Роза Иллиана

— Значит, видеть вас на троне не входило в его планы? — удивленно спросил Сантер. — Все думают, что это он постарался!

— Вы же сами там были. Разве не видели удивления на его лице, когда Зокора раскрыла тайну моего рождения? Недовольства я не заметила, но даже в тот момент он всё ещё смотрел в сторону двери, как будто кого-то ждал. — Она крепче прижала к себе шкатулку. — В конце концов, он всё же оказался прав. Она жива. А раз так, то, возможно, он прав и насчёт императора, и он тоже жив. Хелис говорит, что генерал Копья утверждал, будто уже встречался с ним. Он был тем учёным, который дал им ключ от портала, в конце концов приведший Лиандру и генерала к нам. Странно, — сказала она, нахмурившись. — Он назвал имя учёного, и я хотела что-то сделать… но забыла. Такое со мной нечасто случается.

Они всё ещё стояли на той улице. Сантер ещё раз внимательно осмотрелся, но всё вокруг казалось спокойным и безобидным.

— Что это теперь значит для нас? — тихо спросил он.

Дезина подняла на него свои зелёные глаза.

— То, что я покажу её дедушке, — ответила она с яркой улыбкой. — Это даст нам возможность поговорить о чём-то другом, кроме горячего железа! Скажите, Сантер, что вы почувствовали, когда увидели её? Когда она стояла так близко к нам? Что вы подумали?

— Она показалась мне странной.

— Разве вы не заметили её радушия? Теплоты?

Сантер пожал массивными плечами.

— Заметил, — признался он. — Но волоски на моём затылке встали дыбом, подсказывая, что она может быть совсем другой.

Глава 32. Кошмары

Ласка поднял взгляд на полотно Сольтара, на котором звезды сегодня были особенно великолепны. Большая Слеза Астарты была почти полной, а маленькая Слеза богини — лишь узким полумесяцем над горизонтом.

Скоро должна была наступить полночь, и в самом деле, он уже услышал вдалеке звон храмовых колоколов. У каждого колокола был свой звук: у одного глубокий звон, который, если находится достаточно близко, можно было ощутить в груди и костях, затем стальной звон из дома Борона и, наконец, стеклянный колокол Астарты, который ложился поверх звонким тоном. Хотя они ударили с разницей в один удар сердца, замирали они одновременно.

Дезина оказала ему незаметно услугу, или это постаралась старая башня, ещё полная подобной магии, так как когда Ласка покинул цитадель, он с изумлением обнаружил, что его одежда снова чистая.

Он подозревал, что эта была магия башни, тогда становилось понятно, почему Дезине никогда не приходилось стирать, и она всегда носила чистую одежду. К новому жилету добавился кожаный плащ с широкими отстегивающимися лацканами и высоким воротником, который он мог поднять до ушей и застегнуть сбоку. На боку висела рапира. О мече лучше было даже не заикаться, он был слишком тяжёл и медленен для Ласки. В руке он держал свою широкополую кожаную шляпу с длинным изогнутым пером, настолько новым, что оно ещё казалось совершенно жёстким.

Две седельные сумки, наспех прихваченные из конюшни Иствана, были набиты вещами, которые Ласка считал необходимыми в путешествии. В одной из комнат «Сломанного Клинка» на стене висело зеркало из хрустального стекла, которое отец Иствана взял в уплату. В него Ласка посмотрел на себя и остался вполне доволен. Если бы только он не упрекал себя за то, что предпринял такие усилия. И в то же время он боялся насмешек со стороны Марлы. В конце концов, он был Лаской, а не молодым барином из Алдана.

Старая крепость над гаванью давно превратилась в руины — это было одно из немногих мест, где ещё можно было увидеть следы землетрясения тысячелетней давности.

Высокая скала, на которой стояла крепость, была расколота мощным ударом, и значительная часть оборонительной стены тогда обвалилась. Остальная часть не только частично поднялась, но и слегка перекосилась.

Башня ещё стояла, хотя один её угол почти полностью отсутствовал, и внутри было пусто. Прочные стены некоторых пристроек и зала тоже устояли.

В большом зале находился камин, такой огромный, что в нём можно было бы зажарить вола, а за ним начинался потайной ход под землю, который вёл к ящерам и их золоту. Под ногами находились подземные ходы и залы, некогда великолепно оформленные и обставленные, а ныне смятые, потрескавшиеся и обвалившиеся, большие участки которых были затоплены водой.

Отчасти поэтому он оставил там часть золотых слитков: внизу было жутковато, а узкая тропинка, по которой можно было пройти только во время отлива, а в некоторых местах вообще ползком, была не только утомительной, но и опасной.

Ласка стоял перед старыми крепостными воротами, спиной к гавани, и ему была хорошо видна заросшая тропинка, которая вилась по склону и заканчивалась у старых ворот.

Марла пока не появлялась, но это не означало, что у него не было компании: на крепостных стенах медленно ходила туда-сюда призрачная фигура, то и дело поглядывая на море. Это была уже его четвёртая встреча с призраком. Легенда гласила, что человек умрёт, если увидит его, но Ласка не придавал этому значения. Скорее он считал его талисманом удачи, ведь каждый раз после встречи с ним он отчаянно нуждался в удаче. Возможно, ему стоит расспросить об этой сэре брата Джона. И раз призраки всё-таки существуют, что бы это могло значить?

То, что она улыбнулась ему и на вежливое приветствие Ласки ответила реверансом, смутило его.

Оставалось решить одну загадку: у правой арки старых ворот стоял железный котёл, наполненный раскаленными углями. Рядом с ним лежали длинные щипцы, но кому принадлежал котёл и для чего он предназначался, было неясно. Вряд ли его могло поставить туда привидение. Ночь была звездной, но холодной, и несмотря на то, что новый плащ не давал ему замёрзнуть, он был благодарен за тепло, хотя и задавался вопросом…

— Мне нравится перо, — услышал он позади себя улыбающийся голос Марлы и с проклятьем обернулся, заставив её широко улыбнуться. — Почему ты такой нервный?

— Я пообещал себе, что больше не позволю тебе удивить меня, — прорычал Ласка. — Мог бы поклясться, что в эти стены не прошмыгнёт даже мышь без моего ведома! А тебя только что точно здесь не было! — Когда её улыбка стала ещё шире, он сдался. — Ты опоздала, — с упрёком добавил он.

— Ты прав, — улыбнулась она, — примерно на десять мгновений, если верить колоколам. Она сдержанно засмеялась. — Хорошо выглядишь, Ласка, столько трудов только ради меня?

— Конечно, нет! — поспешно возразил Ласка. — Ты говорила о том, что мы поедем верхом, вот я и оделся соответственно.

— Да, — сказала она с усмешкой. — Я тоже поступила именно так. — Она покружилась перед ним. — Тебе нравится?

На ней было такое же, как на нём, раздельное посередине пальто для верховой езды с широкими лацканами, юбка-брюки из кожи, перчатки и маленькая шляпка с поднятой вуалью. Плащ был притален и подчёркивал стройность её фигуры, волосы были заплетены в толстые косы вокруг головы.

Внезапно Ласку охватило воспоминание о том, как он вытаскивал шпильки из её волос, и они чёрной рекой ниспадали на него. Семь лет назад у неё ещё не было серебреных заколок, и это означало…

— Разве мы не собирались поехать верхом? — хрипло спросил Ласка, преувеличенно оглядываясь по сторонам. — Тогда где лошади?

— Здесь, — ответила Марла, залезая в один из широких карманов своего плаща, чтобы продемонстрировать две статуэтки из чёрного камня, размером с большой палец, которые лежали на её ладони. Она слегка коснулась одной из них кончиком пальца. — Это — Борон, — сказала она с усмешкой. — Это видно по его гордой осанки… А это Астарта. Миниатюрнее бога битв, но в то же время более проницательная и ловкая. И немного застенчивая. Так мне сказали.

— Это кощунство, — заметил Ласка и всё же почти улыбнулся, настолько серьезно она представила ему маленьких лошадок.

— Это не моя вина, — с улыбкой ответила она. — Так назвал их бог… конечно, невежливо, но можно ли это считать кощунством, если это дело рук бога?

— Хорошая шутка, — признал он и теперь всё же немного улыбнулся. — Но где же настоящие лошади?

— Это настоящие, — ответила она, наклоняясь, чтобы поставить двух маленьких лошадок на старую мостовую. Она отступила немного назад и движением руки попросила его сделать то же самое, а затем прошептала что-то, что отдалось далёким эхом.

Перед его недоверчивым взором черные лошади начали расти, пока перед ними не предстали жеребец и кобыла, которые смотрели на них светящимися глазами. Дыхание их было огненным, зубы — хищные, а там, где должны были быть копыта, черные когти высекали искры из старого булыжника. Оба демонических коня были с уздечкой и седлом, с лева каждого седла крепились чёрные мечи. За седлами были пристегнуты вьюки и седельные сумки из дыма и кожи, а на лбу у обоих чудовищ рос чёрный рог, длиной в добрый фут, кончик которого зловеще светился.

Если бы Ласка не был Лаской, он бы сбежал ещё прежде, чем они до конца выросли, а так он цеплялся за то, что требовала от него его репутация: что ничто не могло его поколебать.

Когда Борон повернул к нему свою могучую голову и фыркнул огнём с шипением кузнечного горна, Ласка всё же был уже готов распрощаться со своей репутацией, и только осознание того, что этот зверь может бегать даже быстрее Ласки, удержало его на месте.

— Впечатляет, — признал он, гордясь тем, что его голос дрогнул лишь чуточку. — И… неожиданно.

Марла тоже сглотнула.

— Должна признать, что я тоже не представляла, насколько… внушительными они окажутся.

— Ты же заметила, что они демоны? — вежливо спросил Ласка.

— Не будь дураком, Ласка, — резко ответила она. — Я не связываюсь с демонами! Это сумрачные кони или кошмары, любой ребенок это увидит!

«Как будто это что-то меняет», — мысленно проворчал Ласка. Но его страх начал ослабевать, потому что не считая запаха, такого, словно они попали сюда прямо из раскаленного кузнечного горна, вели себя сумрачные кони не иначе, чем их смертные сородичи. Разве что Астарта принюхивалась к котлу с горячими углями.

— О, я совсем забыла, — сказала Марла, осторожно подходя к котлу, чтобы длинными щипцами взять один из раскаленных углей. Через мгновение сумрачная кобыла рванулась к нему, а когда Марла протянула ей уголёк, подцепила его острыми чёрными зубами и стала жевать со смаком, как сочное яблоко.

— Вот, — сказала Марла, жестом приглашая его подойти ближе и протягивая ему щипцы. — Накорми Борона.

Ласка так и сделал, и чуть позже, когда котёл опустел, Борон потёрся о него своей большой головой. Он был тёплым и почти таким же твёрдым, как металл, и всё же Ласка чувствовал, как под жёстким мехом играют мускулы. Когда Борон почти игриво толкнул его, даже он не смог сдержать смех.

«При таком раскладе он, пожалуй, сможет поладить и с сумрачными конями», — подумал он с весельем.

— Откуда у… — начал он.

— Откуда я взяла лошадей? — спросила Марла.

Ласка кивнул.

— Когда я очнулась ото сна с тем видением, я обнаружил их стоящими на алтаре.

— Ты спишь в своём храме? — удивлённо спросил Ласка.

Марла покачала головой.

— Нет, — отозвалась она, описывая руками нечто, размером с толстую книгу. — У меня есть только маленький домашний алтарь, примерно такого размера. — Она увидела его взгляд и ухмыльнулась. — Слишком мал для приличных кровавых жертвоприношений.

— Я кое-чего не понимаю, — признался Ласка. — Не считая храма Ворона, я ещё никогда не видел храм твоего бога, но слышал рассказы. Их объединяет одно: эти места ужасны и отравлены магией крови и тем, что оставляют после себя злые дела. Согласно многим рассказам, бог — это мужчина, которого почти не видно, поскольку он скрывается в клубящейся тьме. Когда я думаю о зле, я думаю о нём. — Он посмотрел на сумрачных коней, которые теперь казались ему такими же ручными, как пони. — Как он может быть таким, как ты его описываешь, если он — бог зла? Или он всё-таки не бог зла, и все просто неправильно его понимают?

Она пристально посмотрела на него.

— Только что это была не ирония?

Ласка покачал головой.

— Мы с тобой оба не безупречны, — тихо сказала Марла. — Но в отличие от тебя, я на долгое время потеряла гордость и совершала поступки, о которых теперь жалею или стыжусь. Жизнь в Аскире — тяжелый урок для таких, как мы. А когда я подумала, что должна бежать из трактира Иствана, было ещё тяжелее. Я слишком быстро привыкла к тому, что у меня есть тёплая постель и еда, за которые нужно было лишь подметать и учиться.

— Я… — с неловкостью начал Ласка, но она подняла руку и покачала головой.

— Суть в том, — продолжила она, — что я совершила много поступков, которые навредили мне. Я отправила семь душ к Безымянному, но даже Борон вряд ли стал бы привлекать меня за это к ответственности. Может до благородного господина мне не дотянуть, но я не безнадёжная.

Ласка снова набрал воздуха, чтобы заговорить, но взгляд Марлы остановил его.

— Но есть другие, — продолжила она. — Если захочешь найти, в гавани их навалом. Они злы, порочны, извращены и морально разложены. Но даже для них действует обещание богов, что есть тот, кому они могут поклоняться. Послушай, Ласка, — серьёзно продолжила она. — Война богов случалась уже и раньше. В то время бог тьмы был побеждён и уничтожен. Боги умирают очень редко, но произошло именно это: сам Сольтар убил его своим мечом. После этого боги столкнулись с проблемой: последователи Омагора всё ещё существовали. И они не хотели верить, что его больше нет. Это было до эпохи людей, но мы многое переняли у эльфов, в том числе и веру в то, что должен существовать бог зла. Вера создает богов, Ласка. Каждый убийца надеется на божественное благословение, каждый обманщик — аналогично. Таким образом в какой-то момент появился бы новый бог… который выступил бы против других богов, как это случалось уже много раз. Однако на этот раз боги выбрали одного среди своих, дабы он занял это место. Достаточно сильного, чтобы выдержать эти страдания… но который держался бы вместе со своими братьями и сестрами, пусть и немного в стороне. Эльфы называют его трусливым богом, но по сути он не такой.

