Ripresa allegro mosso

Ночь на 10.03.1232. Хёнкон

Отбросив укрывающую простыню, Фуоко рывком села на кровати. Сон так и не шел, несмотря на здоровую порцию снотворного, присланного Дзии. Девушка дотянулась до терминала и коснулась экрана. Половина первого. Значит, она уже два часа ворочается с бока на бок, пытаясь отогнать картины прошедшего дня. Наверное, обгоревшее тело пирата будет сниться ей до конца жизни… Не стоило выгонять Кира. Может, рядом с ним спалось бы спокойнее.

И Риса так и не поговорила с ними. Может, и в самом деле занята по уши. А может, наконец, сообразила, что именно притащила в Хёнкон, и теперь раздумывает над дальнейшей судьбой чудовищ: то ли в зоопарк, то есть в подземную лабораторию, то ли выпнуть обратно в Кайтар, то ли просто усыпить из жалости.

Стены смыкались вокруг, грозя раздавить. Воздуха не хватало, отчаянно хотелось выбраться куда-то на открытое пространство. Однако выходить на улицу им категорически запретили, да и выходы из здания заблокированы: дроны и люди-охранники все еще выслеживали последних боевиков, успевших скрыться в канализации. Фуоко распахнула окно и по пояс высунулась наружу, опасно балансируя на подоконнике. Стало немного легче, но не висеть же в таком положении до утра… Крыша! Точно. Если выход открыт, можно посидеть там. Уж наверх бандиты точно не проберутся.

Она сунула ноги в тапочки и замерла в нерешительности. Что надеть? Последние штаны и рубаха безнадежно испорчены: обугленные, в дырах от электрических разрядов, расползаются от малейшего движения. Из целой одежды у нее остались лишь трусы, и те подпаленные. Где-то у причала все еще покачивается грузовое судно, в трюме которого, наверное, лежат ее заказы. Но когда до них удастся добраться, неизвестно. Сначала кольчоны, потом террористы – хорошо, если удастся вернуться к нормальной жизни через декаду. И что ей теперь, голой ходить по улицам? Паладарам, может, и нормально, а она не привыкла. Кроме того, обгорит же быстро! Казало бы, совсем немного гуляла по улице, а уже нос от загара лупится. Придется, наверное, по примеру Кира просить рабочий комбинезон на время и париться в нем.

Но улица улицей, а сейчас нужно просто подышать воздухом. И в здании, кроме них с Кирисом, никого. Значит, можно и голой. Шаркая тапочками, Фуоко вышла в коридор, доплелась до лестницы и принялась медленно подниматься по ступенькам. Похоже, сегодняшние приключения даром не прошли: тело едва держалось вертикально от невыносимой слабости, и два пролета – восемнадцать ступенек – до четвертого этажа показались цулой. И еще в душе чувствовалась странная пустота. Сосредоточившись, Фуоко поняла – очень не хватает едва слышного топота рядом. Неужто за несколько дней она успела так привязаться к Зорре? Сердце снова кольнуло болью: отважная парса погибла, защищая ее. Отец в больнице с инсультом, Зорры и Гатто нет, Дзара едва не умерла, и та девчонка-иномирянка… Рикона?… где-то она сейчас? К чему не прикоснись, все рушится…

Дверь на крышу и в самом деле оказалась не заперта. Глубоко вдохнув сырой ночной воздух, Фуоко сделала несколько шагов по крыше – и остановилась. Прямо перед ней маячила тень сидящей человеческой фигуры.

– Чего не спишь? – обернулся Кирис. В одних трусах парень устроился на самом краю, свесив ноги под нижним прутом ограждающей решетки.

– Не хочется.

Подумав, Фуоко уселась рядом в той же манере. Теплый рубероид слегка покалывал обнаженные ягодицы, но в остальном неудобства не ощущалось. Не забыть под душ забраться, прежде чем в постель лезть!

– Кир, как думаешь, что с нами сделают? – спросила она, складывая руки поверх прута и опираясь о них подбородком.

– Тебе же сказали, мы чисты. Никаких претензий. Наоборот, даже почти герои. Саматта, правда, пригрозил, что выпорет за неподчинение приказам и глупость, но он просто пугает.

– Я не про то. Раньше мы просто фокусы показывали. Огонек между ладонями, найти друг друга с закрытыми глазами, фигня, в общем. А теперь мы, оказывается, убивать можем.

– Я и раньше знал, как убивать, – пожал плечам Кирис. – Джорджио и его сестричка мне показывали приемы риньи: как шею сломать, кадык разбить, сонную артерию пережать… Фучи, не парься. Риса тебе хоть раз плохое слово сказала?

– Все когда-то случается впервые.

– Да и хрен с ним… Смотри, быстро! Вон там!

Фуоко, встрепенувшись, проследила за указательным пальцем друга. В переливающемся небе горела яркая перемещающаяся искра. Она сияла все ярче и ярче, постепенно увеличиваясь в размерах. Вот точка превратилась в комок яркого пламени, оставляющий позади светящийся след, наискось перечеркнула небосклон и пропала за темной вершиной Подды. Несколько секунд спустя донесся низкий басовитый гул, а потом негромкий раскат грома.

