Роза Иллиана

— Хорошо, — промолвил он. С тех пор как Дезине удалось открыть вход в старую башню людям без магических способностей, он ценил царившие там тишину и покой. — Что вы от меня хотели?

Орикес снова стал серьезным.

— Верховного инквизитора Пертока хватил удар.

— О, — удрученно сказал Ласка. Несмотря на то, что они всю жизнь были по разные стороны, Ласка очень уважал старика, который десятилетиями служил имперскому городу в качестве верховного судьи и инквизитора. Связанный клятвой не менее суровой, чем клятва Сов, он был настолько прямолинеен, словно флагшток, и настолько праведен, что якобы даже Борон одобрительно кивал ему, когда старик входил в храм.

Ласка сам трижды представал перед его судом и смотрел в эти суровые глаза. Он чувствовал, что Перток знает, что он натворил. Это было ясно по его взгляду. И всё же он каждый раз отпускал Ласку за недостаточностью улик.

— Как он? — поинтересовался Ласка. Старик занимал свой пост, наверное, уже почти пятьдесят лет. Трудно было представить себе Аскир без его влияния.

— Молитвы помогли, — ответил Орикес. — Жрицы Астарты вовремя прибыли к нему. С ним всё в порядке, не считая его старости. Должность даётся пожизненно, и клятва не позволяет ему уйти в отставку, но ему настоятельно рекомендовали не напрягаться.

Ласка кивнул. Это было понятно, но какое отношение это имело к нему?

— Должность Верховного Инквизитора таит в себе очень многое, что не подлежит огласке, — задумчиво продолжил Орикес. — Он один стоит над законом и связан только своей клятвой. Это позволяло ему некоторые… вольности, когда дело касалось защиты империи.

— Я думал, что это вы мастер шпионов? — удивлённо спросил Ласка.

— Нет, — улыбнулся Орикес. — Перток докладывал только мне. Эта часть его работы — одна из самых напряжённых. И теперь он признаёт, что нуждается в поддержке. Что нужно обучить кого-то, кто сможет облегчить ему хотя бы этот груз. Мы обсуждали это вчера ночью, он даже позвал меня в храм Астарты. Как я уже сказал, добрые сёстры смогли полностью исцелить его, но мы ещё этого не знали. Ему известно, что ты давно работаешь на меня… и он сделал, скажем так, неожиданный выбор. Добрые сёстры запретили ему даже вставать и видеться с кем-либо в течение ближайших десяти дней. Но после он хочет встретиться с тобой.

— Со мной? — испуганно спросил Ласка. — Я должен стать… старик сошёл с ума?

— Нет, — рассмеялся Орикес. — Ничего подобного. Хотел бы я обладать остротой его ума! — Он наклонился ещё немного вперёд, и его серые глаза вперились в Ласку. — Его выбор не так безумен, как кажется на первый взгляд. Он напомнил мне, что для этой должности есть одно неотъемлемое условие: абсолютная преданность империи и её императрице. Сколько бы ей ни исполнилось лет, даже если это будут столетия, как у её деда, Дезина никому не доверяет так, как тебе. Мы оба это знаем. И мы также знаем, что ты готов умереть за неё, если возникнет такая необходимость. Ты доказывал это снова и снова. А чтобы занимать эту должность, больше всего необходима верность, которая основана не только на клятве, но идёт от сердца. Ты любишь Дезину и Аскир… и это то, что требуется.

Ласка обеспокоенно заёрзал на стуле.

— Дезину я люблю, — признал он. — С тех пор, как вытащил её из воды в гавани, и она улыбнулась мне. Как сестру, конечно, — поспешил добавить он. — Для другого мы слишком близки. А что касается Аскира, не думаю, что это так, уж слишком много здесь проблем!

— И кто бы знал об этом лучше, чем ты, — задумчиво произнёс Орикес.

— Я не подхожу на эту роль, — возмутился Ласка. — Спросите любого здесь, в Аскире! Я вор, а не судья! «Это и есть моя роль!» — почти с отчаянием сказал Ласка. — Когда я прохожу мимо дома Борона, со мной почти всегда случается несчастье, так что теперь вы знаете и мнение бога на этот счёт! У меня… у меня мозг почти завязывается в узел при одной мысли об этом! Есть же ещё два инквизитора, не стоит ли рассмотреть их кандидатуру?

— Перток принял решение в твою пользу. Он говорит, что у тебя есть всё, что нужно. Почти во всех отношениях. А присяга, в сочетании с должностью, позволяет определенные вольности, как я уже говорил. — Он слегка ухмыльнулся. — Он говорит, что ты добродушный, и, хотя мне было удивительно слышать это от него, я с ним согласен. Ты не обязаны этого делать, но он сам хочет поговорить с тобой. Ты должен оказать ему эту честь.

Ласка неохотно кивнул.

— Сегодня ночью я отправляюсь в путешествие, — сдержанно доложил он. — Не знаю, сколько времени оно займет и переживу ли я его. Но если вернусь, то разыщу его и выслушаю то, что он хочет мне сказать. Однако я не думаю, что он сможет меня переубедить.

— Этого будет достаточно, — кивнул Орикес. — Кроме того, поначалу речь пойдёт только о защите города. Он хочет обучить тебя, и попросил брата Джона сообщить ему время его смерти. И теперь считает, что времени достаточно.

Ласка присвистнул сквозь зубы. Он уже слышал, что в некоторых случаях можно узнать у священников, сколько тебе осталось жить, но одна эта мысль приводила его в ужас.

— Почему я? — теперь тихо спросил он. — Наряду всех прочих причин, почему именно я?

— Он говорит, — улыбнулся штабной-полковник, — что ты напоминаешь ему самого себя, когда он был ещё молодым и глупым.

Когда Дезина вернулась в Совиную башню после встречи с Хелис и маршалом Хергримом, вид у неё был усталый и изможденный. Она пришла одна, ни лейтенанта Меча Сантера, ни Совы Аселы с ней не было. Её волосы были искусно уложены, а одета она была не в совиную мантию, а в дорогое платье, которое со всей его тканью весило, наверное, больше, чем кольчуга, и было зашнуровано так туго, что он удивлялся, как она еще может дышать. Зато её грудь почти выпирала из лифа. Может быть, это было и модно, и выгодно подчёркивало её фигуру, но это была не та Дезина, которую он знал. Он не был уверен, нравится ли ему её облик. Нет, всё-таки уверен. Он ему не нравился.

К башне был пристроен небольшой домик, а перед ним стояла скамейка, на которой Ласка ждал. Но когда он встал, и она увидела его, ей удалось лишь устало улыбнуться.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она, зевая и прикрывая рот рукой.

— Я хотел поговорить с тобой, — отозвался он, с тревогой глядя на свою приёмную сестру. Прошло не так много времени с тех пор, как он видел её в последний раз, но время взяло своё: она выглядела изможденной, у глаз залегли тени, которых он раньше там не видел.

— Это важно? — спросила она. — У меня был тяжелый день.

День, хотя ещё даже не было и полудня!

— Думаю, да, — ответил Ласка. — Я даже уверен. Это очень важно.

— Тогда заходи, — вяло сказала она. После её взмаха руки массивная дубовая дверь башни как будто исчезла, и он вошёл за ней следом.

— Мне нужно расшнуроваться и надеть что-то другое, — устало сообщила она. — Я сейчас вернуть. — В последние три раза, когда он бывал здесь, она взбегала по винтовой лестнице, как молодой жеребёнок, теперь же шла, как старуха.

«Да проклянут боги эту корону», — гневно подумал Ласка. Неужели никто не видит, что она не должна нести это бремя? Она была рождена для того, чтобы спокойно рыться в старых книгах и расшифровывать их секреты, а не для того, чтобы объединять империю, которая вряд ли хотела этого объединения, а затем вступать в войну, которая, как теперь знал Ласка, длилась уже несколько столетий! Боги, неужели нельзя было найти для этого кого-то другого? — выругался он.

Его взгляд упал на картину рядом с лестницей. Бальтазар, последний примус Сов, долгие годы её герой, затем предатель империи. «Это ему следовало бы носить корону», — гневно подумал Ласка. — Но он позволил себя схватить, чтобы всё окончательно испортить!

Ласка заметил ещё кое-что. Теперь, когда он знал, что этот человек был отцом Дезины, он увидел сходство: в разрезе глаз, в упрямом подбородке, но, слава богам, не в горбатом носе! Маэстро насмешливо посмотрел на Ласку с портрета. Сантер рассказывал о том, что его дух всё ещё обитает в этом месте. Пусть этот призрак только попробует встретиться с Лаской, он устроит ему разнос!

— Этот лиф ещё убьёт меня, — промолвила Дезина, спускаясь по лестнице, затем улыбнулась. Она распустила волосы, хотя из них всё ещё торчала блестящая заколка, и надела льняное платье, которому, наверное, было уже года три.

Шёлковые туфельки исчезли, и она ходила босиком.

Она уже не была похожа на императрицу, а на простую молодую женщину, и это нравилось её брату гораздо больше.

— Ты хорошо выглядишь, — улыбнулась она. — Мне нравится рубашка и этот жилет, только похоже, ты упал в лужу.

— Спасибо, за комплимент, — усмехнулся он, галантно поклонившись. — Пара твоих новобранцев набросилась на меня, чтобы арестовать, и столкнула в лужу.

Теперь пришла её очередь беспокоиться.

— Ты опять что-то натворил? — спросила она.

— Боги, нет! — возразил Ласка. — Я так хорошо себя вёл в последнее время, что мне даже стыдно за себя!

Она рассмеялась и повела его на кухню, которая находилась в пристройке. Там он сел за стол, наблюдая, как она деловито заваривает чай, и с каждым мгновением снова становится той сестрой, которую он так любил.

— Могу я дать тебе совет? — почти робко спросил он. Если так подумать, иметь императрицу в качестве сестры было не так-то просто.

— И ты тоже? — раздражённо спросила она, но затем покачала головой. — Прости. Я сейчас просто погребена под благонамеренными советами! Говори.

— Не меняйся, — серьезно произнёс Ласка. — То платье, в котором я видел тебя сейчас — это не ты. Носи мантию Совы, в ней тебя будут больше уважать, чем если ты будет показывать свою голую грудь. И передавай дела другим, а сама наконец снова поспи. Ты выглядишь ужасно!

Она моргнула, громко рассмеялась и обняла удивленного Ласку.

— Спасибо, — улыбнулась она и быстро поцеловала его в щёку. — Это то, что мне было нужно. — Она широко улыбнулась, снова почти став той сестрой, которую он знал. — Ты заметил, что моя грудь была открыта?

— Это было трудно не заметить, — проворчал Ласка, помогая ей с чайником и чашками, которые она передала ему.

— Маршал Хергрим тоже так подумал, — с горечью заметила она, пока он наливал. — Он неотрывно смотрел на неё и, казалось, был не в состояние поднять глаза, чтобы взглянуть мне в лицо. Я чувствовала себя животным для забоя на рынке! Хелис тоже это заметила и предложила ослепить его, когда он больше не будет нам нужен. А это случится ещё очень нескоро. — Она удивлённо покачала головой. — С ней я не уверена, говорит она серьёзно или нет, но она сказала это так, чтобы он услышал, и её слова возымели действие.

— Так и надо, — кивнул Ласка.

— Я уже сама пришла к такому же выводу и отменила все дела на сегодня. После того как ты уйдешь, я проведу ритуал и сожгу платье! Или, если хочешь, можешь мне в этом помочь, — озорно предложила она. — Ты прав, совиной мантии мне вполне достаточно. А если кто-то считает иначе, то мне всё равно. Должна же быть какая-то польза от короны! Которую мы до сих пор не нашли. Боги, как другие сэры выдерживают, когда на них так глазеют? — вздохнула она.

— Большинство из них зарабатывают этим на жизнь, — ответил Ласка, поднимая взгляд, когда она поперхнулась чаем. — Я серьезно! — защищался он.

— Это платье по последней алданской моде и обошлось нам в кругленькую сумму, — пояснила она, ухмыляясь. — На меня оно потрачено зря. Думаю, заодно я сожгу и корсаж. Это орудие пытки, придуманное алданцами, чтобы держать своих сэр в зависимости! Клянусь, в нём ты и трех шагов по лестнице не пройдёшь, чтобы не упасть в обморок! — Она посмотрела на него с улыбкой. — Хватит обо мне. Можешь не волноваться, сегодня я больше не собираюсь ничего делать, кроме как спать. Мне просто нужно было выяснить, что для меня хорошо, а что нет. А что насчет тебя? Ты пришёл из-за предложения Пертока?

— Ты знаешь о нём?

— Конечно, — ухмыльнулась она. — Я навестила его в храме Астарты, когда ещё казалось, что помощь пришла слишком поздно. Я всегда восхищалась им. И довольно сильно побаивалась, — добавила она со смехом.

— Мне рассказал об этом Орикес, но я хотел увидеться с тобой ещё до этого известия. — Ласка недоверчиво покачал головой. — Ты можешь представить меня в роли инквизитора? Нелепая идея.

— Верховный инквизитор — это нечто большее, чем кажется на первый взгляд, — серьезно сказала она. — Его главная задача — прикрывать мне спину. Это то, что ты всегда делал, и лучше тебя никого не найти. Однако это должен быть твой выбор. Но если причина твоего прихода не в этом, тогда в чём?

— Можешь на время забыть о том, что ты Сова и императрица?

— Настолько всё серьёзно? — удивлённо спросила она, затем кивнула. — Если это не представляет явной опасности и не нарушает моей клятвы, то да. Так в чём дело?

— Это касается Марлы.

— Марлы? — с удивлением спросила она. — Я не слышал о ней уже много лет. С тех пор, как ты выставил её за дверь. — Она рассмеялась, увидев взгляд Ласки. — Мне было четырнадцать, и я уже несколько лет жила здесь, в башне. Но никогда не была глупой или слепой! Так что с ней?

— Выслушай меня…

Как бы тяжело ему не было, он почти ничего не упустил. Рассказал даже о прошлом… и том, что должен встретиться с ней в полночь, чтобы отправиться в храм, а также, что она — жрица Безымянного. Что он не знал, сколько времени займет это путешествие и насколько оно будет опасным. Поведал и о своём визите к священникам и заверениях Марлы, что бог хочет помочь своим братьям и сестре. А также, что, возможно, Безымянный может оказаться не таким, как о нём часто думают. Лишь одно он утаил: что она оседлала его и обладает тёмным даром.

