказ меня немного задел. Тогда в голову вдруг пришла совершенно идиотская мысль, что хлыщу из жюри, наверное, не отказала бы. Знакомая чернота на мгновение затопила разум, но я сумел подавить ее. До сих пор не могу понять, что меня в тот день рассердило настолько, что я вел себя: то ли, как ревнивый дебил, то ли, как самый обычный хам. Но осадок остался. Все никак не удавалось уговорить себя, что мне вообще не на что обижаться. Лина – девушка уже взрослая, и сама знает, как жить, и что делать в этой жизни. Хочет спать… черт, встречаться с челом из жюри, который к тому же продюсер, ее право. Меня это никак не касается. Я и знаю-то эту мелочь всего ничего, а эмоции хлещут такие, будто мы прожили в счастливом браке не менее десяти лет, и тут я вижу ее в ресторане с любовником. И это при том, что мы, в общем-то, просто несколько раз общались. И из всего, что может быть между мужчиной и женщиной – это тот шальной поцелуй на кухне съемной квартиры, который, почему-то, до сих пор жег губы, стоит вспомнить о нем. Бред в кубе!

- Чтоб тебя, – проворчал я. – Да сколько же можно думать об этой блонде?

Когда я проходил мимо зеркала в коридоре, мой взгляд упал на собственное отражение. Остановился и взглянул более пристально. Что-то совсем я забил на себя. В отчем доме был свой мини-зал, где стояли тренажеры. Мой родитель всегда ревностно следил за своей формой, меня гонял, я постепенно тоже втянулся. Но с этим пари и последующими событиями совсем забыл думать о спорте.

- Нужно купить абонемент в зал, – решил я.

Только вот вопрос, когда я до туда дойду? Неожиданно вспомнил, что видел во дворе тренажеры. Смешные конечно, но за неимением… Там и турник был. Почему бы и нет, собственно говоря. Может, я бы и не пошел, но Рим, Линка и надоевшие, по самое не могу, размышления выгнали меня во двор. Там, отключив в голове мысли о возможных зрителях, я огляделся, усмехнулся и приступил к делу. В какой-то момент я почувствовал пристальный взгляд в спину. Резко обернулся, позади никто не стоял. Поднял взгляд наверх, мазнул им по окнам, пожал плечами и вернулся к своему занятию. Игрушечные тренажеры или нет, а реальное удовольствие от такой разминки я получил. Возвращался я домой в приподнятом настроении, всякие шальные мысли покинули мою буйную голову, давая, наконец, отдых. Когда я поднялся на второй этаж, знакомая дверь открылась, и на пороге появилась моя блондинистая соседка. Она вдруг застыла, глядя на меня странным шальным взглядом. Улыбнувшись, я шагнул к ней, вспомнив об условии договора. Еще раз окинул взглядом это живое изваяние, почувствовал уже знакомую волну бурлящей нежности и подставил щеку. Девчонка, наконец, отмерла и демонстративно тяжело вздохнула. Я обернулся, чтобы подначить ее… Голубые глаза оказались неожиданно близко, так близко, что заслонили собой мир. Я почувствовал ее дыхание на своей коже и задохнулся. Дальше произошло все настолько быстро, что я даже не успел сообразить, что творю. Руки сами обхватили хрупкое тело, прижали, практически втискивая в собственное, и я завладел неожиданно податливыми губами Линки. Я не удержал тихий стон, когда ощутил на ее губах вкус шоколада, ощутил их тепло и нежность. Она по-прежнему не отвечала, но и не сопротивлялась, кажется, даже не дышала. Не знаю, что было бы дальше, если бы не открылась дверь напротив. От громкого щелчка замка я очнулся и быстро отступил в сторону, опасаясь, что мне сейчас прилетит за устроенный беспредел. Линка покачнулась, но успела выставить руку и оперлась о стену, глядя на меня широко распахнутыми глазами.

- Привет, – произнес я, вспомнив, что забыл поздороваться.

- П-привет, – выдавила она в ответ. – Как ты?

- Все хорошо, а ты? Чем занимаешься? – что я несу?! Что за театр абсурда? Нужно срочно извиниться, я ведь обещал ее не трогать, мли-и-ин.

- И у меня хорошо, – ответила Лина. – Я к тебе шла.

- Ну, так идем, что ты тут памятник изображаешь? – отлично извинился! Просто супер! Владик – молодец.

- Угу, – кивнула девчонка.

Мимо нас протиснулась тетка из открывшейся двери, осмотрела меня, скользнула взглядом по Линке и потопала вниз. Проводив ее взглядами, мы, не сговариваясь, развернулись и направились ко мне. Я боролся с диким желанием обнять Линку. Мысленно надавал себе по загребущим рукам, обозвал себя придурком и немного успокоился. Если можно было вообще назвать успокоением то шальное состояние, которое никак не желало отпускать. Ощущение, что я могу притрагиваться к ней, что только я и имею право это делать, было таким сильным, что я бы назвал подобное уверенностью.

- Черт, – вырвалось у меня, когда мы входили в квартиру.

Линка удивленно взглянула на меня, но я отмахнулся и, сморозив:

- Работай, хозяюшка, – смылся в душ.

Включил воду и несколько минут ошалело смотрел на свое отражение. Что за хрень со мной творится? Что я женщин не видел что ли? Да я на Лику никогда так не реагировал, не говоря уже об остальных. Влюблялся, увлекался, но чтобы вштыривало только от одной мысли, от одного взгляда? Чтобы настолько не контролировать себя? Влад Климов слыл соблазнителем, а не маньяком, а сейчас я себя именно им и ощущаю. Я залез под душ, прислушался к звукам, доносившимся с кухни, прикрыл глаза. Невероятное по своей яркости ощущение вдруг возникло передо мной. Две узкие женские ладони с длинными изящными пальчиками скользят по моей груди, я накрываю эти ладошки своими ладонями, подношу к губам и целую, не отрывая взгляда от бездонной глубины голубых глаз… Глаза распахнулись, грудь тяжело вздымалась, хриплое дыхание вырывалось сквозь стиснутые зубы. До слуха донеслось мурлыканье девушки, возившейся с чем-то на кухне. Глухо застонав, я врубил холодную воду. Когда выходил из душа, мысли и эмоции были еще рваными, еще пытались утянуть в пугающую пропасть. Замотав полотенце на бедрах, я остановился, глядя на девушку, продолжавшую что-то напевать и притоптывать ногой себе в такт. Почувствовав мой взгляд, она обернулась и каким-то зачарованным взглядом скользнула по моему телу.

- Оделся бы ты, – вдруг сердито произнесла она.

- Да, прости, – согласно кивнул я, сообразив, в каком виде предстал соседке. Уже отошел от дверей кухни, когда снова обернулся и сказал. – Только ты, Юлиус.

Уже стоявшая ко мне спиной Линка, резко обернулась.

- Ты что-то сказал? – спросила она.

- Да, так, считалочка, – ответил я первое, что пришло в голову, и направился в комнату.

Зачем я свой персональный бред произнес вслух, даже затрудняюсь ответить. Наверное, у сумасшедших принято верить в свои фантазии. Вот и мне вдруг на мгновение подумалось, а если мы и, правда, уже жили когда-то, и она именно та блондинка из моих снов. Не могу сказать, что я почувствовал, не услышав от Линки окончания фразы: разочарование или облегчение.

- Что у тебя с гитарой? – крикнул я из комнаты, уже застегивая джинсы.

Она не ответила, и я вышел на кухню сам, натягивая на тело футболку.

- Разобралась с гитарой? – повторно спросил я.

- Что? – она задумчиво смотрела в окно, и, вздрогнув от звука моего голоса, обернулась. – С гитарой? Да, все в порядке, уже купила. Не такая крутая, как твоя, но зато моя.

- Хорошо, – я выдавил улыбку, хотел поставить чайник, но передумал.

Стоило посмотреть на это блондинистое чудо, как вновь появлялись желания, которых от меня никто не ждал. Маньячина, млин. Фыркнув сам на себя, я прошел в прихожую, подхватил куртку:

- Линусь, я ушел, не скучай.

Не дожидаясь ответа, опрометью выскочил из квартиры и только сейчас выдохнул. Постепенно начало отпускать, и в машину я уже садился в своем уме. Облегченно выдохнул. Может, успокоительных каких попить? Что там психам и маньякам прописывают?

- Животное, – хмыкнул я, повторяя любимое мамино ругательство.

Парни еще не собрались, я был первым. Сегодня на вахте сидела Нелли Дмитриевна, или Сарумановна, как ее называл Слива. Она мне приветливо улыбнулась и дала ключи от комнаты. Мы поболтали минут пять, и я пошел в нашу импровизированную репетиционную. Пока никого не было, подключил свою гитару, присел на подоконник и наиграл ту песню, что так неожиданно озарила меня утром в воскресенье.

Сквозь время, через Млечный путь,

Сквозь дни, минуты и года.

Мое ты имя не забудь,

И помни слово – навсегда.

Дверь открылась, и в комнатке появилась длинноволосая голова Штурма.

- Привет, чувак, – изрек наш ударник. – Баллада?

- Просто… – я пожал плечами.

- А, втюрился, – понятливо кивнул Штурм. – В ту герлу из «Дэоса» Ничего так, зачетная, – повторил он свою оценку.

- Не гони, – скривился я. – Где твоя Туся?

- Без понятия, – пожал плечами длинноволосый Дон Жуан. – Она мне вчера телегу задвинула. Ты же знаешь, как я не люблю бабские темы.

- Ясно, – усмехнулся я.

Вскоре подошел Слива. Он тут же деловито засновал по коморке. Я парням не сказал ни слова о потерянной гитаре, Слива бы меня точно порвал, вместе с Линкой. Он обожал ту гитару, все мечтал перекупить ее у меня по цене подержанного инструмента, я обещал. А потом отдал Линке, совершенно забыв о своем обещании. Теперь Слива ждал, когда она вернет мне басуху, я же сказал, чтобы успокоить его, что девчонка только пользуется, пока не купит новый инструмент. Ох, ты ж… Он же сегодня увидит новую гитару. Я посмотрел на Сливу, внутренне настраиваясь на поток негодования, который порвет нашего бас-гитариста, когда он узнает, что инструмент достался, не пойми кому. Миха задерживался уже минут на десять. Мы поиграли без него, но Мишка все еще не объявился. Я ухмыльнулся, достал телефон и набрал его. Затем поглубже вдохнул и, как только он ответил, заревел в трубку, мелко отомстив: - Олень ты где?!

- Чего орешь, придурок? – Миха открыл дверь и вошел, ухмыляясь.

Я хохотнул и отключил связь, которая все еще соединяла меня с другом детства. Он убрал свою трубу от уха и нервно хмыкнул:

- Мужики, че-то я на измене, – вдруг произнес он.

- Чего? – не поняли мы?

- А хрен знает, второй тур, мандражит чего-то так нехило, – Мишка взял гитару и вздохнул. – Может, никуда не пойдем?

- Офигел? – я отвесил ему затрещину. – Пинками погоню.

- Ладно-ладно, – усмехнулся Миха, – все имеют право на минутную слабость. – Тут же окинул нас недовольным взглядом. – Ну, чего клювами щелкаете, дятлы? Работаем.

Где-то часа через полтора дверь открылась, и нам явилась смущенная моська Туси, кивнувшей нам и просочившейся в коморку. Он взглянула на Штурма, мы тоже на него посмотрели.

- Ну, иди уже сюда, – вальяжно произнес тот, и девчонка юркнула к ударной установке.

