Самозванец 2. Медальон Великого Воина

Глава 1

«Ты ничтожество, неспособное себя контролировать, и никогда не добьёшься успеха».

Так сказал мне Джонни Персиваль-младший, но был неправ. Да, я не сидел сейчас в золотых покоях с золотым браслетом на запястье, как он сейчас. Пока не сидел.

Зато большая мягкая кровать бронзового корпуса, располагавшегося двумя этажами выше того, в который меня поселили изначально, радостно приняла в свои объятия. Постельное бельё тоже отличалось. Ткань была мягче, плотнее и выглядела на порядок дороже. Не шелковые простыни, конечно, но уже ничего.

Я перенёс скромные пожитки из чёрного корпуса и обнаружил на новом месте полный набор предметов и одежды для бронзовых студентов. Новая форма с новыми пуговицами, отличавшимися цветом и материалом. Более функциональный и качественный рюкзак. На письменном столе лежал простенький планшет, намного уступавший по функционалу тому, который мы спёрли на денёк у Джонни, но всё равно. У меня появился планшет!

Это открывало новые возможности по поиску информации в любой момент. Не придётся идти в библиотеку или ломать глаза, пытаясь что-то рассмотреть в браслете. В общем, в условиях кампуса очень полезная штука. Единственное огорчение, на сети стоял фаерволл, блокировавший доступ к ряду источников. Вот такой «Родительский контроль», чтобы студенты не тратили время на зависание в соцсетях, просмотр мемчиков и чтение новостей о себе и о школе.

Форумы, посвящённые новым Героям, фанатские странички и даже часть разделов официального сайта проекта блокировались сетью, как запрещённый контент. Мы не должны были знать о Школе ничего со стороны зрителя, и не имели возможности общаться с фанатами напрямую, минуя видеокамеры. Общение с родственниками тоже было ограничено: только регламентированные личные встречи (которых пока почти никто не удостоился), никаких созвонов, письма в одну сторону, то есть только исходящие, ну и редкая почта, которую передавали раз в неделю, но вся она читалась и цензурировалась.

Ректор мотивировал это тем, что никто из студентов не должен отвлекаться от учёбы, а сплетни извне о рейтингах и имидже могут сместить фокус на несущественные вещи. Верилось с трудом, но большинству было всё равно. Мы стали звёздами в один момент и пока только учились примерять «короны» и лавры.

И я тоже начал потихоньку привыкать к тому, что моё лицо не сходит с таблоидов. Из «студенческой газеты», которая таковой не являлась, так как велась не студентами, а администрацией школы, я узнал, что обретаю популярность у определённого типажа людей. Преимущественно у скромных девочек-отличниц, а так же у парней, имевших проблемы с законом, у родителей, которые пытаются ставить меня в пример своим оболтусам, не желающим учиться. Они считают, что их дети могут научиться у меня тому, что из любой негативной ситуации можно найти выход и стать героем, стоит лишь только захотеть.

Так что мнение, которое сформировалось у зрителей, доходило до студентов только из одного источника, который жёстко цензурировался. Но в целом наверняка отражал общую картину.

Мой перевод в бронзовый сектор стал чем-то вроде «истории Золушки» не только для зрителей, но и для студентов. Даже моя шайка отщепенцев офигела и вдохновилась. Шен начал больше времени проводить за учёбой, Руби стала меньше краснеть и больше отстаивать себя как на занятиях, так и в общении с другими ребятами. Терр стал разговорчивее и начал подмигивать симпатичным девчонкам. Ляся стала проходить мимо золотых ребят, гордо задрав нос, но не потому что превратилась в зазнайку, а потому что наконец сама поверила, что достойна быть в своём секторе, и не должна стыдиться своего происхождения.

Я же испытывал синдром самозванца во всей красе. Хотя как синдром? Я же и был самозванцем. И наглый журналист, написавший статью обо мне, хоть и понятия не имел, насколько прав, давил на болевые точки. Некий Линн Харрис писал, что путь на Олимп иногда начинается с тюремной камеры. В самой статье он беспощадно прошёлся и по моей личности, и по оплошностям, которые допускал, и по инциденту в магазине, где пострадали люди. Поднимались вопросы, такие как: «Стоит ли прощать вчерашнего заключённого, если сегодня он кого-то спас?» или «Может ли уголовник стать Героем?».

