Саламандра 2. Новые горизонты.

Добрались... и снова здравствуйте!

Девы копья оказались как раз посередине между дорогой, по которой двигалось войско, и двумя так желанными им беглецами, план перехватить их в пустыне им почти удался…

Если бы не Мальчик со своим гаремом. Он тоже заметил перемигивание зеркал, и сообразив, что это его любимый хозяин с не менее любимым кормильцем, полетел к ним навстречу с утренним подарочком. Но будучи умной зверюгой, он на подлете понял, что люди, которые несутся к любимому хозяину, почему-то размахивают острыми штуками и выглядят не очень дружественно. Да и внешний вид хозяина говорил об опасности, поэтому Мальчик поступил как истинный ящер при охране своего гнезда.

Чего явно не ожидали амазонки со своими дурноватыми страусами. Для начала, им на головы упали громадные туши местных тунцов, а с высоты они упали как настоящие бомбы, снеся часть ящеров с наездницами, и их атака захлебнулась, даже не докатившись до любимейшего хозяина. А следом и сам Мальчик рухнул перед хозяином и, развернув паруса-крылья, злобно зашипел на оставшихся растерянных и морально уничтоженных амазонок.

И как вишенка на торте, со стороны дороги раздался звук рожка, выводящий в атаку. В утренней прохладе пустыни звуки были хорошо слышны, а потом и песок на бархане стал мелко ссыпаться от топота громадного табуна, который несся на выручку своему генералу. Атака амазонок захлебнулась, так и не добравшись до желанной добычи, и даже самые дерзкие дамы яростно поорали в сторону разъяренного Мальчика, который мощными крыльями закрывал свою семью, и, развернувшись, умчались по диагонали от Сканда с мечом и волны наездников, несущихся со стороны дороги, под раздраженное кряканье самочек, кружащих в высоте.

На песке остались пяток бьющихся в агонии ящеров, которым не повезло оказаться под тунцовым обстрелом, и пара оглушенных и дезориентированных амазонок, которых бросили подруги. По всей видимости, у них не оказалось сестер, которые забрали бы их на свои седла. Сканд посвистел Мальчику, и тот, убедившись, что обожаемому хозяину ничего не грозит, с радостью свернул крылья и подставил голову под почесушки, тычась в него мордой, как маленький.

К тому времени, как всадники домчались до генерала, оставшиеся амазонки более или менее пришли в себя и попытались принять воинственные позы, но их затоптали наездники, отмахнувшись от их копий, как от простых палок. Это были и наездники империи, и всадники Чаречаши. Ездовые ящеры в городе брата были песочными с коричневыми пятнами или полосками вдоль спины, как у Аши. Они были крупнее зеленых и синих ездовых ящеров империи, но Сканд уверял, что ящеры империи более универсальны. Они легко переносили жару в отличие от белых ящеров монахов, и в то же время, с удовольствием плавали, в отличие от песочных ящеров, которых было не загнать в речку. Для них даже та небольшая речушка на границе была непреодолимым препятствием. Хотя Аши, например, с удовольствием жмурился и не вырывался, когда Лексу приходила блажь помыть питомца.

- Молодец, мой хороший Мальчик, - Сканд перехватил большую морду за боковые щитки и, отодвинув от себя, сурово произнес, - Аши! Аши в беде. Найди его. Понял? Аши! Ищи, приведи ко мне!

Мальчик встрепенулся и, гортанно крикнув своим дамам, резко стартанул ввысь, сделал круг над толпой и, развернувшись в сторону убежавших амазонок, отправился в погоню. Тем временем всадники позволили своим ящерам подкрепиться свежатинкой. Не разбирая особо, что именно они рвали: ящеров, тела людей или рыбу. Лекс только сглотнул голодную слюну – любимый тунец, и опять мимо… А то, что двух амазонок пустили на корм, так после того, сколько они ему крови выпили своим хамством, так вот ведь и не жалко совсем. После того, как он увидел, как они убивали друг друга просто так, за ножик, он отказывался смотреть на них, как на разумных людей. Они в его глазах были двуногими ящерами вроде своих страусов…

Нашелся офицер в шлеме с плюмажем, который отчитывался генералу о передвижении всадников. Там же нашлись и приятели из города брата, которые с радостью приветствовали Сканда и «его неотразимого супруга», они тоже делились радостью, что это конец колонны всадников, отправляющейся на войну. Лекс только вздохнул с облегчением. Вот ведь, как говорится, поймать удачу за хвост. Пусть этот хвост и будет последней когортой войска, отправляющейся на войну.