- Прости, – шепнула она.

Мы с парнями переглянулись, и Миха поинтересовался:

- Это нам явили сцену семейного примирения?

- А Штурм за три дня успел жениться? – хмыкнул Слива.

- Штурм может все, – деловито ответил я.

- Пошли вон, уроды, – огрызнулся Штурм.

Мы снова переглянулись и дружно выдохнули:

- Прости-и.

Наташа зарделась.

- Тусик, забей, – отмахнулся ударник. – Это зависть.

- Чер-рная, – пророкотал Миха.

- Жгучая, – поддержал Слива.

- Страстная, – я не остался в стороне.

- И прекрасная-а, – хором протянуло наше трио на мотив романса «Очи черные», и заржали, глядя на усмехающегося Штурма.

- И кого я вывожу в люди своими счастливыми палочками, – вздохнул тот.

- У него есть палочка – выручалочка, – пропел Слива.

- Он взмахнет и скажет – раз, – подхватил Миха.

- Все изменится сейчас, – закончил я, и каморка вздрогнула от истеричного гогота.

- Фу-у, – протянул Штурм. – Какие вы рокеры? Попса галимая, еще и древняя, бе-е. А ты чего хихикаешь? – он возмущенно посмотрел на свою подругу. – Откуда вы ее вообще знаете?

- Ладно, мы, ты откуда ее знаешь? – изумился Миха.

- Достали, – предупредил ударник.

- Прости, – уже в четыре голоса протянули мы, подключаясь к Наташе.

Штурм отстучал на барабанах нечто демоническое, оглушив нас звоном тарелок.

- О, Штурм, ты – бог, – с придыханием воскликнул я.

- Знаю, – кивнул ударник. – Слышь, отморозки, или мы продолжаем, или я сваливаю, и играйте на конкурсе, как хотите.

- Продолжаем, – кивнули мы, пряча улыбки.

К «Хоррору» сегодня мы подъехали, как и в прошлый раз, минут в двадцать – двадцать пять шестого. Народа было пока заметно меньше. Выбыло разом восемь команд из шестнадцати. Число зрителей пока тоже не зашкаливало. Наш столик, за которым мы сидели в прошлый раз, оказался свободен, и мы сразу же направились к нему. Пока парни усаживались, я оставил на скамейке инструмент и поднялся к столу жюри. Хмуро взглянул на Быстрова, поздоровался с остальными, назвал себя и узнал номер нашего выступления. Сегодня мы были последними, ну, хоть восьмые, а не пятнадцатые. «Деос» выступали перед нами. Кивнув, я отошел от жюри, посмотрел в сторону стойки и сразу встретился с настороженным взглядом Дена. Линка была здесь и опять работала. Она посмотрела на Дена, проследила его взгляд и нахмурилась, заметив меня. Я кивнул, как можно, более равнодушно и вернулся к своим. Хотелось ли мне подойти? Да! Но не подошел, и причинно тому был не хмурый взгляд моей соседки, и уж тем более не ее дружок-солист, просто не хотелось вновь погрузиться в неадекватное состояние, которое сейчас решило поберечь мои нервы, притупившись, к сожалению, на время.

- Сателлит, – услышал я и обернулся.

На меня смотрел Быстров. В этот раз к насмешке в его взгляде примешивалась надменность, и я в первый раз подумал, что такой может ударить иначе. Не кулаком, а решением жюри, вышибив нас с конкурса. Он встретил мой взгляд исподлобья, расплылся в улыбке и отвернулся, перестав замечать. Хочет на нервах поиграть? В общем, у него получилось. Вернулся я к своим парням в менее радужном настроении.

- А где попить? – поинтересовался Штурм.

- Хочешь пить, сходи купи, могу денег дать, – проворчал я.

Миха привстал, взглянул в сторону стойки и усмехнулся. Я проигнорировал сарказм в его взгляде. За колой пошел Слива. Оригинальным он не оказался, полностью повторив мой заказ с первого тура. Наш басист поставил стаканы на стол и уселся на прежнее место, затем обернулся к стойке.

- У этого, из «Деоса», крышняк от волнения рвет, по-моему, – сказал Слива.

Мы посмотрели на него.

- Подхожу к стойке, а этот чудила лыбится и спрашивает: «Что, «Сателлит», в штаны ваш лидер навалил?».

Теперь взгляды парней переместились на меня, Тусик тоже смотрела с любопытством.

- Забейте, – отмахнулся я.

- Что у тебя с конкурентами? – серьезно спросил Миха.

- Бабу не поделили, – изрек Штурм, умудряясь, как обычно, попасть пальцем через небо в цель.

- Из-за этой худышки что ли? – изумился Слива. – И почему он еще жив?

- Забейте, я сказал, – рыкнул я.

Парни переглянулись, Миха пожал плечами, Слива покачал головой, а Штурм изрек:

- Надо ему жбан проломить.

Я усмехнулся и отвернулся к сцене, где еще сновали работники «Хоррора», заканчивая приготовления. Парни отстали от меня, я им был за это благодарен. Какой-то не очень вдохновляющей выходит обстановка. Быстров, действительно, может завалить нас, и как парням сказать, что мы выпали из обоймы только потому, что их лидер ревнивое хамло? Еще этот Ден… У меня было огромное желание подняться и посмотреть, в каком состоянии находятся его штаны. На мгновение мелькнула мысль, что солист «Деоса» отличный способ сбросить напряжение. Но я остался на месте, продолжая переваривать в себе события последних десяти минут. Когда второй тур начался, я уже был на взводе. Плохо, очень плохо. Не в этом состоянии нужно покорять рок-олимп. Втянув в себя воздух, я шумно выдохнул, пытаясь успокоиться. Зачем-то подумал, что Линка может спать с Быстровым, а придурок Ден даже знать об этом. А если именно он подтолкнул мою девочку-панду к члену из жюри? Черт, эти-то идеи откуда?! Мне вдруг показалось, что подобную ерунду мне кто-то услужливо подсовывает, а я ее хаваю.

- Эй-эй, красавчег, – Миха тряхнул меня за плечо. – Ты бесишься, даже желваки ходят. Выплюнь каку немедленно. Выкинь дурь из головы, о чем бы ты не думал.

- Мне бы выпить, – вдруг решил я и встал.

- Сидеть! – рявкнул друг моего детства. – Потом выпьешь, – уже спокойней закончил он.

Я хотел возразить, но тут как раз объявили первый номер, и я остался на месте, начиная успокаиваться. «Двенадцать обезьян», прошедшие во второй тур, опять открывали конкурс. За ними шла группа «Мастер Марпл», третьими – «Торг здесь неуместен». Остальных не запомнил, у них были англоязычные названия. К моменту, когда вышли «Деос», я уже дышал ровно, увлекшись музыкой. Ден нашел меня взглядом и усмехнулся. Не мог я оставить ему выходку со Сливой безнаказанной, потому послал воздушный поцелуй… Дену, подмигнул и широко ухмыльнулся, выбрав вальяжную позу ленивого барина из серии «Ну, сбацай нам что-нибудь, Паганини». Солист «Деоса» стер с лица ухмылку и испепелил меня взглядом. Я похлопал кончиками пальцев по ладони и отвернулся, давая конкуренту собраться с мыслями. В конце концов, там Линка, пусть выступят нормально. Мои парни понятливо усмехнулись, проследив эту пантомиму, Миха повторил мой жест и поаплодировал кончиками пальцев по ладони, но уже мне. Я величаво поклонился. К сцене повернулся тогда, когда заиграла музыка. Теперь я смотрел только на Линку, слушал текст и вновь погружался в странное состояние транса, устремляясь в уже ставший родным Древний Рим… …Гладиаторские бои на сегодня закончены. Хозяин встает со своего места, следом за ним встает беловолосая девушка в синих одеждах. Ветер играет кончиками ее волос, и я смотрю только на нее. Она бросает на меня быстрый взгляд и прячет улыбку. Я улыбаюсь в ответ, но уже через секунду, мое лицо вновь сковано непроницаемой маской…

- Группа «Сателлит», лидер Влад Климов, – я вынырнул из транса в момент, когда объявили нас.

Поднялся автоматически, подхватил гитару и направился к сцене. Но не успел сделать и несколько шагов, как услышал:

- Сателлит, удачи.

Я обернулся и встретился с насмешливым взглядом Быстрова. Снова нахлынули подозрения о том, что он намерен завалить «Сателлит». Ребята уже поднимались на сцену, и я поспешил за ними. Подключился, пробежался пальцами по струнам и удовлетворенно кивнул сам себе. Затем поднял взгляд. Черт, чтоб тебе окосеть… Быстров буквально прожигал меня взглядом. Было ощущение, что он сейчас поднимет большой палец и опустит его вниз. И в этот момент я опять вспомнил того гладиатора и его равнодушие к кровожадной толпе, о герое моей песни. Я усмехнулся, глядя в глаза Быстрову, затем заметил Линку, и на душе стало тепло. Подмигнув ей, я обернулся к парням, увидел их вопросительные взгляды и кивнул.

Игрушка для зверя, забава толпы.

Хлеба и зрелищ! А зрелище – ты.

Патриций, плебеи, им хочется знать,

Как долго ты будешь в пыли издыхать.

Меч или лев, трезубец и сеть.

Их право увидеть, твое умереть.

Сидит на трибуне манипулятор,

А ты их игрушка, ты раб – гладиатор.

Ты призрак, скользящий с мечом по арене.

Забытый богами, покинутый всеми.

Вчера ты был воином, пахарем, богом.

Сегодня никто, ты игрушка народа.

Но ведом тебе лишь секрет, гладиатор.

Рабы на трибунах: толпа, император.

Рабам на потеху спешишь умереть.

Смерть даст тебе крылья, и сможешь взлететь.

И душа наполняется ликованием. Я с вызовом смотрю в глаза члена из жюри, он не улыбается. Он неожиданно серьезен и теперь оценивает меня, как можно оценивать противника. Когда смолкает последний аккорд, я прикрываю глаза, пропитываясь шлейфом эмоций, вдыхаю их тающий аромат и в неожиданной тишине слышен рев перевозбужденного Штурма: - Сателли-и-ит!

- Сателли-ит! – вторит ему из зала Туся.

А вот теперь, хлыщ, попробуй оправдать наше изгнание с конкурса. Даже, если Быстров и решится на такую пакостную месть, мы уже триумфаторы, и это так ярко сейчас чувствуется, по крайней мере, нам. Мы вернулись на свои места под одобрительные возгласы. Линку я увидел поднимающейся по лестнице. Лицо ее было неожиданно задумчивым. Быстров что-то сказал ей, но она вяло отреагировала, мазнув по нему отстраненным взглядом, и исчезла из поля моего зрения. Мы вновь ждали решение жюри. Слива сгонял за пивом для всех, но я не спешил пить. Напряг вернулся, но говорить о своих подозрениях парням я не стал, они-то как раз не сомневались, что мы уже в третьем туре.

- В третий тур проходят четыре команды, – заговорил Быстров. – «Деос», – до меня донесся визг Линки, – «Торг здесь неуместен», – их эмоции тоже были отлично слышны. – «Двенадцать обезьян» и… – хлыщ сделал эффектную паузу. – «Сателлит».

- Воу! – взвился Миха.

- Это еще не все, – продолжал Быстров. – В следующем туре состоятся парные выступления. Сейчас лидеры групп поднимутся к нам для определения своих напарников. На подготовку вам дается неделя. Третий тур состоится в следующую среду. Лидеры подойдите.

