Рыцарь бесчестия

Аннотация:

Продолжения книги "Долина тысячи голосов". Все главы, включая заключительную 24ю.

Глава 1

Спящая.

Я пришла в этот мир не для того, чтобы ждать. Я уже готова, рвать и метать, выполняя свое предназначение, но, к сожалению, сейчас могу только спать и видеть сны. Почему-то в моих снах все время присутствует одна и та же женщина. Стройная, высокая, очень грациозная. Особенно мне нравятся ее уши, заостренные к верху. Они красивые, но она, зачем-то все время прячет их под своими золотыми волосами.

Кружусь вокруг нее, наблюдаю за ее действиями. Эта ветряная особа думает, что изменилась и остепенилась. И пусть ее муж и даже она сама верят в это, я-то знаю, как все обстоит на самом деле. Скоро им предстоит вернуться в то место, о котором они стараются поменьше вспоминать, но я знаю, что в тайне, даже от самих себя, они все еще надеются вернуться туда.

Ее муж довольно симпатичный мужчина. Высокий, хорошо сложенный брюнет с карими глазами. Уже сейчас у него есть большой потенциал и умение его реализовать. Вряд ли он догадывается, какими способностями обладает на самом деле. Конечно, до моего уровня ему далеко, но все же.

Они оба мне нравятся. Даже не знаю почему. Просто нравятся и все. Хотелось бы встретить их, когда я проснусь. К сожалению, до этого момента мне предстоит увидеть ни один десяток снов. И если вам будет интересно, то я могу иногда рассказывать о том, что мне приснилось.

Раз уж так случилось и я постоянно вижу эту женщину и ее мужа то думаю, будет не лишним, если вы немного узнаете об их жизни.

Четыре года назад они открыли туристическое агентство. И судя по всему, дела у них идут в гору. Даже не смотря на то, что подобные организации растут, как грибы после дождя, меня не удивляет их успех. Остроухая блондинка обладает незаурядной способностью убеждать. Зайди к ним в офис эскимос, выйдет он со счастливой улыбкой на лице и с "горячей" путевкой на северный полюс в кармане. К счастью эскимосы к ним не заходят, а путевок на северный полюс они пока что не занимаются.

Конечно, кроме них в агентстве еще пятеро сотрудников, но ради того, чтобы их бизнес процветал, эта парочка работает без устали. Высокий брюнет все время ворчит по поводу того, что законы обязывают их иметь такой штат. И что, если бы не это обстоятельство, то он давно бы уже купил себе машину. А вместо этого, ему приходиться считать копейки, выплачивая зарплату работникам и покрывая непомерные расходы своей супруги.

Блондинка все время смеется над этим и говорит, что ему надо умерить свои желания и купить средство передвижения чуть дешевле, чем он хочет. Он сильно обижается и твердит, что это она виновата в гибели какого-то железного друга. Урывками я слышала, что в этом замешаны гоблины, тролли и еще куча всяких невиданных существ.

Остроухая, каждый раз напоминает ему, что это был его выбор. Вместо транжиры жены, он мог бы иметь много денег и уважения. На этом обычно подобные разговоры заканчиваются.

Простите. Совсем забыла представить вам эту парочку. Я подозреваю, что подобная бестактность досталась мне в наследство от одного из родителей. Я пока не знаю кто они. И от кого именно я получила такой подарочек, но как только у меня появится возможность узнать о том, чьи именно гены мне передались, я без промедления выскажу этим личностям все, что думаю по этому поводу. Но ближе к делу. Знакомьтесь. Рада вам представить Максима и Валерию Соколовых.

Насчет имени брюнета у меня не возникает вопросов, а вот с именем блондинки мне еще не все ясно. Валерия она только по паспорту. Всех знакомых она просит, а точнее требует называть ее Валери. И просто физически не переносит сокращения Вэл. Несколько раз, я слышала, как Максим называл ее Уаэллэйири. Странное имя, правда? Кто ее так назвал и по каким причинам сказать вам не могу, так как сама не знаю.

Ей повезло у нее красивое имя. Необычное, но красивое, а вот у меня его нет. Должна заметить это большое упущение со стороны моих родителей. От этого мне очень грустно. Как бы вы себя чувствовали, если бы пришли, а вас никто не ждал, не помнил и даже не знал о том, что вы есть в этом мире? Вот примерно такая ситуация сложилась и в моем случае. Никто меня не ждет, не помнит, не любит и не знает о моем существовании. И я ничего не могу с этим поделать. Все что мне сейчас остается, это спать и видеть сны. Но однажды я заявлю о себе, и после этого вселенная перестанет быть прежней. Чувствую, что все станет по-другому. Именно для этого я и пришла в этот мир.

Когда знаешь, что у тебя есть предназначение и ты не просто скитаешься от момента к вечности и обратно, то жизнь наполняется смыслом. Особенно когда твое предназначение вершить судьбы миров. Миров, о которых я уже сейчас могу вам многое рассказать.

Ой, что-то я утомилась. Мне надо поспать, сном еще более глубоким, чем сейчас. Думаете, я не могу оставить вас на самом интересном месте? Вы глубоко ошибаетесь. Я вам еще не говорила, что в моих жилах течет королевская кровь, нет? Тогда знайте это так. И в связи с этим я могу делать, все, что мне заблагорассудится. Не обижайтесь. Шучу, конечно, но слишком устала. Спокойной ночи.

*****

Это снова я. Должна признаться, что удивлена. Чем? Конечно же, один из своих сновидений. Точнее тем, что происходит в нем. Вместо того, чтобы покупать долгожданную машину, не из дешевых должна заметить, Максим со своей женой отправился в тур поездку. Да-да! А как вы думали, вы что, наивно полагали, что только вам позволено загорать на морских и океанских пляжах? Тур агенты тоже люди и им иногда хочется отдохнуть. Особенно перед началом сезона. Когда зима на исходе, а до поры отпусков остается каких-нибудь два три месяца.

Отправились Максим и Валери ни куда-нибудь, а в Майами. Самый знаменитый и дорогой курорт США. Шикарные пляжи, протянувшиеся на сорок пять километров, роскошные виллы и фешенебельные отели - вот далеко не полный список того, чего они никогда не увидят. По крайней мере, в этой жизни.

Самолет, на котором летит чета Соколовых, в данную минуту захватывает странный человек. На вид ему тридцать пять - сорок лет, он среднего роста, жилистый со свисающими до плеч темно русыми волосами. Странность заключается в его одежде. Черные до колен сапоги, коричневые кожаные штаны, такая же куртка со шнуровкой вместо пуговиц и темно-серый плащ. Ума не приложу, как только у охраны аэропорта не возникло подозрений по поводу него.

Когда он стал в проходе между креслами и, распахнув полы плаща, представил вниманию присутствующих связку динамита на своей груди, я очень удивилась, но угрозы не почувствовала. И не почувствовала ее даже тогда, когда он произнес:

- Внимание! Прошу всех остаться на своих местах и не нервничать. Самолет захвачен! Если кто-то попытается мне помешать, я взорву динамит, и все мы вместо Майами отправимся в мир иной.

Никто из пассажиров не издал ни звука, все тихо сидели, вжавшись в свои кресла. Только Максим и Валери, без страха, с удивлением и озабоченностью смотрели на этого необычного террориста. Тот в свою очередь направился к кабине пилота.

Каким бы сильным не был мой интерес, но я не смогла последовать за этой свиньей. Да вы не ослышались именно свиньей. Должна пояснить, что не могла назвать его никак иначе. То, что он делает это не что иное, как самое настоящее свинство!

Некоторые из этих людей целый год трудились, откладывали деньги и жили самой обычной жизнью далекой от политики и планов о мировом господстве. Да и те, кто просто хотел отдохнуть на выходных от своего успешного бизнеса или карьеры вряд ли были в чем-то виноваты.

Они просто отправились подальше от суеты и повседневных забот, чтобы немного отдохнуть. А что они получили вместо отдыха? Как минимум психологическую травму, кучу мертвых нервных клеток, которые, как известно, восстанавливаются очень медленно и дополнительные расходы на психотерапевта.

И это как минимум. Еще неизвестно, что задумал этот человек и суждено ли самолету приземлиться целым и невредимым, но что-то я отвлеклась. Тем временем мужчина с темно-русыми волосами и грудью обвешанной динамитом, вернулся в салон первого класса, вежливо попросил пассажира, сидевшего рядом с Максимом и Валери пересесть на другое место и с невинным скучающим видом, присел рядом с этой парочкой.

- Я же говорил, мы еще увидимся - сказал террорист, жестом подзывая стюардессу.

Валери улыбнулась, и у меня сложилось такое впечатление, что она рада его видеть. Ее слова подтвердили мои ощущения:

- Рада тебя видеть, Знающий путь.

- Штурман у тебя крыша поехала? - спросил Максим.

- Кто бы говорил... - сквозь зубы процедил террорист, улыбаясь при этом подходящей к ним стюардессе, а затем уже более внятно сделал заказ. - Девушка, нам, пожалуйста, бутылочку мартини "Rosso" и... Уаэллэйири, у тебя есть особые пожелания?

- Нет. Я, пожалуй, воздержусь от спиртного - ответила Валери.

Должна признаться меня обрадовал такой ответ. Не знаю почему, но каждый раз, когда на моей памяти она выпивала напитки, содержащие алкоголь, мне становилось не по себе. И сейчас я была рада за нас обеих.

- Что это с тобой? - удивился террорист. - Я всего лишь предлагаю выпить пару глотков по случаю годовщины. К тому же немного алкоголя в крови вам с Максимом сейчас не помешает.

- И все же я откажусь - твердо заявила Валери.

- А я уже давно, завязал с мартини по утрам. А с "Rosso" тем более - поддержал свою жену Максим.

- Плохо дело... - сказал террорист. - И все-таки девушка принесите бутылочку мартини, немного оливок и стакан апельсинового сока.

Когда стюардесса ушла выполнять заказ, обвешенный динамитом человек, продолжил свою агитацию в пользу нездорового образа жизни. Осмотрев Валери с головы до ног, он усмехнулся и сказал:

- Ну, с ней-то все ясно, а вот ты Максим просто обязан пропустить со мной хотя бы один стаканчик. Сегодня ведь особый день!

До сих пор в салоне было тихо, все пассажиры сидели как напуганные котом мыши, но тут за спинами четы Соколовых раздался приглушенный женский голос:

- Говорила я тебе, что нельзя брать билеты на 29 февраля!

Вслед за этим по всему салону медленно, но верно, распространяясь в геометрической прогрессии, пополз гул недовольного шепота. Пассажиры заерзали на своих местах и начали оглядываться на странного террориста.

Человек с динамитом, не вставая со своего места, громко крикнул:

- А ну тихо все! Или вам жить надоело?

Тех, кого жизнь тяготила, на этом самолете не оказалось. И пассажиры снова затихли. Как только тишина возобновилась, террорист громко сказал:

- Господа, прошу вас посидеть так всего несколько часов. Самолет сделает небольшой крюк. Я избавлю вас от своего присутствия, а вы спокойно продолжите свой путь к отдыху и развлечениям.

-- Если самолет сделает крюк, разве ему хватит горючего до Майами? - еле слышно спросил у террориста Максим.

-- Тебя это уже не должно беспокоить - ответил тот - мы выйдем по дороге.

Глаза Максима округлились, он открыл рот для того, чтобы что-то сказать, но, так и не произнеся ни слова, закрыл его, перевел взгляд с террориста на спинку кресла перед собой и нахмурился, а Валери весело и мне даже показалось, что немного мечтательно улыбнулась.

В этот момент к ним подошла стюардесса с подносом, на котором стояли: бутылка мартини "Rosso", три низких квадратных стакана, блюдечко с оливками и апельсиновый сок.

Человек с динамитом изучил своим взглядом поднос так, как будто бы ему принесли совсем не то, что он заказывал. Затем посмотрел с укором на стюардессу и сказал:

- Похвальная попытка, вы безупречно выполняете свою работу, но все же, будьте добры принесите, пожалуйста, закупоренную бутылку в которой не намешано снотворного и успокоительного. Вы разве не знаете, что вредно принимать подобные средства вместе с алкоголем?

Стюардесса и бровью не повела, ее взгляд остался спокойным, а когда она развернулась и в очередной раз отправилась исполнять заказ этого странного человека, походка ее была легкой и уверенной. Словно самолет не был захвачен и она, как обычно выполняла свою работу. Как бы и мне хотелось научиться, так же владеть своим телом и эмоциями, когда я проснусь.

- И что на этот раз? - спросил Максим, глядя на террориста.

- Не все ли тебе равно? - усмехнулся террорист, немного помолчал и уже с серьезным видом продолжил - Ты изменился. Меньше сомнений, твои мысли не открыты для всеобщего обозрения, но есть кое-что чего у тебя никогда не отнять.

Террорист замолчал, и они с Максимом почти минуту смотрели друг другу в глаза. Потом человек с динамитом отвел взгляд, улыбнулся уголками губ, и сказал:

- Уаэллэйири не нужно причины, чтобы вернуться в свой родной мир, а в тебе так же, как и раньше живет тяга к действию, необычному, выходящему за рамки повседневности. И отдых в Майами вряд ли сможет утолить эту жажду.

Террорист хотел сказать еще что-то, но через два места от них раздался хнычущий, детский голос.

- Мама я больше не могу терпеть!

Что малышу ответила его мама, я не расслышала, так как она сделала это очень тихо, что не удивительно, а вот ребенка захват самолета волновал, похоже, меньше всего.

- Мне все равно, что может случиться! Мне надо в туалет. Если не взорвется самолет, то взорвусь я!

Террорист покачал головой со словами: - "Ох уж эти дети...". Затем громко добавил:

- Отведите ребенка в туалет и смотрите без глупостей.

Мама с малышом поднялись со своих мест, и пошли по направлению к уборной. Террорист, окинув взглядом Соколовых, и как бы высказывая мысли вслух, начал открывать бутылку мартини, принесенную стюардессой.

