Роман, в издательство

Глава 14 Двое в беседке

В дверь постучали, яркое солнце било сквозь тонкие шторы так, что хотелось зажмуриться!

— Виталина, Вита, — представилась идеальная во всех отношениях девушка, протянув мне руку. — Я от Максима. Можно войду?

Это явление женской сущности в моем номере было настолько безупречным, что стало стыдно за свой сонный вид, и я теперь понял, что имел в виду Макс, предлагая мне к ней присмотреться!

Тут и присматриваться-то не нужно было…

Я попросил десять минут и заперся в ванной, немедленно набрав Макса.

— Это что за подстава? — с ходу спросил я без здрасьте и предисловий.

— Уже успел оценить? Это не подстава, Серег! Это одолжение…

— Какое одолжение? Зачем?

— Затем, что в твоей коме, кроме Софьи, не было никого, и ты естественно в нее влюбился. А здесь она… Софья привыкла к тебе, но не как к Сергею, мужику, писателю, наконец… А к тому, кого она спасает, да еще и к тому, кто никогда не спорит, не обижает, не кидает, не перечит, молчит. Идеальная партия. Но ты ведь не ее фантазия. Ты нормальный, ты реальный, и я тебя очень хорошо знаю. Ваш союз долго не продлится, ей нужен другой…

— Ты, например? — съязвил я.

— Я, например, — как всегда уверенно заявил Максим.

— И ты думаешь, это возможно, — скорее утвердительно, чем вопросительно, спросил я.

— И я думаю, это возможно…

Я отключил телефон.

Он был в чем-то прав… А скорее — во всем… Не думаю, что эта идеальность, сидящая в моем номере, была той, кто мне нужен, но теперь я точно осознал, что, увидев ее, я даже не вспомнил о том, что нахожусь с кем-то в отношениях…

Приведя себя в порядок, я поинтересовался, как давно Вита в Мадриде и не могла бы она отвезти меня в какой-нибудь приличный магазин, сменить одежду?

Я ведь по-прежнему ходил в том самом костюме, в котором бежал из психушки…

— Хорошо! Только давайте не будем задерживаться! — прокомментировала красавица.

Девушка по имени Виталина на кабриолете Порше, как я понял, очень недешевом, со скоростью пули довезла меня до шикарного заведения, где нас уже ждали восемь костюмов моего размера, заказанных ею по телефону.

Вита отобрала четыре из восьми и, показав мне, кивком спросила: какой из них…

Я выбрал один и, зайдя в примерочную, набрал Макса:

— Я понял, что ты имел в виду, и одолжение твое оценил, можно мне сменить помощника? Это не мой стиль жизни. Софья говорила, был какой-то гид — молодой человек, с которым вы здесь гуляли. Может, пусть будет лучше он, чем эта Вита. Слишком она…

— Ладно! Я понял, — улыбнулся Макс. — О, ты в магазине? Сейчас организую смену интерьера тебе…

Когда я вышел в новом костюме, Вита дружелюбно улыбалась во все свои белоснежные зубы.

— Максим Игоревич попросил отвезти вас к Борису вместо конечного пункта назначения.

— Он знает конечный пункт моего назначения?

— Конечно! — удивленно взглянула на меня Виталина как на немножко больного на голову… Типа: как я мог задать такой глупый вопрос! Естественно знает! Он, елки, все знает!

Один я не знаю, что он знает…

Сделав вид, что не заметил ее удивления, я оплатил костюм, и мы в спокойном темпе поехали к посольству.

Борис нас ждал около ворот.

— Максим сказал мне, что вы не сошлись с Витой характерами. Бывает. Она у нас девушка своеобразная… — прокомментировал происходящее мой новый сопровождающий. — Время в пути около двух часов. Синьор и синьора Рамирес предупреждены о вашем приезде.

— Рамирес? Кто это?

— Не знаю. Я думал, вы знаете, раз вы к ним едете. Максим Игоревич распорядился вас туда доставить.

— Ладно! Доедем — посмотрим.

Время в пути пролетело незаметно. Борис был очень разговорчивым и остроумным молодым человеком.

Я не пожалел, что сменил Виту на него.

К полудню мы остановились около внушительного размера виллы, ворота которой открылись автоматически перед нами. Человек, род занятий которого я не решился бы обозначить, похож он был и на садовника, и на дворецкого, встретил нас у входа в дом и предложил следовать за ним.

Бориса попросил остаться в одной из первых комнат и подождать, обещав, что к нему сейчас подойдет девушка и сервирует кофе-чай, а меня повел дальше. Мы прошли сквозь роскошный, в плане квадратных метров, но простой, я бы даже сказал, аскетичный в оформлении, дом и вышли из него с другой стороны.

Немного поодаль виднелся очаровательный прудик, возле которого в беседке сидели двое. Мужчина встал, женщина обернулась.

