Эльса несколько раз хотела горячо возразить, указав на то, что люди позаимствовали из культуры этого народа почти все, что считалось высоконравственным и прекрасным. Благородство, справедливость и искусство и даже четырех зубчатую вилку, которую Клара держала в руках. При этом люди ухитрились перемешать все это с немыслимой грязью, трактую многие понятия каждый раз так, как им это выгодно.
Но Эльса понимала, что более благоразумно молчать и кивать, мило при этом улыбаясь. Когда заявления и рассуждения Клары стали совсем не выносимыми, то Эльса вовсе перестала ее слушать и обратила свое внимание на дочерей четы Гольдов. Эти стройные девушки разительно отличались от своих родителей. Такая же рыжая как отец Лаида, унаследовала от матери только свои зеленые глаза. Ее прическа, словно огненный взрыв, отлично сочеталась с острым, таящим в себе буйный, неудержимый нрав взглядом.
Малике наоборот достались русые волосы матери и серые глаза отца. Она спокойно накалывала мясо на свою вилку и, не особо прислушиваясь к рассуждениям госпожи Гольд доедала свое рагу. Она как будто была где-то далеко в одной ей известном мире. Присутствие Эльсы ее не особо взволновало, на что та в свою очередь совершенно не обижалась, так как Эльсе не было никого дела до отношения к ней посторонних людей. Особенно учитывая, что такими для нее были все люди. Почти все.
Когда подали десерт, в комнате появился бард. О роде его занятий говорила не только гитара в его руках, но и весь его вид. Мечтательный взгляд, растрепанные волосы, поднятый к верху воротник, когда то белой сорочки и ужасного вида, пыльные ботинки. Похоже, он еще не успел приобрести достаточной популярности, чтобы приобрести себе нормальную обувь.
Эльса сразу узнала его. Ниан был одним из лучших друзей Аулика, единственного человека, чье мнение для нее что-то значило. А точнее, мнение Аулика значило для нее все. С его появлением ее жизнь перестала быть пустой. Аулик на многое открыл ей глаза. Показал совсем другой мир, не такой враждебный и отвратительный каким его рисовала Велика Тьма. Он поднял Эльсу над всеми суждениями и разногласиями, войнами и расовыми конфликтами. Поднял так высоко, что падение оттуда чуть не стоило ей жизни. Весь этот новый, открывающийся перед ней мир рухнул вместе со смертью барда, которого ей к несчастью случилось полюбить.
Ниан не узнал Эльсу, так как ни разу ее не видел, несмотря на то, что она наблюдала за ним десятки раз, когда тот веселился вместе с Ауликом в очередном трактире, после удачного выступления. Поклонившись публике, Ниан поудобней, устроился на поданном ему стуле в стороне от стола и без объявления перешел к своему выступлению.
Еще до того, как он успел взять первые ноты Эльса уловив изменение в настроении Малики поняла, в каких именно облаках та летала на протяжении всего обеда. Все внимание Малики было направлено на музыканта, которой определенно был хорош собой и, как Эльса неоднократно убеждалась, был наделен если не выдающимися, то вполне достойными голосом и слухом.
Но стоило музыканту прикоснуться к струнам, и вся проницательность Эльсы мгновенно улетучилась. Из-под них полилась до боли знакомая, грустная мелодия. Первые слова песни заставили сердце Эльсы сжаться от немыслимой боли. И наружу неудержимым потоком вырвались воспоминания, которые как ей раньше казалось, ушли навсегда, перестав терзать раненую душу. Внешне Эльса осталась совершенно спокойной, и никто не смог бы догадаться, что своим выступлением музыкант, как раскаленным ножом вырезает ей сердце.
Ее душа поет о грусти,
И струн неспешный перебор,
В затихший зал тихонько впустит
Стихов затейливый узор.
Огонь печали тихо тлеет,
Там больше нечему гореть,
Она от боли цепенеет,
Но продолжает тихо петь.
Она поет о темных водах,
В которых собиралась утонуть,
Но небо в сумрачных разводах,
Другой ей указала путь.
Эльса думала, что эта боль окончательно утихла. Ей стоило немалых усилий, чтобы не вскочить из-за стола и не бросится прочь от этих мелодии и стихов, обжигающих душу сильнее любого огня. Но она совладала с собой. Сегодня самоконтроль был вещью более важной, чем все страдания вместе взятые, которые доставит ей песня Ниана.
Бард продолжал. А боль вдруг стала тише. Аулик написал эту песни специально для нее, она так и называлась "Эльса". Незадолго до смерти Аулик признался, что иногда сочиняя свои песни, он видит будущее. Он предупредил ее, что скоро им придется расстаться. Эльса восприняла это как одно из его дурачеств, и уверила его, что разлучить их сможет только смерть. И оба они оказались правы. Совсем скоро слова песни начали сбываться, как слова пророчества.
Идти долиной смертной тени,
Неся оружие в руках.
Без жалости, и без сомнений
Утонет сталь в ее врагах.
И пусть скулит от боли сердце,
Привычным стал уже мотив.
Она зайдет в таверну греться,
С собой гитару прихватив.
С сердечной судорогой боли
Возьмет приглушенный аккорд,
И даже против своей воли.
Нам песню грустную споет.
Два года назад, когда жизнь Аулика забрали мастера клинков, в душе Эльсы поселились боль и грусть. Настолько нестерпимые, что Эльса решила закончить эти мучения вместе со своей жизнью. В тот день, придя к Сумеречному озеру в Лесу Теней, она твердо решила остудить душевный пожар в его холодных водах. В свете звезд и Ирис, спутника Квемера она как в последний раз взглянула на свое отражение и на пустоту в глазах. Увидев, что в отражении, которое стало привычным, ничего не изменилось, Эльса собиралась отвести глаза, но картинка дрогнула, и отражение подмигнуло ей.
О темных и холодных водах,
Об озере, где изменился путь.
О цели сумрачной, невзгодах,
О том, что лучше б было утонуть...
Ей помогает только вера,
Что время светлое придет,
И что в пыли дорожной, серой,
Последний враг к ногам падет.
И к водам тем она вернется,
Смерть обещала душу обогреть.
Омоет руки, улыбнется,
Не став, на воду красную смотреть...
Эта и была ее первая встреча со смертью. Смерти понадобилось умение Эльсы забирать жизнь у тех, чей час еще не пробил и кто совсем не собирается умирать ни по своей, ни по чужой воле. Смерть предложила Эльсе делать то, что она делала всегда, но, во-первых, не по приказам Великой Тьмы, а во вторых получая за это достойное вознаграждение.
Смерть помогла Эльсе справиться со щемящим чувством утраты. Помогла обрести душевное равновесие. И пообещала, что если Эльса сделает все, что она от нее потребует то наградой будет возрождение и новая любовь. Она даже показала ей того, кто идеально ей подходит и сможет стать достойным избранником.
Под звуки мелодии мысли Эльсы перенеслись в ту ночь на берег Сумеречного озера. Вода под ногами задрожала, засветилась, по ней пошли круги, а в самом центре этих кругов появилась картинка. Эльса увидела костер вокруг которого собрались три человека. Двое зрелых мужчин и совсем молодой парень. Мужчины о чем-то разговаривали, а юноша внимательно слушал с беззаботной улыбкой на лице.
С первого взгляда молодой человек не очень ей понравился, но Эльса вспомнила, что и Аулик не сразу ей приглянулся. Она начала с интересом присматриваться к барду, только после того, как услышала его выступления и то, как уверенно и непринужденно он ведет себя с публикой. Пламя костра дернулось и видимо за пределами видимости начало, что происходить. Беззаботная улыбка юноши испарилась, черты лица, показавшиеся ей слишком мягкими, стали острее. В глазах появилась холодная, почти волчья ярость. Именно такую она видела в глазах этих хищников преследовавших ее в лесу, когда Эльсу впервые оставили одну не в самой безопасной части Леса Теней.
Юноша резко вскочил, перепрыгнул через костер и скрылся из вида. Мужчины тоже поднялись, но не спешили уходить от огня и внимательно смотрели в ту сторону, куда кинулся их молодой товарищ. Эльса пригляделась к этим двоим. Первый был плотного телосложения, с широкими плечами, короткими черными волосами и гладко выбритым лицом. На нем был серый плащ, а в руках мужчина держал меч с медным треугольным оголовьем. Второй был чуть уже в плечах, на вид самый старший из этих троих. Его темно каштановые волосы и такого же цвета короткая борода блестели в свете костра и этот блеск в сочетании с грозным взглядом придавали мужчине очень зловещий вид, не смотря на то, что в его руках не было никакого оружия. Круги на воде улеглись и картинка пропала.
- Это он? - спросила Эльса, вспоминая лицо юноши и то, как оно в одно мгновенье изменилось - Что-то в нем есть...
- Да - лукаво улыбнувшись, ответила смерть.
Воспоминания отступили, и мысли Эльсы снова вернулись в обеденный зал семейства Гольдов. Бард уже закончил исполнять, затронувшую душу Эльсы,0 песню и перешел к новой более веселой мелодии, что-то про невинную дружбу пастушки и свинопаса. После обеда Гольды распрощались со своей новой знакомой так же радушно, как и приняли. Эльсе неплохо давалась роль Иланды, дочери ювелира побывавшей в эльфийском плену.
Госпожа Гольд пригласила ее провести с ними новогодний вечер и ночь на которую были запланированы званный ужин и танцы. Эльса с удовольствием согласилась. По дороге домой ее мысли полностью были захвачены предстоящим праздником и предвкушением новых впечатлений. Ничто более ее не беспокоило, потому что Эльса знала, что оказалась в беспроигрышной ситуации. Сегодня она либо умрет и вместе с ней умрет ее боль, либо сможет прижечь старые раны так, что они уже никогда не откроются.
Глава 6
Совсем не колючая.
Мое выздоровление немного затянулось. Рана воспалилась, началось заражение. После того, как Норма меня заштопала, я поел и лег спать прямо у камина. И как следует, уже не просыпался. В полусонном состоянии почувствовал, что меня подняли сильные руки и куда-то понесли, уложили на мягкую кровать и накрыли чем-то теплым. Сил возражать или благодарить у меня не было.
В следующий раз, когда сон немного отступил, и я смог приоткрыть глаза я увидел гесту и почувствовал, что она поит меня каким-то отваром. Казалось, что я погружен в воду, двигаться трудно, сказать что-то не возможно. Оставалось только пить и смотреть на происходящее сквозь накрывшую глаза пелену.
Не знаю, сколько провел в таком полубессознательном состоянии, то в глубоком сне, то в полудреме. Когда я оставался один, то чувствовал это. Чувствовал, что в комнате никого нет, а сгустившаяся вокруг темнота почему-то сильно пугала. Такого не было даже в детстве. Все, что я мог сделать так это лежать и звать Гесту. Но слова застревали в груди, и получалось только немое шевеление губ.
В очередной раз, оставшись один, я почувствовал, как все мое тело начало вибрировать и раскачиваться, как будто приподнимаясь над кроватью. А потом вдруг меня потянуло неизвестно куда и мне показалось, что это все. Что жизнь закончилась, и душа навсегда покидает обессилевшее тело. Сознание провалилось во тьму.
Не удивился, снова увидев свет. Это был не свет в конце тоннеля и не светящееся облака, а вполне обычный солнечный свет. Я стоял посреди зеленого сада. Аккуратно постриженные кусты вдоль вымощенной камнями дорожки, щебетание птиц и легкий теплый ветер заставили меня подумать, что я в раю.
- Вот уж не думал, что рай существует - оглядываясь вокруг, сказал я в полный голос.
За моей спиной кто-то взорвался бодрым, задорным смехом. Настолько заразительным, что я невольно усмехнулся, поворачиваясь к источнику. Такой мелодичный, с силой, ровно и чисто льющийся поток веселья я наблюдал только у одного живого существа в обоих мирах, в которых мне довелось бывать. Но, увидев перед собой совсем молодую девушку, не старше восемнадцати лет, был немного разочарован. Стройною фигуру облегало белое платье без рукавов, слегка прикрывающее плечи и доходящее до колен. Волосы собраны в хвост, открывая острые уши.
- Со мной что-то не так? - смутившись, спросила она.
- Нет, с вами все в порядке, просто я ожидал увидеть другую.
Девушка снова рассмеялась. Ее смех был похож на смех Валери, но эта особа смеялась от всей души, не скрывая озорного блеска в глазах, чего Валери никогда себе не позволяла.
- Здесь ты мог увидеть только меня! - уверенно заявила девушка.
- А где это здесь? - подняв глаза к небу с белыми облаками, слегка закрывавшими солнце.
- В моей, еще не проявившейся реальности - ответила девушка, еще больше озадачив меня.
- Это как понимать? - спросил я.
- Так и понимай, эта моя реальность, но она еще не реализовалась в том мире, где живешь ты, так что пока я сама по себе.
- Допустим. А я что тут делаю?
- Я позвала тебя, и ты пришел - девушка засветилась, так как будто я принес ей долгожданный подарок.
На всякий случай, осмотрев себя с ног до головы, я убедился, что никакого подарка при себе не имею. На мне были все те же летние штаны и снова целая рубашка от Гучи. Правда, вместо привычных туфель на ногах красовались открытые кожаные сандалии. Я посмотрел на ногу девушки и увидел, что она совсем босая. Нахмурился, подумал о том, что камни наверняка не прогрелись на солнце как следует и ей не стоит разгуливать босиком и тут же на ее ногах появились почти такие же сандалии, как у меня.
- Благодарю - тепло, улыбнувшись, сказала девушка - Но этого мало, ты один из тех, от кого зависит, буду ли я вообще ходить по тропинкам Квемера.
Я пригляделся к девушке, и понял, что она очень напоминает мне Валери. И мелькнувшая догадка чуть не заставила меня подпрыгнуть на месте, в буквальном смысле ударив током в районе солнечного сплетения. Подойдя к девушке, я протянул руку и провел пальцами по ее белой щеке. Ощущения были острее, чем когда либо. Теплая, гладкая кожа вызвала во мне чувство безграничной нежности. Такой, что казалось, если я не обниму, не прижму к себе это светлое, родное создание, то задохнусь от нахлынувших чувств.