- Дети. С ними столько хлопот...

Открыв бутылку и разлив вермут по стаканам, передавая один из них Максиму, он еще раз вернулся к теме продолжения рода:

- И хорошо, если ребенок, требующий особой заботы один. А если трудных отпрысков двое. И за каждым нужен глаз да глаз? Даже не могу себе этого представить...

При этом он задержал свой взгляд на Максиме, что не ускользнуло от внимания Валери. Та в свою очередь озадаченно посмотрела на террориста, затем ее взгляд наполнился подозрением, и она снова перевела его на Максима. Тот только недоумевающее пожал плечами и с самым беззаботным видом взял оливку из блюдечка, кинул ее в свой квадратный стакан, наполненный самым крепким из вермутов мартини и, подняв его, спросил:

- За что выпьем?

- За парашютный спорт - с серьезным видом ответил террорист.

Примерно через час помощник пилота, принес три парашюта, которые террорист по его словам посчитал более важным багажом, чем всякое там снаряжение. Максим некоторое время возмущался и бурчал по поводу того, что надо было предупредить их заранее и дать им время на подготовку. На что, террорист ответил, что он только сегодня смог пробраться в этот мир и поблагодарил вселенную, за то, что все так удачно сложилось и Соколовы именно в этот день, сели именно на этот самолет.

- Допустим - недоверчиво сказал Максим. - По невероятной случайности обстоятельства сложились подобным образом. И мы с Валери действительно не против, снова посетить Крайонос, но хотелось бы знать для чего на этот раз! И это должна быть максимально правдивая информация!

Человек с динамитом усмехнулся, но отвечать не спешил. Валери смотрела на него с интересом, и мне даже показалось, что немного с восторгом. Все это время она сидела и изредка улыбалась, ни говоря ни слова, а когда террорист снова заговорил, ее глаза наполнились влагой, и я почему-то не просто понимала, а точно знала, что это от радости и бури смешанных чувств, вдруг появившихся в ее душе, которые я воспринимала почти как свои собственные.

- Песня звона мечей не утихнет,

Ранив память с войны пришедших,

Стоны тяжкие над степью стихнут

Упокоятся души ушедших.

Звезда мага на веке погаснет,

И умрет жестокий король,

Дочь той, что Элдану пройдет,

Поведет эльфов в новый бой!

Террорист, очевидно, любил поэзию, вот только авторов он предпочитал мало известных. Никогда раньше не слышала такого стихотворения. И честно говоря, совсем не поняла о чем шла речь. А вот с душой Валери эти слова нашли созвучие и вызвали восторженную реакцию.

- Ты можешь нормально, по-человечески объяснить - в чем дело? - недовольно, спросил Максим у террориста.

-- Все очень просто судьба дочери прошедшей Элдану четко предопределена, можно даже сказать, что она сама предопределила свою судьбу. Ее предназначение в том, чтобы стать Вершительницей судеб и привести эльфов Квемера к новому рассвету.

-- Любой ребенок нуждается в опеке, а эта девочка в особенности. И твоя с Валери задача уберечь ее от всего, что может помешать ей: родиться, вырасти и стать Вершительницей.

- Цель конечно благородная - разочарованно вздохнул Максим. - Но не лучше ли предоставить опеку над этой девочкой ее родителям? И даже если она сирота, то почему бы не подобрать ей более подходящих опекунов?

Валери вытерла слезу, попытавшуюся скатиться по ее щеке, и тихо спросила:

- Ты считаешь, что мы не справимся?

Максим, чье внимание было полностью поглощено ожиданием ответа, пропустил вопрос жены мимо ушей. Человек с динамитом и не думал отвечать. Поджав губы, он только покачал головой.

Что-то я опять утомилась. Должна признаться, что не отказалась бы от глубокого сна, но раз уж я начала вам рассказывать про этот, то надо довести дело до конца. Тем более осталось совсем немного.

К террористу, безмятежно беседовавшему с Соколовыми, снова подошел помощник пилота. В этот раз с собой он ничего не принес, только наклонившись к уху человека с динамитом, тихо сказал:

- Самолет выходит на отметку восемьсот метров, и снижает скорость, через десять минут мы будем в заданном квадрате.

- Так что там случилось с родителями бедной девочки? - спросил Максим, когда член экипажа покинул салон.

- Она не бедная - вместо террориста ответила ему Валери. - И с ее родителями все в порядке. Это мы - при этом она взяла руку Максима и положила себе на живот.

Странное дело, но я ощутила это прикосновение, и мой сон стал теплым и уютным. А еще я окунулась в озеро нежных и приятных чувств, вихрем закружившихся вокруг Валери и Максима. И тут я все поняла. Поняла, кому обязана своей наследственной бестактностью, и проблемами с сообразительностью. Надеюсь, что от матери мне достанется гораздо больше!

Вот теперь все в порядке. В этой вселенной обо мне знают, ждут меня и будут рады моему появлению. Вы уже догадались - о чем я? Вот и славненько, а то что-то я утомилась с этим рассказом. Спокойной ночи.

Глава 2.

Посреди чужой зимы.

Знаете, о чем я всю жизнь мечтал? Ни за что не угадаете. Мечтал о том, чтобы в морозную зимнюю ночь оказаться в безлюдной, лесной чаще, в летних туфлях, легких брюках и рубашке с коротким рукавом. Поверили? Если нет, то правильно сделали. На самом деле такая ситуация не придел моих мечтаний. Однако это случилось и вот я здесь. Под ногами хрустит снег, а вокруг лес, ночь и ни одного человека вокруг. Без компании, я обойтись смогу, а вот без теплой одежды и спичек мне придется туго. Хорошо, что ветра нет и мороз не сильный, это немного продлит мои мучения, и я протяну чуточку дольше, прежде чем окончательно дам дуба.

Как это случилось? Спросите вы. И с чего это мне я понесло по дрова, на ночь глядя, да еще без топора, при этом в одежде скорее подходящей для пляжа, чем для зимнего леса? Нет, я не полный идиот. Не делайте поспешных выводов о мало знакомых вам людях. И не сумасшедший, как могло бы показаться. По крайней мере, я бы хотел в это верить. Просто все пошло совсем не по плану. По крайней мере, не по моему плану. Подобное происходит всегда, когда в ваши дела вмешиваются посторонние, враждебно настроенные личности.

Но давайте обо всем по порядку. Я и моя жена отправились в Майами, чтобы немного отдохнуть. Поваляться на солнышке, поплавать в океане, сходить в казино. К сожалению, до американского лета мы не добрались. По дороге мы встретили старого знакомого и немного посовещавшись, изменили свои планы. Должен признаться, что наш знакомый вел себя не самым лучшим образом. Захватил самолет, заставил пилотов изменить курс и все это для того, чтобы мы смогли попасть в параллельный мир под названием Квемер.

Переход из нашего мира в Квемер, находился на высоте триста метров над землей. И для того, чтобы попасть сюда, пришлось использовать парашюты. К счастью зона перехода имела обширную площадь. Точную цифру назвать не могу, это находилось в ведении друга нашей семьи. Он просто фанат картографии, прокладывания маршрутов и тому подобного. И что не удивительно в этот раз он точно все рассчитал. Но, во время перехода случилось непредвиденное. В процесс вмешались волшебники клана "Опавших листьев". Без сомнения это были они. Я понял это, когда, проходя сквозь различные слои вселенной, увидел горящие желтым огнем глаза. Такие же я видел, когда нам посчастливилось столкнуться с кучкой этих сбрендивших эльфийских волшебников, мечтой которых была гибель Квемера.

В тот раз, друг семьи по имени Штурман, смог убедить волшебников, не вмешиваться в наши дела, потому что их удачное завершение могло принести всем пользу и волшебникам в том числе. Тогда все закончилось вполне удачно. Валерии, выполнила свой долг, а я обрел, то чего мне так не хватало в жизни. Любимую женщину, которая стала моей женой. И все бы было замечательно, если бы мои ноги так не мерзли. Ладно бы только ноги. Все тело ничем не защищенное от мороза начало неметь и потихоньку оказывалось меня слушаться.

Волшебники клана опавших листьев вмешались, и случилось так, что я оказался посреди заснеженного леса, а моя жена и Штурман исчезли в неизвестном направлении. Я укутался в парашют, но это мало помогло. Поднялся легкий ветерок, но при морозе примерно в пять градусов, точнее не сказать не могу, этого вполне достаточно, чтобы за пару часов, без источника тепла или хотя бы укрытия, замерзнуть насмерть.

Вокруг темно, местность незнакомая. О том, чтобы куда-то идти и искать помощь, не может быть и речи. У меня только два варианта. Первый сесть под дерево, например, сосну их здесь не меньше, чем в каком-нибудь бору нашего мира и замерзнуть к чертям эльфийским или гномьим, кому как больше нравится. И второй, сделать все возможное, чтобы дожить до утра и попытаться найти помощь. Или в крайнем случай теплое местечко, в котором можно переждать зиму.

Я закончил две школы. Одну, которую заканчивают все нормальные люди, во всем цивилизованном мире и вторую, куда попадают парни, закончившие первую с плохими оценками. Если в первой оценки выставлялись по пяти бальной шкале, и ее можно было частенько прогуливать, то второй все обстояло немного иначе. Оценок там было только две: либо ты выживаешь, либо нет. Прогулять ее было проблематично, и за это сурово наказывали. Этой второй школой для меня, как вы, наверное, уже догадались, стала армия.

Мне уже приходилось оказываться одному в зимнем лесу. Это было частью боевой подготовки. Выживание в экстремальных условиях. Чтобы не случилось, боец должен жить до выполнения поставленной перед ним задачи.

Но тогда в мое снаряжение входила теплая одежда, спички и нож, а сейчас у меня имелись только парашют и желание жить. Немного, но вполне достаточно, для того, чтобы попробовать дотянуть до утра.

Я принялся за дело. Найдя поблизости от места приземления небольшое углубление, образовавшееся в результате падения дерева, корни которого вылезли при этом наружу, я сделал над ним крышу из сосновых веток. Обломать те, что мне были нужны, без пилы или хотя бы ножа, оказалось делом непростым. Зато согрелся. В итоге над выемкой возникла крыша, похожая на зонтик. Место внутри было мало, ровно столько, чтобы я смог поместиться там сидя.

Присыпав ветки снегом, я закончил создание своего убежища. После того, как я завешу небольшой лаз частью парашюта, внутри образуется воздушная подушка. И у меня появится шанс не замерзнуть насмерть.

Забравшись внутрь и закрыв вход, я плотно укутался в оставшуюся свободной часть парашюта, с надеждой, что мне удастся дожить до утра. Оно, как известно мудренее вечера.

Еще совсем недавно я был рядом со своей женой, узнал, что у нас будет ребенок, пил мартини и сидел при этом в салоне первого класса в самолете, летящем в Майами. Сейчас загорал бы где-нибудь на пляже, слушая шум прибоя вдали от проблем и забот, но нет же, у вселенной совершенно определенные планы относительно моей дочери. Она, видите ли, должна стать вершительницей судеб. Чьих судеб и зачем их вообще нужно вершить? О, мне уже совсем не холодно. Даже не знаю, хорошо это или плохо.

Навалилась усталость, глаза закрылись сами собой, и я провалился в темноту. Что-то дернуло меня, неясное еле уловимое чувство. Нехотя я открыл глаза и осмотрелся. К моему удивлению, земляных стен вкруг и хвойного потолка над головой не оказалось. Вместо этого я стоял в густом тумане, и вокруг царила абсолютная тишина. Ни звука, ни звона в ушах, ни биения сердца.

Первой мыслью было, что отброшенная обувь хоккеиста все-таки улетела и на этот раз так далеко, что найти ее теперь будет трудно. Озираясь по сторонам, я стоял и не знал, что делать. Вдруг перед собой я увидел маленькое пятнышко света. Оно приближалось, но не становилось больше. Несколько мгновений спустя в двух шагах от меня из тумана появилась девочка.

На вид ей было лет десять. Она была одета в белое платьице без рукавов, которое доходило ей до самых щиколоток. Ее золотистые волосы были собраны сзади в хвостик, открывая уши, заостренные к верху. Перед собой в руках девочка несла свечу.

С первого взгляда я понял, что она похожа на кого-то из моих знакомых, вот только сейчас, я почему-то не мог вспомнить на кого именно. Да и к тому же вернулось ощущения холода и дрожи во всем теле.

- Привет - дружелюбно сказала девочка.

- Привет - ответил я. - Что ты здесь делаешь?

- Я пришла к тебе - улыбаясь, ответила девочка.

- Зачем? И почему ты так легко одета, разве тебе не холодно?

- Почему мне должно быть холодно? - удивившись, спросила она. - Мне тепло и уютно там, где я нахожусь.

- А "там" это где? - спросил я.

Я снова осмотрелся, но кроме густого тумана ничего не увидел. Глянул себе под ноги, но и там был только туман. Девочка села по-турецки, скрестив ноги, и жестом предложила мне сделать то же самое. Я последовал ее примеру.

- Скажи - заговорила девочка, глядя на свечу - тебе никогда не хотелось, что-нибудь изменить в своей судьбе?

- Хороший вопрос... - вместо ответа пробормотал я.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы мысленным взором окинуть свою жизнь, вспоминая ее события. Что-то мне нравилось, что-то не очень, но нашлась всего пара вещей, которые я бы хотел изменить.

- Хотелось бы, что бы мои родители были живы - ответил я девочке.

- Это их судьба и я не в силах изменить ее по твоей просьбе. Я могу изменить только то, что сделал ты - сказала она.

- Тогда, сделай так, чтобы я и Валери не попали на самолет до Майами.

- Я могу сделать так, чтобы на самолет не попал только ты. Уаэллэйири села в него и если ее спросить хочет ли она, что-то поменять, я уверена, она не захочет менять это событие.

- Ты знаешь, где она? Что с ней? - с надеждой спросил я у девочки.

