Руимо. Пришедшая (СИ)

Глава 17

Мильфел. За последние двадцать лет этот город стал одним из богатейших в Вартонском королевстве, потому как всегда привлекал Фелицию Бракентусскую, единственную дочь короля Рейма. Самый скромный участок стоил от семисот золотых — поэтому, позволить себе такую роскошь могли исключительно знатные, или полюбившиеся Принцессе особы.

Располагался Мильфел у неприступного горного хребта Милеф, который окружил его на севере и востоке. Массивная стена, выстроенная в южной и западной сторонах, имела вид внушающий, но с Тувиамским чёрным Бастионом сравниться не могла. Дома с красивыми, вишнёвого цвета крышами имели самое большее — три этажа; никаких учебных заведений в Мильфеле не предусматривалось.

Королевский замок Несп напоминал скорее особняк, роскошный и обширных размеров. Под неусыпным надзором стражи ни один мелкий шорох или движение в сторону замка не оставались незамеченными.

Этот день был особенным. Во всяком случае, так считал новый капитан стражи, получивший свою должность несколько дней назад. Мужчина чувствовал себя неуютно в парадных доспехах, и мерно прохаживался перед воротами замка. Внешне он хранил спокойствие — рядовые стражники всё ещё присматривались к нему; на самом деле он был взволнован не меньше, чем они.

Вчера ему передали письмо, написанное рукой принцессы. Фелиция сообщила, что завтра прибудут почётные гости; велела никого не выпускать из замка и во всём повиноваться господину, который письмо это доставит. Особенно ему пощекотала нервы заключительная фраза принцессы: «Не подведите, Орсон Шелетт дэ Мэро».

Стоило Орсону вспомнить того «господина», лицо его скривилось: этот высокий и чересчур худой человек, разгуливающий в длинной мантии, казался странным, и вызывал неприязнь. Он был бледен, а глаза его блестели, словно стеклянные; он странно произносил слова, и к акценту его Орсон никак не мог привыкнуть. Одно его присутствие настораживало, и не хотелось с ним встречаться взглядами.

Орсон отслужил тридцать лет, затем ещё пять обучался в Астертском университете, где овладел тремя руимскими языками и основам старотувиамского. Но такого акцента, как у странного господина, не слыхал нигде и никогда.

Когда Орсон спросил, куда вдруг разъехались все жители Мильфела за исключением военных и дворцовых подданных, бледнолицый человек улыбнулся и сказал, что таков приказ Её Высочества, и капитану стражи не следует задавать вопросов — лишь исполнять приказы свыше.

«Не нравится он мне, — размышлял Орсон, наворачивая круги. — Глаза у него злые, и сам он — странный. Не иначе как чародей, а где чародей — там жди беды. У принцессы Фелиции весьма странное окружение — неужто ей не хватает той ведьмы, Офелии?»

Он остановился, задумался. Сложил за спиной руки и принялся вновь расхаживать туда-сюда, не обращая внимания на внимательные взгляды стражников.

В чистом небе порхали птицы, приближался полдень. Скоро в замок Несп прибудут гости принцессы.

Когда послышался топот копыт, капитан поднял забрало своего шлема с пышным белым пером и прищурил раскосые глаза; по каменной дороге, по бокам обставленной симпатичными домиками с вишнёвыми крышами, навстречу замку скакали девять всадников.

Впереди, на прекрасном вороном жеребце гордо восседал мужчина, за плечами виднелась длинная рукоять меча. Среди девятерых Орсон сразу выделил три женских силуэта: ветер развевал длинные чёрные волосы хрупкой, миниатюрной женщины, на плечи другой упала толстая голубая коса. Орсон прищурился, и убедился, что глаза его не подводят; изумлению его не было предела. Третья была выше предыдущих, за спиной её развевались тёмно-русые волосы.

Всадник на вороном, несомненно, был главным, уж на это Орсон чутьё имел. Как только девятка конных приблизилась к центральным воротам в замок Несп, капитан выпрямился и, отсалютовав, произнёс приветствие.

— Добро пожаловать в замок Несп, многоуважаемые господа и дамы. Я, Орсон Шелетт дэ Мэро, капитан стражи Мильфела, приветствую вас во владениях Бракентуссков от имени Её Высочества принцессы Фелиции.

— Мы премного благодарны за тёплый приём, — голос черноволосого мужчины был низким, и Орсон с радостью для себя отметил, что акцента не слышит. Однако, лицо его было странно знакомым. — Вы, Орсон, как я понимаю — новый капитан стражи? Что же произошло с предыдущим, Аланом Оретсом?

— Неделю назад его тело нашли в сточной канаве, милорд.

— Что ж, жаль. Хороший был человек, честный, всегда поступал по справедливости.

— Прошу прощения, — капитана весьма удивила осведомлённость гостя. — Могу я узнать ваше имя, милорд?

Только сейчас он заметил, что глаза черноволосого сияют серебром. Мужчина тут же опустился перед ним на колено, снял шлем и склонил голову.

— Простите мою дерзость. Lunress, Tenumien Rehart!

Среброглазый спешился.

— Лошадей оставьте здесь. Мы не задержимся, Орсон дэ Мэро.

Капитан стражи поднялся, велел отворить ворота и повёл гостей в замок; держался достойно и гордо — так, как подобает. Однако теперь его преследовало странное чувство, из-за которого казалось, будто он совершает неправильный поступок. Но приказ есть приказ, и он запрёт все выходы из замка, как только девятеро окажутся внутри.

Придворные, выстроившиеся в два ряда слева и справа, склонились и громко поприветствовали почётных гостей, ступивших в стены Неспа.

Рик и Эйра уверенно пошли навстречу мужчине в длинных белых одеждах; воротник, рукава и пояс украшали резные пластины из золота, на груди блестела фибула в форме расправившего крылья ястреба — символа Вартона. Он остановился и учтиво поклонился.

— Maenne Tenumien Rehart tous Eirea, nuem Ellen. Maenne, sulett fa mieta.

— Maenne, — вежливо ответил Рик.

— Моё имя — Кантес, я управитель замка Несп. Её Сиятельство приносит искренние извинения и сожалеет, что не может встретить лично столь почётных и желанных гостей.

— Её Сиятельство ещё не прибыла? Мы не увидели ни одного штандарта.

— Вы безусловно правы, милорд. Принцесса прибудет в течение получаса, и мы сразу же вас известим. Прошу, позвольте показать Вам замок и Ваши покои.

— Мы премного благодарны за гостеприимство, но задерживаться не входит в мои планы.

Седоватый мужчина сцепил крючковатые пальцы; приподнял брови и, опустив подбородок, настойчиво произнёс:

— Прошу, милорд: такова воля принцессы. Останьтесь. В противном случае Ваше желание покинуть Несп и Мильфел будет расценено как оскорбление и пренебрежительное отношение к гостеприимству Её Высочества.

— Какая трогательная забота со стороны принцессы Фелиции, — вмешалась Эйра, а после обратилась к Рику:- Не стоит отвергать приглашение. Мильфел — прекрасный город, замок Несп притягивает своей красотой и роскошью. Многие из нас здесь впервые. — Эйра приподняла брови, и с едва заметным требованием в голосе добавила:- Я бы хотела побольше узнать о столь приятном месте.

Рик выдержал паузу, подумал.

— Мы принимаем столь любезное предложение, многоуважаемый Кантес.

— Милорд, миледи, — мужчина улыбнулся, поклонился. Рукой указал на коридор справа от него. — Следуйте за мной. О ваших спутниках не беспокойтесь: придворные сию минуту сопроводят их в покои и покажут замок, если это будет необходимо. Уважаемый дэ Мэро, можете быть свободны.

Капитан стражи отдал честь и, храня молчание, покинул холл; два стройных силуэта двинулись за управляющим. Остальных придворные вежливо попросили последовать за ними.

Несп действительно выглядел уютным — во многом благодаря обилию резной деревянной мебели и тёплым оттенкам. В свете, который лился сквозь окна, плясали пылинки.

Однако, кое-что здесь казалось странным. Даже для Деми замок казался необычайно тихим, а все растения, встретившиеся на пути, стремительно увядали.

— Покои для Элиты, — слуга указал на несколько дверей в конце широкого коридора. — Выбирайте, что вам по душе, милорды и миледи: из окон каждой комнаты открывается великолепный вид на город. Прошу, располагайтесь.

— Недурно, — присвистнул Саша, толкнув ближайшую к нему узорную дверь. Комната, была не слишком просторная, но с довольно высоким потолком. Двуспальная кровать с балдахином была обставлена тумбами, рядом с пышными деревцами в горшках высился широкий шкаф. В комнате была ещё одна дверь — в ванную комнату, а посредине, возле круглого витражного окна, стоял шахматный столик. — Выбираю эту, — с довольным видом провозгласил воин и, пожаловав внутрь, первым делом упал на мягкую кровать. Беата и Генри так же выбрали ближайшие к ним двери.

— Где Константин? — обронил Генри, переступив порог.

— Быть может, заблудился? — удивлённо воскликнул слуга. — Мы сейчас же отправимся его искать. А вы, милорды и миледи, желаете осмотреться в замке сейчас, или же предпочтёте прогулке отдых?

Генри заглянул в комнату Беаты. Женщина лежала на кровати, не шевелясь, и, судя по всему, уже спала. Из комнаты Саши послышался храп. Генри чувствовал усталость, и желания бродить по замку у него не было.

— Пожалуй, сейчас не помешает отдых.

— Как вам угодно.

Часть прислуги откланялась и удалилась, а оставшийся молодой слуга с уважением обратился к новобранцам.

— Прошу, господа, следуйте за мной.

— Почему бы не разместить всех в одном крыле? — вмешался Генри. — Здесь ещё пять свободных комнат.

— Приношу свои извинения, но таков порядок. Эти уважаемые господа — почётные гости, как и состоящие в Элите. Однако, по правилам этикета нам запрещено размещать в этих покоях людей, не имеющих статус, как у вас, или не являющихся знатью.

— Что ж, вопросов нет. — Генри посмотрел в сторону новобранцев. — Заходите, если что-нибудь понадобится. Кто-нибудь захочет поговорить — милости прошу.

— Спасибо, Генри, — Деми улыбнулась. — Но, разве мы здесь надолго?

— Не известно. Возможно, мы здесь на несколько часов, а может быть и дней. Зависит от того, как скоро прибудет принцесса, и как быстро они с Среброглазым и Эйрой придут к обоюдному согласию в разрешении накопившихся проблем.

Слуга повлёк за собой Сарна и Креоса, и позади послышалось ворчание чародея.

— Не смею задерживать, — Генри отпрянул от дверного проёма. — Хорошего дня, всем вам.

Деми поспешила догнать Сарна и Креоса.

Слуга вёл их через комнаты, чем дальше — тем с более скромными интерьерами, и спустился на этаж ниже. Провёл вдоль длинного коридора, полного стоящих в ряд горшков с сухими растениями и остановился рядом с деревянной дверью.

— Прошу, располагайтесь. Если понадобится кто-либо из слуг, вы найдёте нас в соседнем крыле — идите в обратном направлении не сворачивая.

— Это ещё что, — Сарн с негодованием и недовольной гримасой приоткрыл дверь. — Издеваетесь? Ещё меньше этой кладовки ничего не нашли?

Деми незаметно пихнула его локтем.

— Благодарим вас, можете быть свободны.

Юноша поклонился и поспешил обратно.

В покоях, предназначенных для новобранцев, было прохладно и даже сыро. Узкая комнатушка с четырьмя подозрительными на вид койками внушала тоску: даже коридоры, казалось, выглядели куда уютнее. Мебель практически отсутствовала — в одном углу одиноко доживал свой век старенький комод. Стульев, или хотя бы табуретки не было вовсе.

— Да уж, — Деми сняла накидку и положила на кровать. — Могли бы хоть ширму поставить, зная, что не все новобранцы — мужчины.

— Женщины среди новобранцев бывают не часто, — Креос принялся снимать наручи. — А за комнату нам следует быть благодарными.

— Это ещё почему? — снова возмутился чародей, остановившись рядом с единственным небольшим окном посреди стены, которое явно давно не протирали. Он определённо собрался сказать ещё что-то, но паук, спустившийся с потолка в нескольких дюймах от его лица, сбил его с мысли.

— Ты что-то хотел сказать? — усмехнулся здоровяк, освобождаясь от верхней одежды. Сарн отвечать не торопился — застыл на месте, глядя в пол. Креос опустился на кровать, для него явно не по размеру, и под его весом она беспомощно заскрипела.

— Здесь нужно убраться, — констатировал чародей, наблюдая за мохнатым пауком, который успешно достиг пола и продолжил свой путь, направляясь под комод.

— Ты же чародей, — сказала Деми. — Вот и наколдуй нам хорошие апартаменты.

— Если бы кое-кто не вмешался и не отпустил слугу, нам бы дали комнату получше!

Мысленно Деми признала его правоту, но вида не подала.

— И, вообще-то, это было неприятно, — Сарн взялся за бок. — Ну и костлявые у тебя локти!

Это замечание ей не понравилось, и она снова двинула ему локтем в бок. В ответ последовали громкие возмущения, но слушать их Деми не стала. Внимание привлекла едва заметная дверь, приоткрыв которую, девушка поняла, что не всё так плохо.

— Здесь есть купальня, — с удивлением и одобрением воскликнула она. — Я первая.

Узкая дверь захлопнулась.

Кто-то постучал трижды.