Она погладила Астарту по чёрной шее и отпрянула, когда горячая морда оказалась слишком близко.

— Он — злой бог, каким ты его знаешь, Ласка, — продолжила она почти шёпотом. — Иногда он исполняет молитвы убийц и некромантов. Он также стоит в тёмных храмах и наблюдает, как люди приносят ему жертвы подобным образом. Что ещё хуже, он даже наделяет силой тех, кто верит в него подобным образом. — Она серьёзно посмотрела на него. — Скажи мне, Ласка, ты воровал, обманывал и убивал. Хороший ли ты человек?

— Я не убивал, — ошеломлённо возразил Ласка.

— А что насчет того парня, который преследовал Дезину? Он был больше и сильнее тебя, ты был ребенком, в открытом бою ты бы проиграл. Ты ударили его ножом в спину. Это не было убийством?

— Я должен был сделать это, чтобы защитить Дезину, — неохотно признал Ласка. — И ты это знаешь! — добавил он с упрёком.

— Может быть, и так. Но ты подкрался и вонзили свой кинжал в его сердце. Сколько тебе тогда было лет? Десять? Одиннадцать? Разве ты не понимал, что делаешь?

Ласка ничего не ответил, и она кивнула.

— Так скажи мне, ты хороший человек?

— Боюсь, что нет, — нехотя признал Ласка. — Но… я считаю себя таковым. Добро, которое я сделал, ведь тоже считается!

Она кивнула и слегка улыбнулась.

— Мне ты можешь объяснить, потому что я тебя знаю. Потому что я знаю, что ты совершаешь и добрые дела. Не потому, что это угодно богам, а потому, что это кажется тебе правильным. Но, скажи, если бы я знала только о твоих постыдных поступках и ничего о твоей другой стороне, каким было бы моё мнение о тебе? Не поверила бы я тогда в то, что ты убийца, обманщик и вор, чья душа уже безвозвратно принадлежит моему господину?

— К чему ты клонишь, Марла? — возмущённо спросил Ласка.

— Только к одному: представь, что существует бог, который виновен во всем, в чём его обвиняют. Во имя которого совершаются самые зверские преступления и ритуалы. Представь, что только об этих деяниях было бы известно… Был бы он богом зла?

— Для тех, кто знает только эту сторону, — да, - лаконично ответил Ласка. — Тогда у твоего бога есть и эта другая сторона?

— Я не могу рассказать, — ответила Марла с грустью в голосе. — Он так хочет.

Ласка долго смотрел на неё, потом кивнул.

— Что ты приносишь ему в жертву?

Она немного замешкалась с ответом.

— Сегодня я дала ему кровь, но только свою, — призналась она. — И лишь потому, что мне нужна сила, которую она мне даёт. Обычно это цветы или, — она смутилась, — засахаренные фрукты из Бессарина… если я покупаю их слишком много.

— Значит, на самом деле он не злой, — заметил Ласка, мысленно представляя, как она предлагает засахаренные фрукты своему богу, и эта мысль почему-то развеселила его. Конечно, у бога от сладостей живот не вырастит.

— Нет, Ласка, — возразила она. — Он злой. Именно это я и пытаюсь тебе объяснить: всё, что ты слышал о нём, в значительной степени правда. Но он не только такой: он, как никто другой, бог людей, и он такой же, как и мы: местами добрый, местами злой. Бог для тех, кто считает себя покинутым другими богами. — Она сглотнула. — Если бы мой господин не занял место Омагора, был бы другой. Тот, кто не встал бы на сторону троицы.

— Это та сторона, о которой ты говоришь? — задумчиво спросил Ласка.

Она ничего не ответила.

Ласка почесал голову.

— Но зачем ему это делать? Зачем быть богом зла, если он не хочет им быть?

— Он — бог людей. Неважно, злые они или нет. — Она слегка улыбнулась. — Однако преимущественно он занимает место Омагора, чтобы тьма никогда больше не смогла восстать против света. По крайней мере, так я поняла. Таков был план.

Ласка кивнул.

— В этом есть смысл.

— В самом деле? — удивленно спросила она.

— Да, — кивнул Ласка. — Это как если бы агент имперской секретной службы руководил гильдией воров. Ему приходилось бы допускать свершение преступлений, но он мог вмешиваться здесь и там таким образом, чтобы ущерб не был слишком большим.

— Я не думала об этом в таком ключе. Но ты прав. Вот только гильдии воров не существует, — ухмыльнулась она. — Но спасибо тебе, Ласка, что поверил мне. И ещё за то, что можешь мне верить. Это сильно его тяготит.

— Что совсем меня не удивляет, если всё так, как ты говоришь. — Ласка поднял глаза на Борона, который терпеливо его ждал. — Что мы собираемся делать дальше? — нерешительно спросил он.

— Мы должны побывать в двух местах. В одном мы должны спасти душу, в другом — забрать, чтобы эта маэстра могла выжить. Эти две вещи связаны между собой. Как мы туда попадём, я не знаю, но знают эти двое. Они отвезут нас туда. Но мы оставим следы, в другом мире, потому что мы проедем через сны людей. Завтра люди будут рассказывать друг другу о сне, в котором они видели, как скакали сумрачные кони. Мы увидим то, что населяет сны людей… но не добрые, а те, что пронизаны страхом и ужасом. — Она обхватила себя руками, как будто замёрзла. — Мы проедим через их кошмары, Ласка, — продолжила она шёпотом. — Хуже того, мы будем переживать их как реальность. Вот для чего эти кони — они единственные, кто сможет провести нас через тёмные сны невредимыми.

— А если я выпаду из седла? — осипшим голосом спросил Ласка.

— Лучше проследи за тем, чтобы этого не случилось, — ответила она, сглотнув. — Иначе потеряешься во сне.

— Через кошмары мы направляемся в неизвестный тебе пункт назначения, но кони знают куда ехать, — подытожил Ласка. — Это всё?

Она кивнула.

— Хорошо, — решительно сказал Ласка. — Тогда чего мы точим ещё здесь? — Он ухватился за рукоятку седла и подтянулся, даже сумев с первой попытки вставить ноги в стремена. «Земля слишком далеко», — с тревогой подумал Ласка, а затем испуганно поднял глаза. Вокруг него выросли стены, разрушенная крепость вновь обрела свой прежний облик. Ночь стала темнее, а с крепостных стен раздался крик. Ласка ещё увидел, как старуху зарезала молодая женщина и толкнула с высоты… но в следующее мгновение сэра вернулась, снова идя по крепостной стене, а молодуха уже опять подкрадывалась к ней.

— Ей тоже сниться сон, — потрясенно отметил Ласка, в то время как Борон нетерпеливо загарцевал под ним.

— Да, — тихо согласилась Марла, которая теперь тоже села в седло. Снова раздался этот крик. — Постоянно один и тот же. Давай уже поедим.

Ласка кивнул, под когтями Борона взлетели искры, и ночь превратилась в темноту и дым.

Глава 33. Простые развлечения

Сквозь деревянную решетку Бликс наблюдал, как ворота, ведущие на террасу храма, всё дальше и дальше остаются позади. Волы были всё такими же неповоротливыми, как и раньше, так что это происходило не особо быстро.

У него было время осмотреть Лассандаар. После холодной воды воздух сначала показался ему теплым, но теперь он, как и остальные, ужасно мёрз. «Они были жалкими, а теперь ему ещё придётся благодарить за это пирата, иначе враги не поверили бы в обман с рабами», — с горечью подумал Бликс. Он посмотрел в сторону козел, где пират сражался с волами. Если только этот мерзавец всё-таки не собирался их продать! Какой смысл предавать их только ради того, чтобы спасти четверых? Он бы задал пирату этот вопрос, но не сейчас, когда столько глаз всё ещё подозрительно смотрят на них.

Была ещё глубокая ночь, и улицы были пустынны, если не считать патрулирующих групп из двух солдат. Страшный рёв потряс воздух, заставив вздрогнуть всех, не только пленников в клетке, но и пирата на козлах, который начал ругаться, когда волы, ещё минуту назад такие медленные, вдруг стали необычайно резвыми и побежали, спасая свою жизнь. Только с большим трудом пирату удалось обуздать животных.

Справа возвышалась крепостная стена с бойницами, в ней были открытые ворота. Когда повозка работорговца со стуком проехала мимо, майор Меча разглядел через них широкий двор, а в нём, наряду с множеством палаток, четыре клетки из армированного железом дерева. В трёх из них двигались огромные тёмные тени. На воротах защитной стены майор Меча увидел сразу двух этих проклятых богом вартрамов, которые следили взглядом за повозкой работорговца.

Планировка самого города была аккуратной, с удивительно широкими улицами. Она не разрасталась, а была тщательно спланирована с самого начала, по крайней мере, здесь, в центре. Широкая площадь, по которой они сейчас ехали, была расположена перед храмом и с четырёх сторон окружена большими трактирами. Многие дома были построены из камня, а большинство даже покрыты шифером. Большой фонтан в центре площади был богато украшен сценами из книги богов, а на отходящей от площади улице с двух сторон стояли статуи. Большое здание впереди должно быть было весовой станцией. И в самом деле, там висела вывеска с изображением весов и колеса повозки.

Может, Лассандаар и не был велик, но всё, что он видел, свидетельствовало о большом богатстве. «Неудивительно, ведь в городе был храм, чудесные купальни и он располагался на важном торговом пути. Так почему он недолжен быть богат?» — подумал Бликс.

Но, кроме солдат чёрного легиона, на улицах никого не было видно, и ни за одним окном не горел свет. Даже окна трактиров были темны и забаррикадированы.

Старая Энка, снова демонстрирующая своё уродливо, сидела в другом углу клетки и, казалось, спала, но за прикрытыми веками Бликс видел, как блуждают её глаза и внимательно всё осматривают. Теперь Бликс посмотрел на светловолосую девушку-барда, которая сидела в углу клетки, обхватив себя руками, и тихо плакала. Затем перевёл взгляд на Анлинн, которая вопросительно посмотрела на него в ответ, широко распахнув глаза.

Между прочно соединенными деревянными прутьями, из которых состояла клетка, не смог бы пролезть даже ребенок, но лиса вполне. На мгновение Бликсу пришла в голову идея предложить ей попытать своё счастье, но потом он едва заметно покачал головой — без плана это не имело смысла.

Но здесь присутствовал кое-кто, у кого явно был план.

— Пират, — тихо позвал Бликс. — Можете назвать причину, почему бы мне прямо сейчас не свернуть вам вашу тощую шею?

— Не считая прутьев клетки? — спросил Кровавый Маркус в ответ и выругался, когда рогатые твари снова заартачились. Хотя они уже не бежали так быстро, но теперь совсем не хотели подчиняться поводьям.

— Не считая прутьев, — прорычал Бликс. — Они не смогут защищать вас всегда, и вы это знаете!

— Успокойтесь! — прошептал пират, настороженно глядя на двух солдат, которые теперь приближались к ним. — Я просто пытался пошутить.

— Тогда вам нужно ещё много упражняться в этом искусстве, — с негодование промолвил Бликс. — Что вообще всё это значит?

— Возможно, вы уже немного знаете маэстру, — прошептал пират. — Оставь я всё так, она бы не сдалась. Если бы вы вылезли из бассейна и успели немного восстановить силы, случилась бы потасовка. У вас самих есть повод быть благодарным мне, потому что вы истекли бы там кровью. Остальные даже успели бы сбежать из храма, но к тому времени была бы объявлена тревога. Посмотрите вперёд, майор Меча…

Ещё до того, как увидеть их, Бликс услышал топот, а затем факелы и фонари за головами волов. Пират направил тяжёлую повозку к обочине и упёрся в тормозную балку, и они впятером молча наблюдали, как вторая половина вражеской роты марширует ровными рядами по широкой дороге. «Еще пять сотен человек», — потрясённо подумал Бликс. Теперь их уже тысяча. Майор сдержанно выругался. Даже с пятью сотнями противников небольшой план, который он придумал на крайний случай, был более чем смелым; теперь же, при таком превосходстве в численности, он вряд ли мог удаться.

В середине процессии на спине чудовища восседал дрессировщик. Чудовище, подобное тому, что было убито благодаря молнии Лиандры. Оно тянуло большую, тяжелую повозку.

Рядом с ней шли два тёмных священника. Что было в повозке, разглядеть не удалось, но ничего хорошего это не предвещало.

— Они устали, проделав долгий путь, — прошептал пират. — Но в моём видении они были не настолько утомлены, чтобы проигнорировать сигнал тревоги. Маэстра в любом случае попала бы в плен, однако из вас никто бы не выжил, даже тёмная эльфийка, сражающийся за вас.

— Это только ваши слова.

Пират кивнул.

— Именно так бы всё и случилось.

— Вам-то откуда знать? — хрипло спросил Бликс.

— Я подумывал о том, чтобы присоединиться к вам, когда мы встретились по дороге в старую сторожевую башню. И если бы присоединился, то случилось бы именно это, поэтому я воздержался от попыток убедить маэстру. — Он на мгновение оглянулся на Бликса. — Откуда бы я ещё узнал о капитане Яноше и водяном драконе? Кстати, я сам умер бы ещё у ворот храма. Конечно, участь получше, чем лишиться души на алтаре, но всё равно не та, которой я желаю. Поэтому я вернулся и взял повозку после того, как вы ушли. — Он пожал своими тощими плечами. — Это была самая лучшая альтернатива, которую я смог придумать. Так как мои видения показали, что маэстра сможет высказать мне свои претензии. Да так, что у меня останется всего лишь один выход, если я хочу выжить. Иногда она может быть очень злой.

— И что будет теперь? — спросил Бликс, решивший пока верить этому человеку. Пока что! Однако доверять он ему не мог.

— В тот момент, когда маэстра отдаст приказ повесть меня, мы будем находиться в лагере легиона, и на вас будут снова одеты сверкающие доспехи. — Он оглянулся через плечо на Бликса. — Я думал, что доспехи легионеров тяжелее?

— Это новые доспехи, — возмущенно прорычал Бликс. — Я имел в виду, что с нами случится… сейчас?