- С ней все в порядке. Она волнуется за тебя. Я почувствовала ее тревогу и поэтому пришла тебе помочь. Может, ты хочешь изменить, что-то, что происходит в данный момент?

- Да! Я хочу дожить до утра!

- Всего то? - удивленно спросила девочка.

- Да всего на всего...

Девочка улыбнулась и протянула мне свечу. Когда я осторожно, чтобы не потушить огонек, взял ее, моя собеседница поднялась на ноги, развернулась и скрылась в тумане. Я посмотрел ей вслед, потом на свечу и почувствовал, как дрожь тела становится сильнее. Наваждение исчезло, вернулись землянка с хвойным потолком и ощущение холода. Только теперь в землянке стало немного светлее. В руках у меня осталась свеча, принесенная златовласым ребенком. Казалось бы, что мне с этого крошечного огонька, но площадь моих апартаментов совсем небольшая. К тому же свет согревал душу, что было немало важно в подобной ситуации. Я не попытался выбраться и разжечь костер, боясь потушить свечу.

Теперь я не сомневался, что еще увижу утренний свет. Поставил этот огонек надежды почти возле самой стенки и присыпал основание землей, получилось, что вроде подсвечника. Так и сидел, глядя на свечу, без мыслей и эмоций. Постепенно дрожь тела прекратилась, и я почувствовал, что мне не холодно. Спать совсем не хотелось, сознание было ясным. Наверное, в подобном состоянии йоги прибывают сидя в своих пещерах. Раньше я не мог этого понять. Зачем надо уходить от людей, забираться в горы и там непонятно для чего месяцами, а то и годами сидеть без движения. Теперь я точно знал, почему они так делают.

Сидя вот так я обрел небывалое состояние покоя, умиротворения и удовлетворенности. Постепенно тело стало легким и еле ощутимым. Прошло еще какое-то время, и я вовсе перестал ощущать свои мышцы и кожу, словно превратился в поток чистой энергии.

Пропало пламя свечи, пропали все физические чувства. Я наслаждался своим новым состоянием, забыв обо всем. Не знаю, как долго бы это продолжалось, у меня, по крайней мере, не было желания прерывать происходящее, но случилось то, что заставило меня вновь вернуться в материальную действительность. Пространство передо мной поплыло. Сначала я увидел, что-то вроде экрана телевизора, на котором мелькали разные картинки, а потом этот экран засосал меня целиком и я, словно оказался в фильме, который только что смотрел.

Судя по всему, это была мелодрама. Красивая женщина, прогуливалась по зеленой аллее. Не стриженые кустарники справа и слева, кучи опавших листьев под ногами, похоже, что за этим парком никто уже давно не следил. У женщины было умиротворенное лицо, и она с ностальгией смотрела на творящийся вокруг бардак. Точнее на буйство одичавшей природы. На ней было длинное платье из полупрозрачного материала, она шла легко и мягко, ступая по лежащим под ногами листьям. Ее походка показалась мне знакомой. Я захотел рассмотреть ее поближе и тут же мне показали ее крупным планом.

В этот момент, поднялся ветер. И я понял, что ошибся с жанром фильма. Зашумели кусты, листья под ее ногами, словно стая насекомых, поднялись с земли и закружились вихрем. Внезапно стало темно. Я не видел, но чувствовал страх, посетительницы парка и еще угрозу, которую таила в себе охватившая аллею темнота.

- Валери! - с этим криком я открыл глаза.

Я не увидел ни парка, ни опавших листьев, ни тем более Валери. Земляные стены и хвойный потолок напомнил мне о том, что на самом деле я сижу в землянке посреди незнакомого, зимнего леса. Свеча уже погасла, а снаружи было светло. Я снял парашютную завесу и впустил в свою землянку свет Найдэ. Так называется местное солнце, насколько я помню.

Снаружи крупными хлопьями падал снег. Это было одновременно и хорошо и плохо. Хорошо - потому, что это значило, что температура немного поднялась, а плохо, потому, что снег валил сплошной стеной, и видимость была не лучше, чем в тумане, пусть и не густом.

Обрадовало одно обстоятельство. Как только я выбрался наружу, то почувствовал запах дыма. Не став тратить время на размышления и взвешивания всех за и против, я направился в ту сторону, откуда ветер приносил эту радостную весть. Но по мере приближения к источнику моей надежды, радости становилось все меньше и меньше. Появился и все громче становились детский крик и женский плачь.

Я прошел всего метров триста и наткнулся на невысокий, доходящий мне до пояса забор, сделанный из закрепленных на столбиках параллельно земле длинных веток, которые были лишь слегка обработаны топором. Кора снята, сучья обрублены.

Преодолев возникшую преграду, я сделал еще с десяток шагов и сквозь падающие хлопья снега смог рассмотреть одноэтажный дом, сложенный из бревен. Дверь дома была подперта доской, основание дома забросали пачками соломы. Горящей соломы. Огонь уже перекинулся на бревна и медленно, но верно делал свое дело.

Из-за дверей доносились крики, а перед домом топтались трое существ. Я когда-то уже видел подобных. Ростом примерно 155-160 сантиметров, серая шерсть, небольшие остроконечные уши и крючковатые носы. Это были гоблины, босые, одетые в звериные шкуры. Один из гоблинов пытался завязать веревку на шее вырывавшейся козы, двое других собирали в мешок мертвых кур.

Было что-то странное в этих существах. Приглядевшись внимательнее, я понял что именно. Каждый из этих босых, одетых в шкуры гоблинов имел при себе инкрустированные медью ножны, в которых хранились совсем не каменные топоры.

Пламя жадно вгрызалось в стены из бревен. Медлить было нельзя, иначе запертых людей ждала ужасная смерть. Сбросив с себя импровизированный плащ из парашюта, я так быстро, как только мог, рванулся к серым разбойникам.

Возясь со своей добычей, они не сразу заметили мое приближение. Я подскочил к крайнему слева, занимавшемуся усмирением мелкого рогатого скота. Он так увлекся, что, услышав предостережение сообщников, не успел развернуться. Получив от меня сзади удар ступней в коленный сгиб, он присел и чуть наклонил голову вперед. Как раз то, что мне было нужно. От всей души я врезал костяшками пальцев чуть ниже основания черепа. Гоблин упал лицом в снег и потерял сознание.

Тот, что стоял рядом справа от меня, успел достать меч и замахнулся для рубящего удара сверху вниз. Я ушел от удара в сторону правой руки атакующего, и меч прошел мимо. Основанием большого пальца нанес резкий сильный удар по адамову яблоку гоблина. Конечно, у меня имелись кое-какие сомнения, по поводу того, что его предка тоже звали Адам, но, тем не менее, удар оказал нужное воздействие. Гоблин хрипло крякнул, выпустил из рук меч и, выпучив глаза, схватился за горло.

Не останавливаясь, я сделал кувырок через правую руку, но не выставил ее вперед, а завел под себя, подхватив при этом с земли выпавший из рук гоблина меч. Перекатившись по земле с плеча на лопатку и затем на бедро, я оказался чуть в стороне слева от последнего боеспособного поджигателя.

Гоблин не медлил. Одним прыжком он подскочил ко мне и нанес колющий удар. Я отвел назад правое плечо, разворачивая корпус, чтобы удар прошел мимо. Я оказался не достаточно проворным, и меч вскользь распорол мне плечо. Но в долгу я не остался. Лезвие трофейного клинка вошло в живот серому существу и вышло с другой стороны. Я поднялся, повалил гоблина на землю, и вытащил меч из его живота. В это время задыхавшийся гоблин очухался, и кинулся на меня, обнажив два ряда заостренных к верху как колья зубов.

Природное оружие, вроде зубов и когтей хороший инструмент для защиты и нападения. Природа щедро наградила им многие свои создания, но человеку она дала немного больше. Этим даром была возможность создавать оружие более эффективное, подчас, способное уничтожить саму природу.

После того, как мы с Валери вернулись в мой мир и зажили жизнью обычных обывателей, я в глубине души знал, что нам придется вернуться в Квемер. И учитывая, что мир этот не самый безопасный, а основным оружием в нем было колющее, режуще-рубящее железо, я занялся историческим фехтованием. Правда, через некоторое время выяснилось, что для боя с несколькими противниками это не самый лучший вариант, но тоже полезный опыт. Так, пробуя разные направления, я начал изучать искусство боя с мечом.

Как это ни странно, Валери не была против того, что по вечерам я часами пропадал на секциях или занимался совершенствованием этого искусства, кромсая обои, ломая мебель и разбивая, все что под руку попадется. Наоборот когда, придя с работы, я падал на диван перед телевизором в надежде остаться на этом месте, до того момента как придет время ложиться спать, она полушутя спрашивала:

- Неужели мой герой уже в совершенстве владеет мечом?

В этом деле нельзя достичь совершенства. Даже прозанимавшись четыре года, я был далек от того, чтобы стать настоящим мастером, но для мастерства предела не существует. Сама Валери, тоже не забывала про навык впитанный с молоком матери. Лук, по ее словам, самое лучшее оружие для концентрации внимания.

У эльфов чувства острее, чем у людей, а зрение в особенности. Зрительное внимание развито у них от рождения. Дети эльфов обладают в этом плане способностями воспринимать и анализировать окружающую среду, которые снайперам спецподразделений из нашего мира приходится тренировать годами.

Я без колебаний применил, то чему научился на поджигателе. Лезвие меча опустилось на голову серого существа, его глаза потухли, а тело превратилось в мешок костей и рухнуло на землю. Прежде чем броситься убирать доску, подпиравшую дверь, я посмотрел на первого упавшего в снег гоблина. Он уже очнулся, перевернулся на спину и смотрел на меня. Я подошел ближе. Гоблин посмотрел на мое лицо потом на лезвие меча. В его глазах не было страха или злости. Он понял, что его час настал. Поджигатель окинул взглядом двор, посмотрел вверх на падающие хлопьями снега.

Не знаю, что это было - жалость к живому существу или моя слабость, но вместо того, чтобы заколоть серого разбойника, я со всей силы двинул ему рукоятью меча в челюсть. Его голова откинулась назад, глаза закрылись. Я поспешил выпустить запертых в доме людей. Убрал доску и открыл горящую дверь. Огонь уже успел перекинуться на крышу, но внутри к счастью, пока что, был только дым, из которого появилась женщина, а за ней мальчик лет двенадцати. Оба они были одеты в шубы меховые штаны и выделанные таким же мехом сапоги.

- Внутри еще есть меховая одежда? - спросил я.

- Да в сундуке у правой стены, старая шуба и сапоги Норда - ответила женщина.

Стрелой я влетел в горящий дом, отыскал у правой стены сундук, достал шубу и сапоги и даже меховую шапку. Выскочив обратно, долго откашливался от заполнившего легкие дыма. При этом я смотрел то на заплаканную женщину и ребенка с мужественным смирением принимающего происходящее, то на горящий дом, в котором сгорало все их добро.

- Нужно уходить - твердо казал мальчик. - Этих тварей еще много в округе.

- Куда уходить? - спросил я, одевая сапоги.

- Муж ушел на охоту, это к западу отсюда, в том же направлении дом Клайдака.

Сапоги и шуба, оказались немного великоватыми для меня. Но я не стал жаловаться. Вместо этого, снял серо-голубые с медным обрамлением на каждом конце ножны, с лежавшего без сознания гоблина. Меч, который я спрятал в них, был длиною примерно девяносто сантиметров. Обоюдоострый ровный клинок, шириною в четыре сантиметра, рукоятка под одну руку и медное треугольное оголовье.

Мальчик тем временем подошел, к козе погладил ее, что-то шепнул на ухо и сделал то, что не удалось горе поджигателю, повязал веревку на шею животного.

- Надо уходить - теперь уже сказала женщина, со слезами в глазах, глядя на охваченное пламенем жилище.

Мальчик, ведя за собой на веревке козу, зашагал к калитке. Женщина развернулась и пошла за ним, а я в надежде на то, что дом Калдака окажется в более пригодном для жилья состоянии, двинулся следом. Проходя калитку, я почувствовал, что-то неладное и дернулся в сторону. В этот же момент рядом со мной в забор вонзилось и застряло лезвие меча, которым уцелевший по моей глупости гоблин пытался меня зарубить.

Я не стал ждать, пока он высвободит свое оружие. Одним движением я вынул свой трофей из ножен, одновременно нанося удар снизу вверх. Теперь все поджигатели получили по заслугам.

- Ты чужак! - констатировал мальчик, глядя на происшедшее.

- Почему ты так решил? - спросила его мама.

- Он не соблюдает заповедей Борора! - ответил ребенок. - Никогда не оставляй живых врагов за своей спиной!

Мы не сделали и полсотни шагов, а я почувствовал, как по правой руке что-то течет и она начинает неметь. Только теперь, когда адреналин перестал подогревать кровь, я вспомнил, что один из гоблинов меня зацепил. Я остановился, глядя, как красные капли падают на белый снег.

Женщина, тоже остановилась и обернулась.

- Тебя ранили? - спросила она.

- Да - ответил я.

- Дай посмотрю.

Она подошла ко мне, начала снимать с меня шубу. Рукав и часть рубашки со стороны раны были залиты кровью.

- Великий Борор, ну и одежда! - причитала женщина, снимая с меня рубашку.

- Когда доберемся до дома Кладака, надо будет приложить снак - сказала женщина.

- Что приложить? - спросил я.

- Снак, смесь из трав, это поможет.

- Спасибо - поблагодарил я женщину - Как тебя зовут?

- Меня зовут Геста, а моего сына Хегвин.

- Я Максим.

- Мы благодарны тебе Максим, за спасение - Геста слегка склонила голову, затем подняла, красные от слез, глаза, и твердым взглядом, посмотрев в сторону леса, сказала. - Надо спешить, дни ретвина близко, холода могут начаться уже сегодня.

- А сейчас у вас что? - поежившись, спросил я.

По лицу Геста, можно было догадаться, что она уже не молода, но вот под шубой угадывалось, энергичное, наполненное жизнью тело. Она шла впереди, иногда останавливалась и, рассматривая кору деревьев, скорее всего, определяя направление, а мы с Хегвин и его козой, изо всех сил пытали поспеть за ней.