Я легко взбежал по ступеням, от стойки отлепился Ден, лидер «Обезьян» Череп, потому что Черепанов, и Мастак – Кирилл Мостовой, лидер «Торг здесь неуместен». Быстров опустил руку в небольшую коробку и вытащил сложенный лист бумаги: - Первая пара, – он развернул листок и зачитал, – «Деос», – снова рука утонула в коробке, – «Сателлит», – и усмехнулся. – Можете обняться. – Затем перевел взгляд на двух оставшихся парней. – Соответственно, «Двенадцать обезьян» и «Торг здесь неуместен».

- Господин Быстров, – Ден привлек к себе внимание. – Возможна пережеребьевка?

- У вас проблемы с группой «Сателлит» или с кем-то из ее состава? – брови Быстрова недоуменно взлетели вверх. – В любом случае, выбор уже сделан и он неизменен. Придется вам, господин Левковский решать свои проблемы самостоятельно.

Ироничный взгляд скользнул по Дену, затем по мне.

- Сателлит, есть вопросы по выбору партнера?

- Нет, меня все устраивает, – усмехнулся я.

- Вот и ладушки, – кивнул хлыщ. – Остальные довольны выбором напарника?

Череп и Мастак пожали плечами и пожали друг другу руки. Это было правильно, ибо выход в финал зависел теперь от того, как команды споются и сыграются. Я с сомнением посмотрел на Дена. Ничего, будем работать, деваться некуда. Лидер «Деоса» развернулся на пятках и ушел к барной стойке. Я направился следом. Поманил к себе Линку и негромко спросил: - Захватить твою гитару? Я сейчас инструменты к себе домой отвезу, потом заберешь. Все равно завтра придется всем встречаться.

- Забери, – подумав, ответила моя соседка. – Мне уже страшно с инструментом по улице ходить, – усмехнулась она.

- Тащи, – улыбнулся я и подождал, пока она выйдет из-за стойки под пристальным взглядом своего лидера и отдаст мне гитару.

- Зачем ты ему отдаешь гитару? – спросил он недружелюбно, подходя к нам.

- Выдохни, – я постарался говорить миролюбиво, – я просто увожу наши инструменты домой, захвачу и Линин, потом она заберет свою гитару. Ден, нам неделю друг друга терпеть, сбавь обороты.

- А этот чего все пялится? – неожиданно спросил чужой солист, кивнув головой в сторону жюри.

Я и Линка посмотрели в указанном направлении, Быстров пристально наблюдал за нами. Дена бесит внимание продюсера, значит, он не причем, радует.

- Скучно ему, бедному, – усмехнулся я и направился прочь.

Миха подхватил наш инструмент и потащил его к моей машине. Заметив, что я несу неучтенную гитару, он ухмыльнулся:

- Лишаешь конкурентов их оружия?

- Наоборот, помогаю сохранить, – ответил я.

- Кстати, девчонка была с другой гитарой, твою уже вернула? – поинтересовался мой друг.

- Той гитары больше нет, – спокойно ответил я.

- Чего? – Миха даже приостановился.

- Украли, – коротко ответил я.

- Рассказывай, – велел он.

Вздохнув и немного смягчив краски, полностью избежав эпизода с моей яростью и попыткой убить насильника его же оружием, я поведал наши очередные с Линкой приключения.

- Че-то проблемная кукла какая-то, – произнес Миха, раздавив окурок носком кроссовка. – Как ты с ней контачишь?

- Когда как, – улыбнулся я. – То смеемся, то деремся.

- Милые бранятся, только тешатся, – изрек народную мудрость мой друг детства.

- Я был послан, – хохотнул я.

- Ты?! – не поверил Мишка, и я весело кивнул. – Да, ну-у, ты ж красавчег.

- Не трави душу, – всхлипнул я, и мы рассмеялись.

Неожиданно за спиной послышались быстрые шаги. Обернувшись, я заметил Дена. Он поравнялся с нами и потянул за чехол Линкину гитару. Я удивленно приподнял брови.

- Я сам отвезу, – сказал он.

- Мы с Лииной договорились…

- На, – Ден сунул мне мобильник, на том конце зазвучал голос моей соседки:

- Отдай ты ему гитару, – раздраженно произнесла она. – Мозг уже вынес.

- Как скажешь, – вышло немного сухо, и я сунул солисту «Деоса» инструмент.

Машины у нас оказались припаркованы недалеко друг от друга. В этот раз я тоже остановился у мечети, не найдя другого места. Ден открыл заднюю дверцу и сунул туда гитару блондинки. Затем щелкнул кнопкой сигнализации, смерил меня высокомерным взглядом и удалился. Стекла у машины оказались затонированы, и содержимое автомобиля было невозможно рассмотреть. Убедившись, что никому нет дела до чужого инструмента, я открыл заднюю дверцу своей «Ауди», и Миха сгрузил наши гитары, палочки Штурма, кстати, тоже были тут. В «Хоррор» я вернулся быстро, опять прошел проходными дворами, чутко прислушиваясь, не слышно ли где возни или сдавленных криков. Но нет, в этот раз Линка сновала по залу, разнося заказы. Мои орлы уже скооперировались с «Деосом» и усиленно налаживали контакт, о чем свидетельствовали пустые бокалы из-под пива. Ден пил водку, единственный. Меня встретили серединка на половинку. «Сателлит» радостно ревел, «Деос» сдержано улыбался, Ден криво усмехнулся. Я приветствовал всех одинаково, доброжелательной улыбкой. Как мы будем работать с этим… лидером, я представлял себе плохо. Разговор шел ни о чем. О будущем совместном выступлении никто не говорил сегодня. Обсуждали музыку, выступление конкурентов, особенно пару соперников в третьем туре. Поспорил о футболе, подначили друг друга. В общем, контакт вроде как налаживался. Наши ударники так вообще объединились отдельной кастой и что-то выстукивали друг другу на столешнице, жарко споря. Забавно они смотрелись: оба тощие, более всего подходившие под определение – хлюпик. Но один блондин с короткими волосами, второй брюнет с гривой по пояс, которой он с упоением тряс время от времени под выступление местных групп. Тусик исчезла вскоре после того, как я вернулся. Линка несколько раз подбегала к нам, но демонстративно игнорировала, что меня, что Дена. С остальными вполне дружелюбно болтала, особенно со здоровяком, игравшим на соло-гитаре, по имени Макс. Тот еще и потискал блондю, под ее хихиканье. Я не мог сдержать улыбки, глядя на это дуракаваляние. После очередного такого баловства, когда Линка умчалась работать дальше, меня окликнул уже порядком пьяный Ден.

- Выйдем, – кивнул он на выход.

- Запросто, – я пожал плечами.

Я начал вставать, когда Миха дернул меня назад, а Макс шикнул на Дена. На этом вроде все успокоилось. Около двух часов ночи к нам подошла Лина. Она уже была в куртке.

- Я все, – сказала она.

- Выпей за следующий тур, – Ден похлопал рядом с собой.

- Я устала, Ден, и хочу домой, – ровно ответила Лина. – Где моя гитара?

- У меня, – ответил лидер «Деоса» и встал.

Я проследил за его покачивающейся походкой, неодобрительно скривился, но не полез, видя, что моя соседка не протестует. После того, как они скрылись, мы просидели буквально минут десять. Еще немного постояли на улице, пока парни курили, затем Макс с Ильей, ударником «Деоса», а с ними и Штурм отправились на метро, Слива и Миха решили немного пройтись со мной. А мне просто было тревожно за мою девочку-панду, которая ушла с пьяным Деном. Если он ее повезет до дома, даже не хочется думать, во что может вляпаться пьяный водитель, особенно самоуверенный.

- Куда идем? – спросил Миха.

- Хочу посмотреть, уехал это кривой бумеранг, или нет, – ответил я.

- Ревну-ует, – протянул Слива.

- Забо-отится, – поднял указательный палец вверх Миха.

- Горите в аду, гады, – усмехнулся я, пытаясь отделаться от уже знакомого ощущения надвигающейся опасности. – Черт, – выругался я, достал телефон и набрал номер Линки.

Через несколько гудков на вызов ответили:

- Ден, ты рехнулся? – явно испуганно произнесла моя соседка и вскрикнула. – Отпусти! Ден… – имя солиста прозвучало сипло.

И я вновь сорвался, слушая звуки возни, хрипы Лины и невнятное бормотание пьяной скотины. До мечети я домчался меньше, чем за минуту, и сразу ринулся к «Форду», покачивавшемуся на рессорах.

- Влад! – крикнул позади Миха.

Не слышал, ничего не слышал, кроме жутких звуков. Дверь не открылась, и я ударил локтем. Стекло осыпалась на осколки. Я просто знал, как и куда ударить. В этом момент я все знал. Ден оторвался от сипящей полузадушенной Линки, которую он прижимал к откинутому переднему сиденью своим весом. За доли секунды открыл дверь и ухватил урода, вытаскивая на улицу. Удар, еще удар, бью кулаком, как кузнец молотом по наковальне. Бью, молча, блокируя слабые попытки сопротивления. Бью, не задумываясь куда, и как сильно. Я сейчас ненавижу его, ненавижу так сильно, что могу убить без сожалений. Могу, но не делаю этого, потому что к нам подлетают Миха и Слива. Миха оттаскивает меня, Слива поддерживает Дена. Его лицо залито кровью. Мне плевать. Но в сознание проникает крик друга: - Влад, охренел?!

И тут же я слышу другой голос. Она не кричит, но я все равно слышу:

- Влад, остановись, пожалуйста, хватит.

И я останавливаюсь. Разворачиваюсь к зареванной блондинке, делаю к ней шаг, еще шаг и закрываю собой, следя за тем, чтобы больше никто не подошел.

- Идем домой? – спрашиваю я, как только меня немного отпускает.

- Да, – отзывается она.

- Я провожу, а вы доставьте господина Левковского в больницу, ему нужна врачебная помощь.

Резко разворачиваюсь и пристально смотрю на Быстрова. Он мне тоже не нравится, и я не хочу отпускать с ним мою девочку-панду. Но Миха вновь оттаскивает меня.

- Влад, ты не в адеквате. Пусть ее проводит более трезвый.

- Я не пьян, – отвечаю я и вижу, как Быстров увлекает за собой Линку.

Она сделала насколько шагов, как мне показалось автоматически, вдруг вскинулась:

- Гитара! – и побежала к машине, вытащила оттуда свой инструмент.

Быстров перехватил, закинул себе на спину, приобнял за плечо, они отошли на несколько шагов. Он обернулся, одарив меня надменным взглядом… …Бои закончены. Народ Рима потянулся вниз. Мой хозяин встает, подает руку, и беловолосая девушка в синем одеянии поднимается вслед за ним. Она дарит мне мимолетную, но ласковую улыбку. Я не могу удержаться и улыбаюсь в ответ. Мой хозяин, приобнявший ее за плечо, оборачивается и смеривает меня надменным взглядом. Мое лицо становится каменным. Ревность рвет грудь, но она просила еще немного потерпеть, и я терплю, но видят боги, как мне тяжело сдерживаться…

- Эй, Ромео… – Миха щелкал перед моим лицом пальцами. – Ты в коматозе что ли?

- Это он, – произношу я, еще не до конца вернувшись в эту реальность. – Это мой хозяин.