— Я не знаю, — признался пират. — До следующего решения ещё пару дней, а мой талант показывает только те обстоятельства, которые угрожают моей жизни. Поэтому я тоже могу делать только выводы. Однако я и без таланта знаю, что произойдёт, если я сейчас вскочу и прокричу «ура» за империю. Но даже я не настолько глуп, чтобы потом продолжать идти по этому пути! Для это талант не нужен, верно?

— Значит, мы возвращаемся в лагерь моей роты.

— Я тоже пришёл к такому же выводу, — высказал своё мнение пират. Он посмотрел в сторону марширующих солдат. — Я не понимаю, — тихо признался он. — Посмотрите на них, ни один из этих парней не произнёс ни слова! У меня тут в клетке лежат почти голые красавицы, а эти парни даже не смотрят в их сторону. Никогда бы не подумал, что солдаты могут настолько устать!

Маркус был прав. Тёмные солдаты маршировали так, словно это было их единственной мыслью. Если они и взирали по сторонам, то только для того, чтобы осмотреть дома и крыши. Повозку тоже, но ни один взгляд не задержался на светловолосой девушке-барде. Или на Анлинн. Или был зачарован уродством старой Энки.

Когда маршировала рота Бликса, в её рядах редко царила тишина. Люди постоянно ругались, хулили богов или отпускали грубые шуточки. Эта мысль почти заставила его тосковать по дому.

Конец длинной шеренги приблизился, и пират снова пришпорил волов.

Бликс оглянулся на солдат и почувствовал неопределённый ужас. Цель учений состояла в том, чтобы сформировать подразделение из сотен человек, и имперские войска хорошо с этим справлялись. Но то, что он увидел здесь, шло ещё дальше. Ни один из солдат не сбился с шага, как будто эти ноги направлял один разум, а не пятьсот марширующих вместе.

Вскоре они достигли ворот, где сержант вышел вперёд и потребовал документы, а затем внимательно осмотрел рабов. Взгляд на старую Энку заставил его вздрогнуть и пробормотать непонятное ругательство. Он почти поспешно вернул бумаги пирату и велел мужчинам у ворот поскорее открыть их.

Повозка прогрохотала мимо, и стены города постепенно остались позади.

«Для небольшого городка Лассандар был хорошо защищен», — признал Бликс. Стены, аккуратно выложенные из камня, были высотой в три человеческих роста. Также его окружал ров с водой. Из воды торчали тёмные штыри, советуя выбрать другой путь.

— Как нам добраться до вашего лагеря? — спросил пират у майора Меча.

— Там впереди, за холмом с виселицей и позорными столбами, должен находится торговый путь. Свернёте там направо.

Вонь, исходившая от холма с виселицей, была гораздо сильнее, чем в клетке. Три балки были на высоте соединены в треугольник, и на них вплотную подвешены изуродованные тела. Повсюду сидели вороны, с сонным любопытством разглядывая повозку. А возле холма грудой лежали трупы, терзаемые целой сворой диких собак. Треск костей был слышен издалека. Только одна из собак ненадолго подняла голову, прежде чем вернуться к еде.

Все молчали, пока эта сцена не скрылось за холмом. Затем майор Меча прочистил горло.

— А что насчёт остальных? — спросил он пирата.

— Когда маэстра захочет меня повесить, вы и здоровый парень блондинки будете в поле моего зрения. Насколько я могу судить, это случится после сражения. Ваши прекрасные новые доспехи были немного помяты, и у вас была повреждена рука. А ещё там присутствовала высокая седая женщина в таких же доспехах. Ваш друг Герлон захочет меня спасти, но ему самому будет плохо. Не знаю, что с ним случилось, но в видении его мучают дикие судороги, а глаза бегают туда-сюда. Маэстра… — Пират сглотнул. — Должно быть, она сильно пострадает и будет винить в этом меня. Похоже, военачальник обожает орудовать острыми клинками. Но она будет жить… и я надеюсь, сэр майор, что вы выполните условия сделки, и спасете мою худую шею. Потому что только вы сможете переубедить её.

— И что же у нас будет за сделка?

— Видите ли, в этом и заключается проблема, — обеспокоенно промолвил пират. — Я сам не знаю. Во время видения я лишь думал, что вы у меня в долгу, но не о том, почему.

Зиглинда медленно подняла голову и вытерла покрасневшие глаза.

— Вы упомянули моего парня? — спросила она хриплым голосом.

— Капитана Яноша, да, — подтвердил пират.

— Значит, он ещё жив?

— Я видел, как он там стоял, — ответил Маркус, пожимая плечами. — Поэтому предполагаю, что он всё ещё будет жив. А вот вас я не видел. Поэтому вам следует проявлять осторожность.

— Но… — выдохнула Зиглинда, распахнув глаза и не обращая внимания на эти последние слова. — Как такое возможно?

— Спросите его сами, — предложил пират. — То, что приходит на ум мне, не имеет никакого смысла.

— И что же приходит вам на ум, пират? — теперь сердито спросила Анлинн. — Не мучайте её, держа в неведении!

— Я слышал, как кто-то сказал, что он надул дракона, — слегка раздраженно ответил пират. — Ну что? Теперь вы поняли больше?

Когда Лиандра открыла глаза, она сначала не поняла, что изменилось, но потом сообразила: ей больше не было больно. В место этого она обнаженная лежала на жестком столе, связанная крепкими ремнями. Особой свободы движений у неё не было, она могла лишь немного приподнять голову и осмотреться. Должно быть, это была одна из молитвенных комнат, которые можно найти в любом большом храме, только кто-то сбил фрески тяжелым молотком, так что на стенах не осталось ни одной сцены из книги богов.

Её запястья и лодыжки были заключены в широкие золотые оковы, ещё одна обхватывала шею. От них отходили тонкие цепи и соединялись где-то под столом, на котором она лежала. Цепи не предназначались для того, чтобы удерживать её. Для этой цели лучше подходили широкие кожаные ремни, которыми её связали. Но неприятное ощущение в голове дало объяснение этим золотым кандалам. Они предназначались для того, чтобы лишить её доступа к магическим способностям.

Тёмные пятна на стенах и запах старой крови заставили её опасться самого худшего, но сейчас она была здесь одна.

Помимо стола, на котором она лежала, был ещё один стол, поменьше, на котором стоял аккуратно изготовленный ящик из полированного дерева.

Комнату освещали два фонаря, но кроме испорченной штукатурки и пятен крови больше ничего не было видно. Лиандра приподняла голову и осмотрела себя, обнаружив то, о чём говорило ей её тело: от всех травм и царапин, которые она преобрела за последние несколько дней, не осталось и следа.

Она услышала, как позади открылась дверь, но лежала к ней головой, так что не могла видеть, кто пришёл. Всё же её догадка оказалась верной, так как над ней склонился военачальник Корволус, внимательно её разглядывая.

— Вижу, что наши священники в очередной раз впечатляюще продемонстрировали свои способности, — с удовлетворением промолвил военачальник. — Это вызывает у них недовольство, — продолжил он свою беседу. — Они гораздо лучше умеют причинять боль, а не снимать её, но это всё равно впечатляет, вам так не кажется?

— Я не знаю, что вы замышляете, — прошипела Лиандра. — Но вас постигнет та же участь, что и Целана!

— Да, Целан, — ухмыльнулся военачальник. — У него была идея, что вас можно переубедить, переманить на нашу сторону, в надежде произвести впечатление на моего отца. Что ж, вы лучше всех знаете, каким был результат.

— Вас ждёт то же самое.

— Вы воистину не в том положении, чтобы угрожать, но если вам от этого легче, валяйте. Позвольте мне поделиться с вами нашим планом: мы привезли сюда портал и ещё сегодня установим его. Как только он будет готов, я передам вас отцу в добром здравии и без единой царапины.

— Хорошо, — сказала Лиандра. — Я уж боялась, его будет трудно найти!

— Ах, — ухмыльнулся он. — Его вы тоже хотите убить? Что ж, это будет непросто, но если вы сможете, я буду по гроб вам благодарен. — Он подошёл к ящику, стоявшему на другом столе, и открыл крышку. — Забудьте о Целане. Я — сторонник более простых удовольствий. — Он достал матово поблескивающий нож, полностью сделанный из металла, и лезвие было в три раза короче рукоятки, но острие блестело в свете фонарей. — Я просто хочу услышать ваши крики.

— Я не окажу вам такой услуги, — пообещала маэстра, и если бы взгляды могли убивать, военачальник предстал бы перед Сольтаром здесь и сейчас. Или перед своим мёртвым богом. А так лишь блеснули цепи.

— Тогда бы вы стали первой, — любезно поделился он, подходя к ней. — Вся прелесть в том, — продолжил он, нанося ей первый порез, — что предела не будет. Я могу наносить этот порез снова и снова, и каждый раз сталь будет целовать нежную, нетронутую кожу. — Он провел кончиками пальцев по порезу и показал ей кровь, а затем с наслаждением слизал её. — Посмотрите сами, — продолжил он тем же дружелюбным тоном, — рана уже снова закрывается. — Он взглянул ей в глаза. — Ах, — просиял он. — Я вижу, теперь вы понимаете, что произойдёт.

Лезвие снова порезало её, заставив с шипением вдохнуть.

— Вы пожалеете об этом, — выдохнула она, в то время как он резал её бедро, заставляя дрожать.

— Я так не думаю, — ответил военачальник, снова приставляя лезвие к коже. — Вы можете попытаться сдерживать крики, — предложил он. — Но я получаю удовольствие и от вида вашей ломки. От вида того, как вы пытаетесь сопротивляться… только чтобы потом сдаться! До сих пор все боролись напрасно, но если вы сильно постараетесь, я более чем готов принять вызов.

— Безымянный тебя побери, — с трудом выдавила Лиандра, чувствуя, как начинает потеть, и стараясь не поддаться нарастающей панике.

— Ругайтесь на меня сколько влезет, — предложил сын императора-некроманта. — Не стесняйтесь проклинать вволю. Между тем, мне доставит удовлетворение тот факт, что мы оба знаем, что это всего лишь пустые слова. — Он наклонился над ней и показал ей окровавленный нож. — Давайте посмотрим, как вам это понравится…

Когда раздался первый крик, двое охранников за дверью переглянулись.

— Это заняло много времени, — сказал один из них под впечатлением. Другой зевнул.

— Думаю, он действует медленно. Он сказал, что хочет получить от этого удовольствие.

Раздался ещё один приглушенный крик, на этот раз более продолжительный.

— Очевидно, так и есть — согласился охранник, теперь тоже зевая. — По крайней мере, она не такая громкая, как последняя, от которой у меня звенело в ушах.

Глава 34. Снежный Волк

Кошмарная поездка верхом продолжалась вечность. Сначала Ласка не знал, куда смотреть и как контролировать свой страх и панику, но потом, через некоторое время, когда с ним ничего не случилось и он всё ещё крепко сидел в седле, он понял, что можно привыкнуть ко всему, и весь ужас стал одним большим целым, пока он уже почти не различал отдельных сцен. Кроме того, сумрачные кони скакали не по твердой земле, а через сны людей. Но отдельные образы оставили неизгладимый след в его памяти, например, молодая женщина, держащая новорожденного над краем колодца, а потом бросившая его туда, в то время как мужчина стоял на коленях рядом с ней и горько плакал. Или горшок с молоком, в котором вооруженный воин тщетно боролся с водоворотом, тянущий его на дно.

Красивая женщина, идущая по людной улице и при каждом шаге теряющая ещё один предмет одежды, в то время как все указывали на неё пальцем и смеялись. Мужчина, рука которого застряла в сундуке с деньгами, и он пытался вытащить её, когда подошли охранники… Но большую часть увиденных им сцен он не понимал. Он недоумевал, что в них такого угрожающего. А также образы, которые, казалось, вообще были не в тему; так, они проехали через гостиную, тёплую и светлую, в которой молодая женщина пряла лён, а у её ног спала собака.

Большинство людей во сне не смотрели наверх и не замечали их, лишь раз или два их увидели, после чего сон в основном рассеивался. Когда это происходило, лошади скакали быстрее. Что произойдёт, если они застрянут в распавшемся сне, Ласка даже не хотел представлять, поэтому просто цеплялся за жёсткую гриву Борона и молился, чтобы этого не случилось.

Наконец лошади замедлили ход и остановились. Они находились в большой тёмной пещере, путь перед ними преграждало глубокое ущелье. За ним возвышалась чёрная крепость, занятая имперскими солдатами. Через широкое ущелье был перекинут разводной мост, и, не считая того, что солдаты подготовили баллисту и, очевидно, напряжённо следили за местностью, пока ничего не происходило. Потолок пещеры был таким низким, что давил на сознание, а со сталактитов над ним капала вода ему за шиворот. Учитывая, что это сон, вода была слишком холодной, слишком влажной, слишком реальной.

— Что случилось? — прошептал Ласка, которому всё это не нравилось.

— Не знаю, — так же тихо ответила Марла. Её смуглая кожа была бледной, а по глазам он увидел, что некоторые ужасы этой поездки потрясли и её. — Я знаю только, что в планы не входило задерживаться здесь!

Ласка попытался подстегнуть своего коня, но Борон лишь повернул свою могучую голову к нему, словно спрашивая, что он намерен делать.

— Нам спешиться? — тихо спросил Ласка.

— Внутри сна? — Марла затрясла головой так сильно, что её чёрные волосы разметались. — Если мы потеряем поводья, то никогда не выберемся отсюда!

Впереди что-то отделилось от камня и приблизилось. Только факелы на бойницах подземной крепости давали слабый свет, поэтому Ласка не сразу смог разобрать, что именно так неторопливо приближается к ним.

Это был волк, размером с лошадь, старый, седой, немного хромой на одну лапу. Он остановился перед ними и посмотрел на них жёлтыми глазами, затем изменил свою форму и превратился в человека. На нём была набедренная повязка, в руке мощный кузнечный молот, а руки и ноги украшали широкие кожаные ремни. Волосы его были льняного цвета, а ярко-голубые глаза разглядывали жрицу Безымянного и вора.

Он был так высок, что, хотя они сидели в сёдлах, он находился на уровне их глаз. «Варвар», — подумал Ласка, хотя и немного высоковат.

Мужчина поднял тяжёлый молот и направил его на Ласку. Серый металл молота был покрыт инеем, и по нему пробегали голубоватые искры. В последний раз Ласка видел такие искры, пляшущие по коже маэстры и королевы.

