Сателлит для Богини

Глава 10

Влад

Неделя не пролетела, она растворилась в искристом тумане весны, музыки и любви. Сумасшедший коктейль, круживший голову, опьянявший лучше самого крепкого вина и погружавший в ураган эмоций. Ночи и дни сплелись в нескончаемое сумасшествие, носившем имя – Евангелина. Перед этой девушкой рассыпалось в прах все, что было до нее, покрывалось пеплом небытия, оставляя лишь горьковатый привкус на языке, привкус сожаления, что не нашел мою богиню раньше и не узнал, что значит любить. Она стала центром вселенной, моим личным космосом, который я каждый день узнавал, но был по-прежнему далек покорения этой тайны. Лина… Имя, будоражившее меня, зачаровывавшее, уносившее в неизведанный мир. И чем ближе мы становились, чем счастливей я был наяву, тем чаще несчастней во сне, проживая каждую ночь очередную смерть беловолосой девушки и умирая следом, раз за разом, ночь за ночью, а порой и не только ночью. Вот и сейчас, оторвавшись от моей личной богини, я стоял в ванной перед зеркалом, сжимая в пальцах бритву, и смотрел на свое отражение, но видел совсем иное… … Улица, уже смеркается, но суета большого города еще не успокаивается. Я веду под руку беловолосую девушку в длинном платье. Ручка в ажурной перчатке трогательно поглаживает мой рукав. Мы говорим о вещах, пустых и ненужных, но мне нравится слушать ее голос, нравится слушать смех, нравится смотреть на нее, мне жить нравится, когда она рядом.

- Мсье Легран, – я оборачиваюсь.

Мой пациент, я из сна точно знает, что этот полный мужчина со смешными тараканьими усиками его пациент, потому что он, то есть я – врач, у которого уже есть своя практика, не смотря на достаточно молодой возраст. Я извиняюсь перед моей спутницей и отхожу на минуту потому, что не хочу оставлять ее в одиночестве надолго. Она понимающе улыбается и отходит к витрине модного магазина.

- Мое почтение, мсье Жюф, – говорю я, чуть приподнимая шляпу и вежливо склоняя голову.

- Мсье Легран, как же хорошо, что я вас встретил! – восклицает мужчина. – Моя печень, она опять пошаливает.

Я прячу досаду. Мне нет дела сейчас до его печени, но я врач, а он достаточно богатый пациент, который помог мне обзавестись еще парочкой важных пациентов, и я не могу просто послать его.

- Мсье Жюф, вы опять ели жирное? – спрашиваю строго, он забавно краснеет и виновато опускает глаза. – Я прописал вам диету, вы должны строго ее соблюдать.

- Мсье Легран, это выше моих сил, – вздыхает мужчина.

- Бланш! – я резко оборачиваюсь и вижу, как с другой стороны машет рукой подруга моей спутницы.

Бланш радостно машет ей в ответ, ловит мой взгляд и указывает на девушку на той стороне улицы. После этого, быстро осмотревшись, ступает на дорогу. Автомобили, вошедшие в моду не так давно, скользят мимо, лоснясь металлическими боками. Я недолюбливаю этот вид транспорта, слишком громко и дымно. Бланш пропускает автомобиль, конный экипаж и начинает свое движение. Я чувствую волнение, подобное я уже ощущал пару раз, и тогда моя невеста, а она является именно невестой, едва не распрощалась с жизнью, но я, слава Всевышнему, оказался рядом и смог ей помочь. И вот опять это противное, сосущее под ложечкой чувство, с которым так тяжело справиться.

- Мсье Легран, вы меня совсем не слушаете. Раймон! – мсье Жюф сердится, и я заставляю себя обернуться к нему. – Придумайте что-нибудь другое, диета мне не подходит.

- Диета – единственное, что вам подходит, мсье Жюф, вам просто не хватает желания и силы воли, чтобы следовать ей, – отвечаю я немного раздраженно.

Не могу на нем сосредоточиться, не могу спокойно стоять рядом. Мне хочется послать жирдяя ко всем чертям, но я не могу этого сделать. Мой взгляд не отрывается от беловолосой хрупкой фигурки.

- Мсье Легран…

На дорогу выбегает смешная дворняжка. Бланш что-то говорит ей и пытается загнать обратно, туда, где ходят люди. Моя добрая Бланш, вечно стремится кому-то помочь. Мой нежный ангел. Я улыбаюсь помимо воли.

- Раймон!

- Да, мсье Жюф, – я оборачиваюсь к нему.

Цокот копыт отдается в самом сердце. Из-за поворота показывается одинокий всадник. Дворняжка неожиданно срывается и бросается на коня. Животное встает на дыбы, Бланш кидается к собаке…

- Бланш!

Подкованное копыто бьет моего ангела по голове, и кровь мгновенно окрашивает светлые волосы. Я срываюсь с места, мгновенно забывая о Жюфе и его печени. Всадник пытается усмирить коня, но тот, словно в него вселился бес, проносится по хрупкому телу, упавшему ему под ноги. Я падаю на колени рядом, трясущимися руками поворачиваю к себе голову моей возлюбленной. Ее лицо залито кровью, глаза приоткрыты, и во взгляде нет жизни.

- Бланш, Бланш! – шепчу я, прижимая к себе мертвое тело, в котором переломаны ребра… уже после смерти. Она умерла от удара копытом в голову. – Бланш! – мой крик разрывает возникшую тишину на улице. – Бланш!!!

- Мсье…

Рядом стоит какой-то военный. Мой взгляд, скользит по встревоженному лицу мужчины, опускается ниже, и я вижу кобуру на его поясе. Он даже не успевает понять, что происходит. Я выхватываю пистолет, отталкиваю его с силой, вдруг увеличившейся в несколько раз, подношу к виску оружие и нажимаю на курок, не сводя взгляда с моего мертвого ангела…

- Господи, – выдохнул я, рука дернулась, и на щеке появилось кровавое пятнышко.

- Ты чего там? – Лина появилась в дверях, и я метнулся к ней, сгребая в объятья.

- Порезался, – ответил я, все еще пытаясь успокоить бешеный стук сердца.

- И это повод вымазать меня в пене? – поинтересовалась она, пытаясь отстраниться.

Я не позволил, сильнее прижимая ее к себе, и замер, ощущая через ткань майки, как бьется ее сердце.

- Влад, фу, отпусти, – фыркнула она, все-таки вырываясь. – Я вся в пене, – проворчала Линка, стирая со щеки и уха последствия моих объятий. – Да, что с тобой?

Я вновь прижал ее к себе, не желая выпускать даже на мгновение.

- Подожди минутку, – попросил я. – Просто не вырывайся, мне нужно.

- Что случилось? – уже серьезно и даже тревожно спросила она.

- Ничего, кис, все хорошо, – соврал я и замолчал, давая себе возможность успокоиться.

Когда я, наконец, отступил, Лина посмотрела мне в глаза и шагнула навстречу, уже сама обнимая и прижимая голову к моей груди. Я зарылся пальцами в ее волосы.

- Лин, что-то горит, – произнес я, когда в ванную просочился запах гари.

- Черт, омлет! – девчонка оттолкнула меня и помчалась на кухню. – Ну, смотри, что ты наделал, – услышал я ее ворчание. – Это были последние яйца. И молоко закончилось.

Я тихонечко прикрыл дверь и задвинул щеколду, прячась от гнева моей богини. Линка все еще ворчала, когда я быстро закончил бриться и выбрался из своего укрытия. Она обернулась ко мне, сурово хмуря брови, но в глазах не было злости, и уже через мгновение моя девочка улыбнулась.

- На завтрак только бутерброды, – сообщила она.

- Хорошо, – покладисто согласился я.

- И в магазин надо сходить, чтобы я быстро обед приготовила.

- Схожу, – я кивнул и подошел к ней.

- Чистое золото, а не мужчина, – усмехнулась Лина. – Садись завтракать.

- Ага, – снова кивнул я и… – Ай, зверюга! – вскрикнул я, поджимая губы и демонстративно растирая укушенную щеку.

Линка слезла со стола, на который я усадил ее пару секунд назад, поправила майку и погрозила мне кулаком.

- Маньячина, – обозвали меня.

- Ценитель прекрасного, – не согласился я.

- С тобой не только омлет сгорит, еще и бутерброды плесенью покроются, – усмехнулась она, беря в руку чашку с кофе.

Я вздохнул, состроил физиономию оскорбленной невинности и бухнулся на соседний табурет. После завтрака мне опять надавали по рукам, вручили пакет и выгнали в магазин, не забыв сунуть список покупок, потрепать по щеке и умилиться: - Какой же ты хорошенький.

После этого дверь перед моим носом закрылась. Я поскребся в нее для проформы, услышал:

- Брысь, котяра, – вздохнул и направился вниз по лестнице, изо всех сил стараясь не пускать в свои мысли воспоминания о последнем видении.

Сегодня был важный день для «Сателлита» и для «Дэоса». Или мы вместе прорвемся в финал, где победит одна из групп, или же дружно вылетим. За эту неделю мы неплохо сыгрались с парнями из «Дэоса», и общение выходило без всяких напрягов. Репетиции проходили легко, если не считать Михиного ворчания, но к нему уже начал привыкать и «Дэос». Мы же с мужиками из нашей команды вовсе не обращали внимания. Но больше всего радовало, что Лина расслабилась и уже не смотрела волком, стоило мне подойти к ней. А вчера нас и вовсе выгнали, когда мы уселись на подоконник и целовались, не обращая внимания на остальных.

- Свалили отсюда, – рявкнул Миха, – хватит тут слюни размазывать.