- Мля-а, красавчег крезанулся, – горестно вздохнул Миха. – И кто же будет петь в третьем туре? Этому козлу ты разбил рожу в мясо, вроде ребра переломал, не удивлюсь, если это не все травмы. Ты в дурку поедешь. Остается только кукла, если со стрессом не сляжет. А у меня из данных вокалиста только голый энтузиазм. Очухивайся, дурень, – и он снова пощелкал пальцами.

Я огляделся и только сейчас понял, что мы стоим в том самом проходном дворе. Миха увел меня.

- А Слива где? – спросил я.

- Повез козла в больницу. Слива ему втирает, что настоящие мужики не стучат, – пояснил мой друг. – Хотя, тебя твой родитель отмажет. Не захочет, так мать поработает. За это я спокоен. Ты где так драться научился? Не помню, чтобы ты такое мочилово устраивал. Обычно как-то изящней дерешься и с меньшими травмами.

- Темная сторона проснулась, – мрачно усмехнулся я. – Куда хлыщ повел Линку?

- А хрен их знает, – пожал плечами Мишка. – Они отошли, тебя вдруг вштырило, и я потащил твою тушу подальше от места трагедии. Хорошо, хоть шел, как лунатик, но шел.

- Место трагедии, – машинально повторил я. – Как же ты прав, Мишань.

- В чем? – подозрительно спросил он.

- Сам ни фига не пойму, просто чувствую, – ответил я, и мне отвесили чувствительный подзатыльник.

- Хватит мне нервы мотать, я и так псих, – проворчал Мишка. – Сейчас идешь баиньки, все отключаешь и спишь, пока не выспишься, ну, или пока мозги на место не встанут.

Хотел было ответить, что во сне мне бреда еще больше видеться, но удержался.

- Может, с тобой остаться? – спросил Миха.

- Не надо, в окно не выйду, газ не включу, курить в постели не буду. Черт, я даже не курю, – огорчился я.

- Ну, все, включил свое стремное чувство юмора, значит, жить будешь, – деловито сообщил этот доктор Пилюлькин.

- У тебя тоже стремное, – я решил немного обидеться.

- Знаю, Владенька. Вместе шутить учились, – хохотнул мой друг. – Все, красавчег, споки-ноки.

- Угу, еще добавь, чмоки-чмоки, – хмыкнул я.

Миха сунул мне фигу под нос, проследил, как вхожу в подъезд, и ушел. А я поднялся к себе, стараясь не смотреть на обшарпанную дверь на втором этаже. Слишком странными были мои чувства, бушевавшие сейчас. От Михи я их утаил, а от себя не получилось. Это был такой ядреный коктейль, что самому делалось страшно. Главное, что сейчас отсутствовало ощущение грядущей беды. Все остальное перетерпеть можно. Уже раздевшись и упав на диван, я включил телевизор и бездумно уставился на экран. Не знаю, сколько я просидел в ступоре, раз за разом, прокручивая в памяти последнее видение. Почему я раньше не замечал сходства? Потому что черты до этого как-то плыли, а сегодня сложились в четкую картинку. Я телохранитель, он мой хозяин… во сне и в видениях. А еще у меня прохудился чердак, и это досадно. Кажется, мне нужен мозгоправ. Странно, что в своих видениях я не увидел еще ублюдка Дена или своих друзей. Еще бы льва с головой отца и тогда все, можно самому сдаваться. Звонок в дверь вырвал меня из омута самоиронии. Я подошел к двери, открыл ее и зачарованно уставился на Линку, за спиной которой все еще болталась гитара. Я, молча, посторонился, и она вошла в квартиру. Молчание затягивалось. Она смотрела себе под ноги, я на нее.

- Как ты? – спросил я, нарушая гнетущую тишину.

- Нормально, – тихо ответила Лина.

Посмотрела на меня и тут же снова опустила лицо, по которому была размазана ее боевая раскраска. Я успел увидеть темные следы на ее шее от пальцев Дена, кулаки непроизвольно сжались, и захотелось добить ублюдка.

- Я хотела… – она судорожно вздохнула, как бывает после того, как человек надрывно плакал. – Я зашла снова поблагодарить. – Девчонка на мгновение бросила на меня быстрый взгляд.

Хотелось притянуть ее к себе, зарыться лицом в волосы и так затихнуть, но я продолжал стоять и смотреть.

- Ты настоящий сателлит, – она как-то вымучено улыбнулась.

- А ты на богиню не похожа, – ответил я. – На взъерошенного птенчика похожа.

- Да уж, – Лина усмехнулась. – На ворону.

- Если только альбиноса, – внес я предположение.

- У меня глаза на красные, – проворчала она.

- Голубые, как небо, – почти шепотом ответил я. – Самые красивые глаза, какие я видел.

Линка изумленно, и даже испытующе посмотрела на меня, затем помялась и кивнула на дверь.

- Я пойду?

- Иди, – ответил я, подавляя желание сказать – останься.

Девчонка шагнула ко мне, и я даже не сразу сообразил, что она хочет сделать.

- Мне так не достать, – тихо произнесла моя соседка.

Я опомнился, улыбнулся и подставил щеку. Она потянулась, легко коснулась губами щеки, потом еще раз, еще, и вдруг, обхватив мое лицо ладонями, поймала губы. Я распахнул глаза, поймал ее испуганный взгляд.

- Лина, – выдохнул я и обнял ее.

Зарылся пальцами в волосы, лохматя их еще больше, провел второй рукой по еще влажной щеке, сжал плечи и целовал. Целовал так, словно нашел в пустыне источник. Она отвечала, впервые отвечала. Вцепилась пальчиками мне в плечи, скользнула ладонями по груди, вызвав этим мой судорожный вздох, оплела шею, прижимаясь ко мне всем телом. Я оторвался от ее губ, прижался лбом к ее лбу, и мы так замерли.

- Останься, – попросил я. – Я не буду приставать, просто останься.

- Я не знаю… – прошептала она.

- Я буду спать в другой комнате, – продолжал я уговаривать, пропуская между пальцев шелковые белые пряди.

- Обещаешь? – улыбнулась Лина, и я кивнул. – Только мне сначала надо умыться.

- Ванна там, – указал я.

Снял с ее плеча гитару, отнес в комнату и вернулся к ванной, опасаясь, что девчонка сейчас передумает, если останется наедине с собой. Лина увидела меня в зеркале и смущенно улыбнулась. Потом мы сидели на кухне. Она выудила из запасника своего знакомого бутылку коньяка.

- Только чуть-чуть, а то еще трясет, – предупредила она.

Да я соглашусь со всем, что ты скажешь, только не уходи, пожалуйста! Она села напротив, мы чокнулись и, молча, выпили. Линка тут же запила коньяк водой, а я негромко рассмеялся. Она что-то проворчала, но тут же улыбнулась.

- Есть хочешь? – спросил я.

Девчонка помотала головой. Мы снова выпили. Уставшая и сильно перенервничавшая, она быстро захмелела. Наверное, поэтому решилась спросить:

- А что за малыш был с тобой в ресторане?

- Фантом из прошлого, который решил неожиданно восстать, – усмехнулся я. – Никто, в общем. Она подошла ко мне как раз перед вашим приходом.

- Она тебя целовала, – немного недовольно заметила соседка.

- Я сам был в шоке, – честно признался я. – А что тебя связывает с Быстровым?

- Предлагал сольную карьеру, если не пройдем в конкурсе, – Лина устало вздохнула и подперла щеку кулаком. – В ресторан пригласил, – она зевнула. – А сейчас уже, наверное, передумал, – девчонка пьяно хихикнула, не открывая глаз. – Я ему по морде дала.

- Он приставал? – моментально напрягся я.

- Забей, – она снова зевнула, положила руки на стол и опустила сверху голову. – Я сейчас, только минуточку, – сонно пробормотала Линка и засопела.

Я подпер щеку кулаком, и какое-то время смотрел с улыбкой на этого воробышка, давая ей покрепче уснуть. После раскинул диван и вернулся на кухню. Осторожно взял на руки, отчего девчонка вздохнула и снова затихла. Уложил Лину, но раздевать не решился. Немного подумал, взял вторую подушку и пристроился рядом. Наверное, утром меня ждет недовольное личико, но уйти в другую комнату, как я обещал, было выше моих сил. Из коридора раздался звонок Линкиного мобильника. Я вскочил и помчался к куртке, где лежал телефон. Хотел уже скинуть, но увидел, что это ее соседка. Помялся, но все-таки ответил, сообразив, что подруга волнуется.

- Ты где шляешься? – услышал я возмущенный голос Ники.

- Ника, доброй ночи, – поздоровался я.

- Это кто? – с подозрением спросила девушка.

- Это Влад, я живу сейчас в квартире Бориса. – Пояснил я. – Ника, ты только не подумай ничего такого, просто Лина уснула, и я не стал ее будить. Она в порядке и рядом.

- Ну, ладно, – хмыкнула Ника. – Пусть спит, спасибо, что ответил, Влад.

- Не за что, спокойной ночи, – ответил я.

- Спокойной, – сказала она и отключилась.

Я выключил на телефоне звук, решив, что все важные люди уже позвонили, то же самое проделал со своим. Затем снова лег рядом с Линой, обнял ее, уткнулся носом в макушку и после этого провалился в сон, впервые за эти дни, чувствуя полный покой.

Лина

Началась сессия. Вот как-то так хоп, и придя в понедельник, мы обнаружили на стенде расписание экзаменов и зачетов. А все потому, что нам успели выдать необходимый материал по большинству дисциплин, и уже с месяц мы занимались повтором изученного. Естественно, студенты расслабились, и предпочти свои личные дела парам, считая выше своего достоинства слушать одно и то же по второму, а то и по третьему кругу.

В тот же день, злорадно ухмыляющийся, Гоблин встретил нас на второй паре «радостным» известием о том, что с нашей группы, как с самой любимой, он будет требовать чуть больше, чем с остальных. Ведь мы же любимчики. От такой новости у народа округлились глаза, потому как осчастливили нас подобным статусом впервые. Обычно Гоблин гонял нас «и в хвост, и в гриву», нещадно диктуя со скоростью пулемета и муштруя судорожно скрипящих мозгами студентов направо и налево. И вот теперь начался ад предсессионной подготовки, от которой взвыл весь поток.

Как я среди этой кутерьмы нашла время в понедельник забрать и оплатить у Александра гитару – сама удивляюсь.

Шеф торжественно вручил мне чуть потертый Fender Squier, даже пожертвовав к инструменту чехол, принял от меня взамен конвертик с доплатой, и, крайне довольный сделкой, помахал мне ручкой, пожелав удачи во втором туре. Даже с учетом того, что обмен был несколько неравноценным, я была дико рада тому, что у меня вновь есть своя личная басуха, и даже остались еще средства на выживание до стипендии.

Помня свой договор с Владом, с едва разлипающимися глазами, я уже третий день подряд приходила к нему, до вылета на пары, готовя завтрак и неизменно целуя в щеку его спящее тело. Парень при этом так мило улыбался, что мне даже начинал нравиться этот процесс. На душе как-то легче становилось, и проблемы в универе отступали на задний план. Хотя на второй день в голову пришла мысль, что будет, вздумай сосед проснуться и застукать меня за подобным приветствием. Ведь спящие люди реагируют по-разному. Не дай бог подумал бы, что домогаюсь. Об инциденте в ресторане мы с Владом так и не поговорили – не до того было, хотя вопросы жгли язык. А при воспоминаниях о том, как та черноволосая краля прижималась к парню – и вовсе вместо поцелуя в щеку, хотелось пристукнуть его чем-то потяжелее. Но меня останавливала все та же светлая улыбка, появляющаяся на его лице стоило мне приблизиться к спящему соседу. На самокопания «какого фига он на меня так действует?», слава богу, времени у меня не было, и я выкидывала их из головы, как не рациональные именно в этот момент.