Дезина, как всегда, слушала, словно не желая упустить ни слова, и лишь изредка переспрашивала. К тому времени, когда он закончил, у него было такое чувство, будто он бежал, а чай успел остыть.

— Кроме тебя мне некому рассказать, — заключил он. — А мне нужно было с кем-то поделиться.

— Значит она говорит, что Троица готова позволить Лиандре умереть, потому что так для них более удобно. А Безымянный хочет, чтобы ты изменил её судьбу, и она могла продолжить жить. Марла помогает тебе в этом делом. А тебя выбрали, потому что ты веришь в Маму Маэрбеллину, которая тоже богиня?

Он кивнул, и она вздохнула.

— Кому-то другому я бы не поверила, Ласка, — задумчиво сказала она. — Но в то же время это имеет смысл. Скажи Марле, что я желаю видеть её после того, когда вы вернётесь.

— Ты не возражаешь? Тебя не удивляет и не пугает то, что я рассказал тебе о нас с Марлой?

— Во-первых, маленькие девочки часто бывают очень любопытными. Большую часть я уже давно знаю. Во-вторых, мне нравилась Марла, потому что она такая независимая и гордая. В-третьих, я хочу, чтобы маэстра выжила. Я тоже считаю, что у неё должна быть другая судьба. Не хочу, чтобы её трусливо убили.

— Так значит ты не возражаешь?

— Нет, Ласка. Конечно, не возражаю. — Она улыбнулась. — Я доверяю тебе. Скажи, Марла упоминала о мече маэстры в своём видении?

Он покачал головой.

— Только то, что жизни её якобы лишит меч Сольтара.

— Чего генерал Копья себе никогда не простит! Кстати, он меня пугает. Как я узнала ранее, его раны уже затянулись. Но он по-прежнему лежит неподвижно и не шевелится.

— Да пусть хоть проваляется там вечность! — грубо сказал Ласка. — Он уже достаточно напугал меня. Значит, тот факт, что Марла служит Безымянному, тебя не беспокоит?

— Полагаю, это зависит от того, как она это делает. Лучше бы ей не быть наездником душ, — решительно добавила Дезина. — Потому что иначе я не смогу оставить её в живых. Вот почему я хочу увидеть её, когда вы вернетесь. Но я всё же ещё посоветуюсь с братом Джоном. Хоть мне и не нравится роскошь, которой он окружает себя, но я стала ценить его советы. — Затем она зевнула и посмотрела на него, как младшая сестра. — Можно я пойду спать? Я так восхитительно устала!

Глава 28. Поток миров

Старая Энка развязала узел своего льняного мешка и достала маленькую свечу. Жестом она выпустила искру, и фитиль зашипел, затрещал и заискрился из-за воды, которая испарялась.

— Мне не трудно поддерживать свет, — заметила Леандра, и старая Энка кивнула.

— А я и не собиралась использовать её для света. — Она прогнала Бликса взмахом руки. — Освободите немного места, — потребовала она. Это было не так-то просто, остров был недостаточно велик, поэтому он сел, чуть ли не прижавшись к Анлинн. Ведьма произнесла слово, которое странным эхом отозвалось в его ушах, и маленькое пламя изменило цвет на тёмно-красный, стало меньше и перестало мерцать.

— Что…? — начала Лиандра и тут же запнулась. Все почувствовали тепло, исходящее от маленького пламени. — Это магия, а не колдовство! — с энтузиазмом заметила Лиандра. Она была похожа на маленького ребенка, которому хочется хлопать в ладоши от радости. — Вы можете научить меня этому заклинанию? Единственная магия, которую я знаю в этом направлении, может согревает лишь комнату, и здесь просто потерялась бы!

Старая Энка подняла голову и засмеялась, Зиглинда тоже слегка улыбнулась.

— Ты так этого хочешь, дитя? — с усмешкой спросила ведьма. — Тогда у меня есть для вас предложение. Я буду сопровождать вас в течение года и одного дня, помогать в борьбе с мёртвым богом и его приспешниками и научу всему, что знаю сама. А вы, в свою очередь, поможете мне убить моего змея, который покинет болото, когда обнаружит, что барьеры разрушены.

— Не знаю, будет ли у нас ещё для этого время, — задумчиво произнесла Лиандра.

— Я способна помочь во многом, — заметила старая Энка. — В целом это будет вам выгодно. — Она ухмыльнулась. — Что толку от такого мощного дара, если вы даже не можете им правильно пользоваться? — Она указала рукой на голубоватое мерцание под водой. — Если вы перенаправите поток миров, чудовище вырвется из своей тюрьмы и опустошит эту землю. Не думаете, что ваш долг — защитить людей от его ярости? Поскольку змей будет разгневан, что вполне естественно: кто бы не гневался, если бы тысячелетиями был заперт в болоте.

— Если это Бирвайлд, тебе следует сделать именно так, — сказала Зокора, сидящая в стороне. Она снова медитировала, а теперь встала одним плавным движением и аккуратно положила арбалет Вароша на край маленького островка. — Наше воспоминание говорит о змее, настолько огромном, что он способен поглотить всю землю. Нашим хранителям пришлось немало потрудиться, чтобы усмирить это чудовище. Но у них не было такого меча, как этот. — Она кивнула в сторону Лиандры.

— Каменного Сердца? — спросила Лиандра, но Зокора покачала головой.

— Нет. Против змея он не годится. Я имела в виду Ледяного Защитника.

— Мой меч? — удивленно спросила Зиглинда, сидевшая позади Лиандры. Как и тёмная эльфийка, казалось, она не испытывала особых проблем из-за холода; там, где у других губы медленно синели, у неё оставались розовыми.

— Лёд — единственное, что может усмирить Бирвайлда, — пояснила Зокора. — Хоть он когда-то и родился из ледника, и холод не причиняет ему особого вреда, но делает вялым. Заморозь его Ледяным Защитником, и достаточно будет одного удара в нужную точку, и Бирвайлд разлетится на куски.

— Я просто сомневаюсь, что Ледяной Защитник сможет заморозить что-то настолько большое, — с сомнением заметила Зиглинда.

— Это только потому, что ты сомневаешься, — категорически сказала Зокора. — Кроме того, не обязательно замораживать всего змея, достаточно, чтобы голова стала глыбой льда. — Она повернулась и прыгнула в воду головой вперёд, да так ловко, что на воде почти не появилось волн.

— Она стала более разговорчивой, — заметила Лиандра, покачав головой, когда встала, чтобы понаблюдать за погружением с края острова. — Я почти надеялась, что у неё появится привычка рассказывать нам, что она задумала.

Бликс, который был рад теплу, исходившему от чудесной свечи Энки, снова замёрз, просто наблюдая за тёмной эльфийкой. Воспоминания об этой воде не покинут его в ближайшее время. Он боялся даже мысли о том, что придётся снова туда лезть! Он наклонился, чтобы разглядеть чудовище, но свет Лиандры не доставал так далеко, чудовище оставалось скрытым в глубинах.

На глубине эльфийка добралась до мерцающей голубым светом каменной двери, что-то там сделала, но что именно, он не смог разглядеть, а затем поплыла обратно к ним. Когда она вынырнула, она поднялась по воде, как по лестнице, отряхнулась, как мокрая собака, и пошла по воде к ним.

— Вот для чего нужны короткие волосы, — заметила Зиглинда, когда Зокора вытирала свои волосы.

— Лучше бы у меня остались мои длинные, — ответила тёмная эльфийка, протягивая руки к свече Энки и с облегчением выдыхая. — Вода лишает жизни быстрее, чем воздух, — заметила она. — Но нам повезло.

— Почему? — с любопытством спросила Лиандра. — Что ты нашла там внизу?

— Гномы, — начала Зокора. — Они…

— Там внизу мёртвые гномы? — испуганно спросила Лиандра, Янош тоже не смог сдержать ругательств.

— Боги, — чертыхнулся он. — Только не мертвые гномы! С меня их и впрямь достаточно!

Энка, Бликс и Анлинн вопросительно посмотрели на него, только Герлон оставался апатичным. Он просто сидел, ссутулившись, и дремал.

— Забудьте об этом, — хрипло сказал Янош. — Мы разберемся и с ними!

Зокора скрестила руги на груди.

— Могу я продолжить? — вежливо спросила она, но с таким выражением, которое заставило Бликса снова вздрогнуть, несмотря на свечу Энки. — Я хотела сказать, что они ещё могут удивить и меня, — продолжила она холодным голосом. — Их уже давно нет, но дело их рук всё ещё сохранилось. Они были мастерами магии земли и нашли способ сделать камень проницаемым. Одним словом, дверь внизу пропускает людей, но не воду. И ещё кое-что, — добавила она, окинув всех неодобрительным взглядом. — Мне не нравится, когда меня перебивают!

— Я же даже ничего не сказал! — пожаловался Герлон, сидевший сбоку и растерянно оглядывающийся по сторонам. — Мы продолжаем наш путь? Мне помолиться?

Бликс с тревогой посмотрел на своего старого друга. Священник, похоже, не совсем понимал, где находится. «Надо было не брать его с собой», — сокрушенно подумал Бликс. Для него это слишком тяжело.

«Если бы его в старости кто-то спросил, что было самым трудным в его жизни, он бы ответил, что это», — подумал Бликс, забираясь в ледяную воду. Он не думал, что у него ещё хватит мужества на этот шаг. Возможно, он смог лишь потому, что лисица с тревогой смотрела на него, а он был не из тех, кто любил подводить других людей. «Впрочем у него всё равно не было другого выбора», — подумал Бликс, ныряя под воду.

Зокора на этот раз поплыла вперёд, но не все были такими искусными пловцами. «Янош был таким же неумёхой, как и он», — с некоторым удовлетворением подумал майор Меча. Потом все мысли улетучились, холод лишил его всего, кроме последних остатков воли.

Затем он уже тяжело дыша, лежал в вырубленном в камне проходе, где воздух был сырым и затхлым, и пытался найти в себе силы. Как он сюда попал, он почти не помнил. Единственное, что осталось в памяти — это высеченный в камне снежный волк, которого он увидел и сразу после этого оказался здесь.

— Это было опасно, — заметила Зокора, пока старая Энка снова вытаскивала свою свечу.

— Да, — согласился с ней Бликс, с тревогой глядя на Герлона, который выглядел ещё более измученным, чем он сам. — Я опять чуть не утонул!

— Я не это имела в виду, — сказала Зокора. — Чудовище вцепилось в тебя, майор, чуть не вытащив из камня!

— А оно может забраться сюда? — в ужасе спросил Бликс, поспешно отползая от каменной двери у себя за спиной.

— Полагаю, что нет, — ответила тёмная эльфийка. — Иначе ты был бы уже у него в пасти. — Она кивнула в сторону его ног, где он, к своему изумлению, обнаружил длинную глубокую царапину на левой икре; лодыжка тоже была разодрана, а он даже не заметил. — Это от его зубов… оно почти поймало тебя.

— Вы же говорили, что умеете выживать, — улыбнулась Лиандра и наклонилась к пламени Энки. — Похоже, это всё-таки полезный талант.

Майор осмотрел рану — это действительно была не более чем глубокая царапина, только лодыжка немного кровоточила.

— Удача всегда когда-нибудь заканчивается, — ответил он хриплым голосом.

— Наверное, ты прав, — прокомментировала королева, и по её лицу пробежала тень. Она решительно встала и направила свой свет вперёд.

Они оказались в коротком коридоре высотой и шириной, около трёх шагов и длиной десять шагов. В стенах были вырезаны руны, светящиеся красновато-коричневым светом и медленно пульсирующие.

— Я уже однажды видела такие руны, — взволнованно сказала она. — Там они даже сдерживали вулкан! — Она в недоумении покачала головой. — Как возможно наложить заклинание, действующее так долго?

— Это лишь означает, что поток миров очень близко, — сказала Энка, вставая вслед за ней. Она тоже выглядела усталой и измученной. — Он питает заклинание. Разве ты его не чувствуешь? Он находится перед нами, за этой последней дверью.

Лиандра кивнула и шагнула к последней двери, внимательно оглядывая её.

— В последний раз, когда я видела один из этих храмов, на нём была начертана смертоносная руна, — пояснила она. — Но здесь я её не вижу. — Она посмотрела в сторону Зокоры. — А ты видишь что-нибудь?

— Нет, — ответила тёмная эльфийка. — Здесь нет ничего подобного. — Она указала на волчью голову, вырезанную на стене рядом с дверью. — Посмотри туда, нет ли там ловушки. Если нет, залезь в пасть и потяни за находящуюся там цепь.

— Откуда вы знаете, что там цепь? — с любопытством спросила Анлинн.

— Это обычный механизм. Гномы добросовестны и не очень изобретательны. Они всегда сохраняют то, что служит по назначению.

Лиандра направила свой свет так, чтобы заглянуть в пасть каменного волка, затем оторопела и попросила кинжал. Анлинн протянула королеве свой, и Лиандра осторожно выскребла им ржавые комья из отверстия.

— Гравитационный нож, — заметил мужчина, который рядом с ней разглядывал отверстие. — Полностью заржавел, в противном случае мог бы обрубить вам руку. — Покачав головой, он посмотрел на куски ржавчины, которые теперь лежали на сырой земле. — А я-то думал, что гномья сталь вечна.

Бликс чуть было не спросил, откуда взялся этот человек, но потом с трудом вспомнил, что невидимка всё это время сопровождал их.

— Даже вечность когда-нибудь проходит, — заметила Энка. — Будем надеяться, что цепь сохранилась лучше!

Она и в правду сохранилась. Изготовленная из синей, тёмной стали, на ней была только мокрая слизь, под слизью она выглядела как новая. Но Лиандре удалось вытянуть лишь замыкающее кольцо из головы волка, дальше цепь застопорилась.

— Янош, Бликс, — выдохнула она и отступила назад. — Попытайтесь вы.

— Там что-то застряло, — тяжело дыша, выдохнул Янош, когда они тщетно попытались справиться с цепью. Они тянули с такой силой, что на его шее выступили вены, толщиной с большой палец. — Боги, как жаль, что у меня больше нет топора Рагнара! — Прежде чем Бликс успел спросить, что он имеет в виду, капитан кивнул ему. — Ещё раз! Вместе! — Бликс поспешно ухватился покрепче за кольцо и потянул, используя весь свой вес. Янош сделал то же самое, за камнем что-то хрустнуло, и они оба с размаху упали на землю, когда цепь внезапно освободилась.