Мне тоже было интересно, но мнения общественности статья не содержала. И если для обычных зрителей комментарии, скорее всего, были открыты, то нам ни прочитать, ни выразить своё мнение не давали. Может, и хорошо, потому что чесались руки. Хотелось высказать этому Харрису всё, что я о нём думал. Но глубокий вдох помог разогнать злость.

Не страшно, если меня видят не белым и пушистым, а опасным и непредсказуемым. В какой-то момент это может даже сыграть мне на руку. Тем более, если изначально создаёшь образ лапочки, то ни один прокол тебе потом не простят. А чего ждать от бывшего уголовника?

Взятки гладки. Но если я проявляю себя как герой, то это обязательно заметят. И уже заметили, судя по росту рейтинговой шкалы.

Я ещё какое-то время повалялся с планшетом в кровати и, наконец, заставил себя встать, чтобы пойти на завтрак. Надел новую форму, расправил ворот, прицепил новый значок Печати Потока с молнией. Смотрелся он действительно не так стильно, как чёрный, Руби была права, но когда-нибудь я заменю его на золотой, так что пора привыкать к изменениям.

Человек такая сволочь, он быстро ко всему привыкает. Бронзовый браслет на запястье уже стал привычен, хотя заменили его буквально вчера. Выглядел он, в отличие от чёрного, совершенно не устрашающе, но надо признать, что и я сам в глазах зрителей и учеников уже не вызывал страха. За месяц учёбы все уже друг к другу более-менее привыкли и знали, что отпетых бандитов среди нас нет. Кто бы что ни натворил в прошлом, все пытались начать новую жизнь. И как ни смешно, самым устрашающим оставался Джонни, потому что имел влиятельного отца и дурной характер.

Но на каждого хитреца найдётся свой мудрец, так что ещё повоюем. А пока…

Я направился к лифтам, вошёл в первый приехавший, поправил ещё раз костюм, рюкзак, посмотрелся в зеркало и перевёл взгляд на камеру в углу кабины. Отсалютовал зрителям и вышел на первом этаже.

Впервые турникеты бронзового сектора впустили меня внутрь зала. Убранство помещения выгодно отличалось тем, что тут поработали над дизайном, приложив усилия и проработав не только функциональность помещения, но и эстетику. На стенах висели картины, в ряд стояло несколько фонтанчиков с питьевой водой, которые были симпатично оформлены мозаикой. Мебель тоже была подороже, хоть и без изысков.

В общем, весь бронзовый сектор выглядел как санаторий вполне неплохого качества. Не элитный, но достойный.

Подошёл к стойкам с меню. На счету было чуть больше двухсот монет ежедневного пособия и сертификат на тройное дневное пособие, полученное за победу в игре-экзамене. Его планировал придержать, не растрачивая на повседневные нужды.

За тридцать монет предлагалось приобрести комплексный завтрак. В отличие от подобного завтрака в чёрном секторе, здесь еда выглядела уже не как в столовой общепита, а как неплохом недорогом ресторанчике. Подача, конечно, не отличалась особым изяществом, но аппараты и лотки с едой выглядели более современными.

Я ткнул кнопку с комплексным завтраком и прошёлся вдоль автоматов с подносом. Мне полагалось три салата на выбор, хотя в чёрном секторе в ассортименте было только два. Каши тоже присутствовали в трёх экземплярах. Потыкав кнопки, прошёлся до конца и с удивлением обнаружил, что десерты тут тоже разнообразнее. И хоть старался ограничивать себя в подобной еде, взял кремовое пирожное с цветастой посыпкой.

Собрав свой комплексный завтрак, развернулся и с удивлением обнаружил, что большая часть студентов наблюдает за мной. Кто-то смотрел прямо, не смущаясь, кто-то бросал редкие взгляды.

— Приятного аппетита, — произнёс я и почти ничего не услышал в ответ. Одна из девочек сказала «взаимно», кто-то из парней кивнул, но большинство просто отвели взгляды.

Я был диковинкой, прорвавшейся в их привычный уклад, и они пока не знали, чего от меня ожидать. И предпочтя их оставить, проследовал к чёрному сектору. Пускай всё обсудят, привыкнут к мысли, что ряды бронзы растут.

Ребята в чёрном секторе встретили меня аплодисментами. Особенно громко хлопали мои отщепенцы. И на удивление — Ляся. Золотая девочка впервые пришла на завтрак не в свой сектор.

— Привет, — поздоровался с ребятами и обернулся к гостье: — Какими судьбами?