— Пора, — подумала Эйра, глядя на своё отражение в высоком зеркале. В последний раз поправила светло-голубые локоны, собранные в сложную причёску, и всё же решила избавиться от золотых заколок. Белоснежное платье с корсетом и глубоким декольте, обильно украшенное резными пластинами из золота — в Вартонском стиле, ей совершенно не нравилось. Однако, из всего, что предложили служанки, это показалось наименее безвкусным.

Эйра взглянула в распахнутое окно. На улицах между милыми домиками с вишнёвыми крышами прохаживались отряды стражников. За несколько часов, проведённых здесь, никого из горожан красноокая не заметила, а принцесса Фелиция неприлично опаздывала.

Девушка закрепила на платье серебряную фибулу в виде древа, символа Фенхидес. И именно сейчас почувствовала, что её одолевает тоска по дому.

Прошёл век с тех пор, как она впервые услышала о Бракентуссках. В те времена Фаренхимом, Бирмелом и Тувиамом, за исключением Золотого города, правили её отец и мать — Илларион и Карима. Тогда она и помыслить не могла, что Вартон отделится от Тувиама и станет королевством, а Фаренхим перестанет существовать.

Стук в дверь повторился, уже более настойчиво. Затем послышался низкий, родной голос человека, который был Эйре дороже всего на свете. Голос человека, спасшего её после той страшной ночи, когда Серебряный город был сожжён дотла. Этот голос принадлежал человеку, который бережно заботился и иногда чересчур оберегал её; и продолжал заботиться до сих пор, как о собственной дочери. Эйра натянула маску хорошего настроения и открыла дверь.

— Всё хорошо?

Эйра знала, что его серебряные глаза не обманешь, но всё же попыталась.

— Всё замечательно, — широко улыбнулась она.

Рик приподнял бровь, поглядел на голубоволосую с недоверием.

— Ты никогда не изменишься, — он жестом предложил взять его под руку. — Идём, нас звали к обеду. По пути расскажешь, что тебя тревожит.

Шли размеренно, не спеша. В белых с золотом одеждах, своим безупречным видом они производили впечатление на прислугу и стражников, и те с трудом переставали на них глядеть.

— Я вижу, что-то не так. Скажи, что случилось, и я сделаю всё, что в моих силах.

В горле Эйры застрял противный ком. Сколько раз она ни пыталась кому-то рассказать, что видела той страшной ночью — голос пропадал, а глаза становились мокрыми.

— Снова думаешь о Фаренхиме, — заключил Рик.

Эйра пыталась взять себя в руки, смахнула слезинку. Совладав с собой, она подняла на Рика большие алые глаза и бесцветно произнесла:

— Однажды я расскажу тебе абсолютно всё.

Рик не стал настаивать. Двое дошли до обеденного зала, и как только двери перед ними отворились, они почувствовали более чем аппетитный аромат запечённого мяса, рыбы, свежего хлеба, тушёных овощей и прочей снеди.

Слуги вежливо приветствовали принцессу Фаренхима и правителя Тувиама, пригласили к великолепно сервированному столу, заставленному самыми разными блюдами — их было гораздо больше, чем на двух человек. Юноша задвинул за Эйрой стул с высокой спинкой, и собрался так же поступить с Среброглазым. Но, увидев во взгляде его упрёк, смутился и отступил.

— Вот ведь, — обронил Рик, отрезая кусок от сочного стейка. — Я выгляжу как человек, который не в состоянии задвинуть стул?

— Стареешь, — съехидничала Эйра, сделав глоток вина. Рик что-то проворчал в ответ, и разговоры прекратились.

Через несколько минут раздался стук в дверь, и в залу с гордым видом пожаловал пожилой управитель замка.

— Tenumien, Eirea, — он выпрямился после низкого поклона. — Простите за вторжение. Я намерен сообщить вам, что принцесса Фелиция уже ожидает в зале собраний.

Рик и Эйра тут же поднялись и двинулись прямо на Кантеса.

— Милорд, миледи… — в блеклых глазах на короткий миг застыл испуг. — Не спешите, сперва отобедайте…

— Благодарю, Кантес, — Рик вытер губы кружевной салфеткой. — Прошу, ведите нас к принцессе.

Управитель поклонился и отправился к залу собраний.

— Sulett fa mieta, nоurosete va lao! — раздался голос за дверью, сразу после короткого стука.

— Что он сказал? — удивлённо воскликнула Деми, расчёсывая гребнем волосы.

— Сказал, что двух часов для омовения столь почтенной особы слишком мало — надобно, по меньшей мере, шесть.

— Сарн!

— Нас приглашают на обед.

Деми сначала решила, что попала в иную комнату: пол блестел, а окно, как оказалось, было не из тонированного стекла. Неприятный запах плесени исчез, как и сырость, а вместе с ними и вся пыль: теперь находиться здесь было даже приятно.

— Здесь что, прибиралась армия слуг, пока я мылась?

— Чародей постарался, — ответил здоровяк. — От заклинаний его, однако, толк есть.

Креос встал с кровати, и только сейчас она обратила внимание, что двое одеты в вартонские одежды. Сарну белое с золотом было к лицу, а вот Креос выглядел чуть-чуть нелепо: густая борода и длинные космы никак не вязались с вычурным нарядом.

— Поторопись, — Сарн указал на кровать Деми. На покрывале лежало сложенное платье, широкий узорный пояс и пара туфель рядом. Пока решала, стоит ли его надеть, чувствовала на себе пристальный взгляд. Стоило ей обернуться — чародей отвёл глаза, и, кашлянув в кулак, сказал:

— Мы подождём снаружи.

— Не нужно. Я не голодна, поэтому обед пропущу. К тому же, осмотреться здесь не помешает.

— Уверена?

— Идите, — улыбнулась Деми, перекинув влажные волосы на плечо.

Вход в зал собраний, где своих гостей ожидала принцесса Фелиция, охранялся хорошо: вдоль колоннады и до самых дверей, справа и слева в ряд выстроились стражники, по дюжине с каждой стороны.

Просторная, вытянутая комната была полна дневного света, окна дотягивались до украшенного лепниной потолка. Холодные стены украшали гобелены с золотым ястребом, расправившим крылья. А взглянув на мраморный пол, можно было увидеть своё отражение.

Посредине зала собраний стоял обширных размеров стол, и во главе его на массивном узорном сидении гордо восседала стройная женщина, своим видом напоминавшая изящную статуэтку. Тонкие руки лежали на подлокотниках в виде ястребиных голов.

На открытые плечи ниспадали светлые локоны, на голове сияла исключительной красоты остроконечная диадема, гармонирующая с ожерельем и крупными браслетами на запястьях. Лицо у неё было немного вытянутое, острые серо-зелёные глаза глядели на всех и всё с откровенной насмешкой. Под длинным и тонким, чуть крючковатым носом полные карминовые губы едва заметно растянулись в улыбке. Когда двери распахнулись, она привстала, шурша белоснежным с золотыми узорами платьем, и торжественно произнесла:

— Lunress, Tenumien Rehart — Koenn so Taviem. Maenne, Fenhides Eirea, nuem Ellen.

— Maenne, Brakinti Felishia.

Принцесса жестом указала на отведённые для гостей места, Рик и Эйра опустились на мягкие сидения с высокими спинками. После продолжительной паузы и обмена взглядами принцесса заговорила.

— Надеюсь, мои подданные встретили вас, как подобает?

— Придраться не к чему, принцесса.

Лицо её едва заметно исказилось, когда Рик так назвал её.

— Приятно слышать похвалу из уст правителя Тувиама, — Фелиция принялась беззвучно постукивать пальцами по голове одного из ястребов. Голос у неё был довольно высокий и громкий. — Почему же Эйра Фенхидес, некогда — принцесса Фаренхима, так скупа на слова? Неужели, кто-либо из подданных отнёсся к Вам, Эйра, с недостаточным почтением и оскорбил своим поступком?

— Благодарю, принцесса, — спокойно ответила Эйра, подняв на неё алые очи. Открытая провокация Фелиции осталась без внимания. — Ваши подданные ведут себя, как подобает. Примите моё искреннее признание и благодарность за гостеприимство и заботу, для меня честь быть Вашей гостьей.

— Что ж, я польщена.

Эйра увидела, что Рик внимательно наблюдает за ней, а после и сама заметила несколько странностей. Особенно слышалось различие в голосах — слова Фелиции звучали как-то глухо, в то время как сказанное Эйрой разносилось лёгким эхом.

— Мы убедились в вашем гостеприимстве, Фелиция. Предлагаю перейти непосредственно к решению проблем, оставив пустые разговоры. Как и ваше, моё время стоит дорого. Учитывая, сколько его было потрачено на путь в Мильфел — ни один из Вартонских законов касательно применения магии не был нарушен, я имею право торопить вас. И, перед тем, как мы начнём, хочу спросить: почему город, и даже замок не покрыты никакими защитными заклятиями? Забывать о барьерах весьма беспечно и чревато последствиями.

— В этих «барьерах» больше нет никакой необходимости.

— Действительно? Интересно, почему.

— Этот вопрос мы можем обсудить и позже, — резко воскликнула Фелиция. — Если вы желаете говорить по делу, так тому и быть.

Она встала и повернулась к Рику и Эйре спиной. Эйра даже привстала от возмущения, но стоило ей набрать воздуха, чтобы бросить какую-то колкость в адрес Фелиции, Рик смерил её взглядом и покачал головой.

— Что-то не так, Эйра? — Фелиция выделила имя интонацией, которую никак нельзя было трактовать как дружелюбную.

— Вы забыли об уважении, Фелиция.

— В самом деле? — она обернулась, сделав невинный взгляд, и сказала будто невзначай:- Ах, прошу меня простить: почему-то вылетело из головы, что вы принцесса. Вот только несуществующего королевства.

В воцарившейся тишине слышалось жужжание летающей под потолком мухи. Рик и глазом не моргнул. Однако, голубоволосая понимала, что он неспроста делает вид, будто не заметил завуалированных оскорблений и совсем неподобающего обращения.

— Мы здесь в связи с инцидентом, имевшем место быть на испытаниях новобранцев. Я выслушаю и приму к сведению все ваши комментарии и просьбы, дражайшая Фелиция Бракентусская. Однако, находясь в моём присутствии помните о вежливом тоне, иначе наша беседа будет недолгой.

— Как скажете, Среброглазый.

Фелиция не выдержала пронзительного взгляда Рика, и вновь опустилась на мягкое сидение.

— По всему Руимо только и говорят, что о несчастном случае во время испытаний, имевшего смертельный исход как среди прибывших в Золотой город гостей, так и среди новобранцев. Волна недовольства и возмущения распространилась не только на Вартон — даже Бирмел и Мелифер потрясло случившееся. Назревает вопрос: как Элита Тувиама — лучшие из лучших воины и чародеи, под вашим покровительством, Среброглазый, допустили смерть — в первую очередь, Вартонского чародея? Одного из лучших учеников Офелии, с которой вы знакомы лично? Я не верю в то, что это была случайность. — Фелиция закусила губу, сощурила веки. — Я смею утверждать, что это было убийство, тщательно спланированное заранее.

— Кем? — не выдержала Эйра. — Элитой, Ваше Высочество?

— Ни в коем случае, — принцесса мило улыбнулась. — В содеянном виновна неожиданно вступившая в ряды новобранцев особа, о которой ранее никто ничего не слышал. Но это не столь важно. Я настаиваю на том, чтобы преступник понёс справедливое наказание.

— Вы имеете ввиду справедливость, на которую мы насмотрелись в Вартонском Свеххе? — Эйра сжала под столом кулаки, сдерживая мелькающие искры и желание бросить молнию в лицо Фелиции.

— Я, видимо, отчасти предсказуема, — женщина добродушно улыбнулась, и всякий, кто увидел бы её сейчас впервые, решил бы, что перед ним — прекрасное и невинное, добрейшей души создание. Принцесса была превосходной актрисой. — Ваша догадка верна: смертная казнь меня удовлетворит, более чем.

— Исключено, — твёрдо произнёс Рик. Серо-зелёные глаза округлились.

— Возможно, вы неправильно меня поняли, Среброглазый. Я не прошу: я требую справедливого наказания. Жизнь за жизнь.

— Я отвергаю требование.

— Я так же не согласна с вашим требованием. За гибель Хидека никто из новобранцев ответственность не несёт, ваш чародей погиб в следствии несчастного случая. Гости Золотого города, следившие за испытаниями, это подтвердят.

— Как странно. Мне сообщили обратное. Имеет ли Тувиам весомые доказательства невиновности этой таинственной особы?

— Я лично ручаюсь: «таинственная особа» невиновна в смерти Хидека, — Рик подался вперёд.

— Ручаетесь? Это чудесно. Только этот аргумент я не нахожу убедительным.

— Фелиция, — Эйра была обескуражена. — Только что вы поставили под сомнение слова правителя Тувиама.

— Именно так.

Фелиция надеялась увидеть на лице Рика хотя бы тень растерянности. А в результате растерялась сама при виде улыбки на его лице. Он откинулся на спинку, сплёл пальцы и, склонив голову на бок, мягко спросил:

— Многоуважаемая Фелиция Бракентусская, дочь Рейма, принцесса Вартонского королевства: какая часть фразы «чародей погиб в следствии несчастного случая» вам не ясна?

Белые щёки налились пунцом. Принцессе понадобилось время, чтобы совладать с собой.

— Я настаиваю на смертной казни.

— Это противоречит законам Тувиама и решению Среброглазого.

— Здесь Вартон, а не Тувиам! — Фелиция возвысила голос, перебив Эйру.

— Давно вы практикуете показательные казни?