— Ты можешь пройти, — сказал варвар. А вот ты, — молот взмахнул в сторону Марлы, — не имеешь права находиться здесь. Это не царство твоего господина.

— Мы находимся внутри сна, — вежливо ответила Марла, пытаясь вразумить его. — Так что это его царство.

— Та, что видит сон, принадлежит мне, — возразил мужчина.

— А вы кто? — спросила Марла.

— Я — Снежный Волк, — ответил человек, показав острые зубы. — Уже с незапамятных времен. Эльфы поклонялись мне и те, кто был до них. Это мое царство. — Он посмотрел через плечо в сторону чёрной крепости. — Они не хотят признавать этого, приходят сюда, как будто всё принадлежит им. Мой народ они могут подчинить себе, но не зиму. Я всегда возвращаюсь назад. Я…

— Я поняла, — сухо оборвала его Марла, отчего искры, бегающие по молоту стали ярче, когда мужчина, нахмурив брови, посмотрел на неё. — Твоё время вышло, Волк, — холодно продолжила она. — Сегодня ты спишь, и только твоё холодное дыхание возвращается из года в год. Ты здесь только потому, что кому-то снишься.

Ласка резко вдохнул, совсем не уверенный в том, стоит ли злись того, кто считает себя богом. И кто, возможно, действительно им является.

На мгновение показалось, что мужчина вот-вот поднимет молот против Марлы, но потом он лишь рассмеялся и покачал головой.

— Я и забыл, что он всегда выбирает того, кто следует по его пути. Он всегда был умным… но он не рассказал тебе всего.

— А он должен? — язвительно спросила Марла. — То, что мне необходимо знать, он говорит мне.

— Ещё несколько лет назад твои слова оказались бы правдой, — весело ответил бог. — Но совсем недавно один проклятый покусился на меня, и я пробудился. То, что я проснулся не до конца, вы обязаны этому генералу Копья. Хотя он протопал по моей постели, как легион!

— Как это? — спросил Ласка, прежде чем успел обуздать своё любопытство.

— Он оказал мне услугу, бросив того проклятого в поток миров. Что касается тебя, жрица, то сейчас время конфликта между богами, ты уже забыла?

— Мы торопимся, Волк, — отозвалась Марла. — Между нами нет конфликта. Так почему же ты преграждаешь нам путь?

— Ты единственная из слуг своего господина, к кому это относится, — ответил блондин. — И всё же я не передумаю, ты здесь не пройдешь.

— Я следую воле своего господина, — невозмутимо ответила она. — Если вы хотите развязать с ним вражду…

— Кто сказал, что я этого хочу? — перебил её бог. — Он хочет, чтобы я оказал ему услугу. Так и быть, взамен ты сослужишь мне службу, тогда сможете пройти. — Он наклонил голову и посмотрел на жрицу Безымянного сверкающими жёлтыми глазами. — Две услуги, — добавил он. — Одна из них — это проявление уважения, которого я заслуживаю.

— Простите, — быстро сказала Марла. — Я считала вас лишь персонажем сна.

— И всё ещё так думаешь, — заявил мужчина, покачав головой. Когда он продолжил, в его голосе прозвучало презрение. — Я формирую мир своим дыханием, маленькая жрица. Если ты хочешь, чтобы я полностью пробудился и покрыл мир своим дыханием, похоронив раздоры и разногласия людей под ледяным панцирем, то только брось мне вызов.

Когда он заговорил, в его голосе зазвучало эхо, заставившее Ласку вздрогнуть. Мороз также покрыл пещеру вокруг них, а дыхание лошадей превратилось в пар. Каким бы толстым не было его новое пальто, оно всё же не смогло уберечь Ласку от холода, который усиливался с каждым мгновением. Теперь даже бока лошадей начали покрываться паром, когда иней задерживался на их горячих телах. — Твоему хозяину лучше не злить меня, — прорычал Снежный Волк. — Возможно, ему ещё понадобится моя помощь!

— Простите, — снова попросила Марла. — Я буду стараться изо всех сил. Только никто не может быть рабом двух господ! Ни одному из них он не будет служить хорошо.

— Я хочу от тебя всего одну услугу, человек! — сердито прорычал Волк. — Мне не нужно твоё поклонение! Только то, что лежит в твоей седельной сумке! Кое с кем уже давно приключилась беда, и мне нужно, чтобы ты это исправила!

— Хорошо, старый Волк, — тихо сказала Марла. — Чего вы от меня хотите?

Холод исчез так же внезапно, как и появился.

— Сразу бы так! — сказал он, улыбаясь. — Ты выбрал себе упрямую волчицу, — продолжил он, глядя на Ласку.

— Больше подходит слово постоянная, старый Волк, — исправила Марла. — Так в чём же дело?

— Эльфы считают, что у них нет души, — начал старый Волк. — Они думают, что обладают первобытной эссенцией, которая их определяет. Эта эссенция была дана им их Великим деревом, и вернётся к нему обратно. — Он покачал головой. — Я не понимаю, что они получают от поклонения дереву, оно просто стоит и растёт. Но некоторые эльфы когда-то служили и мне. Из них осталась лишь одна, и она заперта в этом сне. — Он повернулся к крепости. — Посмотрите, — тихо сказал он. — Сейчас начнётся.

В крепости раздался сигнал тревоги, зазвонили колокола, зашевелился свет далеких факелов, и в это же время разводной мост начал подниматься. Грохот грома разнёс тяжелые ворота, и женщина прыгнула на поднимающийся край моста, как стройная белая тень.

В одной руке она держала тонкий чёрный меч, который теперь упал в пропасть, когда она, на глазах у Ласки, превратилась в волка. Будучи только что человеком, на другой стороне ущелья она уже приземлилось на четыре лапы. Но не успела она собраться с силами, как за ней прыгнул другой человек. Если для волка прыжок был слишком велик, то человеку вообще не стоило его делать, и всё же человек в синей мантии прыгнул ещё дальше, преградив ей путь.

— Так просто ты от меня не уйдешь, ведьма! — крикнул он, сильно хлопнув в ладоши. Раздавшийся вслед за этим раскат грома отбросил волчицу назад. Она едва смогла предотвратить падение в ущелье. Взвизгнув, она пригнулась и бросилась бежать, но из руки маэстро вырвалась золотистая лента, обвилась вокруг волчицы и поймала её. Перед их недоверчивым взором всё замерло.

— Я знаю этого человека, — выдохнул Ласка. — Это Сова Бальтазар! — Он узнал его по картине, висящей в совиной башне, но здесь он выглядел иначе, чем на картине: лицо его было искажено ненавистью, глаза холодны и безжалостны.

— Он одержим, — заметила Марла. — Не знаю, кто он, но знаю, что поступает не по свой собственной воли.

— И всё же именно он в последние дни вытворял с ней такие вещи, какие не должен испытывать на себе ни один человек, — прорычал Снежный Волк. — Неважно, направлял ли кто-то его руку или нет, но то, что вы видите здесь, его работа.

— Это… это прошлое? — спросил Ласка срывающимся голосом.

— Нет, — ответил старый Волк. — Это сон, как и сказала твоя жрица. И всё же это нечто большее, поскольку всё произошло именно так, как вы видите. Это кошмар, который тяготит её. — Его взгляд остановился на белой волчице, в шерсти которой золотистая лента оставила кровавые раны. — Она думала, что ей конец, что её душа в опасности и будет похищена. Она делает то, на что способны лишь величайшие из них… Внимательно следите за тем, что произойдёт сейчас.

Волчица взвизгнула, когда Бальтазар с жестоким спокойствием притянул её к себе. Под золотистой лентой белая шерсть разошлась, обнажив голые кости. Кровь ручьями текла из страшных ран, а лента всё затягивалась. Затем волчица замерцала и обмякла.

— Сейчас, — прошептал старый Волк, когда время снова замерло. — Видите её? Эту тень?

Поначалу Ласка не мог ничего различить, но потом увидел полупрозрачную фигуру эльфа рядом с измученным волком.

— Как бы они это не называли, — хрипло произнёс старый Волк. — Это остаётся душой. Она высвободила свою душу, всё, что представляла собой, кем была или могла бы стать, чтобы спасти её от проклятого. А то, что осталось после — это животное, но и оно так просто не сдастся…

Бальтазар, который думал, что победил, подошёл к волчице, связанной золотистой лентой, и схватил её за окровавленную шею.

— Попалась, ведьма! — торжествующе воскликнул он, когда золотистая лента исчезла. — Тебе не уйти от меня, как…

На глазах у Ласки раны закрылись в одно мгновение, волчица извивалась под рукой Совы, мощные зубы щёлкнули перед лицом Бальтазара, и он отшатнулся назад. Сделав гигантский прыжок, волчица выбрала единственный выход, который он ей оставил, и прыгнула в глубокое ущелье, куда он не мог последовать за ней. Её последний вой долго звенел в воздухе, затем оборвался.

Бальтазар встряхнулся, как мокрая собака, огляделся по сторонам, широко распахнув глаза, затем медленно подошёл к краю ущелья и посмотрел вниз. Он долго стоял так, а потом развернулся и пошёл обратно в чёрную крепость. «Он не выглядел довольным», — подумал про себя Ласка. «Скорее, повесил голову и шёл, как старик.» Но на пороге он замер, когда время снова остановилось.

— Там, — прошептал старый Волк. — Видите её?

— Да, — тихо ответила Марла, не сводя взгляда с тени. — Чего ты хочешь от меня? — снова спросила она. — То, что здесь произошло, трагично, но как…

— У тебя есть с собой духовная ваза, — хрипло ответил старый Волк. — Я хочу, чтобы ты последовала за этой душой. Она собьётся с пути, эти тёмные пещеры не для неё. Она заблудится, и там, где не знает, куда идти дальше, остановится и будет ждать, пока не исчезнет её тело, и она не уйдёт окончательно. Она подыщет корень или что-то, что свяжет её с миром наверху. Следуй за ней и поймай её душу.

— Я этого не сделаю, — отозвалась Марла, тяжело сглотнув. — Я не возьму на себя этот грех и не поддамся проклятию, чем бы ты мне ни угрожал!

— Глупый ребенок! — сердито выругался бог. — Думаешь, я этого не знаю! Я говорю не о том, чтобы оседлать её, она достаточно настрадалась, ты должна найти её душу, чтобы вернуть ей!

— Кому? — растерянно спросил Ласка.

— Волчице! — прорычал бог. — Она всё ещё здесь, сейчас лежит в крепости и спит… и видит этот бесконечный сон! Я хочу, чтобы она очнулась от него, поэтому найди её душу и верни ей! — Его жёлтые глаза уставились на Марлу. — Если для тебя это грех, то твой бог учил тебя неправильно!

— Вот для чего нужна духовная ваза, — прошептала Марла, затем кивнула. — Я сделаю это.

— Тогда не теряйте её из виду, — прорычал старый Волк. — Ты найдешь сновидицу в крепости.

Сказав эти слова, он исчез у них на глазах, словно его никогда и не было, только учащённый пульс Ласки и мерцающая прозрачная фигура эльфийки свидетельствовали об обратном.

— Тогда за дело, — тихо сказала Марла, и лошади пришли в движение, следуя за этой фигурой.

— Боги, — тихо выругался Ласка, когда пришёл в себя. — Почему тебе нужно всегда со всеми спорить!

Она одарила его сердитым взглядом.

— Скажи мне одно, Ласка: почему он просто не подошёл и не сказал: Я бог зимы. Та, что служит мне, потеряла здесь свою душу, и я прошу тебя вернуть её ей? Думаешь, я стала бы тогда упрямиться?

— Он… — начал Ласка, но она не дала ему договорить.

— Они все тщеславны, — выругалась она. — Каждый из них. Он хотел, чтобы мы увидели его и восхитились… А у меня сейчас нет на это времени!

Ласке показалось, что они часами следовали за душой. Его желудок, похоже, тоже так считал, потому что урчал достаточно громко, чтобы Марла посмотрела в его сторону.

— Я голоден, — пожаловался Ласка, заметив её укоризненный взгляд.

Она лишь слегка покачала головой, после чего они продолжили следовать за этой прозрачной фигурой.

Наконец эльфийка опустилась на колени и прижалась к стене. Ласка сначала не понял, что её так привлекло, потом разглядел тонкую сеть белых корней. Там она застыла. В какой-то момент Ласка подумал, что она смотрит на них, но затем призрак закрыл глаза и затих.

— Если сойдём с лошади, то покинем сон, — прошептала Марла. — Нам только нельзя выпускать поводья из рук, иначе мы не сможем вернуться, и нам придётся остаться здесь.

Ласка кивнул, показывая, что понял, затем они оба спешились.

В один миг тонкие нити превратились в толстые корни, которые взорвали утёс над ними. А из-за оказавшегося под ногой валуна, размером с голову, которого ещё мгновение назад там не было, Ласка споткнулся, и только его пресловутая ловкость и смертельная хватка, с которой он держал поводья, спасли его.

— Вот она, — вздохнула Марла, указывая на мерцание, которое, казалось, сплелось с корнями. Теперь и Ласка смог разглядеть детали. Эта эльфийка отличалась от Тариды: её подбородок был более острым, черты лица не такими тонкими, даже погружённая в этот вечный сон, в ней была заметна дикость, не свойственная светлым эльфам. Осторожно открыв свободной рукой одну из седельных сумок, Марла достала из неё небольшую вазу из тёмного стекла.

— Вытащи для меня пробку, — попросила его Марла. — Только осторожно, она крепко сидит, и нам нельзя её потерять.

Ласка сделал, как она сказала, и извлёк пробку. Теперь Марла подошла к паутине корней и прикоснулась к прозрачной фигуре маленькой вазой, после чего призрак устремился в вазу, подобно джиннам из сказок, которые любила читать Дезина. Марла протянула ему вазу, которая теперь светилась голубоватым светом, и он вставил пробку обратно.

— И это всё? — удивленно спросил Ласка.

— Всё, что нужно, — ответила Марла и сама взволнованно посмотрела на маленькую вазу. — Тем не менее, это чудо.

— И что теперь? — спросил он, благоговейно и недоверчиво глядя на маленький сосуд, который на его глазах вобрал в себя душу эльфийки.

— Теперь отправимся на поиски сновидицы, — ответила Марла и осторожно убрала вазу под платье, чтобы потом неловко взобраться в седло Астарты. — Кони смогут доставить нас к ней.