— Мы же команда, — пожала изящными плечиками та и поднесла ложку с кашей к губам. Подула на неё и с удовольствием сняла пробу. — Или ты мне не рад?

Я расположился рядом с ней и Шеном, напротив Руби и Терра.

— Конечно рад. Я и сам по идее не должен быть здесь, но в трубу такие идеи, если они разобщают.

— Дело говоришь, — обрадовался Шен. — Терр проспорил мне десятку, — самодовольно произнёс он, закладывая товарища. — гадали, придёшь ты или в бронзовом отсеке останешься.

— Конечно, приду, даже больше — приглашаю вас сегодня к себе в гости. Места в комнате намного больше, чем в прежней. Не настолько, как у принцессы, — подколол Лясю, толкнув плечом, — но тоже неплохо.

Запоздало подумав, что она может обидеться, посмотрел на девушку, но та лишь усмехнулась и произнесла:

— А принцесса тоже приглашена? Или должна сидеть в своей башне с драконом?

— Приглашена. И дракона можешь захватить. Покажешь ребятам. Они ж его пока не видели.

— Какого дракона? — воодушевилась Руби, и Ляся увлечённо начала рассказывать им про свою двуглавую змейку Доппио.

А меня заинтересовал другой вопрос. Чисто коммерческий. Если ежедневное пособие в бронзе составляет сто монет, что в десять раз больше, чем в чёрном, то можно ли приобрести тут десять комплексных обедов по три монеты?

И пока они обсуждали, я двинулся к стойке с раздачей еды. Потыкал меню и с удивлением обнаружил, что при прикладывании браслета для оплаты цена сразу возрастала до тридцати монет. Отменил операцию и вернулся к столу.

Такой бизнес-план полетел псу под хвост. Стало понятно, что администрация предусмотрела подобные варианты, чтобы исключить барыжничество в Школе. Некоторые предметы для покупки среди студентов были доступны только определённым секторам по определённым ценам, а те, что имелись во всех секторах, индексировались при оплате. Так что купить канцелярку по цене чёрных бронзовый не сможет.

Но что если чёрный купит несколько предметов и попробует перепродать бронзе по меньшей? Эти вопросы я отложил пока с мысленной пометкой «разобраться». Наверняка, есть лазейки, на которых можно сыграть. Другой вопрос, не последует ли за этим наказание?

— А можно попробовать твой десертик? — с горящими глазами произнесла Руби, целясь вилкой в мою тарелку, и Шен хохотнул так, что даже хрюкнул.

Я подвинул блюдце.

— Забирай.

— Могу сыр отдать, — предложила Руби, и тут уже Шен навострил уши.

— А у меня леденцы есть, — предложила Ляся.

— Кажется, мы только что положили начало для новой традиции — вкусняшки для всех, — произнёс Терр, выдвигая в центр стола упаковку крекеров.

— Как тебе в бронзе? — поинтересовалась Ляся, угощаясь сыром.

— Комфортней в плане быта, обзавелся планшетом, но пока не прижился. Хотя сегодня первый учебный день, так что говорить рано.

— Ясно, — задумчиво произнесла она.

— У тебя всё в порядке?

Легкие нотки грусти в голосе выдавали, что девушка о чём-то хочет поговорить, но не решается.

— Нормально, — начала она, но потом серьёзно посмотрела и решилась сказать: — В целом всё хорошо, правда. Но в золотом секторе меня теперь либо обожают, либо считают предательницей. Кто поближе к Донни, естественно, относятся ко второй группе. И это неплохо, с одной стороны, ведь так больше острых моментов, больше эфирного времени, больше рейтинг, больше поблажек в плане оценок. Но сам Джонни… Он теперь просто меня ненавидит. Даже страшно.

— От любви до ненависти… — прошептал я.

— Что? — не поняла она.

— От любви до ненависти один шаг.

— А ты философ! — Ляся усмехнулась, и Руби поддержала её в этом рассмеявшись.

— О да… Я ещё не так могу! — Гордо расправив плечи, изрёк: — Волк не так силен, как лев, но и через обруч в цирке он не прыгает.

— Кстати, — встрепенулся Террн. — Ты назвал меня как-то интересно после экзамена. Тотошка, кажется? Что это? Откуда?

— Это кличка одного героического пёселя из сказки. Не знаешь такую? Про волшебника, который даровал героям храбрость, мозги, сердце и возможность вернуться домой.