На третий день своего личного Армагеддона, после обязательного утреннего визита к моему личному спасателю, все еще сонная, но уже в более приподнятом настроении, вернулась домой, где на пороге меня уже ожидала ехидно улыбающаяся Ника, при виде меня выдавшая неизменное: - Богиня навещала своего верующего? И как? Коленопреклонно молился? – эта фраза встречала меня на пороге все эти дни. В первый раз в сторону ржущей конем подруги полетело все, что попалось мне под руку. Сейчас я уже как-то попривыкла, и просто пожала плечами.

-Угу, молился. В горизонтальном положении и, не открывая глаз, так я его ослепляю, – фыркнула, натягивая куртку. – Спит как сурок, лентяй. Мне бы так.

-Ничего, и на нашей улице перевернется грузовик с евриками, – подмигнула подруга, и первая покинула квартиру, увозя свой транспорт в прохладу утра.

Схватив велосипед практически в зубы, я поспешила следом, наверстывать упущенные за этот учебный год знания. К середине недели хотелось, мягко говоря, послать все лесом и вернуться в кулинарный колледж, потому как рецепты были куда проще, чем продирания сквозь дебри психологии нынешнего потребителя и маркетинговые ходы супер-менеджеров современности.

Копания в библиотеке приходилось чередовать с репетициями, что не предавало мне бодрости, и я представала вечером в состоянии свежевыкопанного зомби, без сил падая на кровать и моментально вырубаясь даже не поев. Благоразумный Жорик, видя неадекватную хозяйку лишь рано утром и поздно вечером, шел выпытывать корм у Ники, зная, что от меня можно получить исключительно пендаль.

Песня на второй тур неожиданно придумалась всего за час. Слова получились, однозначно странными, но было ощущение, что шли из самой глубины моей души. На репетиции Ден старался общаться подчеркнуто мило, хотя я ловила на себе довольно красноречивые взгляды. Илюха заметно нервничал, пытаясь скрыть это за потоком скабрезных шуточек и приколов, но знающим его не первый год нам было ясно – еще немного, и блондин пустится во все тяжкие в попытке снять напряжение. Макс же был как обычно спокоен как скала, неизменно привнося равновесие и одергивая периодически расходившихся друзей. Быстров больше не дергал меня звонками, видимо, рассчитывая еще раз поговорить при личной встрече.

Обозначенные для подготовки дни пронеслись так стремительно и сумбурно, что я опомниться не успела, как нагрянул день второго этапа конкурса. Нервно поглядывая на часы, и толком не вслушиваясь в слова лекторов, я даже не реагировала на шипение Ники. А под конец учебного дня даже умудрилась нахамить Гоблину, когда он сделал мне замечание в окне между парами.

Я тихо-мирно сидела на подоконнике, прикрыв глаза и прокручивая в голове песню. Ника еще после первой пары ускакала в деканат, выполняя обязанности старосты группы и уточняя списки допущенных до экзаменов. Рука споро выстукивала ритм по коленке, как эту самую руку резко, и довольно болезненно перехватили. Открыв глаза, дабы высказать хватателю степень своего негодования, столкнулась с мутно-зеленым взглядом профессора психологии.

-Так-так, прогуливаем пары, милочка? – процедил старичок-болотничок, сдергивая меня с моего места и внимательно осматривая мою конечность. На свою беду сегодня я была в футболке.– Татуировки, значит. Мечтаете выделиться, Золотникова? У вас это получается просто прекрасно и без этих украшений. Вы почти весь год спали на моих лекциях, и я подумываю, а не устроить ли вам веселый экскурс в Психодиагностику, дабы удостовериться, сможете ли вы достойно сдать экзамен?

-На все воля ваша, профессор, – процедила я, выдергивая руку. – Но как бы там ни было – это не повод причинять физический вред вашей студентке, вам не кажется?

-Дерзите, Евангелина, дерзите. Ай, не допущу, – с ехидной усмешкой протянул этот мерзкий прыщ, и я взорвалась. Мало того, что сессию нам устроили как минимум на две недели раньше положенного, конкурс на носу и с кое-кем отношения совершенно не понятные. В душе раздрай полный. Так еще и этот прицепился, руки распускает, угрожает.

-А не пойти ли вам, дорогой Сергей Юрьевич, учить уму разуму первокурсников? Уж поверьте, я и без ваших дополнительных занятий великолепно знаю материал. И докажу вам это на экзамене. А теперь будьте так любезны, закройте рот и дайте пройти! – да, я переборщила. И судя по злобному шипению вслед – ждала меня кара небесная, в виде мстительного Гоблина, чье самолюбие я явно задела. Но блин блинский! Довел, сволочь зеленая!

Именно в таком взвинченном состоянии я доехала до дома, наплевав на оставшиеся три пары. На часах был полдень, а голова гудела так, будто я отпахала весь день.

Ввалившись в квартиру, первым делом метнулась в душ. Ужасно хотелось смыть с себя мерзкое ощущение, будто от чего-то липкого и плохо пахнущего, которое осталось после разговора с преподавателем. Прохладная вода ударила в лицо, и я шумно выдохнула, прикрыв глаза. Неожиданно, как удар по голове, перед глазами опять предстало то странное видение.

Жаркое солнце, белокаменное античное здание, и парень, с теплыми карими глазами, тянущий ко мне руки. И я ныряю в эти сильные, но бережные объятия, словно желаю спрятаться от всего мира. Он осторожно целует мою макушку, и руки на моей талии сжимаются сильнее. Прижавшись щекой к нагревшейся от летнего зноя кожаной пластине нагрудника, жадно вдыхаю такой родной аромат.

-Я больше не могу ждать. Это невыносимо, любимая. Этот зверь, в конце концов, получит то, что ему нужно – тебя, – с отчаяньем шепчет мой избранник.

-Потерпи еще немного, прошу тебя. Я уже переговорила с отцом, и мы сможем бежать. Просторы Римской Империи огромны, Юлиус, нам будет, где скрыться, – поднимаю на него взгляд, и тону в нежности, предназначенной лишь на мне.

-Я потерплю, но только ради тебя, Оливия, – мой возлюбленный улыбнулся, и припал к моим губам долгим нежным поцелуем, волнами тепла и счастья отзывавшимся во всем теле.

-Только ты, Юлиус, навсегда, – прошептала я, лишь стоило прерваться поцелую.

-Навсегда, Оливия, – страстный шепот, и новый долгий поцелуй.

Пришла в себя, упираясь затылком в холодный кафель стены и судорожно втягивая в себя воздух. Вкус губ, радость встречи, нежность и любовь бурлили сумасшедшим коктейлем в крови, будто это все произошло прямо сейчас и со мной, а не являлось лишь игрой переутомленного мозга.

-Да что ж это такое! Бред какой-то, – помотала головой, выгоняя из мыслей то тепло во взгляде парня, по велению моих мыслей так похожего на нового соседа. – Это все от частого общения и долбаной сессии. И весна. Надо поменьше читать на ночь было книги по мифологии. Приглючится же с недосыпа. – Пробормотала себе под нос и растерла влажное от брызг лицо.

Я судорожно выключила воду и, обернувшись полотенцем, прошлепала босыми ногами на кухню. Потом от Ники, конечно, влетит за мокрый пол, все же паркет имеет противную тенденцию вспучиваться от попадающей на него влаги, но сейчас было не до поиска тапок. Срочно требовалась доза кофеина для прочистки мозгов. Кнопка чайника щелкнула, оповещая о том, что крутой кипяток готов вступить в реакции с растворимым кофе, и я поспешно наполнила чашку. Грея руки о раскалившуюся керамику взобралась на подоконник в своей комнате, бездумно разглядывая через ветви высоких лип скверик внизу. Вот пронесся какой-то пацан, таща на буксире до жути мелкую, лохматую визгливую собачку. Вот стайка девчонок выпускниц, из школы поблизости, нервно оглядываясь и прикуривая на ходу, нырнули в ту самую злосчастную подворотню, где канула в небытие гитара Влада. Вот сам Влад, в одних трениках и обтягивающей рельефный торс белой футболке разминается на дворовых тренажерах…Стоп! Влад?

Отставив чашку в сторону, сама не знаю почему, жадно впилась взглядом в стремительно двигающуюся фигуру, отмечая отточенность движений, перекатывающиеся под пропотевшей тканью жгуты мышц и легкую задумчивую полуулыбку на лице. Сколько я так следила – не знаю. Из оцепенения меня вывело то, что объект моего наблюдения, резко обернувшись, неожиданно поднял голову, посмотрел на окна нашего дома, будто почувствовав, что за ним наблюдают. Тихо взвизгнув, скатилась с подоконника и плюхнулась на пол. Щеки залил жаркий румянец. Черт! Подглядывала за красивым парнем, как малолетка какая-то озабоченная! Стоп, красивым? Это я сейчас подумала? Вот же…Мне нельзя в него втрескаться! Он конкурент! Конкурент и бабник!

Бормоча это, как мантру, судорожно расчесала и высушила волосы, влезла в джинсы и майку, и тяжело вздохнула. Вашу дивизию. Похоже, все-таки я втюрилась в этого мажора. Иначе, почему сейчас с таким жадным маниакальным азартом следила за каждым его движением? Ничему-то тебя жизнь не учит, Лина!

Надо срочно заесть стресс. И ничто не поможет мне в этом успешнее, чем мороженка! На свое счастье я как раз вчера забегала вечером в магазин, прикупить еды, и, не удержавшись, приобрела и пару брикетов любимого шоколадного пломбира.

Вскоре от одного из них осталась лишь начисто вылизанная обертка, и я довольно улыбнулась. Вот теперь мне однозначно легче. И видение тренирующегося соседа перед глазами больше не мелькает. Кстати о нем, надо бы сходить, пока он там проветривается, еды приготовить, раз уж у меня свободное время. А то вечером я буду на работе допоздна, и вряд ли с утра окажусь в адекватном состоянии для готовки хоть чего-то приличного.

Натянула кеды, на всякий случай посмотрела в зеркало, удовлетворенно отметив, что синяк после нашей разборки со Светкой уже сошел, и распахнула дверь. Да так и застыла на пороге, растерянно смотря на остановившегося перед моим порогом Влада. Он пару секунд изучал меня, а потом шагнул ближе, с улыбкой подставляя щеку. Ну да, этот соня же не в курсе, что я с утра уже свою часть договора выполнила. Делай морду кирпичом, Лина! Ты ничегошечки в окно не видела!

Тяжело вздохнув, привстала на цыпочки, потянувшись к слегка заросшей щетиной щеке. Неожиданно Влад повернул голову, обдав меня запахом натруженного тренировкой тела и дорогого парфюма. Сверкающие золотистыми искорками смеха, глаза оказались нереально близко. Он медлил лишь мгновение, прежде чем со странным, полным блаженства стоном, прижать меня к себе, накрыв мои губы своими. Все мысли моментально вымело из головы. Ноги стали ватными и подкосились бы, не придерживай меня сильные руки. Все как там, в моем видении. Нежность и волны жара, затопившие сознание, трепет внутри и непреодолимое желание обнять и не отпускать ни на шаг. Замерла испуганной ланью, боясь самой себе сознаться в том, что тону в этих нереальных ощущениях. Осознать, что готова сдаться во власть победителю. Уже решилась ответить, как за спиной Влада что-то щелкнуло, разрушая миг моей неожиданной храбрости. Парень отпрянул от меня, разрывая контакт и тяжело дыша. Я же, не удержавшись на ослабевших ногах, вынуждена была опереться о стену, дабы не сползти позорно на пол.