- Не завидуй, – парировал я, и мы покинули студию ненадолго.

А когда вернулись, у Линки отняли мороженое, которое она уплетала с самым счастливым выражением на лице, и вручили микрофон.

- Хватит жрать сладкое, растолстеешь, – сказал Миха, уничтожая лакомство моей богини за два укуса.

- Ты-ы-ы… – Лина задохнулась от такой наглости, не находя слов.

А в следующую секунду я уже удерживал ее извивающееся тело, потому что девчонка горела жаждой мщения за подобное кощунство.

- Мих, ты еще успеваешь добежать до магазина, – хохотал я. – Я долго эту фурию не удержу.

- Жмотина, – фыркнул Мишка.

- Беги, Миха, – сдерживая смех, кивнул Макс. – Шоколадное мороженое – это святое.

- Работать не будет, – подхватил Илья.

- Сожрал, неси новое, – отозвался Штурм.

- Мих, это было жестоко, – невозмутимо произнес Слива, подкручивая на своей басухе колки.

- Неси мороженку, га-ад! – бесновалась белобрысая валькирия.

Миха попытался упрямиться, но в этот момент Линка вывернулась из моих рук, чувствительно врезав по голени, и Мишка стремительно сбежал, пока я снова отлавливал и успокаивал взбешенную девчонку. Пока ждали его, пока Линка слопала возмещение морального ущерба, все же наградив Мишку пинком, времени ушло гораздо больше. В общем, урок был извлечен. Линку и мороженку разлучать нельзя, теперь «Сателлит» это знал не хуже «Дэоса».

- Чудо мое, – хмыкнул я, и на меня покосился паренек, отстегивающий свой велосипед от водосточной трубы возле магазина.

Я проигнорировал его косой взгляд и вошел в супермаркет. Когда я уже стоял у кассы, меня кольнуло нехорошее предчувствие. Бабульке, стоявшей передо мной, случайно пробили батон дважды, и пожилая женщина неожиданно громко оскорбилась. Пока кассир и контролер исправляли ошибку, пытались успокоить пенсионерку, время шло, и я все больше нервничал. Из пяти касс работала только эта.

- Черт, – выругался я, оставил корзинку на кассе и, растолкав очередь, образовавшуюся за мной, обогнул кассу рядом, перешагнул турникет со знаком стоп и поспешил в сторону дома.

- Молодой человек, – понеслось мне вслед, но я только отмахнулся.

Тревога все нарастала, и это заставляло уже не просто спешить. Я бежал, не замечая прохожих, промчался перед носом какого-то автомобиля, не обернулся на звук возмущенного клаксона и, наконец, добежал до дома, где снимал квартиру. Задрал голову, и все внутри похолодело. Лина мыла окна на кухне. Я даже затаил дыхание, когда увидел, как она вылезла почти вся наружу и трет верхнюю часть рамы.

- О, Господи, – выдохнул я.

Накатило то же состояние, что и в цветочном магазине. Внутренности свернуло в болезненный узел паники. Я сорвался с места, еле открыл дверь подъезда, так тряслись руки. Взлетел наверх, перепрыгивая через две ступени, несколько секунд царапал ключом замочную скважину и, наконец, ворвался в квартиру. Здесь я закрыл себе рот рукой, чтобы не вскрикнуть и не напугать Лину звуками своего голоса. Прокрался на кухню на цыпочках, намереваясь подойти к окну, ухватить ее, втащить в квартиру и отшлепать, чтобы больше не смела выделывать подобные трюки. Она увидела меня. Встала на подоконнике в полный рост и улыбнулась.

- Я тебя вижу, можешь не подкрадываться, – сообщила она.

- Линочка, миленькая, слезь с окошка, пожалуйста, – попросил я, не обращая внимания на то, что голос дрожит.

- Домою и слезу, – ответила девчонка, берясь за бутыль с моющей жидкостью.

- Маленькая моя, пожалуйста, слезь с окна сейчас, – рычащие нотки вырвались из горла сами собой.

- Не рычи на меня, – хмыкнула она и снова потянулась к верхнему стеклу.

- Лина, любимая, слезь с этого чертого окна, – яростно прошипел я. – Немедленно!

Линка бросила на меня упрямый взгляд, и я понял, что я выбрал не тот тон, и она никогда не послушается, но говорить ласково сейчас не получалось, потому что:

- Поймайте меня, Джереми…

И потому, что:

- Джереми, любимый, какой же вы трусишка…

Перед моими глазами осыпающаяся земля и соскользнувший сапожок. Я все еще помню, как летела Бетси. Я отлично помню, как утонула Неждана, как сгорела Гертруда, как нож торчал из груди Эмилии, и как по волосам Бланш лилась кровь из разбитой копытом головы, смешиваясь с костяными крошками. Я все это помню, как помню машины, насильника, цветочный ящик, Дена и столб. И все, что я сейчас могу сделать, это втащить ее на кухню, потому что не смогу в который раз видеть смерть беловолосой девушки, которую я люблю, всегда люблю. Потому что только она, навсегда! Линка, все еще сердито поглядывая на меня, делает маленький шажок, нога в голубом носочке оскальзывается, девчонка неловко вскидывает руки, пытаясь уцепиться за раму, но срывается… Рывок, и я успеваю поймать ее за руку, затянутую в резиновую перчатку. Перчатка скользит, визжащая Лина пытается ухватиться за меня второй рукой. Свешиваюсь через подоконник, перехватываю руку выше перчатки и тяну, зная, что делаю ей больно.

- Никогда… – голос срывается, и я делаю глубокий вдох. – Никогда, слышишь, никогда больше не смей игнорировать мои просьбы, – зло произнес я, когда мы упали на пол.

- Ты приказывал, – возразила Лина, все еще находясь в глубоком шоке.

- Я просто не могу потерять тебя, – прошептал я и рывком сел, прижимая ее к себе. – Ты – все, что у меня есть.

И вот теперь ее губы дрогнули, слезы наполнили глаза, и моя личная богиня, словно маленький котенок, прижалась ко мне. А мне сейчас хотелось выпить, просто до ужаса хотелось выпить чего-нибудь покрепче.

- Надо выпить, – озвучил я свои мысли вслух.

Линка вскинула голову и согласно кивнула. Я встал, увлекая за собой и мою девочку. Она потянулась за стопками, я за бутылкой водки, наши алкогольные закрома были, на всякий случай, пополнены тоже. Я разлил водку по стопкам, Лина достала коробку с апельсиновым соком и налила его в кружку, немного подумала и достала из холодильника нарезку сыра. Действовала она, скорей, на автомате, чем сознавая, что делает. В общем-то, я тоже. Почти неделя без неприятностей сильно расслабила. И теперь это происшествие стало, как кирпич на голову. Черт…

- Чтобы все это скорей закончилось, – произнес я, особо не вникая в смысл тоста, просто покоя хотелось сейчас больше всего.

- Да, – кивнула Лина, и мы выпили.

Она тут же запила соком, я просто закрыл глаза и откинулся головой на стену.

- Восемь, – вдруг сказала Лина.

- М-м? – вопросительно промычал я и посмотрел на нее.

- Я уже восемь раз чуть не умерла, – пояснила она и всхлипнула. – Почему это происходит со мной?

Мысленно пересчитав все несчастные случаи, я снова закрыл глаза, откидываясь на стену.

- Семь, – ответил я. – При мне семь.

- Восемь, – отчеканила она и встала.

- А когда был восьмой? – я вновь посмотрел на нее.

- В детстве. В семь лет я чуть не провалилась в люк, – сказала Лина, моя тарелку, стоявшую в раковине, затем повернулась и как-то испытующе посмотрела на меня.

Люк? Что-то было в этом знакомое, но я никак не мог вспомнить. Ладно, по фиг, не до того сейчас, может, потом вспомню. В одном она права, это какое-то запредельное «везение». В жизни не слышал, чтобы кого-то так упорно и за такой короткий срок преследовали неприятность за неприятностью. Восемь… Что-то есть в этом счете, но что?

- А продукты где? – вопрос Лины вырвал меня из размышлений, и я не сразу понял, что она хотела узнать.

- Продукты? – переспросил я. – А, да, продукты остались на кассе. Там бабку никак не могли рассчитать, я оставил корзину и побежал домой.

- Почему? – Она подошла ко мне, зарылась пальцами в волосы, и я обнял ее, прижимаясь головой к груди.

- Показалось, что с тобой произойдет беда. Предчувствие, – ответил я и поднял голову, заглядывая ей в глаза. – Лин, я люблю тебя, больше жизни люблю. И это не красивые слова, это констатация факта, – и усадил ее себе на колени.

- И я тебя, – прошептала она. – Больше жизни.

Но дальше расслабляться нам не позволили. Истошно заорал мой телефон Мишкиной мелодией: «Дойче зольдатен, унтер официрен». Мы с Линой посмотрели друг на друга и истерично расхохотались. Телефон закончил орать и заиграл снова, уже более сердито. Кстати, эту песенку я поставил буквально вчера вечером, после того, как обиженная Михой Линка обозвала его фашистом. И теперь Миха, сам того не зная, разрядил обстановку. Мы все еще хохотали, пока гаджет пел в третий раз. Затем тренькнул звук СМС-ки, и я все же ссадил свою личную богиню с колен и дошел до телефона. «Олень», – гласила короткая надпись. «Уже стучу копытами», – ответил я, не решаясь позвонить под горячую руку. «Рогами за деревья не зацепись», – пришел моментальный ответ.

- Это уже от моей кисы зависит, – усмехнулся я и едва сдержал неожиданный приступ ревности. – Ну, Миша, – прошипел я и крикнул Лине. – Одевайся!