Поддавшись мгновенному импульсу, я обнял ее. Она не сопротивлялась, а наоборот замерла, прижавшись щекой к моей груди. Немного отодвинув ее от себя, заглянул в ее такие же, как и у матери, зеленые глаза. Но то, что я там увидел, заставило меня отшатнуться, выпустив ее из объятий.
Зрачок сначала расширился полностью залив радужку черным цветом, затем запылал синим огнем, который растекся по всему глазному яблоку. Лицо девушки стало острее и тверже. Она засмеялась, но на этот раз смех не был веселым и заразительным. От этого смеха сердце похолодело в моей груди.
- Какими будут мои глаза, и мой смех во многом зависит от твоего выбора! Если ты решишь оставить все, пустив на самотек, то вместо милой дочки это создание, которое возможно и простит тебя, но никогда не Найдэт для тебя место в своей жизни.
Мир вокруг дернулся, как при землетрясении. Все вокруг начало исчезать. Меня снова потянуло в пустоту. Пропала сад, пропали ощущения и ясность сознания. Последним, что я увидел, были глаза взрослой девушки са взглядом ребенка с надеждой смотрящего мне в след.
Я очнулся в темной комнате. Рядом никого не было. Ничего не изменилось. Похоже, что это был всего лишь сон. Вот только этот сон оказался реальнее, чем все, что до сих пор со мной происходило. Реальнее любых испытанных ранее чувств, яснее самых светлых состояний сознания. Вступив в спор с самим собой, что реальнее сон в котором только, что побывал или реальность, в которую пришлось вернуться, я не сразу обратил внимание на звук то и дело раздающийся в комнате справа от меня. Кто-то ходил из угла в угол.
Топ-топ, топ-топ.
- Кто здесь? - спросил я, всматриваясь в темноту.
Ощущение нахождения в воде пропало, без труда удалось, повернул голову, и выговорить слова, которые не застряли в груди. Ответа не последовало. Только шаги из угла в угол. Топ-топ, топ-топ.
- Кто здесь? - более требовательно спросил я и поднялся на локтях.
И снова нет ответа. Сел и попытался хоть что-нибудь увидеть. Бесполезно. Словно ослеп. Темнота плотная как занавес не давала ни малейшего шанса заглянуть даже за его краешек. Только звук шагов. Топ-топ, топ-топ.
- Ежик! Ты меня так до инфаркта доведешь.
- Тебе это не грозит - раздался из темноты знакомый, граничащий с писком голос - Ты скорее закончишь свою жизнь в овраге с расколотым черепом или отрубленной головой.
- Ну, спасибо на добром слове. А почему здесь так темно, как... Как...
- Как за пазухой у енота? - подсказал вариант голос из темноты.
- Почему именно у енота? - растирая затекшую правую руку, спросил я.
- А чем тебе еноты не нравятся? - продолжил играть в вопросы голос.
- По мне хоть выхухоль - честно признался я - Что на это раз?
- Скажите, пожалуйста! - возмутился голос, приобретая все более, человеческие оттенку - Только очухался, и уже отчет требует. Может, сначала примешь ванну и выпьешь чашечку кофе?
- Не отказался бы - честно признался я.
Растирая руку я почувствовал, что на правом плече нет повязки, забыв про темноту, я повернул голову вправо и увидел в слабом свете, рассеявшим мрак вокруг, что повязка там, где ей и положено быть. Вот только плечо с повязкой, вместе с телом лежало на кровати, в отличие от меня в ужасе сидевшего рядом.
- Не пугайся. Это почти сон.
В комнате стало светлее, несмотря на отсутствие видимых источников света. На грубом деревянном табурете в противоположном углу я увидел девушку. Молодую, пышную и цветущую. Короткие светлы волосы, румянец на щеках. Черное кружевное платье облегало ее пышные формы, закрывая полностью и руки и ноги до самых ступней.
- Ты не ежик - заключил я.
- А ты наблюдательный - голос девушки был мягким и приятным - Ежик это одно из моих проявлений, я же говорила тебе, что могу воплотиться в кого угодно, но можешь звать меня ежиком, если хочешь.
- Вариант с полуобнаженной женщиной в список кого угодно так и не попал? - больше с горечью, чем с надеждой спросил я.
Девушка фыркнула почти, как ежик и ответом меня не удостоила.
- А как тебя зовут на самом деде?
- У меня много имен, но из всех мне нравится общеизвестное - Найдэ.
- Приятно познакомится Найдэ - вставая с кровати, стараясь не смотреть на оставшееся лежать там собственной тело, я попробовал пройтись по комнате, и у меня это вполне сносно получилось - Так что на этот раз? Надо опять спасать Квемер от гибели?
- Нет. Спасать никого не надо. Сейчас, по крайней мере. Скорее наоборот.
- Наоборот? - поглощенный новыми ощущениями, я не сразу уловил направленность предполагаемых действий.
- Грядет война. Император Томас при смерти, его армия в плачевном состоянии. У пограничных баронов и наместников нет достаточных сил, чтобы продолжать завоевание Квемера - Найдэ внимательно наблюдая за мной, как нараспев посвящала меня в текущие события, а я, в это время, кружа по комнате, приподнявшись над полом, наслаждался ощущением полета - Другие расы напротив быстро восстанавливаются и крепнут, пройдет ни дин год, прежде чем они обрушат гнев мести на зарвавшихся людей, но рано или поздно, это случится. Эту войну нельзя предотвратить, но можно и нужно повлиять на ее исход.
- Я не собираюсь не с кем воевать, пусть даже от этого будет зависеть мое благополучие.
Эйфория вызвала во мне ощущением, что все люди браться и любые конфликты это всего лишь результат неправильного понимания жизни, но прежде чем мене удалось понять, в чем заключается правильное понимание, Найдэ спустила меня, если не с небес на землю, то с потолка на пол это точно.
- Тебе и не нужно воевать, только направлять эту войну в нужное нам русло. И от этого зависит не твое благополучие, а благополучие твоей, еще не родившейся дочери. Ее рождение теперь под большим вопросом.
- Что значит теперь? - поднимаясь с пола, спросил я.
- Ты должен был умереть, уже три раза, но ты до сих пор жив и это обстоятельство породило брешь в пространстве Квемера. Два раза тебе помогли извне. Твоя дочь. Она потенциальный творец, а никто из творцов не может вмешиваться в дела мира, после того, как он создан. Она смогла и это доказывает, что она Вершительница судеб, но так же это внесло дисгармонию в устоявшийся порядок. Кто-то из творцов нащупал лазейку и скоро сможет ей воспользоваться, чтобы помешать Вершительнице начать свой путь.
- Дела не важные - заключил я, мало что, понимая из сказанного, делая вывод, основываясь скорее на интуитивных ощущениях - Да?
- Да, но время еще есть. И если ты примешь наше предложение и поможешь управлять грядущими событиями, то мы в свою очередь поможем тебе защитить дочь. К тому же она одна из ключевых фигур в том, что должно произойти.
- У меня есть время подумать?
- Пока не спадут морозы. Я успела изучить тебя в прошлый раз и твое нежелание принимать решение, это всего лишь попытка оттянуть неизбежное. Только помни, чтобы противостоять силам, которые направлены на то, чтобы предотвратить рождение Вершительницы, нужно уже сейчас начинать направить на это всю твою волю, без остатка.
- Хорошо. Звучит все это не очень весело, но прежде чем подписывать себе смертный приговор, можно узнать все обстоятельства дела?
- Я не знаю всего. Но отвечу на все твои вопросы.
Найдэ поменяла положение тела, облокотившись на стену и сложив руки на груди. При этом, по ее черному платью пробежали белые искры, а на лице заиграла снисходительная улыбка.
- Ты сказало "ваше" предложение. Вы это кто?
- Я, моя сестра Ирис можешь воспринимать ее как проявление смерти. В этом мире она и есть сама Смерть. И еще человек, если его можно так назвать Штурман. В Квемере он больше известен под именем Знающий путь.
- Он знал, что я мог умереть?
- Не мог, а должен был, но поверь ничего личного. Он не хотел тебе вреда, но ты бы не оставил Валери и не отпустил бы ее одну?
Найдэ была права. Сумятица, возникшая в моей душе, не давала однозначного ответа на то, как я теперь отношусь к Штурману, смогу ли ему доверять, как раньше. Но как говориться, лучший выбор это его отсутствие, чтобы помочь ребенку, которого я привел в этот мир, мне придется сотрудничать со всеми перечисленными, пусть и сомнительными лицами.
- Что от меня потребуется?
- Всего лишь быть в нужное время, в нужном месте. У нас нет времени отправлять тебя в магические и военные академии, так что будешь учиться всему необходимому на деле. Ты не один, у нас уже есть люди и не только люди, с которыми тебе придется работать в команде, у них ты и будешь учиться.
- Подробней, пожалуйста - попросил я.
- Всему свое время. Сейчас тебе достаточно знать, ради чего ты будешь действовать, а "как", ты начнешь узнавать очень скоро. Что такое, по-твоему, реальность?
- Реальность? - переспросил я, не сразу найдя, что ответить - Я думаю это череда событий происходящих в данный момент, не зависимо от того, как мы их воспринимаем и воспринимаем ли их вообще.
- Неплохо - приподняв левую бровь, похвалила меня Найдэ - Реальность в которой ты сейчас находишься это череда событий, происходящих помимо воли существ населяющих Квемер. В нашей же воле выстроить последовательность этих событий и повлиять на то, как их воспримут те, кто считает, что нельзя ничем управлять или - Найдэ усмехнулась - думает, что чем-то управляет. Я и моя сестра хотим немного подкорректировать реальность, и ты нам в этом поможешь. Наше влияние должно быть незаметным. Никто не должен знать о нашем участии в происходящем. Это одно из обязательных условий сотрудничества.
- А теперь тебе пора - голос раздался за моей спиной, я обернулся и увидел девушку в балахоне, с белоснежным лицом, черными глазами и черными волосами, падающими на плечи из-под капюшона, у меня не возникло не малейшего сомнения, что это была Ирис - Ты еще не достаточно окреп, чтобы видеть сны богов.
Девушка дотронулась до моего тела, лежавшего в кровати, и тут же меня потянуло обратно. Пропало ощущения легкости и парения, я снова ощутил тяжесть физической оболочки. Найдэ и Ирис пропали из поля зрения, сон отступил. В комнате горела лампа. Рядом со мной сидела Геста. Она читала книгу и не сразу заметила, что я проснулся.
- Наконец-то, а то мы начали беспокоиться - тепло улыбнувшись, сказала она.
Глава 7
Ольвин Кельд.
Улицы Сиента ожили. Кто-то спешил по делам, кто-то просто прогуливался занятый собственными мыслями. Торговцы открыли лавки и со скучающим видом дышали не совсем свежим воздухом, перед своими дверями. Не совсем свежим, потому, что к сталелитейному заводу за последний год прибавилось еще несколько густо дымящих предприятий. Городской совет, в который входили владельцы этих предприятий, уже выносил на обсуждение вопрос о переносе производства за черту города, но из-за того, что за стенами Сиента сейчас не очень безопасно, это решили отложить до того временя, когда пользуясь достижениями науки Сиент сможет диктовать условия всем обитателям северного Квемера.
Ольвин не отправился прямиком к себе домой, собирать вещи. К чувству перемен добавилось еще что-то. И чтобы понять, что именно, Ольвин просто ходил по знакомым улицам, рассматривая знакомые здания и людей, которых он видел если не сотни, то десятки раз точно. С первого взгляда все было как обычно, но присмотревшись внимательно, отстранившись от настойчивого шепота мыслей, маг начал замечать на первый взгляд незначительные детали.
Уже издалека Ольвин заметил, что обычно флегматичный владелец книжной лавки, куда часто заглядывал маг, был еле заметно напряжен и нервно подергивался. То движение головой, то не свойственная резкая перемена положения рук. Вряд ли сам лавочник отдавал себе в этом отчет. Женщины, не скупились делая покупки, сами того не замечая, крепко прижимая к себе свертки с продуктами. Стража вялая до неприличия, словно чувствуя тщетность своих усилий, вообще плюнула на свои обязанности. Детвора, всегда беззаботно носившаяся по улице, дерзила делающим замечания прохожим больше обычного. Да и споры между ними стали резче, как будто они катастрофически не успевают сделать все, что должны и всегда затягивающиеся между собой пререкания обрывают жестко и быстро, чтобы заняться другими увлекательными делами.
Домашние животные притихли и попрятались. Кошки, собаки и даже всегда игривые и добродушные пури, похожие на маленьких медвежат исчезали с подоконников или старались спрятаться в одеждах своих хозяев. Этих умных зверьков продавали восточные стражи, охранявшие северный Квемер от тех, кто не похож на людей и из-за этого считался опасным. В отношении гоблинов и фелисов это утверждение вполне справедливо, если бы не викинги, некогда отбросившие их за восточный перевал, то существование Сиента и образ жизни лесных охотников, превратившихся в отдельный народ, оставались бы под большим вопросом.
Ольвин не верил в неизбежность событий. Неизбежными их делали безразличность людей к своей судьбе, неверие в возможность что-нибудь изменить. Вместе с этим Ольвин знал, что если в магических формулах переменной предавалось определенное значение и это значение повторялось снова и снова, то переменная превращалась в константу, и тогда результат становился неизбежным. Ольвин старался избегать констант в своих формулах и заклинаниях, не всегда это было удобно, но только благодаря этому он до сих пор жив. Постоянная игра с вероятностями и неопределенная относительность его заклинаний давали ему преимущество над всеми, с кем ему приходилось вступать в противоборство.