Влад попытался завязать дурацкий по своей сути разговор, видимо, стремясь скрыть возникшую неловкость. Я же медленно приходила в себя. Это что вот сейчас было? И, черт возьми, какого фига это было так…приятно? И так хочется продолжить, а? Лина, срочно бери себя в руки!

Мимо нас, окинув цепким взглядом композицию, величаво проплыла соседка, тетя Люда, гроза и надсмотрщик нашего подъезда. Наверняка к вечеру по всему району уже распространится слух о том, что «Та самая безголовая Линка, из пятой квартиры, прелюбодейничала прямо на лестничной клетке, на глазах у оскорбленной сим непотребством публики». Но сейчас мне было глубоко плевать на слухи. В себе бы разобраться.

Проводив взглядами массивную спину соседки, я захлопнула дверь в собственную квартиру, и последовала за Владом, сумбурно размышляя как мне теперь себя с ним вести? Ведь и не врезать даже сейчас. Уже спустила с рук, отреагировав более чем ровно. А после боя шашками не машут.

На входе в квартиру Влад выругался, но объясняться не стал, махнув рукой в сторону кухни и выдав:

- Работай, хозяюшка, – убежал смывать последствия тренировки.

Пожав плечами, проследила широкую спину взглядом, пока за парнем не закрылась дверь, скинула кеды, и проследовала уже в знакомом направлении, по дороге заглянув в комнату. Ба, даже постель заправил! Вот это я понимаю, правильное воспитание! Осталось только готовить научить, и стиральной машинкой пользоваться – и моя помощь будет без надобности.

Из ванной донесся шум воды, и я хмыкнула, продолжая свой путь на кухню. В холодильнике ожидаемо были лишь сосиски и банка непонятно откуда взявшейся тут квашеной капусты. Поморщившись, извлекла сии продукты и поставила капусту тушиться. В голове крутилась новая песня группы «Nickelback», и пока хозяин дома не слышал, решила тихонечко подпеть навязчивому мотиву, притопывая в такт ногой. Помешивая кислую субстанцию, ощутила затылком взгляд и развернулась. Культурных слов не нашлось, дабы описать увиденное. Сперва оглушает своим явлением в одних трениках и с мокрым голым торсом, теперь вообще в одном полотенце! Да я же просто-напросто сейчас слюной захлебнусь!

Непроизвольно скользнула взглядом по крепким рукам, торсу, кубикам пресса, со стекающими струйками воды, капающими с волос. Боже, у него даже косые мышцы были рельефными!

- Оделся бы ты, – собрав волю в кулак придала строгости голосу и отвернулась, дабы не заработать косоглазие, пытаясь не смотреть туда, куда вела темная дорожка коротких волосков, начинающаяся чуть ниже пупка. Парень, кажется, понял свою оплошность и поспешно ретировался. Я же погрузилась в свои панические мысли, о том специально ли он все это мне продемонстрировал, или же по забывчивости, как Влад еще что-то сказал, уже выходя из кухни. Слов я не расслышала, а потому вынуждена была вновь повернуться, переспросив и старательно отводя взгляд от того самого, смущающего фактора. Но, как выяснилось, их величество изволили продекламировать какую-то детскую считалочку, и я зря подвергала собственную психику очередному испытанию. Он еще что-то спросил, уже из соседней комнаты, но я опять пропустила мимо ушей, рассматривая стаю ворон, кружащих за окном и пытаясь оклематься от подобной демонстрации.

Как оказалось, Влада опять интересовал вопрос с моим инструментом. Он уже спрашивал, и даже предлагал помощь, еще пару дней назад, но я ее отвергла, не желая еще сильнее ввязываться в долги. И так по самое не балуйся тут влипла. Тем более что на тот момент я уже была счастливой обладательницей «Фендера». Порадовала парня ответом, что вопрос решен, и он с явным облегчением выдохнул. Неужели он серьезно переживал по причине того, что мне не на чем будет играть? Смешной. Я же конкурент, как-никак. Пока обдумывала и этот вопрос, лидер Сателлита успел умотать в неизвестном направлении.

Что-то я сегодня излишне задумчивая. Быстро покрошив в капусту сосиски, накрыла блюдо крышкой, и, оставив томиться на медленном огне, перешла в комнату. От сегодняшнего сумбура голова шла кругом, и, упав на чужую постель, я прикрыла глаза, ощущая уже знакомый приятный аромат ее владельца. Последней мыслью стало то, что я всего минуточку полежу вот так, и с новыми силами поеду на смену.

Разбудил меня резкий запах горелого. Подлетев на кровати и ужаснувшись клубам дыма, заполняющим коридор и постепенно затекающим по потолку в комнату, метнулась к его источнику. С руганью на свою глупую голову выключила газ под безбожно сожженным ужином для Влада, открыла настежь окно и на вытянутых руках вынесла сковороду в туалет. Нет, ну это надо же! Уснула в чужом доме, да еще и последние продукты извела! Позор на мою блондинистую голову! Повар, называется!

Избавившись от улик, быстро отскребла гарь от пострадавшей кухонной утвари и проветрила помещение. И, наконец, смогла взглянуть на часы. Екарный бабай! Опаздываю! И впрямь, Лина, ты – ходячее несчастье!

Выскочила из чужой квартиры я как ошпаренная.

Быстро переоделась дома в свой неформальный прикид, и направила стопы на работу. Сегодня опять предстояло сочетать мельтешение за барной стойкой с выступлением, но я надеялась, что хоть так смогу отвлечься от напрягов в учебе и непонятной личной жизни, и собрать мысли на более важных проблемах.

Полумрак бара встретил меня подозрительной тишиной. Не играла музыка, свет исходил лишь из ламп над барной стойкой. Порыскав по помещениям, обнаружила полный состав жюри и начальство в его кабинете, что-то довольно шумно обсуждающими.

-А, Лина, привет. Ты пока там подготовь все, скоро начнем настраивать оборудование, – Александр, заметил стоящую в дверях меня, махнул рукой. Я кивнула и, поздоровавшись с остальными мужчинами, вернулась в зал, отметив странный приценивающийся взгляд продюсера, скользнувший по мне. Стало жутко не по себе, и больше из-за своего рабочего места я старалась не высовываться, опасаясь столкнуться с этим непонятным типом.

Наконец, двери бара распахнулись перед страждущими, и помещение стало наполняться народом. Так как половина участников отсеялась еще в прошлом туре сегодня был не такой ажиотаж как в прошлый раз, но мне на помощь все же подоспела Малина, на ходу стягивая куртку и широко улыбаясь.

-Ну что, готова, звезда наша? Опять зажжете, покорив всех? – она примостилась на высокий стул в углу и оглядела зал. – Маловасто как-то.

-Так всего восемь участников осталось. Да еще любопытствующие из не прошедших в этот тур, но их мало, – пожала плечами, наполняя очередной бокал пива страдающему от жажды пареньку.

-Привет, Лин! Как ты? Нервничаешь? – перед стойкой, широко улыбаясь, присел Денис.

-Есть такое. Все же конкурентов все меньше, и они все лучше, – вздохнула, растерев гудящие виски. – Ты номер получил?

-Да, мы предпоследние, – Ден пожал плечами, и развернулся к сцене.

-Угу, понятно, – мимо прошествовал Быстров, и я непроизвольно поежилась от его пристального взгляда. Вот не знаю почему, но этот тип меня все сильнее настораживал. – А «Сателлит»?

-Что? – Ден напрягся. И, развернувшись ко мне, прожег недовольным взглядом – Дался тебе этот «Сателлит»! Или все же решила закрутить с их солистом? – процедил он, опять отворачиваясь. Я отметила, как окаменели его плечи, и проследила за взглядом. Неподалеку стоял тот, о ком несколько секунд назад велся разговор. Хмуро окинула парня взглядом, пытаясь этим намекнуть, дабы не приближался. А то Ден опять возбухать будет. Кажется, меня поняли, потому как лидер конкурентов едва заметно кивнул, и направился к дальнему столику, где расположилась его команда с какой-то совсем юной девицей, мило прижимающейся к длинноволосому худосочному ударнику. Они перекинулись парой слов, и из-за стола поднялся, довольно прилично одетый в этот раз, басист, в своих неизменных черных очках.

-Добрый вечер, – улыбнулся он, и чуть приподняв темные стекла в металлической оправе, окинул меня странным взглядом. – Будьте добры четыре колы и одно светлое.- Я кивнула, и быстро оформила заказ, выставляя требуемое на стойку.

- Что, «Сателлит», в штаны ваш лидер навалил? – неожиданно расхохотался Ден, и схлопотал от меня подзатыльник влажным полотенцем. Чувак в очках фыркнул, независимо пожал плечами и, кинув деньги на стойку, неспешно удалился, держа в руках свою ношу.

-Ден! Прекрати уже! Мне только проблем с соседом не хватало из-за твоей несдержанности! – мрачно высказала я, смотря в упор на неожиданно смутившегося лидера «Дэоса».

-Прости, просто он весь такой надменный, будто уже победил, а мы так, под ногами мешаемся, – виновато развел он руками. – Они после нас выступают, – все же решил он ответить на мой ранее заданный вопрос, и я кивнула.

Вот и отлично. Как раз у меня мандраж спадет, и я спокойно послушаю очередную песню этих «Наемников». Усмехнулась про себя, и вернулась к исполнению своих прямых обязанностей. Ден куда-то слился, пробормотав что-то про настройку инструментов. Жюри объявило начало, и я напряженно вслушалась в песню первых конкурсантов, на автомате принимая и выполняя редкие заказы завсегдатаев. Нервозность все нарастала, и когда за мной пришел Макс, дабы помочь вынести все необходимое на сцену, я уже едва ли не в кровь искусала губы.

-Блондя, расслабься, – Макс как всегда был на редкость проницательным, и, похлопав меня по плечу, улыбнулся – Твои слова и музыка классные. Мы прорвемся!

-Да! Даже не переживай по этому поводу! Просто слови кайф! Выступаем же, и у нас столько благодарной публики! – Илья подмигнул, в очередной раз, роняя палочку из трясущихся рук. Сдержала усмешку, и подключила инструмент. Меня успокаивают те, кто нервничает не меньше меня. Была – не была. Проиграем – переговорю еще раз с Быстровым. Не хочу, чтобы ребята от огорчения бросили музыку. Они могут, я их достаточно хорошо изучила.

-Итак, господамы, группа «Дэос», лидер Денис Левковский! – громко объявил Константин в микрофон, и, подмигнув мне, откинулся на спинку кресла, явно в предвкушении. В сторону того столика, где сидел Влад, я старалась не смотреть, и так кожей ощущая его пристальный взгляд. И с каких это пор я такая чувствительная стала? Совсем я зациклилась на лидере конкурентов.

-Лина, соберись, – шепнул Макс, подтолкнув меня плечом, и занимая свое место по правую руку от Дениса. И мы собрались. И разобрались, по крайней мере, я. Разлетелась мириадами нот, утонув в переливах мелодии, погружаясь в нее, впитывая и отдавая всю себя взамен.

Слепящее лазоревое небо в середине лета

Твоя душа осталась в сиянье мира света.