- Уже, – отозвалась она из комнаты.

Я вернул телефон в карман куртки и тоже направился одеваться. Линка как раз меняла домашние шортики на джинсы. Делала она это стоя, повернувшись спиной к дверям, и я привычно завис, глядя на открывшуюся панораму.

- Ли-ин, – позвал я.

- Что? – отозвалась она, засовывая ногу во вторую штанину.

- Я тебе говорил, что люблю архитектуру?

- Чего? – Линка, обернулась и посмотрела на меня.

- Обожаю твой задний фасад, – осклабился я, делая к ней шаг.

Джинсы были спешно водружены на положенное место, и вжикнула молния. Я состроил обиженное выражение.

- Не так уж сильно мы и опаздываем, – пошел я на еще один расплывчатый намек.

- Уйду жить обратно к себе, – пригрозила она.

- Двери снесу, – пообещал я, берясь за собственные штаны.

- В полицию сдам, – не сдалась вредина и жадина.

- Не сдашь, – я ослепил ее акульим оскалом. – Ты еще гитару не отработала, придется туда мне передачки носить.

- Все предусмотрел? – усмехнулась Лина, я радостно кивнул. – Все равно у тебя ничего не выйдет.

Она прошествовала мимо меня с гордо поднятой головой. Я хмыкнул, застегнул штаны и тоже направился на выход, бросил взгляд в сторону кухонного окна, где все так же стояла жидкость для мытья стекол. На столе стояла бутылка водки, стопки и сок. Я прошел на кухню, сделал большой глоток сока, убрал его в холодильник, на все остальное махнул рукой.

- Ты идешь? – крикнула от дверей Лина.

- Лечу, любимая, – отозвался я и поежился, снова задержавшись взглядом на окне. – Скорей бы все это закончилось, – пробормотал я и поспешил за моей богиней, которая уже вышла на лестницу.

Вскоре мы уже мчались в сторону студии, где без нас не грустили, а очень даже активно точили когти две группы.

- Вокалистов в день премьеры не бьют, – нагло заявил я.

- Да, – важно кивнула Линка. – Можем и сфальшивить.

- С детства не люблю наглецов, опаздунов и шантажистов, – хрустнул костяшками пальцев Миха.

- Кстати, да, – поддержал Макс.

- Спелись, – усмехнулся я.

- Сыгрались, – поправил Слива. – Спелись вы, голубки, – и пошленько так ухмыльнулся.

- Марш на место, – рявкнул… Штурм. – Достали уже. Не люблю необязательных людей.

- Весна, – хмыкнул Илья. – Ну, погнали, на самом-то деле.

И мы погнали. Сначала финальную репетицию, затем на конкурс. Впервые за три тура Линка, наконец, не работала. Кстати, о ее работе. В баре я стал постоянным посетителем. Приводил свою ненаглядную, усаживался рядом со стойкой и просиживал до окончания ее смены, чтобы отвести домой. Перезнакомился со всеми, и сегодня входил, уже по-свойски здороваясь с блондином на входе, которого звали Лехой, кивнул Александру, хозяину Хоррора, вышедшему в зал, где возились с настройкой аппаратуры работники бара. Им я тоже кивнул. Мы уселись за свой столик, ожидая, когда подтянутся остальные. У меня машины уже не было, потому Слива выпросил у родителя его микроавтобус на восемь мест, и наши музыканты разместились все разом, спокойно втиснув инструменты. Мы с Линой умчались вперед на байке, потому прибыли первыми. Жюри еще тоже не прибыло, их столики уже были составлены, но пока пустовали.

- О, смотри, это же группа вылетела в прошлом туре, а они с инструментами, – сказала Лина, указывая на длинноволосых музыкантов.

Оказалось, что они сегодня приглашенные гости, которые должны были играть перед нами. Приглашенными оказались четыре группы из второго тура и две из первого. Такой большой разогрев перед нашим маленьким выступлением. Поболтав с парнями одной из вылетевших групп, я переключил внимание на вход. Там как раз входили наши конкуренты. Они заметили нас с Линкой. Череп подмигнул и опустил оттопыренный большой палец вниз, Древний Рим меня не опутал щупальцами от этого жеста, я хохотнул и ответил: - Посмотрим.

Следом за конкурентами вошли наши мужики. Они сразу выцепили нас с Линкой взглядами и направились в нашу сторону.

- Ну, че, готовы облажаться? – полюбопытствовал Штурм у Черепа, и я мы с Линкой развеселились.

- Сами не облажайтесь, – ответил Мастак.

- Боги не лажают, – вальяжно отозвался Макс.

- А что у нас тут происходит? – спросил Миха, глядя на выбывших музыкантов.

- Массовка, – ответила Линка.

Вскоре объявились и члены жюри. Быстров прошел мимо нас, но остановился и вернулся к столику.

- Добрый вечер, Евангелина, – поздоровался он с моей девочкой, глядя исключительно на нее. – Желаю вам удачи. – После перевел взгляд на меня. – Тебе опять повезло, сателлит? Надолго ли?

И, сказав эту неясную фразу, удалился под изумленными взглядами всей нашей компании.

- Что это было? – спросил Миха, оборачиваясь ко мне.

- Без понятия, – я пожал плечами и невольно сжал кулак.

- Это традиция у тебя что ли, беситься перед началом каждого тура? – возмутился мой друг, глядя на мою физиономию.

- Я в норме, – отмахнулся я.

Лина нырнула мне под руку, положила голову на плечо, и я сразу успокоился. Выступления уже не конкурентов, а гостей, прошли достаточно быстро. Мы с Линкой вместе поднялись к столу жюри, узнав, что мы вторые, то есть самые последние. Прихватив попить в баре, вернулись к остальным. Тусик сегодня отсутствовала, ее мама утащила на выходные на дачу. Когда на сцену вышли наши соперники, мы замолчали, готовые слушать их. На первых же аккордах переглянулись, недовольно хмурясь. Мужики сыгрались не хуже нашего, да и песня их заводила сразу же. В отличие от нас, участвовали не все представители обеих групп, пел вокалист «Обезьян». Пел круто, на надрыве.

- Мли-ин, – протянул Илья.

- Спокойно, – хлопнул его по плечу Макс. – Ты в нас не веришь? У нас такой клавишник.

- Прорвемся, – отмахнулся Штурм.

- Порвем, – угрожающе поддержал Миха.

Мы с Линкой и Слива промолчали, но кивнули с неменьшим убеждением.

- «Дэос» и «Сателлит», – услышали мы.

- Ну, вот и время рвать, – усмехнулся я.

Мы поднялись на сцену. И вновь прожигающий взгляд Быстрова. Я скрипнул зубами, посмотрел на Лину, и волнение исчезло, растворилось в ее голубых, как небо глаза.

- Вместе, – шепнула она.

- Навечно, – ответил я, улыбнувшись.

Проигрыш. Музыка наплывает неспешной волной, и я вступаю:

В глазах вижу вечность.

Твой стон – бесконечность.

Он рвет душу в клочья,

Останься со мной.

Ты та, кто мне нужен,

Тобою разбужен..

И даже весь Тартар

Пройду за тобой

И это все так верно, это то, что говорит мне мое сердце. А музыка уже набирает обороты и превращается цунами, обрушиваясь на нас с моей богиней припевом:

Ты всегда со мной,

Сердцем и душой.

Мы с тобой навек едины.

Если ты уйдешь,

Я уйду с тобой.

Ты и я неразделимы.

Мы смотрим друг на друга, не отводим взгляда. Мы не поем для зала, мы поем друг для друга. Наши пальцы переплетаются, мы одно целое. И вновь проигрыш, и поет Лина. Ее голос разносится по бару, отражается от стен и обрушивается на меня солнечным светом:

Нам выпало бремя

промчаться сквозь время

Мой сон бесконечный,

останься со мной

Путь вьется по кругу,

Идем друг за другом.

И даже весь Тартар

Пройду за тобой

И снова цунами, поднимает, кружит в водовороте:

Ты всегда со мной,

Сердцем и душой.

Мы с тобой навек едины.

Если ты уйдешь,

Я уйду с тобой.

Ты и я неразделимы.

И еще раз, мы взмываем в небо, несемся сквозь вечность, держась за руки:

Ты всегда со мной,

Сердцем и душой.

Мы с тобой навек едины.

Если ты уйдешь,

Я уйду с тобой.

Ты и я неразделимы.

Смолкают последние аккорды, а я все еще где-то далеко, все еще сжимаю в объятья мою богиню, в глазах которой, отчетливей, чем обычно, бушует синее пламя.

- Круто, – выдохнул за спиной Макс. – Воу! Только сексовать тут не начните, – сказал он уже гораздо тише.

Это вывело из состояния полного единения, и я только заметил, что действительно обнимаю Лину, забыв про свой микрофон, и пели мы в ее микрофон вдвоем, который она успела подставить.

- Пропалились, – шепнула она одними губами.

- Освободите сцену, – прозвучал ледяной голос Быстрова.

Мы невозмутимо сошли в зал и заняли свои места. Парень из вылетевшей группы, тот самый, который оценил нашу игру во втором туре, вновь шлепнул меня по плечу.

- Отожгли, – подмигнул он. – Если пройдете дальше, как будете играть?

- Нас рассудят боги, – усмехнулся я, и Линка бросила на меня быстрый и удивленный взгляд. – Кто бы ни выиграл, это не затронет того, что есть между нами.

- Удачи, в общем, – улыбнулся парень. – Меня Серегой зовут.