Сейчас Ольвин увидел, что люди упорно не хотят замечать рок, нависший над городом и вероятность того, что он сможет понять, в чем дело и предупредить городской совет и что тоже важно убедить совет в необходимости принятия чрезвычайных мер слишком настойчиво стремилась к нулю.
Изучая магию, Ольвин столкнулся с необходимостью заняться разными науками, математикой, физикой, астрономией алхимией и даже философией. С философией ему повезло, в то время в академии ее преподавал умудренный жизнью маг, не отдававший предпочтение какому-то одному направлению.
- Все относительно - говорил учитель Эйтен - Когда два путника идут навстречу друг другу, то одна и та же сторона дороги будет левой для одного, но правой для другого. В то же время, север всегда находится на севере, а юг на юге, но это верно только для нашего мира, где Квемер вращается вокруг Найдэ и это принимается за замкнутую систему.
В очередной раз, когда Эйтен повторял эти слова, Ольвина посетило прозрение, он понял, что высшая магия начинается там, где заканчивается замкнутая система, законы которой в силу ее замкнутости принимаются за абсолютные. С тех пор его заинтересовали силы стоящие над системами. Системой стихийной магии и системой управляющей жизнями людей, верящих в то, что их судьба предопределена. Тогда, в годы ученичества это была только теория и, попытавшись применить ее на практике, Ольвин попал в немилость консервативно настроенных магов, уверенных в том, что магия стихий, единственное, на что стоит опираться и для достижения совершенства в своем искусстве нужно выбрать только одну стихию.
Ольвин Кельд не из тех, кто так просто отказывался от убеждений. Закончив академию, он упорно практиковал все четыре стихии, пока не понял, что не одна из стихий не может полноценно существовать без другой. На этом Ольвин не остановился и попытался за ниточку, полученную в результате короткого прозрения посетившего его в академии вытянуть из скрытых глубин вселенной знания о силах стоящих выше стихийной магии.
Спустя десятилетия, Ольвин попытался снова убедить закостенелых магов в том, что магия это намного больше примитивного управления силами природы и что, используя знания Ольвина можно не только создать новые алгоритмы управления стихиями, но выйдя за эти пределы прикоснуться к тому, что он назвал Высшей магией. И опять его постигла неудача. В результате Ольвина Кельда объявили еретиком, подрывающим основы истинной школы и шарлатаном не достойным того, чтобы носит звание мага. Отец Ольвина, Грегориан естественно не дал сжечь сына в костре порицания и призрения. Практически сослав его на южное побережье северного Квемера, ему удалось замять этот скандал.
Спустя годы, практикуя магию в бесконечных стычках, сначала с фелисами на восточной заставе, а потом, примкнув к рядам защитников новообразовавшегося Сиента, Ольвин понял, почему у него ничего не получилось. Ольвином владело желание на грани вожделения, в то время, когда даже для управления любой из стихий используется намерение, направленное волей мага. Наткнувшись на стену непоколебимой уверенности последователей старой школы, все его попытки разлетелись в пух и прах.
Время шло, желания доказать свою правоту во чтобы то ни стало, отступало и начали появляться спокойствие духа и ясность мысли, приносящие с собой новое понимание. На данный момент Ольвину удалось вывести новые формулы и получить не использовавшиеся до сих пор алгоритмы управления стихиями, он назвал это Высшим языком. Но суть того, что стоит над всеми известными ему на данный момент системами, до сих пор ускользала от него.
Для того чтобы использовать различные формы проявления, например, огненной стихии, пожалуй, самой любимой стихии Ольвина, нужно было сначала запустить процессы, управляющие огнем, затем сформировать в мыслях образ той формы огня, которую маг собирается использовать. При этом для того, чтобы воспользоваться другой формой, например вместо огненных шаров поразить противника пламенным дождем, необходимо менять порядок взаимодействия процессов и только потом формировать в мыслях льющиеся с неба огненные капли. Причем, маги высших ступеней предпочитали пользоваться цепочкой процессов придуманных ими лично. Все это требовало времени, а в бою это достаточно дефицитный ресурс, что делало магию зависимой дисциплиной. Для того чтобы у магов было время читать свои заклинания им обязательно нужно прибегнуть к помощи воинов, которые будут в это время сдерживать вражеских солдат. Что к тому же в условиях битвы на открытом пространстве не всегда возможно.
Теперь же с помощью метода Ольвина, достаточно один раз в самом начале заявить в магической формуле формы стихий, которые маг собирается использовать, причем это могут быть формы всех четырех стихий без исключения, и затем с помощью специально заданных условий, вызывать любую из перечисленных в начале форм. Причем используя для их воплощения уже готовые, созданные и опробованные другими магами модели взаимодействия стихийных процессов. Если ситуация поменялась и огонь не подходит, то с легкостью можно воспользоваться одной из форм воды и так далее, практически до бесконечности.
Это сильно сократило время и дало возможность эффективней использовать боевые заклинания. Семь лет назад, в последней битве с викингами, при поддержке других магов Ольвин использовал Высший язык магии на практике. Как следует, подготовившись, отступив от интуитивного управления стихиями, применив заготовленную заранее сложную модель со множеством уровней и вариантов, Ольвин Кельд практически уничтожил флот, подходивший к берегам гавани Сиента.
По сути, и не было никакой битвы. Викинги, покинувшие свои пылающие корабли, которые их колдуны оказались не в состоянии защитить, столкнулись с внезапно усилившимися волнами прибоя, а те, кто все таки смог выбраться на берег, были обращены в бегство песчаной бурей, со смерчами и даже торнадо. С тех пор ни один корабль викингов не подходил к берегам этой гавани.
Ольвин чувствовал, что он уже на пороге постижения сил на порядок выше тех, что используют людские маги. Он догадывался, что его отец знал о том, что это за силы и смог использовать их в битве, состоявшейся в долине, Тысячи голосов. Вряд ли кто-то из магов помогавших Грегориану до конца понимал что происходит.
Четыре года назад, до Ольвина дошли вести, что его отец покинул этот мир. Достоверной информации о том, как это случилось, никто не располагал. В мире магии настали не лучшие времена. Гильдия южного Квемера была на грани раскола. И Ольвин решился вернуться. Он чувствовал, что именно там, по ту сторону моря находятся ответы, получив которые он приблизится к пониманию высших сил.
Так же до Ольвина дошли вести, относительно гибели его матери. Вести вполне определенные. Она вступила в бой с последней эльфийской принцессой и помогающими ей мятежниками и была убита ножом в спину. Ее похоронили на берегу Несущей свои воды в никуда, вмести с остальными погибшими членами ордена Вездесущих.
Впрочем, Ольвин не испытывал особых чувств по поводу обоих случаев. Его мать была настолько увлечена изучением магии и радостями жизни, что ей и дела не было до ребенка, которого отдали на воспитание сначала кормилице, а когда ему исполнилось три года, то эстафету опекунства приняли на себя учителя магической академии ордена Вездесущих.
С самого начала маленький Ольвин не смог определиться в выборе определенной стихии, в результате чего отстал в изучении магии и прослыл не способным учеником, а полный провал в попытке доказать свою правоту относительно взаимосвязи стихий и возможности их совместного использования, перечеркнул все удачи и достижения.
Отец хоть и принимал участие в его судьбе, но никогда лично не общался с ним. Ольвин несколько раз видел Грегориана, до того, как тот закрылся от мира в своих покоях с целью работы над обретением абсолютного бессмертия и больше они никак не контактировали. И теперь спустя столько лет, что Ольвину иногда страшно вспоминать, как давно началась его сиротская жизнь, он отнесся к этому, как к известию о смерти совершенно чужих ему людей.
С тез пор как люди, которых Ольвин мог назвать друзьями и близкими ушли из жизни, минул не один десяток лет. Но одиночество его совсем не тяготило. Ольвин привык к уединению, но его образ жизни никак нельзя назвать отшельническим, то и дело появлялись люди, с которыми он мог общаться, делясь новостями, впечатлениями и насущными проблемами. После того, как почти все маги кроме него и еще двух поселившихся неподалеку покинули Сиент, таких людей стало меньше.
Были в его жизни и женщины. Последнее время он частенько заходил к Кире, уже не молодой портнихе, шившей одежду для состоятельных граждан. Ольвин несколько раз обращался к ней с заказами и как то незаметно их общение переросло из делового в дружеское, а позже их контакты обрели интимный характер. Несмотря на возраст, о котором Олвин предпочитал никогда не вспоминать, вычеркнув из памяти даже дату своего рождения, он оставался мужчиной в полном расцвете сил, и сил у него оказалось больше чем у всех с кем Кире когда-либо была близка.
Он заходил к ней по вечерам не один год. Уже не имея такой потребности в близости с женщиной, как в молодости, когда Ольвин только начинал узнавать эту сторону жизни, он приходил к ней скорее как к другу, с которым можно было доверительно пообщаться. Кира не раз заводила разговор, если не о женитьбе, то хотя бы о совместном проживании, что в Сиенте, где свобода нравов была больше, чем в любой другой части Кваемера, не порицалось. Но Ольвин никогда не задумывался об этом в серьез.
Ближайший корабль на южную сторону Квемера только через два дня. Ольвин чувствовал, что покинуть город нужно сегодня и поэтому решил отправиться сушей, до Валлы самого крупного города викингов, а оттуда отплыть на южную сторону. Сделать так, чтобы в Валле его никто не узнал для мага такого уровня, ничего не стоило. Зайдя в банк Ольвин забрал все свои сбережения. Успокоив обеспокоенных таким событием банкиров тем, что собирается открыть свое дело, плюс вложить часть денег в развитие завода пороховых орудий. На предложение все же не забирать все деньги и оставить их под особый повышенный процент, он тактично промолчал.
В своем доме Ольвин так же не задержался надолго, взяв кое-что из одежды, припасов свои записи и несколько особо ценных книг. Все уместилось в его любимой кожаной сумке и небольшом заплечном мешке. В конюшнях старого Гартвела, его ждал Спавн. Молодой черный жеребец. Последний подарок городского совета, перед тем как маг впал в немилость.
Теперь, в городе Ольвина держало только одно дело, с которым он не стал медлить. Киры не оказалось в швейной мастерской. Ее подмастерья сообщили Ольвина, что ее сегодня не будет, и он отправился к ее дому. Кира открыла ему дверь с выражением настороженной озабоченности на лице. Впускать она его не стала и сообщила магу, что сегодня у нее много неотложных дел, и она не может уделить ему время.
-Я ненадолго.
Ольвин никогда не позволял себе проявлять безтактность по отношению к ней, но этот случай был особым. Без церемоний, надавив на дверь, и оттолкнув ошарашенную хозяйку, вошел в дом и прошел на кухню. Здесь было жарко, пахло запеченным мясом, специями и вином. Готовила Кира отменно, никогда не доверяя это занятие своей домработнице.
- Кто он? - без злобы спросил Ольвин.
- Послушай Ольвин, с тобой у нас отношения скорее дружеские и ты ни разу не предложил мне...
- Я всего лишь спросил кто он.
Голос Ольвина был спокойным, взгляд тоже. Он с интересом разглядывал Киру, как будто они давно не виделись. Сейчас она выглядела совсем чужой. Морщинки вокруг губ и глаз стали резче выделяться. Движения ее рук говорили о том, что она неловко себя чувствует рядом с ним. Кто же она все-таки? Вопрос заданный самому себе застал Ольвина врасплох. Женщина или друг. И может ли одно быть помехой для другого? В любом случае, он не мог оставить ее в обреченном городе.
- Ландер, владелец мануфактуры, он сделал мне предложение - ответила Кира.
- Что ж, я к тебе тоже с предложением. Я хочу увезти тебя на южную сторону. Город обречен, здесь нельзя оставаться.
- Как обречен? Почему?
Кира осмотрела кухню, затем подняла на Ольвина округлившиеся глаза. В ее голове никак не могли ужиться противоречивые мысли. Повседневная суета вокруг, которую она наблюдала с самого утра во время посещение лавок. Обед, который она приготовила для своего гостя, такие близкие перспективы стать женой и матерью. Все это никак не вязалось со словами Ольвина Кельда. И все же она знала, что он не станет попусту сотрясать воздух.
- Я точно не могу сказать, но знаю, что все жители в опасности.
- Но тогда надо предупредить! Совет, горожан! - взгляд Киры затуманился и устроил скачку по кухне, перепрыгивая с предмета на предмет, не на чем не задерживаясь.
- О чем предупредить? О моих смутных предчувствиях? Я даже не знаю, откуда исходит эта опасность.
- И ты ничего не можешь сделать? Не можешь остаться и помочь?
Ольвин не рассматривал такую возможность всерьез. Он чувствовал, что происходящее находится вне его компетенции и грядущие события связанны с силами, к которым уже не один десяток лет он пытался прикоснуться, и которые каждый раз ускользали от него. Вопрос Киры заставил его задуматься над правильностью своих действий. Как зверь, не задумываясь, поддаваясь скорее инстинктам, а не здравому смыслу он бежал от опасности. А вдруг это именно тот самый шанс, который поможет ему увидеть и понять силы, управляющие этим миром.
- Нет - твердое утверждение вырвало его из вязких лап размышлений.
- Что нет? - глядя на Киру, спросил Ольвин.
- Что? - переспросила Кира, ее взгляд выражал подавленность, обрушившиеся на нее вести, выбили почву из под ног ее обычного душевного равновесия.
- Ты сказала - "нет".Что нет?
- Я ничего не говорила.
- Неважно, мы должны сегодня же покинуть город - настаивал Ольвин.
- И что? Здесь мое дело, мой дом, мои друзья, а что меня ждет на южной стороне?
Странную, отрешенную решительность увидел он в глазах Киры. Это насторожило и даже испугало его. Как будто не она сама, а что-то довлеющее над ней говорило ее голосом. Словно марионетка она делала то, что сообщал ей с помощью веревок кукловод.
- Кира очнись! Там ты будешь жива и здорова. Неужели ты хочешь остаться и погибнуть вместе с городом? Я не брошу тебя помогу начать все заново, у меня хватит на это средств, можешь не сомневаться.