— Боюсь, это — далеко не ваши заботы.

После короткого стука двери распахнулись, и в зал собраний слуги привезли стол с чайными приборами и угощениями.

— Убирайтесь, живо! — крикнула принцесса. Юноши, побледневшие, поклонились и через секунду их не стало. Когда воцарилась тишина, она тяжело вздохнула.

— Предлагаю прерваться, — устало сказала она, играя светлыми локонами.

— Весьма кстати, — с одобрением заметил Рик. — До скорой встречи, Фелиция.

— Куда мы идём? — тихо спросила Эйра, поглядывая на стоящих в ряд стражников. Рик уверенно шёл по коридорам и, когда поблизости не оказалось никого, остановился. Ощупал стену и после того, как нашёл нужный камень, по полу прошлась слабая вибрация. Угловатый камешек упал вниз, переливаясь разными цветами.

— Всё хуже, чем я думал, — Рик недовольно фыркнул, поднял находку и рассмотрел поближе.

— Это, случайно, не осколок Лирсула?

— Нужно кое с кем поговорить.

Рик запустил руку во внутренний карман, достал крохотный прозрачный кубик-артефакт; тот взлетел над распростёртой ладонью, засиял ярким светом и мгновение спустя два силуэта бесследно исчезли. Короткая, странная вспышка привлекла внимание стражников, и те кинулись вслед за правителем Тувиама и Эйрой Фенхидес. К своему удивлению и досаде за поворотом стражники не заметили никого, а на полу валялся странный камешек, вывалившийся из стены.

В тёмном помещении пахло пылью, плесенью и сырой землёй. Под ногами то и дело валялись какие-то книги, колбы, сломанные картинные рамы, коробки, детские игрушки — словом, кучи всякого хламья. Передвигаться в почти кромешной темноте было проблематично и довольно опасно: Эйра вслепую следовала за Риком, полагаясь в основном на слух, и подол её платья всё время за что-либо цеплялся. Спустя несколько мгновений раздался характерный треск: тонкая, деликатная ткань порвалась, когда Эйра дёрнула юбку.

— Забудь, — устало произнесла она, когда Рик обернулся, вопросительно на неё глядя. — Оно всё равно мне не нравилось.

Через несколько минут Рик остановился и, заметив в полу ступеньки, ведущие куда-то вниз, предупредил Эйру.

— Зачем мы здесь? — требовательно воскликнула она. — Я совершенно не понимаю, что мы делаем в этой дыре.

Внизу послышались шаги. Кто-то осторожно, почти бесшумно поднимался вверх по крутым ступенькам.

— Занесло же тебя, — сказал Рик человеку, который появился из круглой ямы, по стенам которой в непроглядную темноту уходила каменная лестница.

— Это место показалось мне странным, — прозвучал хриплый голос. — Кто-то был здесь и скрылся, как только я сюда пришёл.

— Константин, прошу: выколдуй немного света, мы же ослепнем! — воскликнула голубоволосая с мольбой.

— Нельзя, — был ответ. — Иначе нас найдут.

— А это нам ни к чему, — заключил Рик. — Сигнальные барьеры сняты, пробраться в город и замок — пустяковое дело. — Он обратился к Константину:- Ты нашёл хотя бы один заряженный кристалл, поддерживающий вокруг замка защитные заклятия?

— Все двадцать шесть кристаллов разряжены и более непригодны к использованию.

— Давно?

На угловатом лице Константина появилась тень улыбки. Он всегда так улыбался, когда знал больше, чем у него спрашивали.

— Девять дней назад кристаллы прекратили питать магической энергией, защита ослабла. Три дня спустя барьеры развеялись, и кто-то целенаправленно повредил кристаллы, чтобы исключить возможность восстановления защитных заклинаний.

— Что скажешь по поводу Мильфела?

— Здесь нет гражданских. Только солдаты и горстка придворных в замке.

Рик поднял брови, озадаченный услышанным.

— Таинственное исчезновение целого города, причём спланированное умело, раз мы узнали об этом уже на месте. Итак, последний вопрос, Константин: после нас кто-либо прибыл в город?

— Нет.

Сперва Рик хохотнул, а после засмеялся в голос. Остальным было не до смеха.

— Что ж, друзья. Как я и предполагал, нас заманили в ловушку — во всяком случае, попытались. Думаю, у нас ещё есть время, чтобы разобраться.

— Но зачем Фелиции заманивать нас в ловушку? — спросила голубоволосая.

— Её мотивы мне безразличны. Пока она тянет время, мы можем этим воспользоваться и найти того, кто уничтожил барьеры; более того, принцесса оказалась предусмотрительна и позаботилась о собственной безопасности.

— Не понимаю, — Эйра нахмурилась.

— Перед нами была лишь её проекция. Фелиция побоялась предстать перед нами во плоти.

— И мы всё равно пойдём на поводу? Это рискованно и опасно.

— Со стороны Вартона не менее рискованно было отправлять на испытания чародея, нагло использовавшего иллюзионные чары.

— Ты о Хидеке? Тогда почему ты не приказал схватить его сразу?

— Тогда мы бы не узнали, что его цель — Деми. Уровень его мастерства в сотворении иллюзий впечатлял: никто из вас даже не почувствовал ничего подозрительного. Ещё я думаю, покушение на твою жизнь, Эйра, вскоре повторится.

Капли падали с потолка и громко ударялись о пол. Рик прохаживался из стороны в сторону, скрестив на груди руки.

— Нужно обыскать замок, — твёрдо сказал он чародею. — Проверить каждый тёмный угол и найти того, кто не хочет, чтобы его нашли. Не попадайся на глаза, Константин: тебя ищут. А за нами, Эйра, наблюдают, я в этом уверен; сейчас тебе лучше оставаться в своих покоях. Пока не стоит говорить остальным, их поведение может показаться подозрительным.

— Я хочу помочь, — возразила голубоволосая. — Не буду я сидеть в четырёх стенах!

— Не обсуждается.

— Я могу постоять за себя.

— Тема закрыта.

В такие моменты Эйра ненавидела Рика, но с его решением пришлось смириться. Голубоволосая тихо выругалась и сильно ударила попавшуюся под ногу пустую бутыль.

Константин приступил к исполнению приказа немедля, и быстро скрылся из вида. Рик позвал Эйру; яркий свет поглотил два силуэта, и заваленный хламом подвал вновь погрузился во тьму.

— Говорю ж, были они здесь — были, и исчезли! Испарились!

Орсон дэ Мэро долго и изучающе смотрел на стражника, отвлёкшего его от составления отчёта. Он слушал его бредовые россказни, вернее — делал вид, будто слушал, на деле пытаясь понять, почудился ли ему запах спирта. Нераздельная болтовня солдата утомила его довольно быстро.

— Отставить разговоры, — твёрдо скомандовал он и принялся ходить туда-сюда.

— Есть, капитан! Сэр!

— Говоришь, правитель Тувиама и принцесса Фаренхимская шли здесь, шли, а за углом раз — и исчезли, в свете? Волшебном?

— Так точно, Сэр!

— Рядовой, — прорычал Орсон ему прямо в лицо. — Дыхни.

Едкое облако перегара окутало капитана стражи. Орсон отмахнулся рукой, а после прописал стражнику подзатыльник.

— Неделю патрулируешь замок, в две смены. Свободен!

— Так точно, капитан! Сэр!

Орсон изъял спрятанную флягу, развернулся кругом и, сложив за спиной руки, зашагал к следующему посту. Опечаленный стражник долго глядел ему вслед, наблюдая развевающийся за его спиной капитанский плащ.

За окном садилось солнце, и последние его лучи светили прямо в глаза. Стражник зажмурился, тряхнул головой; почесал затылок, который после тяжёлой руки капитана несказанно болел, и обнаружил большую шишку. Ворча, он зло посмотрел на угол, за которым скрылись Среброглазый с Фенхидес.

— Может и правда — почудилось? — с досадой спросил он себя, мысленно обещая, что больше во время смены пить не будет. А после решил, что бросаться в крайности не стоит.

Внимательно осмотревшись по сторонам, убедился, что один — и вытащил ещё одну флягу, и, осушив её, почувствовал себя удовлетворённым.

Солнце скрылось за горизонтом. Мужчина почувствовал, что ему необходимо облегчиться, но до окончания смены было ещё два часа. Недолго думая, он, слегка пошатываясь, отправился к деревцу в горшке — прямо напротив злополучного поворота. Расставил ноги, спустил штаны; на середине процесса прямо за спиной вспыхнул свет.

— Это ещё что? — скривилась Эйра.

— Теперь ясно, отчего растения завяли, — Рик коснулся плеча Эйра и повлёк за собой.

— Мы вас не видели, — вскользь сказал он красному, как помидор, стражнику. — Вы нас — тоже.

Мужчина кивнул несколько раз, а когда два силуэта в белоснежных одеждах скрылись — принялся тереть глаза.

— Больше — ни капли…

Рик проводил Эйру в покои. Они поднялись на второй этаж и шли по направлению к северному крылу, рядом с которым располагалась одна из гостиных и третий читальный зал. У порога красноокая поинтересовалась, сколько времени Рик намерен провести в Мильфеле, и теперь он не мог сказать ничего определённого.

— Не думаю, что долго. Я должен узнать, чего добивается Фелиция — сейчас она почти уверена, что всё идёт по её плану. Когда она решит действовать, мы будем готовы.

— Даже сейчас существует вероятность, что она не имеет отношения к Синим Крестам и намерениям Хидека.

— Ты была на допросе выживших головорезов.

— Они были напуганы. Под угрозой жестоких пыток любой согласится даже с тем, чего никогда не делал.

Среброглазый неодобрительно покачал головой.

— В их подкорректированных воспоминаниях присутствовала рыжеволосая дама, скорее всего выступившая нанимательницей. Дама, хоть и скрывавшая своё лицо, но с вартонской фибулой. Раскрой глаза, Эйра: рыжие волосы, а на груди — золотой ястреб? Это не совпадение, — он приблизился и на ухо сказал:- Из подозреваемых всего одна женщина подходит под это описание.

— Офелия, — сорвалось с губ Эйры.

Среброглазый отдалился, положил ладонь на хрупкое плечико девушки и сказал, то ли с сочувствием, то ли с сожалением:

— Будь осторожна: я знаю, это неизбежно, но я всё равно не хочу терять тебя так рано. Я узнал о Фаренхиме слишком поздно, когда ничего нельзя было сделать — и уже не надеялся, что кто-то выжил. Прости, что не был рядом.

На больших миндалевидных глазах блеснули слёзы. Рик бережно обнял Эйру.

— Скоро всё закончится, — прошептал он и прикоснулся губами ко лбу девушки. — Тебе принесут оружие, но постарайся не покидать покои без необходимости. Так будет лучше.

Темнело быстро. Солнце скрылось за горизонтом, и на город опустились сумерки. Холодный ветер дул, шуршал пожелтевшими листьями, иногда подбрасывал вверх и они, плавно кружась, вновь опускались на холодную землю.

Изо всех вытянутых окон замка Несп струился свет; слуги суетились, готовили помещения для позднего ужина и сна. Каждый час во внутреннем дворе замка проходил отряд из семи стражников. Деми с интересом наблюдала за тем, как протекала жизнь при королевском дворе, удобно расположившись на перилах веранды, что располагалась на втором этаже и соединяла два крыла замка. Квадратная каменная колонна и перила были холодными, но вставать всё же не хотелось: здесь, в этом укромном уголке за два часа её никто не побеспокоил и не обнаружил, в то время как в роскошных комнатах и залах она не могла отделаться от ощущения, что даже у стен есть глаза. Здесь же она чувствовала себя вполне комфортно.

Внизу снова послышался марш. Теперь у стражника, шедшего в голове отряда, в руках был зажжённый факел. Миновав искусственно созданный пруд, отряд скрылся за углом и небольшой дворик погрузился в полумрак.

Бесконечное тёмно-синее небо. Оно притягивало взгляд, завораживало, заставляло забыть обо всём. Казалось, что в нём особенного, чем оно отличается от Земного? Ничем. И в то же время — всем.

Весь мир был не похож на тот, в котором Деми родилась, и дело вовсе не в отсутствии техники и современных новшеств. Он — жил. Жил, и вдыхал свою жизнь во всё, будь то цветок, камень, или же — человек; а другая его сторона, багряно-красная, тёмная и страшная, нередко отнимала жизнь, и тем самым учила её ценить.

Здесь, время замедляло свой обычный шаг; здесь каждый чувствовал себя на своём месте, становился неотъемлемой частью чего-то стоящего, чего-то, что сам не понимал до конца. Но это невозможно понимать. Можно лишь чувствовать — начиная от кончиков пальцев и до последней ниточки души.

— Я живу, — думала Деми, и холодный свежий воздух заполнял её лёгкие. — Я — живу.

На крышу веранды прилетел ворон. Громко каркнув два раза, он деловито прошёлся по черепице, цокая острыми когтями и всё время внимательно глядел вокруг. А после расправил свои большие, чёрные, как ночь, крылья и, взмахнув ими, оторвался от крыши.

Деми испугалась, когда птица внезапно села на перила совсем рядом. Было не похоже на то, чтобы ворон боялся, даже напротив — он смело заглядывал в глаза, наклоняя голову под разными углами.

За этот день Деми убедилась, что все животные боятся её — коты и собаки бежали и прятались, лишь её завидев.