- Влад, – мы пожали друг другу руки.

– Если нужен будет соло-гитарист, звоните, кайфово играете, обе группы. – Он протянул мне визитку менеджера и ухмыльнулся.

- Ты же с группой был, – удивился я.

- Не, я им помогал, их соло-гитарист руку сломал перед самым конкурсом, попросили выручить, – пояснил Серега. – А так-то я в свободном полете.

Я посмотрел на Лину, у них как раз не хватало музыканта. Она пожала плечами и указала на парней взглядом. Пусть советуются, телефон парня есть, если что позвонят. Решения жюри мы ждали совсем недолго. Выбор у них крайне мал. И уже вскоре голос Быстрова оповестил: - В финал проходят «Дэос» и «Сателлит». И пусть вас рассудят боги, – окончание фразы прозвучало насмешливо.

Мы переглянулись с Линой.

- Подслушивал что ли? – услышал я за спиной голос нового знакомого.

Я неопределенно пожал плечами. Подслушать в общем шуме, стоявшем в зале, было проблематично с его места. Но эта фраза из его уст прозвучала, как ощущение дежа вю. Скинул с себя неприятное ощущение и, наконец, услышал возбужденные голоса парней, уже вновь конкурентов. Но пока было решено отмечать общую победу. Я поднялся вместе с Максом и Сливой. Мы направились к барной стойке, оживленно обсуждая сегодняшний тур.

- Сателлит, – я обернулся и встретился с ледяным взглядом Быстрова.

- Я вас слушаю, господин Быстров, – не менее холодно отозвался я.

- На пару слов, – он встал со своего места и кивнул мне в сторону, где толпилось меньше народа.

Я равнодушно пожал плечами и последовал за ним. Быстров остановился, развернулся странно знакомым движением, словно змей свернул кольца, и посмотрел мне прямо в глаза.

- Сателлит, – насмешливо произнес тот, кто был так похож на претора Великого Рима из моего видения. – Ты все еще не понял, что эта девушка не для тебя? За все это время не понял?

- Причина? – поинтересовался я безразличным тоном, приваливаясь плечом к стене.

- Со мной ей ничего не будет угрожать, я могу дать ей то, чего она заслуживает. Ты принесешь только несчастья. Отступись, – он прищурил глаза, чуть склонил голову к правому плечу, вновь вызывая этим ощущение дежа вю.

- Ты бредишь, – я перешел на «ты», не видя смысла даже для вида придерживаться вежливого тона. – Я пока не услышал причины, по которой я должен отступиться. И не вижу смысла в дальнейшем разговоре.

Развернувшись, я сделал несколько шагов, когда мне в спину полетело:

- Ты все равно проиграешь, сателлит.

Не оборачиваясь, показал ему оттопыренный средний палец и встал к Сливе и Максу.

- Что ему надо? – спросил Макс.

- Леща, – усмехнулся я.

- На рыбалку что ли? – не сразу понял меня Слива.

- Угу, на реброломалку, – мрачнея, ответил я и переключил внимание на бармена.

Когда мы уже спускались вниз, я скользнул взглядом по нашему столику и не увидел свою богиню. Тут же обшарил зал и успел увидеть, как она уходит с Быстровым. Он положил ей руку на плечо, но Лина скинула. Вспышка. Перед глазами Оливия и Кастор Целий, по-хозяйски обнимающий ее. Девушка нервно дергает плечом, и рука претора падает вниз. Я вновь вернулся в «Хоррор», только вернулся на пустой, во мне сейчас бурлили эмоции Юлиуса. Впрочем, это мои эмоции. Ярость, ревность, ненависть. Кажется, еще мгновение, и меня разорвет от гнева.

- Влад…

- Я сейчас вернусь, – говорю я совершенно спокойно, умудряюсь даже весело подмигнуть нахмурившемуся Михе.

Сейчас я молюсь только об одном, чтобы Быстров дал мне повод…

Лина

Никогда не предполагала, что можно ощущать такое невероятное безграничное счастье. Так волнующе и чарующе. Будто моя сущность переплелась с его, наполняя и дополняя друг друга. Всю неделю я летала как на крыльях, безудержно улыбаясь и наслаждаясь каждым мгновением, проведенным рядом с любимым. Даже нашла в себе силы признаться ему в своих чувствах, и вновь утонув в карих глазах трепетать в надежных руках, слушая ответные слова. Был только он, и музыка, что соединила нас. Невероятное притяжение, заставляющее позабыть обо всем на свете. Ника лишь подшучивала, что такими темпами я скоро буду парить над землей и ослеплять своим сиянием окружающих, как маленькое солнце. А я… да, я сияла. Сияла так, что сама слепла, расплываясь в идиотской улыбке и ловя на себе каждый раз нежные взгляды Влада.

Лишь происходящее в университете выбивалось из общей волны счастья, окуная меня в проблемы реальности. Гоблин зверствовал, заставляя меня раз за разом посещать его кабинет, в тщетных попытках получить допуск к экзамену. И каждый раз заваливал меня ошеломляющими мой мозг вопросами. Кажется, его даже не особо волновало, что они относились к категории высшей психологии, той, которую мы должны были начать изучать только на следующем курсе. На мое возмущение о том, что данный материал мы еще не проходили, он лишь ухмылялся, и неизменно язвительно отмечал, что это знает и первокурсник.

- Этот вопрос из Дифференциальной психологии! Я просто не могу знать на это ответ! Мы не проходили этой темы! – едва не пуская пар из ушей от злости, я отшвыриваю очередной листок с вопросами на преподавательский стол, резко поднимаясь со стула и сверля яростным взглядом ухмыляющегося профессора.

- Деточка. На вопрос о различиях социальных подгрупп ответ может дать даже школьник! А вы второкурсница, которая уже не первый год изучает тонкости этого дела! И о каком допуске идет речь? – мужчина плавно встает, и огибает стол, под моим напряженным взглядом, подходя вплотную ко мне. – Евангелина, вы же умная девушка. Зачем создавать и себе и мне лишние проблемы?

- Я вам проблем не создавала. Их создали вы сами, своим нежеланием дать мне допуск, – мрачно процедила, сжав руки в кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони, причиняя легкую боль.

- Неужели вы настолько недалеки, что попытки привлечь ваше внимание к моей скромной персоне вас лишь злят? – с неожиданно мягкой интонацией улыбнулся Гоблин, и кончики его пальцев очертили дорожку по моей скуле до губ. Я отшатнулась, растеряв все слова от ужаса. Это он на что сейчас намекает?

Увы, за моей спиной лишь стол, в который я и уперлась, тщетно пытаясь сохранить дистанцию. Преподаватель делает еще один шаг ко мне, сокращая расстояние и обдавая смрадом дыхания.

- Сергей Юрьевич, что вы себе позволяете? – дернулась и резко отвернула лицо, когда к нему стали стремительно приближаться губы этого мерзкого типа. – Отпустите! – попытку к бегству совершить не удалось. В мужике неожиданно обнаружились силы удержать меня на месте.

- Ну не сопротивляйся ты так, милая. Сделаешь то, что я так хочу уже второй год – и будет у тебя допуск. Даже нет, автомат по всем предметам за этот год, который веду у вас я, – Гоблин мерзенько улыбнулся, недвусмысленно притиснувшись и впечатываясь пахом в мое бедро, от чего меня передернуло от отвращения.

- Лина, ты там скоро? – неожиданно раздавшийся за дверьми пустой аудитории голос Ники спас меня от дальнейших домогательств. Мужчина поспешно отступил, все так же не сводя с меня своих мутных глазок болотного цвета.

- Сейчас иду, Ник! – я поджала губы, и, жалея, что не могу убивать взглядом, пулей сорвалась с места, подхватывая на бегу свою сумку с первой парты. – И Сергей Юрьевич, – я замерла на полпути, повернув голову в сторону замершего у кафедры преподавателя – То, чего вы хотите – никогда не случится.

- Тогда ты отчислена, – с ухмылкой процедили мне в ответ, и я скрипнула зубами, продолжив свой путь на выход. В понедельник разберусь с этим уродом. Сейчас домой, где меня ждет мое кареглазое чудо, с его невероятной тягой позажимать меня по углам, и целовать до кругов перед глазами, будто не в силах терпеть без меня и минуты. Только вот от гадких ощущений прикосновений к себе Гоблина надо отмыться. А завтра уже полуфинал, от мыслей о котором трясутся поджилки. Даже отчисление так не пугает меня, как мысль о том, что мы можем провалиться.

Нет, мы просто обязаны пройти в финал! Я тряхнула головой, отгоняя упаднические настроения, и, дабы не вызывать подозрений у Ники, нацепила на лицо свое стандартное после общения с Гоблином унылое выражение.

- Что, опять? – нахмурилась подруга, увидев мое лицо. Я лишь мрачно кивнула, с силой захлопывая за собой дверь. А на улице, сверкая хромированными боками, меня уже ждал мотоцикл и его хозяин, небрежно прислонившийся на это орудие пыток для моих нервных клеток.

- Привет, – все тягостные мысли и проблемы тут же улетучились, стоило мне увидеть улыбающегося парня, и отблеск заходящего солнца в темных очках, которые Влад нацепил на кончик носа, смотря, как я приближаюсь к нему, поверх черных стекол.

- Привет, кис, – меня поймали в такие теплые объятия, и одарили нежным поцелуем, забирая остатки тревог, все еще витающих где-то на периферии сознания. В душе тут же запели птицы, выгнулась дугой двойная радуга, и заскакали единорожки, разлетаясь серебряной пыльцой, и опять собираясь обратно. В общем, все то, что я считала розовым бредом для влюбчивых романтичных девиц, сейчас накрыло меня по полной.