Ее взгляд прояснился. Она начала думать.
- Я не сомневаюсь в тебе Ольвин, но не могу поехать с тобой. У нас нет будущего. Я уже немолода, у меня нет детей. Еще немного и я совсем не смогу родить. А Ландер...
- Кира! Здесь тебя ждет только смерть! - Ольвин повысил тон, и даже немного толкнул ее сознание на ментальном уровне.
В кухню зашел Ландер.
- Что здесь происходит?
- Уходи Ольвин! - решительно заявила Кира - Я попытаюсь убедить Ландера и тогда мы вместе...
- В чем убедить? - насторожился владелец мануфактуры.
Ольвин успокоился. В кухне было слишком жарко и душно. Печь топилась все утро, мясо должно было как следует запечься и, несмотря на необходимость решить жизненно важный вопрос, частички специй летающих в воздухе будили аппетит, отвлекая внимание. Не прощаясь, Ольвин вышел на улицу. Ему нужно было проветриться и подумать.
Почти без мыслей Ольвин добрел до центрального сквера. Опустившись на Лавку среди голых деревьев, почки на которых появятся только через полтора месяца он, позволил мыслям отвлечь свое внимание от ощущений. Он никогда не возьмет Киру в жены, даже для вида, не сделает ей ребенка. А на том берегу перспективы женщины, чья молодость уже прошла туманны. Не смотря на то, что она все еще не утратила свою привлекательность. И все же слово друг никогда не было для Ольвина пустым. На том берегу у нее есть шанс. Здесь ее ждет только смерть. Ольвин начал колебаться, если опасность исходит от людей или даже от стихий, то он мог бы остаться и попытаться помочь. Сейчас он был силен как никогда раньше.
Краем глаза Ольвин уловил, как на стене в сторону южной башни метнулась еле уловимая тень. Неспешные перемещения по городу, банковские дела и сборы заняли больше времени, чем он ожидал. Время близилось к полудню и никаких теней быть не должно и уж точно они не должны метаться по стенам как угорелые. Ольвин поднялся и быстрым шагом поспешил к южной башне.
Маг видел и слышал больше чем любой обычный человек и ничего, из того, что появлялось на горизонте его внимания, он не считал случайным или маловажным. Дойдя до башни, Ольвин грубо оттолкнул стражника, преградившего ему путь.
- Вам сюда нельзя! - отчаянно крикнул стражник вслед магу.
Ольвин ничего не ответил и, усмехнувшись, начал подниматься по ступенькам. Когда-то ему и его коллегам по цеху платили немалые деньги за то, чтобы они поднимались по этим ступеням и защищали город. Сейчас наука заменила магию в Сиенте. Пороховые пушки и разработанные на их основе ружья вселили ложную уверенность жителям обреченного города.
Поднявшись на стену, возле самого выхода из башни, Ольвин увидел хрупкую девушку, облаченную в черный балахон. Она спокойно стояла между зубцов крепостной стены, направив свой взор в сторону моря. Ветер теребил слегка вьющиеся, черные волосы, спадающие на плечи и не защищенные капюшоном, откинутым назад. Ее кожа была настолько белой, казалось, что лучи Найдэ никогда не касались ее.
Ольвин никогда не видел эту девушку, но сразу понял кто она.
- Ты одна из сестер? - спросил он.
Ощущения никогда не подводили его. Не подвели и в этот раз.
- Да, меня зовут Ирис.
Не смотря на то, что Ольвин не верил ни в каких богов, а сестер считал не более чем олицетворением природных сил, и думал, что люди придумали их культ для того, чтобы воздавать благодарность этим силам, он невольно поклонился. Поклонился слегка, с уважением и интересом разглядывая, белую точеную фигурку Ирис.
- Чем обязан? - вежливо спросил маг.
- Я знаю, чего ты хочешь - уверенно заявила Ирис.
- Это так очевидно? - усмехнулся Ольвин.
- Ты правильно расшифровал свои ощущения, город должен погибнуть. Сегодня. И за этим стоят силы, о которых ты так сильно хочешь узнать. Я предлагаю тебе сделку.
Ирис замолчала, и резко повернувшись к Ольвину, впилась в него испытывающим взглядом. Ольвин вздрогнул от силы этого взгляда, но свой не отвел. Всматриваясь в глаза Ирис, он понял, что в их глубине таятся ответы на многие вопросы, не дававшие ему покоя уже много лет.
- Что за сделка? - спросил Ольвин, в душе соглашаясь на любые условия.
- Ты немедленно покинешь Сиент, не вмешиваясь в происходящее. Еще ты поможешь нам повлиять на судьбу Квемера. Скажу сразу, что в нашем видении судьбы южного Квемера, людям места нет.
- Вы это кто? - спросил Ольвин.
- Мы, это я и моя сестра - ответила Ирис.
- А люди не будут против? - спросил Ольвин
Ирис залилась звонким, зловещим смехом.
- Эти кровожадные животные уже столько натворили в этом мире, что потеряли право на собственное мнение. Со своей стороны мы предлагаем тебе ответы на вопросы, которые не дают тебе покоя.
Ольвин оглянулся на город за своей спиной. Он уже давно отказался от влияния привязанностей на свою жизнь. Он не испытывал ничего к этим каменным домам и к людям живущим в них, отдающим свои жизни на милость безликой судьбы. В этой жизни Ольвина удерживало только стремление прикоснуться к силам стоявших за всем происходящим в этом и других мирах вселенной.
- Я согласен - ответил маг, без всякого сожаления.
Глава 8
Время платить по счетам.
Весь вечер Эльса просидела в своей комнате, разглядывая картину, висевшую теперь над камином. Долина смертной тени и три маленькие фигурки, наблюдающие с возвышенности, завладели ее вниманием на долгие часы. Ее состояние было почти медитативным. Ни одной мысли, покой в чувствах и теплые волны которые кровь вместе с кровью разливались по телу. За окном уже давно стемнело.
Грета и Трет ушли домой, не став тревожить хозяйку. Конюх Винер и привратник Боил спали в доме для прислуги. В их возрасте им больше ничего не оставалось, пиво и женщины утомляли больше, чем работа. Теперь греть старые кости, под теплым одеялом казалось им не самым плохим времяпровождением.
Браслет в виде окутавшей несколькими кольцами руку змеи завибрировал, и Эльса вышла из трансового состояния. Браслет ожил, и змея сползла с руки на пол. Эльса поднялась с кресла. Надела защиту, из уплотненной кожи. Пристегнула ножны с мечом к поясу сбоку слева, а ножны с ножом в районе поясницы справа. Накинула на плечи подарок смерти, посмотрела в окно на убывающую Ирис, и вышла из комнаты вслед за быстро заскользившей по полу золотой змеей.
Город еще не спал. В обход центральных улиц застланных выпавшим снегом, шумных таверн и еще не погасших окон, змея вела ее к месту встречи с теми, кого она безуспешно пыталась выследить почти два года, но из-за отсутствия возможности свободного перемещения, находясь под контролем Великой Тьмы - безуспешно.
Извилистый коридор очередного переулка вывел ее к каналу окружающему стены теперь уже императорского замка. Змея остановилась и когда Эльса подошла к краю стены последнего перед каналом дома, где можно было укрыться в тени, ловко запрыгнула обратно на ее руку. Обвила своими кольцами кожу и замерла. Не нагреваясь, не вибрируя.
Эльса замерла так же, как браслет на ее руке. Плащ, полученный от смерти в подарок, надежно укрывал ее от чужих глаз. Сливаясь с ночной тенью, он сделал Эльсу практически невидимой. Ей не было холодно. Подняв температуру тела, Эльса рассеяла взгляд на пространстве перед ней, отделалась от всех мыслей пытавшихся забраться ей в голову, и одновременно наблюдая за тем, что творится как снаружи, так и внутри, принялась ждать.
Город уснул. Затихли таверны. Погасли все окна. Пропали хрустящие шаги стражи топчущей белоснежные мостовые. Светящую над Аденом Ирис закрыли тучи. Снова начал срываться снег. Когда змея слегка завибрировала своими кольцами на руке Эльсы, снег уже безудержно валил большими белыми хлопьями, затрудняя видимость. Эльса не напряглась, не насторожилась, только внимание стало острее, ориентируясь больше на слух, чем на зрение.
Из-за белой завесы, Эльса не видела, как в замковой стене, в том месте, где одна из башен выдается вперед, тяжелые камни образовали проход чуть меньше среднего человеческого роста и из него вышли двое мужчин в серых плащах. Это были те самые мастера клинков. Наемные убийцы, о делах которых ходили легенды. Один из них виртуозно владел мечом, другому не было равных в ножевом бое и метании.
Мастера перешли по тонкому льду канал и направились к тому переулку, в котором затаилась Эльса. По мере того как они приближались, до ее обостренного слуха донеслись обрывки их разговора.
- Эльфы охраняют ее и днем и ночью. Сложно будет подобраться.
- Может, откажемся?
- Откажемся?
- Ты когда-нибудь видел столько золотых монет, сколько нам предложили за это дело?
- Ты прав, надо еще понаблюдать и подумать.
Мужчины вошли в переулок и поравнялись с тем местом, где их ожидала Эльса. Тот, что шел ближе к стене неосознанно покосился на место ожидания, но сейчас Эльсы там не было, а сквозь падающий снег и тень от стены он не смог разглядеть примятый снег. Дойдя до пересечения двух переулков, мастер ножа окликнул товарища.
- Видел это?
- Что? - откликнулся, мастер меча.
- Там - мастер ножей кивнул в сторону уходящего влево переулка.
Несколько мгновений мастера напряженно всматривались в темноту, пытаясь всеми чувствами понять, что твориться за занавесом из темноты и снега. Тень, смутившая своим движением мастера ножа, метнулась к мастеру меча с противоположного направления. Но мастер был готов. Выхватив меч, он нанес удар в то место, на котором в следующее мгновение должна была оказаться опасная тень. Эльса резко остановилась в нескольких миллиметрах от летящего ей на встречу острия. В этот момент ее правая рука, лежавшая на рукояти ножа, молниеносно метнулась из-за спины вперед, и лезвие полностью утонуло в шее мастера меча.
- Так быстра... - прохрипел опускающийся на колени мастер.
Мышцы Эльсы взорвались, и в едином импульсе ее тело рванулось ко второму мастеру. Мастер успел бросить ей навстречу нож. И Эльса едва увернулась. Лезвие задело шею, неглубоко ранив ее. Из раны еще не засочилась кровь, а Эльса уже оказалась рядом с мастером ножа. На первый взгляд слишком близко. Мастер точным движением ударил в район сердца. Таким ударом можно было пробить железный доспех, что уж говорить о легком кожаном доспехе Эльсы. Лезвие прошило защиту, прошло между ребер и остановилось. Рука мастера полностью выпрямилась, и ему не хватило всего пяти сантиметров, чтобы поразить клинком сердце.
Движения Эльсы молниеносные, почти змеиные сбивали с толку. Расстояние не позволило удару мастера стать смертельным. Мастер уже начал движение рукой, готовой метнуть нож. Но расстояние не подходящее для удара ножом отлично подошло для укороченного меча Эльсы, секущим движением она лишила голову мастера надежной опоры. Его голова упала на левый бок, глаза остекленели, а руки со смертоносным оружием безвольно повисли.
Эльса не медлила. В одном из ближайших дворов она позаимствовала тачку для угля и погрузила в нее тела двух мужчин, чьи имена так и останутся неизвестными для всекго Квемера. В связи с надвигающимися праздниками на сталелитейном заводе обеспечивающим оружием всю новообразованную империю, работы были остановлены. Днем Эльса позаботилась о том, чтобы сторожа получили порцию крепких напитков намного превышающую ту, которую они могут выпить.
Перемещая опасный груз, Эльса никого не встретила. Что, впрочем, не удивительно учитывая время и погоду. Под дружный храп сторожей, немножко поморщив носик, наткнувшись на сильный запах перегара, Эльса прокатила тележку мимо пьяных тел в рабочий цех, к печи. Дрова взялись быстро и хрупкая, на первый, да и на второй взгляд эльфийка проворно заработала лопатой, закидывая уголь в топку. Еще час и мастера обратились в пепел вместе с одеждой и содержимым карманов. Печь распалилась на столько, что даже клинки, виртуозно использовавшиеся владельцами, потеряли свою форму и превратились в расплавленные куски железа.
Перед тем как покинуть завод Эльса вернулась в комнату сторожей и взяла оттуда гитару, доставшуюся им вместе со спиртными напитками. Ту самую гитару Аулика, которую она накануне купила вместе с картиной. Подойдя к печи, Эльска села и положила ее себе на колени. Взяв несколько аккордов, как показывал ей Аулик, она склонилась над инструментом и провела щекой по верхней деке в том месте, на котором всегда лежала его рука. Затем без сожаления Эльса отправила гитару в печь, при этом навсегда попрощавшись с отмщенным другом.
Вернув тачку законным хозяевам. Эльса отправилась домой. Перевязала раны, приложив снак, противовоспалительную и обеззараживаю мазь из трав. Эти раны были мелочью по сравнению с теми, которые она прижгла сегодня ночью. Со временем шрамы оставшиеся на душе в отличие от тех, которые останутся на коже после сегодняшней ночи будут не заметы даже для нее самой.
Эльса спокойно уснула. Впрочем, как и всегда, ни смотря, ни на что. К утру снег заметет все следы. Город проснется и начнет последние приготовления к встрече нового года. Король Томас, вернувшись из очередного похода к северному побережью, привез много диковин, в том числе и фейерверки, которыми обещал удивить столицу. Что бы принять участие в праздновании Эльса проснется как обычно с первыми лучами Найдэ, даже если они будут скрыты тучами. Она проснется и, несмотря на раны, начнет свое утро с разминки делающей ее движения точными и смертоносными.
****
- Ваше Величество! Император жел... - слуга осекся, встретив строгий взгляд императрицы и заменил слово "желает", на более лояльное - император хочет видеть вас в своих покоях.