Идти по растущим прямо на глазах сугробам, в обуви на полтора размера больше занятие не из легких, но это лучше, чем в летних туфлях или босиком. Геста рассказала, что должны начаться дни ретвина, самого холодного месяца в году. Все звери и птицы стараются сделать как можно больше запасов, чтобы не высовывать носа до тех пор, пока не уйдут холода. По словам Гесты, находится долгое время в такой мороз вне теплого укрытия - равносильно смерти.

Закутанные в белые шубы ели, провожали нас сонными взглядами, а мы что есть сил, оставляя глубокие следы в сугробах, спешили к дому Кладака. Шапка все время норовила сползти мне на глаза, и приходилось постоянно ее поправлять. Ерзающие на ногах ботинки комфорта не добавляли и отвыкшие от подобных переходов ноги очень скоро начали гудеть.

Кладаком звали тестя Гесты. По ее мнению в его доме мы будем в безопасности. Если там можно будет перекусить, отдохнуть и узнать в какой стороне находится Адэн или хотя бы Несущая свои воды в никуда, то можно будет считать, что жизнь налаживается. Я понятия не имел, где сейчас находятся Валери. Вероятнее всего Валери попала к волшебникам из клана опавших листьев и вряд ли кто-то кроме Штурмана, мог найти дорогу к Элдане, которую оберегал от посторонних вмешательств этот клан. Место положения Штурмана, так же оставалось для меня загадкой. Я собирался добраться до Адэна и надеялся найти там Сезара или Рэми. Насколько охотно они согласятся помогать в этот раз, сказать трудно, но, по крайней мере, они знают о неведомых дорожках этого мира намного больше, чем я. Или знают того, кто знает, какая из них приведет меня к Валери.

Слушая, как хрустит снег под ногами, я понимал, что морозы придется провести здесь, в этом лесу. Ночи ретвина могли продлиться от двадцати до тридцати суток. Суточные интервалы здесь было принято называть ночами, а не днями. Хегвин обратил внимание, что еще вчера птицы весело перекликались, таская в свои гнезда, спрятавшиеся под шапками из снега всевозможные припасы, а сегодня совсем тихо. Прислушавшись, я смог уловить только тоскливое потрескивание ветвей. Мороз крепчал.

- Звери попрятались - рассказывал по дороге Хегвин. - Многие ушли со старых мест. Зайцы, суслики. Лоси ушли на юг еще десять ночей назад.

- Лоси ушли на юг? - переспросил я.

- Ну да! - развел руками Хеган. - Здесь они замерзнут и траву искать под снегом сложнее, поэтому перед наступлением дней ретвина они уходят туда, где теплее.

- Раз так, тогда ладно. Хорошо хоть не улетели...

Хегвин посмотрел на меня с укором, и как маленькому ребенку с расстановкой объяснил, что лоси не могут летать, потому что у них нет крыльев и они слишком тяжелые, чтобы оторваться от земли. Я согласился с его доводами и, не желая выглядеть невежей, в глазах своего юного знакомого, воздержался от каких либо комментариев.

- А ежи в этой местности водятся? - между прочим, поинтересовался я.

- А кто это? - удивленно спросил Хегвин.

- Ну, это такие зверьки, с ног до головы, покрытые колючками.

За работой воображения Хегвина, я смог проследить по его глазам. Они расширились, и он даже на мгновение остановился. Геста тут же обернулась, и ее суровый взгляд вернул мальчика в реальность.

- Должно быть это страшные звери! - сказал он

- Ты даже себе не представляешь насколько... - вспоминая одного из представителей этого вида, с которым как-то свела меня судьба.

- Бррр! Все в колючках. Это пострашнее, чем гоблины с мечами стражей!

Весь день мы шли почти без остановок. Я жутко устал и натер ноги. Сделали только небольшой привал, когда мне потребовалось присесть, чтобы пустить уцелевшую часть рубашки на портянки. Кровавых мозолей удалось избежать, но к тому времени как начали сгущаться сумерки, я уже раз по десять успел помянуть всех волшебников этого мира, вместе с их эльфийским и не только волшебством, по привычке выделил несколько лестных слов в адрес ежа, который в этот раз был не причем и, конечно же, не обошел своим красноречием Штурмана и всю команду корабля, на котором он получил свое прозвище. Если этот корабль вообще существовал. Усталости от этого не убавилось, и ноги гудеть не перестали, но вот на душе заметно полегчало.

Когда стемнело, Геста повела нас медленнее, но все так, же уверенно, как будто мы шли при свете дня. Я несколько раз спрашивал ее, не заблудились ли мы, на что вместо ответа получал направленные в мою сторону осуждающие мое недоверие взгляды Гесты и Хегвина.

Часов у меня не было, но по ощущениям время приближалось к десяти вечера. Шагая по сугробам среди покрытых снегом деревьев, от усталости, голода и невеселых размышлений я начал терять ощущение пространства. Геста опережала меня на пять. Я не заметил, как она остановилась, догнал ее и чуть не влетел головой в каменную стену.

- Пришли - сказала Геста и четыре раза ударила в обитую железом дверь.

- Надеюсь Наф-Наф дома... - пробормотал я себе под нос.

- Не Наф-Наф, а дедушка Кладак! - услышал я справа от себя, не упустившего моих слов Хегвина.

- Я имел в виду одного из сказочных героев, которые любят строить такие дома.

- Что-то я не слышал такой сказки - сдвинув брови, сосредоточено глядя на меня, сказал Хегвин - Расскажешь мне эту сказку?

-- Расскажу - переставая чувствовать замершее лицо, пообещал я.

Глава 3.

Смерть ей к лицу.

Время близилось к полуночи. Прислуга давно разошлась. В просторной комнате потрескивали дрова в камине и фитили догорающих свечей. Легкими, беззвучными шагами она подошла к большому овальному зеркалу в деревянной оправе, изображающей сплетение ветвей шаар, одного из самых древних и почитаемых эльфами деревьев. Она любовалась чистотой отражения, прикасалась своими тонкими пальцами к оправе, чувствуя, что та сделана из того самого дерева.

Дернулся и погас очередной огонек. В комнате стало темнее. И с изменением освещения она увидела в зеркале что-то новое. До сих пор она не сильно обращала внимание на свое отражение. Весь день она занималась тем, что ходила по необычайно большим для нее помещениям, и рассматривала все, что попадалось на глаза. Все, начиная от кухонной утвари и заканчивая старинной дорогой мебелью, такой как это зеркало.

Сейчас же ее взгляд устремился на белый полупрозрачный шелк, облегающий ее тонкую, грациозную фигуру. Именно тонкую, не миниатюрную, не худую, а тонкую. Идеальные пропорции. Несмотря на небольшой вес из-под шелка не выступала ни одна косточка. Плавные изгибы и округлости там, где они должны быть. Все гармонично сочеталось в ее теле.

Слегка удивленные, черные глаза. Едва касающиеся плеч, такие же черные волосы. Она увидела себя в новом свете. И в прямом и в переносном смысле. Погасла еще одна свеча. Она провела по облегающему бедра шелку руками и на одних пальцах, сделала несколько шагов назад к огромной, мягкой кровати. Не доходя до белоснежного ложа всего полшага, она слегка подпрыгнула, и когда приземлилась на воздушную перину, ее лицо озарилось почти детским восторгом. Почти.

Ее тело сжалось, как железная пружина и она с помощью одного движения снова оказалась у зеркала. Снова осмотрела себя с ног до головы и на этот раз задержала взгляд на своих глазах. Заглядывая в них с каким-то недоверием и даже опасением. Что-то странное она увидела в отражении своего взгляда. Еле уловимый оттенок, от которого стало немного не по себе. Так и не разобрав что ее обеспокоило она осмотрелась вокруг, чтобы убедиться, что все вещи остались на своих местах и это не сон.

Убедившись, что происходящее реальность. Она снова направилась к кровати. Погасла последняя свеча, остался только свет от тихонько горящих в камине дров. Перед тем, как она опустилась на перину, в камине тревожно хрустнула головешка. Резкий взгляд настороженно заметался по всей комнате. Пусто.

Она прикрыла глаза и склонила голову. И тут же ощутила на своей шее холодное дыхание смерти. Она и раньше испытывало это ощущение, и каждый раз оно спасало ей жизнь. Но сейчас ей ничего не угрожало.

- Эльса - услышала она свое имя.

Мелькнуло такое ощущение, что это слово принес слабый, прохладный ветерок. Прохладный, но все же не такой холодный, как дыхание коснувшееся ее шеи.

- Чего ты хочешь? - не оборачиваясь, спокойно спросила Эльса.

- Посмотри на меня - мягко попросил тихий, женский голос.

Эльса обернулась. Всего в шаге от нее стояла сама смерть. Такая же, какой Эльса увидела ее в первый раз на берегу сумеречного озера. Эта встреча стала второй. И если бы кто-то смог стать свидетелем обоих свиданий, то под присягой он бы поклялся, что видел двух сестер. Сестер близнецов.

Одного роста, чуть больше ста шестидесяти сантиметров, одного телосложения. Словно две одинаковые, выточенные из слоновой кости фигурки, имеющие цвет давшего им жизнь материала. Идентичные очертания рта, с блестящими карамельного цвета губами. Вспоминая обе встречи, свидетель поклялся бы, что даже взгляд у них одинаковый. Но тут бы он неосознанно соврал, дав ложные показания. Взгляды у них были разными во времени, но одинаковыми в содержании. Подсознание этого несуществующего свидетеля сыграло бы с ним злую шутку, неправильно собрав головоломку из двух перемешанных, неясных из-за сгустившегося вокруг полумрака частей.

На самом деле, головоломка собиралась очень просто. В первый раз взгляд смерти был спокойным, почти что отсутствующим. Ее взгляд был направлен в сторону. Хотя сама она, как и сейчас, стояла прямо напротив Эльсы. Взгляд Эльсы наоборот горел вызовом желанием показать превосходство. Да-да, именно превосходство. Потому что Эльса не знала, с кем имеет дело. Впервые в жизни она была напугана и потому всеми возможными способами пыталась показать, что владеет собой и владеет положением, в котором оказалась.

Сейчас же в слабом свете камина их словно поменяли местами. Глаза Эльсы выражали спокойствие и не смотрели прямо на собеседницу, они были направлены в сторону камина. Эльса наблюдала за тенями танцующими на стене в такт языкам пламени. А смерть смотрела прямо, на Эльсу и в ее взгляде было чувство превосходства и лукавый огонек вызова. С небольшим отличием чувство превосходства было неподдельным и вполне оправданным.

Имелись так же и другие небольшие отличия, которые даже самый внимательный свидетель не смог бы разглядеть в этой полутьме. Разрез глаз Эльсы был уже, волосы короче и не такие шелковистые и послушные, как у ее "сестры". Брови над круглыми глазами смерти словно были очерчены углем, их линия спускалась к границам век уходила и чуть больше, чем на полсантиметра уходила в сторону, горизонтальной линией. Пряди ее шелковистых волос опускались ниже плеч, в отличие от волос Эльсы едва достающих до цвета слоновой кости кожи. Ну и конечно же форма ушей, которых не было видно ни у одной ни у другой. У Эльсы, как и положено эльфийке уши были заостренными к верху, когда как уши ее "сестры" были вполне человеческой формы.

Смерть появилась в плаще, с широким оставшимся за спиной капюшоном, суженом в талии и широкими рукавами. Черный из мягкого бархата, он мог бы стать мощнейшим оружием любой из современных модниц, оружием в привлечении и подчинении внимания поклонников. Это при наличии хорошей фигуры конечно. На что обе "сестры" пожаловаться не могли, а если бы все-таки им и пришла в голову такая блажь, то никто бы не воспринял всерьез эти жалобы. А то и посмеялся бы над таким заявлением. В первую очередь посмеялся бы свидетель, которого не существовало и не могло существовать в принципе. Ни одной из сторон состоявшейся встречи это было ни к чему. И обе "сестрицы" могли бы легко устранить это недоразумение, имей оно место быть.

- Пришел твой черед выполнять условия нашего соглашения - сказала сестра в черном бархате.

- Я готова - тихо ответила сестра в белом шелке.

- В этом не было моей воли, но так уж случилось, что первая моя просьба будет очередным подарком, и если ты ее исполнишь, то подарком вполне заслуженным.

- Чего ты хочешь? - все так же спокойно, повторила свой самый первый вопрос Эльса.

- Мастера клинков...

При этих словах от спокойного взгляда Эльсы не осталось и следа. Спокойствие в ее глазах сменила холодная ярость с легкими оттенками злобы и ненависти. При этом не одна мышца ее тела не напряглась и ни один нерв на белом, даже скорее бледном лице не дрогнул.

- Они в городе - не скрывая торжествующей улыбки, продолжила смерть - Я хочу чтобы мастера исчезли. Бесследно и навсегда!

Последние слова прозвучали с холодной твердостью, не терпящей возражений. Но в данном случае это было лишним. По другому Эльса действовать не умела. Она была готова отправиться на их поиски хоть сейчас. Город был большой, и в нем имелось немало укромных мест, но если мастера находились в Адэне, она их обязательно разыщет.

-- Спокойнее девочка! - смерть с укором остановила ускоряющейся бег мыслей Эльсы - Я выбрала тебя, потому что ты почти так же относишься к жизни, как и я. Без лишней сантиментов ты можешь так же легко и просто забрать ее у того, кто не умеет с ней обращаться. Помни каждый из них превосходит тебя в мастерстве, но только в навыке для своего клинка. Справиться с мастерами тебе помогут только: холодный расчет и безупречность в действиях. Ты сделаешь это завтра ночью и тебе не придется их искать. Это и есть мой подарок, а еще вот!

Смерть подняла левую руку и протянула ее к Эльсе, ладонью вверх. При этом рукава плаща оголил предплечье, на котором, обвив в руку в четыре оборота, покоился браслет из белого золота, в виде змеи.