- Ну-у..- за моей спиной деликатно покашляла Ника, тренькнув звоночком отцепленного с велопарковки двухколесного транспорта – До понедельника, тогда. Хотя, хотелось бы, видеть тебя и почаще. Но этот жмот тебя, увы, опять никуда не отпустит, – девушка демонстративно прожгла Влада притворно возмущенным взглядом и подмигнула смущенной мне, взбираясь на своего «коня».

- Считай, что я Кощей, который чахнет над своим златом, – осклабился в ответ парень, теснее сжав мою талию в своих руках, от чего у меня захрустели ребра, а Ника, расхохотавшись и покачав головой, стартанула с места и быстро скрылась из поля нашего зрения.

- Какой ты Кощей? Драконище! Пусти, ирод, помнешь свое злато, – пропыхтела я, выкручиваясь из кольца рук. Но улыбка предательски выдавала мое настоящее отношение к происходящему.

- Какая прелесть, – от голоса, раздавшегося неподалеку, у меня волоски на руках встали дыбом. Поворачиваться лицом к Гоблину, оказавшемуся свидетелем обнимашек мне не хотелось, но настроение упало на несколько отметок вниз. Передернула плечами и, схватив с сидения пристроенный там шлем, поспешно натянула его на голову, скрывая перекошенное лицо за затемненным забралом. – Золотникова, в понедельник с зачеткой ко мне. В последний раз дам вам попытку пробиться в поток допущенных, – все же проник в шлем приглушенный голос преподавателя, и я опять передернула плечами, пренебрежительно качнув головой. То, что он попытается повторить свои домогательства, я отчего-то не сомневалась.

- Кис, все в порядке? – Влад обеспокоенно посмотрел на меня, и после моего кивка тоже уселся на байк. Взревел мотор, и я плотно приникла к спине моего дракона, обхватив его руками за торс. Мы умчались с университетского двора, обдав фигуру хмурого бледного до зеленцы мужчину потоком ветра и пыли. Я решила пока Владу не говорить о проблемах с преподом, прекрасно понимая, к чему это может привести. Как минимум у кого-то будет сломано что-то, как максимум – Влад его просто прикопает за гаражами, даже не разбираясь.

Дом нас встретил, мягко говоря, странными ароматами. Скинув куртку на вешалку, я принюхалась, и тут же зажала нос пальцами.

- Фу, Влад, чем у нас так воняет? – парень потемнел лицом и, бросив ключи от байка на тумбочку, заложил руки за голову и потянулся. Из моей головы тут же вымело все думы о витающем в воздухе кисло-горелом запахе, сузив круг моего внимания на подтянутом теле и перекатывающихся под тонкой тканью футболки мышцах. Этот идеал, и весь мой, подумать только!

- Не важно, чем пахнет. Я соскучился, – усмехнулся парень, и привлек меня к себе, вырывая из накатившего ступора. Вот и каждый раз так! Знает же, что я подвисаю при виде его тела, и каждый раз нагло пользуется этим.

Вот и сейчас меня наградили тягучим горячим поцелуем, и совершенно по варварски подхватив на руки, закинули на плечо.

- Эй, пусти! Ты что творишь? – я вяло дрыгалась, прекрасно понимая, к чему идет дело. Скоро ходить не смогу такими темпами. И, хотя я каждый раз наслаждалась нашей близостью не меньше него, отдаваясь на волю чувств, эмоций и ласк – но за такой повышенной активностью его либидо все равно не поспевала. Говорят, мужчины думают о сексе каждые семь секунд? Что же, мне, видимо, попался тот самый 1%, что думает о нем каждый миг.

- Я – дракон, ты – моя добыча! И я тащу тебя в пещеру! Любить свою добычу буду! – громогласно возвестили мне и, опрокинув на постель, тут же набросились с поцелуями, не давая и слова вставить.

Когда я, все же смогла отдышаться от очередного приступа любвеобильности Влада, вновь ощутила этот мерзкий запах гари, щекочущий ноздри. Влад растянулся рядом, блаженно жмурясь и перебирая мои волосы кончиками пальцев, периодически поднося к лицу и вдыхая их запах. Улыбнувшись, чмокнула его в уголок губ и сползла на подрагивающих ногах с кровати.

- Ты куда? – чуть хрипловатым голосом поинтересовался Влад, сев на кровати и наблюдая, как я натягиваю домашние шортики и майку.

- Ну, одной любовью сыт не будешь. Надо ужин приготовить, – хмыкнула, и покинула комнату, быстро пошлепав босыми ногами по направлению к кухне.

- Лин, не ходи туда! – неожиданно тревожно отозвался парень, но я уже замерла на пороге, в шоке округляя глаза.

- Влад… – я задохнулась, не находя цензурных слов – Это что такое?!

- Ну-у-у.. – протянули за спиной, и талию обвили сильными руками, притянув к обнаженному мужскому торсу. – Вообще – то это планировался романтический ужин… Но как-то… Не вышло.

- Боже, за что? – я закатила глаза, будто пытаясь найти поддержку у высших сил.

Но потолок молчал, и вновь пришлось опустить взгляд на самое натуральное поле боя, в которое превратилась кухня. В мусорке высилась целая гора картофельных очистков. Причем, зачастую попадались такие, что складывалось впечатление, будто там лежит целая, но нарезанная на толстые ленты картофелина. Потолок над плитой был подкопчен. Все ровные поверхности были заставлены разнообразием посуды. Грязной посуды, с ошметками какого-то мяса и потеками нечто, что, видимо, должно было стать соусами. В сторону раковины было вообще страшно смотреть. А посередине стола гордо возвышалась ваза с алой розой, одинокая красная свеча и бутылка вина.

- Романтик во мне только что сдох в конвульсиях, – со смешком выдавила я, смутно представляя с чего можно начать уборку. – Вместо ужина при свечах, у нас будет романтическая уборка.

Освободилась из напрягшихся рук парня и, ступая, будто по минному полю между пятнами чего-то липкого на полу, пробралась к раковине, заглянув в нее.

- Кастрюлю моешь ты. Тут моих сил не хватит, – мрачно изрекла, рассматривая склизкое буро-черное днище посудины. Тяжкий вздох за спиной провозгласил о том, что Влад предпочел бы выкинуть испорченную кухонную утварь, лишь бы не отскребать с нее последствия своей готовки. – И не вздыхай мне тут! Сам говорил, что кроме сосисок ничего готовить не умеешь.

- Хотел тебе приятное сделать, – буркнул Влад, оттесняя меня от раковины и включая воду. Я улыбнулась, погладив хмурого парня по спине и, поцеловав в плечо, осмотрелась в поисках тряпки.

- Поверь, твоя попытка приятна. Просто последствия…впечатляют, – Влад фыркнул, и я вновь прильнула к нему, привстав на цыпочки и поцеловав в подбородок. Парень заметно расслабился, но все еще продолжал обиженно дуться. – Если в следующий раз захочешь устроить мне романтический ужин – мне будет достаточно тебя, двух бутылок пива и сухариков, и прогулки по ночному Питеру.

- Договорились, – Влад расплылся в широкой улыбке, и, спеленав меня мыльными руками, смял мои губы поцелуем. Вот за его улыбку, и за эти объятия и нежность я готова ему простить все на свете. Даже такой погром.

Уборка заняла прилично времени. Уже глубоко за полночь, вымотавшаяся и с ноющей спиной, я прижималась к мерно посапывающему парню и размышляла. А думы были отчего-то не радостными. Сейчас нас связывает совместная работа для полуфинала. Потом же мы вновь станем соперниками. Смогу ли я потянуть? Ведь прямо сейчас хочется сдаться и отдать победу Владу. Ему это нужно, я вижу по глазам. Ему важно доказать отцу, что он тоже чего-то стоит. А у меня же определенной цели нет. Победы на этом конкурсе хотел Ден, а теперь он сбежал, из-за собственной дурости попав в переплет. Так и не придя ни к каким дельным решениям данной проблемы, я плотнее приникла к горячему телу видящего десятый сон Влада и прикрыла глаза, практически мгновенно проваливаясь в очередное видение. Я иду, кончиками пальцев касаясь нежных лепестков асфадел. Вокруг неясными тенями мелькают души почивших. Но мне не страшно, многих из них я сама привела сюда, дабы подарить покой. Души что-то шепчут, но их шепот вязнет в полумраке, так и не донося до моего сознания смысла этого бормотания. Дорожка под ногами резко сворачивает влево и вверх. Огромное серо-черное цветочное поле остается за спиной. Я же, уверенно подхватив подол черной туники, мягко ступаю по тропинке, ведущей к ослепительно сияющим воротам на вершине горы. Дыхание сбилось от длительного подъема, но меня не беспокоит это. Да, я могла бы простым щелчком пальцев переместить себя туда, но не хочу. Хоть так, со сбившимся дыханием и ощущая, как под ступни в легкие сандалии забиваются мелкие камушки, я могу почувствовать себя хоть капельку живой. То, что не суждено испытать никогда.

- Макария, тихого забвения, – неожиданно приятный бархатистый и будто бы обволакивающий голос прозвучал совсем рядом. Вздернув бровь, убрала руку от кованой ограды, повернув голову на звук.

- Гипнос? Что ты тут забыл? – сложив руки на груди, наблюдаю за приближением сущности, перетекающей в воздухе подобно туману. – Соберись уже воедино. Хватит твоих штучек.

- Не злись, детка, – мужчина воплотился прямо передо мной с улыбкой. Я скептично осмотрела его с ног до головы, покачав головой.