Не дождавшись ответа, слуга удалился. Ренесса не сразу отправилась к своему мужу. Еще некоторое время она долго стояла перед зеркалом, задумчиво изучая свое отражение. Беременность и роды ничуть не испортили ее фигуру. Все такая же стройная, как и в день своей свадьбы. Только осанка стала величественней. Твердый взгляд искрился силой. Протянув руку, Ренесса коснулась пальцами отражающегося в зеркале, обнаженного плеча. По пальцам пробежал ток, словно она прикоснулась к наступившим переменам. Она долго этого ждала, и вот теперь остались считанные недели, а возможно и дни.
Томас и Ренесса не виделись три года. С тех пор, как она сообщила ему о своей беременности. Сообщила осторожно, предварительно подготовив почву. У короля должен быть наследник. Вассалы прожужжали Томасу все уши этими словами. Когда Томас в одном из своих походов, расширившим границы королевства получил письмо от жены с известием о ее положении, то сначала пришел в бешенство. Разнес в щепки весь быт своего походного шатра. Но когда немного успокоился и дочитал письмо до конца, то пересмотрел свое решение удавить Ренессу своими собственными руками.
В письме в мягкой форме говорилось о том, что без пяти минут императору не гоже получить в будущем прозвище Томас Бесплодный. А ребенок, которого она вынашивает, родившись и получив соответствующее воспитание, сможет стать достойным наследником. Томас долго метался от желания разорвать неверную супругу на кусочки и выглядеть в глазах общественности полноценным мужчиной. В конце-концов холодный рассудок, не даром ставший фундаментом для образования империи взял верх над чувствами.
В честь рождения наследника устроили пир по масштабам превосходящий все известные празднования. Многим преступникам и даже военным, было даровано помилование, естественно с условием бескорыстного служения тогда еще королю и королевству в целом.
С тех пор Томас видел Ренессу только один раз, на своем провозглашении себя же императором Южной Империи. Простиравшейся от реки Несущей свои воды в никуда", до восточной пустыни вдоль, и от бескрайнего леса на юге, почти до самого северного побережья поперек. Почти.
В последнем походе Томас почти дошел до самых берегов Холодного моря. Но прежде чем начать покорять вольные портовые города, почувствовал, что силы стремительно покидают его. Жизненная энергия, словно сквозь пальцы утекала от него, и не восполнялась в полной мере как раньше. Ему пришлось повернуть обратно. Чтобы восстановить силы на родине. Однако и здесь ему не смогли помочь ни врачи, ни маги. В последнее несколько дней, ему даже начало казаться, что он видит тень смерти, затаившуюся в тронном зале, которая так и ждет, когда последняя песчинка, отмеренного ему времени упадет на землю.
- Император - поприветствовала Ренесса мужа, остановившись у кресла в котором он сидел, возле камина.
- Огонь не греет меня - вместо приветствия пожаловался Томас - Я чувствую тепло, но что-то холодное внутри меня, поглощает его не оставляя телу ни капли.
- Ты слишком долго воевал, растрачивал свое тепло на множество разных женщин. Набралось много долгов и теперь пришло время платить по счетам.
Ренесса говорила без злобы. Она успокоилась и простила этого человека. Все же, в итоге судьба предоставила ей такие возможности, о которых мало кто осмеливался мечтать. Скоро Томас умрет. В этом у нее не было сомнений, ее сын станет императором, а она возьмет бразды правления в свои руки. До этого предстояло многое сделать. Этот путь таил в себе множество опасностей, но она уже давно решила следовать по нему.
- Я знаю, что несправедливо поступил с тобой как с женщиной. Такую красоту нельзя было брать в жены только для вида, но, что сделано, то сделано. Напоследок хочу попросить тебя. Вырасти Максимуса достойным наследником и пусть никто не узнает, кто его настоящий отец.
- Никто не узнает. Так будет лучше для всех - пообещала Ренесса.
Сколько бы Томас не прилагал усилий, сколько бы не было угроз и пыток, но ему так и не удалось узнать, кто отец этого ребенка. Личные слуги императрицы хранили молчание ставшее для некоторых из них мертвым. Наглеца так и нашли. Не смогли помочь ни ясновидцы, ни маги, ни астрологи. Он словно растворился.
- Когда меня не станет, ты можешь полностью положиться на первого министра Клидоса и моих тайных советников. Они помогут тебе удержать власть. Я отдал все необходимые распоряжения.
Император смотрел на огонь и не видел, как на освещенном пламенем лице императрице заиграла зловещая улыбка. Уж кому-кому, а этим заговорщикам доверять нельзя ни в коем случае. И об этом Ренесса знала лучше всех, она предугадывала предстоящие события на несколько шагов вперед. Знала о готовящемся заговоре против нее и сына, знала об опасностях, которые обрушатся на ее голову после смерти мужа. Но так же знала, как предотвратить многие из них. И знала, что не останется без помощи.
- Празднование пройдет, как запланировано, каждый знает, что должен делать и что его ждет в случае невыполнения четких инструкций. Это все.
Ренесса развернулась, чтобы уйти, но Томас окликнул ее:
- Пообещай еще кое-что.
- Что же?
- Пусть память обо мне не утихнет долгие годы.
- Обещаю - Ренесса хотела сразу уйти, но задержалась на мгновение и добавила - Но поверь там, куда ты отправишься, тебе будет все равно!
Томас повернул голову к Ренессе, хотел что-то сказать но, встретив ее ликующий взгляд отвернулся и прикрыл глаза.
- Как же я устал...
Это были последние слова Томаса, которые Ренесса слышала своими ушами. Они больше не увидятся, она это точно знала. Пришло ее время. И не так долго она ждала если разобраться. В самом расцвете сил в ее руках оказалась судьба целой империи, в которую входили пять королевств, владения пограничных лордов, как гордо теперь именовались разбойники пошедшие на сделку с Томасом и земли северных племен завоеванных в последнем походе. И ее сын унаследует все это, как только подрастет и сможет сам управлять своим наследством. Ради этого стоило терпеть и ждать.
*****
Новый день начался как обычно, с разминки. Он не принес каких-то новых ощущений. Не надо было думать об убийцах Аулика, о том, что они бродят по Квемеру и наслаждаются жизнью, когда как он не сочинит и не споет больше ни одной песни. Тайком в голову попытались закрасться чувство вины и мысль о том, что когда-нибудь, ее так же найдут как она мастеров клинков, для того, чтобы отомстить. Эльса вышвырнула незваных гостей вон, не став слушать их противный шепот.
Закончив разминку, и водные процедуры, Эльса подошла к зеркалу и довольно посмотрела на свое отражение. Раны совсем не болели и почти затянулись. Почти. Рану на шее придется скрывать. Несмотря на эти временные неудобства, тело Эльсы чувствовало себя замечательно. Каждая пора ее коже дышала свежестью и энергией, а повязки совсем не портили отражение. Глаза смотрели уверенно, в них снова горел огонь. Эльса улыбнулась, и последний раз вспоминая о возможной мести, произнесла в полголоса:
- Им придется сильно постараться!
После завтрака, Эльса занялась своим видом. Повязки на шее и груди немного усложняли задачу, но она с ней справилась. Эльса жила в Адэне уже почти месяц и за это время обзавелась не привычным для нее обширным гардеробом. Раньше ей приходилось по нескольку недель ходит в одной одежде, в которой спала и в лесу на земле и в не самых чистых постелях трактиров. Сейчас в ее распоряжении было такое разнообразие, что невольно разбегались глаза. Два шкафа в ее комнате наполнились до предела. Конечно, если как следует утрамбовать весящие на вешалках платья, то место появится, но тогда испортится вид содержимого и все походы к портным окажутся бесполезной тратой времени.
Эльса быстро нашла выход из положения. Можно сказать ей повезло. Она пришла в Адэн во время очередной смены моды. Вместе с тем, учитывая, что Адэн и Эльса ровесники и столиц довольно молода, без малого двадцать, традиции здесь были довольно гибкими, как и требования к моде.
На смену закрытым облегающим платьям, пришли платья с корсетом. Шея, плечи и грудь открылись, а нижняя часть стала более пышной. Несмотря на это, закрытые платья еще не полностью покинули эскизы местных портных. И случайно увидев один из них, Эльса сделала заказ. Ее стройной, тонкой фигуре не нужны ухищрения и специальные приспособления вроде корсета.
Сшитое на нее облегающее платье из тонкой, черной шерсти полностью закрывало грудь, плечи и что немаловажно в данном случае шею. Чтобы оторвать взгляд от уплотнившегося от повязки воротника, Эльса использовала одно из трофейных украшений. Колье из желтого золота в виде переплетенных ветвей лозы украшенное кроваво красным рубином.
Пропавшая утром змея из белого золота, выскочила из-под кровати и кинувшись к рассматривающей себя в зеркале Эльсе, бесцеремонно прыгнула на левую руку обвив ее в четыре оборота. Змея поменяла цвет под желтое золото колье, а ее гладкая поверхность покрылась рисунком из мельчайших чешуек. Повязку на груди, под платьем скрыла специальная полоска ткани, сшитая специально для поддержки выдающихся женских форм.
Глаза сестер Гольд вспыхнули от удивления и зависти, когда Эльса сняла свой черный бархатный плащ. Эльса целый день составляла им компанию, пока они подбирали себе наряды для предстоящего вечера. Гардероб сестер в четыре раза превышал гардероб Эльсы. Похвастаться таким набором цветов в одежде могли только жены и дочери очень и очень состоятельных людей. Местные алхимики обогатились, продавая стойкие краски для ткани. Так же как и мануфактурщики, производящие цветной материал.
Образование Томасом империи пошло на пользу всему южному Квемеру населенному людьми. Все находки в магии, науке и других областях человеческого знания стекаясь в столичные академии, синтезировались и широкими шагами приближали людей к уровню их более древних соседей по планете. На данный момент, пожалуй, только закрывшиеся от внешнего мира, и никого не пускающие в свои горные владения, гномы превосходили по всем пунктам, вышедших из бесконечных лесов, быстро развивающихся обезьян.
В итоге Марика остановила свой выбор на темно зеленом платье с открытым верхом и корсетом. Оно гармонично сочеталось с цветом ее огненно рыжих волос. К тому же с этим платьем хорошо смотрелось изумрудно брильянтовое ожерелье. Преобладающие изумруды в виде листьев и прозрачные ягоды бриллиантов среди них. Последним штрихом стали изумрудные сережки с чистейшими светло зелеными камеями. Одевая их Марика со злорадством посмотрела в зеркало, на стоявшую за ее спиной Эльсу.
По легенде уши Иланды побывавшей в эльфиском плену, были изуродованы этими извергами, и она постоянно прикрывала их волосами. Из-за этого ей пришлось отказаться от своей любимой прически. Коротких волос, кончики которых торчат в разные стороны. Эльса не обратила внимания на этот взгляд, потому что знала, на самом деле Марика не в серьез насмехалась над ее псевдо уродством. Просто сегодня Марика надеялась стать бесспорной королевой вечера. А в лице Эльсы у нее появилась достойная соперница.
Эльсе пришлось пойти на это ухищрение, чтобы не попасть под закон, изданный тогда двадцать девять лет назад будущим императором Томасом о том, что все эльфы, не состоящие на государственной службе, а такая служба предоставлялась им только в королевской гвардии, подлежат аресту и смертной казни.
К ней не стали сильно присматриваться, когда она заявила, что является Иландой, дочерью Гемариуса и его единственной законной наследницей. Рассказав тем, кто знал маленькую Иланду о том, как проходило детство дочки ювелира, добавив к своему облику несколько деталей в виде родинок и шрамов. В целом получилось очень правдоподобно. А чтобы усыпить бдительность банкиров отдающих приказы монетной страже отвечающей за выявление наследников, рассказала о том, что последней волей отца было оставить все финансовые средства в собственности тех банков, в которых они находились.
Плюс ко всему, бежавшая из плена после смерти Великой Тьмы девочка, нашла якобы спрятанные отцом драгоценности. Предъявив проверявшим ее версию людям сундук при виде содержимого, которого у тех перехватило дух. Единственное, что интересовало Эльсу это особняк в центре Адэна и положение в обществе. На этом настояла Смерть. По ее убеждению, чтобы вернуть Эльсе жажду жизни, ей надо больше новых ощущений. Например, пожить в роскоши и узнать, что такое, когда практически по щелчку пальцев можно удовлетворить любую свою прихоть. И Эльсе такая жизнь действительно понравилась. К хорошему быстро привыкают.
Последний ход Эльсы поставил точку в сомнениях городской элиты. Она возместила господину Гольду, в распоряжение которого находилось имущество Гемариуса, всю сумму налогов выплаченных за пятнадцать лет. Плюс она сделала долгосрочные вклады в нескольких банках на кругленькую сумму под небольшие проценты. После этого заинтересованным в выяснении правды лицам стало абсолютно начхать, кто она на самом деле и откуда взялась. И если Кастос начальник монетной стражи и задавался таким вопросом до сих пор, то в том был только его личный интерес, не идущий дальше досужих размышлений. Приказ оставить "бедную" девочку в покое стал четкой, жирной точкой в этом деле.
Лаида выбрала себе платье кремового цвета. Цвет появился совсем недавно, и этим она рассчитывала удивить приглашенных гостей. В качестве украшения выступили жемчужные бусы и сережки. Тоже новинка в Адэне. Привезенные с восточных островов Теплого моря, стоили они не на много меньше, чем изумруды Марики. В силу того, что путь торговцев пролегал вдоль всего восточного побережья южного квемера и был долог и опасен. Да и товар как товар жемчуг очень ценился, особенно черные горошины сережек.
Остаток дня, до начала приема гостей девушки провели в разговорах. Самой злободневной темой стали боевые офицеры, самым отважным из которых император пожаловал титулы баронов. Это новоявленная знать должна была появиться сегодня в доме гольдом. Сестры болтали о том, умеют ли они танцевать, и насколько хороши их манеры, а Эльса только слушала и запоминала.