Один в пустыне серой, и опоры нет,

Бежишь кривой дорогой, с пачкой сигарет.

Но лишь забрезжил финиш, из последних сил,

Всю душу в эту гонку мигом ты вложил.

И рывок последний, и последний вздох,

Но смеется небо, смех чрез грань эпох.

Рев трибун жестоких, вызвал стон в груди

Ты бежал без цели, жизнь вся позади.

Пыль дороги душит, слепит, ты упал.

Жаркий шепот в уши: Все, ты проиграл.

Отыграл последний аккорд, и я выдохнула, вновь возвращаясь в реальность и обводя взглядом зал. Предыдущие конкурсанты, что удивительно, одобрительно кивали, Быстров беззвучно хлопал, смотря прямо на меня, от чего по позвоночнику прокатилась ледяная волна, а Влад сидел со странной мечтательной улыбкой и взглядом в пространство. Вот последняя реакция вообще была непонятной.

-Блондя, мы молодцы! – возвестил Макс, смачно чмокнув меня в висок, пока я паковала гитару. Вымученно улыбнулась, и спустилась со сцены, освобождая место для следующих конкурсантов. Когда вернулась из административной коморки, куда спрятала гитару, «Сателлит» как раз настраивали инструменты. Подошла поближе, облокотившись о деревянный столбик лестницы, и поймала искрящийся весельем и уверенностью взгляд Влада. Он подмигнул, раздались первые звуки песни и…меня затянуло в очередное видение.

Передо мной раскинулся огромный Колизей. В центре идет кровавая бойня, по-другому ее не назвать. Кровь густыми алыми брызгами окропляет белоснежный песок арены. Крики и стоны, наполненные страданиями, разносятся над полем битвы. Тела, застывшие под палящим солнцем без движения и остекленевшие глаза поверженных гладиаторов. До одури хочется отвернуться, не видеть этого ужасающего месива. Но нельзя. Тот, кто восседает в ложе рядом, заметит это, и ради потехи вполне может растянуть этот кровавый пир. Он жадно ловит все мои эмоции, а потому нельзя подать и вида, что мне отвратительно, что меня мутит от того ужаса, что разворачивается внизу. И вот, остается лишь двое мужчин. Они выдохлись, и у них нет сил продолжать сражение. Но и выбора у них тоже нет. Рывок, и тот, кто приходиться мне родным братом, возжелавшим славы, с грозным боевым кличем пронзает грудь своего противника точеной сталью клинка. Ища поддержки, оглядываюсь через плечо, и..

-Сателли-и-ит! – рев ударника конкурирующей группы, и писк той самой девицы, что обнимала его перед выступлением, выдергивает меня из этого жуткого видения. Уже не глядя на сцену, пытаясь переварить странные выверты собственного подсознания, направилась на рабочее место. Кто-то что-то сказал совсем рядом, но я мазнула по расплывающемуся лицу взглядом и продолжила движение. Картина горы окровавленных трупов все еще стояла перед глазами, и в горле застрял комок тошноты.

- В третий тур проходят четыре команды, – заговорил Быстров в микрофон, и громкий отзвук его голоса, наконец, вывел меня из транса. – «Деос» – мои глаза округлились, и я радостно взвизгнула, повиснув на шее оказавшегося поблизости Макса, на нем же со спины повис Илья, вторя моему радостному взвизгу, но уже басом. Ден попытался присоединиться к обнимашкам, притиснувшись ко мне с тылов, но был жестоко пнут моей дрыгнувшейся как раз в этот момент ногой, и зашипел, с недовольством потирая ушибленный бок. – И «Сателлит»! – таки выцепила я среди гула толпы еще одно волнующее меня название, и расплылась в счастливой улыбке. Теперь можно расслабиться, аж, на неделю! Чмокнув гитариста и ударника в щеки, и вновь проигнорировав солиста, потому как он умудрился выбесить меня еще в начале вечера, я радостно упрыгала обратно за стойку, вслушиваясь в правила полуфинала. И растерянно моргнула, услышав, что оставшиеся группы будут работать попарно. Мало того, нам в напарники досталась группа Влада. И как они себе это представляют вообще? Придется поломать мозги, и пристроить куда-то одного из ударников. И следить, как бы солисты друг другу горло не перегрызли. Ден, вон, уже на Влада волком смотрит, и просит что-то у Быстрова.

Поразмыслить над сложившейся ситуацией мне не позволила нахлынувшая толпа праздновавших и выбывших, желающих надраться, как следует. Когда подошел Влад, я уже была вся в мыле, но его предложение захватить мою гитару домой, приняла с благодарностью. После того, как я лишилась инструмента уже дважды, выносить новый «Фендер» в ночь было страшно. Но не успел мой сосед уйти из бара, как Ден сел мне на уши и нудно твердил, что доверять инструмент конкуренту глупо. Ни один мой довод, что Влад пока только и делал, что выручал меня, не возымел никакого действия.

- Пусть лучше гитара будет у меня, – сказал Ден, и я устало махнула рукой.

- Хорошо, пусть будет у тебя.

Солист сорвался с места, и я вздохнула с облегчением. Но не прошло и несколько минут, как он начал трезвонить мне.

- Сейчас скажешь ему, чтобы отдал гитару, – велел наш лидер.

Спорить смысла не было, потому, когда Влад взял у Дена трубку, я сказала:

- Отдай ты ему гитару. Уже весь мозг вынес.

- Как скажешь, – ответил Влад, и мне показалось, что моя просьба ему неприятна. Ничего, переживет, свои нервы дороже.

Весь оставшийся вечер я сновала с подносом между столиками, отмечая, что мои и Владовские ребята уже сидят за одним столиком, что-то активно обсуждая. Только Ден был мрачнее тучи, и беспрерывно хлестал «беленькую». Фу. А ему, между прочим, еще за руль. Надо вправить мозги парню. Родителям его позвонить, что ли? Там такая маман, что у нее это отлично получится. Ладно, разберемся, мне бы до конца смены дотянуть.

Пару раз я подбегала к ребятам, не обращая внимания ни на хмурый взгляд Дена, ни на улыбу Влада. Посмотришь на одного, второй скандал закатит. Что Ден в словах невоздержан, что Влад умеет хамить, ресторан я еще помнила. А наш лидер еще и агрессивно настроен к лидеру «Сателлита». Нет уж, не нужны мне их разборки. У-у-у, как же тебе «повезло», Лина. Хорошо, что рядом был Макс, с ним можно было ничего не опасаться, и я с удовольствием дурачилась, отвечая на подначки.

Наконец, смена подошла к концу, и я, одевшись, спустилась к ребятам. Ден похлопал ладонью рядом с собой, но я наотрез отказалась присоединяться к веселой компании, тем более к пьяному лидеру, я желала попасть домой. Очень хотелось лечь и хоть раз выспаться, хотя бы, как получится. Завтра опять в универ и на работу в ночь.

- Где моя гитара? – спросила я.

Конечно, она была у Дена. И мне совершенно не понравилось, что инструмент был все это время брошен в автомобиле, стоявшем на парковке. Но сейчас ничего говорить не стала, без толку. Ден поднялся из-за стола и, покачиваясь, направился на выход. Он попытался положить мне руку на плечо, но я вильнула в сторону, вот еще. Ден что-то проворчал, я проигнорировала, чувствуя растущее раздражение. Бросила косой взгляд на нашего лидера и скривилась. Нужно забрать гитару и вернуться в бар, пусть лучше Влад отвезет меня. По крайней мере, он выглядит трезвым.

По дороге до машины Ден попробовал еще раз обнять меня, но я снова скинула руку. Он зло посмотрел, и я решила вернуться побыстрей под защиту своего сателлита. Возле «Форда» Ден долго искал по карманам ключи от машины с брелком – сигнализацией. Раздражение становилось все сильней. Не люблю я пьяных. Особенно, когда понимаешь, что отвязаться от них может быть сложно.

- Блондя, помоги, – Ден закончил материться и посмотрел на меня.

Вздохнув, я подошла к нему, сунула руки в оба кармана сразу и тут же поняла, как ошиблась, поверив в очередной раз лидеру. Руки Дена сомкнулись, заключая меня в тесный капкан с запахом свежака.

- Фу, Ден, ты пахнешь, – сморщилась я. – Отпусти.

- Лин, ну, хватит, – он улыбнулся и потерся кончиком носа об мой висок.

- Ден! – я дернулась посильней. – Отпусти!

- Отпущу, если немного посидишь со мной, – сказал Ден, только сильней сжимая свои объятья.

- Я устала, ты понимаешь? – я уже начала злиться.

- Лин, я прошу просто посидеть со мной и поговорить. Всего лишь поговорить, – продолжал уговаривать лидер «Дэоса».

Сообразив, что мне так просто не отделаться, я чуть не расплакалась. И зачем повелась на занудство Дениса? Сейчас бы моя гитара была дома у Влада, и я могла смело уйти спать.

- Всего пять минут, – попросил парень.

- Ну, хорошо, – нервно ответила я. – Пять минут, и я ухожу.

- Я не буду задерживать, – пообещал он.

Ключи сами собой нашлись в нагрудном кармане куртки. Ден открыл машину, усадил меня, обошел «Фордик» и сел рядом. Черт, надо было хватать гитару и бежать. Но ругаться так не хочется. Может, все-таки отвяжется? Ден положил руку на спинку кресла, на котором я сидела.

- О чем ты хотел поговорить? – спросила я, не скрывая раздражения.

- О нас, – пьяно усмехнулся он.

- Ден, нет никаких “Нас”, – отмахнулась я.

- А кто есть? Ты и этот трусливый Владик? – настроение Дена менялось на глазах.

- Он просто мой сосед, – с усталым вздохом сказала я.

- Я видел, как он на тебя смотрит, – помрачнел лидер «Дэоса».

- Нормально смотрит, – ответила я, не к месту вспоминая утренний поцелуй и те чувства, которые он вызвал.

Наверное, что-то отразилось на моем лице, потому что Ден напрягся.

- Нравится этот смазливый мозгляк? – спросил он. – Он нравится, а я нет?

- Ден, хватит, – я взялась за ручку двери, но парень быстро наклонился, перехватил мою руку, и спинка кресла упала назад. – Ден!

Он навалился сверху всей своей массой.

- Значит, я тебе не подхожу? – лицо нашего лидера исказила злая гримаса. – Мордой не вышел или размер кошелька меньше? Что во мне не так, блондя?

- Ден, ты совсем что ли, пусти! – вскрикнула я, и он закрыл мне рот жестким поцелуем. – Фу, противно, – я вывернулась и попыталась скинуть с себя пьяную тушу.

- Противно? Я противен? Да? Три года за тобой, как шавка бегаю, а тебе противно? Три года, Лин, три! А тут появился этот красавчик и все, сразу растаяла? Ты спишь с ним? Говори!

- Отвали, придурок! – уже со слезами в голосе закричала я. – Отпусти меня!

- Спишь? И как он? Давай со мной, чтобы было, с чем сравнивать. Устроим конкурс, а, блондя? – Молния на куртке поползла вниз, и рука Дена нырнула под нее, сжимая мою грудь.

Я закричала и вцепилась зубами в его щеку, изо всей силы сжимая челюсть.

- Отвали, козлина! – истерично выкрикнула я. – Ненавижу тебя!

- Сука! – выдохнул мне в лицо урод, хватаясь за щеку. – Не хочешь меня? Значит, и Владик твой распрекрасный тебя не получит, – с угрозой произнес он, и на моей шее сомкнулись его пальцы.