- Опять ты весь серый. Как так можно? Ни одного яркого пятнышка, – поддела кончиком пальца серебристо-серую ткань мужской туники и подкинула ее в воздух. – Уныло.

- На работе развлекаюсь яркими красками. А тут – не хочу выделяться, – Гипнос усмехнулся, погладив меня по волосам. – Куда идешь?

- В гости к Мойрам. Они обещали мне что-то интересное показать, когда в последний раз навещали Аида, – я вновь развернулась, и взялась за решетку ограды, потянув на себя, но мою руку накрыла ледяная ладонь Бога Забвения.

- Мне тоже бывают видения, Макария. И недавно одно было…крайне любопытное. Рассказывать то, что я увидел – не буду. Скажу лишь одно – моего затылка неожиданно касается обжигающе горячая вторая ладонь, и по телу проносится странная дрожь резонанса от этих прикосновений. – Мой дар тебе понадобится. Как и ему.

- Кому ему? И что за дар? – я резко разворачиваюсь, но за спиной уже никого нет. В сердцах топнула ногой, и все же вошла в обитель почивших героев, где располагался домик трех старух. Гипноса теперь не найти, опять ушел в свой мир снов, а жаль.

Вокруг все было ослепительным, что резко контрастировало с привычным мне черно-серым мраком обители отца. Зеленели деревья, тихо шелестя на ветру кронами. Цвели прекрасные цветы, наполняя чуть приторным сладким ароматом воздух. Тут и там мелькали яркие стайки птичек. В отдалении располагались белые, увитые виноградником беседки. Тут присутствовал дух радости, благополучия и…счастья? Да, наверное, именно так. Я нечасто посещала эти места, хоть и тянуло побродить по дорожкам, наслаждаясь солнечным светом. Но дела, будь они неладны, не оставляли времени на расслабление. В отличие от других богов – нам с отцом и его помощницами некогда было посещать пиры и возлежать на подушках, наслаждаясь в приятном обществе. Бросила безразличный взгляд на шумную веселую компанию еще совсем юных геройски погибших душ, и поджала губы.

- Ты великолепна, – передо мной встала высокая фигура, на миг затмевая собой свет и мешая мне пройти. А времени оставалось все меньше, уже совсем скоро отец может хватиться моего отсутствия.- Добро пожаловать в Сады Героев, прелестница.

- Дай пройти, душа, – вздернула подбородок, желая развеять этого наглого мальчишку, да так и застыла, наткнувшись на добрую улыбку и теплый, пробирающий до самого основания взгляд карих глаз.

- И куда же спешит столь прелестная девушка там, где, по сути, и спешить уже некуда? – улыбнулся парень еще шире, а я неожиданно смутилась, отведя взгляд. Ощущения, испытанные мной, были в новинку, и я поспешила сбежать, быстро переместившись сразу к домику мойр. К моему великому разочарованию, тех на месте не оказалось, и пришлось возвращаться в свой унылый мир смерти, страданий и сумасшедших душ.

А на следующий день, который мог быть и вечностью, ведь тут, в царстве Аида, время течет по-другому, я вновь вернулась в Сады Героев. И вновь столкнулась с ним. Деметрий оказался одним из приближенных к Ахиллесу, сражающийся с ним вместе и погибший в одной из битв. Постепенно я смогла побороть свою внезапную стеснительность. А вскоре осознала, что полюбила этого бравого воина. Только вот вместе нам быть никто не позволит. Я – богиня, а он – душа, ждущая перерождения. Но это не мешало мне сбегать из унылой серости подземного царства, и раз за разом тонуть в этих невероятных глазах, тайком от посторонних взглядов позволять красть со своих губ поцелуи, и быть по-настоящему живой лишь с ним. Я открыла глаза, чихнув от яркого солнечного лучика, попавшего мне на кончик носа, и улыбнулась. В отличие от предыдущих тяжелых снов о Древнем Риме – этот был просто потрясающим. Хотя и напрягала эта мифологическая тема. Тем более что даже в тех снах со мной всегда был он. Повернула голову, расплываясь в еще более широкой улыбке. Влад посапывал лежа на спине, и прикрыв рукой глаза от солнечного света. А из уголка приоткрытого рта тонкой струйкой стекала слюна. Мой герой! Тихо хихикнув, выбралась из постели и потянулась. Тут же скрипнула зубами и, охнув, схватилась за перетружденную вчера поясницу. Доставил же вчера хлопот этот романтик. Еще раз покосилась на мирно спящего парня и всю внезапно нахлынувшую злость, как ветром сдуло. Все же, какой он миленький. Особенно когда спит. Потерла заспанные глаза и, нагнувшись, поцеловала соню в кончик носа, от чего он забавно нахмурился и, сморщив поцелованную часть лица, причмокнул губами.

После тщательно обследования холодильника, решила приготовить омлет из последнего, что там оставалось. Пока возилась, в ванную протопал заспанный Влад, которого, судя по всему, поднял с постели будильник. Сегодня день полуфинала, и нам предстояла генеральная репетиция. Из ванной послышался шум воды, а потом приглушенное ругательство. Решив утолить женское любопытство, да и просто поприветствовать любимого утром, заглянула к Владу, и меня тут же сгребли в объятия. Странно, но на лице у парня отражался самый настоящий страх. Все же повозмущалась для проформы, но с удовлетворением отметила, что он постепенно успокаивается. Интересно, что его могло так напугать? Неужели этот порезик на щеке? Да ну, бред.

В связи с внезапными утренними обнимашками, завтрак был безнадежно испорчен. С тяжелым вздохом выкинула последнюю нормальную еду в мусор. Пришлось быстро сооружать бутерброды, ругаясь на непонятных мужиков, которые то брутальны по самое не могу, то вот так вот внезапно просто пообниматься по утрам лезут. На кухню вошел Влад, до этого спрятавшийся от возмездия половника все там же в ванной. Повернулась к нему с желанием высказать свое «фе», но не смогла долго удерживать строгое выражение на лице. Особенно после того, как увидела на ранке от пореза прилепленный маленький клочок газеты. Это было так мило, что невольно улыбнулась, приглашая к скромной трапезе.

Не успела и глазом моргнуть, как оказалась сидящей на столе, а между моих ног обосновался мой коварный соблазнитель собственной персоной, крепко сжимая в ладонях мою талию и жадно целуя. Поясницу опять пронзила боль от такого с ней обращения. Пришлось кусаться, хотя внутри таяла, как мороженое на солнышке, а тело горело от рук, скользящих под майкой по ставшей невероятно чувствительной коже.

Выпроводив Влада после завтрака за пополнением запасов продуктов питания, похихикала над тем, как этот кошак поскребся напоследок в двери. Прямо как Жорик, который, кстати, так и остался в моей квартире вместе с Никой, не оценив переезда хозяйки.

Критическим взглядом осмотрела помещение. Хотя спина еще ныла после вчерашних обнимашек с тряпкой на четвереньках, под одобрительные Владовские возгласы про шикарный открывающийся вид, я все же хотела довести дело до конца. А если быть точнее – вымыть запыленные окна, потому как именно на кухне они выходили на довольно оживленную улицу, а Борис явно не заморачивался даже протирать их. И сейчас сквозь мутное серое стекло свет проникал скупо.

Пошурудив в ящике с моющими средствами, извлекла из него спрей для стекол, довольно приличную тряпку и принялась за дело. Морщась от попадающей в нос и глаза пыли смыла первый слой, сразу же брезгливо вынеся тазик с чернеющей водой в унитаз, и вновь забралась на подоконник. Послышался тихий шорох со стороны коридора, и я ухмыльнулась, увидев медленно подкрадывающегося к кухне Влада.

- Я тебя вижу, можешь не подкрадываться,- выдала я ему то, что он обнаружен, но вместо ответной улыбки увидела лишь странную тревогу в глазах.

- Линочка, миленькая, слезь с окошка, пожалуйста, – дрогнувшим голосом попросил парень, и я вздернула бровь.

- Домою и слезу, – подхватила спрей, с целью уже довершить начатое дело.

- Маленькая моя, пожалуйста, слезь с окна сейчас, – рычит неожиданно парень, и я вижу, как сжимаются его кулаки.

- Не рычи на меня, – фыркнула, и потянулась тряпкой к разводам на верхней части рамы.

- Лина, любимая, слезь с этого чертова окна. Немедленно! – шипит, на лице желваки ходят, а я не понимаю, что его так взбесило?

Вот еще! Будет тут мне приказывать этот убивец посуды мыть или не мыть окна! Хмуро покосилась на замершего посреди кухни парня, отметив все нарастающий страх в его глазах. И поняла, что надо бы действительно слезть. Хотя бы для того, чтобы успокоить его. Сделала шаг, нога скользит вперед, и я по инерции взмахиваю руками, ощущая за спиной лишь пустоту. Холодный пот прошиб все тело. Руки тянутся к створке, в тщетной попытке зацепиться, но я промахиваюсь, не успеваю. В ушах свистит ветер, лохматя волосы, а сердце замерло, уже заранее приготовившись остановиться навсегда. Рывок, и я с силой впечатываюсь бедром в стену дома. Вниз, с высоты третьего этажа, на асфальт крупными кусками сыпется штукатурка, отвалившаяся от такого внезапного контакта с моим телом. Визжу, едва не срывая связки, ощущая как перчатка, за которую все же успел ухватить меня Влад, соскальзывает с взмокшей руки. Но нет, он перехватывает мои запястья, и с силой сжимает их. На лице такое отчаяние, будто стоило мне упасть вниз, и он бы без раздумий шагнул бы следом. «Восемь» – звучит в моей голове, и следом отчетливо слышу смешок. А меня уже втягивают в окно, сжимают в крепких объятиях. Влад что-то говорит, на автомате отвечаю, хотя в голове лишь звон, и громыхающий стук сердца, вновь отмершего и разгоняющего запоздалый адреналин в крови.