- Дай мне свою руку - прошептала смерть.

Осторожным движением Эльса протянула такие же белые пальцы, и ладонь правой руки, как будто касаясь своего отражения в зеркале. Ладонь легла на ладонь. И тут же, ожив, резким змеиным движением, извиваясь, браслет нырнул под белый шелк и снова застыл белым золотом на руке Эльсы, нацелившись своей хищной головой на еле заметную, пульсирующую венку на изгибе руки.

- Она чует смерть - бесшумно рассмеявшись, пояснила сестра в черном бархате - Когда придет время, она покажет тебе последнее место мастеров. А теперь отдыхай, и не забывая наслаждаться жизнью! Ты мне обещала...

Сестра в черном бархате, уже собралась оставить свою близняшку, и уже было начала разворачиваться, чтобы уйти, но остановилась и повернулась обратно.

- И вот еще что. Это не сделает тебя невидимой, но в темноте даст преимущество, перед кем угодно.

Сестра в черном, расшнуровала бархатный плащ. Подняла руки к вороту и в следующий момент одним резким, крутящим движением перекинула его на сестру в белом. В какой-то момент глаза Эльсы закрыла ткань, а когда черный бархат плавно осел на белый шелк, Эльса увидела, что осталась одна в комнате. В камине по-прежнему потрескивали дрова, а тени на стене продолжали отплясывать в такт языкам пламени.

Плавными, размеренными движениями, Эльса сняла плащ и повесила его на спинку кровати. Затем провела левой рукой по браслету. Он оказался на удивление легким и сразу же нагрелся до темперы ее тела. Тела, теплого снаружи и холодного внутри. Холодного в секретном, никому не известном месте, в котором скрывалась ее душа. Душа почти такая же холодная, как сущность ночной посетительницы. Почти.

Эльса не без удовольствия забралась на мягкую перину, повернулась на правый бок и укрылась теплым одеялом. Она опустила голову на подушку и ее взгляд сразу же застыл. Черные глаза заблестели, а в уголке левого появилась слезинка. Слезинка подрагивала и уже собралась скатиться по щеке, но так и застыла на месте. Эльса прикрыла глаза и уснула легким, беззаботным сном.

*****

Служанка знала привычку своей хозяйки вставать на рассвете. Поэтому пришла на работу чуть раньше. Привратник Боил, долго ворчал, открывая ей калитку. Привычка новой хозяйки вставать рано была ему не по нутру.

- Все приличные господа, спят в такую рань! - злобно кинул вслед заходящей в дом Грете, и уже когда парадная дверь закрылась за спиной служанки, тихо добавил - Бедная девочка, как же эльфийский плен меняет людей. Изверги! Это же надо подумать, вставать на рассвете, каждый день.

Грета прошла на кухню. Подкинула в печь угля. Сняла с края железной плиты ведро, специально оставленное там на ночь, взяла еще одно ведро для того, чтобы поставить в ящик под умывальник, для стекающий туда воды. Повесила чистое, белоснежное полотенце на плечо и поднялась наверх.

Грета открыла дверь, посаженную на хорошо смазанные петли, которые не издали ни звука и, стараясь не шуметь, осторожно вошла в комнату. Просторное помещение было поделено на две неравные части. Пройдя через дверь Грета оказалась в большей. Здесь у правой стены, деля пополам, расстояние между дверью и двумя окнами располагался камин. Два окна находились напротив двери, но были немного смещены относительно двери вправо и влево.

Напротив камина, в стене была ниша, она то и являлось второй, спальной частью комнаты. В этой нише у одной стены стояла кровать. Сев на кровати лицом к противоположной стене, в четырех шагах можно увидеть свое отражение в большом овальном зеркале. По левую руку в таком случае окажется прямоугольное зеркало поменьше, под которым стоял небольшой туалетный столик и разумеется, мягкий стул.

В этой комнате, стены из природного камня, в отличии от остальных стен дома, были голыми, ничем не прикрытыми. Настоящие хозяева, чьи кости покоились, где-то в чаще Леса Теней, комнатой не пользовались. И Эльса выбрала именно ее для своей спальни. Ей и в голову не пришло увешивать стены гобеленами, картинами или коврами. Она приказала застелить здесь полы, толстыми мягкими коврами из других спален. Окна завесить плотными шторами, лилового цвета. Этим все обустройство и закончилось.

В двух шагах от окон, посередине между ними стоял, массивный стол из черного дерева. У него не было ножек, вместо этого столешницу подпирала облагороженная резьбой часть ствола дерева шаар. Того же дерева из которого была сделана рама овального зеркала. Эту мебель вывезли из одной разграбленной эльфийской усадьбы. Еще одна из причин, по которой Эльса выбрала именно эту комнату.

Пред камином стояли два огромных мягких кресла. А справа и слева от него замерли два массивных, высоких, доходящих почти до потолка шкафа. Все из того же черного дерева. Последней частью интерьера был комод у левой стены, стоявший сразу за нишей и небольшой умывальник рядом с ним. Грета направилась к умывальнику, чтобы налить горячую воду и забрать ведро из ящика под умывальником, куда стекала использованная вода.

Надо отдать служанке должное, она двигалась очень тихо. Грете пришлось долго учиться, чтобы не будить прежних хозяев по утрам. Крепко спящий человек никогда бы не почувствовал ее присутствия. И дело не только в тишине шагов. Грета научилась не шуметь на всех уровнях как на физическом, так и ментальном. Почти. Всплески в душе не всегда получалось успокоить к нужному часу.

Вот и сейчас, когда Грета проходила мимо ниши, хозяйка напряглась во сне, почти перестала дышать. Грета остановилась посреди комнаты и замерла. Но это только окончательно разбудило насторожившееся тело Эльсы. Тело проснулось, еще спящий разум посмотрел в сторону замершей служанки, сообщил спящей душе, что все в порядке и получив от души согласие дал телу команду спать дальше. Эльса расслабилась и опять крепко уснула.

Грета чувствовала все, что происходило с хозяйкой, она не могла понять, почему так происходит, почему та не реагирует на ее присутствие, как и все остальные у кого Грете приходилось работать. Они просто не обращали никакого внимания и мирно продолжали спать. Если бы она знала Эльсу лучше, то все бы поняла без особых усилий. Но Грета Эльсу совсем не знала. Грета подошла к умывальнику, налила горячую водой, положила рядом полотенце и поменяла ведро для слива. Подошла сначала к одному окну, раздвинула шторы, затем подошла ко второму и сделала тоже самое. После чего забрала ведра и удалилась.

На улице было еще совсем темно. Всего через пятнадцать минут начнется рассвет, но теряясь в преграде из серых туч, лучи не проникнут в окно, только серый, тяжелый свет уходящей зимы начнет рисовать мир за окном. На утренней картине появятся голые деревья за окном и высокий забор отделяющий двор и дом от улицы в той части Адэна, которая предназначена для состоятельных жителей.

Эльса открыла глаза. За окном медленно начинало светлеть. Ей совсем не хотелось вставать. Перина была мягкой, одеяло теплым, а неотложных дел совсем не осталось. Вечером Эльсе предстояла нелегкая, смертельно опасная схватка. Но до вечера еще целая вечность. Сладко потягиваясь, Эльса перебирала в памяти все самые сложные задания, которые когда-либо давала ей Тьма. Ни одно и рядом не стояло с тем, что предстояло сделать. И в этом не было ничего удивительного. Тьмы теперь нет, а сделка, заключенная со смертью с самого начала не предвещала ничего хорошего.

- Как непривычно - прошептала Эльса.

С тех пор как Тьмы не стало, Эльса по большей части оказалась предоставленной самой себе. Поначалу она даже боялась этого состояния. Раньше она все время занималась выполнением воли Великой Тьмы и если и делала что-то для себя, то делала это в рамках выполняемых поручений. Теперь все по-другому. Единственное что требовала от нее смерть это наслаждаться жизнью.

- Не такая уж она и великая - криво усмехнулась Эльса.

Эльса никогда не забывалась беспечным сном, именно поэтому Грете еще ни разу за эту неделю не удалось провести ее. Чем не слышнее пыталась быть Грета, тем настороженнее вело себя тело Эльсы. Чтобы добиться такого результата, маленькая девочка, которую все звали Эль, вообще не спала. Ее научили прибывать в полудреме, когда мозг и сознание отдыхают, тело расслабленно, но в любой момент готово перейти в боевой режим, когда можно моментально начать сражаться за свою жизнь или спастись бегством. Чтобы закрепить этот полезный навык, едва окрепшую Эль оставляли на ночь в лесу, совсем одну. Она должна была входить в состояния такой полудремы и ждать появления опасных хищников, после чего вовремя перейти в состояние бодрости и суметь спастись от голодного зверя.

Со временем Эльса научилась спать сном глубоким, но при этом тело всегда было начеку и появление любого существа было сигналом к тому, что надо проснуться и возможно начать сражаться не на жизнь, а на смерть.

Так же Эльса всегда вставала на рассвете, а если того требовали поставленные перед ней задачи, то задолго до того, как солнце появлялось над горизонтом. В такие дни как сегодня она поднималась, чтобы умыться, размяться и немного потренироваться.

- Вставай! - выбрался из памяти голос одного из ее учителей.

- Пока ты спишь, кто-то тренируется. Тренируется, чтобы лишить тебя жизни!

Сделав разминку и поупражнявшись в перемещениях с уходом от всех вариантов вероятного, а так же "невероятного" нападения, Эльза проделала дополнительно еще одно довольно нехитрое упражнение. Из разных точек комнаты, с максимальным ускорением в несколько прыжков она приближалась к камину и проверяя себя протягивала руку к его серой поверхности. И каждый раз между прямой рукой и камином оставалось двадцать сантиметров. Удовлетворенная результатом тренировки, Эльса подошла к кровати и несколько раз дернула шелковый шнур, висевший над ней.

Через минуту в комнату вошла Грета.

-- Будете завтракать? - спросила служанка.

-- Буду -- заканчивая умываться, ответила Эльса.

Сейчас Эльсе не приходилось спать в лесу и умываться у ручьев и родников. И в ближайшее время изменения ситуации не предвиделось. Смерть настояла на том, чтобы Эльса задержалась в Адэне на неопределенное время. Тем не менее, менять свои привычки Эльса не собиралась. Один из ее первых учителей приучил ее к тому, чтобы за переходом из состояния полусна в бодрствование первым занятием была разминка и тренировка. Даже естественные нужды справлять приходилось после. В лесу теней и окрестностях для эльфов припасено немало опасностей и это не считая людей. И опасность может настигнуть и в кустах в стороне от места ночевки, и у ручья или родника. После пробуждения организм находится в расслабленном состоянии и если удалось пережить ночь без резких движений, то лучше подготовиться к утренней схватке заранее и постепенно, а потом уже все остальное.

Эльса еще не успела положить полотенце, а на столе, уже появился завтрак. Куриный паштет, кусочек свежего, еще теплого хлеба, овощной салат и золотой кубок с красным виной. Всего по чуть-чуть. Грета в точности выполнила пожелание хозяйки. Эльса всегда завтракала легко, а иногда и вообще обходилась с утра без еды, если тело не требовало пищи. Процесс пищеварения отнимает много сил и учителя привили Эльсе привычку не нагружать желудок и следить за тем, что она есть.

Закончив завтрак, сидя возле окна, за черным, как смоль столом из дерева шад, Эльса сделала глоток вина и через несколько мгновений испытала странное чувство. Она почувствовала себя настоящей эльфийкой. Странным в этом чувстве было то, что она знала о своих корнях, сознавала, что она из некогда сильной и благородной расы, но живя посреди враждебной для эльфов территории, под покровительством и властью Великой Тьмы она чувствовала себя совсем по-другому. Так же это чувство было навеяно не только текущим моментом и открывшимся перед ней миром благополучия и роскоши. Она чувствовала, что меняется не только ее судьба, но и судьба всего Квемера.

Глава 4.

Северный Квемер.

Дверь нам открыла Норма, так Геста представила свою свекровь. Дом оказался огромным. В темноте я не смог этого увидеть, но за внушительной дверью нас встретили три длинных коридора. В руках Нора держала лампу, и света лампы хватало, чтобы рассмотреть два коридора, похожих на тоннели, ведущие под уклоном вниз уходящих влево и право. И один ведущий прямо от двери вверх.

- Осторожно ступеньки -- предупредила Норма и пошла к моему радости по коридору ведущему вверх.

Ступенек я насчитал пять. Не высокие шириной в один шаг они были основанием подъема. Пройдя в полутьме двенадцать шагов по сырому коридору, Нора открыла дверь ничуть не уступающую своей массивностью входной, и мы оказались в просторном светлом помещении. Земляной пол сменили толстые доски. Стены, комнаты также обдели деревом и каждую, кроме дальней с камином, украшали обрамленные рамками вышивки, со всевозможными сюжетами. Начиная от восхода на морском горизонте, и заканчивая охотой одетого в меха мужчины с седой бородой.

В комнате было просторно и светло. Под черным от копоти потолком висела люстра с четырьмя лампами. Справа от двери прямоугольный стоял стол и четыре стула. Слева, в самом углу тоже стоял стол, но поменьше, заваленный швейными принадлежностями, и только с одним стулом. Шкафов здесь не было, только полка с глиняной посудой справа, ближе к камину. Рядом с камином лежала большая, толстая шкура. Метра два в длину и почти столько же в ширину. Головы у звериного покрова не было, по размерам и бурой окраске я решил, что раньше эта шкура принадлежала медведю. Либо зверю очень похожему на него.

Слева от камина, в углу, расположился большой добротный стул с высокой спинкой и подлокотниками, обитый шкурами мелких животных. Стола рядом не было, а на полу вокруг в нескольких стопках лежали книги. Левый подлокотник стула напоминал скорее полку, на которой стояла небольшая высокая лампа. Сейчас она не горела.