— Сколько же Рик знает о…нём? — назвать имя девушка не решилась, даже в мыслях. Каждый раз, даже просто подумав о нём, она чувствовала, что зовёт его. Ей казалось, что чем чаще она произносит его имя, тем прочнее он впивается в её разум и душу. Сейчас она слышала что-то внутри себя — мысли, ей вовсе не принадлежащие, но разобрать их не могла и даже не пыталась. Между их сознаниями образовалась странная, хрупкая стена, и Деми не знала, где между ними граница.

Она была счастлива хотя бы какое-то время побыть наедине с собой, но понимала, что, рано или поздно ей придётся встретиться с ним вновь. Ей было страшно представить, чем это может закончиться.

Все эти мысли медленно, но верно навевали тоску и беспокойство. К счастью, она знала, что может помочь ей. Вернее, кто.

Рик. При мысли о нём на сердце становилось теплее; одна его улыбка заставляла забыть о грусти. Деми чувствовала к нему то, что не могла описать словами, но в одном была уверена твёрдо: это — её человек, и он дорог ей, пусть она и не знает его хорошо. Нечто похожее она испытывала к Аните, и совсем недавно — к Эйре. То же самое она испытала, когда впервые встретила Шерон. Деми не знала, как отделяет «своих» от «чужих»: это чувство всегда возникало спонтанно, и если уж появлялось, то не исчезало никогда.

Внезапный взмах крыльев заставил её встрепенуться и оторвал от раздумий: ворон, громко и как будто предупреждающе каркая, вспорхнул с места и улетел прочь.

Только сейчас Деми заметила, что стало темно и тихо. Слишком тихо. На несколько секунд она перестала дышать: недалеко послышались шаги. И был это не отряд стражников, а всего один человек.

Шагал он широко, быстро и довольно тихо. Длинное одеяние слегка шелестело, соприкасаясь с каменным полом. Походка явно не могла принадлежать женщине: женщины ступают иначе. Некто целенаправленно шёл, а после резко остановился посредине двора, миновав пруд и изящные лавочки.

Человек был высок и худ: длинный плащ, перехваченный поясом, висел на нём, как на вешалке. Лица издалека видно не было.

Деми не шевелилась и наблюдала за странным человеком из тени; никто не мог её увидеть и даже услышать.

Прошла минута. Мужчина по-прежнему стоял неподвижно, отчего девушке становилось, мягко говоря, не по себе. На короткий миг мысль о патруле, который вот-вот должен здесь пройти, внушила надежду, но почему-то стражников не было ни видно, ни слышно. А после появилось ощущение, которое возникает, когда случайно видишь то, чего не должен.

Мужчина плавно поднял руки и, коснувшись капюшона, не торопясь накрыл им голову; в глаза тут же бросились его тонкие, непропорционально длинные и костлявые пальцы, которые, казалось, существуют отдельно от тела. Некто резко обернулся и вскинул голову — именно в ту сторону, где затаив дыхание сидела Деми.

— Он меня видит? — подумалось ей, но все сомнения быстро развеялись, когда тот уверенно двинулся в её сторону. Деми поддалась лёгкой панике и растерялась.

Некто быстро поднимался на второй этаж; от его приближающихся шагов по телу бегали мурашки, а волосы постепенно становились дыбом.

Она схватилась за кольцо двери, возле которой сидела. Заперто. Деми пришла на веранду именно отсюда, и не слышала, чтобы кто-то закрыл её изнутри. Однако, времени думать не осталось.

Жуткий тип, в доброте намерений которого Деми глубоко сомневалась, уже был близко. Схватившись за массивные перила, девушка оттолкнулась от пола и спрыгнула во двор. Приземление прошло не так мягко, как планировалось.

Она совершенно забыла сгруппироваться и поздно отправила немного энергии к ногам, и упала на четвереньки. Что-то неприятно хрустнуло, и девушка почувствовала боль в коленях и ступнях. К счастью, хрустнули не кости, а пара сухих веток.

Быстро вскочив на ноги, она помчалась прочь без оглядки.

Ворвалась в первую встретившуюся на пути дверь, почти её выбив, и побежала дальше; благо, коридоры оказались ей знакомы, и она побежала в выделенную новобранцам комнату со всех ног, сметая всё на своём пути.

Вероятно, преследователь уже давно отстал, но не зная наверняка, Деми решила не останавливаться. На последнем повороте направо, который должен был вывести её к покоям, она набрала скорость для последнего рывка.

Когда заметила за углом человека, было уже поздно; очутившийся прямо за углом человек распластался на полу, а Деми в шаге рядом с ним.

— Проклятье на твою голову…смотри, куда прёшь! — молодой мужчина ловко вскочил на ноги, убрал с лица русые волосы и, увидев того, кто так бесцеремонно сбил его с ног, замолчал и покачал головой.

— И почему я не удивлён? — сказал он обречённо, а после добавил привычным занудным тоном:- Как так можно, Деми?

— Сарн! — с восторгом воскликнула она, и приподнялась на одной руке. — Как я рада тебя видеть!

— Что это с тобой? — чародей недоверчиво покосился и отступил на шаг, а после заметил, что вид у Деми довольно потрёпанный: волосы взъерошены, свободная подпоясанная рубашка, некогда белая — теперь в пятнах и упала с одного плеча. Только сейчас Сарн заметил на длинной шее медальон в форме полумесяца, перевёрнутого острыми зубьями вниз. Всё это могло показаться даже забавным, если бы не разбитые, сильно кровоточащие колени. Сарн склонился над Деми и протянул руку.

— Вставай.

От Сарна Деми подобного никогда не ожидала, но помощь приняла с удовольствием. Он сильным рывком потянул её на себя, и для себя отметил, что девушка тяжелее, чем кажется. Стоило ему отнять ладонь, Деми скривилась от боли, а на руке чародея осталось что-то влажное и тёплое. Он взглянул на ладонь и, заметив кровавый след, поднял на неё кругловатые янтарные глаза.

— Объясню позже.

— Ты кого-то убила?

— Да нет же, это моя кровь! — она потупила взгляд. — Можешь меня проводить? До двери…

— Можешь, — поворчав, утвердительно ответил чародей. Деми осторожно выглянула из-за угла. Два коридора, слева и справа, были пусты; на стенах дрожали полоски теней от свеч, потрёпанные кресла чередовались со столиками и чуть живыми цветами в горшках, после них начинался ряд со стойками с декоративными доспехами.

Убедившись, что никого больше поблизости нет, Деми облегчённо вздохнула и, прихрамывая, поковыляла вслед за Сарном.

— Что это было? — спросила она себя, вспомнив худого человека в чёрном с жуткими костлявыми пальцами, похожими на паучьи лапы.

— Так он преследовал тебя? — серьёзно спросил чародей, выслушав рассказ. Он сидел на койке напротив, опираясь локтями на колени. Деми пожала плечами.

— Не знаю, пошёл ли он за мной, когда я спрыгнула вниз. Я испугалась! Неизвестно как он меня заметил, потом молча пошёл прямо в мою сторону. Нормальные люди так не делают!

— Согласен, — Креос привстал с кровати, и та беспомощно под ним скрипнула. — Но куда более странно, что стражников не было в положенное время.

Деми давно заметила, что Креос всегда говорит грамотно и корректно выражает свои мысли, что было весьма необычно — внешне он походил на варвара: тёмные волосы длиной до плеч часто выглядели небрежно, кустистые брови с неухоженной бородой создавали отталкивающее впечатление. При всём этом, он был огромен как в высоту, так и в ширь: ему приходилось наклоняться, чтобы вписаться в дверной проём.

— Интересно, что на это скажет Элита, — Сарн прошёл вдоль узкой комнаты и остановился у окна.

— Говоря об Элите, — вмешался Креос, и потянулся за упавшей на пол книгой. — Пока тебя не было, приходил Среброглазый, и был недоволен предоставленным нам жилищем.

— А ещё он интересовался, где ты, — Сарн метнул в сторону Деми странный взгляд.

Девушка несказанно обрадовалась услышанному и, замечтавшись, откинулась на спину.

Прошло не меньше получаса.

— Как прошла аудиенция? — опомнилась она. — Рик…то есть, Среброглазый, что-нибудь вам рассказал?

Сарн неопределённо пожал плечами, расшнуровал ботинки. Снял верхнюю одежду, расстегнул пару пуговиц рубашки и лёг на кровать, закинув руки за голову.

— Опустив подробности, он тонко намекнул, что нам следует проявлять осторожность, а аудиенция продолжится завтра. В Мильфеле мы на неопределённый срок. Думаю, возникли какие-то разногласия с принцессой Фелицией.

Деми переложила платье и туфли на другую кровать. Креос уже уснул с книгой в руках, а Сарн задремал полулёжа. Погасив свечи, она какое-то время колебалась, но всё же решила накрыть двоих одеялами.

— И чего это я такая добрая? — подумала она, укрывая чародея. Потом подошла к двери и закрыла её на замок и защёлку. Толку от этого, конечно, было мало, но если кто-то посторонний попытается войти без спроса, шума будет хоть отбавляй: и петли, и сам замок достаточно проржавели.

Часов в комнате не было, отчего Деми не знала, сколько осталось до утра. Делать было нечего: она стянула у Креоса книгу, но та была написана на тувиамском; вновь бродить по замку и наткнуться на того жуткого типа девушка не хотела.

Ей оставалось лишь сидеть на месте, думать и слушать тишину, изредка прерываемую суровыми порывами ветра и скрипом покачивающихся ставней. Вдалеке несколько раз каркнул ворон — возможно, тот самый, который не побоялся составить Деми компанию, пусть даже на короткое время. Слышался отдалённый звон доспехов: стражники совершали обход; тщательно осмотрев внутренний дворик, ничего подозрительного не обнаружили и последовали за старшим в отряде, освещавшим их путь факелом.

Старую луну заслонили гонимые ветром облака. Замок Несп погрузился в сон, и слуги, погасив свечи, разбрелись по своим углам.

Пожилой управитель Кантес крепко спал на своей кровати с двумя мягкими матрасами, обнимая жаркое одеяло. Двое стражников у его дверей задремали стоя и свесили головы, опираясь на копья. Орсон дэ Мэро бодрствовал и патрулировал город во главе отряда стражников. Чародеи и воины Элиты, если не спали, то оставались в пределах своих покоев.

И лишь странный, высокий и худой человек в длинном чёрном одеянии медленно прохаживался по коридорам — и никто, если даже он проходил прямо перед глазами, его не замечал.

Он не надолго останавливался у каждой двери, прислушиваясь, и затем не спеша двигался дальше.

Вскоре добрёл он до первого этажа.

Шелестя чёрной мантией, он миновал коридор, вдоль стен обставленный потрёпанными креслами и столиками, прошёл мимо стоек с доспехами и желтеющих, скукоживающихся прямо на глазах цветов в горшках. Остановился у старенькой деревянной двери с проржавевшим замком. Аккуратно коснувшись её костлявыми, паучьими пальцами, которые и впрямь казались живыми, прислонился ухом.

— Пришедшая, — неслышно прошептал он, отступил на шаг и растворился во тьме.

Как только взошло солнце, Деми решилась покинуть комнату и прогуляться. Умылась, расчесалась и, покрутившись перед большим зеркалом, собралась уйти.

Креос спал как убитый; девушку поражало, как это его истинно богатырский храп, от которого, казалось, дрожало не только стекло в круглом окошке, но и стены, не разбудил Сарна.

Вышла из ванной, осторожно прикрыла дверь — но та предательски скрипнула. Теперь сонные глаза чародея открылись и смотрели прямо на Деми.

Он потянулся, чуть стянул с себя одеяло и лениво спросил:

— Что, соскучилась по тому типу?

— И как ты меня раскусил? Доброе утро.

— Куда ты в такую рань? — он зевнул.

— Подышу воздухом, загляну к Генри.

Деми попыталась открыть дверь. Замок заело, но она настойчиво поворачивала ключ по часовой.

— Подожди.

Чародей откинул одеяло, быстро застегнул пуговицы и, надев ботинок, полез под кровать, чтобы отыскать второй.

— Чего ждать?

— Я пойду с тобой.

Всяческие отговорки на него не действовали: чародей был невероятно упрям. Деми опасалась, что Атарегам может внезапно объявиться — поэтому, ей какое-то время следовало бы побыть одной. На последнюю просьбу оставить её в покое чародей ответил усмешкой. Понимая, что уговорами его не отвадить, Деми метнулась в его сторону и, положив ладонь на грудь Сарна, сильным толчком опрокинула на кровать. Мужчина, заинтересованный, поднял на неё янтарные глаза, обрамлённые пышными ресницами.

— И что бы это значило?

Хищный взгляд и странная улыбка, проскользнувшая на его лице, смутили Деми.

— Болван! — прикрикнула она, небрежно бросила в него одеяло и, схватив подушку, запустила в голову.

В порыве эмоций Деми нещадно повернула ключ, и тот сломался; раздался короткий металлический звон, и часть ключа уже валялась на полу. Упираясь ногой в стену, она изо всех сил дёрнула ручку, и дверь поддалась, со скрежетом и треском. Ни скрежет, ни громкий смех чародея не прервали крепкий сон Креоса, а храп его стал только громче.

Среброглазый свободно сидел в роскошном кресле с обивкой молочного цвета, любуясь утренним небом. Подперев щёку кулаком, он перевёл взор на пустынные улицы Мильфела. Он ждал Константина — одного из сильнейших чародеев и своего телохранителя, который никогда его не подводил.