Гости начали подъезжать к семи. На улицах Адэна зажгли фонари и в их свете кареты знатных горожан не казались такими уж громоздкими и неуклюжими как днем. Сестрам и Эльсе досталась обязанность встречать прибывающих. Все три девушки получали восхищенные взгляды молодых людей, одобрение пожилых пар и зависть молодых соперниц. Соперниц в дележе внимания ухажеров.
Больше всего внимания досталось Эльсе и это обстоятельство не ускользнуло от Марики, которая даже немного потухла, поняв что не стать королевой вечера, как в шутку принято называть самую очаровательную девушку или женщину, побывавшую на подобном приеме. С ровной спиной, уверенностью в глазах и учтивостью в словах Эльса войдя в роль, наравне с сестрами приветствовала гостей. Только один раз она внутренне напряглась и ее голос почти что дрогнул. Почти что, но и в этот раз Эльса удержала над собой контроль.
Когда поток гостей иссяк, и сестры собирались покинуть свой пост и отправиться в зал просторного дома Гольдов, предназначенный для празднований и приемов. На улице застучали копыта четверки вороных лошадей. Лошадей лучших не только в Адэне, но и пожалуй во всей империи. Новогодний прием, одно из важнейших событий в жизни столичной элиты почтила своим присутствием сама императрица.
Войдя в дом и поприветствовав сестер, отметив их великолепный вид, Ренесса с неподдельным удивлением задержала свое внимание на Эльсе. Но смутило эльфийку совсем не это. Четверо телохранителей императрицы из императорской гвардии были сами настоящими эльфами. Они казалось, не обращали на нее никакого внимания, но Эльса чувствовала, как все их органы чувств направлены на то, чтобы как следует, изучить стоявшую перед ними девушку.
Ничего так и не сказав лично Эльсе, Ренесса прошла в общий зал. Сестры отправились вслед за ней, а Эльса еще немного постояла в холле, собираясь с мыслями и чувствами. Проницательный взгляд императрицы, плюс спокойно чувствовавшие себя в центре Адэна эльфы, немного выбили ее из колеи, что было сделать совсем не просто. Души этих эльфов были не такими темными, как души ее родителей и всех остальных обитавших в Лесу теней, но она знала, чего им стоила такая жизнь.
После гибели короля Уаэллора и всей его семь, чуть больше сотни из попавшие в окружение эльфов присягнули на верность генералу Томасу, чтобы остаться в живых. Дав при этом подкрепленную смертельной магией клятву. Жизнь эльфа длиннее человеческой. Они надеялись пережить генерала. Что из этого получится, покажет только время.
До недавнего времени Эльса осуждала родителей, которых совсем не знала, за то, что они обрекли ее на служение Тьме. И за то что сами впустили ее в свои души. Когда Аулик начал показывать неизвестные ей стороны мира, она начала осуждать их еще больше. И осуждала их до первой встречи со смертью. Эта встреча открыла ей многое, скрытое завесой времени и тайны и сейчас Эльсе совсем не хотелось об этом вспоминать. Сегодня праздник, а праздник это веселье танцы и много-много разнообразных лакомств. Выйдя из ступора, Эльса поспешила туда, где веселье и вино скоро польются через край.
Глава 9
Сны богов.
Я пролежал в беспамятстве три дня. Не самая опасная рана едва не стоила мне жизни. Норма и Геста всерьез испугались за мою жизнь, но внезапно воспаление спало, а смесь из трав победила заражение. Как и ожидалось, холодные ночи Ретвина вступили в свои права и на то чтобы окончательно прийти в себя, времени было больше чем достаточно. И если бы не беспокойство за судьбу Валери, то я бы отдыхал здесь от мирской суеты ничуть не хуже, чем на пляжах Майями.
Муж Гесты так и не появился. Кладак рассказал, что перед тем как пошел снег, в тот день, когда я приземлился в этом лесу, он видел следы Норда уходящие на восток. За ним шли гоблины. Пятеро. Похоже, что он уводил их подальше на восток, делая крюк в обход своего дома. Что с ним стало, гадать никто не решился. Он мог переждать холода в одном из укрытий, сделанных специально для таких случаев, если холода заставали охотников в дороге. Несколько часов в отсутствии ветра можно находиться на морозном воздухе, но не больше.
По словам Кладака гоблины с мечами стражей восточной заставы, защищавшей ущелье, через которое обитатели каменистой долины могли попасть в северный лес, это плохой знак. Если застава пала, то шайки полутораметровых, серых разбойников не самое страшное, что ждало охотников северного леса и их семьи.
Город Адэн находился для меня в недосягаемости, на противоположном берегу Холодного моря. Ближайший портовый город был в девяти ночах от дома Кладака. В десяти днях пути. И преодолеть такое расстояние при начавшихся морозах живому человеку из плоти и крови не по силам.
Дом Кладака оказался действительно большим. Вросший в камень он стоял на краю глубокого оврага. Его строил не Кладак, он только привел его в порядок и обустроил под свои нужды. Когда-то, это было святилище фелисов жутких по мнению всех обитателей дома созданий, творивших здесь вою магию и приносивших жертвы своим богам.
Несмотря на неприязнь к бывшим хозяевам дома, новые неплохо тут устроились. Окон в доме не было, их заменяли небольшие вентиляционные шахты расходящиеся повсюду. Отсутствие естественного освещение было минусом такого решения неизвестного архитектора, зато это повышало безопасность.
Два коридора ведущих вниз от входной двери уходили под землю. Левый вел в зал, где когда-то кровь жертв омывала алтари, служа неведомым целям фелисов. Не нарушая традицию, новые хозяева держали здесь свиней и кур.
- Выращивать их, а потом убивать не совсем мне по душе. Охота другое дело... - признался Кладак, показывая мне эту часть дома - Но если ночи Ретвина затягиваются, это может спасти от голодной смерти.
Запах в этом зале стоял вполне сносный. За животными постоянно убирали, полы чистились и промывались каждый день. Ниже этого зала располагался еще одно помещение, в нем был доступ к небольшому подземному источнику, так с воды хватало.
Кладаку пришлось повозиться с отоплением. В каждом крыле дома, которых было всего три, пришлось сложить по печи. Разобравшись в разводке вентиляционных каналов, перекрыв и переделав некоторые из них, он сделал систему дымоходов. Дым, вместе с теплом не сразу вылетал наружу, проходя "извилистый" путь в стене тепло нагревало камни и это позволяло жильцам не замерзнуть.
В правом крыле, тоже располагавшемся под землей, Кладак оборудовал кузню. Со всей округи к нему приходили охотники, чтобы обменять или купить новые наконечники для стрел, копий или подлатать какую-нибудь посудину. У жителей северного леса не было лошадей и вообще следую заповедям Борора, они научились довольствоваться малым, беря от мира только то, что им необходимо.
Кладак честно признался, что немного отступает от правил, но какими бы превосходными охотниками не были собратья им все равно нужно оружие, стрелы с железными наконечниками, чтобы в случае опасности отбиться от врага и каменные печи, чтобы противостоять суровым морозным дням.
В верхней части дома находились четыре жилых помещения. Общая комната с камином и три спальни. Кладак всегда был рад гостям. Разбросанные по всему лесу охотники иногда на несколько дней приходили к нему погостить. Сейчас одну из спален занимал я. И пусть постельное белье было не таким мягким, как в моем мире, тишина и безмятежный покой этого места позволяли как следует высыпаться, даже не смотря на периодическое появление сестер.
Найдэ и Ирис взялись за меня всерьез. По их убеждению я был свободным элементом, не учтенным ни в одном пророчестве и ни в одной схеме тех, у кого на этот мир были особые планы. Это в совокупности с тем, что мне удалось войти во вполне удачное взаимодействие с Элданой, делало меня если не тузом то, по крайней мере, хорошим козырем в намечавшейся игре. Днем Кладак рассказывал о своей жизни и жизни охотников северного леса, а ночью сестры учили меня спать с пользой для дела.
После моего выздоровления меня навестила Ирис. Шел десятый день Ретвина. Я прилег подремать днем и не заметил, как уснул. Сны были мутными и несвязными. Вдруг, я очнулся стоя на полу посреди комнаты. В темноте смутно угадывались стены и кровать. Разглядеть, есть ли на ней мое тело, не удалось. Движения давались с трудом, сделав два шага в сторону двери, я остановился, чтобы собраться с силами.
- Неплохо для новичка - раздался голос Ирис.
В комнате стало светлее. Я огляделся и увидел Ирис, сидящую на кровати, рядом с моим телом. Сегодня на ней было черное шерстяное платье, облегающее ее фигуру, золотое колье, увенчанное большим кроваво красным рубином и сережки с красными капельками рубинов поменьше. Ирис сидела, положив руки на колени. Ее кисти и лицо, были белыми, как мел. Она рассматривала меня с задумчивым видом.
- Нужно, чтобы ты как можно скорее освоился с этим состоянием и мог сам входить в него. Это откроет перед тобой огромные возможности.
- Что это за состояние, сон? - спросил.
- И, да и нет - ответила Ирис - Мы называем это снами богов. Я и Найдэ, всегда прибываем в этом состоянии. Это тонкая грань между сном и бодрствованием. Грань между тем, что есть, тем, что будет и тем, что может быть.
- Тем, что может быть?
- Да. Будущее не статично, в каждый момент настоящего, когда существа, населяющие Квемер, колеблются, принимают решения, действуют, бездействуют, гадают, молятся и совершают тысячи других действий, возможные варианты событий вертятся как в калейдоскопе. Слышал про такие оптические игрушки?
- Слышал кое-что...
- Люди и большинство представителей других рас спят не только во сне, но и наяву.
- Как это?
Ирис улыбнулась и в следующее мгновение мы оказались на крепостной стене возле одной из башен. По одну сторону стены шумел морской прилив, по другую расположился город. Невысокие домики с одним двумя этажами. Чистые улицы. И несколько высоких густо дымящих труб. Судя по всему какое-то производства.
Со стены лучше всего была видна рыночная площадь, посреди которой стояла высокая башня. Странно, но дым одной из труб находящихся ближе к морю, чем башня обходил ее стороной. Ветра я не чувствовал, но по начальному направлению тяжелых черных струй, льющихся из огромного дымохода, можно было понять, что ветер дул с моря. В районе башни дым делал крюк, оставляя небо вокруг нее светлым и чистым.
- Посмотри на них! - потребовала Ирис.
- На кого?
Ирис не стала отвечать. Я хоть и не сразу, но сообразил, что речь идет о людях на рыночной площади.
- Посмотри внимательнее. Торговцы, покупатели. Изо дня в день, большинство из них делают одно и то же. Продавцы покупают товар на портовых складах, организуют доставку на рынок и там его продают. Покупатели в перерывах между своими такими же малоинтересными делами приходят и покупают то, что им нужно. Взять хотя бы мясника. Видишь, там, где к башне, примыкает трех этажное здание? У входа.
Я нашел ориентир, указанный Ирис. Рядом со зданием среди прочих рассмотрел лоток мясника.
- Вижу.
- Через две недели ему могло бы исполниться сорок лет. У него неплохое дело с неплохим доходом. Его отец был мясником. Всю свою жизнь он только и делает, что покупает туши, рубит их и перепродает по частям. Он никогда не задумывался над тем, чтобы заняться чем-то другим, чтобы больше узнать о мире, в котором живет, внимательнее присмотреться к людям которые его окружают. Работа, болтовня в таверне по вечерам вот вся его жизнь. Изо дня в день одно и то же. Ничего нового. Ничего интересного. Он не тяготится от этого труда, но и не в восторге. Он хотя бы получает удовольствие, оттого что обеспечен и есть чем иногда похвастаться перед своими друзьями и знакомыми. Он спит, и каждый день видит один и тот же сон с небольшими отличиями. И уже никогда не проснется. На мой взгляд, такие как он, умирают при, рождении становясь безликой частью потока реальности, в который попадают.
Ирис посмотрела на меня. Мне было тяжело выдержать ее взгляд, неведомая тоска наполнила мое сердце, чувства безысходности и обреченности овладели мной.
- Эльфы, гоблины, люди. Все вы спите в большей или меньшей степени. Упиваясь своими желаниями, переполняясь обидами, прикрываетесь гордостью и часто не замечаете очевидных вещей. Вы только рождаетесь, а за вас сразу решают, на каком языке вы будете говорить, каким традициям следовать, во что верить, с кем дружить, кому мстить.
И все вы принимаете это как должное. Новорожденный эльф в Квемере впитывает неприязнь к людям с молоком матери. Человеческих детей учат не любить всех тех, кто на них не похож. Вливаясь, они наполняют тот или иной жизненный поток, редко принося в него что-то новое. Редко задаваясь вопросом, почему они родились там, где родились. Вот ты когда-нибудь думал об этом?
- Нет. И почему же я родился там, где родился?
- Чтобы пополнить сложившуюся систему, став ее частью. Если я скажу тебе, что люди в южном Квемере будут полностью уничтожены как вид, а город, на который ты сейчас смотришь, будет разрушен после захода Найдэ?
- Не знаю... - ответил я.
- Знаешь! - твердо заверила меня Ирис - ты отреагируешь неприязнью, отрицанием. Ты не из этого мира, но ты часть системы с названием "люди".
Все это настолько не укладывалось у меня в голове, что я воспринял ее слова как какую-то нелепость. Ирис больше не смотрела на людей на площади. Она отвернулась к морю. Я обратил внимание на то, что она снова одета в черный, сейчас даже скорее мрачно-черный балахон. Печаль и отрешенность застыли в ее взгляде.
- Пожалуй, на сегодня хватит. Я вижу со мной тебе не так легко как с моей сестрой. Что ж, пусть так.
Мое сознание поплыло. Прежде чем проснуться, я увидел, как дверь башни открылась, и в проеме появился мужчина в коричневом плаще, с каштанового цвета волосами и бородой.