Войдя в комнату, как по команде Геста, Хегвин и я кинулись к горящему в камине огню, чтобы отогреть окоченевшие конечности. Нора вздохнула и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Попав со стужи в теплое помещение, я испытал головокружение от резкого перепада давления. Но головокружение приятное, как будто выпил немного вина. Снял шубу и шапку и положил их рядом со шкурой, а сам пристроился поближе к огню. Денек выдался не из легких, еще и рана на плече начала ныть, прикрыв глаза я не заметил как задремал.

Проснулся я от того, что Норма слегка толкнула меня в здоровое плечо. Открыл глаза и увидел, что она протягивает мне глиняную чашку с чем-то испускающим пар внутри.

-- Попейте отвара, вам нужно согреться.

Сладковатый отвар, пахнущий неизвестными мне травами, мягко растекался по телу своим теплом. Пока я маленькими глотками пил согревающую тело жидкость и грел руки о кружку, Хегни взахлеб рассказывал своей бабушке о том, что случилось.

На дне кружки осталось еще несколько глотков, когда каменные стены коридора донесли до нас громкий, тяжелый стук. Никто кроме меня не вздрогнул и потому, как Норма спокойно взяла лампу, и пошла открывать дверь, я понял, что пришел хозяин дома. По крайней мере, мне бы хотелось, чтобы это был он, а не очередная парочка недружелюбно настроенных обитателей этих лесов.

Я слышал, как открылась и закрылась входная дверь. После этого в коридоре наступила тишина. И продолжалась она долго, по моим ощущениям слишком долго. Но тревоги не ощущалось. Доверившись интуиции, я прикрыл глаза и снова задремал.

Очнувшись от боли в левом плече, не сразу понял, где я и немного засомневался по поводу того, кто я. Но увидев рядом с собой Норму и ощутив ее руки на своем плече, начал понемногу вспоминать.

- Это хорошо, что вы целый день ничего не ели - голос у Нормы был мягким, почти бархатным, похоже, что Хегвину очень повезло с бабушкой - Пока Геста накроет на стол, я приведу в порядок твою рану. Ее надо обработать и зашить.

- Зашить? - поежившись, переспросил я.

- Да, зашить - ответила норма - Не бойся, я хорошо владею иглой. Видишь вышивки на стенах?

Я внимательно пригляделся к вышивкам. Все они были, безусловно, работой настоящего мастера, особенна та, что изображала двух охотников поджаривавшим на костре ногу оленя. Она висела слева от камина, как раз над массивным стулом с подлокотниками.

Отдавшись в руки мастера иглы, я расслабился, постаравшись ни о чем не думать. Норма опять вышла из комнаты, а Геста с Хегвином уже вовсю накрывали стол. Похоже, что Геста чувствовала себя в доме свекрови спокойно и уверенно, сняв посуду с полки, она отдала, ее Хегвину и пока тот расставлял глиняные тарелки, вышла.

Через пять минут Геста вернулась. В руках у нее был глиняный горшок, над которым поднимался пар. Хегвин к тому времени уже все расставил и беспокойно заерзал на стуле, учуяв запахи из горшка. Следом за Гестой вошла Норма. Я подивился, как много эта женщина смогла уместить в своих сравнительно небольших руках. Она несла деревянный тазик, большой кувшин, длинный кусок серой ткани, кувшин поменьше и что-то вроде деревянного ковша.

Подойдя ко мне, Норма поставила тазик рядом со шкурой и попросила немного сдвинуться, чтобы, чтобы промывая мою рану не намочить шкуру. Я предложил вообще переместиться в другое место, чувствуя себя неудобно в комнате, где накрывали на стол и собирались есть. На что Норма мудро ответила, что неудобно, это когда дети на мужа не похожи, а все остальное это мелочи, на которые не стоит обращать внимания.

Норма дала мне выпить горький отвар. Давясь, я выпил все, что Норма мне предложила и уже через две минуты, когда над деревянным тазиком она промывала мою рану, я почувствовал, как немеют руки и ноги. Норма заверила, что так и должно быть и это всего на несколько часов.

Когда Норма зашивала мою рану, я уже не чувствовал боли. Как будто в мое плечо тыкали большой палкой, несмотря на то, что игла была и тонкой. Наложив четыре шва, Норма намазала мою руку тем самым снаком, который мне обещала Геста. На удивление запах этой смеси трав был душистым и приятным. Под конец процедуры, когда рана скрывалась под серой тканью, появился хозяин дома.

В комнату вошел Кладак. Он был примерно моего роста, где-то метр восемьдесят пять сантиметров. Плотного телосложения. Черные длинные волосы и бороду наполовину разбавила седина. Вся его одежда была сплошь из серого меха. Сапоги, штаны и одетая поверх рубахи с длинным рукавом из такой же серой ткани, какой Норма забинтовала мое плечо, безрукавка из того же серого меха. Бросив короткий взгляд из-под косматых, седых бровей на Гесту и Хегвина он только кивнул им в знак приветствия, и прошел к камину.

- Приветствую тебя чужеземец! - обратился ко мне Кладак.

Его твердый, ровный голос отлично сочетался со строгим, спокойным взглядом. Этот человек своим видом внушал уважение. Он протянул мне руку и когда я начал поднимать свою, то он схватил ее за предплечье рядом с запястьем и крепко пожал. Я ответил тем же.

- Сильный, он поправится - сказал Кладак Норме, уносящей тазик с водой.

Я хотел встать и возразить, что поправляться незачем, но так как онемение конечностей не прошло до конца, сделать этого не получилось. К тому же я почувствовал сильную слабость. Что не удивительно с потерей крови, без отдыха и еды даже кони долго не живут.

- Я благодарю тебя чужеземец, за то, что ты спас Гесту и Хегвина! Я в большом долгу перед тобой. Как твое имя?

- Максим.

- Меня зовут Кладак, и ты не соврешь Максим, если скажешь кому-нибудь, что Кладак твой друг!

Я ничего не ответил. Только кивнул в знак одобрения его слов. Голова поплыла, и я прилег на шкуру.

- Не засыпай - толи, усмехнувшись, толи кашлянув, настоятельно посоветовал мне Кладак - сначала ты должен поесть, а потом спи хоть весь Ретвин.

*****

Завернувшись в свой коричневый плащ, Ольвин Кедльд, как обычно, ранним утром шел по еще не проснувшимся улицам Сиента. Прибрежного города, раскинувшегося на южном побережье северного Квемера. Короткие темно каштановые волосы Ольвина трепал холодный ветер, дующий с моря, а взгляд был устремлен не на дорогу, которую Ольвин мог бы пройти с закрытыми глазами, а куда-то вглубь, не оставляющих его ни на минуту размышлений.

Еще с вечера у Ольвина появилось предчувствие перемен. Плохих или хороших он, пока что, понять не смог. Ясно было только одно, перемены будут и произойдут они скоро. Возможно уже сегодня.

Несмотря на то, что город еще спал в его центре, как в большом муравейнике уже началась суета. Торговцы центрального рынка, уже начинали раскладывать свой товар, готовясь встретить первых покупателей. Никто из торговцев не обратил на Ольвина внимания. Тот прошел через несколько рядов и остановился у здания, вокруг которого в одно мгновение, как грибы, четыре года назад выросли торговые прилавки.

Три каменных этажа здания примыкали к высокой башне. Когда-то ее стены дышали магической мощью, и простые смертные боялись подойти к ней ближе, чем на полсотни шагов, чувствуя энергию магических таинств, свершавшихся здесь. Теперь же ее практически не замечали, воспринимая как досадное недоразумение отнимающее место у рынка. Городской глава Мириэль Лори и местная гильдия торговцев пытались прибрать ее к своим рукам, но открыто вступить в противоборство с Ольвином Кельдом, главой гильдии магов Сиенса никто не решался.

Прежде чем открыть дверь Ольвин обернулся и посмотрел на возню вокруг прилавков. Боявшиеся этого места как огня в прошлом, эти люди уже не испытывали уважения к магии. Силе, которая дала возможность существовать Сиенту, отстоявшей право жить на этом побережье, у буйных викингов. Поморщившись, он вставил ключ в замочную скважину и повернул на два оборота. Железный замок щелкнул и тяжелая дверь, поддаваясь рукам Ольвина, ушла внутрь, открывая вход в холодные, пустые помещения.

Пройдя по коридору первого этажа, мимо давно пустующих, запечатанных учебных классов, Ольвин поднялся по лестнице, ведущей на второй этаж. На втором этаже находился его кабинет, единственное не запечатанное помещение в этом здании.

Остановившись у двери кабинета, Ольвин постоял несколько мгновений, прикоснулся к двери, словно прощаясь, и пошел к лестнице, ведущей на самый верх башни. Ощущение, нашептывающее о неминуемых переменах, стало сильнее. Стараясь не поддаваться ностальгии, он шел по лестнице, вспоминая своих коллег и учеников, чьи ноги когда-то касались этих ступеней.

Ольвин поднялся на смотровую площадку. Подошел к парапету и устремил свой взгляд на юг. Там за неспокойными водами Холодного моря скрывались ответы на многие его вопросы. Оставив когда то южный Квемер, он знал, что вернется туда и закончит то, что начал много лет назад.

- Время пришло - глядя на волны прибоя, негромко сказал Ольвин.

Всего через мгновение снизу послышался крик. Это был голос Мириэля Лори, городского главы.

- Ольвин! Вы здесь?

Ольвин подошел к проему в полу, но не стал спускаться по ступенькам. Вместо того, чтобы крикнуть в ответ, он поднес к губам сжатый кулак и шепнул слово "да". Потом разжал пальцы в направлении ступенек и дунул на ладонь. Через несколько секунд снизу снова донесся голос Мириэля. Связки городского главы напрягались до предела.

- Ольвин, вы можете спуститься?

Ольвин снова поднес кулак к губам, прошептал слово "нет" и снова дунул на раскрытую ладонь. При этом он улыбнулся так, словно это доставляло ему удовольствие. Ольвин представил, как сверх меры упитанный Мириэль будет подниматься по многочисленным ступенькам. Если раньше у Ольвина возникало желание испепелить это пресмыкающиеся, как он его про себя называл, то теперь, успокоившись, он решил дать выход давним обидам и неприязни, немного поиздевавшись над этим скользким типом.

Спустя пятнадцать минут, тяжело дыша на смотровую площадку, в буквальном смысле вывалилась тяжелая, обросшая жиром туша Мириэля. Пропитанные морской солью доски, застонали под такой тяжестью, но все же выдержали. С ненавистью глянув на стоящего к нему спиной мага, Мириэль немного отдышался, нацепил на свое лицо до тошноты официальное выражение и обратился к Ольвину.

- Я к вам по делу, уважаемый господин Кельд.

- Разумеется, господин Лори, иначе бы вы не стали беспокоить себя встречей со мной - не поворачиваясь, проговорил Ольвин.

Городскому главе сильно не понравился такой прием, но он не стал огорчаться, предвкушая реакцию мага, когда он расскажет ему о сути дела. Вытерев от пота свое гладкое, круглое лицо, городской глава достал бумагу из-под пол своей длинной одежды и протянул ее магу.

- Я официально уполномочен вручить вам письменную форму решения городского совета.

На этот раз Ольвин все-таки повернулся, но демонстративно сложив руки на груди, не стал даже прикасаться к протянутой бумаге.

- И какого же решение городского совета, упал намоченный?

Мириэль хотел бурно возмутиться такой формулировке своего статуса и отношению к нему как к официальному лицу в целом, но увидев грозный взгляд карих глаз мага, воздержался от выражения недовольства. Этот взгляд Мириэль видел незадолго до последней битвы с викингами состоявшейся семь лет назад и тогда он не предвещал ничего хорошего. Уткнув свои бегающие глазки в пол, на одном дыхании Мириэль пробубнил заготовленную заранее речь. Правда она прозвучала, совсем не так как тот рассчитывал, когда отправился в академию.

- Учитывая, что академия простаивает в запустении, а Сиент благодаря научным разработкам не нуждается в защите магов, городской совет принял решение прекратить финансирование и использовать это здание для нужд города, в частности учитывая удачное местоположение, отдать его под муниципалитет.

Мириэль прервался, чтобы поднять глаза и посмотреть на реакцию Ольвина, но увидел совсем не то, что ожидал. Взгляд мага уже не был грозным, но оставался таким же пронизывающим, а на его губах заиграла улыбка. Снова опустив глаза, Мириэль продолжил:

- Так же, ввиду того, что в Сиенте, кроме вас не осталось ни одного мага, было принято решение снять с вас обязанности главы гильдии магов, упразднив гильдию как таковую.

- Хвала Великим Сестрам! - облегченно вздохнув, сказал маг.

- Вы как будто рады? - придя в замешательство, спросил глава.

- Вы не представляете насколько, дорогой господин Лори. Это все?

Мириэль немного замялся, спрятал бумагу обратно под одежду и, смотря куда-то в сторону, озвучил последний пункт решения:

-- Если вы согласитесь обучать боевой магии людей из городской стражи, людей по вашему выбору, то в ваше распоряжение будет выделено помещение и, конечно же, небольшое, но достаточное для жизни жалование.

Академия не случайно простаивала в запустении. С тех пор, как викинги оставили в покое мысли о завоевании Сиента, а наука шагнула вперед, потребность в магах упала и маги сделали из этого соответствующие выводы. Кто то подался на заставу восточной стражи, отделявшую населенную людьми часть северного Квемера от той, где жили гоблины, устрашающий своим колдовством создания, звавшие себя фелисами. Кто-то после известия о смерти Григориана вернулся на родину. Многие из них очутились в северном Квемере не по своей воле.

Новых учеников принимали, но учить их только боевой магии Ольвин отказывался и запрещал делать это другим магам. Он считал, что прежде чем изучать разрушительную силу заклинаний человек должен знать основы не только магии стихий, но всего что связано с этой воистину великой силой. Желающих посвятить свою жизнь изучению всех этих таинств целиком, в Сиенте, не нашлось.

Ольвин усмехнулся, проведя рукой по коротким усам и бородке такого же, как и волосы, темно каштанового цвета.