За камнем раздался такой громкий грохот, что лисица поспешно заткнула уши, затем дверь медленно начала подниматься, и Бликс застонал.

— Боги! — выругался он. — Это была только первая.

Зокора оглядела небольшую комнату перед ними, в которой находились ещё две двери.

— По крайней мере, одна уже открыта. Полагаю, эта комната была предназначена для того, чтобы задержать воду на случай, если магия не сработает, и внешняя дверь протечёт.

«Открыта — было не то слово», — изумлённо подумал Бликс, глядя на расплавленную дыру в двери справа. Камень там поплыл, как воск, и растёкся по полу. Отверстие в толстом камне было достаточно большим, чтобы через него мог протиснуться даже Янош.

— Что ж, — промолвила Лиандра, пропуская через отверстие свет так, что за ним стал виден длинный коридор, плавно уходящий вниз и теряющийся в темноте. — Теперь мы знаем, по какому пути пришла сюда Асела, — продолжила она.

— Это была она? — поражённо спросил Бликс. Камень был толщиной в полшага, и он даже не хотел представлять, какой силой нужно было обладать, чтобы проплавить такую дыру.

— А причину мы видим здесь, — заметила королева, слегка передвинув свой свет, чтобы он осветил конец сломанной цепи. — Займёмся следующей дверью, — сказала она, возвращая свой свет к себе.

С этой было справиться совсем легко. Цепь уже торчала из стены, Янош потянул за неё, и дверь поднялась с тем же громким грохотом в глубине камня, который они уже слышали.

— Ого, — поразился Янош. — Кем бы ни была эта Асела, не хотелось бы мне её рассердить.

Зокора ошиблась: гномы здесь всё-таки были. На земле валялась дюжина их скелетов, облачённых в ржавые пластиночные доспехи, некоторые даже сейчас держали в костлявых пальцах могучие топоры.

— А я думал, гномы маленького роста, — прокомментировал Бликс, осматривая одного из мёртвых гномов, который при жизни, вероятно, был всего на две ширины ладони меньше майора. Зато толщина костей была почти вдвое больше человеческой, и, судя по размерам старых доспехов, он был страшно силён.

Примечательно было то, что во лбу каждого черепа было выжжено отверстие, размером с серебреную крону. Как будто того, что убило этих несчастных, было недостаточно.

Почти ни одна кость не осталась целой, некоторые убитые были разрублены на две части, другие расплавились вместе с доспехами.

— Всё зависит от размера, — пояснила Зокора, взглянув на Лиандру. — В среднем, наши светлые сёстры выше, и это они так назвали Кузнецов Земли. Вы, люди, рассказываете друг другу наши легенды. Сомневаюсь, что кто-либо из вас встречал живого гнома.

— А что насчёт лежащих здесь? — спросил Бликс. — Асела ведь человек, верно?

— Возможно, — ухмыльнулась Лиандра. — Иногда в этом можно усомниться. Но эти гномы были мёртвыми хранителями, которые пожертвовали собой, чтобы навсегда защитить то, что было для них священно. Вон там, — указала она на то, что находилось посреди большой комнаты. При этом она выглядела почти зачарованной представшей перед ней картиной. — Вот за что они отдали свои жизни.

За убитыми гномами низкая комната расширялась, а стены украшали рельефы. В центре стояли четыре камня, вытесанные из одного блока: один — посередине, три других — вокруг него, но не на равном расстоянии, с одной стороны угол был немного смещен. В центре камень был выдолблен, и в углублении лежал чёрный камень, грубо и примитивно выточенный в форме волчьей головы. На вершинах остальных камней лежали золотистые полые шары. То, что они были полыми, он понял по двум открытым, которые были похожи на чаши; внутри них находились кристаллы.

Шары и чаши блестели, как будто их только что отполировали, а в своих костях Блик почувствовал гудение. Но больше смотреть было не на что.

— И это всё? — удивлённо спросил Янош.

— Всё? — переспросила Лиандра. — Я не могу оторвать взгляд! Одной только игры цвета достаточно, чтобы умереть.

— Она видит поток миров, мальчик, — добродушно сказала Энка. — Это лишь доказывает, насколько ты слеп. — И, повернувшись к королеве: — Вы ведь знаете, что сказали правду? Поток смертельно опасен для большинства!

— Нужно лишь избегать его прикосновения, — ответила королева, осторожно переступая через одного из мёртвых гномов. — Вы поможете мне? Мы должны открыть тот шар и по возможности одновременно закрыть чашу.

Старая Энка кивнула.

— Если спина позволит. — И, повернувшись к остальным: — Покиньте комнату, ещё не известно, куда направится новый поток. — Она указала на чашу слева. — Он будет выходить оттуда, но больше ничего нельзя сказать наверняка. Если вы прикоснетесь к нему, от вас останется только пепел, а может, даже его не останется.

Странно было созерцать, как королева и ведьма ползают и уворачиваются от чего-то, чего он сам не видел. Остальные отступили к двери и внимательно наблюдали за происходящим. По сосредоточенному выражению их лиц Бликсу стало ясно, что опасность действительно существует.

Лиандра выругалась и бросилась на землю, но этого было недостаточно: искры прожгли кожу на её лифе так, что он наполовину распахнулся, обнажив широкий след от ожога на спине, от которого королева застонала от боли.

— Что случилось? — испуганно спросил Янош, а королева, стиснув зубы, поползла дальше.

— Поток миров течёт неспокойно, он блуждает и выбрасывает щупальца, которые извиваются в комнате. Одно из этих щупалец задело её, — тихо пояснила Зокора. — Это последствия ухода под воду Огненных островов, поток миров лишился там узла и колеблется, как пляшущий канат.

Наконец обе сэры добрались до чаш и осторожно встали. Лиандра должна была открывать шар, а Энка — закрыть чашу.

— На счёт три, — сказала Лиандра, Энка кивнула, они сосчитали и закрыли или открыли чаши.

Что произошло дальше, даже Бликс потом не мог сказать наверняка. Лиандра издала некое подобие хрюканья, засветилась ослепительным светом и была отброшена назад с такой силой, что отскочила от стены и прокатилась по сырому, склизкому полу почти да одного из мёртвых воинов-гномов. Сандалии и лиф, а также верёвка, которую она всё ещё носила на талии, вспыхнули красноватым светом и превратились в пепел, так что королева осталась нагой и лежала перед ними словно мёртвая.

Уцелела только серебряная диадема на её голове, а Каменное Сердце лежал на боку, раскаленный до такой степени, что кожа, которой была обтянута рукоять, вспыхнула и сгорела. Ножны также дымились, а рубиновые камни на голове дракона испускали красные лучи, медленно угасая. На её коже плясали искры, но не голубоватые, как обычно, эти, словно вылетели из пламени, и были от тёмного до ярко-красного цвета.

— Боги! — выругалась старая Энка, с удивительным проворством подныривая под что-то невидимое, чтобы упасть на землю рядом с Лиандрой. — Ты! — крикнула она, указывая пальцем на Зокору. — Иди и помоги!

В виде исключения Зокора подчинилась приказу и поспешила к ней.

— Держи её и следи за тем, чтобы она не проглотила язык, — приказала ведьма. — Используй для этого кинжал, чтобы она не откусила тебе пальцы! — Пока Зокора выполняла её распоряжения, ведьма огляделась и вздохнула. — По крайней мере, мы находимся в подходящем месте, — промолвила она, подняв руки, которые засверкали голубым светом, когда молнии начали плясать по храмовому залу, как будто здесь разразилась дикая гроза. Волосы сэры развевались на невидимом ветру, она поднимала руки всё выше и выше, пока всё её тело не начало дрожать. Затем она с силой вогнала руки в грудь Лиандры.

Королева выгнулась и затряслась, но затем вяло упала обратно на землю.

— Ещё раз, — с явным усилием проскрежетала старая Энка и снова подняла руки. Опять вокруг трёх женщин забушевали молнии. Когда ведьма на этот раз ударила кулаками в грудь Лиандры, заставив её дёрнуться, королева застонала и слабо подняла руку, а затем повернулась на бок, как будто собираясь спать.

— Ты, — позвала ведьма, указывая дрожащим пальцем на невидимку. — Твою рубашку! — Тот без слов снял её и протянул ей.

Вместе Зокора и старая Энка надели на королеву рубашку мужчины, она позволила сделать это, не сопротивляясь и даже не проснулась. Рубашка была ей немного коротка, но, пожалуй, смотрелась на ней гораздо лучше, чем на нём.

И Бликсу стало стыдно за то, что он пялился на королеву, когда она лежала перед ними обнаженная и беззащитная; то, что ему редко доводилось видеть такую красоту, не было для него достаточным оправданием. Он посмотрел на Герлона, который всё ещё закрывал глаза руками, и вздохнул.

Теперь ему действительно было в чём исповедаться.

— Поток миров взметнулся, словно плеть, — устало объяснила позже Лиандра. Она ела орехи, которые достала и раздала из своей сумки старая Энка. — Он ударил меня со всей силы. Чудо, что я не умерла и всё ещё жива. — Всё же так легко она не отделалась: левая щека уже опухла, Зокора вправила ей одно плечо, а завтра половина её тела будет переливаться, как радуга. Это, конечно, было лучше, чем стоять в чертогах Сольтара, и не только Бликс смотрел на старую Энку с новым уважением.

— Это была ведьма, — восхищенно сказал Янош. — Она призвала на тебя молнии, которые вернули тебя к жизни.

— Молнии? — с изумлением спросила Лиандра, сильнее натягивая рубашку невидимки на колени. Она была слишком короткой, чтобы прикрыть длинные ноги. Каменное Сердце стояло рядом с ней холодное и оголённое, его ножны рассыпались в пыль, когда Зиглинда подняла его. Бликс наблюдал, как она это делала, и видел, как исказилось от отвращения её лицо. Герлон тоже заметил это.

— Я начинаю задумываться, что же на самом деле представляет собой этот клинок, — прошептал он ему.

— Ты родилась от молнии, дитя, — дружелюбно ответила ведьма. — Я подумала, что тебе это подойдёт. — Она склонила голову набок и, казалось, к чему-то прислушалась. — Ты слышишь, как он громыхает? — спросила она с благоговением в голосе. — Он прокладывает себе новый путь, поток миров.

— А Бирвайлд пробуждается, — приглушенно добавила Зокора. — Но сейчас меня больше беспокоит другое чудовище. Нам придётся снова проплыть мимо него. — Она указала взглядом на каменную дверь, за которой их ждала ледяная вода. И пещерный дракон.

— Или мы можем пойти другим путем, — мрачно сказал Янош. — Тем, который взломала для нас эта Асела.

Лиандра лишь устало покачала головой.

— Тогда мы прямиком покажем жрецам мёртвого бога путь, чтобы отменить всё, за что мы страдали!

— Я так не думаю, — заметил невидимка, приподнимая свой холщовый мешок, в котором лежало что-то тяжёлое.

— Что вы имеете в виду? — удивленно спросил Янош.

— Я позволил себе забрать находящийся в шаре камень, который закрыла сэра Энка. — Он пожал плечами. — Это показалось мне уместным.

Бликс изумлённо покачал головой. Хотя это произошло на глазах у всех, он даже не заметил.

— А поток миров? — спросила Лиандра и поморщилась от боли в рёбрах. — Как вы смогли пройти мимо него? Или вы тоже можете его видеть?

— Нет, — признался невидимка. — Но думаю, что он меня проигнорировал.

Глава 29. Семейные узы

Лежа в постели, Дезина потянулась, улыбнулась и открыла глаза. Она почувствовала нежное прикосновение к своим волосам и почему-то подумала о Бальтазаре, но над ней склонилась Сова Асела, которая с тревогой смотрела на неё.

— Мне снился примус, — сонно призналась Дезина, поднимая одеяло и садясь. — Что нового? Вы вернулись из Бранденау, как там дела?

— Едва проснулись, а уже мучаете себя, — пожаловалась Асела, пододвигая стул, стоявший у письменного стола. На нём лежала книга, и движением руки Асела отправила её в промежуток между другими книгами на полке рядом с дверью. Затем Сова села и разгладила свою тяжёлую мантию. Одеяния Сов только выглядели как тяжёлая ткань. Если присмотреться, можно было увидеть, что это кольчуги, но сплетенные из таких тонких колец, что их почти не было видно. — Меня бы здесь не было, если бы за крепость ещё шло сражение.

Асела была женщиной почти неземной красоты, с бледной кожей и волосами цвета вороньего крыла. В её глазах, которые многие воспринимали как льдисто-голубые, читалось беспокойство, и они казались скорее тёплыми, чем холодными. Трудно было определить её возраст, но обычно мелкие морщинки стали заметно глубже, чем раньше.

— Как всё прошло? — спросила Дезина, удивляясь, насколько она чувствовала себя отдохнувшей. Во сне Бальтазар дал ей кое-что: силу, ощущение тепла, — она не знала, что именно, только то, что это пошло ей на пользу. Возможно, его дух всё ещё присутствовал здесь, — потягиваясь, подумала она. — Мы победили?

— В таких битвах победителей нет, Дезина. Обе стороны проигрывают, только с разной степенью тяжести, — устало ответила Сова, глубоко вздохнув. — Давненько я не видела такой бойни, если вообще видела. Можете назвать это победой, если хотите, ведь варвары потеряли, наверное, в тридцать раз больше людей, чем мы. В какой-то момент мне показалось, что они решили соорудить из тел своих погибших товарищей пандус, с помощью которого собирались штурмовать наши высокие стены. И им почти это удалось.

Она устало покачала головой.

— Дезина, я повидала на своем веку всякое, но эти варвары нападали до тех пор, пока не пал последний из них, — тихо сказала она, должно быть, игнорируя, к кому обращается. — Когда не осталось никого, он, пошатываясь, поднялся по этому мёртвому пандусу, как будто за ним ещё шла целая армия, и, умирая, всё ещё пытался метнуть копье. Наверное, там погибло около четырёх тысяч человек, а там, где находится пандус, образовалось озеро крови. — Она слабо улыбнулась. — Дело сделано. Не будем больше говорить о нём. Я слышала, что у маршала Хергрима были более неотложные дела, чем командованье битвой, и здесь он наслаждался более прекрасным видом. — Её взгляд упал на драгоценное платье, небрежно лежащее на полу вместе с лифом.