Офицер отчитывался, как консервируют колодцы перед тем как забрать оттуда последних людей из шахт водосборов, как оставляют закрытые печи для выпечки хлеба из расчета, чтобы армии, возвращающейся домой, было где питаться. Все оказалось не так просто, как казалось Лексу сидя дома, но в любом случае, все эти всадники еще сегодня должны были оказаться под стенами Железного города, там, где стояла лагерем армия империи.

Все дружной толпой отправились обратно к колодцам. Там сразу нашли «свежего» ящера для Сканда, ну, как нашли… Один из офицеров уступил генералу своего отдохнувшего за ночь ящера, а сам запрыгнул за спину своему заму. Часть всадников сразу же отправилась к Железному городу, поднимая пыль в воздух. Шу и самочку сразу напоили, Лексу нашли лепешки и вялые яблоки, а Сканд жевал и внимательно слушал отчет о том, как консервировали колодцы до возвращения. Из того колодца, где сейчас все стояли, достали двух солдат с тряпичными ведрами, черпаками и связанными в узел доспехами, а потом крестовину с веревкой сняли и утащили в хвост колонны, где было несколько свободных самочек. Одна из них досталась Лексу. На других уселись водосборы и, довольно щурясь на солнце, пристроились в хвост имперской колонне, которая растянулась по дороге.

Наездники брата ехали обособленно и явно рисовались своими более крупными ящерами. Лекс с тоской вспомнил Аши и понадеялся, что Мальчик его найдет и поможет. Впереди должен быть последний колодец, вода там была, на удивление, не соленой. Поэтому его оставляли для нужд армии. Все же, запас воды в Железном городе был рассчитан на количество своих жителей, а многотысячное войско требовало не только еды, но и воды.

- Ты как? - Сканд подъехал на своем новом ящере и протянул Лексу косынку, - завяжи на шее и подними, чтобы закрыть нос и рот. А то от пыли задохнешься. Сможешь ехать сам или взять тебя к себе в седло?

У самого Сканда косынка легионера привычно висела на шее. И сейчас он ее поднял на нос вместе с остальными всадниками. Лекс нервно рассмеялся. Эти косынки сразу сделали наездников похожих на банду байкеров в древнеримском антураже – кожаные доспехи как косухи, шлемы на головах и платки, закрывающие низ лица, только вместо байков злобные ящеры.

- Сам поеду, - отмахнулся Лекс и подвязал косынку. От поднятого облака пыли и песка уже было тяжело дышать и глаза приходилось щурить.

Сканд велел Шу присматривать за Лексом, а сам отправился с офицерами, которые на ходу разворачивали свитки с картами и тыкали в них пальцами, объясняя, какие колодцы показали себя хорошо, а какие следует так и оставить заброшенными, поскольку соленая вода принесла больше проблем, чем пользы, и лучше возить воду из других колодцев, чем подвергать войско рискам желудочных инфекций. Лекс похмыкал в спину мужу, еще с врагами не разобрались, а разговоры о возвращении. Так уверены, что войско так и останется в полном составе, а не то, что для возвращения хватит пары лодок…

Шу услышал недовольное хмыканье рыжика и дуэтом с ним недовольно зашипел, глядя в спину Сканда, который гарцевал на спине другого… Лекс протянул руку, и Шу сразу подставил морду, чтобы погладили и почесали переносицу, совсем как это делал Аши. Лекс погладил ревнивого, как хозяин, ящера и стал объяснять ему, что Сканд просто заботится о нем, чтобы верный друг отдохнул хоть немного, потому что впереди много дорог и битв и стоит хоть немного поберечь силы.

Сканд свернул карты и, обернувшись, махнул рукой, чтобы Лекс не отставал, а после этого добавил ящеру хода, торопясь оказаться в голове замыкающей когорты. Темп скачки был достаточно высоким и Лекс порадовался, что едет на самочке с ее мягким ходом, а не на песочном монстре, который прыгал под задницей, как заводная игрушка.