— Она спит с волками, — заметил Ласка, удивленно оглядываясь по сторонам; поводья Борона были намотаны на кулак сразу три раза. Они находились в Громовой крепости и в настоящем времени, о чём можно было судить по деятельности солдат, которые даже в этот час были заняты ремонтом. Сновидица спала в углу большой столовой, возле одного из каминов, и вокруг неё сгрудилась добрая дюжина волков, некоторые из них даже лежали на ней.

Не считая редких взглядов, солдаты игнорировали сновидицу и её волков. Марла, Ласка и сумеречные кони тоже не удостоились ни единого взгляда.

«Она постарела и была отмечена множеством шрамов», — мрачно подумал Ласка. На ней было простое кожаное платье и примитивные сапоги, а под светлыми свалявшимися волосами лицо и руки покрыты многочисленными татуировками. «Она выглядит свирепой и благородной одновременно», — подумал Ласка, разглядывая глубокие морщины на её лице, которые он не ожидал увидеть у кого-то вроде неё.

Горе, печаль и многое другое отпечатались там. Как она осталась жива, как выжила после прыжка в бездну — для него было загадкой. Он вспомнил, как золотистая лента порезала белую волчицу, и вздохнул. Никто не заслуживал таких страданий. То, что сотворил тут Бальтазар, было одной из тех вещей, которые он скроет и не станет рассказывать Дезине о грехах её отца.

— Это не просто волки, Ласка, — тихо произнесла Марла, снова протягивая ему вазу. Он вытащил пробку и наблюдал, как Марла осторожно ступая между волками, подставила вазу под голову сновидицы. Из узкого отверстия появилось мерцание. Выглядело так, будто сновидица вдохнула его. Когда мерцание исчезло, Марла тихонько отступила назад, протянула вазу Ласке, чтобы тот заткнул пробкой, и снова села в седло.

— Продолжим путь, — прошептала она, словно не желая будить сновидицу. — Нам ещё многое предстоит сделать.

Когда он забрался в седло, сон спящей эльфийки снова охватил его. Он снова находился в этой пещере, и крепость снова преграждала им путь, но на этот раз кони не остановились, а понеслись вперёд, сквозь камень, сквозь тьму скал, в ночь, дальше в сны других людей.

— Что значит, это не просто волки? — крикнул Ласка в сторону Марлы.

— Я думала, ты догадаешься! — отозвалась она.

«Оборотни», — подумал Ласка. Оборотни, устроившие свой лагерь в углу столовой. Как так получилось, что они там спали?

— Что с ней теперь будет? — спросил он.

— Я не знаю, и это не моё дело! — крикнула Марла, оглядываясь через плечо. — Можешь спросить его, если хочешь!

Во сне Громовая крепость ещё была видна, а над ней на четырёх лапах, словно защищая её, стоял старый серый Волк.

Глава 35. Пятая рота

Одетая в один корсаж и задумчиво прикусив нижнюю губу, Саня Гренски одной рукой держалась за верхушку дерева высоко над землёй, а в другой подзорную трубу. Даже без подзоной трубы были видны факелы и фонари половины роты.

— Это может немного усложнить ситуацию, — пробормотала она про себя.

Им без труда удалось найти холм, о котором говорил майор. Только она не думала, что он окажется так близко к стенам маленького городка. Когда завтра утром виверны взлетят в небо, их будет ждать сюрприз: лагерь пятой роты теперь находился всего в трёх милях от города. Она снова посмотрела в трубу, на этот раз проследив путь от ворот к холму с виселицей, а затем по торговому пути, пока не увидела повозку с волами. Она весело покачала головой. Наверняка у майора была хорошая история, объясняющая потерю его новых доспехов. Но это не помешает ей дразнить его по этому поводу долгие годы.

Подзорная труба была на ремне и висела у неё на шее, поэтому ей не нужно было держать её, пока она ловко спускалась обратно вниз.

— Боги, почему спускаться всегда тяжелее! — выругалась она, когда чуть не соскользнула и в последний момент смогла удержаться, хотя и сильно поцарапала бедро.

У подножия дерева стоял сержант Меча Аврон, стараясь не смотреть на неё, пока она не оказалась перед ним.

— У нас больше гостей, чем ожидалось, — сообщила она ему, когда он помогал ей снова надеть доспехи. — Вторая половина роты только что прибыла. — Сержант на мгновение замер, затем кивнул.

— Разницы всё равно нет, — отметил он, застегивая пряжку. — Даже без неё было маловероятно, что мы выживем.

— Немного больше уверенности, сержант Меча, — упрекнула его Гренски. — Вы забыли, что мы Второй легион?

— Я думаю об этом каждый день, — ухмыльнулся Аврон. — И хотелось бы, чтобы я мог думать об этом и спустя десять дней!

— Посмотрим, что тут можно сделать. Насколько далеко продвинулась подготовка?

— Почему-то у нас не хватает ящика с подмётными каракулями. Пять вместо шести, которые мы предположительно брали с собой. Где нам их разместить?

— Содержимое одного ящика раздайте пращникам, остальное доставьте в четырнадцатую зону, этого должно быть достаточно. Что-то ещё?

— Когда солнце взойдет, мы ещё не будем полностью готовы, — ответил сержант, следуя за Гренски, которая теперь остановилась перед группой деревьев и внимательно огляделась. — Может случиться и так, что половина роты будет спать, когда прибудут гости!

— Наши друзья в городе в таком же положении. По крайней мере половина из них маршировала всю ночь. Кроме того, им также потребуется время, чтобы выступить. Нашим просто следует копать быстрее.

— Да, сэр! — ответил Аврон, но они оба знали, что это невозможно. То, через что Гренски заставила пройти свою роту за последние два дня, было за гранью ожидаемого. Здесь положительно сказалось отравление. В роте не было никого, кто легко умел прощать, и Гренски сделала всё возможное, чтобы убедить своих людей отомстить врагу сегодня.

Обе баллисты уже были установлены, сержанты наблюдали, как бригады снова и снова заряжали машины и стреляли в далёкий свет факелов. Таким образом оседали связки верёвок, натягивающие большие луки, и они учились определять сектор обстрела. Рядом стоял солдат из Перьев и записывал на доске результаты каждого выстрела. В других местах солдаты из Быков делали то, что у них получалось, наверное, даже лучше, чем сражаться: они копали. Позади них кто-то выкрикнул предупреждение, послышались хруст и треск, когда дерево со свистом и глухим стуком упало на землю. Едва дерево оказалось на земле, как раздались удары тяжёлых топоров.

Кроме двух сержантов, в лагере не было никого, кто стоял бы на месте, и они не просто ходили, а бегали. Даже новобранцы, кто из них ещё остался жив после яда, делали всё, что могли.

Гренски кивнула и повернула направо, где ждал большой грифон.

— Им будет достаточно сложно игнорировать нас здесь, — объяснила она, пока инструктор освобождал грифона от фальшивых бинтов. — Только этого мало. Нам как можно быстрее нужно их внимание, пока враг не оправился. Так давай попробуем сделать так, чтобы нас нельзя было проигнорировать! И самое лучшее время — это сегодня ночью, большинство из них будет находится в своих квартирах.

— Может стоит подождать майора? — обеспокоенно спросил Аврон.

— Он уже в пути, — объяснила Гренски. — Случилось то, чего он и опасался, потому что королевы с ним нет. Кстати, это напомнило мне о том, что ему нужны новые доспехи. Проследите, чтобы он их получил, и скажите повару приготовить два котла кафе и двойную порцию завтрака на каждого человека. И объясните новичкам, почему им следует справить нужду, прежде чем они сегодня отправятся на смерть.

— Да, штаб-сержант, сэр! — крикнул Аврон и поспешил прочь, вероятно, чтобы не приближаться к грифону, который теперь поднял свою могучую голову и посмотрел на Гренски.

— Как она? — спросила Гренски у инструктора, когда подошла ближе и дружелюбно погладила блестящий клюв грифона. За последние два дня она неоднократно проводила с ней время.

— Она два дня только спала и ела, — с улыбкой объяснил инструктор. — Могу поклясться, что она выросла.

Штаб-сержант кивнула и посмотрела на пять тяжёлых сетей, лежащих на земле рядом с грифоном, которые были наполнены величиной с голову камнями, и глиняными бутылками с маслом. Каждая сеть весила столько же, сколько три лошади, но Каменное Облако была уверена, что сможет нести их, хоть и небольшое расстояние.

Каменное Облако склонила голову набок и вопросительно посмотрела на Гренски.

— Да, — тихо сказал та. — Время пришло, моя красавица. Лети туда и посмотри, где расположились эти солдаты. Храм ты тоже узнаешь. Четыре сети для солдат. Последняя для храма.

Каменное Облако кивнула и вонзила передние когти в первую сеть. Из сети свисала прочная веревка, достаточно длинная, чтобы она могла потянуть за неё клювом и открыть сеть.

Гренски кивнула, и грифон расправил крылья. Инструктор и штаб-сержант поспешно отступили назад, так как могучие крылья подняли такой ветер, что он грозил смести их с ног. Затем Каменное Облако пригнулась для прыжка… и прыгнула.

На мгновение показалось, что камни слишком тяжелы, но затем они оторвались от земли, и ветер зашумел в перьях величественного грифона, словно буря. Затем могучий грифон стал медленно подниматься всё выше и выше, пока ночь не поглотила его.

— Всё началось, — промолвила Гренски хриплым голосом, и инструктор кивнул. — Тогда почему вы всё ещё стоите здесь? — огрызнулась она на беднягу. — У вас есть арбалет и ожидающая вас позиция!

— Да! — крикнул мужчина и поспешил прочь. «Теперь назад дороги нет», — подумала штаб-сержант. Она вернулась в палатку майора, положила его подзорную трубу на раскладушку и зажгла свечу на подогревателе. Если майор не пил утром чай, то обычно его было сложно вынести весь день.

Когда она уже собиралась залить листья водой, далёкий торжествующий крик грифона заставил её замереть. Гренски мрачно улыбнулась и осторожно продолжила наполнять чайник. Что бы ни случилось дальше, сегодня они войдут в историю.

Глава 36. План генерала Копья

— Вы срочно хотели меня видеть, Асела? — устало спросила Дезина, зевая и прикрывая рот рукой. Наконец-то она снова смогла поспать по-настоящему, но ночь была слишком короткой, утро ещё даже не наступило.

Двоюродная сестра пригласила её в хорошо знакомую Дезине комнату в старой Совиной башне: это была небольшая библиотека на втором этаже, где в основном хранились карты.

В центре стоял круглый стол, прямо под одним из магических шаров, заливающих комнату мягким тёплым светом.

Другая Сова стояла, склонившись над столом, и по тёмным кругам под её глазами молодая императрица заключила, что Асела до сих пор не отдыхала. Перед ней лежал большой лист тонкого пергамента, рядом стояла чаша с песком и чернильница с серебряным пером.

— Всё под угрозой, — тяжело вздохнув, заметила старшая Сова. — Поток миров удалось перенаправить, но, видимо, что-то пошло не так. — Она подняла глаза на Дезину и слабо улыбнулась. — Простите меня за то, что я решила воспользоваться этим предлогом, чтобы преподать вам урок. Вам ведь знаком принцип аналогии?

— Да, — ответила Дезина, снова зевнув. — Но разве это не может подождать до завтрака? Вы каждый день преподаёте мне десятки уроков.

— Тогда добавьте к ним ещё то, что есть более насущные вопросы, чем набить живот вовремя, — неожиданно резко ответила старшая Сова. На мгновение у Дезины возникло желание взбунтоваться, в конце концов, она же императрица, но потом она сдержалась. Её двоюродная сестра была, пожалуй, единственной, кто осмеливался так с ней обращаться, и в какой-то мере Дезине было приятно, что есть хотя бы один человек, который не льстит и не поддакивает ей.

— Ладно, — согласилась она. — Что вы хотите мне показать?

— Карты необходимы, чтобы показать то, что мы не можем увидеть сами, — начала Асела своим учительским тоном. — Из этого следует, что принцип аналогии можно применить и к картам, чтобы сделать именно это: показать какое-то удалённое место. Для этого нужно представить, что некий человек, который способен нарисовать эту карту, находится там. Потребуются также перо, которое может следовать за потоками магии, и чернила, обогащённые серебром, чтобы они тоже были подвластны потокам магии. — Она подняла глаза на молодую императрицу. — Помните, магия действует даже тогда, когда чего-то нет, но могло бы быть. Возможности того, что что-то может существовать, достаточно, чтобы сформировать магию, как будто оно действительно существует.

Дезина кивнула, ей уже было это известно, хотя не доставало полного понимания.

— В этом случае, давайте представим, будто солдат из роты майора Бликса нарисовал эту карту… поэтому дадим возможность этому неизвестному солдату из Перьев нарисовать её и для нас.

Она подняла руки над пером, которое поднялось в воздух и зачерпнуло каплю с края чернильницы, потом серебряный кончик опустился на карту.

— Вот так…, - тихо промолвила Асела, после чего перо начало танцевать, оставляя чернильные следы. — Вы это видете?

Дезина кивнула, но ничего не сказала, а просто завороженно наблюдала, как перо делает свою работу. Снова и снова оно возвращалось к чернильнице, чтобы вновь набрать чернил и вывести рисунок. Ни одна человеческая рука не смогла бы направлять его так быстро и уверенно. Смелыми штрихами оно набросало карту: прямоугольный город-крепость, внутри символ храма и холм, на котором располагался храм, лес к востоку от города, который перо отметило символом спящего дракона, дома в городе и улицы, знак размещённой там роты, потом оно продолжило рисовать ворота и дорогу, холм с виселицей и торговый путь, и, наконец, холм с крутыми склонами и снова знак роты в виде копья, однако на этот раз переломленного на последней восьмой. Перо заплясало, намечая линии укреплений, баллист и, на другом холме слева, ещё одну позицию вражеской катапульты. Затем перо вернулось в чернильницу и замерло.

Асела осторожно посыпала карту золотым песком из чаши и снова сдула его, а потом внимательно стала изучать.

Сама Дезина забыла про усталость, работа Аселы прямо-таки зачаровала её. Её острый ум быстро осмыслил возможности, которые открывала эта магия, но в то же время и степень мастерства, которое демонстрировала старшая Сова.