- Это исключено.

Ответив на предложения главы, маг протянул ему связку ключей, с которой не расставался вот уже тринадцать лет и снова отвернулся, устремив свой взгляд на воды Холодного моря. Почувствовав, как за спиной переминается с ноги на ногу городской глава. Строгим тоном, маг обратился к нему как к одному из учеников, которых у него давно не было:

- Идите, господин Лори.

Ольвин знал, что больше никогда не увидит этого скользкого типа. И был очень рад этому обстоятельству. Мириэль стал главой города благодаря присмыканию перед несколькими влиятельными фигурами, которые разбогатели за счет того, что вкладывали деньги в науку и производство оружия, которое в избытке требовалось в бесконечных войнах южного Квемера. И удерживался на этом посту благодаря выполнению их воли. Этим фигурам, маги, стояли поперек горла, так как составляли серьезную конкуренцию развивающейся науке. Они всеми силами стремились приблизить момент, который поставит точку в пребывании магов в черте города, облюбованного выше упомянутыми лицами.

Шаги городского главы стихли, а Ольвин еще около часа неподвижно стоял, пытаясь разглядеть берега южного Квемера на горизонте. Ольвин понимал, что это бесперспективное занятие, но уж очень захватывал вид. Чувствуя морской ветер обдувавший его лицо, он начал понимать, что начавшиеся в его жизни, это только основание волны, которая поднимется настолько высоко, что накроет весь Квемер, как северный, так и южный. В какой-то момент, внезапно даже для самого себя Ольвин развернулся, спустился по ступенькам и вышел из задания академии, для того чтобы уже никогда не вернуться.

Глава 5.

Старые раны.

С серого неба начал срываться снег. Жители Адэна уже приготовились к весне. Городские дренажные каналы проводили растаявший снег, но он оказался не последним. Поднявшиеся столбики диковинных в этих краях, ртутных термометров резко упали ниже отметки ноль. Неспешно постукивая каблучками по вымощенной камнем улице, Эльса услышала, что один из мальчиков рассматривавших витрину кондитерской лавки поделился опасениями со своими приятелями по поводу того, что новый год может обидеться на такой холодный прием и уйти обратно. Мальчик постарше отвесил ему звонкий подзатыльник, прикрепив к нему словесное убеждение в том, что такого не может быть и вообще ему не очень хочется переживать прошедший год еще раз, потому что отец всего несколько дней назад нашел работу и больше не придется рыскать по городу в поисках объедков.

Время шло к обеду. До того, как упитанные банкиры засядут за ломящиеся от разнообразных блюд столы, Эльса хотела провернуть одно маленькое дельце. В банках Адэна можно было не только открыть счет или получить заем, но еще заложить или продать ценные вещи. Банкиры становятся банкирами не по случайному стечению обстоятельств, они любят сытно поесть, хорошо поспать и вообще получать от этой жизни все что мило их сердцу. От других людей их отличает только то, что у них есть стремление получать все выше перечисленное и забираясь в самые глубокие и сильные течения финансовых потоков они стараются сделать свое дело центром этих потоков, а потому в отсутствии каких либо ограничений местные банки были банками, ломбардами и даже, с разрешения короля содержали собственную "монетную стражу". Стражники отвечали за безопасность банков, следили за тем, чтобы заемщики вовремя возвращали деньги и конечно же следи за тем, чтобы мошенники и фальшивомонетчики не тревожили законопослушных граждан.

У Эльсы не возникло ни каких проблем с тем, чтобы поселиться в Адэне и войти в доверие к местным денежным баронам, как любят называть в этих краях владельцев банков. Эльса появилась в Адэне под именем Иланда, так звали дочь одного из богатейших местных ювелиров Геммариуса, который вопреки всем советам и предостережениям не стал объезжать окраину Леса Теней. Годы проведенные в безопасном районе для городской элиты и надежда на свою охрану, притупили его чувство опасности и он решил не делать крюк. Его мать жила в Бэдроке и была при смерти, а кротчайший путь пролегал как раз мимо этого злополучного для людей леса.

Геммариус взяв с собой маленькую Иланду, чтобы бабушка хотя бы перед смертью могла полюбоваться на внучку. Не забыл он и про дела финансовые взяв с собой не малую сумму и тяжелую шкатулку со своими изделиями. Узнав, что такой известный ювелир приехал в Бедрок, местные богачи обязательно захотят приобрести пару его изделий. Надо ли говорить о том, что умирающая женщина не дождалась сына и так и не увидела маленькое, прелестное, темноволосое дитя?

Это было не самое простое задание Тьмы, но Эльса блестяще его выполнила. Вместе с тремя эльфами из числа "почитателей" Тьмы, она расправилась с охраной и лично лишила жизни беспечного ювелира. Девочку и ценности она доставила Тьме. Впервые Тьма была удивлена тем, что ее приказ не выполнили в точности. О пленных речи не шла. Но видя хороший улов и слыша слова Эльсы о том, что девочка очень энергичная Тьма не стала бушевать по этому поводу. Позже Эльса сильно пожалела о том, что не убила девочку сразу.

Эльса не получала удовольствие от того, чем занималась. Ее вырастили как убийцу и исполнительницу воли Тьмы. С самого детства ее учили всему, что может помочь выследить и уничтожить цель. Любыми средствами, начиная от ядов и заканчивая оледенением на дорожке к туалету и железных штырей вместо подстилки. Эльса знала, где упадет жертва, но вместо соломы ставила на все точки возможного падения стальные заточенные на конце штыри. Она привыкла ко всему, но глядя в глаза маленькой Иланды, она первый раз задумалась о том, что то, что она делает неправильно и уж точно не подходит ей.

Иланда так и не превратилась из прелестного ребенка в прелестную молодую женщину. На свою беду Эльса подружилась с ней, и с болью в сердце наблюдала за тем, как девочка худеет, как под ее открытыми, лучистыми глазами появляются темные пятна, а взгляд тухнет. Когда Эльса вернулась после очередного задания, принеся с собой подарок для Иланды, но узнала, она та умерла, она не плакала. Такое случалось и раньше, Эльса знала, что рано или поздно это случится. Но где то в глубине ее души появилась еще одна ранка из которой вместо крови сочилась неумолимая тоска.

Эльса неторопливо шла по улице назваванной в честь основателя торговой гильдии Него Цианта. В народе улицей цианитов. Проходя мимо одной из лавочек, Эльса остановилась и даже на мгновение забыла о том куда шла. Витрина этой лавки была сделана из огромного цельного куска стекла. Эльса никогда раньше не видела такого стекла. Окна в деревнях, где ей приходилось бывать были затянуты бычьими пузырями, а то стекла, что она видела были маленькими и мутными. Здесь же, почти двухметровая по высоте витрина из прозрачного цельного стекла.

Эльса подошла вплотную и нечаянно уткнулась носом в холодную, прозрачную поверхность стекла была слегка выпуклой. Эльса сняла перчатки и провела пальцами по гладкой поверхности. Насмотревшись на это чудо, сотворенное неизвестными мастерами Эльса обратила внимание на то, что находится за стеклом. Там в деревянных рамках на специальных подставках стояли две картины. И обе завораживали еще больше, чем необычная витрина.

На одной был изображен пожар. Горела деревушка, где-то на берегу Несущей свои воды в никуда. Ночной пожар полыхал под льющим с неба дождем, а небо над горящими домами разделяла на двое грозовая вспышка. Несмотря на то, что эта картина была живописней той, что стояла рядом именно та, другая заставила остановить на себе взгляд и удерживала его несколько минут.

В окружении гор, притаилась покрытая зеленой травой низина. Солнце стоит в зените и от того наползающая на низину зловещая тень, кажется еще более не естественной. Что именно отбрасывает такую тень, Эльса так и не поняла. Да и пейзаж раскинувшийся на картине на первый взгляд казался ярким и радостным. У Эльсы появилось ощущение, что чего то на этой картине хватает, чего то, что должно располагаться в низине, на согретой ярким солнцем зеленой траве. Чего именно не хватает, как бы Эльса ни приглядывалась, понять она не смогла. Но зато заметила другую деталь. На одной из возвышенностей окружавших низину, лежало упавшее дерево. На стволе сидел человек в коричневом плаще, рядом с ним стояли еще двое. Фигурки в сером и черном плащах. Лиц не было видно, но сразу создавалось впечатление, что они внимательно наблюдают за тем, что происходит внизу. Больше всего Эльсу заинтересовала фигурка в черном, бархатном плаще, блестящем под яркими лучами. Очертания кого-то ей сильно напоминали.

Оторвавшись от картины, Эльса сделала шаг в сторону двери и тут же столкнулась с седым мужчиной. Дверь резко открылась и только благодаря хорошей реакции, ей удалось быстрым движением уйти в сторону и избежать столкновения двери и своего лица.

-- Простите - не особо извиняющимся тоном, сказал мужчина.

-- Остановившись на пороге лавки, он не спешил выйти на улицу или уступить дорогу новому посетителю. Внимательно рассмотрев Эльсу, мужчина мужчина произнес имя, к которому Эльса уже начала привыкать:

-- Иланда? Если не ошибаюсь...

-- Да, это я -- с любопытством разглядывая мужчину, ответила Эльса..

Он был среднего роста. Примерно метр семьдесят восемь сантиметров. Эльса умела с точностью угадывать рост и почти без погрешности определяла вес, когда человек начинал двигаться. Но этот мужчина стоял на месте, и Эльса остановилась на числе восемьдесят четыре. На его поясе висел меч. Металлических доспехов на нем не было, но куртка из грубой кожи, под черным плащом вполне могла защитить от скользящих ударов грубых мечей и ударов ножом. Штаны из такой же кожи и черные, начищенные сапоги. Седые волосы, коротка еще пока черная борода и цепкий, строгий взгляд.

Мужчина в свою очередь так же внимательно разглядывал Эльсу. Сегодня на ней был коричневый замшевый плащ, обшитый изнутри козьим мехом и высокие сапожки под цвет плаща. Меховая пошивка делала ее тонкое тело более объемным, но лицо не давало внимательному наблюдателю обмануться по поводу комплекции девушки.

-- Меня зовут Кастос, я глава монетной стражи.

-- Мое имя вы уже знаете -- мило улыбнувшись, ответила Эльса.

-- Много лет прошло... - грустно произнес Кастос, опуская глаза -- Но я должен вам сказать, что сожалею о том, что случилось. Геммариус был хорошим человеком. Я уговаривал его выбрать самую безопасную дорогу, но он никого не хотел слушать. Но как бы там, ни было я рад, что вы живы и вернулись домой.

Кастос немного помолчал и перед тем как уйти задал вопрос, который занимал его больше чем является ли, стоявшая перед ним Иланд, настоящей Иландой законной наследницей Геммарииуса.

- Скажите Иланда, это правда, что Великая Тьма растворилась, не оставив следа.

- Не совсем - опустив глаза, ответила Эльса.

- Как вас понимать?

- Я видела, как она умерла, так же как умирают люди, когда приходит их час. Вот только ее след остался в душах тех, кто когда-то имел глупость присягнуть ей, впустив ее в свое сердце.

Озадаченный Кастос, не стал мучить Эльсу расспросами и отправился по своим делам. Еще несколько секунд задержавшись на пороге, Эльса прислушалась к звуку удаляющихся шагов.

- Определенно восемьдесят четыре - одними губами прошептала она.

Не дав тягостным воспоминаниям захлестнуть душу, Эльса переступила порог. Внутри лавка оказалась не такой привлекательной, как снаружи. Маленькое пыльное помещение с полками вдоль стен, заваленными всякой всячиной. Толстые пыльные книги лежали рядом с коробками для головных уборов, а музыкальные инструменты делили места с пряжей, нитками и иголками. Вопрос, как хозяину этого сарая удалось заработать на такую роскошную витрину, терзал ее не долго. Эльсу встретил небольшого роста, худощавый и тщедушный старичок. Его доброе выражение лица не обмануло Эльсу ни на секунду. Бегающие глазки и фальшивая улыбка выдавали торговца с головой. Эльса с самого детства могла видеть людей насквозь и с первых минут общения определять, что за человек перед ней.

- Добренькое утро! Госпожа - обратился к ней лавочник, отведя глаза в сторону и немного склонив голову - Или скорее, уже добрый день. Меня зовут Гнобиус.

Его вкрадчивый, негромкий голос ей тоже не понравился. Такого рода торговцы ее никогда не привлекали. Они не могли или не хотели, по-настоящему радушно даже на столько на сколько это необходимо для торговли встретить покупателя. Смотря на своих посетителей исподтишка как на ходячий кошелек. Но, как правило, именно у таких всегда находился именно тот товар, который она искала. Отсутствие обаяния они с лихвой компенсировали нюхом на спрос со стороны потребителей.

- Мое имя Иланда - холодно представилась Эльса.

- Как оно ваше? - поинтересовался Гнобиус.

- Что мое? - переспросила Эльса.

- Здоровьице, госпожа Иланда, здоровьице - все также не глядя на посетительницу, уточнил Гнобиус.

- Все в порядке.

- Ну и ладно, что привело вас в мою скромную лавку?

Эльса повернулась в сторону витрины и уже открыла рот, чтобы озвучить свой интерес, но Гнобиус опередил ее.

- Это картины одного, еще не известного, но весьма талантливого художника по имени Варек. Этот паренек с окраин без сомнения уже очень скоро покорить сердца столичных ценителей!

Эльса так ничего и не сказала. Только брови слегка приподнялись на ее лице.

- Хотите взглянуть поближе? - спросил торговец и, не дожидаясь ответа, направился к витрине, развернул подставки так, чтобы можно было рассмотреть полотна.

Эльса подошла ближе. Несколько минут разглядывая картину, пыталась понять откуда взялась зловещая тень, наползающая на долина и чего во всей этой композиции не хватает. Не хватает в том месте, где беззаботно раскачивающуюся на ветру траву, этот момент художнику удалось передать не хуже чем все остальные, касается черное таящее в себе опасность пятно.