Рику удалось выиграть время, отсрочив аудиенцию, однако он не был спокоен, как прежде. Больше всего он волновался из-за Эйры и новобранцев; вчера вечером он навестил их, но Деми не застал — и, воспользовавшись случаем, велел чародею и воину не спускать с неё глаз и сказал, что об этой просьбе ей знать не стоит. К покоям Эйры отправил Александра в вартонских доспехах и шлеме, и воина пока никто не разоблачил, даже сама Эйра: он прекрасно справлялся с ролью недалёкого стражника.

Входная дверь тихонько захлопнулась. Кто-то, ступая почти неслышно, остановился в шаге от Среброглазого. Рик не обернулся и, выдержав паузу, спросил:

— Ты нашёл незваных гостей?

Мужчина среднего роста сцепил за спиной руки и слегка опустил голову. Ответа не последовало.

Рик ожидал и такой расклад. Вздохнув, поднялся с кресла и подошёл к шкафу, по-прежнему не глядя на Константина, угловатое лицо которого сейчас было мрачнее обычного.

— В замке всего один чужак.

— Продолжай, — заинтересованно ответил Рик.

— Он свободно перемещается по замку. Чародей, но магию не использует, потому как знает, что я ищу его.

— Найди его, и приведи ко мне. Действуй так, как сочтёшь нужным, желательно — без смертей. Можешь больше не прятаться; в любом случае мы все возвращаемся в Тувиам сразу после аудиенции: находиться здесь дольше — опасно.

— В таком случае, я приступаю, — Константин заметно оживился, и Рик знал: чародей был рад получить свободу действий.

— Задействуй Беату, — сказал напоследок Среброглазый, надевая вместо парадной одежды чёрно-серое.

Константин учтиво поклонился и покинул комнату, а через десять минут Рик, полностью экипированный, отправился к принцессе. Он встретил её у колоннады и двух десятков стражников, стоящих в два ряда. Стройная, светловолосая, она выпрямилась и расправила плечи.

— Неужели я опоздал?

— Нет. Я намеренно пришла раньше вас.

Рик поглядывал на стражников и уже знал, как будет действовать, если острия мечей и копий будут обращены против него. Фелиция окинула его взглядом сверху донизу, явно недовольная внешним видом, и предложила прогуляться; она избегала прикосновений и ушла вперёд раньше, чем Рик предложил взять его под руку и, судя по всему, не догадывалась о том, что ему известно о магической проекции.

— Вижу, вы торопитесь покинуть Мильфел.

— Дела обязывают.

После нескольких минут молчания они вышли на большой балкон с фигурной балюстрадой, увитой плющом. С этой точки отлично обозревался весь город. Фелиция, положив ладони на мраморные перила, заговорила первая.

— Скажите, Среброглазый, — начала она, взирая на множество богато отделанных, ухоженных и миловидных домиков с красными черепичными крышами. — Что вы видите?

— Вопрос с подвохом, принцесса, — Рик уверенно стал на ногах и скрестил на груди руки. — Гораздо больше я хочу поговорить о том, чего не наблюдаю с самого прибытия в Мильфел.

Фелиция повернула голову и взглянула на Рика, демонстрируя красивый профиль.

— Город пуст. Ни одного горожанина, лишь подданные и стража.

— Верно, — нехотя признала она, возвысив голос. — Но это — не имеет большого значения.

Рик удивился.

— Разъясните вашу точку зрения. Я как раз считаю, что люди, как и, собственно, их жизни — важнее всего.

Принцесса медлила с ответом. А после, прищурив серо-зелёные глаза, сказала с интонацией, похожей на угрозу; впрочем, всё сказанное ею зачастую звучало как требование или упрёк.

— Люди — приходят и уходят, молодые и сильные заменяют собой старых и ослабленных. Ничто никогда не стоит на месте, ибо смысл жизни и всего существа заключается в переменах. Жизнь — это бесконечное движение, и без него она невозможна: даже самая чистая река превратится в гнилое болото, если течение прекратится!

Лёгкий ветерок трепал прямые, чёрные, как смоль, волосы Рика; сейчас он заметил серьёзные просчёты в сотворённой проекции — ни один светлый локон на голове принцессы не шелохнулся под дуновением ветра. Приторно-сладкий аромат духов отсутствовал, хотя Рик прекрасно знал, что она регулярно пользуется ими, и в больших количествах. Последний, самый глупый промах — отсутствие тени на полу — Рика весьма позабавил, и он не смог сдержать улыбку, но с желанием засмеяться совладал.

Фелиция с недоумением смотрела на него несколько секунд и поинтересовалась, что смешного она только что произнесла.

— Прошу прощения, немного задумался. Но ни одно ваше слово не было мной упущено и я прекрасно понимаю, к чему вы клоните. Далеко не всегда перемены имеют хорошие последствия. Никто не может предугадать, что ожидает его завтра, и даже сегодня; именно поэтому, принимая какие-либо решения, необходимо размышлять. Жизнь, с одной стороны, действительно подобна реке, но изменив её течение или даже впустив новое — никогда не знаешь, что оно может с собой принести. Неизвестное течение может оказаться невероятно сильным. И тогда процесс изменения станет неизбежным, а последствия — необратимыми. — Рик перестал улыбаться и полностью сосредоточился на Фелиции. — Что же видите вы?

— Я вижу, что за последние десять лет и Тувиам, и Вартон остались такими, как и прежде.

— По-вашему, это плохо.

— По-моему, это тупик.

— Что ж, я снова с нетерпением жду разъяснений и комментариев на сей счёт.

— Довольно, — неожиданно воскликнула она. — Беседуя с вами, я всё больше понимаю, что в этом нету смысла — вы слишком упрямы и вас не переубедить. Однако, времена меняются, Среброглазый! — Она развернулась к нему лицом, гордо вскинув голову. — Вы неспособны идти на компромиссы, и никогда не умели уступать: всё должно быть по-вашему, и никак иначе!

— Не способен идти на компромиссы? Кто, по-вашему, наделил дом Бракентуссков властью? Кто посадил Рейма на трон и подарил ему Вартон, а после признал независимость королевства?

— Независимость? О какой независимости, чёрт возьми, речь!? Те бумажки, которые вы с моим ныне покойным отцом подписали полвека назад, не значили ничего: на деле нельзя и шагу ступить без вмешательства Тувиама! Это, по-вашему, независимость?

— Осторожнее, принцесса: терпение моё на исходе.

— Это что же — угроза? — она позволила себе рассмеяться.

— Пока лишь предупреждение.

Воцарилась тишина. Отчётливо слышался марш и короткие возгласы стражников. Солнце достигло зенита и застыло в безоблачном голубом небе.

Вдруг по полу прошла странная вибрация и Рик ощутил всплеск незнакомой энергии: она распространялась чудовищно быстро, обволакивая всё и вся на своём пути, была тёмной, липкой и вязкой. Невидимая глазу, она покрыла собой всю территорию замка Несп. На Среброглазого, как и ожидалось, эффект заклинания не распространился, но он не знал, как оно воздействует на остальных. В первую очередь он подумал об Эйре и Деми.

Фелиция заметила, что Рик обеспокоен. Улыбнулась и сказала мягко:

— Не ожидал, Среброглазый? Вижу, ты что-то почувствовал. Кажется, вас было девять…Интересно — все ли вернутся в Тувиам?

— Ты пожалеешь об этом, Фелиция, — спокойно констатировал Рик. Принцесса победно улыбнулась.

— Говоришь, Рик только что пошёл к этой милой принцесске? — переспросила Беата. Закинув ногу на ногу, она подпиливала покрытые чёрным лаком ноготки. Константин кивнул, сложив за спиной руки.

— Выкладывай, лис: раз ты здесь, передо мной и даже заговорил- значит, дело важное.

Чародей рассказал всё о Мильфеле и решении Среброглазого.

— Мы должны найти человека, — сказал он напоследок.

Беата замерла и подняла на него ярко подведённые, чёрные, как ночь, глаза.

— Человека ли?

Уголки тонких губ Константина едва заметно приподнялись, и женщина поняла, что права.

— Вижу, я правильно тебя поняла. Сколько у нас времени?

— Времени в обрез.

— Ха! — она легко поднялась с большого мягкого кресла. — Впрочем, как обычно — ничего удивительного. Остальных предупредить? Хорошо, поняла: держу рот на замке. Пять минут, и я в деле.

— Торопись, — требовательно сказал чародей и ушёл.

Беата не спеша пошла к зеркалу, подхватила полупустой бокал с вином. Убедилась, что выглядит как всегда — отлично, допила Артранское полусладкое, которым так восхищался Саша, и отправилась к выходу.

Закрыла за собой двустворчатую узорную дверь и, стуча каблуками по мраморному полу, прошлась по коридору. И остановилась, сделав ещё несколько шагов.

Слева, на расстоянии вытянутой руки колонну подпирал высокий и худой, как смерть, мужчина в длинной чёрной мантии.

Ладонь Беаты почернела, через секунду скопившаяся в ней чёрная жижа брызнула незнакомцу в лицо. Но кислота прошла сквозь него; окроплённые ею колонна, пол и стена зашипели, теряя форму и расплываясь, словно воск. «Фантом, — догадалась Беата, удивившись, что не почувствовала его. — Чёртова иллюзия!»

— Какое тёплое приветствие. Теряешь сноровку.

Беату передёрнуло от голоса, слишком хорошо ей знакомого. Стиснув зубы, она резко развернулась и широко взмахнула рукой. Смолянистые брызги почти попали на мужчину, но он вовремя отступил назад и остался невредим. Чародейка приняла боевую стойку и, пока он не напал первым, придумывала план действий и решала, имеет ли смысл атаковать его заклинаниями. Мужчина деловито обошёл шипящую, прожигающую пол лужу, и не было похоже, что он сейчас собирался нападать.

— Ты не изменилась, — довольно сказал он и соединил руки в широких рукавах.

— Что ты забыл здесь? — прошипела чародейка.

— Дорогуша, сделай лицо попроще: как-никак, мы не виделись целых пятьдесят лет. И что значит — забыл? Даже Менторам иногда хочется, чтобы кто-то составил им компанию. А ты не понаслышке знаешь: не такие уж мы несговорчивые нелюди, коими принято нас считать.

Беата пыталась выйти на связь с Анитой, но ответа не было: цикл подошёл к концу, и она покинула Руимо. Произошло худшее из всего, что могло произойти: Ментор знал её как свои мерзкие, костлявые пять пальцев, которые привычно прятал в рукавах. Никакие уловки против него не сработают, а все её самые опасные и полезные умения и козыри в рукаве теряли эффективность: мало того, что Беата была перед ним как на ладони — он сам научил её всему, что она знала. Вероятность того, что он допустит ошибку, была мизерна.

В иной раз она бы постаралась избежать встречи с ним лицом к лицу: она прекрасно знала, что помимо того, что он искусный чародей, он, вдобавок, гораздо сильнее, чем кажется. Менторы всегда были сильнее. Но отпустить его, или сбежать — значит подвести Среброглазого.

— Melseren, — прошептала она, исчезнув; в тот же миг чёрной тенью возникла за его спиной и, молниеносно выхватив из ножен его кинжал, замахнулась.

Он был быстрее. Костлявая рука мертвой хваткой вцепилась в тонкое запястье Беаты, кинжал выпал, громко лязгнув. Ноги чародейки оторвались от пола и она с чудовищной силой влетела в стену; с грохотом рухнули картины, стеклянная ваза упала с полки и разбилась вдребезги. Стену за спиной Беаты рассекли мелкие трещины. Правое запястье, за которое схватился Ментор, неестественно вывернулось.

— Я столько дал тебе, столькому научил, — проворковал он, присев напротив неё. Бросил взгляд на сломанное запястье и, прошептав незнакомое Беате заклинание, провёл пальцем на её лбу горизонтальную линию. После этого чародейка поняла, что не чувствует свою магическую силу.

— Что ты сделал, — её зубы скрежетнули.

— Какое-то время ты не сможешь колдовать. Заклинание не совершенно, и держится самое большее — пол часа, но нам этого хватит с лихвой.

Беата съёжилась: он взял её искалеченную руку и принялся водить очень длинным, костлявым пальцем прямо по больному месту.

— В чём дело, дорогуша? — заботливо спросил он. Его мутные глаза недобро блеснули. — Неужели болит?

— Пошёл к чёрту.

— Не дерзи мне, — с той же интонацией произнёс он и крепко сжал запястье. Беата приглушённо взвыла, дёрнув ногами. — Ты же знаешь, как я ненавижу грубость.

Он ослабил хватку. Чародейка, тяжело дыша, смотрела на него испепеляющим взглядом.

— Значит, это ты шатался по ночам, ты снял барьеры.

— Ошибаешься: барьеры не моих рук дело. Я — гость.

Тихий смех вместо ответа разозлил Ментора.

— Какой же ты трус. Бегаешь от Константина второй день!

— Это не трусость, — возразил он, — а инстинкт самосохранения.

— Знаешь, ты тоже ничуть не изменился. Всё тот же мерзкий, самодовольный, трусливый негодяй! — теперь усмешка появилась на его лице. Беата, чувствуя боль в рёбрах, медленно пыталась встать на ноги.

— Готовься: Константин найдёт тебя. И, уж поверь, против него у тебя нет шансов.

Ментор взял её за голову и ударил о стену — не смертельно, но достаточно сильно и болезненно. Тело женщины плавно сползло на пол, в глазах пылали бессильный гнев и ненависть. Ментор, уязвлённый сказанным, разозлился ещё больше. Склонился над Беатой и, обеими руками взявшись за её здоровое предплечье, приблизился к лицу. Вдохнув аромат её волос, отчётливо сказал на ухо:

— По старой дружбе я оставлю тебя в живых, Ведьма из Ядовитой Топи.