— Мне б не помешала храбрость, — задумчиво произнёс Шен.

— Она у тебя уже есть, дружище. Вспомни, как ты уделал Джонни, когда тот пытался натравить тебя на нас.

Он зарделся.

— А мне б не помешали мозги, — заржал Терр. — Тотошка не просил мозги?

— Нет, он был идеален с самого начала, — заржал я. — Вы серьёзно не знаете эту сказку?

— Не-а. Но мне нравится имя. Тотошка, — мечтательно проговорил он. — Звучит героически.

— А то ж, ещё как.

— Я не против, если начнёте меня так звать. Будет мой позывной.

— А кому нужно было сердце? — спросила Руби.

— Железному дровосеку. Он очень хотел почувствовать то, что чувствуют люди, поэтому просил сердце.

— А кто хотел вернуться? — опять спросила она.

— Главная героиня. Девочка попала в чужой мир и очень скучала по своим родным.

— Наверное, я б тоже скучала, — задумчиво произнесла Руби, накручивая красные пряди на палец.

— А я нет, — резко произнесла Ляся. Мы тут все словно в другом мире, наши жизни кардинально изменились и больше никогда не будут прежними. Мы теперь не те, кто жил обычную жизнь, мы в каком-то смысле никогда не вернёмся домой. И смысла скучать по прошлому нет никакого. Ведь и мир вокруг нас тоже больше никогда не будет прежним. Изменилось всё и для всех. И придётся научиться жить в новой реальности, приспособиться и определиться, чего мы стоим, кем и как будем дальше проходить свой путь.

Все, казалось, впервые об этом задумались. Кроме меня. Я, как никто, ощущал озвученное ею. И тут же вспомнил записку: «Я знаю, что ты не тот, за кого себя выдаёшь».

Так и хотелось спросить отправителя: «Знаешь? А может, и мне расскажешь, за кого я себя выдаю?».

А то я уже сам начала путаться. Я попал в это тело путём загадочного переноса, открыл способности не очень похожие на те, что были у прежнего владельца. Прижился здесь и даже перестал чувствовать тягу домой.

Я прирос. Влился. Мимикрировал. Даже острые черты лица (чужого лица!) стали мягче, плавнее и начали слегка напоминать мои собственные. Возможно, сон, тренировки и хорошее питание сделали своё дело, вот и похорошел. Но не очень верилось, что все изменения завязаны на этом. Глаза стали другими. Светлее и больше похожи на мои собственные. Может и правда, не зря их зовут зеркало души. Тело подстраивается под дух, отсюда и трансформации.

Но важнее другое. Кто-то, похоже, знал, тайну моего перехода сюда и хотел использовать это знание, раз вышел на связь. Не исключено, что эту записку написал участвовавший в осуществлении моего перехода в этот мир. Но зачем? Он мне друг или враг? И какова цель переноса? Чтобы забросить в мой мир супергероя-психопата? Или чтобы привести в этот мир меня, обменяв на него?

Сложно. Запутано. Но я разберусь.

Главное, что озвученная Лясей мысль, оказалась мне очень близка. Мы действительно больше никогда не станем теми, кем были. И я не настолько особенный в этом вопросе, потому что после обретения сил жизнь каждого из этих ребят изменилась. А я, даже если каким-то чудом вернусь домой, никогда не стану прежним. И неважно, останутся со мной новообретённые способности или нет. В одну реку не войти дважды. Фарш не провернуть назад.

Я теперь Герой. И меня это полностью устраивает.

— А кем бы ты был в этой сказке? — спросила Руби, и я задумался.

— Волшебником, наверное…

— Почему? — рассмеялась она. — Умеешь исполнять желания?

— Ну, одно твоё уже исполнил, — кивнул в сторону пустого блюдца, где когда-то красовалось пирожное. К тому же… — загадочно и пафосно произнёс, плавно вскидывая руки. — В детстве мечтал стать фокусником. С тех пор всю дичь, что творю, прошу считать магией!

Все рассмеялись, а я, чтобы усилить эффект, достал у Руби из-за уха леденец. И когда все отсмеялись, произвёл ещё один магический пасс — отдёрнул отворот пиджака, демонстрируя свой новый значок — бронзовую Печать Потока.

— Зацените, какой красивый.

— Красивый, — подтвердила Руби. — Но чёрный шёл тебе больше.

Показала язык и широко улыбнулась роскошной голливудской улыбкой.