— Что-то странное есть в этой карте, — заметила молодая императрица, вглядываясь в её тонкие линии.

Ни одна из них не была кривой или прерванной, всё было так, словно архитектор тщательно её чертил.

— Вы это заметили, — кивнула Асела, нахмурившись. — Количество прорисованных деталей города слишком велико для любого солдата из Перьев роты Бликса. Они не смогли бы провести такую хорошую разведку Лассандаара.

— И что это значит?

— Что я слишком забежала вперёд. Тот, кого мы позаимствовали, был солдат из Перьев Чёрного легиона. — Асела мрачно улыбнулась. — Спасибо и за это. Что ж, — продолжила она, — карта всё равно показывает нам то, что мы хотели увидеть: на холме — позиция Бликса, пятая рота второго легиона… — Её тонкий палец остановился на восьми штрихах под переломленным символом роты. — Сейчас у них осталось всего восемьдесят человек.

— Боги, — выдохнула Дезина. — Больше половины погибло.

Её палец теперь завис над широким символом роты вблизи храма в городе.

— Символ полный… полная рота, — заметила Асела и немного прочистила горло, прежде чем продолжить. — Тысяча человек. — Ее палец слегка передвинулся, указывая на восьмиугольник.

— Этот символ вам тоже должен быть знаком.

— Портал, — кивнула молодая императрица. — Я думала, их там нет?

— Его и не было три дня назад, — ответила Асела. — Теперь же он обозначен… Я действительно думаю, что мы позаимствовали солдата из Перьев врага. — Она посмотрела в сторону Дезины. — Есть небольшая проблема с такого рода картами. Никогда нельзя сказать наверняка, когда с наибольшей вероятностью будет нарисована такая карта. Она может быть вчерашней, а может завтрашней. Расхождений во времени больше, чем в один день, скорее всего не будет.

— Она может показывать будущее? — зачарованно спросила Дезина.

— Нет, — ответила Асела. — Лишь вариант карты, которая может быть нарисована только завтра. Это не одно и то же. И, как я уже упомянула, расхождения во времени обычно невелики. Я оцениваю их в два-три колокола, скорее в четыре-пять отрезков свечи. Вот. Это храм.

— Вижу.

— Что ещё вы видите?

— Знак руины и тёмный круг. Разве знак Сольтара — это не солнце?

— Да. Храм посвящён Омагору, и он разрушен, или был разрушен, или будет разрушен.

— Проклятие, — сказала Дезина, затем вздохнула. — Но я полагаю, что этого следовало ожидать.

— Посмотрите внимательнее.

Дезина присмотрелась к тонким линиям и обнаружила там знак разведгруппы. А очень тонкими линиями, которые она с трудом смогла разглядеть, рядом был изображён имперский дракон.

— У нас есть там люди, — заметила она.

— Именно так, — ответила Асела, прикусив нижнюю губу, отчего стала выглядеть гораздо моложе. — Карта может показать только то, о чём известно и до кокой степени. Здесь отмечена голова волка, а рядом — чёрный диск Омагора. Это значит, что священники Сольтара воздвигли храм рядом с храмом старого Волка, возможно, даже на его фундаменте. Поскольку Лиандра смогла перенаправить поток миров, то, возможно, наш воображаемый солдат из Перьев подразумевал, что это она находящаяся там разведчица.

— Разве тогда там не должен стоять знак короны?

— Вполне, — признала Асела. — Но она ещё не взошла на трон, и, возможно, солдат из Перьев смотрит на это иначе. Или это в самом деле просто разведгруппа и не более того. Однако короны нет ни здесь, ни в каком другом месте. — Она вздохнула и обратилась к изображённому на карте холму и с отмеченными на нём позициями. — Мне знаком этот холм, — тихо сказала она. — Легион уже сражался там раньше. Он выглядит иначе, чем я его помню, но время многое меняет. Как бы то ни было… здесь находится рота Бликса. От него до ворот города не более трёх миль. Он бросает вызов вражеской роте. Смеётся над ними.

— Но зачем? — тихо спросила Дезина. — Мощь противника превышает их в одиннадцать раз. Должен быть, он в отчаянии, раз решился на подобное. Карта действительно показывает истинное положение вещей?

— Только то, что может знать наш воображаемый солдат из Перьев. Она не лжёт, но, возможно, не отражает правды в том, что неведомо нашему Перу. Что касается позиции роты, то здесь наша карта должна быть правдивой. Однако почему Бликс хочет пожертвовать собой, я не знаю. Для меня это не имеет смысла.

— Сможет ли…Если вражеская рота примет вызов, сможет ли Бликс победить? — нерешительно спросила Дезина.

Асела покачала головой.

— У меня есть опыт как с имперскими легионерами, так и с чёрным легионом. Я бы выставила одного нашего легионера против четырёх вражеских, но не против десяти или одиннадцати. Это хорошая позиция, и в обороне Быки лучше всех остальных, тем не менее… пятая рота будет уничтожена, если враг проглотит наживку.

— Почему врагу не проглотить наживку, если он может победить?

— Потому что Бликс обескровит их, — вздохнула Асела. — Я думаю, он планировал сразиться с половиной роты и не знал, что это будет целая. Половину роты он, возможно, смог бы победить, но не целую.

— Значит, мы её потеряем, — мрачно констатировала Дезина, качая головой. — То, что ты показываешь мне, Асела, жестоко, — тихо промолвила она, не осознавая, что использует доверительное «ты». — Они ещё живы, но мы знаем, что они умрут. И это я послала их туда… и теперь всё потеряно.

— Да, — тяжело вздохнула Асела. — Но этого не должно случиться. Вся надежда империи зиждется на том, что Второй легион всегда будет побеждать. Генерал Копья ошибся, включив роту Бликса в состав Второго легиона. Но теперь она часть Второго легиона… поэтому не должна пасть.

— Я не вижу решения, как мы могли бы это предотвратить, — удручённо сказала Дезина. — У нас есть войска в Громовой крепости, но их слишком мало, и они слишком далеко, чтобы успеть прибыть вовремя.

Она посмотрела на Аселу и увидела выражение её лица.

— Нет, — тихо, но твердо сказала молодая императрица. — Ты не пойдешь туда одна.

— Я могу сравниться с целой ротой, — заявила Асела. — И склонить чашу весов в нашу сторону.

— И ты уверена, что не погибнешь там?

Асела заколебалась.

— Думаю, это маловероятно, я пережила многое.

— Я спросила, можешь ли ты быть уверена. — Асела моргнула, услышав этот тон в голосе молодой императрицы. Обеспокоенный и одновременно спокойный, решительный, но высеченный в камне… Она узнала этот тон. Только в последний раз слышала его от человека, который тоже носил корону.

— Ты похожа на своего деда, — тихо сказала Асела. — Он тоже всегда так смотрел на меня — тот же тон, тот же взгляд…

— Тот же вопрос?

Асела кивнула.

— И что бы ты ему ответила?

— Ему я ответила неправильно, — призналась Асела. — А тебе скажу, что не могу знать наверняка. — Она горько рассмеялась. — Наверное, я всё-таки чему-то научилась.

— Тогда я не отпущу тебя, — решила Дезина. — Ты слишком важна. И для меня, и для империи. Даже если принять во внимание только эту карту, нигде не написано, что можно делать нечто подобное.

— Бальтазар придумал эту идею… и ревностно её охранял, — тихо промолвила Асела. — Но если вы не отпустите меня, что нам тогда делать? Если рота Бликса погибнет, падёт и легенда… А она нужна нам, чтобы придать смелости Южнестранью и самим себе!

— Хм, — размышляла Дезина, задумчиво глядя на карту. — Говорите, её нарисовал для нас предполагаемый солдат из Перьев?

— Что-то вроде того. — Асела слегка улыбнулась. — Вы знаете, что всё немного сложнее.

— Хорошо, — сказала Десина. — Ты можешь нарисовать ещё одну?

— Ещё одну? — удивилась Асела. — Зачем? Что не так с этой?

— Ничего. Я хочу увидеть другую карту. — Дезина откинула с лица рыжие кудри, и в её зеленых глазах почти заплясало озорство. — Покажи мне карту, которую нарисовал бы нам генерал Копья. Покажи мне, как бы он спас роту. Лиандра говорит, что нет лучшего стратега, чем он.

— Он, словно мёртвый, лежит в храме.

— Возможно он всё-таки не мёртв.

— Я знаю, что он не умеет читать карты, не говоря уже о том, чтобы рисовать их, — возразила Асела, которой эта мысль явно была не по душе. — Он неграмотен и едва умеет писать. Я отказываюсь верить в то, что он может знать решение, которое ускользает от меня.

— Разве он не обыграл тебя в шахматы? «Или ты хотела проиграть?» — озорно спросила Дезина.

— Конечно, нет, — запротестовала старшая Сова и вздохнула. — Мне нужна полковник Меча Хелис, — сдалась Асела. — Она знает его, близка к нему и может нарисовать для него карту, как если бы он объяснил ей план сражения.

— И что я должна делать? — спросила немного позже усталая полковник Меча. Для неё стало неожиданностью, что императрица лично подняла её с постели. Теперь она обнаружила ещё и Сову Аселу в своих покоях.

— Почти ничего, — ответила старшая из Сов, взмахом руки сметая вещи с небольшого столика. Бумаги, свитки, книги, карты, перья, чернильница и пустая кружка улетели, чтобы аккуратно, как солдаты, выстроиться на стоящем с боку серванте. Зато выдвинулся стул, приглашая сесть. — Садись сюда, Финна, — попросила она свою старую подругу, — закрой глаза, думай о генерале Копья и не обращай внимания на то, что делаем мы. Представь, что у него есть проблема, которую он должен решить. Для этого ему нужно нарисовать карту. Поскольку он не умеет, он обратится к тебе, чтобы ты записала его мысли на папирусе.

Хелис пожала плечами и села, послушно закрыв глаза.

— Ты уже видишь его? — тихо спросила Асела. — Как он сидит там и размышляет?

Глаза Хелис снова распахнулись.

— Две вещи, Асела, — тихо, но твердо сказала она. — Если ты хочешь проникнуть в моё сознание, помни, что тебе и раньше это не удавалось. И Хавальд не размышляет, он бы стоял, ходил взад-вперед, жестикулировал, рассказывал, чего собирается добиться… а потом остановился и просто сказал, что намерен сделать.

— Да, — ответила Асела, странно глядя на неё. — Это правда. Твой разум всегда был закрыт. Если бы всё зависело от того, как я к тебе отношусь, тебя бы вообще здесь не было!

— Ты мне тоже не нравишься, — усмехнулась Хелис, но потом снова стала серьёзной. — Так у нас ничего не выйдет.

— Пожалуйста, — тихо попросила Дезина. — Это важно. Помоги нам.

— Скажите, чего вы от меня ждёте, — сказала Хелис, впиваясь глазами в старшую Сову. — Только не лезь в моё сознание.

Хелис опустила перо, а Асела промокнула чернила песком. Полковник задумчиво поставила перо обратно в серебряный бочонок и нахмурилась. И не только она: на лицах всех трёх женщин было почти одинаковое выражение.

— Это не карта, — констатировала Асела, задумчиво глядя на мешанину символов, слов, столбцов, таблиц и линий. — Это всё вместе, смешанно и нацарапано как попало! Либо магия сработала неправильно, либо этот человек безумец.

Дезина вздохнула.

— Такое ощущение, что в этом есть какой-то скрытый смысл, но я его не понимаю.

— Потому что вы оба, при всём моём уважении, недооцениваете его, — тихо произнесла Хелис. — Он просто мыслит не в одном направлении. Он прыгает, то туда, то сюда, а потом видит всю картину целиком. И ещё кое что. Я представила себе, что он стоит там, поэтому мы должны читать пометки так, как видел бы их он.

Она развернула большой лист бумаги.

— Вот набросок здания, — заметила она, — он выглядит знакомо, но я…

— Это палата гильдии, — твёрдо сказала Дезина.

— Вы уверены? — с сомнением спросила Хелис.

— Я уже стояла перед подобным эскизом и вряд ли забуду, что на нём изображено!

Дезина нахмурилась.

— Вот только что это значит?

— Думаю, эти надписи на полях — сокращения для обозначения цвета, — заметила Хелис. — Он писал их так в своей книге, когда мы…

— Координаты для портала, — оживилась Асела, распахнув глаза. — Подождите мгновение, мне нужно посчитать. — Она достала новый лист бумаги, обмакнула перо в чернила и быстро записала девять столбцов цифр. — Быстрее! — воскликнула она. — У вас есть какие-нибудь карты Южнестранья?

Не говоря ни слова, Хелис встала, взяла с буфета карту и разложила её рядом с листом бумаги на столе.

Асела кивнула в знак благодарности.

— Это только приблизительно, — поведала она остальным, — для точного расчёта потребуется ещё несколько отрезков свечи, но… — Без колебаний Асела взяла перо и провела две линии… а затем медленно подняла перо и посмотрела на точку, где линии пересекались. — Боги! — выдохнула она. — Это же Лассандаар! Но…

— Палата гильдии, — взволнованно произнесла Дезина. — Там есть портал.

— Он слишком большой. Это грузовой портал и… — Она прервала саму себя и в недоумении покачала головой. — А генерал Копья знает о нападении на город?

— Конечно, — ответила Дезина. — Я сама ему рассказала. Он не успокоился, пока не выведал у меня всё. Думаю, он подозревал связь между тем, что произошло там, и тем, что случилось на Огненных островах. Его обвиняли в том, что он виновен в катастрофе, помните?

Асела всё ещё ошеломлённо смотрела на крест на карте Хелис.

— Я не понимаю, как он смог это сделать. Это вообще невозможно. Я единственная, кто ещё обладает знаниями, чтобы рассчитать нечто подобное. Он на это не способен.

Хелис задумчиво смотрела на свою старую подругу.

— Ты сама сказала, что хочешь знать, как бы он поступил. Я скажу тебе, кто бы мог рассчитать для него эти координаты. Он бы попросил об этом тебя.

— Конечно, — промолвила Сова, слегка хлопнув себя по лбу. — Но у меня ушло бы на это несколько дней!

— И у тебя бы было это время в распоряжении… Я задаюсь вопросом, — тихо сказала Хелис. — Действительно ли я знала, что он планировал с ротой Бликса?