Без сомнений, это была она, та, которую я видел в своей коме. Мама? Точно? Не обман? Столько лет прошло… Я ведь мог и ошибаться!

— Что ж за остолоп-то он у нас с тобой такой? — услышал рядом я все тот же скрипучий старческий женский голос. — Может, ускорился бы, неугомонный ты наш? — старушка обращалась ко мне.

Но ускоряться точно не хотелось. Было страшно. К призракам я и в коме уже привык, и их голоса перестали после случая с шампанским смущать вообще, а вот встреча с реальной мамой пугала. Не знаю почему. А вдруг это не она?

Но фигура мужчины, вышедшего из беседки и направившегося ко мне, ускоряя шаг, вообще повергла в шок! Захотелось остановиться и заплакать, что, в общем-то, я и сделал.

Я опустился на землю и слезы счастья полились дружным потоком из глаз: ко мне бежал отец, настоящий и реальный, только, конечно, очень постаревший. Вслед за ним шла мама. Я вскочил и побежал навстречу.

Мы обнялись и без слов стояли втроем и плакали. Долго, не знаю — сколько.

Отец начал говорить первым:

— Я пока не знаю, как мы поступим в дальнейшем, но при сотруднике посольства я точно ничего не могу говорить. Поэтому мы ждем тебя здесь… Мы — Родригес. Без вариантов. Если ты останешься — парня можно отпустить, если тебе надо ехать, он подождет, а мы поговорим в беседке.

— Конечно, пусть едет. Я останусь. Я должен ему это сам сказать?

— Нет, его оповестят без тебя.

Отец набрал номер и произнес: «Отпускай его!».

Папа, не отрываясь, смотрел на меня и улыбался. Мама так же. Я не знал, что говорить и о чем спрашивать для начала. Да и какая сейчас была разница, я был счастлив!

Через минуты полторы раздался звонок на телефон отцу, он выслушал и сказал:

— Пойдемте в дом. Борис уехал.

Меня провели в очень уютную комнату с выходом на террасу, где был накрыт красивый стол.

Родители меня начали кормить, подкладывая вкусности и улыбаясь без остановки. У меня по-прежнему не было слов, да и не нужны они были.

Мама начала хихикать по поводу наших улыбок друг другу, а отец, став серьезным, сказал:

— Так иногда бывает, сын. С некоторыми детьми каждой что-то значащей в мире страны такое случается. Родители исчезают в результате громкого скандала. И чем масштабнее размах этого события, тем лучше. Из-за глобальности никто не видит возможных нестыковок и мелких деталей, которые могли бы выдать фальшивость события. А широкий охват освещения в прессе не вызывает сомнений в происходящем.

Ничего не могу сказать о других, но меня точно не убили. И журфак МГУ не был тем заведением, который определил мой жизненный путь.

Для некоторых людей слова «за державу обидно» становятся смыслом жизни, и ни жена, ни дети не могут удержать от выбранного пути. Я оставил вас в безопасности — это было главным.

Я понимаю, что вы оба, и мама, и ты, заплатили чудовищную цену, но мама знала, на что шла, а ты… ну, что ж поделать? Иногда детей вообще оставляют в роддоме, у тебя было нормальное детство хотя бы… Иногда ради родины приходится идти на непомерные жертвы. Прости, сын!

Я очень надеюсь, что ты когда-нибудь меня поймешь, простишь и не будешь осуждать.

Я ничего не отвечал. Я был настолько потрясен и рад, что счастье заполняло все мое существо, слова были не нужны.

— А что по поводу отца Софьи? — только и смог спросить я.

Отец развел руками. И я понял, что спрашивать бесполезно, и пока не придет время, мы ничего не узнаем.

Мы разговаривали не останавливаясь, я рассказывал им всю свою жизнь, и им было все интересно! Они задавали вопросы, я отвечал.

Я пробыл в доме родителей два дня в ожидании Софьи, но она почему-то не приезжала… Все было почти идеально и безмятежно, за исключением одного обстоятельства… Вы заметили, да?

Мама во время нашей встречи не проронила ни слова… Эта была ее плата… Как сказал отец, она знала, на что шла. Она так боялась проговориться кому-нибудь о том, что отец жив, что психика выключила функцию говорения. Она общалась со мной, печатая слова на смартфоне.

Была ли она заложницей? И да, и нет. Для поддержания легенды отца, которого страна отправила на какое-то секретное задание, о котором мне никто, конечно, не сообщил, ей пришлось спрятаться в пансионате. Но не для того, чтобы спасать мою жизнь, а для того, чтобы не скомпрометировать легенду отца.

А какое-то время назад отец, как говорится, вышел на пенсию или отошел от дел и забрал маму, а я был в коме…

Такая вот история произошла с моей семьей.