Солнце стало припекать колени и бедра, укрытые только тончайшими штанами, голова тоже стала гудеть от жары, повязка на носу не давала вздохнуть. Во рту все пересохло, а зрение опять свернулось до узкого туннеля, в котором было четко видно, а стоило попытаться посмотреть по сторонам, как перед глазами начинало плыть…

- Держу, - Сканд перехватил падающего Лекса и прижал к себе как трепетную деву, а потом сразу рявкнул, - перестань вырываться! Пей! - Сканд сунул в лицо флягу с водой, пролив часть на одежду, - ты такой упрямый! Неужели тяжело было сказать, что устал? А если бы ты упал? Хорошо, что Шу закричал и я успел тебя подхватить! Сиди, не вырывайся, а то свяжу и поедешь как груз!

- Больно, - Лекс вывернулся из рук мужа и попытался пристроить задницу на шее ящера так, чтобы яйца не прищемить, - седло другое, неудобно...

- Ну да, - Сканд виновато растер шею, - это седло на одного, с высокой лукой, чтобы опереться руками при долгой езде. Надо остановиться и велеть переседлать ящеров. Седло на Шу покатое, обычно в таких перевозят раненых, когда двое едут вместе на одном ящере. Я специально взял его в поход, чтобы иметь возможность в любой момент держать тебя при себе.

- Шу и так ревнует тебя к другому ящеру, а если ты с него еще и седло снимешь, то он совсем затоскует.

- Р-р-р, - тихо рявкнул Сканд, но сразу взял себя в руки и стал притормаживать ящера, - вот ведь умеешь ты вить из меня веревки. Не крутись!

Угу, это легче сказать, чем сделать. Лекс упирался руками в костлявую шею ездового ящера, чтобы хоть как-то держаться, потому что упора для ног не было совсем, да и попона была ровно под седло, которое при каждом шаге ящера толкало в поясницу. Кто сидел верхом на раскачивающейся палке, тот понимает. Плотный камзол, который ночью спасал от холода, сейчас нагрелся как печь и по спине явственно стекал ручеек пота, от усталости руки дрожали, а еще… если бы яйца можно было поджать по собственному желанию, то жизнь была бы проще… Лекс тихо шипел и пытался хоть как-то умоститься и удержаться. Благо, Сканд наконец остановил ящера, помог Лексу спуститься и, спрыгнув на землю, внимательно посмотрел в расфокусированные глаза рыжика.

- Придется дождаться паланкина, - Сканд придержал за руку Лекса, которого повело в сторону от жары, - тебе надо попить, - Сканд опять заставил Лекса напиться, а потом вылил остаток воды ему на голову.

Он начал разговаривать с офицерами, чтобы сделать «растяжку». Лекс уже видел такое в тренировочном лагере. Тогда между двух ящеров натягивали полотнище, на котором перевозили раненого.

- Не надо растяжку, - Лекс вцепился в бицепс мужа, - я сяду с тобой, так, как мы убегали. Навстречу, и буду держаться. Все будет хорошо, я ведь не ребенок!

Сканд запрыгнул на Шу и придержал Лекса, которого подсаживали в седло, как инвалида, хотелось поругаться, но только лица помощников расплывались. Оказавшись на спине Шу, Лекс закинул ноги на бедра мужа и обнял его ногами и руками, совсем как Ламиль, а потом положил ему голову на плечо в кожаном доспехе и…

…пришел в себя уже в шатре. Первый, кого он увидел, был несчастный Ламиль. Малыш был бледным и, на удивление, лохматым. Это было так непривычно, что Лекс попытался сесть, чтобы разобраться, что происходит. Со лба сползла мокрая тряпка и перекрыла глаза, рука была тяжелая, как гиря, но Ламиль расцвел на глазах, как цветочек, и радостно заорал куда-то в сторону:

- Он очнулся! Лекс пришел в себя! - а потом положил обе руки на грудь и, закрыв глазки, тихо прошептал, - благодарю, Мать-Саламандра, я исполню обет.

- Что… - каркнул Лекс, с него сняли мокрую тряпку и Ламиль помог ему напиться из пиалы. Лекс похмыкал и опять спросил, - что происходит и что за обет?

- Ты был без сознания два дня, - ласково и как-то по-взрослому улыбнулся Звездуля, - я дал обет богам, что если ты очнешься сегодня, то я буду чтить Саламандру сильнее, чем Мать-Ящерицу. Выучу у монахов, как ей надо служить правильно, и на праздники буду одеваться в красное.