Несколько минут пока Эльса молча рассматривала полотно Гнобиус не произнес ни слова. Но как только он заметил, что внимание посетительницы начинает отрываться от картины, то тут же перешел к делу.

- Она называется "Долина смертной тени", одна из лучших вещей, которые мне доводилось видеть, но учитывая, что художник пока не известный, я уступлю вам ее по сходной цене.

- Я беру ее.

- Но вы даже не слышали цену...

- Я хочу, чтобы к вечеру она висела у меня в комнате. Отправьте ее ко мне, вот с этой запиской.

Эльса озвучила свое пожелание повелительно. На днях в одной из лавок торгующих дамскими аксессуарами она слышала подобное обращение к торговцу от одной состоятельной особы. Эльса не заполнила ее лица, но ее манера держаться оставила неизгладимый след в душе эльфийки.

В записке Эльса написала распоряжение о том, чтобы картину по прибытии повесели в ее спальне над камином и конечно же обязала свою экономку Трет расплатиться за приобретение. Почерк своей новой госпожи, та запомнила сразу и Эльса не опасалась недоразумений.

Эльса уже собиралась уходить, когда краем глаза заметила гитару, висящую на стене в единственном месте, где между полками образовался промежуток. Сначала она подумала, что она похожа на ту самую, на которой играл он. Когда она подошла ближе и коснулась пальцами гладкой поверхности инструмента, то ее сердце сжалось от боли.

- Откуда она у вас? - еле выговорила Эльса.

- Уже и не помню - честно ответил Гнобиус.

- Пришлите ее вместе с картиной.

Покончив с незапланированными покупками, Эльса поспешила в банк господина Ура Гольда. Она не успела застать банкира на рабочем месте, но столкнулась с ним и двумя его телохранителями на выходе из высокого трех этажного здания, в котором вел свои дела денежный барон.

- Госпожа Иланда, рад вас видеть! - поприветствовал ее Гольд.

- Взаимно, господин Гольд - ответила приветствие Эльса - Я к вам по делу, но вижу, вы уже собрались обедать.

- Да вы правы - расплылся в неподдельной улыбке, рыжий толстяк Гольд - Как говориться: - "Дела делами, но даже на войне не стоит забывать о трапезе". Однако же, приглашаю вас отобедать со мной и моей семьей, а по дороге мы могли бы обговорить дела.

- Пожалуй, я приму ваше приглашение господин Гольд.

- Вот и отлично - заключил Гольд, беря Эльсу под левую руку.

Медленно шагая, они направились в сторону дома господина Гольда, который располагался в шести кварталах от здания банка, через две улицы в сторону королевского дворца, расположенного в самом центре Адэна. Двое телохранителей так же не спеша шли в трех, четырех шагах за их спинами.

Эльсе навилась эта часть города. Ухоженные вымощенные булыжником улицы. Даже не искушенному в таких делах человеку или в данном случае эльфу было понятно, что камни специально обтачивали и подгоняли друг к другу. И люди здесь выглядели аккуратными, если и не в самой дорогой то, по крайней мере, в чистой одежде. Разглядывая улицу и дома, которые построили специально для того, чтобы вести в них дела, отделив семейный быт от профессиональных контактов, Эльса не сразу поняла, что Гольд заговорил, обращаясь к ней.

- Я знаю, что вы думаете. Почему такой состоятельный человек как я ходит на обед пешком вместо того, чтобы воспользоваться собственным экипажем, которых, между прочим, у меня целых три.

На самом деле Эльса думала о том, как искусно вымощена улица и насколько она чистая и ухоженная, но возражать против предположения господина Гольда не стала, а только мило улыбнулась в ответ.

- Да! - удовлетворенно воскликнул банкир - Вижу, я точно уловил ход ваших мыслей. Позвольте объясниться.

Эльса еще раз мило улыбнулась, еле заметно кивнув головой.

- Все дело в том - продолжил банкир - Что я стремительно, начал набирать вес и даже позволю себе, признаться, что появилась отдышка.

Когда Эльса увидела Гольда выходящим из банка, то сразу обратила внимания, что с момента их первой встречи, состоявшейся неделю назад, этот уважаемы господин поправился на три килограмма и все больше начинает походить на огромного борова.

- Семейный врач, господин Крат, посоветовал мне употреблять меньше пищи и совершать пешие прогулки. Чем дальше, тем лучше, как он выразился. К тому же мне нравится, прогуливаться и глядя по сторонам наслаждаться плодами своих инвестиций. Вам ведь известно, что я был одним из четырех, кто вложил деньги в строительство этой части города.

- Разумеется - ответила Эльса, не подав вида, что слышит об этом впервые.

- При строительстве Адэна, королю Томасу приходилось одновременно вести войну с баронами на окраинах населенными людьми земель, эти олухи тогда не понимали, что выгодно быть частью такого большого и сильного королевства, как Киндом. Теперь же получая военную помощь от нашего короля, они могут спокойно заниматься своими делами. Последняя война с гоблинами показала, насколько сильна армия королевства, псы войны изрубили их жалкие полки, как капусту и даже тролли не смогли никак повлиять на ход битвы.

Эльса видела эту битву собственными глазами. Великая Тьма всегда желала быть в курсе всех событий и в тот раз, Эльса, как обычный разведчик наблюдала за очередной глупостью гоблинов. Два года они собирали и обучали армию, как могли зарабатывали и собирали всеми доступными способами деньги, чтобы вооружиться и нанять троллей, но о том, чтобы обзавестись мало-мальски хорошими лучниками даже и не подумали. Спрячься такие лучники за спину троллей, и обстреляй они отряды обученные сражаться с закованными в броню гигантами, уложив хотя бы треть из них, то битва имела бы большую интригу, чем та резня, за которой ей довелось наблюдать.

Впрочем, отдавая дань хорошим манерам, Эльса не стала разочаровывать своего собеседника и снова мило улыбнулась.

- Так вот о чем это я? - спохватился Гольд.

- О строительстве города - напомнила Эльса.

- Да, так вот, война с баронами и просто с вождями шаек с окраины Томас нес серьезные, слава великим Сестрам только финансовые потери, и в связи с этим предложил состоятельным гражданам, вроде меня внести свою скромную лепту в строительство новой столицы. Что мы в лицах меня, господина Рента, тоже как вы знаете уважаемого банкира, господина Кроля лучшего в стране пивовара и господина Арма владельца сталелитейного и оружейного заводов. И в итоге не прогадали, продав многие из зданий, которые вы можете видеть, тем, кто в этом нуждался.

Судя по обилию стоящих почти впритык двух, трех этажных зданий страждущих нашлось не мало. Не все из домов были проданы, некоторые сдавались в аренду, парочка была подарена высокопоставленным чиновникам, чтобы получить их поддержку в некоторых делах, но все же, прибыль, полученную в результате таких инвестиций, участвовавшие в деле, вышеперечисленные господа подсчитывали и по сей день.

Но Эльсу все это мало интересовало. Однако, в кое-что в речи господина Гольда дало ей зацепку для того, чтобы существенно поправить свои личные финансовые дела. Если ей предстояло жить в Адэне продолжительное время, то ей хотелось прожить его так, как она делало это до сих пор. В роскоши, общаясь с состоятельными, влиятельными особами и не в чем себе не отказывая.

Из закромов Великой Тьмы, Эльса взяла немало полезных вещей, среди них были драгоценности и ювелирные украшения. Это гарантировало ей безбедную жизнь до самой старости. Даже не смотря на то, что расходы в Адэне превысили все ее ожидания.

Среди ювелирных украшений были так называемые "благородные" кольца, в особом сочетании металла и драгоценных камней таилась удивительная сила. Среди бедных и нищих ходили сказки о том, что такие кольца наделены волшебной силой и что только благодаря этой силе богатые стали богатыми, а власть имущие забрались на самый верх.

Такие сказки не были лишены оснований, но во многом оставались только сказками. На самом деле такие кольца или ожерелья не давали своим хозяевам сверх способностей и не наделяли их магическим даром, но могли существенно улучшить их здоровье, придать решительности и уверенности в себе, успокоить душевные тревоги и даже наделить вдохновением и творческим подходом к решению любых вопросов.

Ювелиры, совместно с магами уже давно открыли эти свойства камней и естественно использовали свои знания, создавая свои украшения. Камни, как и все живое обдают определенными вибрациями излучаемыми в пространство, и если обладатель того или иного камня достаточно долго и что немаловажно правильно будет носить его, то его тело поддастся этим вибрациям и они начнут оказывать влияние на вибрации организма хозяина. К примеру, если у кого-то постоянно мучается мигренями, то подобрав особый, обрамленный в подходящий металл камень, сможет всего за несколько месяцев излечиться от своего недуга. Надо ли говорить о том, что человек имеющий деньги не пожалеет отдать кругленькую сумму, чтобы таким простым способом избавиться от своего недуга?

Конечно, были здесь и подводные камни, эта почти магия делала некоторые драгоценности опасными для здоровья и судьбы предметами, если обращаться с ними как с простыми безделушками, внимательно не следя за тем, что происходит, пока они носят эту вещь. Но оставим эти тонкости ювелирам и магам, которые с должным пониманием консультируют своих клиентов.

Эльса хотела отдать три благородных кольца в ломбард находящийся на втором этаже банка принадлежащего Гольду, но воспользовавшись подарком судьбы, решила выручить за продажу одного кольца, большую сумму, чем за залог всех трех.

- Послушайте господин Гольд - воспользовавшись паузой, которую сделал банкир, перечисляя всех, кому он смог выгодно продать принадлежащие ему дома, оказав им без сомнения бесценную услугу.

- Да, дитя мое - тяжело дыша, отозвался Гольд.

Всего через два квартала у него появилась отдышка, и им пришлось замедлить шаг.

- Я шла к вам с тем, чтобы помочь в вашем тяжелом положении - слово "тяжелом" Эльса выделила особой интонацией - не подумайте, что я над вами насмехаюсь, совсем наоборот, учитывая, что вы были хорошим другом моего отца, мне хотелось бы вам помочь.

- Да и как же вы сможете это сделать? - удивился Гольд.

Прежде чем ответить, Эльса снова улыбнулась, но на этот раз совсем не мило, а хищно с насмешкой в глазах, при этом она отвернула голову в сторону, сделав вид, что разглядывает компанию из трех человек, выходящих из дома по левую сторону.

- У меня есть благородное кольцо, которое поможет вам без лишних усилий и изнурительных ограничений в еде справится с вашей проблемой.

- Да? И как это кольцо может мне помочь? - все еще не понимая о чем речь, спросил Гольд.

- Вы наверняка слышали о свойствах благородных колец - Эльса внимательно посмотрела на Гольда и усмехнувшись коснулась правой рукой его плеча - Конечно же, не могли не слышать!

- Да, слышал кое-что - копаясь в памяти, ответил банкир.

- У меня есть одно такое кольцо, как раз для вашего случая! Оно поможет восстановить нормальную работу механизмов вашего тела, позволит безболезненно снизить потребность в пище, и всего за полтора месяца вы снова почувствуете себя молодым и полным жизни. Ваша ужасная отдышка исчезнет, и вы снова сможете наслаждаться видом этих ухоженных улиц, не замедляя шага.

- Отдышка настолько ужасна? - нахмурившись, спросил банкир.

Эльса не услышала, но почувствовала, как в беззвучном смехе сотрясаются мышцы телохранителей банкира у нее за спиной.

- Просто кошмарна! - наполнив глаза притворным ужасом, ответила она.

- Если это благородное кольцо и вправду сможет поправить положение, то я не пожалею ничего, чтобы отблагодарить вас!

- О, о цене мы договоримся позже. Поносите его всего неделю, но при этом не оставляйте своих пеших прогулок и если результат оправдает ваши ожидания, то за разумную плату, я готова отдать его в ваше безраздельное пользование.

С этими словами Эльса вытащила из кошелька, притаившегося у нее на поясе, золотое кольцо с бирюзового цвета камнем в его оправе и протянула Гольду. Протянув свои пальцы похожие на сосиски, Гольд осторожно принял из ее рук средство своего спасения.

- Искусная работа - похвалил Гольд кольцо, рассматривая его - Да и камень не из простых.

- Вы верно подметили, не из простых - Эльса не помнила названия именно этого камне, но знала о его свойствах, Иланда часто рассказывала о работе своего отца - Его нужно носить на безымянном пальце, но не больше чем полтора месяца, иначе все улучшения пойдут насмарку и станет еще хуже.

Эльса не сомневалась, что кольцо принесет обжоре облегчение и поможет снизить вес. Всего через неделю, она без особого труда сможет получить от него сумму на которую сможет безбедно прожить в Адэне целый год и это учитывая содержание дома, зарплату слуг и налоги.

Вопреки опасениям Эльсы, кольцо налезло на толстый палец Гольда, и тот довольно рассматривая свою руку, прибавил шаг. Спустя десять минут они уже сидели за накрытым столом в доме банкира и тот знакомил свою семью с несчастной, но спасшейся из жуткого эльфийского плена Иландой, дочерью его давнего, покойного друга Геммариуса.

- Это как вы уже поняли, дорогая Иланда, моя жена Клара.

Сам Гольд восседал во главе стола, посреди просторной столовой комнаты, его жена Клара сидела справа от него. По левую руку хозяина расположилась старшая дочь Лаида, ровесница Эльсы, а слева Марика, которой всего две недели назад исполнилось шестнадцать лет.

Клара Гольд во всем соответствовала своему мужу. Дородная, полнотелая женщина с высокомерным отношением ко всему, что находилось за пределами элитного района столицы. Она считала Адэн центром мира, а события происходящие в нем, самыми важными событиями не только в южном, но и в северном Квемере, который не имел к Адэну совсем никакого отношения.

Почти целый час она рассуждала о вещах, о которых имела самое смутное представление. В частности о грубости и невежестве такого дремучего народа как эльфы. Удивлялась, как они так долго смогли сохранять свое влияние при своем невежестве и полном не знании жизни.