Рюмка студеного счастья

Глава 15

Громко лязгнула дверь, противно заскрипели засовы.

Тим вздохнул и обвел взглядом камеру.

Очень душно, особенно на фоне мороза в России, под потолком небольшое, зарешеченное окно, умывальник в углу, в другом углу дырка в полу — отхожее место, сваренная из железных полос кровать, пол, стены, потолок — бетонные.

Пахло сыростью и мочой.

Тимофей улыбнулся и посмотрел на Бурбона, по велению сердца последовавшего за хозяином в узилище.

— Ну что, будем обустраиваться, узник совести?

Медоед шумно втянул в себя воздух, фыркнул и подозрительно уставился на Тима. В глазах прямо читался вопрос: это куда нас засунули? И куда вдруг подевались щедрые и добрые коммунисты?

— А ты как думал? — хохотнул Тим. — Любишь медок, люби и холодок. Никто не обещал, что будет легко. Устраивайся долбоебушка…

Бурбон традиционно матюгнулся и принялся тщательно осматривать камеру, словно искал способ побега, а Тимофей раскатал на койке тощий матрас и улегся, заложив руки за голову.

Своему аресту он ничуть не удивился, потому что сам отправил с борта самолета шифрограмму, с просьбой его демонстративно арестовать. Арестовать в рамках согласованной с Советским Союзом дезинформации вероятных противников сближения между двумя странами. В том, что активные противники найдутся, Тим тоже не сомневался. Так же, как и в том, что они пойдут на все, чтобы сорвать договор.

Бурбон обследовал камеру, помочился на дверь, улегся в ногах у Тимофея и сразу заснул.

— Маленькие дети… — напел себе под нос Тимофей. — Ни за что на свете, не ходите в Африку, в Африку гулять… в Африке гориллы…

И тоже задремал, но почти сразу проснулся от лязга открывшегося окошка в двери.

Запах сырости резко перебил аромат жаренного на гриле мяса.

Кормили в тюрьме щедро. Тиму принесли огромный, еще шипевший и пузырящийся жиром стейк, груду жареной картошки, свежий хлеб, кувшин ледяного лимонада и бутылку виски. Медоеда наделили точно таким же стейком на кости, только сырым.

— Живем! — улыбнулся Тимофей. Несмотря на роскошный стол в Москве, он успел соскучиться по местной еде.

Бурбон с ним молчаливо согласился и сразу принялся жрать.

Ужин удался на славу, пропустив пару стаканчиков вискаря, Тимофей опять улегся на кровать и начал предвкушать встречу с женой. В России, очень ожидаемо, с женским полом не сложилось, так что Тим собрался оторваться по-полной дома.

О деле почти не думал, потому что думать ему уже успело надоесть до чертиков.

Дальше по плану задумывался переезд из тюрьмы в какое-то более комфортабельное укромное место, но Тимофей понимал, что организационные вопросы займут некоторое время и приготовился ждать.

Но ждать, на удивление, пришлось недолго. Когда за окном стемнело, открылась дверь и прозвучала громкая команда.

— С вещами на выход!

Тим с медоедом переглянулись, после чего Тимофей взял под мышку Бурбона и вышел в коридор. Медоед под определение «вещи» не очень подходил, но другого имущества при себе у Тима не наблюдалось.

Конвоир препроводил их в тюремный гараж, где уже стоял автозак.

А в его кузове Тима встретил непосредственный подчиненный лейтенант Том Холанд.

— Тим!!! — Том сразу полез обниматься. — Как же я соскучился!

— Чего? — Тим подозрительно на него уставился.

— Ну… — смутился Холанд. — Так-то, я за Роузи больше соскучился, но за тобой тоже. Я что, не могу скучать по своему непосредственному начальнику? И переживал тоже, а вдруг коммунисты обратили тебя в свою веру?

— К делу, — оборвал его Тим.

— Сэр! Есть сэр! — Холанд сразу стал серьезным. — По диспозиции, господин капитан, мы сейчас выедем за город, где сменим машину и отправимся на ранчо, а тюремный фургон продолжит свой путь в тюрьму Булавайо. Там, по документам, вы будете содержаться в одиночной камере.

Тимофей, молча, кивнул и откинулся на прохладную стену автозака.

Рыкнул двигатель, фургон тронулся с места.

— Тим… — замялся Том. — Как у вас там получилось? Ну… на самом деле мне плевать, но…

— Ронда вела себя идеально, — оборвал его Тимофей. — После того, как шумиха уляжется, я представлю ее к внеочередному званию.