- Я просто не могу потерять тебя. Ты – все, что у меня есть, – врывается в мое сознание яростный шепот, и меня накрывает. Еще одна возможная смерть, причем по собственной дурости. Боже, какая же я идиотка! Ведь и в прошлый раз он, будто предчувствуя что-то, пытался предупредить, оградить меня. А я каждый раз не доверяю своим внутренним ощущениям.

Мы выпили, дабы унять расшалившиеся нервы. Водка обожгла горло, но я лишь чуть поморщилась. Сейчас именно это нужно, дабы я не тряслась всю дорогу до студии, и меня вновь не накрыло истерикой. Не знаю, что сподвигло озвучить цифру, прозвучавшую у меня в голове. Может от стресса, только что мною пережитого. А может просто из-за того, что надо было поделиться. Зато, я узнала, что Влад не помнит о том случае с люком. Просто позабыл. Спас чью-то жизнь и забыл, выкинув этот эпизод из головы. Накрыло страшной мыслью – а что, если он так же позабудет и обо мне? Мотнула головой, отгоняя эту мерзость от себя. Все же так хорошо было. Тихо спокойно счастливо прожили целую неделю! И никаких неприятностей, кроме Гоблина, не происходило. Так почему сейчас? И опять этот голос, явно издеваясь, ведет отсчет. Сколько у него еще в запасе попыток? Отчего-то показалось, что осталось немного. Всего чуть-чуть, и если я выдержу…если МЫ выдержим, то все будет хорошо. Истошно заорал телефон Влада, той самой мелодией, что он недавно поставил на этого фашиста Миху, любящего объедать девушек на мороженое. Как пружина, резко распрямившись, выстрелило в никуда скопившееся напряжение и мы расхохотались. Он все звонил и звонил, а мы не могли остановиться. Наконец, Влад бережно ссадил меня с колен и пошел в комнату, проверять телефон. Я же, встряхнувшись, побрела в спальню одеваться. Звонок нашего личного гестаповца мог означать только одно – нас срочно вызывают на расстрел, тьфу, на репетицию. Отрепетировали, немного поприпиравшись с группами по вопросу личных отношений и причастности к ним наших опозданий весеннего настроения. На душе было тревожно, или же это так сказывались остатки нервозности, после падения. Не знаю, но в бар я входила, уже находясь в более спокойном состоянии, чем была на репетиции. Отметила, что тут присутствовали и несколько групп, выбывших в предыдущих турах. Как выяснилось, ребят пригласили в качестве разогрева перед нашим выступлением. Приятно, блин. Так и почувствовать себя большими звездами можно. Вскоре подоспели и остальные ребята, прикатившие чуть с отставанием на микроавтобусе. Почти сразу за ними подоспели и конкуренты. Немного яда с двух сторон, ожидаемое бахвальство от представителей всех полуфиналистов, и я даже расслабилась, умиротворенная общей атмосферой. Незадолго до назначенного времени в двери бара вошли и члены жюри. Быстров прошел мимо, скользнув по нам отстраненным взглядом, но неожиданно вернулся, ухмыльнувшись.

- Добрый вечер, Евангелина, – поздоровался он со мной, посмотрев прямо мне в глаза. – Желаю вам удачи, – я вскинула брови и, улыбнувшись лишь уголками губ, кивнула. А Быстров уже впился темными глазами во Влада, казалось, пытаясь проткнуть его взглядом как кинжалом. – Тебе опять повезло, сателлит? Надолго ли?

После чего сразу удалился. Илюха покрутил пальцем у виска, переглянувшись с пожавшим плечами Штурмом.

- Что это было? – спросил Миха, оборачиваясь к Владу.

- Без понятия, – парень пожал плечами, но я заметила, как сжались его кулаки. Дабы успокоить разозлившегося так не вовремя Влада, нырнула ему под руку, прижавшись к теплому боку и уткнулась носом в плечо. Я запомнила, что когда я рядом, он всегда более расслабленный, и сейчас нагло этим воспользовалась.

На сцену выползли первые из разогрева, и я с любопытством повернула голову, посмотрев на выбывших. Они, как и наши конкуренты, отыграли неплохо, но у меня в крови уже бурлила уверенность в нашей победе, и я попыталась зарядить ею остальных. Хотя парни уже и сами себя успели раззадорить к тому моменту, как настал наш черед. Мы поднялись на сцену, и, поймав обеспокоенный взгляд Влада, улыбнулась, переплетая наши пальцы. Вступление, и наша песня разносится по помещению, зданию, улицам города. Мне казалось, она доходит до самых звезд, и до глубин ада. Она лилась из наших душ, мы вложили в нее частичку себя, и готовы были поделиться этим с миром. Хотя сейчас для меня остались лишь сияющие карие глаза, с вспышками золотых искорок в них. Я не могу отвести взгляд, для меня мир сужается только до нас двоих. Песня уже закончилась, а я все не в силах отвернуться, разорвать этот зрительный контакт означает вновь вернуться в реальность. Руки Влада бережно сжимают меня, а на губах играет мягкая улыбка.

– Воу! Только сексовать тут не начните, – фраза Макса, брошенная едва слышно, все же разрушает наше единение, и я хмыкнула.

-Пропалились, – ответом мне стал морозящий в жилах кровь голос Быстрова.

- Освободите сцену, – и мы неспешно, собрав инструменты, удалились, тут же разместившись вновь за нашим столиком.

Парень из вылетевшей группы, подошел к нам и шлепнул Влада по плечу. Хм, знакомый?

- Отожгли, – подмигнул он. – Если пройдете дальше, как будете играть?

- Нас рассудят боги, – усмехнулся Влад, и я удивленно покосилась на него, сразу вспомнив сегодняшний сон. – Кто бы ни выиграл, это не затронет того, что есть между нами.- А вот это слышать было приятно до невероятности. Ведь не далее как вчера, я терзалась по этому поводу.

Влад перекинулся еще несколькими фразами с парнем. Оказалось, что тот лишь подменял одного из гитаристов в группе, и сейчас в свободном поиске. Влад даже тонко мне намекнул, что нам как раз нужен басист. Это место я никому отдавать была не намеренна, но чтобы не обидеть парня ответила нейтрально.

- В финал проходят «Дэос» и «Сателлит». И пусть вас рассудят боги, – окончание фразы прозвучало насмешливо.

Я переглянулась с Владом, а новый знакомый удивленно поинтересовался:

- Подслушивал что ли?

Ну да, в таком гвалте, что устроили после нашего выступления, и подслушивал? Каким феноменально избирательным слухом нужно обладать! Хотя, мне в любом случае это совпадение фраз не понравилось, заставив как-то внутренне напрячься. Отмечать победу решено было вместе. И пусть мы опять конкуренты – неделя совместной работы прилично сблизила ребят. Интересно, не этого ли добивались члены жюри, ставя подобное задание? Ведь действительно, противоборствовать с приятелями сложно. Влад поцеловал меня в макушку, и вместе с Максом и Сливой направился к бару, набрать алкоголя. Я откинулась на деревянную спинку, и на миг прикрыла глаза. Что будет, если выиграет «Дэос»? Владу придется вернуться домой, и потакать этому ужасному типу – своему отцу. А значит, он не сможет быть со мной, женится на какой-нибудь расфуфыренной фифе и все. А я же останусь за кадром, в прошлом. Максимум, на ролях любовницы. Буду ли я эгоисткой, признав, что мне все сильнее хочется проигрыша собственной группы? Да, однозначно. И как быть?

- Евангелина, могу я с вами переговорить? – перекрикивая шум музыки, ко мне склонился Быстров, собственной персоной, криком выводя меня из задумчивости.

- Дерзайте, – приоткрыв глаза, пожала плечами, с некоторым сожалением отметив что фингал под глазом уже рассосался.

- Тут слишком шумно, а вопрос серьезный. Давайте выйдем на лестницу, – с тяжелым вздохом поднялась с места. Константин улыбнулся, и пока мы шли на выход, даже попытался положить руку на мое плечо, но я стряхнула его с себя. Ощущения были не менее противными, чем когда меня касался Гоблин.

- Так о чем вам так срочно и серьезно нужно поговорить? – сложив руки на груди, прислонилась спиной к стене.

- Евангелина, ты же понимаешь, что у тебя и этого…Климова нет будущего? – я нахмурилась. Кулаки непроизвольно сжались от такого заявления, но решила дослушать до конца. – Это сейчас, работая в команде, вы сблизились. А теперь вы опять соперники. Ты же понимаешь, что ты его потеряешь, когда выиграешь? Такие, как он, проигрышей не потерпят.

- И какое вам до этого дело? – я изогнула бровь, демонстративно пренебрежительно хмыкнув, хотя в груди болезненно кольнуло.

- С ним ты постоянно подвергаешься опасности, Евангелина, – Быстров подступил ближе, нависая. – Да и такие, как он, не остаются надолго с одной девушкой. А ты не заслуживаешь участи быть брошенной.

Дверь открылась, и на лестницу вышел Влад. На его лице застыло уже знакомое выражение, окаменевшая маска, за которой отчетливо бушевало пламя ярости. Быстров повернул голову в его сторону, не утруждаясь даже отойти от меня.

- Все поешь, соловей, заливаешься, – не скрывая злой иронии, спросил Влад.