- Надо чтить всех богов, - уперся Лекс, а потом задумался, - хотя, тебе жить в городе брата, а там покровительница именно Саламандра. Хорошо. Она сама просила меня научить тебя танцевать на угольках. Ей нравится, как я танцую, и я научу тебя…

- Нам уже рассказали, как ты танцевал с Саламандрой, - засверкал глазками ребенок, - рассказали, что она точь-в-точь, как ты изобразил ее на витраже в храме! А еще…

- Мы послали за Скандом, Чаречаши и Первосвященником, - полог двери откинулся и показался улыбающийся Дариус, - ты нас всех испугал. Такой глубокий обморок. Ламиль, сокровище наше, может теперь согласишься поесть и переодеться? Прислать слуг?

- Ладно, - милостиво согласился ребенок и поправил лохматые волосы, - но Лекса я буду кормить сам!

- Я, как бы, и сам могу…

Лекс понял, что лежит голый под простыней, и сил у него, как у новорожденного кутенка. Руки были тяжелые, голова чугунная, и казалось, еле-еле держится на шее. Вскоре прибежали слуги, помогли Ламилю обтереть Лекса, потом переодели его в тунику и придержали за спину, пока он мочился в ведро. Было больно и воняло ужасно. Дариус стоял рядом и пояснял, что это все от солнечного удара.

- Ты хоть и из города медноголовых, - Дариус показал пальцем на волосы, виновато улыбнулся и продолжил пояснения, - но солнце и тебя достало. А еще, генерал сказал, что ты там, у дев, не ел толком, и танцы с богами тоже сил забирают. Все помнят, как ты в первый раз танцевал во дворце, а потом лежал в обмороке в доме Пушана, - Лекс только рот открыл, собираясь возразить, и сразу его захлопнул. Ну да, было такое, хотя не так, но нет смысла спорить, у людей выборочная память, а Дариус продолжал, засунув большие пальцы за пояс, совсем как Тиро, - а после рассказал, как во время танца сама богиня поднялась из угольев и, сверкая лавой, танцевала с тобой, всем понятно, что и сил у тебя забрали соответственно! Так что лежи и восстанавливайся! А я пока краснорясных монахов отгоняю от шатра, чтоб тебе не докучали.

- Спасибо, Дариус, - рассмеялся Лекс, - только расскажи, откуда здесь Первосвященник? Неужели Кирель здесь?

- Собственной персоной, - со значением пошевелил бровями Дариус, - прибыл на корабле со своими монахами, чтобы благословить войско перед войной. Когда Ламиля привезли в Железный город, то его сразу отдали в родительские объятия.

- Да, да, - Ламиль морщился, когда его расчесывали в четыре руки, - папочка приехал и забрал меня из шатра Сканда, потому что Сканда в нем не было, и я жил с папочкой во дворце! Там красиво, но я все равно скучал по тебе и Аши. И, кстати, где он? Мне никто не отвечает на такой простой вопрос.

- Мы не знаем, - Лекс тяжко вздохнул, - он защищал нас, когда мы убегали. - Лекс еще раз тяжко вздохнул, - Аши бросился на толпу вооруженных дев копья и дал нам форы, чтобы мы могли убежать. Он нас не догнал, но Мальчик отправился на розыски друга, и если Аши живой… А Мальчик прилетал?

- Нет, - Дариус задумался, - в последний раз его видели как раз, когда вы появились. И с тех пор он больше не прилетал. Я думал, он улетел домой, чтобы пережить жару в пещерах, но если он улетел на розыск Аши в пустыню…

- Будем надеяться на лучшее, - Лекс с интересом смотрел, как за спиной Дариуса переминается красный монах с подносом, откуда весьма заманчиво пахло, - что-то новенькое? А где белые монахи?

- Первосвященник забрал их с собой и высек за то, что отпустили тебя со Скандом и без охраны. - Дариус по-своему истолковал возмущенный взгляд Лекса и сразу стал его утешать, - не волнуйся, твои сундуки мы и сами в состоянии защитить! Май на них даже спит, и отходит, если только в туалет, но тогда я на них сижу, - Дариус улыбнулся, вспомнив что-то смешное, - бдю* с мечом в руке.