Раздался омерзительный хруст.

Деми остановилась. Уже в который раз настороженно обернулась, и не заметила ничего подозрительного — все изящные колонны, декоративные скульптурки на подиумах и высокие позолоченные светильники стояли на своих местах. Сам замок странным образом опустел: на пути не встретился ни слуга, ни стражник. Деми думала, что сходит с ума; позади всё время слышались шаги и затихали, стоило ей остановиться или обернуться. Но вскоре решила, что это ей чудится: Анита когда-то предупредила, что сперва у Пришедших появляются слуховые галлюцинации, и это — недобрый признак, свидетельствующий о том, что давно пора возвращаться в родной мир.

Посмотрев вокруг и убедившись, что визуальных галлюцинаций пока нет, девушка ускорила шаг по направлению к покоям Генри.

Коридор завершался обширным витражным окном высотой от пола и до сводчатого потолка. Заинтересованная, она подошла ближе.

В самом центре композиции подняв руку к небу, в котором светились три неясных силуэта, в другой — сжимая остроконечный серповидный посох, стояла длинноволосая женщина в синем. К ногам её склонились закованные в доспехи рыцари, на заднем плане на коленях стояли люди и, тянучись к небу, возносили молитвы. Все они были в поле, но не золотом, усеянном пышными колосьями; то было поле костей.

Немыслимо как столько мелких стеклянных осколков, передававших картину в деталях, вообще держались без перегородок: здесь явно не обошлось без волшебства. Каждый кусочек стекла имел идеальную форму, яркие цвета играли на каждом лучике солнца, отбрасывая блики на гладкий мраморный пол и бежевые стены.

— Оригинал «Поля костей» впечатлял, — бесстрастно сказал мужской голос, а после добавил с интонацией, скорее радостной:- Увы, произведение искусства погибло вместе с Серебряным городом, и мы лицезреем бездарно выполненную копию, в которой напрочь отсутствуют нюансы и важнейшие детали. К примеру, здесь очевидная ошибка — Мария взирала на поле с обрыва, а рядом с ней стояли остальные основатели.

Деми резко оглянулась. В нескольких шагах от неё стоял высокий мужчина в чёрном одеянии, с перехватывающими живот и пояс ремнями. Худой, но с широкими плечами, он прятал в рукавах сцепленные руки. Стрижен он был коротко, высокий лоб от виска и до середины перечёркивал тонкий, но очень глубокий шрам. Пучеглазый, с мутным взглядом, на веках не было ресниц; нос длинный, острый. На бледной коже вблизи хорошо просматривалась сетка синеватых прожилок.

— Кто вы? — Деми инстинктивно отстранилась, когда он стал рядом. Эту одежду она узнала сразу, и, заметив на поясе ножны с кинжалом, приготовилась бежать. — Пожалуй, я пойду. Всего наилучшего!

— Нам есть, что обсудить. И ты, Пришедшая, выслушаешь всё что я скажу — это в твоих интересах.

— Я? Пришедшая? Вы обознались.

— Хватит дурачиться. Я знаю, кто ты, и медальон Зары тебя выдаёт. Советую развернуться ко мне лицом: я не терплю бестактных жестов.

Деми обернулась. Всем телом она чувствовала опасность и пожалела, что не стащила хотя бы нож с кухни. На его рукавах девушка заметила тёмные, впитавшиеся в ткань разводы. Ментор — вне всяких сомнений. Почувствовав головокружение и сдавленность в висках, Деми не могла перестать смотреть в мутные глаза. Поняв, что он читает её мысли, сопротивляться не стала; показала, чем обернулось вмешательство Хидека в её разум и рискнула позвать Атарегама, представляя его образ, но головная боль резко прекратилась.

— Атарегам? — Ментор был искренне удивлён и заинтересован. — Кто это?

— Загляни в воспоминания, — довольно резко ответила она, чувствуя, что уже не так сильно боится. — Быть может, тебе повезёт больше, чем Хидеку?

Неожиданное восхищение на мертвенно-бледном лице сбило Деми с толку. Он, довольно улыбаясь, обошёл её вокруг, разглядывая как предмет.

— Как странно. Ты не одна из нас, хотя энергия по свойствам ближе к нашей. Какой…интересный экземпляр.

— Я хочу спросить.

Ментор поднял глаза. Проигнорировав обращение, он изрёк с акцентом:

— Есть предложение, Пришедшая.

— Сначала ответь на мои вопросы, — потребовала она, чувствуя, как в ней вскипает ярость. Второго шанса поговорить с Ментором, скорее всего, не предоставится. Этот, похоже, не собирался её убивать, а значит, есть шанс что-нибудь узнать о трёх Менторах. — Я хочу знать, кто уничтожил Серебряный город, и живы ли те трое!

Он усмехнулся и долго смотрел на Деми так, будто она только что сказала, что мир — плоский.

— Ты, видимо, не понимаешь, в каком положении находишься, — он выглянул в окно — солнце почти достигло зенита. — Есть два варианта развития событий. Первый — самый примитивный и банальный, но безопасный для тебя: ты следуешь за мной — сама, добровольно, и до поры до времени остаёшься цела. Заметь, как я вежлив. Однако, теперь другой вариант мне интересен куда больше, и без насилия, увы, не обойтись. Более того, я тщательно готовился к этому дню, и пренебречь козырем в рукаве будет настоящим кощунством.

Безумная мысль заинтересовала Деми — второй раз она убедилась, что убивать её не собираются.

— Молчание — это прекрасно, но не в данный момент.

— Предположим, я соглашусь. Что вам от меня нужно?

— Какая скука. Ты это всерьёз?

— Пожалуй, да.

— Ты всё узнаешь, когда будем на месте.

В коридоре послышались шаги и звон доспехов; отряд вартонских стражников, завидев Ментора и девушку, уверенно двинулся в их сторону.

— Ментор! — выкрикнула Деми и, оттолкнув его, бросилась к ним навстречу. Стражники переглянулись и все, как один, обнажили мечи и бросились на мужчину. Он ещё раз выглянул в окно — солнце достигло зенита. Улыбнулся и, выбросив вперёд руку, произнёс заклинание. Семёрка стражников застыла на месте. Замерла и Деми, не в силах шевельнуться и даже моргнуть — подвижными остались только глаза. Воздух стал тяжёлым, стены, потолок и пол содрогнулись от выпущенной Ментором энергии, которая расползалась всё дальше.

Деми слышала, как он не спеша идёт к ней и, остановившись, нараспев говорит:

«Eso nerroko, mor» o neit».Katanea telono, Myura, axt!»

Каждое сказанное им слово разлеталось звонким эхом.

Голова Деми стала свинцовой; в глазах медленно темнело, неподвижное тело, казалось, кололи тысячи иголок. Сопротивляясь заклятию, она пыталась пошевелиться и хотя бы позвать на помощь, но губы и язык онемели.

Стражники первыми смогли двигаться. Выпрямили спины и, сложив оружие, построились в ряд.

— Принцесса Фелиция в опасности, — сказал им Ментор. — Среброглазый замышляет недоброе. Защитите принцессу и принесите мне его голову!

Семеро развернулись кругом и, построившись, замаршировали к залу собраний.

Эффект заклинания ослаб, Деми смогла шевельнуть пальцами и даже немного развернуться. Ослеплённая, она по-прежнему не могла вымолвить ни слова.

Ментор приблизился, стал вплотную и Деми почувствовала на подбородке его ледяные пальцы.

— Знаешь, я был не прав, — костлявые пальцы спускались к шее. — Лучше тебе молчать.

Острые ногти глубоко вонзились в кожу, и Ментор сильно рванул вниз. Деми вскрикнула; боль привела её в чувства и оцепенение, вызванное заклинанием, прекратилось мгновенно. Этого Ментор не предусмотрел. Вслепую она ударила его локтем, и попала в челюсть. Следующий удар был блокирован. Деми отступила, наклонила подбородок и, выставив вперёд левое плечо, приняла защитную стойку.

— Melseren, — услышала она. Секундой позже получила удар в спину и плашмя упала на пол, не успев понять, что произошло. Ментор обошёл её, больно взял за волосы, а после вновь вцепился в шею.

— Что дальше? — насмешливо спросил он.

«Действительно — что?» — подумала Деми, задыхаясь. К лицу прилила кровь, она судорожно дёргала ногами и пыталась разжать его руки.

Хватка не ослабевала: казалось, если сдавить шею чуть сильнее, то она попросту сломается. В ушах гудело, но зрение возвращалось с каждой секундой.

В коридор вбежали двое. Деми узнала в них Креоса и Сарна; здоровяк нёсся к Ментору с обнажённым мечом, в то время как чародей, выполняя отточенные жесты, творил атакующее заклинание. Прежде, чем выпущенная магическая стрела и меч достигли цели, ноги Деми оторвались от пола. Спиной она проломила что-то хрупкое; звон бьющегося стекла. «Поле костей» разбилось вдребезги.

Орсон дэ Мэро разозлился не на шутку: сначала это странное землетрясение — по-другому не назовёшь, и сразу после него странная головная боль и темень в глазах…Он не знал, сколько точно прошло времени, но когда прозрел — ничего, с первого взгляда, не изменилось: Несп стоял на своём месте, стена вокруг него осталась невредимой. Вот только стражники в отряде Орсона застыли на месте и игнорировали любые обращения и приказы капитана стражи.

— Вы что, оглохли? Вперёд, недоноски треклятые!

Шестеро стояли как вкопанные. Куда более странным Орсону показалось другое: рядовой даже не моргнул, когда он стал вплотную, и смотрел куда-то сквозь него. Капитан, приняв это за глупую шутку, пригрозил побоями, если они немедленно не прекратят нарушать дисциплину. Подождал. Ничего не изменилось. Тогда он замахнулся и дал юнцу крепкую пощёчину; не поскупился и на вторую, уже интереса ради. Реакции не последовало, а на щеках стражника появились красные отметины.

— Ну, де-ла… — Орсон понятия не имел, что с ними произошло, но понимал, что это как-то связано с землетрясением. — Точно проделки магиков, — заключил он, и, почесав затылок, отправился к другому посту. Картина во внутреннем дворе ничем не отличалась — разве что, к застывшим стражникам присоединились слуги. Это могло быть даже забавным, если бы не было таким жутким.

Вдруг часть солдат ожила. Как никогда слаженно, не проронив ни слова, они окружили выход из замка.

— Что за шутки!? — не выдержал Орсон, но никто его будто не слышал, и он грязно выругался.

За мечниками выстроились лучники, и все как по немой команде вложили в длинные луки стрелы с зубчатыми наконечниками, один вид которых вызывал у Орсона не самые приятные впечатления: попадая в плоть, они сильно ранили и причиняли больше боли, чем обычные. Когда капитан понял, что ни криком, ни даже кулаком ничьё внимание не привлечь, он отступил.

Нехорошее предчувствие терзало его уже третий день — с тех пор, как он приехал в Мильфел и был назначен капитаном, и получил странное письмо от принцессы и этого бледнолицего, скользкого типа с вечно влажными и мутными глазами в «господины». С тех пор он так и не предстал перед Орсоном, и сейчас капитан не знал, что и думать.

Вразвалочку, ворча сам себе под нос, он пошёл к ближайшей лавке — та стояла у пристройки замка, временно служащей складом.

На пути его стояла служанка с полной яблок плетёной корзиной. Орсон стянул одно и, наконец усевшись, принялся жевать. Мужчина пребывал в абсолютной растерянности. За годы службы он видал всякое, но чтобы люди вот так столбенели? Нет. Такого точно никогда не было.

Солнце ярко светило. В округе стояла жуткая, колдовская тишина — ветер совсем утих, исчез вместе с ним и шелест деревьев, и даже птиц не было ни видно, ни слышно: казалось, время остановилось.

Взгляд капитана устремился на большой витраж над пристройкой, которым он восхищался, потому как изображалась на нём одна из его самых любимых сцен: Благословление воинов перед битвой в Поле костей. Однако, в этот момент наслаждению от созерцания прекрасного мешал отражающийся луч солнца, светивший прямо в лицо.

— А чтоб ты треснул, — обречённо и с выражением сказал он витражу, само собой — не всерьёз, и откусил от яблока. Кусок попался кислый, и Орсона перекосило.

Треск, звон бьющегося стекла и грохот. В витраже зияла огромная дыра; кто-то с грохотом повалился на скат крыши пристройки и кубарем покатился вниз. Тело звучно ударилось о землю, подняв пыль.

Орсон выбросил яблоко и тут же метнулся к лежащей без движения девушке. По одежде он узнал одну из гостей принцессы и был весьма обескуражен; он сперва позвал её, приподнял и осторожно потряс, а потом перевернул на спину. Когда она без чувств откинула голову, взгляд его зацепился за кровавые царапины на шее, и выглядели они безобразно. Пока он пытался привести её в чувства, серьёзных видимых повреждений не обнаружил — ей повезло упасть на крышу. Наверху, со стороны витража доносились грохот, возня, громкие возгласы и лязг металла. Через дыру в стекле Орсон заметил двух сцепившихся мужчин, но внимание его привлекла девушка.

Она вздрогнула, широко раскрыв глаза, отвернулась и начала глухо кашлять. Тихо взвыла, коротко коснувшись разорванной шеи. Орсон поначалу наблюдал за её неловкими попытками стать на ноги, а после помог сам.

— Что за дьявольщина здесь творится? — он придержал её за плечо, когда она покачнулась. Девушка подняла голову на витраж. Оттуда снова раздался грохот, где-то, судя по звукам, выбили ещё одно окно.