Он протянул ко мне руку, и я поторопилась к нему, спеша сбежать от неприятной близости продюсера.

-Пою, жаль песня до нужных ушей не доходит, – покачал головой Константин, с явным сожалением посмотрев в мою сторону.

- Нам чужие советы не нужны, – фыркнула, тесно прижавшись к Владу, чувствуя, как сжимаются и разжимаются кулаки парня, как ходят мышцы под натянувшейся тканью футболки.

- Не, не соловей. Паучок, – усмехнулся Влад, задвигая меня себе за спину. – Работает паучок, не покладая лапок, плетет свои сети. А лапки-то можно и оторвать.

- Влад, пойдем, – погладила ладонью по ходящей ходуном груди, попытавшись успокоить.

- И все же мотылек летит, летит, да прилетит. А вот кузнечик упрыгает ни с чем, – Быстров ухмыльнулся, взмахнул рукой, пошевелив в воздухе пальцами. – Чувствуешь, как все туже сжимается на твоей шее паутинка? Не проворонь момент, – с этими словами, мужчина резко развернулся на пятках лакированных пижонских ботинок и, запустив большие пальцы в карманы брюк начал неспешный спуск по лестнице. Я хмуро наблюдала за удаляющейся спиной.

Влад отстранил мои руки и направился следом.

- А вы, господин Быстров, знаток мира насекомых, – понесся в спину Константину насмешливый голос Влада. – Знаете, у меня имеется желание подискутировать с вами.

- Считаю ниже своего достоинства дискутировать с.. – он замер на миг, окинув насмешливым взглядом Влада, и демонстративно передернул плечами. – С сателлитами.

Влад догнал продюсера, положил ему руку на плечо и резко развернул к себе лицом, отчего Быстрову пришлось ухватиться за перила.

- Достоинство сателлита страдает сильней от того, что ему приходится разговаривать с мразью, и все же я готов испачкаться, слишком интересна тема ядовитых тварей, господин Тарантул.

- Почитайте энциклопедию, господин Климов, – Быстров с брезгливым выражением лица скинул со своего плеча руку Влада, вновь разворачиваясь и продолжая путь. – Тарантулы паутин не плетут. Они хватают свою жертву из засады.

- Влад, прекрати! Идем обратно в бар! – я перегнулась через перила, с беспокойством смотря на мужчин.

- Вы – тарантул, вам видней, как нападать, господин Быстров, – казалось, Влад, решил достать продюсера, и на меня внимания уже не обращал.- Только с жертвой не ошибись. – И с этими словами он вновь развернул Быстрова, впечатывая его спиной в стену. Рука, которая умела быть такой нежной, взметнулась, придавливая локтем горло продюсера. – Раздавлю без жалости.

- Дави, – со странным спокойствием усмехнулся Константин и, подняв руку, пошевелил пальцами прямо перед лицом взбешенного Влада. – Прямо на ее глазах дави, сателлит. Покажи свою темную сторону.

- Зачем здесь? – усмехнулся Влад, перехватил Быстрова за шиворот и подтолкнул вниз. – Предпочитаю свежий воздух, так смердеть будете меньше. – И они скрылись из вида.

- Влад! – вновь крикнула я, но безуспешно. Меня будто не существовало. Мысли панически крутили шестеренки в голове. Если он изобьет Быстрова – «Сателлит» наверняка исключат из турнира! А Владу нельзя проигрывать. Не так и не сейчас.

Нервно осмотревшись, рывком дернула дверь бара, и пулей понеслась в зал к столику, где отмечали победу обе наши группы.

- Парни! Помогите! – пытаюсь отдышаться, параллельно схватив ничего не понимающего Макса за рукав и пытаясь утянуть эту махину за собой. – Да подними же свой зад! Он же его сейчас убьет!!! – уже истерично заорала я.

- Кто и кого и убьет? – переспросил Макс. – Мелкая, толком объясни.

- Влад Быстрова, – выдохнула я. – Скорей!

- Мля, олень, – рыжий поднялся из-за стола.

- Кто? – не поняла я, уже спеша обратно к выходу.

- Оба, – рявкнул Миха и обогнал меня.

Следом за ним, мягко убрав меня с дороги, уже бежал Макс. Слива подмигнул на ходу:

- Не мандражируй, блондя, Влад с головой дружит.

Ага, дружит. Энтомолог, блин, юный натуралист. Меня трясло от тревоги, и от злости. Он же не слышал меня, даже внимания не обращал! В дверях меня оттеснили Штурм и Илюха. В результате, я прибежала последней, успев увидеть лишь, как Влада оттаскивают от потрепанного продюсера. Ни ссадин, ни кровоподтеков на лице Константина не было, только маленькая капля крови на нижней губе. Лицо его было перекошено от злости. Мужчина поправлял одежду, и я поняла, что Влад его успел только хорошенько встряхнуть, и губу Быстров, видно, прикусил сам. Самого Влада удерживали Миха с Максом. Ноздри его раздувались, желваки ходили ходуном, и ярость больше не пряталась под маской ледяного спокойствия.

- Охренел? – орал на него Миха. – Напрочь башню снесло?

- Пусти, – процедил сквозь зубы Влад.

- Хрен тебе во всю морду, – рявкнул рыжий.

- Влад, заканчивай, – скривился Макс. – Чтобы там не произошло, оно того не стоит.

Я встала перед моим сателлитом, обняла его лицо ладонями и заглянула в глаза:

- Влад, хватит, остановись.

Выражение карих глаз смягчилось, Влад заметно расслабился и уже не сводил с меня взгляда.

- Евангелина, – голос Быстрова звенел от злости, но я не обернулась, боясь потерять эту ниточку, связавшую меня сейчас с взбешенным Владом. – Подумайте, о чем я вам сказал. Доказательство моей правоты у вас перед глазами.

Я не отреагировала.

- Сателлит, ты знаешь, что я прав, – ядовито бросил продюсер и направился прочь от нас. В чем он прав, я могла только догадываться.

Как только Константин ушел, парни осторожно отпустили Влада, и он попытался привлечь меня к себе. Но я тут же отстранилась, сдвинув брови к переносице и сложив руки на груди.

- Захотелось поиграть в бравого рыцаря? Или опять в дракона? – полыхнула я взглядом, – Или просто со слухом плохо, а кулаки чесались? Ты зачем к нему полез?

- Бесит, – коротко ответил Влад, воинственно сверкнув своими карими очами в ответ.

-А меня бесит, когда меня не слышат, и слушать, судя по всему, не желают, – отвернулась, возвращаясь к ступеням в бар. – Вы как хотите, а я устала. Забираю вещи и домой, – небрежно бросила в сторону удивленно переглядывающихся парней.

Влад тут же отделился от них и направился за мной. Его рука скользнула мне на талию, но я скинула ее.

- Кис, – позвал он, я промолчала. – Лин, ты так сильно обиделась?

- А ты как думаешь, мне приятно было получать игнор, и тратить последние нервы, пытаясь до тебя докричаться? – вновь скидываю с талии настырную длань, ускоряя шаг. – Я, между прочим, переживала!

- Кис… – Влад хотел что-то сказать, но вскинул лицо к небу и как-то обреченно протянул. – Мли-ин. Лин, прости, меня понесло. Он достал уже со своими советами, выбесил. Черт, кис, да меня трясет от этого урода. Ну, не злись, – и парень все-таки обнял меня.

- Хорошо, – уткнулась носом в грудь, прикрыв глаза и втянув носом родной запах, но тут же вскинула голову, грозно сведя брови. – Но если еще хоть раз…

- Я буду держать себя в руках, честно-честно, – Влад склонился ко мне и потерся кончиком носа о мой висок. – Только… не давай ему больше к себе приближаться. Я зверею, когда вижу эту мразь рядом с тобой.

- Я заметила, что звереешь, – фыркнув, улыбнулась, и прижала ладонь к щеке Влада и погладила. – Не позволю приближаться, насколько это возможно в рамках конкурса.

- Скорей бы все это закончилось, – немного раздраженно сказал Влад. – Хочу остаться только с тобой. Мы с тобой неразделимы, да, родная?

- Неразделимы, – поцеловала своего дракона в уголок губ, улыбнувшись.

- Голубки, вы там помирились уже? – высунулся из дверей бара Илюха, и осклабился при виде нашей обнимающейся парочки. Остальные давно уже вернулись в теплое нутро помещения. – Ну, точно медом обмазанные! Идем праздновать, хватит тут торчать!

Остаток вечера прошел спокойно, и я даже сказала бы тихо, не вздумай напившиеся до белочки Миха и Илья снять себе парочку местных дам, а напоровшись на их молодых людей, устроить легкую драку в курилке. А по ушам от начальства получила почему-то я. И в оскорбленных чувствах поспешила взять покачивающегося Влада, убеждающего Макса, что тот в чем-то не прав, за шкирку, и покинуть сие не гостеприимное место. Хорошо, хоть шефу не нагрубила, а просто удалилась. До дома даже добрались без приключений, хотя Влад все рвался забрать со стоянки своего рычащего механического друга. Отговорила вовремя, хотя пришлось пойти для этого на маленькие жертвы. Кухонный стол с честью выдержал это испытание, хотя и грозил в процессе рассыпаться на кучу щепок. Угомонив, наконец, своего любвеобильно-агрессивного мужчину, прикрыла его одеялом, и встала с постели, на которую мы перебрались во втором раунде. Прошла в ванную, и подцепила с полочки над раковиной цепочку, на которой мерно покачивался серебряный цветок. Именно этот цветок я видела сегодня во сне.

Интересно, что же все-таки означают эти видения?