Дариус, развернувшись, забрал поднос у красного монаха и словесно стал его выгонять. Монах упирался и пытался прорваться к Лексу, и тогда Дариус отдал поднос с едой Ламилю и вытащил прилипалу за шиворот из шатра, судя по звуку и злобному шипению, наподдав ему под зад с ноги, чтобы точно отогнать.

- С тех пор, как ты приехал, эти монахи прямо осаду устроили, - Ламиль покачал головой и взялся за ложку, кормить Лекса, - представляешь, в такую жарищу зажгли жаровни с благовониями и танцевали там. Хм, а мне теперь тоже придется танцевать с ними с бубном? Я не хочу, это выглядит как-то не очень, - Ламиль задумался и наморщил носик, не забывая пичкать Лекса размятой пшеничной кашей, как маленького ребенка, - мне, конечно, идет красный, но ходить все время в красном, это тоже как-то не очень…

-М-м-ня… - Лекс отодвинул ложку и с трудом проглотил сладкую от меда кашу. - Тебе не обязательно ходить все время в красном, ты же не монах, ты будешь супругом правителя и сможешь одеваться, как сам захочешь. Я не думаю, что мой брат сможет отказать тебе в нарядах или желании украситься, как нравится. Но при этом ты можешь быть, как папочка Кирель, самым главным священником в городе мужа. Саламандра сказала, что ты получишь ее венец, тот самый, что я прячу в сундуке от брата. Только вначале я должен кое-что сделать от ее имени, а потом он будет ждать того времени, как ты вырастешь и отправишься к мужу. Он будет только твой. Я научу тебя танцевать на угольках и ты станешь ее любимчиком. Так что, если ты захочешь стать главным священником в городе Чаречаши, тебе стоит только об этом сказать, и все склонятся перед твоей волей, как склоняются перед Кирелем.

- Как интересно…

Лекс оглянулся и едва не прикусил себе язык. Дариус почтительно держал тряпичную перегородку, которая была здесь дверью, а за ней стояли Кирель, невозмутимый, как сфинкс в своем белоснежном балахоне, и Чаречаши, который в своих доспехах возвышался над его плечом, как ящер возле наездника.

- Это было пророчество? - уточнил Чаречаши, сверкая глазами, как угольками.

- Это был прямой приказ Саламандры, - Лекс прищурился на брата, - тот венец предназначен Ламилю, и он получит его, когда поедет в твой город на свадьбу. Венец будет символом, что сама Саламандра благословит ваш брак, и этот символ будет на голове Ламиля. Ты меня услышал, братик?

Чаречаши раздул ноздри, явно собираясь спорить, но потом глянул на Ламиля, который явно что-то замышлял, потом на Киреля, который в своей одежде выглядел, как статуя, и, притушив огонь в глазах, коротко кивнул, размышляя о чем-то своем.

- Так, - Ламиль сунул миску с кашей Лексу в руки, - если я стану главным священником Саламандры, то те монахи, получается, мои? Так, надо пойти проверить, чтобы моих монахов не обижали! Их сегодня кормили? Они же всю ночь танцевали там! И где они спят? Лекс, поешь сам? Я только быстро сбегаю, проверю, как там мои… - Ламиль замер перед Кирелем, - папочка, я дал обет, что буду почитать Саламандру. Ты же понимаешь? Ты научишь меня, как правильно все сделать?

- Научу, - мраморная статуя мягко улыбнулась ребенку и погладила его по волосам, - осчастливь людей своим решением и возвращайся, мы отправимся во дворец, и Лекса заберем с собой. Там прохладно и есть бассейн, как он любит. - Ламиль рванул на улицу и там сразу послышался его голосок, который что-то командовал. Кирель с вопросом посмотрел на Лекса с миской в руках, - надеюсь, он не поступит с ними, как с теми древесными ящерами? Я помню, они даже летать разучились от его заботы?

- Нет, не переживайте, - Лекс помешал кашу и отставил миску в сторону, - он уже прошел эту стадию – накормить, пока не окосеет, спасибо тем мальчикам, что вы нам прислали. Теперь ему больше нравится командовать и контролировать, кто и что ест, а если не ест, то почему? А вдруг заболел? Монахи еще не представляют, как спокойно им жилось без Ламиля. Ну, сами виноваты, нечего было крутиться поблизости…

Примечание к части

* бдеть

СТАРИННОЕ… Неусыпно следить за чем-нибудь (первоначально: бодрствовать).