— Мне нужно обратно, — слова звучали совсем невнятно. — Там мои…

Лучники развернулись в их сторону.

— Ложись! — выкрикнул Орсон, прежде чем стрелы засвистели в воздухе.

Он дёрнул девушку вниз в самый последний момент: стрела в опасной близости пролетела над её головой. Остальные отлетели от каменной стены пристройки и упали наземь.

Перед тем, как в двоих полетел новый залп, Орсон вломился в полуоткрытую дверь склада и втащил девушку за собой. Закрыл дверь на засов и утёр проступивший на лбу пот, который превратился в грязь, смешавшись с пылью. Он облегчённо вздохнул, хоть знал, что в безопасности они будут не долго: судя по звуку, мечники уже окружили склад — человек шесть, предположил Орсон. Схватил очень кстати попавшуюся под руку стремянку и поставил к открытому проёму, ведущему на крышу.

— Лезь наверх, живо! По крыше, через стену и в город!

— На крыше нас подстрелят.

Теперь она говорила куда чётче и осознанней. Орсон не понимал, как ей удалось ничего не сломать при падении.

В деревянную дверь ломились, и не было похоже, что та долго протянет.

Девушка взобралась по шаткой лестнице с непрочными, опасными ступеньками. Орсон был уверен, что его, в придачу с доспехами, она не выдержит, но решил попытаться.

Дверь сломалась и разлетелась в щепы. Орсон был близок к спасительному выходу, но ступеньки, одна за другой, начали проламываться под его ногами. Девушка крепко вцепилась в его плащ, и мужчина повис над полом. Она пыталась тащить, но это явно было ей не по силам.

— Пусти.

— Я вытащу тебя!

— Пусти!

Пальцы белели, плащ выскальзывал из рук. Орсон толкнул лестницу, когда стражник начал по ней взбираться, и, выругавшись, ударил другого по лбу стальной подошвой.

В миг руки девушки с неожиданной силой потянули его вверх, но ткань плаща готова была порваться, если кто-то ещё раз резко дёрнется.

— Через стену, дальше — по крышам, — твёрдо произнёс Орсон, выхватил запасной кинжал и перерезал плащ у основания; раздался треск, и мужчина звучно приземлился на ноги. Девушка что-то прокричала, но он не разобрал, что: его обнажённый меч скрестился с мечом рядового. Ещё трое, по бокам и сзади, бросились в атаку.

Стражники, полностью экипированные, стремительно окружали замок, за мечниками группировались лучники. Самым странным было то, что никто ими не командовал, и между собой они даже не перекликивались. Рик и Фелиция, оба с гордым видом, наблюдали за всем с балкона, увитого плющом. Принцесса торжествовала.

— Неплохо, Среброглазый? — надменно поинтересовалась она, теперь позволив себе обратиться к нему, как к равному. — Что скажешь теперь?

Рик руками упёрся в перила и равнодушно наблюдал за окружением Неспа.

— Думаешь, горстка стражников — угроза для Элиты? Ты смешна.

— Вам придётся убить каждого на своём пути: моих людей ничто не остановит.

— Что ж, пусть так. Однако, спешу заверить: с этой секунды род Бракентуссков навсегда утратил право на престол, и, если придётся, я возьму Вартон силой, — его взгляд заставил Фелицию вздрогнуть. — Посмотри вниз. Все они погибнут, по твоей вине. Чего ради ты жертвуешь их жизнями? Ради перемен? Ты не в своём уме, Фелиция!

— Замолчи! — рявкнула она, и на висках выступили вены. На балкон вбежал небольшой отряд. Семеро окружили Среброглазого, обнажив блестящие, острые мечи.

Рик даже не моргнул. Мельком посмотрел на них, и этого ему было достаточно, чтобы понять: эти люди себе не принадлежат. Спокойствие его разжигало гнев принцессы.

— В отличие от тебя, я — в своём уме! — продолжила она, не в силах сдержать эмоции. — А вот ты обезумел за тысячи лет, сидя в своей крепости! Ты, Среброглазый — зажившийся на этом свете старик! Ты — пережиток прошлого и проблема, которую никто не осмеливался устранить. Проблема, из-за которой Вартон, Бирмел, Мелифер и твой поганый Тувиам перестали развиваться, и мудро поступили Ничейные земли и Плавучий Город, отказавшись от твоей опеки. Ты — старый, уродливый корень, засевший намертво в земле!

Что-то устрашающе свистнуло в воздухе. Вокруг Среброглазого, окружённого стражниками, на короткий миг что-то блеснуло, описав ровный круг и пройдя сквозь каждого, а затем метнулось к принцессе. Это что-то, едва различимое, прошло сквозь стройное тело Фелиции и не остановилось перед камнем перил. Обернувшись, принцесса увидела как медленно съезжает ровно спиленная часть балюстрады и летит вниз. Она резко обернулась к Среброглазому, и в глазах её застыл ужас: семь стражников синхронно рухнули. Тела, невзирая на доспехи, разделились надвое и залили пол кровью. Сам Среброглазый неизвестно как успел выйти из окружения до того, как все они упали замертво, и ни одна багряная капля не попала на его одежду.

У входа появился ещё один мужчина. Золотое лезвие, длиной в полтора метра, покорно вернулось к нему и плавно вращалось возле согнутой в локте руки.

— Ты поторопился, — сказал Рик темноволосому мужчине среднего роста. Из приглаженной причёски на лицо упало несколько тонких прядей, лисьи глаза недобро блеснули. Он не ответил. Сейчас взгляд его был прикован в принцессе, которая дрожала от ужаса. Она съёжилась и отступила, когда Среброглазый двинулся к ней. Зная, что никаких увечий не получит, она всё равно зажмурилась и закрыла голову руками, когда он замахнулся.

— Развейся, — тихо произнёс Рик, широко взмахнув рукой от себя. Ладонь его прошла сквозь узкие плечи, и от прикосновения силуэт тут же стал расползаться, обратился в неясное цветное облако дыма, которое исчезло, подхваченное слабым ветром.

Лезвие застыло перед Константином в горизонтальном положении; он широко развёл руки, а когда плавно соединил их — смертельное оружие приняло облик золотого узорного шарика и опустилось на ладонь.

— Скверные новости, Среброглазый.

— Выкладывай.

— В замке скрывался Ментор, Беата ранена. Стражники атакуют, едва нас завидев.

— Где она?

— В коридоре перед покоями.

Рик достал из кармана кубик-артефакт, внимательно осмотрел. Он был почти полностью разряжен, и сможет перенести в пространстве только кого-то одного; поскольку переместиться вместе со всеми с помощью заклинаний Рик не может, он решил приберечь артефакт для себя.

Пока двое бежали к покоям чародейки, по пути всё чаще натыкались на убитых стражников. Под ногами хлюпали кровавые лужи; в ровно расчленённых грудах тел Рик узнал работу Константина, но ничего по этому поводу не говорил. Через пару минут они достигли колоннады перед гостевым крылом, и сразу же увидели Беату и Генри.

Женщина тяжело дышала, сидела неподвижно у треснувшей за спиной стены с вертикальной кровавой полосой. Висок разбит, одна рука переломлена словно сухая ветка, вторая посинела и распухла. Генри в поте лица творил регенерирующие заклинания и, предупредив, что будет больно, взялся за открытый перелом. Беата пронзительно крикнула.

— Как это произошло? — мрачно спросил Рик, глядя на искалеченные руки чародейки. Ни для кого не было секретом, что творить сложные заклинания без рук ещё сложнее, чем без языка. Беата держалась гордо, и, невзирая на боль, не проронила ни слезинки.

— Я подвела вас, — она виновато опустила голову.

— Сколько времени уйдёт на лечение? — Рик требовательно посмотрел на Генри. На кончике его носа блестела капля пота, щёки порозовели, а от напряжения на висках и на лбу выступили полосы вен. Ладони его слабо светились, соприкасаясь с рукой Беаты.

— Я не могу исцелять, как Лиана. Кое-как сращу кости, но, сами понимаете…

— Я сделаю всё, что от меня потребуется, — твёрдо произнесла Беата. — Я не обуза! Вы можете рассчитывать на мою магию!

— Перестань, — Генри потупил взгляд. — Сейчас помощь нужна тебе самой, если не хочешь остаться без руки.

— Я воспользуюсь твоим предложением, — сказал Рик, выдержав паузу. Все замолчали. — Ты должна перенести всех в Золотой город, по-другому нам не выбраться отсюда.

Вдруг Среброглазый вспомнил то, о чём забыл в этом хаосе, и голос его приобрёл стальной оттенок.

— Где Саша и новобранцы? Где, чёрт возьми, Эйра и Деми!?

Константин резко развернулся и собрался искать их, но Среброглазый остановил его. Чародей замер, вопросительно на него глядя.

— Будь здесь, пока Беата не сможет колдовать. Генри, через двадцать минут — как угодно, одна рука должна быть дееспособна. Встретимся у городских ворот, и, если я не найду остальных — подадим сигнал.

Рик оставил товарищей и пошёл в обратном направлении и, зайдя за поворот, остановился. Вид у него был спокойный, но волнение выдавали сжатые добела кулаки. Стена содрогнулась от мощного удара, который оставил после себя глубокую вмятину и трещины. Глаза цвета серебра, обрамлённые густыми ресницами, закрылись. Рик понимал, что времени на раздумья больше нет и нужно действовать немедля, потому как даже секунда может стоить жизни того, кто ему дорог. Вопрос лишь в том — чьей?

Рик прекрасно знал, что должен сделать. Он принял решение, когда оставил чародеев Элиты позади. Сейчас он возненавидел себя, а от сделанного им выбора — к кому отправиться на помощь, щемило в груди.

Он терпеть не мог, когда ситуация ставила его в тупик, заставляя выбирать между кем-то. Но он должен, и его чувства сейчас не значат ничего — хочет он того, или нет.

Жизнь последней nuem Ellen важнее прочих.

— Я приведу помощь! — отчаянно кричала Деми капитану стражи. Она почти вытащила его наверх, но мужчина перерезал плащ. «Только бы он выжил»- подумала она. Отбросив в сторону кусок ткани, она внимательно осмотрелась. Крыша пристройки почти вплотную упиралась в высокую каменную стену. Деми с лёгкостью могла её преодолеть, если бы не лучники. Вернуться в замок и искать остальных — невозможно: до витража ей не допрыгнуть, все входы и выходы взяты под охрану. Увидев, с какой высоты упала вниз, Деми скривилась от боли и чувства дежавю.

Ей сложно было поверить в то, что сейчас где-то Сарн и Креос сражаются с Ментором. Голос разума советовал убираться отсюда, пока есть шанс. Но позже Деми поняла, что не может просто сбежать и бросить тех, кто за неё рискует жизнями. «Нужно выманить Ментора», — заключила она, не совсем понимая, как именно свою идею воплотит в жизнь, и далеко ли сможет от него уйти.

Звук битого стекла. Вытянутое окно неподалёку от витража разбилось, и секундой позже из него выпрыгнул тёмный силуэт. В проёме Деми увидела фигуры чародея и воина — оба на ногах, и облегчённо вздохнула.

Разбитое стекло осыпалось на землю. Ментор исчез.

Деми почувствовала, как что-то эманировало за спиной; всплеск энергии был таким сильным, что даже она его ощутила, и узнала в нём телепортацию.

Кувырком влево она избежала захвата, сгруппировалась.

«Почему я такая медлительная!?» — прошлось эхом в её голове. Всю свою силу она направила к ногам и, прежде, чем Ментор набросился на неё, рванула с места. Не совсем понимая, почему он вдруг заметно замедлился, она увернулась от широкого удара нырком и бросилась к стене; оттолкнулась от крыши, высоко подпрыгнула, ухватилась руками и перемахнула через стену, после этого приземлилась и помчалась вдоль улицы мимо двухэтажных домов.

Рядом с ухом просвистела стрела и Деми, резко завернув за угол, скрылась из виду. Нужно было найти оружие. Ментор снова исчез, словно призрак, и теперь солдаты преследовали её — позади всё время слышался звон доспехов и стук стальных подошв по брусчатке. Петляя по лабиринтам узких улочек, Деми уже не знала, в какой стороне Несп и куда сейчас бежит.

Она не знала, как долго блуждает по городу. Тело её становилось всё более неповоротливым, грудь болела, воздуха не хватало. И остановиться — значит пойти на смерть: преследовавшие её стражники не останавливались ни на секунду, звон их доспехов и обнажённых мечей гнал вперёд. Деми оставалось лишь уповать на чудо.

«Налево. Прямо, метров на двадцать вперёд. Второй поворот после увитого плющом дома. Тупик! Снова назад. Налево, правый поворот. Между домами не протиснуться, наверху — небольшой прямоугольник неба. Дома одинаковы! Крутой спуск, дорога с выбоинами. Звон доспехов стал ближе. Очередной поворот, за ним — стена. Тупик. Проклятье!. Арка между домами, подъём и длинная улица. Дом, увитый плющом. Неужели я сделала круг? Плевать. За каждым поворотом — тупик. Прямо. Только прямо, другого пути нет. Ноги становятся ватными, лицо застилает пот. Жжётся, стекая на шею. Зараза!»

Улица заканчивалась крутым поворотом. Преследователи были совсем близко, но даже впереди звенела сталь. Пути назад нет.

«Поворот. Возможно, последний».

Впереди столпились люди, на Деми внимания не обратили; вот и шанс проскочить мимо. Стоп! Знакомый силуэт окружили солдаты; за спиной девушки длинная голубая коса, рука крепко сжимает тонкий меч.