— Точно не приставала ни к кому? — нахмурился лейтенант. — А они к ней? Не то, чтобы я ревную, но… сам знаешь, за девчонками надо глаз да глаз…

— Они к ней — да, — язвительно соврал Тимофей. — У них все женщины общие, так что…

— Да ну?!! — ошеломленно ахнул Холанд. — Правда, все?

— Угу, — кивнул Тимофей. — К Ронде подбивал клинья заместитель главного коммуниста, такой импозантный бородатый великан с громадным бриллиантом вместо левого глаза. У него личная стая медведей и дворец в Сибири.

Том с лязгом захлопнул челюсть.

— И что? — голос его задрожал.

— Ничего, — Тим развел руками. — Она его отшила. Ну, сам сравни этого дикаря и тебя, ты лучше однозначно. Ронда мне так и сказала.

— Так и сказала? — не поверил лейтенант.

— Так и сказала, — подтвердил Тим и заржал, не в силах больше сдерживаться.

— Сволочь вы, господин капитан, — обиделся Том. — Я уже было поверил.

— Да ладно, — Тим ткнул его кулаком в плечо. — Все нормально, я лично за ней присматривал. Ронда любит тебя сраный ревнивец.

— Да просто шутил… — фальшиво соврал Холанд. — Но, все равно, хорошо. Тут такое дело. Мы с Рондой пожениться решили. Ну… тебя с Сарой приглашаем. Надо только по срокам решить. Если ты опять собрался сорваться куда-то, скажи. Мы с датой решим.

— Договорились…

Тем временем фургон остановился. Холанд выглянул в окно и скомандовал:

— Пересаживаемся. Я сам тебя отвезу…

И в этот момент, загрохотали очереди.

Кузов сразу покрылся россыпью дыр от пуль, а лейтенант хрипло охнул и осел.

— Твою мать… — Тим рухнул на пол, вырвал Браунинг из кобуры Тома, пинком вышиб дверь и вывалился наружу. Бурбон шмыгнул следом за ним и сразу юркнул в придорожные кусты.

Водитель съехавшего на обочину фургона выпал из кабины, в пыли под ним быстро расплывалась лужица крови. Пули разнесли ему череп словно переспевший арбуз.

Тимофей быстро сориентировался и перекатился с дороги в канаву. На коленках отполз подальше в сторону и замер.

Долго ждать не пришлось, почти сразу от недостроенной фермы с другой стороны дороги появилось несколько фигур.

Луна светила ярко, Тим сразу распознал, что нападавши четверо, они чернокожие и вооружены автоматами Калашникова.

И точно не профессионалы, а обычные бандиты или необученные повстанцы — это было ясно по повадкам.

— Тупые свиньи… — громко бухтел один из них на языке шона. — Я же приказывал не стрелять по кузову! Там наши парни! Если вы их убили, с нас голову снимут!

— Да ничего… — оправдывался второй негр. — Если кого и зацепило, скажем, охрана стреляла…

— Засохшее дерьмо гиены! — зашипел третий. — Заткнитесь уже! Понга, иди, загляни в кузов…

Тимофей решил, что уже достаточно слышал и прицелился.

Звонко бабахнул Браунинг.

Ближайший к Тимофею чернокожий парень всплеснул руками и опрокинулся на асфальт. Остальные зачем-то замерли. Тим выстрелил еще дважды подряд и снес одного за другим второго и третьего. Четвертый пришел в себя, полоснул из автомата длинной очередью веером от бедра, развернулся и побежал к ферме, но из темноты распластался в прыжке смутный силуэт и негр с истошным визгом рухнул.

Тим не стал отнимать добычу у Бурбона и метнулся обратно в кузов. Подхватил тело Холанда и вытащил его наружу.

Лейтенант натужно и хрипло дышал, но оставался без сознания. Рубашка на нем была вся залита кровью.

— Сука… — Тимофей быстро осмотрел раны и еще раз облегченно выругался.

Лейтенанту сильно повезло, первая пуля просто снесла ему почти все ухо, вторая разорвала кожу на ребрах, а третья насквозь прошила бедро, но тоже почти по касательной.

Тим вытащил из брюк лейтенанта ремень, перетянул ему ногу, потом нашел в кабине аптечку и перевязал остальные раны, а дальше занялся террористами.

Двое лежали неподвижно, тот, которым занялся Бурбон, уже даже не дергался, а тихонько и судорожно хрипел, а вот последний, пытался уползти, неловко загребая ногами.

Тим ухватил его за шиворот и быстро уволок к автозаку. Сначала убедился, что террорист не умрет от потери крови, после чего, легонько ткнул его кулаком в раздробленную ключицу.

В темноте плеснулся заливистый вопль, заглушив громкий треск цикад.