Молодая императрица застонала, откинулась на спинку кровати и закрыла глаза.

— Не напоминай, — попросила она, — я не знала, стоит ли мне ударить Хергрима или убежать. Кажется, на меня ещё никогда так не глазели!

— Удел красивых женщин, когда они носят такую одежду, — улыбнулась Асела.

— Кому как не вам знать это, — не задумываясь, ответила Дезина, затем её глаза распахнулись. — Простите, — быстро добавила она. — Я…

— Всё в порядке, — спокойно сказала Сова. — Когда Асела была молода, её бы даже мёртвой не заставили одеть такое платье. По правде говоря, ей они были не нужны. Так же, как и вам. Когда она притворялась куртизанкой и соблазняла мужчин, она была под влиянием Малорбиана… А по сравнению с другими зверствами, которые он причинил ей, это было ничто.

Дезина привыкла к тому, что Сова говорила о себе так, будто до недавнего времени была кем-то другим. Но Дезина и сама чувствовала тоже самое. Прошло не так уж много времени с тех пор, как Асела едва не убила молодую Сову в жестокой схватке, если бы Истван не подоспел со своим топором в последний момент.

Дезина села и протянула руку к одной из трёх миниатюр, стоявших в тяжелых серебряных рамах на прикроватной тумбочке.

— Это вы?

— Да, — тихо ответила Сова. — Это Асела. — Молодая императрица снова посмотрела на рисунок, хотя изучала его, неверное, уже тысячу раз, затем передала Сове.

— Фелтор, Асела и Бальтазар, — произнесла Асела, держа в руках картину. — Боги, — вздохнула она, — мы выглядим на ней такими молодыми! — Она почти нежно провела пальцами по миниатюре, так тонко прорисованной, что казалось, будто люди на ней живые. Они стояли втроём, улыбаясь и обнимая друг друга: Асела — посередине, мужчины — по бокам. Асела немного тоскливо улыбнулась. — Тогда мы думали, что нет ничего, чего мы не смогли бы достичь.

Поскольку Асела до сих пор избегала заходить в комнату, и существовали более неотложные дела, Дезине не удалось удовлетворить своё любопытство. Сейчас же, казалось, Асела никуда не спешила и не суетилась, так что, возможно, время пришло.

— А это кто? — спросила Дезина, указывая на молодую женщину в отдельной раме, которую художник запечатлел смеющейся.

— Государственная тайна, — тоскливо улыбнулась Сова, беря в руки миниатюру, чтобы с грустью посмотреть на неё. — Она была любовницей Асканнона, и матерью Бальтазара. Её убили так же, как позже императрицу. Тогда это нанесло императору тяжёлый удар.

— Так это моя бабушка, — заметила Дезина, недоверчиво покачав головой, а затем пригляделась к молодой женщине более внимательно, смотря на неё другими глазами. — Почему он на ней не женился? — с любопытством спросила Дезина. В исторических книгах такого рода сведений не найдёшь; Асела, пожалуй, была единственной, кто ещё мог об этом знать. Впрочем, Дезина и сама уже пыталась выяснить, что это за люди, которые были так близки Бальтазару, что он хотел видеть их портреты на своём прикроватном столике.

— Они планировали брак, — тихо пояснила Асела. — Но она была обещана Астарте, а это чудовищный скандал, который они пытались замять всеми способами. Я знаю, что и Бальтазар, и император подозревали, что её убили сами Ночные Ястребы.

— Ночные Ястребы? — удивленно переспросила Дезина. — Я думала…

— Тогда они ещё служили империи, — хрипло сказала Асела. — Но, возможно, и нет. — Она вздохнула. — В те времена Ночными Ястребами ещё командовал Талисан, эльф и старый друг императора, и он клялся, что это не их рук дело. Но сегодня мы знаем, что некоторые из тёмных эльфов, возможно, уже тогда служили Малорбиану. Или дело было совсем в другом, и кто-то не хотел, чтобы скандал стал достоянием общества. Бальтазару было девять лет, когда это случилось, и он стал свидетелем её убийства. Его до самого конца мучило неведение того, что тогда произошло на самом деле.

— Как её звали? И сколько ей было лет? На этом портрете она выглядит очень молодой.

— Её звали Марбета, — грустно ответила Асела. — Она дожила до двадцати шести лет. Едва ли старше, чем ты… вы сейчас. На миниатюре она как раз только познакомилась с императором. Он сам написал её, думаю, тогда ей было шестнадцать. — Она оглядела комнату и вздохнула. — Большинство картин здесь написаны его рукой.

— Я думала, что она ваша родственница, — заметила Дезина. — Есть определенное сходство.

— Это неудивительно. Она также является её… моей бабушкой. — Асела вздохнула. — Моя мать была на восемь лет младше Бальтазара… и его сестрой. Она была отдана в храм, и ей едва исполнился год, когда умерла её мать. Её звали Белдис. Кроме императора и верховной жрицы богини, никто об этом не знал. Это было частью сделки, с помощью которой они хотели выкупить Марбету из храма, чтобы он мог жениться на ней. Бельдис служила богине почти девяносто лет. Говорят, что милость богини сохранила ей молодость, но я думаю, что это было связано с магией, которую она тоже унаследовала от императора. — Старшая Сова замолчала, а затем задумчиво продолжила. — К концу её долгой жизни Астарта ещё проявила к ней милосердие, позволив родить ребенка — Аселу, которая, таким образом, также была посвящена храму. Когда выяснилось, что она тоже обладает большими магическими способностями, храм под давлением императора, нехотя отпустил её, и Асела стала Совой. Это трагическая история, — мрачно добавила она. — Ведь Бальтазар и Асела не знали о своих родственных отношениях, лишь чувствовали странное влечение друг к другу. Потом, когда и Фелтор, и Бальтазар стали ухаживать за ней, император вмешался, но поначалу ничего не объяснил. И лишь совсем недавно Бальтазар узнал, почему его отец поступил именно так, но до тех пор ему было трудно простить императора.

— А вы? — озадаченно спросила Дезина. — Когда узнали вы?

— Асела так и не узнала, — с горечью ответила Сова, как если бы говорила не о себе. — Она не поняла, почему Бальтазар оттолкнул её… неудивительно, в то время он сам не понимал распоряжения своего отца. — Посмотрев на миниатюру, она осторожно поставила её в ряд с другими обратно на прикроватную тумбочку. — До этого момента Бальтазар был верным сыном, но после он при каждом удобном случае бросал вызов отцу и старался превзойти его. С таким отцом, как император, это было безнадежным занятием. Позже Бальтазару больше всего было больно от того, что отец умер, веря, что Бальтазар его предал.

— Генерал Копья настаивает на том, что Асканнон ещё жив. Возможно, ещё не слишком поздно.

— Я знаю, что генерал так думает, — грустно ответила Сова. — И я отдала бы что угодно, чтобы это было правдой. Но тогда где он? Он ведь должен где-то быть, верно? Нет, он погиб в засаде, которую приготовил для него Бальтазар. Любые пожелания, любые мольбы к богам не изменят этого факта. Что касается Аселы, что ж, как мужчина, Фелтор подходил ей лучше. Он сделал её счастливой… пока Бальтазар и этих двоих не преподнёс на блюдечке Малорбиану. Император-некромант развлекался, унижая Аселу, и заставлял Бальтазара и Фелтора наблюдать за этим. Сразу трое по цене одного, — с горечью добавила она. — Если я за что и благодарна Сольтару, так это за то, что он размыл это воспоминание, почти полностью лишив меня его.

Дезина кивнула; она уже слышала о чудесном очищении Аселы в храме Сольтара.

— Значит, вы моя… двоюродная сестра? — тихо спросила она. — И имеете равные права на трон и империю?

— Ответ на первый вопрос — да, — с улыбкой ответила Асела. — По крайней мере, в некотором роде. На второй — нет… Я утратила все права на императорский трон.

— Тогда почему же вы… ты никогда об этом не говорила? — пожаловалась Дезина.

— После того, как я сделала всё возможное, чтобы убить вас? — Асела затрясла головой так сильно, что её черные волосы разметались. — Нет, мне показалось неправильным настаивать на родственных узах, о которых больше никто не мог знать. Вы по праву являетесь императрицей Аскира, остальное — лишь следствие трагических событий. Доверяйте мне, потому что я это заслужила, а не потому, что нас связывает случайность рождения. Но скажите, почему вы выбрали эту комнату, а не в другую? Здесь их так много, а вы храните эту, как святыню, — быстро попыталась она отвлечь внимание.

Дезина посмотрела на последнюю из старых Сов и слегка улыбнулась. На данный момент того, что она узнала, было достаточно. В этой комнате были и другие вещи, другие картины и другие вопросы, которые ей хотелось бы задать, но не сейчас.

— Мне здесь уютно, — ответила она, проводя рукой по одеялу на кровати. — Другие комнаты такие пустые, в них нет тепла, как здесь. Даже когда я не знала, что он мой отец, я чувствовала себя здесь в безопасности. К тому же он был для меня прекрасным примером… и с тех пор, как я узнала, что он поступил так не по своей воле, я снова равняюсь на него. Я читала его дневники, — поделилась она со своей двоюродной сестрой, которая удивлённо, возможно, даже немного озадаченно посмотрела на неё. — Хотя теперь я знаю, что даже там он не раскрыл всех тайн. Мне кажется, что я знаю его с того самого дня, как он вошел в башню. Мне нравится, как он пишет, как просто объясняет сложные вещи. Нравятся острота его ума, смелость мыслить и действовать вопреки всем правилам. Я никогда не встречалась с ним, но здесь он со мной. — Она серьезно посмотрела на Аселу. — У меня никогда не было отца, — тихо призналась она, — а теперь я чувствую его здесь, в каждом уголке этой комнаты. Позволь мне эту маленькую радость, Асела, — мягко попросила она. — Дочь всё ещё иногда нуждается в отце… А здесь у меня такое ощущение, что он просто куда-то вышел и в любой момент может появиться в дверях.

— Если бы он появился, тебе бы пришлось его казнить, — хрипло промолвила Асела.

Дезина удивленно посмотрела на неё.

— Почему?

— Он навлёк на империю беду и помог убить своего отца.

— Но это же не его вина!

— Некоторые вещи непростительны, — настаивала Сова, с видимым трудом сохраняя самообладание. Затем она сделала глубокий вдох и поспешно вытерла глаза. — У меня была другая причина для прихода, — сказала она, вытаскивая из рукава мантии белый платок, чтобы высморкаться. — Мы получили известия от Гренски, штаб-сержанта Пятой роты, и ещё другие новости. Какие вы желаете услышать первыми? Хорошие или всё-таки плохие? — По её тону было ясно, что она больше не хочет вспоминать прошлое.

Пока Асела говорила, молодая императрица встала и надела чистое льняное платье, которое она с удовольствием носила уже много лет. Теперь она провела пальцами по волосам и, присев на край кровати, устремила внимательный взгляд на Аселу.

— Сначала более важные.

Сова вздохнула.

Должно быть Лиандре удалось перенаправить поток миров, теперь он течёт через столицу Южнестранья. Я сегодня же займусь расчётом нового портала. Боюсь, это займет некоторое время, но потом мы получим необходимый нам доступ в столицу.

— А плохие новости?

— Гренски пишет, что Лиандра была вынуждена выбрать опасный путь, который, либо означает её смерть, либо приведёт её прямо в руки врагов. Майор Меча Бликс сопровождает её вместе с Яношем и Зиглиндой и в придачу придумал план, почти такой же дерзкий и безумный, как тот, который преследовала Лиандра.

Дезина слегка кивнула.

— Что совсем неудивительно: Орикс предупреждал меня, что майор Меча любит сам вершить свою судьбу.

— Отличный выбор слов чтобы намекнуть, что он не всегда выполняет приказы, — прокомментировала Асела. — Штаб-сержант лишь намекнула, но я полагаю, она предпримет отвлекающий удар, чтобы помочь королеве и её спутникам с побегом.

— А как понять то, что Гренски пишет о Лиандре и остальных?

— Они собирались заставить живущую на болоте ведьму произнести заклинание, которое перенесёт их прямо в подземное озеро в Лассандааре, защищающее храм с одного края, поскольку вход, который я использовала тогда, скорее всего, найти не удалось. Похоже, что частично они добились успеха, поток миров изменил свой курс. Однако, что с ними теперь, знают только боги. И потом еще эта ведьма.

— Ведьма, — задумчиво произнесла Дезина, затем пожала стройными плечами. — Ну и пусть, война иногда заставляет искать странных союзников. Возможно, она сможет быть полезной. — Она увидела, как Асела слегка покачала головой. — Нет?

— Гренски пишет, что озеро находится рядом с храмом Сольтара, который осквернили слуги мёртвого бога. Тогда понятно, почему они не нашли вход, должно быть, он ведёт прямо к этому храму.

— Прямо в сердце врага, — прошептала Дезина.

— И это еще не всё.

— Что ещё?

— Мне известна лишь одна ведьма, охраняющая тамошнее болото. — Это хранительница эльфов. Бальтазар однажды встретился с ней. Она потребовала, чтобы легион отступил, в противном случае она выпустит охраняемого ею на болоте змея и позволит ему напасть на легион. Легион никогда не отступает, и он должен был защитить узловую точку потока миров. Как Сова, Бальтазар мог бы пойти на какие-то сделки, договоры, всё, что угодно, что могло бы предотвратить или прекратить войну, ведь нашей целью было не уничтожение варваров. Но Бальтазар уже тогда находился под влиянием Малорбиана… и напал на ведьму! Как оказалось, это было ошибкой, поскольку хранительница оказалась гораздо сильнее, чем он думал, и почти равной ему по силе. Она смогла сбежать и после этого стала злейшим врагом легиона. Она поклялась уничтожить каждого из них… Ещё трижды он встречался с ней, каждый раз она терпела поражение, однажды Бальтазару даже удалось ненадолго захватить её в плен. Но ей всегда удавалось бежать, и каждый раз она срывала планы легиона, оставляя после себя одни разрушения. В последней битве между ними он снова попытался схватить её, но она предпочла самоубийство, прыгнув в такую глубокую расщелину, что не смогла бы выжить после падения. — Асела глубоко вздохнула. — И снова это Бальтазар, кто оставил нам злосчастное наследие, потому что, похоже, она всё-таки жива.