— Эйра! — сорвалось с губ Деми. Голубоволосая откликнулась на зов и отвлеклась, и в этот миг солдаты разом набросились на неё.

— Конец, — обречённо подумала Деми и зажмурилась: солдатские мечи обратились против Эйры в свирепых рубящих и колющих ударах.

Вспышка света, громкий треск и звучный хлопок. Окружившие Эйру мужчины разлетелись в стороны, словно подбитые ногой камни, и один из них упал к ногам Деми. Доспехи его обгорели, глаза выпучились, из открытого рта пошёл пар. В нос незамедлительно ударил мерзкий запах палёных волос и плоти.

Деми подняла взгляд на Эйру; она согнулась, тяжело дыша. На дорожной одежде серого цвета виднелись кровавые отметины, но девушка была невредима. Правая рука сжимала тонкий, почти белого цвета меч; по светлому лезвию стекали, задерживаясь на острие, багряные капли, в свободной руке извивалась молния. Чародейка встряхнула рукой, словно сбрасывая воду, и искры тут же исчезли.

— Деми? — она долго всматривалась.

— В замке Ментор, капитану стражи нужна помощь!

Деми, поморщившись от отвращения, забрала меч из ещё тёплой ладони мёртвого стражника.

— За тобой хвост! — крикнула Эйра, завидев десять силуэтов в блестящих доспехах. Голубоволосая жестом велела бежать за ней; ловко взобралась на пожухлое дерево, перебралась на крышу дома. Деми устала и взбиралась не так быстро, как хотела. Как только коснулась крыши и поднялась на руках, стражник схватил её за ногу и рванул вниз. Деми упала лицом на острую черепицу и щекой протянулась по скату, и повисла на руках, схватившись за край. Эйра схватила Деми за запястье; в выброшенной вперёд руке сверкнула молния и соскочила с её пальцев. Разряд поразил мужчину, вцепившегося в Деми, и он разжал хватку. Разряд прошёлся и по зеленоглазой — тело на секунду свели судороги и она, удержавшись только благодаря Эйре, чуть не выронила меч. Придя в себя, она взобралась с помощью чародейки до того, как ещё один стражник схватил её за ногу.

— Нужно спрятаться, выждать, — Эйра перепрыгнула расстояние между домами. — К замку не пробиться, нам остаётся ждать сигнал.

— Какой сигнал?

— Скорее всего — столб света, сигнал сбора; нам просто нужно будет добраться до остальных. Чёрная вспышка — сигнал отступления. Надеюсь, его мы не увидим.

Деми старалась не отставать; стражники остались далеко: доспехи сковывали их движения, и за девушками они не успевали. Когда преследователи выбились из сил и остались далеко позади, Эйра нырнула в переулок.

— Сюда, — скомандовала она, спрыгнув на вымощенную камнем дорогу, и два силуэта скрылись среди светлых домиков. Краем глаза Деми заметила пристройку с навесом — идеальную для того, чтобы спрятаться: ни с крыши, ни с улицы их не заметят. Деми укрылась за выступом и села напротив Эйры, спиной опираясь о кирпичную стену.

— Досталось тебе, — с сочувствием произнесла чародейка, глядя то на сочащуюся кровью щёку, то на шею. Деми взглянула на грудь. Некогда белая рубашка облепила тело, пропитавшись потом и кровью; всячески избегая своего отражения в стёклах, девушка стараясь не представлять, как выглядит.

— Кто тебя так?

Взгляд голубоволосой снова остановился на шее. Деми усмехнулась и вкратце рассказала о Менторе, Сарне и Креосе и о капитане стражи, который, вероятно, уже мёртв.

— Если везение на его стороне и он обучен достаточно хорошо, он выживет. Уверена, новобранцы помогут ему; нам же, возвращаться обратно — значит идти на неоправданный риск. Деми, — Эйра сощурила веки. — Как выглядел Ментор, и что за заклинание он произнёс?

— Спроси что-нибудь полегче, — девушка задумалась. — Высокий, худой. С длинными мерзкими пальцами, рыбьими глазами и шрамом на лбу.

— А заклинание?

— Не помню. Кажется, заканчивалось словами «myura axt».

— «Myura?» — на лице красноокой застыл ужас, Деми кивнула.

— Что это значит?

— Это значит, что все мы влипли.

— Именно после заклинания стражники стали вести себя странно.

— Совсем как тогда, — прочла Деми по губам Эйры, и не совсем поняла, что она имеет ввиду.

Что-то громыхнуло; яркий столб света протянулся к небу, и девушки обрадовались.

— Не отставай, — Эйра глядела на плавно исчезающее мерцание.

Началась небывалая спешка. Помогая друг другу, они забрались на крышу чтобы лучше понять, куда двигаться; яркая полоса начиналась у городских ворот, и двое тут же побежали в нужном направлении. Чем ближе они подбирались к последней Мильфелской стене, тем больше становилось расстояние между домами, и прыжки требовали гораздо больше усилий. Когда остановились, чтобы отдышаться — на соседних крышах показались белые плащи стражников.

— Ложись! — крикнула Деми, когда лучники отпустили тетиву. Уйдя от стрел, девушки стали спиной друг к другу, приняв боевые стойки. Удивлённо переглянувшись, они поняли друг друга без слов и одновременно бросились на окруживших их противников.

Три стрелы были выпущены в их сторону, и все были молниеносно отбиты тонким, изящным клинком из белой стали. В то же время обычный солдатский клинок парировал сыплющиеся один за другим опасные, могучие удары, не позволяя врагу зайти чародейке в спину.

Первый лучник упал на колени и покатился вниз, схватившись за рассечённую шею, и секундой позже чей-то меч звонко ударился о черепицу. Эфес позаимствованного солдатского клинка ударил безоружного по виску, и мужчина кубарем покатился по скату. Ещё один приблизился к Деми и она, прогнувшись назад под широким ударом, ушла от следующего и вонзила меч стражнику в подмышку. Он закричал; Деми сильно толкнула его на двух нападавших, и те, не удержав равновесие, упали с крыши.

На пути Деми теперь было чисто. Осознав, что сделала, она выронила меч и несколько секунд смотрела на ладони. Предсмертный хрип человека напомнил, что сражение со стороны Эйры ещё не окончено, и она обернулась.

Столб света засиял ярче, заставил прищуриться, стерев чёткие очертания застывших фигур. По руке голубоволосой прошла молния. Последний лучник не успел вытащить стилет — так и замер, когда маленькая ладошка нежно прикоснулась к его груди. Через несколько секунд он камнем упал вниз, широко раскрыв уже ничего невидящие глаза.

Деми чувствовала себя паршиво. Шагнула вперёд, остановилась рядом с Эйрой; руки чародейки плавно опустились, и она, запрокинув голову, закрыла большие миндалевидные глаза.

Совсем рядом, широко раскинув руки на спине лежал юноша. От его бездыханного тела вниз по черепице стекала тёмная кровь.

— Отличная работа, — грустно сказала красноокая и снова затихла. Сердце Деми бешено колотилось, слова застревали в горле противным комом.

— Идём, — Деми тронула Эйру за плечо.

— Идём, — тихо согласилась она.

Больше никто не преследовал и не нападал, и началось что-то странное: все стражники бежали в ту же сторону, и словно не видели девушек.

Дома закончились, вместе с ними и жилые сектора. Утомлённые бегом, двое спустились на дорогу и побрели навстречу каменной стене мимо молодых деревьев. Впереди знакомые силуэты приобретали более ясные очертания.

Посреди главной дороги, рядом с выходом из города тучей столпились стражники, среди блестящих доспехов и белых плащей иногда серыми пятнами мелькали одежды придворных и слуг. Четыре фигуры окружили их — с левой стороны стоял Александр в вартонских доспехах, обнажив меч и держа в другой руке каплевидный щит. С другой стороны, у входа в сквер как гора стоял Креос, опустив вниз свой тяжёлый, длинный меч. Между воинами стояли Рик и Константин, рядом с рукой чародея плавно вращалось заколдованное лезвие. Деми с Эйрой переглянулись и побежали к ним со всех ног.

Среброглазый обернулся, услышав их. Широко раскрыл глаза от изумления, и сам побежал навстречу.

В полушаге от него зеленоглазая почему-то расплакалась; сильные руки привлекли к груди и её, и Эйру. Рик молчал. Склонив голову, он крепко обнимал обеих. Теперь Деми чувствовала себя в безопасности. Через минуту неприятный скрипучий голос привлёк всеобщее внимание.

— И что ты будешь делать, Среброглазый!? — насмешливо сказал Ментор, и голос звучал из самого центра толпы. Люди, тем временем, становились всё теснее друг к другу, образовывая плотное кольцо и укрывая собой высокого мужчину в чёрном плаще.

Рик не спешил отвечать. От отстранился, оставив руки на плечах Эйры и Деми и глядел на них поочерёдно, ища ранения. Эйра отвернулась. Деми поступила так же — не хотела, чтобы он видел разорванную щёку, а после заметила, что взгляд его остановился на шее. И отчётливо услышала, как скрежетнули его зубы, а рука на миг сдавила плечо невероятно сильно.

— Беата, — решительно сказал он, — обездвижь их.

Откуда-то справа выплыл хрупкий силуэт, выделяющийся чёрным пятном на светлом фоне домов и сооружений. В той же стороне, в тени могучего дерева Деми заметила Генри и Сарна, смертельно уставших, но не пострадавших серьёзно, и обрадовалась: капитан стражи был с ними. Только без сознания и в крови — своей и чужой, полусидел, спиной упираясь в ствол дерева.

Чародейка остановилась в двух шагах от Константина. Одна рука была зафиксирована шиной и выглядела жутко; вторую, заметно распухшую в кисти, она подняла перед собой ладонью вниз. Негромко произнесла чародейка странные слова, сила которых ощущалась лёгким покалыванием на коже, и секундой позже от руки её на каменную кладь упало сперва несколько капель, которые быстро превратились в струю чёрной, густой и зловонной жижи. Словно живая, она, подчиняясь воле заклинательницы, быстро подбиралась к столпившимся людям. Александр и Креос опасливо посторонились, не желая к ней прикасаться.

От гнилой вони, наполнившей собой воздух, Деми скривилась: так пахла Ядовитая Топь, и ничто другое.

Беата расслабила и опустила руку; созданное ею огромное, чёрное пятно покрыло собой всё под ногами людей. Секундой позже они все разом пошатнулись, пытаясь удержать равновесие, медленно увязая в зловонной луже. В сторону чародейки посыпались проклятия.

— Чёртова ведьма! — орал Ментор, пытаясь высвободить хотя бы одну ногу из вязкой жижи, но та только сильнее затягивала его; очевидно, он не ожидал, что Беата будет способна сотворить это заклинание, не менее опасное, чем кислота: чёрная субстанция не просто поглощала каждого — вдобавок ко всему она была порталом, который вёл прямиком ко дну Ядовитой Топи.

Константин посмотрел на Рика, ожидая приказа. В лисьих глазах горела жажда крови, лезвие набирало обороты.

— ОН сделал это? — Среброглазый качнул головой в сторону Ментора, глядя на расползшуюся на шее Деми кожу. Во зелёных глазах он увидел согласие. Вздохнув, он громко воскликнул:- Константин.

Чародей кивнул. Отвёл назад руку, и лезвие, набирая скорость, походило на тонкий диск. Беата отступила от него подальше.

— И ты лишишь невинных жизни? — не унимался Ментор, но голос его теперь не звучал столь уверенно. Рик оценивающе и с грустью посмотрел на людей, на их обращённые в пустоту взгляды.

— Я отпущу их, если позволишь мне уйти.

— Не отпустит, — резко добавила Беата. — Те, чей дух ему удалось сломить, навечно остаются в его власти, а разум их искалечен навсегда.

В тот же миг люди как будто проснулись, вышли из забытья. Тряхнули головой, приходя в чувства; панические возгласы появились несколько секунд спустя, когда они увидели, что увязают в топи. Кто-то вскрикнул, указал на лезвие Константина. Среди отчаянных криков и мольбы о помощи слышались обращения к Светлым Богам.

Константин снова обернулся, с нетерпением ожидая приказа.

Ладонь Рика закрыла Деми глаза так же, как и Эйре; девушку пробрала дрожь. Послышался страшный свист. Дикие вопли людей слились в протяжный хор, заглушающий собой все прочие звуки.

Крики быстро оборвались. Рик развернул Эйру и Деми спиной к груде тел.

— Уходим, — скомандовал он. Все молча потянулись в сторону Среброглазого.

Беата уже была готова прочесть заклинание и перенести всех в Золотой город. Саша с мрачным видом остановился с ней рядом, Сарн и Генри несли полуживого капитана стражи, Креос подошёл последним.

И только Константин не торопился уходить.

Выпущенная Беатой топь исчезла, будто бы её и не было, оставив беспорядочно разбросанные мёртвые тела на дороге. Не побрезговал чародей пройти прямо по ним в самый центр, и, отбрасывая в сторону лоснящиеся красным конечности и головы, тело Ментора не обнаружил.

— Ушёл, — прорычал он, и зашвырнул чью-то руку обратно в кучу.

— Как сказать, — безрадостно ответила Беата. — Ногами он был в топи. И пожертвовал ими, телепортировавшись отсюда.

Константин выдержал паузу. Успокоился, и, выровняв голос, хрипло спросил Рика:

— Что делать с Мильфелом?

— Зачистить, — коротко приказал Среброглазый.