— Тише, тише… — Тимофей пощечиной привел в себя потерявшего сознания черного. — Все уже для тебя закончилось. Жить хочешь?

Лопоухий и тощий негр быстро закивал, не отрывая глаз от Тимофея.

— Отлично. Как зовут?

Террорист беззвучно зашевелил толстыми губами.

— Живо, мать твою!

— Нгуба! Нгуба! Не убивай, господин!

— Кого хотели освободить?

— Парней!!! — плаксиво завыл чернокожий. — Нам сказали, что будут перевозить в Булавайо ребят из нашей шайки Бенни. А если парней в машине не будет, приказали всех других убить…

— Кто навел?

— Не знаю, нам сказал Абди, с ним договаривались, а кто, я не знаю, пообещали что заплатят…

— Когда ты все узнал?

— Два часа назад! Два часа!

— Вы кто такие? К какой партии принадлежите?

— Ни к какой партии… — захлебнулся в слезах чернокожий. — Уже ни к какой… когда Мугабе убили, а остальных разгромили, мы откололись. Промышляли по мелочи…

Тим аккуратно стукнул его рукояткой пистолета за ухом, с силой провел ладонью по лицу и задумался.

В то, что нападение случайность, он не верил. Чернокожих засранцев использовали в темную, и тот человек, который использовал, прекрасно знал, что Тимофея будут перевозить на ранчо из тюрьмы. То есть, круг подозреваемых сильно сужался. При желании и некотором везении, шансы добраться до инициаторов оставались неплохие.

— Я умер? — почему-то шепотом поинтересовался пришедший в себя Холанд.

— Да, ты в коммунистическом раю!.. — Тим переместился к нему. — Где машина, на которой ты должен был отвезти меня?

— Господин майор! — обрадовался Том.

— К делу, мать твою.

— Там… — мотнул головой лейтенант. — Ключи у меня в кармане.

Тимофей вышел из-за машины, разглядел силуэт «Лендровера» неподалеку на придорожной стоянке и кивнул сам себе.

Затем крепко связал пленного, перетащил к внедорожнику Холанда, позвонил по аварийному телефону в полицию и сообщил, что на автозак совершено нападение.

А потом погрузил в машину лейтенанта, сел за руль, дождался пока Бурбон залезет в кузов и поехал на ранчо. Ехать пришлось недолго, ранчо, а точнее, домик с участком земли, в еще незаселенном поселке, находилось в сорока километрах от Солсбери.

Сначала Тим загнал машину в гараж, закрыл ворота и перетащил Холанда в дом. Обстановка не поражала роскошью, но все необходимое для комфортной жизни присутствовало. Даже запас продуктов и выпивки.

Лейтенанта начало потряхивать, Тима тоже колотило, поэтому он сначала разжег огонь в камине, а потом принял душ и взялся за виски, которое припас Том в своем портфеле.

Первый стаканчик эффекта не дал, второй немного успокоил и вызвал дикий голод. К счастью, в холодильнике нашлось мясо.

Толстые стейки, с поблескивающими на них крупинками соли, легли на решетку рядом с початками кукурузы. Тимофей подвинул кресло с Томом поближе к камину и сел рядом.

— Я знал… — тихо пробормотал Холанд. — Знал, что с тобой связываться нельзя, но… — он замолчал.

— Зачем связался, тогда? — безразлично поинтересовался Тим.

— Но, все равно… — нервно хохотнул лейтенант. — Ты приносишь удачу. Ведь меня не убили? А могли убить.

— Если бы ты, так и просиживал кресло на аэродроме, тебя бы, скорее всего, даже не ранили бы, — улыбнулся Тим.

— А жалованье? У тебя я больше получаю, — почему-то обиженно возразил Том.

— Тогда терпи.

За окном мелькнули фары машины. Тимофей взялся за пистолет, но потом узнал рык мотора своего «мустанга» и улыбнулся.

В дом заполошно влетели Сара Смит и невеста Тома Ронда.

Сара со счастливым визгом повисла на шее Тимофея, а Ронда упала на колени перед своим женихом.

— Где? Куда? Все цело? А здесь? — она бесцеремонно начала его тормошить, а потом как пушинку вздернула на руки и унесла во двор.

— Сейчас я их отвезу и вернусь! — пообещала Сара и тоже убежала, успев сообщить, что все уже в курсе и тоже скоро приедут.

На Тимофея напала странная апатия, он просто пожал плечами и занялся мясом, прихлебывая между делом вискарь.

А когда мясо приготовилось, вышел во внутренний дворик, пристроился возле бассейна и принялся за еду вместе с Бурбоном.