Проснулся с тяжелым осадком. Правда ли то, что она сказала про людей южного Квемера, существует ли город, который она мне показала и будет ли он уничтожен? Эти вопросы как стая неприятных зеленых мух роились у меня в голове. Решив не делать выводов при недостаточности информации, я встал и пошел в общую комнату.
Норма и Геста, шили сидя у стола со швейными принадлежностями. Хегвин усердно что-то строгал. Кладак сидел на своем стуле слева от камина и читал книгу. Я подошел к камину и сел на шкуру.
- Все собираюсь сделать такой же мягкий стул для гостей - оторвавшись от книги, сказал Кладак и, улыбнувшись, добавил - Но никак руки не доходят.
- Ты любишь читать? - спросил я.
- Да - повертев в руках книгу в кожаном переплете, ответил он - Это все Норма, она меня научила. Мы тогда не были женаты и, чтобы произвести на нее впечатление, я решил научиться читать. И мне это неплохо удалось! Мало кто из охотников северных лесов может похвастаться таким умением.
Норма и Геста, не отрываясь от своего занятия, тихонько затряслись в беззвучном смехе. Огонь в лампе, стоявшей на подлокотнике стула Кладака, задергался. Он отложил книгу, снял стекло и поправил фитиль.
- И я никогда не жалел, что научился читать - продолжил Кладак. - В дни Ретвина, когда все дела сделаны, спать не хочется, а из дома выйти нельзя, книги становятся спасением. Я узнаю из них много интересно. Например, о том, что творится на южной стороне Холодного моря. Как люди живут там, каким богам молятся.
- А в твоих книгах ничего нет про сестер Найдэ и Ирис? - спросил я.
- Отчего же нет. Есть и про них. Это Великие Сестры. В южном Квемере им многие молятся. Найдэ приносят дары и возносят молитвы, когда хотят получить плодородный урожай или завести детей. Ирис молятся, и ублажают приношениями в жертву животных, чтобы она долго обходила стороной близких людей, домашний скот и чтобы провожала души умерших в храм безмолвия.
- Что такое храм безмолвия?
- Последнее пристанище усопших. Место, где нет времени, нет мыслей, нет чувств, нет ничего. Но я в это не верю! Возможно, южане и попадают в этот храм, но настоящих охотников севера Борор отводит в леса вечной охоты. Там всегда тепло, там полным полно дичи, стрелы никогда не ломаются, а наконечники копий всегда острые.
- А что насчет женщин? - все так же, не отрываясь от своего занятия, спросила Норма - Куда Борор отводит женщин. И кто греет постели мужчинам в лесах вечной охоты? Не хочешь же ты сказать, что охотники спят там с волками или медведями?
- Да ну тебя! Что ты в этом понимаешь?! - взорвался Кладак - Пойдем Максим, разомнем кости.
Кладак отложил книгу, поднялся со стула и пошел к двери. Возможность немного размяться подняла мне настроение. Рука уже не болела, хотя и ощущалась забитость мышц, в правом плече. После того как заражение остановилось и спало воспаление, рана зажила на удивление быстро. На пятый день после того как я очнулся от беспамятства рука нормально работала и я смог не только держать меч, но и наносить им удары. Благо, что принимал их на себя только воздух, и сила противодействия не отдавала в плечо.
Еще раньше, пока рана заживала, я занялся тем, что не менее важно, чем умение наносить и блокировать удары. Для ведения боя, неважно с помощью какого оружия, положение тела, координация движений и острота внимания имеют большое значения. Для боя с мечом, это положение ног, корпуса, перемещения во время атаки и ухода от удара.
Два дня назад Хегвин застал меня за этим занятием и решил, что я танцую. Попытки переубедить его ни к чему не привели и чтобы замять этот инцидент, пришлось рассказать ему обещанную сказку про трех поросят. В самом начале Хегвин начал возмущаться по поводу того, что свиньям не нужны дома, они спокойно могут жить в подвале, как свиньи его деда. Но потом увлеченный, противостоянием свирепого хищника и горе строителей.
При упоминании о волке Хегвина передернуло. Если для меня это был всего лишь сказочный персонаж, то в памяти мальчика всплыло нечто более страшное. Когда поросята одержали верх над волком:
- Хорошо, что у дедушки каменный дом. Если восточных стражей больше нет, то волки могут вернуться.
Я не успел задать Хегвину вопросы по этому поводу, в комнату зашла Геста и позвала мальчика, чтобы он помог ей покормить животных. А позже это забылось и только выйдя с Кладаком на свежий, морозный воздух и столкнувшись лицом к лицу с огромной серой зверюгой, больше чем метр в холке, тема начала снова волновать меня.
Кладак предложил пострелять из лука. Погода стояла не ветреная и некоторое время, не опасаясь за последствия можно было провести на морозе. Так как моя правая рука все же не до конца пришла в норму, из своего арсенала, он выбрал для меня легкий не очень тугой лук. Себе же взял длинный, тяжелый.
Зверь стоял метрах в пятидесяти от нас. Смотрел спокойно, и как мне показалось с интересом. Кладак на мое удивление никак не отреагировал на это событие. Даже не взял стрелу из колчана. Волк смотрел на нас примерно минуту, потом развернулся и скрылся среди заснеженных деревьев.
- Восточной стражи больше нет - заключил Кладак. - Это плохие новости.
- Насколько опасны эти волки?
- Если они вернутся в северный лес, то охотникам тут не жить. Это разведчик, есть особи и крупнее.
- То есть как крупнее? - у меня невольно ком подступил к горлу - Крупнее, чем этот?
Кладак не стал отвечать на глупый вопрос. Вместо этого слепил снежок и дал его мне в руки.
- Кидай, как можно выше! - сказал он, доставая стрелу.
Несколько раз, крутанув правым плечом разогревая мышцы, я запустил снежок, выбрав такую траекторию, чтобы он не задевал ветвей. Кладак натянул тетиву, выждал пока снежок начнет падать и выпустил стрелу. Стрела разбила снежный шарик, примерно в двух метрах над землей, при этом она не летела далеко в лес, а вонзилась в дерево.
- Читал я про магию, кое-что видел в побережных городах, но все это фокусы и многие из них я и сам могу повторить - Кладак слепил еще один снежок отошел на двадцать шагов и положил его на короткий сучок, одного из деревьев - А кто-нибудь из магов сможет так направить свое внимание?
- Затрудняюсь ответить.
- То-то же. Теперь попробуй ты.
Несколько раз натянув тетиву, я оценил возможности лука. Не самый тугой, но с двадцати-тридцати шагов, стрела с железным наконечником, выпущенная из него, запросто пробьет легкий доспех. Валери пыталась обучить меня этой науке но, не проявляя особого энтузиазма, я научился только поражать цели прямым выстрелом на небольших расстояниях. На больших расстояниях или при сильном ветре о попадании можно было только мечтать. Только четвертая стрела, выпущенная мной, попала в снежный шарик. При этом все же, ни одна не улетела в лес и все четыре вонзились в ствол дерева.
- Неплохо - похвалил меня Кладак - Лук хорошее средство для концентрации внимания и тренировки сосредоточения. Пока твое тело не привыкло к стрельбы ты должен следить за тем, чтобы не было никакого лишнего напряжения, ничто не должно отвлекать тебя только ты и твое внимание, направленное на цель. Никаких сомнений или страха не попасть и тем более ты не должен желать поразить цель.
- Как это удивился не желать поразить цель? - удивился я.
- Подними руку вверх! - попросил Кладак, когда я поднял руку вверх спросил - Когда ты поднимал руку ты желал этого?
- Странный вопрос, думаю нет, не желал. Ты попросил, и я просто поднял ее. Опускать можно?
- Тогда скажи, как желание поможет тебе попасть стрелой в цель? Оно может стать тем, что заставит тебя принять решение поразить цель, но когда тетива натянута не должно быть ничего, кроме твоего чистого внимания отвлеченного от мыслей, желаний и вообще чего бы то ни было, и не имеет значение, что зависит от этого выстрела.
- Кажется, я понимаю.
Кладак вытащил из дерева стрелы и положил еще один снежок на тоже место.Я взял стрелу натянул тетиву, направил свое внимание на цель. Холодный воздух уже начинал обжигать кожу на лице. Вокруг, от мороза потрескивали стволы деревьев. Тишина. Звери и птицы попрятались в свои убежища. Только я и цель. Нащупав мостик, выстроенный моим вниманием между мной и целью, отпустил по нему стрелу. Стрела попала точно в цель.
- Еще сможешь? Чтобы первым же выстрелом?
Кладак слепил очередной снежок, но отошел с ним подальше, на то место, с которого совсем недавно за нами наблюдал волк. Там стояли только ели их покрытые снегом ветви буквально стелились по земле. Кладак положил снежок на одну из нижних ветвей. Чуть больше полуметра от земли.
Я проделал тоже самое, но на этот раз немного приподнял лук и пустил стрелу по дуге. Подул ветер, и стрела ушла немного влево, но приземлилась напротив снежка.
- Поднимается ветер, надо заканчивать. Попробуй последний раз.
Я повторил попытку, но взял чуть больше вправо. Снежок разлетелся от удара стрелы.
- Неплохо - похвалил меня Кладак - Если тебе доведется участвовать в войне со снежными шарами, то у тебя есть все шансы на победу!
Мы вернулись в дом. Кладак сказал, чтобы я оставил лук себе, как подарок. К нему он дал колчан и десяток стрел с железными наконечниками. Неожиданностью для меня стали его слова, о том, что пойти к побережью уже завтра. По дороге он собирался навестить соседей и сообщить им нерадостные новости.
- А как же морозы? - спросил я.
- Есть один способ. Я им очень редко пользуюсь, есть у него недостатки.
Что это за способ Кладак рассказывать не стал. С каждым днем, морозы будут становиться крепче, и все кто еще отваживается выходить на свежий воздух, заберутся поглубже в свои убежища. По этой причин Кладак не боялся за своих близких и до того как морозы спадут, он хотел сходить к побережью, чтобы переговорить с королем викингов поддерживавших восточную стражу. Следующей ночью, только-только провалившись в сон, я вошел в состояние, которое Ирис назвала сном богов.
Оказавшись вне тела, я смог свободно перемещаться по комнате, при этом мог пез усилий разглядеть и себя лежащего в постели и предметы вокруг. Попытался выйти из комнаты, через закрытую дверь, но на самом пороге меня окликнул голос Найдэ.
- Вижу, ты неплохо освоился в этом состоянии.
Я обернулся. Она сидела на кровати, рядом с моими ногами. На ней было опять черное платье, но на этот раз из гладкого материала и свободнее, с широкими полами. Платье выгодно подчеркивало ее полнотелость, облегая грудь и бедра, оставаясь свободным там, где это нужно.
- Да. И мне это начинает нравиться.
- Неудивительно. Еще немного и в этом состоянии ты сможешь бывать, где захочешь. Расстояния перестанут иметь значение. А одной из высших точек точкой, станет умение перемещаться физически.
- Вы с Ирис так перемещаетесь? - спросил я.
- Нет - ответила Найдэ. - у нас нет надобности перемещаться, мы и так везде. Просто проявляемся в доступной для живых существ форме там, где это необходимо.
- Как это?
- Ты вряд ли поймешь. Поэтому просто поверь на слово. Что ты реши?
- Пока ничего. Я хочу знать больше.
- Что ж - Найдэ окинула взглядом мое тело, лежащее в постели - В Валгле, тебя будет ждать Знающий путь.
- Ты про Штурмана?
- Да. Он ответит на твои вопросы. Но учти ты должен дать ответ до того, как зайдешь на корабль. Либо ты с нами и мы помогаем друг другу. Либо нет. Тогда помогай своей жене и дочери как хочешь. Если получится... Это наше условие.
- Прошлой ночью Ирис показала мне город, он существует на самом...
- Его уже нет - Найдэ оборвала меня на полуслове - Викинги сожгли его. Мало кому из жителей удалось выжить. Теперь...
Найдэ остановилась, и ее пронзительный взгляд поймал мои глаза. В следующее мгновение мы оказались на той самой стене, с которой совсем недавно я смотрел на дымящие трубы, процветающего прибрежного города. Сейчас, он лежал в руинах, возвышавшиеся дымоходы производств дымили совсем по-другому. Лежа на боку эти великаны, как будто испуская дух. Пахло порохом. Некоторые дома еще горели. Внезапно раздался сильный хлопок, и я испугался, что нас с Найдэ снесет взрывной волной. Найдэ обернулась и с улыбкой посмотрела на меня.
- Не бойся - сказала она. - В этом состоянии тебя почти ничего не грозит.
- Почти?
- Об этом позже. Это взорвался последний пороховой склад. Они слишком сильно уверовали в свою безопасность. Совету не стоило пренебрегать услугами магов и астрологов. Викинги небольшими группами подобрались к городу сушей. Он назывался Сиент. За стенами собралось много лазутчиков, они жили здесь и ждали приказа в назначенный час перебить стражу и открыть ворота. Когда викинги оказались в спящем городе, пушки и ружья потеряли свое преимущество. Все разрушено, все сожжено. Но это к лучшему.
- Погиб целый город с его жителями, как это может быть к лучшему?! - возмутился я.
- Лучше для развития Квемера, этот мир не место для отрицающей все науки.
Против моей воли с губ сорвались заученные еще в первых классах слова:
- Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый мир построим, --
Кто был никем, тот станет всем.
- Как ты смеешь нас осуждать! взорвалась Найдэ.
Это намного страшнее шипящего на меня ежа. Ее лицо исказилось в гримасе злобы, глаза загорелись оранжевым огнем. Я почувствовал угрозу своей безопасности. Не знаю чем бы, все закончилось, если бы из дверного проема башни не появились один за другим два человека. Высокие, широкие одетые в меха мужчины с суровыми взглядами и заросшими бородой лицами. Они не обратили на нас никакого внимания, как будто нас с Найдэ не существовало, но Найдэ несмотря на это сменила гнев на милость.