— Как вы сами сказали, он находился под влиянием Малорбиана, — нерешительно промолвила Дезина. — Это случилось давно, возможно, она простила нас.

— Вряд ли, — хрипло возразила Асела. — Бальтазар держал её в плену четыре дня. Малорбиан использовал его, чтобы совершить над хранительницей и её духом самые ужасные вещи. После этого она была близка к безумию или уже сошла с ума, что и было его целью! Нет, — сказала она, печально качая головой. — Она не знает, что Бальтазар был одержим, и, возможно, до сих пор думает, что он действовал так по приказу императора. Она ненавидит его и всё, что он представляет. Есть только один проблеск надежды: возможно, она ненавидит слуг этого мёртвого бога ещё больше, чем нас. Если же нет… если она выпустит змея и натравит его на нас… тогда даже Громовая крепость может пасть.

Дезина медленно кивнула.

— Так она выпустила того змея в те времена или нет?

— Нет, — тихо ответила Сова. — Не выпустила. Она сама была уже достаточно смертоносна. Поскольку нет никого, кто был бы искуснее в обмане, чем эта хранительница.

— А если она не та, кого вы имеете в виду? Может, это какая-то другая ведьма?

— Гренски получила вести о Бликсе через ворона. У хранительницы тоже был спутник, как раз такой ворон. Нет, — тихо произнесла Асела. — Это должна быть она. И, возможно, новости, которые получила Гренски, тоже были ложными, и Пятая рота направляется прямо в ловушку. — Она серьезно посмотрела на Дезину. — Мне нужно ваше разрешение, чтобы отправиться в Лассандаар после того, как я возведу портал, ведущий в столицу Южнестранья. Возможно, мне как-нибудь удастся исправить беспорядок, который оставил после себя Бальтазар.

Дезина покачала головой.

— Пока нет. Вы нужны здесь и незаменимы для империи — «И для меня», — подумала она.

— Я знаю, — вздохнула Асела, вставая. — Империя превыше всего.

После того как Асела закрыла за собой дверь, Дезина подошла к полке и взяла с неё книгу. Жестом она заставила стул, на котором сидела старшая Сова, вернуться к письменному столу, где он стоял раньше. Затем молодая императрица аккуратно положила книгу обратно на стул, так, как она лежала до визита.

Она опустила взгляд на книгу, покачала головой и расправила плечи. Предстояло ещё многое сделать.

Комнаты Фелтора и Аселы находились на том же этаже. Они были расположены рядом друг с другом и имели смежную дверь. Когда Дезина направлялась к лестнице, она обнаружила, что дверь в комнату Аселы слегка приоткрыта и из неё доносятся тихие звуки. Никто не мог войти в Совиную башню незаметно для Дезины, так что, судя по всему, это была Асела. Но это было странно, поскольку до сих пор Сова избегала свои старые покои, а разместилась в пустой комнате двумя этажами ниже.

Тихонько подойдя к приоткрытой двери, Дезина заглянула внутрь. Сова стояла посреди комнаты на коленях, уткнувшись лицом в подушку, и горько плакала. Дезина знала об очищении в храме Сольтара гораздо больше, чем полагала Асела: один из агентов Орикеса случайно оказался там во время её очищения и со слезами на глазах рассказал Дезине о том, какие страдания Совы почувствовал и что вынес из них.

Вот что было известно Дезине: каким бы острым не был ум другой женщины, какая-то её часть лишилась рассудка. Ещё Дезина долго обсуждала это с братом Джоном, он тоже присутствовал при этом чуде. Священник не хотел вдаваться в подробности очищения, но они и не интересовали юную императрицу. Однако то, что рассказал ей брат Джон, имело смысл: иногда, когда страдания слишком велики, разум укрывается в другом мире.

— Это простая, но гениальная стратегия, которую использует разум, чтобы со временем исцелить себя, — задумчиво объяснил ей старик. — Когда страдания становятся слишком сильными, нужно создать дистанцию, иначе они тебя сломят. Ты не можешь продолжать молоть одни и те же зерна! Поэтому она поступила отчаянно — разделила себя на две части. Та, которую постигла эта жестокая участь, и другая, которая возродилась после очищения. Возможно, это бала рука моего господина, и это он разделил её таким образом. Чтобы одна оказалась в прошлом и всё закончилась, а другая смогла получить новую жизнь. Так же, как по его обещанию, после ночи всегда следует день! Поэтому неудивительно, что сэра Асела говорит о своём прежнем «я» так, как будто его уже нет. Это избавляет её от ужаса воспоминаний и сохранит острый ум, чтобы она могла встретиться с тем, что принесёт будущее. — Сказав это, старый священник не смог сдержать вздоха. — Я порылся в старых книгах, чтобы узнать о ней побольше, и нашел отчёт священника, совершавшего обряд бракосочетания: сам император передал сэру Аселу в руки Совы Фелтора, а Бальтазар был свидетелем. Он поклялся защищать её мечом и щитом. Священник написал, что ему редко доводилось видеть такую любовь, которая связывала их.

Дезины было интересно, кого оплакивала Асела. Саму себя, Фелтора или даже Бальтазара, хотя она, очевидно, до сих пор не простила его? Могучие Совы старой империи всегда изображались сияющими и золотыми… Какие же ещё трагические события могут скрываться во мраке истории?

Дезина всегда чувствовала себя сиротой, но она больше не была одна, она нашла старого, мудрого человека — своего деда, а теперь и двоюродную сестру. Если Асела думала, что это не имеет значения, что это всего лишь случайность рождения, то она ошибалась. «Существует судьба, ничто не происходит с нами без причины», — подумала молодая императрица. Она вспомнила старую миниатюру, на которой эти трое были так счастливы. Для Бальтазара и Фельтора было уже слишком поздно, они сгинули в магии, но для Аселы оставалась надежда. Если бы Дезина могла помочь и вернуть её счастливый смех, она бы сделала это. Но сейчас, пожалуй, лучше было дать Аселе время, которое, по мнению брата Джона, ей было необходимо.

Дезина на мгновение замешкалась, затем отвернулась и тихими шагами пошла прочь.

Глава 30. Капитан и дракон

Уловка стоит больше, чем две роты. «Это была любимая фраза Бликса», — с удовлетворением подумала Гренски, глядя на ряд могил. Он должен быть доволен. Она подняла глаза к небу и посмотрела на кружащего там виверна.

— Я надеюсь, — сказала она вслух. — Ты взираешь на всё это очень внимательно. — Затем она расправила плечи и повернулась к сержанту Аврону. Предстояло сделать ещё много работы. — По коням и в путь, — приказала она.

— Да, сэр! — ответил Аврон, но остался стоять на месте.

— Что-нибудь ещё? — холодно спросила она.

— Зачем вы заставили нас копать могилы ночью, если они пусты?

Гренски про себя вздохнула. Должно быть, именно так чувствовал себя Бликс, когда она постоянно спрашивала его о причинах.

— Они же не все пусты, — хрипло ответила она. — Но если всадник там, наверху, посчитает их, то подумает, что действие яда оказалось более успешным, чем было на самом деле.

— Ага! — воскликнул Аврон, до которого, должно быть, только что дошло. — Так вот почему вы приказали запрячь множество лошадей в носилки, и вот почему сказали всем, кто ещё чувствует себя больным, лечь на них? Ни один легионер не упустит случая подремать во время марша! И вот почему мы выдвигаемся без строя?

Гренски кивнула.

— Пусть тот на верху думает, что мы разбиты и наш боевой дух пал.

Аврон сдвинул шлем набок и почесал за ухом.

— Но в основном всё так и есть, — заметил он.

В этом он был бесспорно прав. Новобранцы постоянно жаловались, да и более опытные солдаты ворчали. Рота марширует на своём животе, а если он болит, то она почти бесполезна.

— Возможно, это и так, — ответила Гренски. — Но всё изменится, когда я с вами разберусь! Скажите, сержант Меча, разве вы только что не получили приказ?

— Да, сэр! — вскричал Аврон, встав по струнке. — Сэр, немедленно, сэр!

Когда беспорядочная толпа выступила в путь, Гренски села на лошадь и направилась к повозке с провиантом, которая, охраняемая небольшим отрядом, следовала на некотором расстоянии позади. В отличие от трёх других повозок, эта имела прочный деревянный кузов. Повозку тянуло шесть лошадей, на две больше, чем обычно, и она тщательно подобрала их — по силе и непоколебимой натуре. Возможно, следовало бы запрячь ещё двух, но тогда управлять повозкой было бы ещё труднее.

— Как дела, капрал? — спросила она Быка, сидевшего рядом с поваром на козлах.

— Так себе, — ответил он, немного несчастно глядя на большой клюв, торчащий над его головой. Каменное Облако лежала на крыше повозки, одно крыло было поджато, другое наполовину свисало вниз. Она была так обширно перевязана бентами, которые Гренски приказала нарезать для этой цели из старой палаточной парусины, что это было легко заметить с воздуха. Именно поэтому повозка нуждалась в мастере, хорошо умеющим управлять вожжами: с грифоном на крыше обычно спокойные лошади постоянно норовили понести.

Грифон вяло и, казалось бы, совсем измученно поднял голову и посмотрел на неё золотистыми глазами. Казалось, существо забавляется. Хотя ситуация была вовсе не весёлой, Гренски тихонько рассмеялась. «Вот доказательство, что эти существа не уступают нам в разуме!» — подумала она. Кто бы мог подумать, что такое существо сможет найти удовольствие в подобном притворстве?

По Каменному Облаку пробежала тень, и она слегка вытянула свою огромную голову, а её золотистые глаза следили за точкой в небе. «Больше орёл, чем сам орел», — подумала Гренски, почтительно глядя на этот бронзовый клюв, который одним движением мог разорвать овцу надвое, и даже корова была для него не слишком большой добычей.

Гренски прикрыла глаза свободной рукой и теперь сама посмотрела на летящего в небе виверна, который преследовал их с самого рассвета. Ей было почти жаль своего противника. Поскольку Каменное Облако совсем не была ранена, и тоже ждала момента, который обещала ей Гренски. Но всадник на виверне не мог этого знать, ведь вполне могло случиться так, что потерянный врагом виверн ранил грифона.

«Два дня, два дня им всем придется потерпеть, а потом всё будет зависеть от ситуации», — подумала штаб-сержант.

Она кивнула капралу, которого заставили сесть на козлы повозки, потому что у него был талант подчинять своей воле лошадей, даже если они ему не принадлежали. Затем она поскакала дальше.

Можно много планировать так и сяк, но всё равно всё будет иначе. Ещё одно такое изречение майора Меча. Но когда планы меняются, нужно только быть готовым. Вот для чего нужна ему она, как он сказал.

«Посмотрим, окажется ли он прав», — с усмешкой подумала она, вставая во главе колонны.

— Это последние орехи, — сообщила старая Энка, кладя их в руку Лиандры. Она с тревогой посмотрела на королеву. — Вам нужно больше еды, если вы хотите поправиться.

— Так больше продолжаться не может, Лиандра, — заметила Зокора. — Ты должна принять решение.

Лиандра устало кивнула, поедая орехи. «Это был выбор между огнем и горящими углями», — подумал Бликс, который, как и все беспокоился за королеву. Её столкновение с потоком миров произошло несколько отрезков свечи назад. Хотя сам поток не причинил ей особого вреда, кроме ожога на спине, она сильно ударилась и теперь даже с трудом стояла.

Никто не понимал, почему поток миров обжёг её, когда всего лишь задел, но пощадил, когда ударил с полной мощью. Даже Зокора и старая Энка не знали, как это объяснить. По маэстре всё еще бегали искры, вероятно, из-за близости потока миров. Чем ближе она подходила к нему, тем больше становилось искр, но поскольку ничего другого не происходило, присутствующие старались этого не замечать. Что было не всегда просто.

— Зокора, что ты выяснила о другом коридоре? — теперь устало спросила Лиандра, закрывая глаза.

— Он ведёт вниз и с определённого момента тоже затоплен водой, где-то третья его часть. Затем коридор резко поднимается вверх. После этого он заканчивается сначала у одной из гномьих дверей, в которой тоже дыра, но пробитая не магией, а ударами молотка. Затем за ней, примерно в трёх шагах, находится грубо сложенная стена. Построенная человеческими руками, так как этой каменной кладке не хватает аккуратности гномов. — Она выгнула бровь. — Я ведь совсем недавно рассказывала тебе об этом.

— Да, — подтвердила Лиандра, не открывая глаз. — Рассказывала. Я хотела услышать ещё раз. А за этой стеной?

— Щелей, чтобы можно было заглянуть в зал, не было, но я почувствовала запах благовоний и услышала песнопения. По слуху наверняка сказать не могу, поскольку кладка кирпичей была для этого довольно хорошей, а стена толстой, но учитывая эхо, могу предположить, что там был зал диаметром около тридцати шагов и высотой около пятнадцати шагов, от которого должны отходить ещё два небольших зала. В нём должны стоять колонны, поддерживающие открытую куполообразную крышу. Сколько точно колонн — десять или двенадцать, или больше, сказать не могу. — Зокора раздраженно покачала головой. — В зале пело четыре жреца из моего народа и девять людей. Последние не попадали в тон, поэтому я не могу сказать больше. Они слишком сильно искажали пение.

— И вы смогли определить всё это по звуку? — изумленно спросил Бликс.

— Это не так уж и сложно, — скромно ответила тёмная эльфийка. — Однажды я видела слепого человека, который мог это делать ненамного хуже меня.

— Значит, если мы проломим эту стену, то окажемся во внутреннем святилище храма и преподнесем путь к Волчьему храму тёмным жрецам на золотом блюдечке, — заметила Лиандра, стараясь сесть так, чтобы не было больно. «Судя по её беззвучному проклятию, ей это не особо удалось», — подумал Бликс. Он с тревогой посмотрел на свечу Энки, от которой остался маленький обрубок. Если они останутся здесь дольше, сырой холод снова станет проблемой.

Лиандра долго смотрела на Яноша, который неподвижно встретил её взгляд. Затем королева вздохнула и повернулась к Энке.

— А другой путь?