Через час организм и психика пришли в полностью расслабленное состояние. Тим уже никого не ждал и втайне надеялся, что до утра его никто не побеспокоит.

Гости задерживались, Тимофей даже слегка вздремнул, правда, ненадолго. Вернулась Сара, но не одна, практически одновременно с ней примчался директор Центральной разведывательной организации полковник Аарон Моозес и сам премьер-министр Родезии Ян Смит. К счастью, охрана не стала устраивать столпотворение возле дома и благоразумно рассредоточилась.

Первым Тимофей говорил с Моозесом. Он доложил ему все обстоятельства покушения, после чего тот уехал.

Смит выглядел мрачнее тучи, выражение на его лице ничем хорошим не грозило.

Сара благоразумно убралась на кухню, а Смит зло проскрипел:

— Ну и как это все понимать?

Тим встал, подвинул кресло, налил виски в бокал, а потом предложил:

— Присаживайтесь, господин премьер-министр. Если вы будете продолжать стоять, то и я встану, а если встану, то упаду, потому что ноги не держат.

Смит состроил злую гримасу, но сел и взял бокал.

— Ты знаешь, что коммунисты говорят о вашем визите? — премьер министр зло уставился на Тимофея, словно тот сам был коммунистом. — Их сраные газеты смешали Родезию с дерьмом! Я говорил тебе, что из этой затеи нихрена не выйдет. И какого хрена ты попросил посадить тебя в тюрьму? Хотя я уже и сам подумывал, что давно пора. Какого черта, я тебя спрашиваю? Кстати, я распорядился на всякий случай засунуть на гауптвахту твоих дружков скаутов. Гребанные идиоты!

Смит не стеснялся в выражениях, Тим молча слушал и заговорил только тогда, когда тесть полностью выдохся.

— Вы не успели встретиться с Питером ван дер Билом?

— Нет, я был занят! — сердито засопел Смит.

— Хорошо, тем лучше, так вот, завтра наши газеты выйдет со статьями, в которых, в пух и прах разнесут комми, в стиле, мы протянули руку дружбы, они ее оттолкнули, значит, пускай горят в коммунистическом аду. И все потому, что я договорился с русскими.

— Договорился? — Ян Смит залпом выпил виски и сразу налил себе еще. — Мне что, придется вешать в кабинете портрет Ленина? Или как там его, Маркса?

— Нет, — устало мотнул головой Тимофей. — Политические требования Советов гораздо скромней. Тереза Нболе выиграет выборы, ее партия войдет в Парламент, а потом она станет вице-президентом. Правительство примет несколько социальных программ для черных, имущественный ценз будет снят, но взамен будет принят образовательный ценз признания чернокожих полноправными гражданами. На этом все.

— Что взамен они дадут? — резко поинтересовался Смит.

— Многое, гораздо больше, чем мы, — Тим устало отпил из бокала. — Советы отказались от требования безоговорочного требования передачи власти черному большинству. Они укротят своих террористов. Они помогут преодолеть санкции, они начнут с нами торговать, они войдут с нами в геополитический союз в Африке. Много всего, вплоть до совместной игры на алмазных биржах.

— Как с ними торговать? — недоверчиво хмыкнул Смит. — К морю у нас выхода нет.

— Пока нет, — хладнокровно ответил Тим. — Но пока обойдемся. Металлы хромовой и никелевой группы, золото, алмазы и другие драгоценные камни будут уходить самолетами. Торговать ими будут пока подставные компании, а мы получим валюту. Для нас топливо и остальное пойдет через Танзанию, так как раз начали строить коммунизм. И через Замбию. С ними Советы тоже договорятся. Дорого, неудобно, но пока так. К тому же, очень скоро рухнет Бреттон-Вудский договор, доллар окончательно перестанет обеспечиваться золотом. На этот счет с русскими тоже есть интересные идеи. А вся эта ерунда с взаимными обвинениями, как раз для того, чтобы максимально засекретить контакты.

— Ты говорил о выходе к морю?

— Это дело небыстрое, — вздохнул Тим.

Проговорили они со Смитом очень долго, премьер-министр уехал только под утро.

Тим уже забыл про Сару и собирался вздремнуть, как она напомнила о себе.

Раздался цокот каблучков.

Тимофей открыл глаза и обмер.

Перед ним стояла жена в расклешенной соболиной шубе в пол, пышной шапке из такого же меха и «русских» сапогах на высоких каблучках.

Подойдя к нему модельной походкой, она элегантно распахнула полу шубы, показав, что никакой другой одежды под ней нет.

— А сейчас, Тим Бергер… — Сара невинно улыбнулась. — Тебе придется доказать, что ты скучал по мне. И учти, я очень недоверчивая…