- Никогда не забывай, с кем разговариваешь! Я одна из Великих сестер и требую соответствующего отношения.
- Тогда я бы лучше предпочел общаться с ежом!
Найдэ зло улыбнулась, и в следующий момент меня подняло в воздух и начало крутить как в центрифуги. Первые секунды было страшно, потом я расслабился и начал получать удовольствие. Сила, которая подхватила меня, и начала раскручивать перестала вредничать и поставила туда, откуда взяла.
- Обратно возвращайся как хочешь - сказала Найдэ и растворилась в воздухе.
Осмотревшись по сторонам, я обратил внимание на двух бородачей, так же как и я рассматривавших город со стены. Тот, что был чуть меньше ростом, сказал второму:
- Вот мы и отплатили за наших братьев, как и обещали! Сиент разрушен, а его жители своей кровью смыли нанесенную обиду!
- Кельда не было в городе... - низким басом отозвался второй.
Они походили друг на друга как братья. Оба рыжие. Только волосы высокого были темнее и заплетены в косы.
- Надеюсь, он найдет себе нору как можно глубже, заберется туда и сдохнет! - высказал пожелание светло рыжий.
- Сомневаюсь... - отозвался его товарищ.
- Всех ученых из списка удалось найти? - сменил тему светло рыжий.
- Всех кроме двоих - отозвался своим низким басом здоровяк.
- Наверное, они покоятся где-то под обломками - предположил светло рыжий.
- Наверное... - спокойно рассматривая дымящиеся руины, отозвался здоровяк - Разумно ли было убивать ученых и уничтожать эти... Эти... Пушки!
Слово пушки здоровяк произнес как ругательство. Светло рыжий бросил на него злой взгляд и, стиснув зубы, сдержал повисшее на языке ругательство. Отвернувшись от не обратившего на эту гримасу здоровяка, стараясь сохранять спокойствие светло рыжий ответил:
- Я думал об этом. Если бы мы смогли поставить их на свои корабли, то сокрушили бы любого врага, и любого морского демона! - загоревшаяся было в глазах ярость, сменилась спокойным, смиренным взглядом - Но на то была воля Борора. Он сам являлся мне и огласил свое решение.
- Да будет так, если на то была Его воля - вдохнув, пробасил здоровяк - Нам не всегда понятны замыслы богов, но благодаря Борору мы еще живы, а Валгла процветает.
Здоровяк стоял на самом краю. Камень под его ногой треснул и вниз полетел небольшой осколок. Я проследил за падением и заметил, что стоя в нескольких шагах от стены стоит светловолосая девочка в черном платье и с откинутой вуалью на голове. Стоит и смотрит на меня. Как только я ее заметил, она сделала подзывающий жест рукой. Я посмотрел в сторону башенной лестницы, потом снова на девочку. Она в отрицательном жесте помотала головой и снова поманила меня рукой. Я сделал два шага и полетел вниз.
- Закрой глаза и просто проснись - посоветовал детский голос.
Так я и сделал.
*****
- Глупцы! Что они наделали?!
Цинтификус метался по башне Местара, в отчаяние повторяя одни и те же слова.
- Глупцы! Варвары!
Местар смешал несколько настоек из своих запасов и почти силой заставил молодого ученого выпить этот коктейль. Через три минуты Цитификус в апатии опустился на скамью возле окна, выходящего на юг. С перерывом в десять пятнадцать минут со стороны Сиента раздавались взрывы. Зарево пожаров осветило горизонт. Прикрыв ладонями, лицо Цитификус отвернулся от окна.
- Они заплатят за это! Обещаю.
Местар покачал головой и подошел к своему телескопу.
- Кровавая Дева, снова нависла над Одноруким Младенцем.
Местар продолжая смотреть в телескоп начал делать записи в толстой книге, лежавшей на столе под телескопом.
- Так, а это что?! - в удивлении воскликнул Местар - Вторая звезда за четыре года, не многовато ли? Если так пойдет и дальше, то вместо Ветви Акадиса на небе будет темное пятно.
Местар обернулся на своего юного друга, но отвар уже подействовал и Цитификус спал, устроившись прямо на лавке под окном. Местар вздохнул и снова вернулся к телескопу. Далекие звезды продолжали шептать звездочету о своих и чужих секретах. Если бы Совет хоть иногда прислушивался к переведенному на человеческий язык шепоту звезд, то возможно судьба Сиента сложилась бы совсем по-другому. Если бы.
Нет. Местар не мог определить по положению звезд, в какой именно час и от кого Сиенту грозит опасность. Но когда созвездие Кровавой Девы, в которое среди прочих входило четыре красных звезды, под определенным углом повернулось к созвездию Однорукого Младенца, Местар с точностью до одного дня смог предсказать опасность. Но его послание не дошло до Совета. Кто-то из звеньев цепи решил, что это всего лишь бредни старого мага. А когда стали приходит тревожные известия о пропавших разведчиках, про послание мага уже забыли.
Добравшись обходными путями до Валглы, Ольвин Кельд узнал новости, подтвердившие его предчувствия. В дороге он слышал взрывы. Они разбудили усыпленных Киру и Ландера. Этот мануфактурщик не стал слушать свою избранницу и вместе с ней собирался остаться в Сиенте. Ольвин не стал выслушивать их соображения. И пока они без сознания падали на пол, он уже отправился покупать экипаж и пару лошадей.
- Здесь наши пути расходятся - обратился Ольвин к поникшей паре и бросил в руки Ландера кошель с золотом - На первое время вам хватит, но ты парень толковый и знаешь, как приумножить то, что имеешь.
- Спасибо. За все... - глядя в сторону, поблагодарил мага Ландер.
- Прощай Кира - сказал Ольвин, обнимая женщину.
Она не сопротивлялась, но на объятья Ольвина не ответила. Она считала его виноватым в случившемся и, от части, была права.
- Прощай... Ольвин Кельд - прозвучал бесцветный женский голос за спиной удаляющегося мага.
Валгла достаточно большой город, чтобы в нем не встретились знакомые люди, учитывая, что один из них маг, исключивший из своей жизни незапланированные встречи. Через два дня Кира и Ландер отплыли на южную сторону Холодного моря, чтобы осесть в одном из прибрежных городов, начав заново налаживать жизнь. А Ольвин по настоянию Ирис, остался дожидаться человека по имени Максим.
Ушедшие по суше в сторону Сиента викинги, вернулись на кораблях, после падения города беспрепятственно зашедших в гавань. Доски причалов Валглы трещали под весом воинов разгружавших добычу. Меха, золото, ткани, вино и множество других вещей викинги предпочитали переносить сами, не доверяя по традиции это дело рабам, в которых превращали пленных мужчин. Пленных женщин викинги переносили на берег, как самые ценные трофеи. Естественно в плен брали только красивых и здоровых, которые в последствие становились их женами и рожали будущих воинов.
Ольвин запер изнутри комнату в таверне под названием "Попутный ветер", чтобы не слышать шум празднования победы, применил заклинание из арсенала воздушной стихии. Воздух вдоль стен, окна и двери загустел и перестал пропускать колебания как снаружи, так и изнутри. Он освободил центр комнаты, постелил на пол шерстенное одеяло, и сел на него скрестив ноги. Закрыл глаза и начал созерцать мир внутри своей души.
Глава 10
Высший закон.
На севере рассветало поздно, поэтому Кладак поднял меня, задолго до рассвета. С Гестой и Хегвином попрощались с вечера. Как следует, проверили одежду и оружие. Старую одежду Норда ушили, и теперь она стала мне впору. За те десять дней, которые я провел в гостях у этих доброжелательных северян, Кладак сшил мне новые меховые сапоги. Так что по местным понятиям экипировка мне досталась вполне приличная. Не хватало, конечно, автомата за плечом, привычных шнурков прилагающихся к ботинкам и уверенности в завтрашнем дне. Но как говориться, чем богаты, тем и рады. Перед тем, как отправится в путь, мы с Кладаком спустились в кузню, где горел горн.
- Возможности видеть, слышать и ловить запахи притупятся. Зато мороз будет не страшен - предупредил меня Кладак, подкачивая воздух в горн, куда поместил длинный брусок не обработанного железа.
- Надеюсь, ты не собираешься заклеймить меня каким-нибудь проклятьем? - опасливо спросил я, когда он щипцами достал раскаленное железо.
- Вокруг человека, всегда находится небольшое облако воздуха, с его теплом. Мороз опаснее всего на ветру, когда это облако сдувается и больше не может восстановиться. Сейчас я сделаю воздух вокруг нас с тобой густым, как студень. Он будет удерживать наше тепло лучше, чем меховая одежда. Стань перед наковальней.
Когда я занял указанное место. Кладак положил раскаленное железо на наковальню, держа его щипцами, второй рукой взял молот, и несколько раз ударил по железу, высекая искры. Искры, вопреки моим ожиданиям не угасая, остановили свое падение в нескольких сантиметрах над полом. Кладак отложил молот, и поместил железо обратно в горн. Развернул в мою сторону кузнечные меха, и трижды нажал на них. Воздух из мехов так же как и искры повел себя необычно. Вместо того, чтобы сразу обдать все тело, как змея воздушный поток подобрался к ногам и, подхватив искры, по спирали, восходящим потоком окутал мое тело.
Все предметы в кузне, как будто окутала легкая дымка. Я знал, что это искажение моего зрения, созданное окутавшим меня облаком, но создавалось впечатление, что дымка повсюду. Звук горящего горна тоже ослаб, а запахи пропали совсем. Кладк снова достал раскаленное железо и повторил то, что сделал со мной. Только теперь меха задействовал я. На этом все наши приготовления закончились. Попрощавшись с Нормой, закрывшей за нами дверь на тяжелый засов, в густой дымке теплого, не остывающего воздуха, мы направились к берегам Холодного моря.
Несмотря на то, что находясь в коконе из плотного, теплого воздуха пространство вокруг воспринималось в искаженном виде, никаких проблем в дороге не возникло. В первую ночь мы остановились в доме ближайшего соседа Кладака - Норвана. Этот здоровяк показался мне жизнерадостным и очень добродушным человеком. Встретил он нас в бодром состоянии духа, но слушая Кладака принесшего плохую весть, Норван мрачнел, становясь похожим на огромную тучу.
В этот день мы прошли по лесу около двадцати километров. Немного, но учитывая характер местности, сугробы и пелену из теплого воздуха перед глазами, результат вполне удовлетворительный. Перед тем как войти в дом Кладак рассеял воздушные коконы. Сильно устав, я не участвовал в разговоре. Тем более чем дольше два охотника разговаривали, тем больше в их речи проскакивало слов и оборотов, которые я не мог понять.
В доме Норвана была всего одна комната. Перестав вслушиваться в речь охотников, я лег на широкую, длинную лавку слева от печи и уснул. Очнулся стоя на снегу возле дома Норвана. Присыпанные снегом деревья отражали свет необычно низких, ярких звезд. Небо было безоблачным. Только сейчас не чувствую усталости физического тела, я обратил внимания на безмятежный покой это тихого местечка. Покой не нарушаемый не людьми, не зверями, попрятавшимися в своих домах, берлогах, логовах, норах.
- Когда не было осознающих существ, с их разумом и стремлением к преобразованию - знакомый голос, прервал мое любование безмятежностью зимнего леса - миры были совершенны, полоны гармонии и безграничной красоты.
Я повернул голову вправо и увидел Найде. Она стояла рядом со мной, на голову ниже ростом, с серым мехом на плечах. Ее светлые волосы, подобно львиной гриве поднимались вверх, опускаясь по бокам чуть ниже плеч. Свой спокойный, умиротворенный взгляд она направила на белые ветви, освещенные далекими звездами.
- Потом появились миры, которые населяли эльфы и сотни подобных им существ. И они тоже совершенны. Но со своей врожденной склонностью жить в гармонии и согласии с природой, свои знания о мире они пополняли медленно, иной раз приходилось их сильно подталкивать, чтобы они поднимались на новую ступень, пока не оказалась, что их внутренняя гармония и плюс и минус одновременно. У эльфов нет сильной тяги к познанию и преобразованию окружающего мира. Достигая определенного уровня, они останавливались, наслаждаясь своим существованием, и не смотря на то, что это высшее наслаждение не доступное другим существам, цель творцов не была достигнута. Никто из населявших миры Элэй Дан'а не смог развиться до уровня творца. Возникла необходимость в новых созданиях наделенных неуемной жаждой. Жаждой к познанию, развитию, совершенствованию. И тогда появились люди. Они развивались быстрее, их недолгий срок жизни, должен был еще больше подгонять их. Но все пошло не так как было задумано...
- Да, похоже, что люди тоже не оправдали надежды этих ваших творцов.
- Не только наших - возразила Найдэ, подняв голову к звездам, я почувствовал, как она разглядывает меня - Один из них пусть косвенно, но причастен и к твоему появлению.
- Премного благодарен - не удержался я от иронии.
- Никому из них не нужна твоя благодарность - я чувствовал, как Найдэ буквально сверлит меня взглядом.
- Что же им нужно?
- Тем, кто создал твой мир и Квемер, нужен творец, родившийся из их сочетания. Внутренняя гармония эльфа и жажда человека. Вы люди начиная чувствовать неутолимую внутреннюю жажду чаще всего не правильно понимаете то что происходит, пытаясь утолить ее вы прибегаете к самым примитивным методам. Перебираете варианты: любовь, страсть, плотские утехи, стремление к власти, богатству. В вас заложена огромная сила, и к сожалению в большинстве случаев, эта сила работает против вас. Стремление к переживаниям, радости и печали, восторга и грусти, эйфории и боли вы так упиваетесь этим, пользуясь своей силой только для того, чтобы усилить эти ощущения. Такой коктель эмоций имеющий огромную силу. Неудивительно, что среди людей многие теряют рассудок, не справляясь с этим внутренним механизмом. Есть надежда что разумность и уравновешенность эльфа в сочетании с неуемной жаждой человека дадут нужное сочетание.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