— Это старое вулканическое жерло, которое частично обрушилось, — терпеливо объяснила ведьма. — Подземная река заполняет его снизу и нашла расщелину, чтобы проложить себе путь наружу. Так что поверхность озера выше, чем оскверненный храм Сольтара. Вода отполировала стены, и этот тоннель, извиваясь и поворачивая, впадает в храмовую купальню с боку. Эта храмовая купальня находится справа и чуть выше храма. Когда я видела её в последний раз, она не была застроена. Если мы останемся в воде, то сначала нас не заметят, но мы должны выйти из неё, так как она вряд ли будет теплее самого озера.

— Холодная вода для лечения ревматизма? — изумленно спросил Янош, покачав головой. — Чего только не вытерпишь, когда веришь в чудеса!

— А когда мы выйдем из воды, что тогда? — теперь спросила Зиглинда.

— Имейте в виду, что всё могло измениться, — заметила старая Энка. — Я давно видела это место. Если храмовый участок остался таким, каким я его помню, то из купальни на храмовый участок ведёт лестница. Он представляет собой круглую террасу, две третьих которой свободны. На последней трети стоит храм, частично встроенный в холм. Терраса имеет стену, высотой в рост человека, которая ограждает весь храмовый участок. От храма отходит широкая лестница, вкопанная в террасу. Она заканчивается большими воротами, расположенными примерно на два человеческих роста ниже террасы.

— Эту территорию можно хорошо защищать, — заметил Янош, почёсывая голову. — Префектура, о которой говорил сэр Терфил, тоже должна находиться неподалеку, и, как он сказал, тамошние солдаты помогают охранять храм. И всё же… я думаю, что это наш лучший вариант. — Он посмотрел на Зиглинду, которая кивнула. — Я боюсь этих тёмных жрецов, — признался он. — Я бы предпочёл сражаться с тем, что я могу увидеть и понять.

— Как, например, водяной дракон, — вздохнула Лиандра. — Ты прав Янош, — согласилась она. — С какой бы стороны я на это не посмотрела, это лучший вариант и, по крайней мере, позволяет нам надеяться! И вход в волчий храм останется скрытым.

— А что мы скажем, если нас схватят? — неожиданно спросил невидимка. — Как мы объясним, откуда мы пришли и что здесь делаем?

— Это просто, — ответил Бликс. — Мы собирались пробраться на территорию храма, чтобы убить священников.

Зокора посмотрела в его сторону и кивнула.

— Они в это поверят, — согласилась она. — Это соответствует их образу мыслей. Тогда как мы туда попали?

— Через сток, который ведёт к Лассе, — ответил Бликс.

— Тогда бы мы утонули, — возразил Янош.

— Козьи шкуры, — пояснил Бликс. — Вот только мы их потеряли, когда пересекали источник.

— Козьи шкуры? — удивленно спросила Зиглинда. — При чём тут козы?

— В наших доспехах мы, Быки, не можем плавать, — пояснил Бликс. — Поэтому иногда нам приходится маршировать под водой, чтобы пересечь реку. А это нелегко. Если река широкая, мы берём с собой надутые козьи шкуры. Они делают нас легче, и мы дышим находящимся в них воздухом.

Тишина. Все смотрели на него недоверчивыми глазами.

— Это крайняя мера, — добавил Бликс, пожав плечами. — Мы же не каждый день этим занимаемся. Поверьте, мы лучше подождём, пока кто-нибудь построит мост, потому что у нас почти никогда не получается добраться до другой стороны без потерь.

— Хорошо, — решительно сказала Лиандра. — Тогда козьи шкуры. Пусть они утонут в их поисках, чтобы доказать нам обратное. — Она посмотрела в сторону невидимки. — Хорошее возражение, Оскар…

— Одгар, — вставил невидимка, слегка улыбаясь.

— Одгар, — поправила себя королева. — Но будем надеяться, что они нас не схватят.

Она обхватила себя руками и уставилась на свечу Энки.

— А как мы проплывём мимо речного дракона?

— Об этом позабочусь я, дитя, — ответила старая Энка. — По ощущению он очень похож на змей в моем болоте. Я могу натянуть сеть, которая его остановит. На сколько, точно сказать не могу, но времени должно хватить. — Она посмотрела на Яноша и окинула взглядом его широкие плечи. — Ты слишком широк для тоннеля, — сообщила она ему. — Скорее всего, ты утонешь, потому что застрянешь. Тебе следует попытаться преодолеть его последним, иначе ты убьешь всех нас.

Зиглинда сдавленно вскрикнула, а Янош медленно кивнул.

— А, значит вот оно как, — медленно произнёс он и глубоко вздохнул.

— Именно так, — сказала старая Энка, а остальные растерянно посмотрели на здоровяка.

— Решение мы не изменим, — хрипло произнёс Янош. — Потому что это все ещё лучший вариант для вас.

— Почему вы не предупредили нас заранее? — заплакала Зиглинда, теснее прижимаясь к крупному мужчине, словно не желая его отпускать.

— Но я же предупреждала! — удивлённо ответила ведьма. — Разве ты не слышала? Я сказала ему, что он будет как пробка в бутылке.

— Уже слишком поздно сетовать, дорогая, — нежно промолвил Янош. — Что есть, то есть. Верь в богов. И в меня. Я крепкий, Сольтар меня так просто не возьмёт.

— И всё же я буду молиться за вас, — решительно сказал Герлон. — За чудо. Если оно не произойдет, то, по крайней мере, ваша душа будет в безопасности.

— Если учесть, где мы находимся, то я очень ценю это предложение, — хрипло сказал Янош, кивая.

— Нам нужно пойти другим путём, — потребовала Зиглинда со слезами на глазах. — Лиандра! Мы же не можем…

Королева лишь печально посмотрела на неё.

— Она знает лучше, Линда, — тихо промолвил Янош и обнял её. — И ты сама. Она тоже слышала слова ведьмы, поэтому не торопилась с решением. Если мы изберём другой путь, мы все погибнем. И то, что я застряну, ещё не точно.

— Нет, точно, — жёстко возразила старая Энка. — Тебя вдавит в тоннель, как в горлышко бутылки! Остается надеяться, что камень переломает тебе кости, иначе ты оттуда не выберешься. Только к тому времени ты будешь уже мёртв.

— Тогда я хочу, чтобы ты взял Ледяную Защитницу, — твёрдо произнесла Зиглинда. — Она может резать камень.

— Это не поможет, дитя, — мягко сказал ведьма.

— Может, и поможет, — упорствовала Зиглинда. — А если нет, — продолжила она срывающимся голосом. — Тебе просто нужно отпустить её, и она вернётся ко мне. — Она посмотрела на старую Энку. — Тоннель же ведёт в храмовую купальню, верно? Она окажется там, когда…

— Да, — задумчиво произнесла старая сэра. — Наверное, так и будет.

Пока старая Энка сидела у ведущей к озеру каменной двери, негромко напевая, и возилась со старыми змеиными шкурами, Лиандра подошла к Яношу и Зиглинде, стоявших чуть поодаль.

— Янош, — тихо сказала королева, — На пару слов?

Зиглинда выглядела так, словно хотела возразить, но капитан кивнул.

— В чём дело?

— Я хочу извиниться перед вами, — сказала Лиандра и теперь сама сглотнула. — Как вы знаете, я никогда не доверяла вам полностью.

— Я слишком убедительно сыграл разбойника, верно? — спросил Янош с кривой улыбкой.

— Я считала вас слишком расчётливым, когда увидела, что вы ради своих целей вовлекли Хавальда.

Он выгнул бровь.

— А разве мы в этом с вами не похожи?

— Что ты хочешь сказать, Лиандра? — возмущенно спросила Зиглинда. — У нас осталось не так много времени, которое мы можем провести вместе, и я хочу использовать его по полному.

— Что я сожалею, — прошептала Лиандра. — Что я хочу поблагодарить вас за всё, что вы для меня сделали. Вы храбрый человек.

— Подождите, пока Зиглинда закончит балладу, тогда я стану героем, — засмеялся Янош, но потом снова стал серьезным. — Есть долг, Ваше Величество, — тихо промолвил он. — Но то, что выходит за его рамки, я делал не ради вас, а ради неё. — Он с нежностью посмотрел на Зиглинду. — Она верит в вас. Так что будьте хорошей королевой, чтобы она никогда не пожалела об этом.

Лиандра посмотрела на него, затем решительно кивнула и вернулась к тому месту, где в стороне стоял Каменное Сердце, схватила его крепкой хваткой, затем вернулась к Яношу.

— Клянусь, — тихо сказала она, сжимая обеими руками бледный меч так крепко, что побелели костяшки пальцев. — Я буду править не только справедливо, но и милостиво. Я буду хорошей королевой, служащей троице богов, а не только Борону!

Бледный клинок засиял, заливая светом сырой коридор. И всё же Бликсу показалось, что глаза-рубины на голове дракона наполнены яростью.

— О, — прошептала Анлинн в благоговении. — Я даже думаю, что это может быть решением!

— Выполните свою клятву, — призвал Янош хриплым голосом. — Или я спрошу у Хавальда, что нужно сделать, чтобы вернуться из царства Сольтара! И не буду давать вам спать по ночам! А сейчас, пожалуйста, оставьте нас ненадолго одних.

Лиандра медленно кивнула и отошла в сторону, чтобы снова поставить Каменное Сердце.

Когда она вернулась к остальным, Бликс увидел, что она смотрит на свои руки. Плоть на обеих ладонях покраснела, покрылась волдырями и частично обгорела до черноты, как будто она держала раскаленное железо. Королева заметила выражение лица майора Меча.

— Невелика цена, — прошептала она, сжимая кулаки. — Просто забудьте об этом. — Она прислонилась к холодной каменной стене коридора и посмотрела на Энку. — Каков прогресс?

— Ещё чуть-чуть.

— Не торопитесь, — тихо сказала Лиандра, когда Зокора бесшумно подошла к ней, чтобы осмотреть её руки, а затем достала из своего мешка маленькую баночку. Пока тёмная эльфийка смазывала раны, королева смотрела на Яноша и Зиглинду, которые крепко обнявшись, целовались. — Будет это чуть раньше или позже не так уж и важно.

— Уже, наверное, ночь, — заметила старая ведьма, показывая сплетенную ею из змеиных шкур сеть. Она тускло мерцала, излучая свой собственный свет. — Сейчас самое время. Если мы будем ждать дольше, холод заберёт у нас последние силы.

Лиандра посмотрела на Яноша, который молча кивнул.

— Ну хорошо. Значит сейчас, — решила она. — Повторите нам ещё раз, куда плыть.

— Начиная отсюда — вверх и влево, — ответила ведьма, указывая на что-то, что лежало за серым камнем гномьей двери. — Другое течение будет относить нас в сторону, поэтому плывем изо всех сил влево. Когда первое течение отпустит нас, у нас будет немного времени, чтобы набрать воздуха.

— Мы могли бы перевести дыхание на маленьком острове, — робко предложила Зиглинда.

— Нет, — ответила Энка, качая седой головой. — Сеть не сможет так долго сдерживать водяного дракона, для этого у нас нет времени.

— А дальше? — спросил Янош осипшим голосом.

— Мы продолжим плыть влево, а затем нырнём и опустимся на глубину около четырех длин, равных росту человека, пока не почувствуем другое течение. Оно не такое сильное, как первое, но мы его заметим. Оно затянет нас в расщелину… ещё шершавую и с острыми краями, так что будьте внимательны. После этого… — Она пожала плечами. — После этого всё будет в руках богов. — Она посмотрела в сторону Бликса. — Если вы утонете на этот раз, никто не сможет вас спасти, потому что, оказавшись в этом туннеле, пути назад уже не будет. Течение, которое поначалу кажется таким слабым, в этом тоннеле словно железная рука, проталкивающая нас через него.

— Живыми или мёртвыми, — беззвучно добавил Янош.

— Именно так, — согласилась старая Энка. — Живыми или мёртвыми. И запомни. Ты попытаешься преодолеть его последним.

Янош посмотрел на Ледяную Защитницу, которую дала ему Зиглинда.

— Тогда в путь, — сказал он. — Не люблю терять время даром.

Старая Энка кивнула и решительно шагнула к двери. Не успела она прикоснуться к камню, как он словно поглотил её. Мгновение назад она была здесь, а потом исчезла.

— Следующий, — приказала королева, Бликс собрался с духом и решительно шагнул вперёд.

Это был кошмар. Света Лиандры было достаточно, чтобы Бликс сквозь пузырьки смог разглядеть могучую пасть чудовища, уже раскрывшуюся, чтобы сожрать старую ведьму. Она бросила ему навстречу маленькую сеть, которая начала расти, пока не окутала мерцающей золотистой паутиной водяного дракона. Дракон начал барахтаться и извиваться, а затем медленно опустился на дно.

Ведьма не стала преследовать его взглядом, чтобы полюбоваться своей работой, а решительно поплыла дальше. Бликс последовал её примеру, молясь, как никогда раньше. Герлон плыл рядом с ним с таким решительным выражением лица, что даже Бликс удивился. Анлинн следовала за ними чуть в стороне, затем Зокора, которая тянула за собой Лиандру. Последними плыли невидимка, затем Зиглинда и Янош.

Если раньше вода казалась ему ледяной, то теперь он чувствовал себя изгнанным в самые холодные преисподние Безымянного. Только по пузырникам он мог понять, где верх, а где низ, но их становилось всё меньше. Он потерял всякую ориентацию и только упрямо плыл за старой Энкой.

Когда он вынырнул на поверхность воды, то едва успел сделать два вдоха, после чего ведьма снова нырнула вниз — и на то была причина, ведь рык дракона был почти оглушительно громким в воде.

Он оглянулся, но какой бы прозрачной не была вода, он не мог видеть так далеко. Он смог различить только тусклое золотистое свечение, которое заметно теряло силу. Бликс решил, что ведьма знает, что делает, и удвоил усилия. Холодная вода притупила боль от укуса на его ноге, но он ещё о нём не забыл!

Как старой Энки удавалось так надежно направлять их в таких условиях, он никогда не сможет понять. Вот они добрались до слабого течения, которое на самом деле было не таким уж и слабым. Затем, как она и предупреждала, появилась расщелина, неровный край которой больно поцарапал его. Затем шёл тёмный извилистый туннель, в котором он уже ничего не мог разглядеть, потому что свет Лиандры не проникал так далеко, а вода толкала его, подхватывала и ударяла о стены этого туннеля, словно хотела раздавить.