— Он не мог знать, что чёрный легион переместит туда портал, — заметила Дезина.

— А он и не знал, — ошеломлённо заметила Асела. — Координаты ведут прямо к храму, а не к порталу, который был отмечен на другой карте. Он вовсе не собирался отправлять роту Бликса туда пешком, он хотел послать её через портал… — Она посмотрела на Хелис широко распахнутыми глазами. — Ему знаком Лассандаар?

— Определённо, — кивнула она. — Он прожил в Южнестранье почти триста лет, и я не думаю, что есть уголок, где бы он ни побывал. Я знаю, что он постоянно путешествовал, поэтому его и прозвали Странником.

— Значит, моё описание волчьего храма имело бы для него смысл, — заметила Сова, ошеломлённо качая головой. — Ну хорошо, — решительно сказала она. — Давайте посмотрим, что ещё мы сможем узнать из его записей!

— Два имени, — отозвалась Хелис. — Генерал-сержанты Касале и Реллин.

— Они не выносят друг друга, — тихо отметила Дезина. — В этом я уверена.

— Хавальда это вряд ли бы волновало. Две тысячи четыреста и три тысячи двенадцать. Вам это о чём-нибудь говорит?

— Численность Второго и Третьего легионов. По подсчётам этой недели. Я получила цифры только три дня назад, — ответила Дезина.

— Газалабад, Железный перевал, Громовая крепость, Аскир, палата гильдии, постоялый двор «Молот», храм, — с трудом расшифровала Хелис. — Опять цвета портальных камней… боги, что у него за каракули!

— Местоположение легионов, — заметила Асела. — И… боги! На постоялом дворе «Молот» есть грузовой портал! Это близко, и… там пересекаются пять жил потока миров. Оттуда было бы легко открыть портал в храм в Лассандааре. Если бы он через портал перебросил легион в Аскир, а затем из палаты гильдии направил его на постоялый двор «Молот», то смог бы использовать найденные нами портальные камни, чтобы… — Она остановилась на полуслове и, потеряв дар речи, опустила взгляд на записи.

— Значит, он хочет собрать Второй и Третий легионы вместе и перебросить их в центр этого храма, — подытожила Хелис. — Это более чем смело.

— Тем более что храм разрушен. Или будет разрушен, — заметила Асела, снова пожевав нижнюю губу. — Он запланировал тысячу человек, — задумчиво произнесла она. — Сгрудившись в толпу, через такой портал можно переправить сразу сотни солдат. Они бы оказались внутри стен города, рядом со зданием, где засел враг. Что это такое? Это холм за городом?

— Да. Но, согласно его плану, там должен находиться не Бликс со своей ротой, а кто-то из третьего легиона, возможно, для охраны дороги. Бликс назначен непосредственно в Лассандаар. — Полковник вздохнула и разочарованно покачала головой. — Это не то, что он сделал бы, будь он сейчас с нами. Это то, что он, возможно, первоначально планировал. Внезапное мощное нападение на гарнизон в Лассандааре. Возможно не только для того, чтобы сохранить за собой поток миров, но и для того, чтобы перекрыть врагу снабжение в столице.

— Может, мы всё-таки ещё сможем использовать этот план? — с надеждой спросила Дезина.

— Нет, — разочарованно ответила Хелис. — Посмотрите сюда. Он написал здесь дату. Это было девять дней назад. А само нападение планировалось провести три дня назад. — Она посмотрела на Аселу. — То, что показала нам ваша магия, очень захватывает! Этот план мог действительно принадлежать Хавальду, он показывает его образ мышления. Обычно он просто записывает ключевые слова, ему этого достаточно. А здесь — эти другие колонки… таблицы снаряжения, припасов, корма для лошадей… всё аккуратно зафиксировано. Но девять дней назад он уже лежал в храме, и на самом деле никогда не составлял этот план.

— Как ты и сказала, Асела, — удручённо произнесла молодая императрица. — Возможность, которая могла бы существовать… только она уже в прошлом. — Сова покачала головой. — Расхождение во времени не может быть таким большим. Я не понимаю, как этот план может быть настолько старым!

— Не забывайте, кто такой Хавальд, — сказала Хелис. — С ним возможно всё. Жаль, но этот план слишком устарел, мы не успеем перебросить легионы. Мне жаль Бликса, но… — Она печально покачала головой. — Этот план нам не поможет. — Она посмотрела на Сову. — Может, попробуем ещё раз? Может, в самом храме, рядом с его смертным одром?

— Нет, — ответила Асела. — Это ничего не изменит, я не ошиблась, когда произносила заклинание. Магия снова даст нам тот же ответ… вот только он не верный.

Дезина задумчиво посмотрела на листок с почти неразборчивыми записями.

— Или мы всё ещё его не видим.

— А какой именно вы задали вопрос? — спросила Хелис.

— Покажите мне план, который составил бы генерал, чтобы спасти роту Бликса.

— Отлично, — с горечью промовлила Дезина. — Насколько я понимаю, по этому плану рота Бликса вообще не подвергалось бы опасности. Вот, смотрите! Его просто назначили охранять храм!

— Значит, Хавальд не сможет нам помочь. Нужен другой план, — сказала Хелис. Она подняла обеспокоенные глаза и сжала кулаки. — Мы не можем позволить Лиандре, Бликсу и остальным погибнуть!

Глава 37. Сделка богов

Яноша вновь и вновь поражала мрачная эффективность, с которой Одгар совершал убийства. Он знал этого человека много лет, и всё же ему было трудно наблюдать за ним. Невидимка действовал жестоко и просто: он дожидался, когда патруль подойдет достаточно близко к месту, где они должны были умереть, затем подходил к двум вражеским солдатам сзади и наносил каждому один удар в шею.

Часто солдаты ещё были живы, когда Янош, пригнувшись, спешил к ним, хватал сразу двоих и тащил к одной из частей террасы храма, где за невысокой стеной был крутой обрыв. Здесь по прихоти природы образовалась глубокая расщелина в холме.

Даже с факелом в руках почти невозможно было разглядеть дно, и до её заполнения было ещё далеко.

Когда Янош бросал туда второго человека, он в звездном свете на мгновение увидел его испуганный взгляд, рот человека шевельнулся, но затем он уже полетел вниз.

«По крайней мере то, что противник был в кожаных доспехах, было для них преимуществом», — мрачно подумал Янош. Легионер при таком падении громыхал бы так громко, что проснулся бы весь город. А так раздавались лишь глухой стук и далёкий стон. Должно быть, кто-то из них был ещё жив.

— Это всё? — тихо спросил Янош, осматривая террасу храма в поисках других тёмных теней.

— Да, сер, — ответил Одгар, слегка дёргая за нагрудник, который был ему не совсем впору. Ему не составило труда найти что-то подходящее среди доспехов стражников. Янош же, напротив, был рад, что нашёл тунику, которая хоть немного подходила по размеру. Штаны, которые были на нём, были слишком короткими, и он всё ещё был босиком. Никто из умерших тёмных солдат ещё не был одет в подходящие сапоги.

Сейчас в небольшой расщелине лежало четырнадцать человек. Даже для Яноша это был самый кровавый день в его жизни. «Если они нас и поймают, то мы, по крайней мере, дорого продали себя», — мрачно подумал он.

— Значит, заходим в храм? — спросил он шёпотом. Одгар кивнул, и они, пригнувшись, поспешили к тёмному храму, ворота которого освещала лишь чаша с маслом. Одгар как раз собирался заняться маленькой дверцей в воротах, когда из префектуры донёсся громкий взрыв и грохот, затем крики, а потом бой тревоги.

— Ради всех преисподней, что же там случилось! — выругался Янош, отпрыгивая за пьедестал цветочной чаши, чтобы спрятаться, в то время как Одгар лишь отошёл в сторону за колонну. Как раз вовремя, потому что дверь храма распахнулась, и оттуда выбежал один из тёмных эльфов-священников вместе с четырьмя тёмными воинами.

— Куда делись все стражники? — спросил один из солдат, но священник не стал его слушать, а указал рукой в тёмную ночь и выругаться на своем языке.

— Грифон! — злобно прошипел он. — Разве вы, слепые псы, не видите его? Он нападает на ваш лагерь!

— Стража всё-таки должна… — начал было один из солдат, но священник обернулся и бросил на него свирепый взгляд.

— Должно быть, они последовали на призыв тревоги. Утром я их за это выпорю. Но вы четверо останетесь здесь и будете охранять портал… и только попробуйте сдвинуться с места, сразу испытаете на себе милость нашего бога!

— Но… — начал было другой солдат, но не договорил.

— Вы подвластны храму, а у меня есть дела поважнее, чем прыгать по каждому сигналу тревоги! — С этими словами священник поспешил обратно в храм и с громким стуком захлопнул дверь.

Янош и Одгар обменялись взглядами, затем невидимка шагнул за спину ближайшего к нему солдата. Чёрный клинок дёрнулся вперёд, и мужчина рухнул прямо к ногам своего удивленного товарища.

— Что…? — начал он, но и для него было уже слишком поздно. Только последний из четверых понял, что происходит, но пользы ему от этого не было никакой: он закончил свою жизнь на бледном клинке Ледяной Защитницы.

Янош быстро оттащил мужчину с плит перед входом, пока тот не пролил на них слишком много крови. Он прихватил ещё второго и побежал. Довольно скоро он забрал и остальных солдат. Всё к лучшему, подумал он, рысью возвращаясь к храму, где его всё ещё ждал Одгар. По крайней мере, бег не давал ему замерзнуть.

Едва он успел дойти до ворот храма, невидимка указал вниз по лестнице, где только что открылись нижние ворота.

— Подкрепление, — прошептал он, и Янош мрачно кивнул. Все убийства были напрасны: по ступеням снизу поднималось, наверное, человек двадцать.

— Я знаю, где они не будут нас искать, — решительно сказал Янош и распахнул дверь храма. — Посмотрим, сможем ли мы отправить кого-нибудь из этих священников к их лжебогу!

— А что с этим грифоном? — тихо спросил Одгар, следуя за капитаном.

— Пусть себе летает, — прорычал Янош и быстро оглядел зал храма. Лишь мерцающее пламя единственной чаши с маслом освещало его, большая часть зала была погружена во тьму. Однако от этого им было мало пользы, ведь для тёмных священников здесь было достаточно светло.

— Направо, — прошипел он и пригнувшись, пошёл быстрым шагом вдоль стены.

— Почему направо? — шепотом спросил Одгар, следуя за высоким мужчиной.

— По двум причинам, — тихо ответил Янош, указывая кончиком Ледяной Защитницы на символ свитка, высеченного на мраморной стене. — Во-первых, я сомневаюсь, что тёмные эльфы используют письмена Сольтара, а во-вторых, я просто хочу выбраться отсюда!

Герлон сидел в углу молельни, которая теперь стала им тюрьмой, и влажными от слёз глазами смотрел на разрушенные фрески. В мерцающем свете факела очертания, казалось, двигались.

— Это неправильно, — прошептал он, уже не в первый раз. — Почему они уничтожают его лицо?

— Потому что боятся его, — ответила Зокора. — Он убил их бога, помнишь?

— И бог сражался со тьмой, на его стороне было воинство света и праведники богов. С другой стороны ему противостояла тьма в сопровождении армии ночи, — продекламировал Герлон и вздохнул. — Это должно было закончиться ещё тогда. — Он посмотрел на факел, который держался на грубом железном кольце, вбитом кем-то в стену. — Интересно, почему они оставили здесь факел?

— Из-за меня, — объяснила тёмная эльфийка. — Они думают, что свет мне вредит.

— Это глупость, — заметил священник. — Им он тоже не мешает.

— Это правда. Должно быть, они уже давно покинули свои пещеры, — кивнула Зокора. — Но наш вид тоже придерживается старых традиций. — Она слегка усмехнулась. — Возможно, даже больше, чем люди. Они знают, что нужно много времени, чтобы привыкнуть к свету, а мой народ всё ещё живет в пещерах. Из чего следует, что он должен слепить меня. — Она подняла левое запястье, чтобы Герлон смог увидеть стальные наручники, которые они надели на неё. — Суеверие, — сказала она с мрачной улыбкой. — Считается, что холодная кованая сталь отнимает у нас силы.

— Почему? — изумленно спросил Герлон.

— Армии Света были вооружены холодной сталью, благословлённой Сольтаром. Преимущество в бою. — Она внимательно осмотрела наручник и улыбнулась. — Факел и сталь предназначены для того, чтобы мучить меня. Удивительно, как долго могут сохраняться некоторые заблуждения. — Она поднялась с тихим лязгом. — А что ты там разглядываешь на стене?

— Деяния богов, — пояснил Герлон, указывая на участок стены, где виднелась необработанная каменная кладка. — Они совещаются.

— Неужели? — улыбнулась Зокора. — И что говорит Сольтар?

— Это не Сольтар. Их двое, и раньше я никогда их не видел, — серьёзно ответил Герлон. — Один из них окутан тьмой, вероятно, это бог без имени. Другая — высокая темнокожая сэра с глазами кошки.

— С глазами кошки, — медленно повторила Зокора. — Как ты видишь эту сэру? Она одета в мантию?

— Нет. Она вооружена, как для битвы. На руке у неё небольшой круглый щит, на боку меч, и одета она в кольчугу, какая была у вас, длинная и чёрная. В руке, на которой щит, она ещё держит короткое копье. От шлема она отказалась, а её лицо похоже на кошачье. — Священник посмотрел на тёмную эльфийку. Увидев белки его глаз, она поёжилась, что редко с ней случалось. — Вы её знаете? — вежливо спросил молодой священник.

— Герлон, — тихо произнесла она. — Ты болен. В твоём мозгу образовался нарост, и он давит на твой разум. Твои видения — следствие этой болезни.

— Я знаю, — спокойно ответил Герлон. — Брат Джон выяснил это в прошлом году. Он пытался исцелить меня, но не смог. Он говорит, что скоро я буду стоять в чертогах Сольтара. — Он по-мальчишески улыбнулся. — Брат Джон тоже считает, что это галлюцинация. Но как ещё можно увидеть богов? — Он посмотрел в сторону стены и покачал головой. — Теперь появился Борон. Похоже, он недоволен, и они спорят.