Неожиданно зазвонил мой телефон, я полезла в карман, чтобы позвать на помощь. Уже ухватилась за него, но Ден, на мгновение оторвав руки от моей шеи, разжал пальцы, стискивающие в кармане надрывающийся гаджет. Телефон провалился обратно в карман, а Ден вновь продолжил душить меня, его глаза в свете уличных фонарей были совсем страшными.

- Ден, ты рехнулся? – испуганно вскрикнула я. – Отпусти! – воздуха вдруг стало отчаянно не хватать. – Ден…

Он все что-то приговаривал, сжимая пальцы, а мое сознание уплывало в туман, и в голове билась только одна мысль – воздух, мне нужен воздух! Звук разбившегося стекла прозвучал, как гром среди ясного неба. Ден отвлекся, ослабил хватку, и вожделенный кислород хлынул в горло неудержимым потоком, обжигая гортань. Я закашлялась и даже не сразу заметила, что тяжесть, все это время давившая на меня, исчезла. В голове, пробиваясь сквозь вязкий туман, прозвучало – «Четыре», и я тряхнула головой, отгоняя очередную арифметическую галлюцинацию. Приподнявшись на локте, я увидела, как Влад выбивает душу из лидера «Дэоса». Выбралась из машины на дрожащих ногах и тупо уставилась на происходящее.

Лицо Влада было сейчас страшным, не уродливым, но пугающим, на нем словно застыла каменная маска, как тогда, в подворотне, когда он избивал насильника. Ден пытался прикрываться, даже попробовал ударить в ответ, но мой сателлит, будто не замечал этих попыток.

К ним подбежали ребята из группы Влада. Они растащили парней.

- Влад, охренел?! – крикнул рыжий, кажется, Миха.

Мой спаситель посмотрел на него бездумным взглядом, и я очнулась, испугавшись, что гнев Влада падет и на собственного друга, до того он сейчас был не похож на улыбчивого парня с добрыми глазами.

- Влад, – позвала я. – Остановись, пожалуйста, хватит.

И вновь, как в той подворотне, он услышал мой голос, и его лицо смягчилось. Влад быстро подошел ко мне и закрыл собой, будто хотел спрятать от всего мира.

- Домой? – спросил он.

- Да, – тихо ответила я, мечтая, чтобы он сейчас опять обнял меня, и я смогла почувствовать его тепло и надежность, почувствовать себя под защитой.

Появление Быстрова я даже сразу и не заметила, растворившись в своих мыслях, поэтому небольшой спор с ним прошел как-то мимо меня. Очухалась только, когда меня повели куда-то, вспомнила, что драгоценный «Фендер» все еще лежит в машине Дена, и помчалась за ним. Быстров забрал гитару из все еще дрожащих рук, закинул к себе на плечо и снова повел меня куда-то.

- Влад, – я обернулась, но увидела лишь, как рыжий тащит моего спасителя через дорогу.

- Со мной безопасней, Линочка, – вкрадчиво произнес Быстров. – Я провожу тебя до дома, не волнуйся.

Мы остановились перед его «Лексусом». Продюсер распахнул дверь. Я посмотрела на автомобиль и вздрогнула, вспоминая, как перед его носом пронеслась фура. Ну, уж нет, спасибо. Хватит на сегодня экстрима и попыток распрощаться с этим светом, хочу еще на нем задержаться. Уже больше не рискуя, я забрала сначала гитару, затем отошла от Быстрова и сказала: - Я пешком дойду, спасибо, мне недалеко.

Развернувшись, я поспешила покинуть этого странного типа, но он быстро догнал, заступил дорогу и заглянул в глаза.

- Тебе же нехорошо, я провожу, садись в машину.

- Нет, – я решительно мотнула головой. – Я ногами. С вами ехать страшно.

- Ты ошибаешься, – Быстров поймал мою руку, сжал запястье и встал почти вплотную. – Со мной ты в безопасности. Уже никто не причинит тебе вреда. Пока ты со мной, тебя никто больше не тронет.

И я разозлилась. Да, сколько можно?! Что о себе вообразил этот хлыщ? Точнее, я не просто разозлилась, я пришла в настоящую ярость. Наверное, это было следствием стресса, но сдерживать себя я не стала. Мило улыбнулась, осторожно высвобождая руку: - Я сама могу тронуть, – и кулак впечатался в глаз продюсера.

Он отшатнулся, хватаясь за пострадавшее лицо, а я сорвалась на бег. Промчалась через дорогу, нырнула в нехорошую арку, но так было ближе, и я неслась, не оборачиваясь, и не прислушиваясь ни к чему. Перед внутренним взором стояли карие с золотистыми искорками глаза, и так хотелось окунуться в их тепло, чтобы почувствовать себя в безопасности. Ночная улица уверенности в себе не придавала. Уже недалеко от дома я замедлила бег и обернулась. За мной никто не гнался, «Лексус» не светил в спину фарами. Остановилась полностью и выдохнула.

- Господи! – взвизгнула я, отпрыгивая в сторону. – Твою ж…

Тот, кого я засекла боковым зрением, оказался моей тенью, моей собственной тенью! Я истерично расхохоталась, испугалась своей тени! Охренеть! Смех в тишине ночного двора прозвучал пугающе. Я замолчала, судорожно вздохнула, огляделась и опять побежала. Почти в панике нашарила в кармане ключи, беспрестанно оглядываясь, ворвалась в подъезд и побежала по лестнице, остановившись только перед дверью Влада. Протянула руку к звонку, но тут же отдернула ее. Сначала нужно немного отдышаться, а то ворвусь к нему, пыхтя, как локомотив.

Звонок заставил мое сердце вновь гулко заухать. Послышались шаги, и дверь открылась. Влад несколько секунд смотрел на меня, а затем отступил, давая возможность войти, и я вошла. Вся моя решимость вдруг куда-то исчезла. Зато появились мысли, что выгляжу я сейчас ужасно. Волосы, должно быть, всклокочены, тушь размазалась на пол лица, страхолюдина.

- Как ты? – спросил Влад, нарушая затянувшееся молчание.

- Нормально, – едва ли не шепотом ответила я и бросила на него быстрый взгляд, снова пряча свое жуткое лицо. Надо что-то сказать, иначе выгляжу совсем глупо. Но слова, которые я заготовила в голове, пока стояла под дверями, вдруг разом разлетелись. – Я хотела… – да, что же такое, почему я так теряюсь в его присутствии? Прерывисто вздохнула и попробовала собраться с мыслями. – Я зашла снова поблагодарить. – И снова ни одной связной мысли в голове. Опять мазнула по нему взглядом. – Ты настоящий сателлит. – И выдавила из себя улыбку.

- А ты на богиню не похожа. На взъерошенного птенчика похожа. – Я вскинула голову, Влад был совершенно серьезным, только глаза улыбались, выдавая своего хозяина.

- Да уж, – усмехнулась и отвела взгляд. – На ворону.

- Если только на альбиноса, – все тем же серьезным тоном ответил Влад.

Я возмущенно посмотрела на него.

- У меня глаза не красные.

- Голубые, как небо, – вдруг произнес он так тихо, что я даже подумала, что мне послышалось. – Самые красивые глаза, какие я видел.

О, Господи… Он ведь сейчас сказал по-настоящему серьезно. Я смотрела на него, и карие глаза завораживали игрой золотистых искорок. Если я сейчас не уйду, я за себя не ручаюсь, но как же не хочется уходить!

- Я пойду? – я кивнула на дверь и застыла, ожидая ответа.

- Иди, – ответил Влад.

Мгновенная вспышка разочарования, но я подавила ее. Еще не хватало обижаться на своего спасителя, за то, что он не удерживает меня. Это все стресс… Я подошла к нему, помня о нашем договоре. Влад смотрел на меня сверху вниз, не спеша подставить щеку.

- Мне так не достать, – смущенно произнесла я.

Он улыбнулся и склонился ко мне. Я потянулась, коснулась его щеки губами, и вдруг всепоглощающая волна нежности вскружила голову, полностью лишив здравого смысла. Я снова поцеловала его, и снова. Ладони сами обхватили мужское лицо, и я прижалась к его губам, впитывая в себя их уже знакомое тепло. Влад оторвался от меня, заглянул в глаза, почти простонал: - Лина, – и я оказалась сжата в его сильных руках.

Мои ладони скользнули по широким плечам, легли на мужскую грудь, ощутив ее твердость, Влад прерывисто вздохнул, вызвав этим во мне настоящий ураган чувств. Восторг, нежность, радость, что он рядом, что не отталкивает, что дает мне то, чего так отчаянно сейчас хочется. Обвила его шею руками, почувствовала шелковистость волос, коснувшуюся тыльной стороны ладоней, и едва не застонала, прижимаясь к нему всем телом. Мужские губы покоряли, вели в этом головокружительном поцелуе, и я подчинялась, бежала за ним, таяла в лучах солнечного света, лившегося из карих глаз.

- Останься, – прошептал он, уткнувшись лбом в мой лоб. – Я не буду приставать, просто останься.

“Да, я хочу остаться!” Но вслух:

- Я не знаю…

- Я буду спать в другой комнате, – с легкой улыбкой пообещал Влад.

- Обещаешь? – отвечаю я только потому, что не могу крикнуть: «Да, да, я останусь!». – Только мне надо сначала умыться. – И хоть немного привести мысли в порядок.

- Ванная там, – сказал Влад, словно я не знала, куда мне идти.

Он забрал мою гитару, вес которой я вдруг перестала замечать, и унес в комнату, а я поспешила в ванную. Там взглянула в зеркало и охнула. Вот это страшилище! Как он вообще не закрыл двери перед моим носом? Волосы путаны, тушь растеклась, глаза красные, нос распух, на шее жуткие отметины от пальцев гадского Дена. Ужас! Я включила воду и начала спешно смывать то, что осталось от косметики, а когда подняла голову и снова посмотрела в зеркало, встретилась в отражении с взглядом неслышно подошедшего Влада. Смущенно улыбнулась и закончила приводить себя в подобие порядка.

Потом мы сидели на кухне. Я вспомнила, где у Борюсика спрятан коньяк и достала его.

- Только по чуть-чуть, – сказала я. – А то еще трясет.

Моя привычка запивать все, что крепче пива, вызвала усмешку Влада, но я простила. Сейчас я бы ему, наверное, простила и глобальный катаклизм, если бы этот парень его устроил. Но он не устраивал, вместо этого заботливо предложил мне поесть. Я отказалась, аппетита не было, да и нечего было, насколько я помню содержимое холодильника. Взглянула на него и то, что мучило меня несколько дней, все-таки вырвалось наружу: - А что за малыш был с тобой в ресторане?

- Фантом из прошлого, – ответил он с усмешкой, – который решил неожиданно восстать. Никто, в общем. Она подошла ко мне, как раз, перед вашим приходом.

- Она тебя целовала, – кажется, ревность мне сдержать не удалось.

- Я сам был в шоке, – сказал Влад.

И я поверила. На душе вдруг стало так легко, что впору было вскочить и с ликованием воскликнуть: «Она – пустое место! Она – фантом!» Но я осталась на месте. Влад спросил про Быстрова, и я не стала скрывать, что связывало меня с этим неприятным человеком. Коньяк теплом сочился по венам, из глубины души поднималась очередная волна нежности, и я почувствовала полное умиротворение. Подперла щеку кулаком… и уплыла в приятную темноту. Наполненную покоем и даже, кажется, немного счастьем…