Потом туннель выплюнула его, и он упал в большой бассейн, окаймлённый тёмными камнями. Над ним мерцала поверхность воды. Он был ещё жив. Из последних сил он добрался до спасительного воздуха и поплыл к краю бассейна, который переливался через край, и вода потоками текла вниз по лестнице, о которой рассказывала старая Энка. Над ним простиралась ночь, приветствуя его звездами, и он поблагодарил Сольтара с таким пылом, какого никогда прежде не было.

Задыхаясь, он рядом с ведьмой вцепился в край бассейна и обернулся назад.

Одного за другим туннель над головой извергал остальных. Герлон как раз всплыл и, похоже, был без сознания, но тут на поверхность вынырнула Анлинн, отплёвываясь. Она тут же увлекла его за собой, поплыв к Бликсу, который подтянул друга к краю. Он почувствовал облегчение, когда увидел, что священник выплёвывает воду, и уже снова благодарил бога.

Следующими были Зокора с королевой. Как она умудрилась не отпустить её в туннеле, майор, наверное, никогда не поймёт, но эти двое тоже были живы. Следом туннель изверг невидимку, потом, через некоторое время, Зиглинду. Отплёвываясь и задыхаясь, она ждала в холодной воде Яноша, дрожа от холода. Но потом водопад, изливавшийся в бассейн, иссяк.

Все подняли взгляд на источник, из которого вода почти перестала течь, осталась лишь тоненькая струйка.

— Он застрял в туннеле, — заметила старая Энка, тяжело дыша. — Больше мы ничем не можем ему помочь.

Зиглинда всхлипнула и прижала голову к руке, чтобы заглушить звуки, но её усилия оказались напрасными, так как в следующий момент над ними вспыхнул магический свет, осветивший бассейн целиком.

— Я же говорил, что они появятся здесь, — услышали они голос пирата Маркуса, вышедшего из-за колонны и изобличающе указывающего на них пальцем. Теперь он был одет в богатые одежды. — Это они ограбили меня. И как я говорил вам, князь, и как подтверждают документы — эти трое, две женщины и мужчина, рабы, которых они украли у меня.

— Да, похоже на то, — ответил тот, с кем разговаривал Маркус, и который теперь тоже появился в поле зрения. С ними вместе были два священника в тёмных одеждах, с ненавистью смотревших на Зокору, и примерно двадцать солдат, в основном вооружённых арбалетами, которые они направляли на Лиандру и её спутников.

— Это почти как подстрелить рыбу, — с удовлетворением отметил стройный мужчина с бледной кожей и волосами воронова крыла. Невысокий, скорее тонкокостный, он был одет в белые кожаные доспехи, украшенные тиснением. В руке он держал бледный мерцающий меч.

— Меня зовут Корвулус, — вежливо представился он, показав белые зубы. — Это неожиданное удовольствие видеть вас здесь, маэстра, — продолжил он, глядя на Лиандру. — Целан потерпел с вами неудачу, — продолжил он, холодно улыбаясь. — Меня вы посчитаете… более требовательным. — Он подал знак солдатам. — Схватите их.

— Отступница наша, — возразил один из тёмных священников.

— Только после того, как я с ней закончу, — мягко ответил военачальник. — Тогда с радостью можете забрать её.

— Мы окажем сопротивление? — тихо спросил Бликс, но королева слегка покачала головой.

— Нет смысла, — прошептала она посиневшими губами. Она посмотрела горящими глазами на Маркуса, который злобно ухмылялся и поглаживал свою драгоценную новую одежду, висевшую на его тощих костях.

— А что насчёт моих рабов? — теперь спросил он.

— Ты заслужил свою плату, работорговец, — решил Корвулус. — Возьми троих, сбежавших от тебя, даже если они, как мне кажется, стоят больше, чем написано в твоих документах. В доказательство своей щедрости я отдам тебе в придачу эту старуху.

Пират Маркус почти с ужасом посмотрел на старую Энку.

— Боги! — воскликнул он. — За неё вы должны мне ещё приплатить.

— Забери её, — приказал военачальник, в то время как солдаты шагнули вперёд и вытащили остальных из воды, как дохлых рыб. — И убирайся. В противном случае сам узнаешь, что такое быть рабом!

Пират склонился так низко, что его волосы почти касались мокрого края храмовой купальни.

— Тогда, вы четверо, идите за мной, — приказал он, угрожающе подняв короткий рабский кнут, который он держал в левой руке. Другой рукой он указал на майора Меча, Анлинн, Зиглинду и старую каргу, в которую так внезапно превратилась старая Энка. И, обращаясь к Зиглинде, добавил: — Плачь сколько влезет, моя красавица, это не помогло, когда твой отец продал тебя мне, и слёзы не изменят твою судьбу.

— Ах, да, — дружелюбно добавил военачальник и удовлетворенно кивнул, когда Лиандру протащили мимо него. — И достаньте мне меч из купальни, который она уронила. — Он поднял бледный клинок, который всё ещё был обнажён. — Я решил собрать коллекцию.

— Она вам будет бесполезна, — закашлял Герлон, когда его жёстко оттащили в сторону. — Боги настроены против вас!

— Не сомневаюсь, — рассмеялся сын императора-некроманта. — Как хорошо, что у них не хватает сил выполнить вашу угрозу. Или у вас есть другое объяснение, почему вы оказались в таком затруднительном положении? — добавил он с широкой ухмылкой. — Если Сольтар не может позаботиться даже о своих священниках, и они все так же слабы, как и вы, то, полагаю, мне нечего бояться.

Он повернулся к офицеру отряда.

— Пусть этих четверых проводят к повозке торговца. Остальных заприте в камере, но будьте осторожны с тёмной эльфийкой, я уже слышал, что она хитра. А эту, — он указал на Лиандру, — отведите в мою комнату, там её ждут особые кандалы. И найдите лекаря… в таком состоянии, как она сейчас, она не будет мне в радость.

Какой бы слабой не была Лиандра, ей все же удалось плюнуть под ноги военачальнику.

— Вы разделите судьбу Целана, — поклялась она.

— Не думаю, — бесстрастно ответил военачальник и подал знак свободной рукой. — А теперь возвращаемся, — приказал он, глядя на свои мокрые сапоги. — Никогда не любил мочить ноги.

Позади них источник изверг широкую струю кровавой воды, что осталось без внимания. Почти сразу же вода снова иссякла.

Спустя долгое время после того, как все ушли, невидимка с трудом выбрался из воды. Смертельно бледный, с посиневшими губами и почти чёрными ногтями, он медленно отполз в сторону, на платформу рядом с купальней, где ранее поджидали солдаты. Задыхаясь, он остался там неподвижно лежать до поры до времени. Потом, спустя некоторое время, он сел, продолжая дрожать, и посмотрел на тонкий чёрный меч, который нашёл на дне бассейна вместе с серебреным венцом. Он сидел, глядя в сторону храма, в ярко освещенном входе которого стоял Корвулус.

— Похоже, ваша коллекция ещё не совсем полная, — прошептал он и снова закашлялся.

За его спиной источник изверг кровавую воду и израненное тело, вылетевшее, как пробка из бутылки. Вода вспенилась и перелилась через край бассейна, снова заливая невидимку. Но тот, казалось, вовсе этого не заметил, потому что лишь недоверчиво смотрел на капитана, который дрейфовал у самого края бассейна и уже грозил снова утонуть.

Из последних сил невидимка вытащил Яноша из воды. Когда тот, словно мёртвый кит, лежал у его ног, Одгар лишь печально покачал головой. Никто не мог так долго находиться под водой, а капитан был весь покрыт густой кровью и ещё чем-то непонятным, что не смог смыть даже источник. В мёртвенно-бледной руке он всё ещё держал Ледяную Защитницу, лезвие которой было покрыто толстым слоем кровавого льда.

Затем, к великому ужасу Одгара, капитан открыл глаза и закашлялся.

— Клянусь великим волком, — в ужасе прошептал Одгар. — Как вы это сделали?

Янош выплюнул воду и снова закашлялся, в изнеможении повернувшись на бок. Его ухмылка была более усталой, чем обычно, но глаза весело блестели.

— Это было просто, — заявил он, снова закашлявшись, или это всё-таки был смех? — Проблема ведь заключалась в том, что тоннель очень узкий, — прохрипел он, снова и снова прерывая разговор из-за сильного кашля. — Ледяная Защитница может резать камень, но для этого нужно время, а я не могу дышать под водой.

— До этого момента всё понятно, — сказал невидимка, с тревогой глядя в сторону храма, двери которого теперь закрылись. Сколько времени пройдёт, прежде чем патруль снова начнёт обследовать бассейн, знали только боги. — А дальше?

— Значит мне нужен был воздух, — усмехнулся Янош. — И тут я вспомнил о козьих шкурах, о которых упомянул майор.

— Да, — кивнул невидимка. — Но откуда было взяться козлу?

— Козла не было, зато был водяной дракон. Я убил его, вытащил кишки, завязал их и надул. Это было лучше, чем шкура козла, тем более что мне нечем было бы её зашить.

— Вы убили дракона, — недоверчиво повторил невидимка. — И надули его кишки?

— Признаюсь, мне это тоже было противно. Но у меня не было другого выбора, так ведь?

— Но за такое короткое время? — спросил Одгар. — Источник ведь почти сразу иссяк!

— Это был водяной дракон… Глупая тварь проигнорировала меня и поплыла за Зиглиндой. Из-за своей глупости она просунула морду в расщелину и преградила мне путь. Таким образом дракон больше не мог открыть пасть. И тут я вспомнил про козьи шкуры, и мне представилась возможность. — Он покачал головой в недоумении. — Такой большой и такой глупый! Но он же подсказал мне и последнюю спасительную идею.

Что ж, подумал невидимка, это, пожалуй, объясняет и внутренности, и кровь, а ещё это ужасное зловоние.

— Какую идею?

Янош уже немного пришёл в себя и снова смеялся, оглядываясь по сторонам.

Его глаза сузились, когда он заметил насаженные на пики гниющие трупы священников, которые украшали стену храма.

— Один раз он перекрыл источник, так почему бы не сделать это во второй раз? Мне стоило больших усилий вытащить оттуда его голову, заплыть внутрь, а затем вставить его тело обратно, чтобы оно заполнило расщелину. Остальное сделала Ледяная Защитница, запечатав щели льдом. Само чудовище ещё и жизнь мне спасло… Оно ужасно воняло, но его кровь и остальные внутренности согревали меня. А поскольку вода сошла, я мог дышать и расширять тоннель Ледяной Защитницей там, где он был слишком узким. И всё же я чуть не умер, потому что ещё не успел закончить, как чудовище всплыло, вероятно, потому что не хотело больше быть пробкой! Я застрял и уже начал думать, что старая ведьма всё-таки окажется права, но потом вода меня протолкнула… и вот я здесь. — Он с трудом поднялся на колени и посмотрел на Одгара. — Почему они оставили тебя здесь, и что ты делаешь с мечом Зокоры?

— Думаю, ответ вам совсем не понравится, капитан, — начал невидимка и рассказал Яношу всю историю, в то время как последний начал тихо ругаться.

Затем Янош выпрямился и посмотрел в сторону храма.

— Есть в этом один плюс, — мрачно констатировал он, считая тёмные тени, охраняющие территорию храма. — Они не будут нас ждать. Ты со мной?

— Да, сэр, — ответил Одгар. — Они меня не заметят.

— Молодчина, — похвалил Янош, опираясь на Ледяную Защитницу, чтобы с трудом встать. — Хотя ты можешь пожалеть об этом. Нам придется убить нескольких. А с этой штукой ты справишься? — спросил он, устремив взгляд на темный клинок Зокоры.

— Нет, — задумчиво ответил невидимка, снова посмотрев на меч. — Но это не страшно. Он знает, что делать. Только одно меня немного беспокоит.

— Ты обеспокоен? — ухмыльнулся Янош. — Хорошо сказано. Что именно тебя беспокоит? Их количество, что тут есть эти священники и военачальник? Или то, что мы почти голые?

— Дело не в этом, — ответил Одгар, задумчиво взвешивая в руке меч Зокоры. — Меня беспокоит то, что я не испытываю страха.

Глава 31. Корона императрицы

Этот совет Дезина получила от Файлид, и обман в самом деле, похоже, работал. На неё почти никто больше не обращал внимания. Иначе обстояло дело со штаб-лейтенантом Сантером, который раньше принадлежал к «Морским Змеям», и теперь вот уже несколько недель был её адъютантом. Он был слишком высоким, чтобы не выделяться. К тому же он выглядел немного несчастным, его глаза постоянно бегали, смотрели то туда, то сюда, окидывая каждого, кто приближался к ней, мрачным взглядом. На нём были старые доспехи Морских Змеев, что, возможно, было ошибкой, поскольку то тут, то там находился человек, который узнавал его и махал рукой или кивал в знак приветствия.

Неподалёку находились и другие люди, кто был не тем, кем казался. Например толстый торговец, у которого иногда сползал живот. Или его телохранитель, который всё время возился со своими рваными кожаными доспехами, как будто они были ему не совсем по размеру. Потом был мужчина в костюме кузнеца, что объясняло его широкие плечи, а также молот, который он носил на боку. Дезина считала, что молот немного великоват, но, похоже, никому другому не было до этого дела. Потом был ещё наёмник, слегка пьяный, который шёл пошатываясь. У всех были короткие волосы, чисто выбритые щёки, возраст от тридцати до сорока лет, ходили они так, будто проглотили палку, имели широкие плечи и мускулистое тело.

Дезина подавила ухмылку. Доспехи имперских Драконов были не только особенно тщательно изготовлены и усилены магией, но и великолепно украшены. На нагруднике был выбит символ дракона, а малиновый плащ был обшит золотой нитью. В комплект входил также открытый шлем с плюмажем.

Принадлежать к Драконам, некогда служившим телохранителями императора, было дорогой привилегией. Ведь туда отбирали лучших солдат из легионов. Тех, кто постоянно отрабатывал своё мастерство. С тех пор как она стала императрицей, верховный главнокомандующий Кералос решил увеличить число Драконов с десяти до тридцати солдат, и за несколько дней, прошедших с момента объявления, Орикес получил сотни заявок.

— Учитывая, что предъявляемые требования — это действительная служба и послужной список не менее десяти лет, то почти все, кто хоть отдалённо подходит, подали заявления, — рассказал он ей со вздохом. — Остальные, похоже, единодушно хотят присоединиться ко Второму легиону!