И на третий день моего пребывания у родителей Софьи не было, звонков от нее не было, на мои сообщения она не отвечала, трубку не брала, я начал переживать…

Решив, что завтра мне надо ехать и найти ее, чтобы объясниться, лег пораньше. Засыпая, услышал:

— Завтра уезжает, может, скажем ему уже? — произнес все тот же скрипучий, женский, старческий голос.

— Ну, не знаю! А вдруг она меня не простит? — ответил голос призрака.

Конечно, нельзя было спутать. Это был он! Мой дед.

— Может, хватит? Я вас слышу! Кто не простит, и что скажем? — не выдержал я.

Дед появился в кресле напротив кровати, ровно таким, каким я его видел в коме. Не было никаких сомнений, память вернулась ко мне моментально.

Хотелось вскочить и броситься обнимать его!

— Нет, нет! — остановил мои мысли дед. — Не надо обниматься!

— Извини, да! Не подумал, — смутился я.

— Хочу для начала тебе кое-кого представить, — улыбнулся мой тезка.

Рядом с креслом появилась старушка.

— Это моя жена. Твоя бабушка. Елизавета Степановна.

— Очень приятно, — привстал я и сделал полупоклон.

— Видишь ли, внук, у нас к тебе дело! Не знаю, как тебе об этом сказать… — дед замялся.

— Да говори уже, — подбадривала его бабушка.

— Понимаешь, бабушка твоя была альпинисткой и одним печальным для меня и ее дочки днем пропала в горах, погибла. Я не смог Аленке это сказать. Она была очень маленькой. И сказал, что мама просто уехала. А потом дочь решила, что мама нас бросила, а потом я не решился вообще ей сказать, побоявшись ее гнева на меня. И так и не знаю, правильно я поступил или нет…

Бабушка предлагает, чтобы ты, наконец, рассказал своей маме об этой нашей тайне.

— Ага, чтобы меня мама сдала в психушку после двух дней, проведенных вместе! — категорически был не согласен я с таким предложением!

— А ты скажешь и сбежишь завтра от них! — на голубом глазу предложил мне дед.

Угу! Узнаю дедушку, вспомнив, как он предлагал мне подделать завещание на дом.

— Стой-стой, Сережа, — обратилась бабушка к деду. — Скажи ему, скажи.

— Ах, да! На Монблане есть мемориальный знак, американский друг бабушкин поставил ей. Мы тебя проведем, ты сфотографируешь и скажешь, что нечаянно нашел…

В этом и был весь мой выдумщик-дед: найдешь и скажешь, что нашел нечаянно!

— Так американца мужа не было? — вдруг сообразил я.

— Не! — отмахнулась, улыбаясь, бабушка.

— А дочка Саша?

— Тоже не было, это твое подсознание разгулялось! Скучновато, видимо, два года валяться в коме было, — Бабушка улыбалась, искренне и кайфово!

— А почему ты выглядишь старой, хотя погибла молодой? — ну, вопрос, наверное, был не очень приличным, но «она ведь моя бабушка» — подумал я, сделав ударение на слове «моя», а значит, должна отвечать на вопросы внука, какими бы глупыми они ни были.

Елизавета Степановна улыбнулась и… не обиделась. А через мгновение, не говоря ни слова, стала молодой, а потом — снова бабушкой.

— Это не так важно, Сереженька, как человек, ну, или призрак в данном случае, выглядит, главное — какой он внутри, — ласково проговорила моя бабушка. — Я подумала, что для тебя было бы странно, если бы с твоим дедом рядом оказалась молодая женщина твоего возраста, вот и стала под стать мужу.

Подняв большой палец вверх и оценив крутизну бабули, я рискнул спросить:

— А вы не скажете мне, кто выиграет в следующем чемпионате мира по футболу?

Раздался видеозвонок, я ответил, Макс, улыбаясь, спросил:

— Привет! Сходим в горы? Мы в Шамони… Твоя француженка-альпинистка ждет тебя… И мы с Софьей…

Макс притянул к себе Софью и обнял. Она подняла на меня глаза и улыбнулась:

— Прости! Макс прав. Я любила в тебе свою фантазию об идеальном браке…

— А как же: «надоел кабель, гуляет направо и налево»? — спросил я, обескураженный таким ее заявлением.

— Никаких доказательств! — ответила Соня. — Мне удобно было так думать о главном своем враге… Приезжай, горы лечат…

— А я тебе расскажу интересную историю о том, что с вами произошло… Не по телефону… Мы ждем тебя! — закончил разговор Макс и отключился.

— Не грусти, — прокомментировала разговор бабушка. — Софья, правда, не пара тебе! Согласна — умная, красивая, но тебе нужна более душевная девушка!

— И не француженка! — вмешался дед. — От этих француженок одни неприятности!

— А ты откуда знаешь, м? — взвентила голос бабушка, изображая из себя ревнивую мадам и взъерошивая чуб деда…

— Читал! — рассмеялся призрак.

Я уснул. А к вечеру следующего дня я был в Шамони, у ребят.