— Герлон, — тихо сказал Зокора. — Боги предстают перед нами такими, какими мы хотим их видеть. Но они отличаются от нас. Они, определённо, не станут ссориться на твоих глазах.

— Это галлюцинация, — улыбнулся Герлон. — Я знаю. Брат Джон постоянно говорил мне об этом. Но меня мучают видения с тех пор, как я впервые вошел в храм, и я верю, что в этом есть какой-то смысл. И часто мои видения оказываются правдой… или, по крайней мере, частично. Вспомните нашу первую встречу. Я знал, что проклятый вырвется из своей тюрьмы под храмом отца богов.

— Ему удалось сбежать давным-давно.

Герлон пожал плечами.

— Значит, я видел, что случилось однажды. Но теперь мы знаем, что проклятый действительно сбежал. Та чернокожая сэра, это Соланте, богиня, которой вы служите, верно?

— Иногда её так описывают, да. Только я не знаю, о чём ей говорить с трусливым богом.

— Брат Джон говорит, что чтобы понять богов, мы воспринимаем их как людей, — серьезно пояснил Герлон. — Он говорит, что когда-то был культ, который видел Астарту как белую змею, которая должна была олицетворять мудрость. Вот только священники не понимали, чего хочет от них змея, что привело к большому количеству недоразумений. Думаю, что после этого культ был уничтожен, и все его челны сожжены. Я же, напротив, вижу, как бог без имени приводит Борону аргументы, которые праведный бог не хочет слушать, но неохотно принимает. — Он слегка ухмыльнулся. — Я вижу, как он вскидывает руки, как бы говоря: «Тогда делайте, что хотите», и уходит. Куртис был таким же, если мне удавалось его убедить… ему это не очень нравилось, но он зачастую соглашался. — Герлон моргнул и посмотрел на Зокору нормальными глазами. — Всё закончилось, — тихо поведал он и вздохнул. — О чём бы там ни шла речь, ваша богиня заключила сделку с Безымянным.

Зокора печально посмотрела на него и покачала головой.

— Никому больше не говори о том, что ты видел, — посоветовала она. — Если бы я не знала, что тебя тяготит безумие, мне пришлось бы тебя убить. Того, кого ты знаешь Безымянным, я называю трусливым богом. Наш свет никогда не пошел бы на сделку с тенью.

— Я не хочу, чтобы вы убили мня, — серьезно промолвил Герлон. — Мне и самому интересно, какая сделка могла затронуть как вашу богиню, так Безымянного и праведного бога. Между ними мало что общего.

— По крайней мере, это правда, — вздохнула Зокора, потянула цепь и посмотрела на то место, где она заканчивалась в каменной кладке. Там был только вбитый штырь. — Если повезёт и ты мне поможешь, я смогу выдернуть его до того, как они придут за мной.

— В этом нет необходимости. Думаю, скоро всё начнется.

— Что? — спросила Зокора, когда Герлон поднял голову и посмотрел наверх.

— Это, — с улыбкой ответил молодой священник, когда раздался сигнал тревоги, который был слышен даже сквозь толстые стены.

Но в следующее мгновение дверь открылась, и вошли два священника из тёмных эльфов и с ненавистью посмотрели на Зокору.

— Ты, — обранил один из них, указывая на Зокору дрожащим от гнева пальцем. — Ты пойдешь со мной!

— Видите? — сказал военачальник Корвулус Лиандре, проводя пальцем по её щеке, чтобы собрать слезы. Он с наслаждением слизал их. — Слёзы королевы… их не так уж трудно было получить.

У Лиандры не было сил ответить ему, она была просто рада, что он остановился. Последний порез слишком близко подвёл её к отчаянию.

— Вы были храброй, — улыбнулся военачальник. — Держались, сколько могли… но всё было напрасно.

Он наклонился и залез под лежанку, на которой находилась Лиандра. Раздался громкий щелчок, что-то дернуло за цепи, затем сын императора-некроманта выпрямился и показал ей мерцающий голубоватый кристалл, размером с напёрсток.

— Причиной всего было вот это. Вся ваша страсть, ярость, а также вся ваша магия, которую вы хотели сотворить, но не могли, — всё это вошло в этот кристалл. — Он поднял кристалл и посмотрел на него в свете фонаря. — Внушительный, не правда ли? Он ещё хорошо мне послужит. — Он убрал кристалл в карман и развязал ленту на лбу Лиандры. — Хватит ли у вас смелости взглянуть на то, что сделал мой клинок? — насмешливо спросил он. — Давайте. Посмотрите страху, который вы пережили, в лицо.

Она не хотела смотреть, но всё же была должна. Сделав над собой усилие, она подняла голову и посмотрела вниз. Никакой крови. Никаких ран. Только по всему телу были мелкие царапины.

— Вы так гордитесь своим духом и волей, но посмотрите, как легко их одурачить, — сказал он, пока Лиандра в недоумении смотрела на себя. — Я же говорил, что мой отец хочет заполучить вас целой и невредимой, и содрал бы с меня шкуру, если бы я нанес вам серьезные увечья. Он планирует для вас великие дела, но не хочет никаких сюрпризов. Вот почему он попросил меня лишить вас магии. — Он рассмеялся, увидев, как расширились её глаза. — Всего на несколько дней, но этого достаточно. Сегодня привезли портал, который мы с таким нетерпением ждали, и меньше, чем через отрезок свечи вы будете стоять перед ним. — Он поднял клинок, который она научилась ненавидеть, и принялся снимать с неё золотые наручники. — Разве не удивительно, как далеко простирается сила нашего воображения? Как трудно отличить небольшую царапину от пореза? Вся боль, которую вы так мужественно перенесли, не имела под собой никакого основания. Всё это было лишь в вашем воображении! Но это не значит, что вы её не чувствовали, а я не наслаждался вашими мучениями.

— Но… как? — выдохнула Лиандра.

— У вас сохранились в памяти воспоминания о боли. Как и все остальные, вы уже имели дело с порезами, — весело объяснил он, расстёгивая пряжки на ее запястьях. — Я просто напомнил вам, что вы при этом чувствовали, а остальное оставил на волю вашего воображения. Для меня было особым удовольствием видеть, как вы страдали и боролись, только чтобы в конце сломаться… и всё из-за нескольких царапин, от которых через три дня даже не останется следа.

Он оставил пряжки расстёгнутыми и подошёл к своему ящику. Положив туда нож и золотые наручники, он достал лёгкую мантию, которую накинул на Лиандру. Она была слишком слаба даже для того, чтобы поймать её.

— Прикройте свою наготу, маэстра. И когда Малорбиан будет стоять перед вами, не забудь преклонить колени. Не то, чтобы он позволил вам забыть об этом. — Он закрыл ящик, сунул его под мышку и пошёл к двери. — У вас есть примерно один отрезок свечи, потом за вами придут стражники. Используйте это время, чтобы успокоиться, поскольку, когда мой отец закончит с вами, вы будете уже другой.

С булькающим криком Лиандра собрала все свои силы, чтобы наброситься на него, но ноги не удержали её, и она тяжело упала на пол перед ним.

— Такой вы ему понравитесь, — рассмеялся военачальник и ушёл.

Лиандра с трудом поднялась на четвереньки и, как парализованная, уставилась на дверь. Её всё ещё переполняло неверие. Не может быть, чтобы всё было именно так!

Но именно так всё и было. Он был прав. Ей потребовалось всё её мужество, чтобы противостоять нескольким царапинам. Что-то зашевелилось в глубине её души, неправедный гнев, порождённый пережитой болью и этим последним унижением. Фонарь замерцал и закоптил, и она мрачно усмехнулась.

— Вы пытались украсть мою магию, да? — выдохнула она, с трудом вставая и беря в руки мантию. — Похоже, вы переоценили себя!

От двери не последовало ответа.

«Вы просто пытаетесь заставить меня поверить, что у меня не осталось сил», — сердито подумала она. «Неужели думаете, что я второй раз попадусь на ту же уловку?» Своим сознанием она потянулась за магией, но на мгновение ей показалось, что на этот раз это не уловка. Но потом, как будто она разбила стену, магия вернулась к ней.

Когда она лежала перед ним на полу, то через открытую дверь увидела двух солдат, стоявших на страже у кельи. Как и полагалось в храме Сольтара, эта дверь была каменной, толщиной в добрую ширину ладони. Когда военачальник только что задвинул засов, она услышала, как сталь трётся о камень. Как бы аккуратно не была установлена эта дверь, поневоле, щель всё равно останется. А большего ей и не нужно.

— Мы прибыли, — тихо промолвила Марла. — Ещё как раз успели, сон уже начинает распадаться. Она крепко обмотала поводья Астарты вокруг своей руки и соскользнула с седла. Ласка последовал её примеру. Как только его сапоги коснулись мраморных плит, он вздохнул с облегчением. Последняя часть пути показалась ему ещё хуже: это были только смутные тени и темнота и лишь кое-где появлялись обрывки, придававшие сну очертания.

Но теперь они оказались в большом храме. Мерцающая чаша с маслом едва освещала зал. Однако света было достаточно, чтобы разглядеть разрушения.

«Храм Сольтара», — подумал Ласка, оглядываясь по сторонам, разбитым в основном было только лицо бога, поэтому его одеяния можно было ещё узнать.

— Это последователи Безымянного осквернили этот храм? — тихо спросил Ласка, прикидывая, действительно ли вдалеке звонят колокола. В этих снах всё было неопределенным, и пока он держал в руках поводья Борона, всё вокруг было каким-то далеким и чужим.

— Нет, — ответила Марла, нахмурившись. — Это дело рук служителей мёртвого бога. Я также чувствую, что они уже принесли ему жертву. Она указала на алтарный камень, который, как и пол вокруг него, был испачкан тёмной кровью. — Очистить это место будет непросто. Но больше всего меня беспокоит то, что оно не соответствует моему видению. Будь проклят этот бог-волк, он слишком надолго задержал нас! — Казалось, она прислушивается к себе. — Нам туда, — сказала она, указывая налево. — Кажется.

Позади них ворота храма распахнулись, и внутрь ворвались четверо солдат с мечами наготове. На них были чёрные кожаные доспехи. А один из них пронёсся прямо сквозь Борона и Ласку, заставив вора громко выругаться. Сумеречный конь был менее снисходителен: он вцепился зубами в шею человека и укусил его. На глазах у Ласки, расширившихся от ужаса, он вытянул из солдата призрачную тень. Тело солдата рухнуло, словно марионетка, у которой перерезали ниточки, а его призрачная тень беззвучно закричала, прежде чем сумеречный конь всосал её в свои клыки.

— Напомни мне, чтобы я не сердил его, — побелев как мел, попросил Ласка. Он оттащил Борона в сторону, чтобы это не повторилось. — Я не знал, что они на такое способны!

— Я тоже, — отрывисто промолвила Марла и направилась влево. Ласка оглянулся на трёх оставшихся в живых солдат, которые переживали за своего погибшего товарища и с тревогой смотрели по сторонам. «Я могу вас понять», — подумал Ласка и посмотрел на сумрачного коня, который ответил на его взгляд полыхающими глазами. — Что ж, тогда пошли, — сказал ему Ласка. — Но только держи свои зубы подальше от меня!

Марла провела их в находящийся слева зал поменьше, а затем в коридор.

— Марла, — тихо позвал Ласка. — Подожди.

— Что такое? — раздражённо спросила она.

— Здесь… — Ласка указал на мрамор у своих ног. Там была лужа крови, очевидно, ещё совсем свежая. Ласка неосторожно наступил в неё, и след от его левой пятки был хорошо виден, как и кровавый след, который он оставил за собой.

— Боги! — выругалась Марла. — Сигнал тревоги ещё разбудит всех, а тем, кто продолжает видить сны, сниться не этот храм!

— И что это значит? — нерешительно спросил Ласка.

— То, что мы покинули сон, — ответила она с раздражением. — И стали видимыми! Теперь нам тем более нужно торопиться.

Она рванула вперёд, так что казалось, будто она тащит Астарту за собой. Но в следующий момент она споткнулась, потеряв поводья, и тут же две маленькие фигурки упали на пол позади них.

— Боги! — выругалась Марла и быстро подобрала двух маленьких лошадок. — Не останавливайся!

Ласка вытащил из ножен на шее свой талисман и тихо пошёл за ней. О себе он не беспокоился, его в любом углу поджидала тень, в которой можно было спрятаться. А вот Марла…

— Здесь! — прошептала она, указывая на едва заметные очертания двери по левую руку. — Он должен лежать здесь!

— Кто? — спросил Ласка. Но Марла не слушала его, она торопилась дальше, только чтобы в следующий момент пригнуться от удивления. Из тёмной тени выбежала крыса, прыгнула ей на руку, пробежала вверх, а потом, оказавшись на её плече, что-то пропищала жрице на ухо.

— Душу мы найдём чуть дальше впереди, — сообщила Марла Ласке. — Третья дверь справа… и в той комнате находится тёмный священник.

— Это передала тебе крыса? — шёпотом спросил Ласка.

— Нет, ты же видишь, что на плече у меня сидит собака! — грубо ответила она. — Послушай. Я отвлеку священника, а ты перережешь ему глотку. Он не должен успеть позвать на помощь.

— Я не так хорош в убийстве, — тихо признался Ласка. — Я не знаю, получится ли у меня.

— Он священник мёртвого бога. Тёмный эльф. Как ты думаешь, что он сделает с нами, если у тебя не выйдет?

Она подошла к двери и открыла её, как будто собиралась войти, и по мнению Ласки со слишком явным преувеличением вздрогнула, издала короткий испуганный крик, и тут же, явно паникуя, пустилась в бегство. Но сделала всего два шага, прежде чем остановится и самой выхватить кинжал. Всего мгновение спустя священник выбежал из двери, Ласка перерезал кинжалом горло своей жертвы, и священник вспыхнул пламенем. Четыре души поднялись из углей и исчезли.

— Ради суда Сольтара, — прошептала Марла, когда тёмный эльф рассыпался перед её глазами, как светящийся пепел. — Как ты это сделал?

— Это кинжал, — объяснил Ласка, тяжело дыша. Он показал ей клинок с рунами Ксианга, которые ярко светились, прежде чем снова потускнели. — Ему не нравятся некроманты.

— Изгоняющий кинжал? — завороженно спросила она.