Тех, кого назначили Драконами, гордились этим. Они с удовольствием носили свои доспехи, в которых можно было увидеть отражение. Ими дивились маленькие дети, и они наслаждались вниманием женщин. То, что теперь им пришлось отказаться от своих любимых доспехов и особенно от этого прекрасного шлема с красным плюмажем, было для них непосильной жертвой. Они могли быть способны на многое, могли быть лучшими во многом, но одно им не было дано: быть незаметными. Скорее наоборот, само их присутствие должно было отпугивать любого, кто осмелится поднять руку на императора.

Кроме того, они возражали и не хотели отказываться от больших щитов, которые служили для защиты её хрупкой фигуры от болтов и стрел. Лорманн, который теперь разыгрывал кузнеца, так твёрдо выступал против этого, что почти угрожал всегда идти впереди неё. Если уж это будет щит не из дерева и стали, то, по крайней мере, из живой плоти!

Ей предстояло научиться справляться и с подобного рода вещами: с почтением, которое выказывали ей эти люди.

— Что вас так развеселило? — спросил шедший сбоку Сантер. Она подняла на него глаза и улыбнулась, заметив его обеспокоенный взгляд. Затем он уже снова отвёл взор в сторону, где один пьяный только что толкнул другого.

— Они всё ещё маршируют, — ухмыльнулась Дезина, глядя на Лорманна, который перешёл на размеренный шаг легиона. Каждый шаг составлял четыре фута, якобы имеющий настолько точную длину, что в соответствии с расстояниями, которые легионер отмерял своими подошвами, можно было бы строить. Затем она посмотрела вниз на большие ноги Сантера. — Но не вы.

— Не я. Да и причин маршировать по палубе корабля немного, — ответил Сантер, теперь уже сам слегка ухмыляясь. — Удивительно, как мало они бросаются в глаза. Из этого видно, как мало у людей наблюдательности. Они воспринимают всё как должное: раз так кажется, значит так и есть.

— Как правило, так оно и есть, — с сожалением промолвила Дезина. — Меня утомляет необходимость искать за каждым углом опасность и за каждым словом два разных смысла. — Она оглянулась на двух пьяниц, которые теперь от души дрались. — Я бы предпочла, чтобы всё было так, как кажется. В этом отношении, надо отдать им должное, они едва могут скрыть, кто они такие.

Она снова вздохнула.

— И что теперь значит этот вздох? — спросил немного тише Сантер.

— Потому что я в этом намного лучше них.

— В обмане?

— Да. Не забывайте, что до того, как я попала в башню, я была портовой крысой. Обман был такой же частью выживания, как и быстрый кинжал в рукаве. Поверьте, штаб-лейтенант, без вас я была бы в большей безопасности. Сова не нуждается в сопровождении… как и сэра из доков.

— На самом деле, это они нуждаются в защите от вас, — спокойно возразил Сантер, указывая взглядом на толпящихся на улице горожан. — Если бы они узнали, кто вы, то захотели бы к вам прикоснуться, начали бы умолять или боготворить. Иными словами, они бы вас задавили, и вам пришлось бы защищаться. А это привело бы лишь к плохому концу.

— Вы прислушались к Орикесу, верно? — с улыбкой спросила молодая императрица.

— Он повторял одно и то же снова и снова, чтобы убедить меня. — Однажды такое уже случилось, — настаивал Сантер. — Если бы я имел на это право, то напомнил бы вам, что мы с Орикесом оказались правы в этом вопросе, а вы — нет.

— Но вы никогда этого не скажете, верно? — ухмыльнулась она.

— Конечно, нет, — совершенно серьёзно ответил Сантер.

Они пошли дальше. Их целью была палата гильдии, где молодая императрица собиралась встретиться со своим дедом. Здесь она тоже следовала совету, а именно совету Аселы и Ласки. Если кто-то мог справиться с определённой задачей так же хорошо, как и она, то ей следовало передать эту задачу тому человеку. А она сама должна делать только то, что под силу только ей.

— Не следует разбивать команду, которая слажено работает вместе, — серьезно объяснила ей Асела. — Верховный комендант Кералос представляет для вас огромную ценность. Он, Орикес и все остальные — они команда, и вы должны управлять ею. Если вы сами впряжётесь в работу, то все споткнутся. Также вы обязаны беречь себя. Когда человек истощён, он не может нормально мыслить, это верно и для Сов. То, что важно для вас, важно и для империи. Поэтому уделяйте время тем, кого вы любите, или тем, кто является вашим другом. Что может произойти, если этим пренебречь, стоит перед вами, как наглядный пример.

Когда Дезина упомянула, что скучает по еженедельному чаепитию со старым гильдейским мастером, Асела чуть было сама не отнесла её труда. Ей также было интересно узнать, как поживает дедушка Дезины и как у него дела.

Она была так поглощена своими мыслями, что почти не заметила стоящую посреди дороги сэру, которую все обходили и объезжали стороной, даже кучер одной из тяжелых торговых повозок, а которых говорили, что они не уступят дорогу даже самому императору. Что ж, этот уступил, заставив своих волов уйти в сторону, и тяжелые колеса покинули борозду, которая образовалась в твёрдом камне на протяжении столетий от похожих тяжёлых повозок.

— Сантер, — тихо позвала Дезина. — Посмотри туда!

— Я вижу её, — ответил он, и она почувствовала, как нарастает его напряжение. — Мы могли бы повернуть вправо прямо здесь, — тихо предложил он. Но Дезина лишь слегка покачала головой. Судя по тому, как женщина смотрела на неё, ей что-то было от неё нужно. Однако она просто стояла с опущенными по бокам руками. Лицо сэры скорее отражало дружеское любопытство, чем презрение или ненависть. Вот только от обмана никогда никто не застрахован.

— Мне она откуда-то кажется знакомой, — тихо поделился Сантер, когда они подошли ближе. Дезине тоже так показалось, и она присмотрелась к сэре повнимательнее. Было очевидно, что она родом из Бессарина: у неё была медового цвета кожа, чёрные волосы и тёмные глаза, которые так часто можно было встретить в халифате. На ней было платье, похожее на платье молодой императрицы, и плащ бледно-бирюзового цвета. Узкий золотой обруч украшал её высокий лоб, капюшон плаща был откинут, открывая длинные чёрные волосы, которые она носила распущенными, скрепленные с одной стороны лишь небольшой золотой заколкой.

Её возраст было трудно определить, что привлекло внимание Дезины. Если судить по тому, что она видела, сэре могло быть около сорока, но её морщинки не были ни явными, ни глубокими. Так было и с Аселой, и с другими людьми, которые пережили своих современников.

Что-то было в этой сэре, иначе почему все обходили её стороной, но каким бы тонким чутьём не обладала в этом плане Дезина, она всё равно не смогла распознать в ней никакого магического таланта, пусть даже незначительного.

Хотя Сантер не особо этому обрадовался, Дезина продолжала идти вперёд, выдержав взгляд сэры. На губах незнакомой сэры появилась дружелюбная улыбка, затем она посмотрела на Драконов, занявших позиции вокруг неё.

— В этом нет необходимости, — поприветствовала она молодую императрицу на языке имперской торговли, но с мягкой ноткой бессаринского. Она склонила голову и сделала небольшой реверанс. — Да благословят вас боги, дочь Бальтазара, сына Вечного Правителя. Пусть ваши дни будут нескончаемы, любовь никогда вас не покинет и на свет родится много потомков. — Сантер слегка поперхнулся на последней фразе. Два солдата из Драконов тоже выглядели немного возмущенными. — Можете звать меня Сафар, эссэра. Слово, обозначающее цвет моего плаща и имя для меня.

— И вам благословение богов, — ответила на приветствие Дезина. — Вы что-то от меня хотите?

— Настолько прямолинейно? — с улыбкой спросила сэра. — Я вам помешала?

— Да, — хрипло ответил Сантер, чем заслужил задумчивый взгляд. — Если вы знаете, кто она, почему не попросили аудиенции?

— О, я просила, — улыбнулась сэра. — И мне назначили встречу, которая состоялась бы через четыре месяца. И насколько я поняла, вы выделили бы мне четверть отрезка свечи. — Она пожала плечами. — Иногда четыре месяца — это всего лишь миг, но иногда мир настолько меняется, что уже ничего нельзя изменить.

— Значит, это срочно, — констатировала Дезина. Она огляделась по сторонам. Никто, казалось, не обращал внимания на маленькую группу. Кроме кучера следующей торговой повозки, который пытался вывести свою тяжелую упряжку из борозды. Сэра кивнула. — Тогда давайте отойдём в сторону, — предложила Дезина и услышала, как Сантер проглотил ругательство. Он не был счастлив, зато кучер тем паче, когда сэра шагнула в сторону. Он бросил попытки высвободить повозку из колеи и неторопливо покатил дальше, не обращая внимания на двух женщин. — А теперь скажите, что вам от меня надо?

— Мне от вас? — спросила сэра, похоже, усмехнувшись при этой мысли. — Ничего. Но есть кое-что, что принадлежит вам и находится в моих руках. Я пришла, чтобы отдать это вам. Она принадлежит вам и сможет удовлетворить даже тех, кто всё ещё сомневается в вас.

Она залезла под свой плащ, но потом замерла и выгнула бровь.

Сантер выглядел так, словно собирался наброситься на неё, и четыре Дракона тоже были готовы к прыжку. И всё равно казалось, никто их не замечал.

— Хотите залезть мне под плащ? — любезно спросила она Сантера. — Уверяю вас, это не причинит вреда вашей императрице. — На её губах заиграла тонкая улыбка. — Скорее наоборот.

— Покажите, что хотели мне дать, — решила Дезина, бросив предостерегающий взгляд на Сантера, но в то же время открыв себя для магии, чтобы быть готовой.

Сэра кивнула и теперь медленно достала плоскую коробочку, размером примерно с книгу. Она была сделана из тёмного дерева, на ней золотом инкрустирован имперский дракон, переливающийся в лучах полуденного солнца. Обе женщины посмотрели на шкатулку.

Сэра Сафар почти с нежностью в последний раз погладила полированное дерево, и когда продолжила говорить, в её голосе прозвучала тоска.

— Её можно подарить только лично, — тихо пояснила она. — Когда-то я надеялась, что отдам её другой, но она сгинула. Вам она причитается, поэтому я передаю её по доброй воле, без влияния других сил и перед очами богов, которые будут свидетелями. К дару прилагается один совет, а именно: власть должна служить миру. От себя я ещё добавлю, что есть только одно, перед чем склоняются даже боги. Оно даже сильнее, чем они. Вот к чему вам следует стремиться… и если найдете, больше никогда не отпускайте.

Медленно, но неповторимо грациозно, сэра опустилась перед Дезиной на колени и протянула ей шкатулку.

— И что это? — спросила Дезина, которой было трудно сохранять хладнокровие; в этой сэре было что-то такое, что не позволяло ей оставаться холодной. Пока она ещё не приняла шкатулку. Сантер, по-видимому, тоже считал, что ей не стоит её брать, поскольку сам протянул руку.

— Нет, — тихо, но твёрдо сказала сэра. — Это не для вас. — В то время как штаб-лейтенант с удивлением опустил руку, сэра продолжила говорить, отвечая на вопрос молодой императрицы. — Вы поймёте, когда найдёте.

Затем она склонила голову и застыла в таком положении.

Дезина приняла шкатулку и удивилась её весу. Сэра поднялась так же грациозно, как до этого опустилась на колени.

— Надеюсь, мы ещё встретимся в более радостное время, — грустно промолвила она, бросила последний взгляд на Сантера, повернулась и пошла прочь. Но не обычным шагом, каждый её последующий шаг был длиннее предыдущего. Ей понадобилось всего три, чтобы исчезнуть.

— Посмотри, — произнёс Сантер хриплым голосом, жестом указывая на землю, и Дезина проследила за его взглядом. Там, где стояла сэра, на прочной имперской мостовой пробились изящные зимние цветы. Золотистым цветом поблёскивало и там, где она стояла раньше. И даже там, куда ставила ногу на мостовой. — Ради всех богов, кто эта женщина? — продолжил Сантер, всё ещё удивленно глядя на цветы.

— Может узнаем, заглянув сюда, — предположила Дезина, открывая шкатулку. Там, на бархате, лежал золотой обруч, тонкой и изящной работы, выполненный в виде имперского дракона. В центре дракон поднимал голову, глядя в глаза смотрящего на него человека. Посреди всего этого драгоценного металла ювелир инкрустировал дракона тонко соединенными бирюзовыми чешуйками.

— Клянусь старыми сапогами Борона, — выругался Сантер. — Это та самая корона, которую ты искала!

— Нет, — взволнованно ответила Дезина, оглядываясь по сторонам, но сэра бесследно исчезла.

— Мы искали корону моего деда, а не эту.

— Но… это, без сомнения, императорский дракон, — заметил Сантер. — Но вы правы, очевидно, что корона предназначена для женщины!

— Я знаю, кому принадлежала эта корона, а также кто эта сэра, — со слезами прошептала Дезина.

— И кому же? — спросил сбитый с толку Сантер. — Кроме вас, кто ещё имеет право носить имперскую корону?

— Она, — ответила Дезина, сглотнув, и указала вперёд, на имперский мост, где статуя отмечала начало длинного пролёта.

Сантер с недоверием посмотрел на далёкую статую. Она стояла слишком далеко, чтобы можно было разглядеть лицо, но в этом и не было необходимости. Он достаточно часто ходил по этому мосту.

— Но… разве она не умерла?

— Так написано в исторических книгах, — напряжённо промолвила молодая императрица. — Также я уже была на её могиле. Орикес говорил, что даже император не сомневался. Что именно её смерть повергла его в такое глубокое отчаяние, что вскоре после этого он отрёкся от престола, воспользовавшись мятежом принцев. Я знаю только одного человека, кто настаивал на том, что она ещё жива.

— И кто же этот человек? — с любопытством спросил Сантер, в то время как Дезина медленно закрыла шкатулку и прижала её к груди.

— Генерал Копья фон Тургау, — тихо ответила императрица. — Он был твёрдо уверен в том, что Асканнон отправился на её поиски. И он полагал, что либо сам император, либо его императрица явятся на королевский совет. Он никогда не говорил, почему, но, похоже, был в этом уверен.