– Уже третья за сегодня, – пояснил Кирис. – За час или полтора. Желание загадала?

Фуоко хмыкнула. Она вспомнила, как невообразимо давно, девять или десять декад назад, попросила падающую звезду изменить ее жизнь. Желание исполнилось, да, но в той ли манере, что ожидалась? Вот уж точно – попроси обезьяну об услуге!…

– Нет, Кир, – покачала она головой. – Какой смысл? Ты либо сам чего-то добиваешься, либо так и остаешься ни с чем. Даже людям на нас наплевать, а звездам – тем более.

– Все верно, – согласился за спиной знакомый голос. – Люди совершенно безразличны звездам. И только от вас зависит, заметит ли людей Вселенная.

Фуоко и Кирис дружно обернулись. Риса, голая, как лягушка, стояла в нескольких шагах, а рядом с ней…

– Зорра! – тихо взвизгнула Фуоко. – Гатто! Вы живы!

Парсы метнулись к ним. Девушка зарылась носом в разноцветную теплую шерсть Зорры, а рядом совершенно по-кошачьи мурчал Гатто, которого Кирис яростно гладил по загривку.

– Конечно, живы, – согласилась ректор, подходя поближе и усаживаясь на корточки. – Что им сделается? Носители психоматриц находятся далеко в космосе, а тела вполне заменяемы. Просто мобильные микродроны пока находятся на стадии апробирования, их очень мало, и у нас не нашлось замены сразу. Они находились в той спускаемой капсуле, что ты, Кир, видел первой. Как вы, ребята?

– Все зашибись, – безразлично дернул плечом Кирис. – Живы, здоровы, Фучи куксится, как обычно. Ну, бабам положено… эй, больно же!

Фуоко еще раз стукнула его костяшками по темени.

– Я просила не называть меня "бабой"? – угрожающе поинтересовалась она.

Риса негромко прыснула.

– Ну, я же говорила, что намучаетесь вы друг с другом! – сквозь смех проговорила она. – Камень и пламя, честное слово! Фучи, ты его до смерти, главное, не прибей, а то и остальные женихи разбегутся.

– Они и так разбегутся, – буркнула девушка. – Кому охота поджариться ненароком?

– Сложный вопрос, – ректор посерьезнела. – От конкретного человека зависит. Я вот в молодости подружилась с парнем, не знавшим про мои способности. А он оказался… ну, скажем, членом террористической группы, ненавидящей девиантов – так у нас называют эйлахо. Дело кончилось моим похищением, едва не убили. Я тогда решила, что больше никогда, ни за что не позволю себе сблизиться с посторонними. Но потом оказалось, что хороших людей все-таки гораздо больше, чем плохих. У меня появилось немало друзей, знавших о моих способностях. Никто их них не испытывал страха, хотя все знали, что я способна разорвать человека на куски одним усилием мысли. Фучи, сейчас ты почти один в один повторяешь меня. Такой же шок от осознания своих возможностей, такая же ненависть к себе… Привыкнешь. Вы оба привыкнете к своему состоянию. Важно лишь помнить, что сила означает в первую очередь ответственность.

– Но если я сожгу кого-то или волюту выпущу случайно…

– Ты хоть раз раньше активировала свои способности ненамеренно? Нет, вроде бы. Так чего же боишься? Займетесь самоизучением в контролируемых условиях, подальше от людей. Про безопасный полигон мы уже говорили, как только разберемся с кризисом – займемся обустройством.

– Риса, – скованно спросил Кирис, – а что случилось сегодня? С пиратами? Я так и не понял…

– Сложно сказать, – ректор легла на спину, раскинула руки и принялась смотреть в небо. – После позавчерашнего вторжения кольчонов под Хёнконом и вообще под всеми городами мира образовались резервуары энергоплазмы. Вы столкнулись с пиратами как раз над одним таким. Каким-то образом вы сумели активировать энергоплазму, и она начала действовать, искажая законы физики в окрестностях и проявляя некоторые признаки настоящего кольчона. Вы, точнее, то же псевдовещество внутри вас послужило проводником воздействия. Парсы обнаружили исходящие от тебя, Кир, резкие искажения гравитационного градиента. Грубо говоря, что-то внутри тебя меняло силу и направление тяжести в окрестностях. Что интересно, Фучи оказалась почти не подверженной воздействию, словно находилась в изолированной капсуле, хотя тебя самого прижало едва ли не сильнее окружающих. Ну, а Фучи в прежней своей манере искажала пространственные метрики, вызывая ионизацию воздуха и его пробои мощными электрическими разрядами. Гравитационные градиенты отклонили пули, а молнии и искажения законов физики, повлиявшие на нервную систему, вывели террористов из строя, хотя и не смертельно. Выжили все, кроме главаря и застреленных патрульными, если это вас волнует.

– Но как такое возможно? – Фуоко внезапно стало зябко. Она обхватила себя руками и сообразила, что сидит перед ректором совершенно голая. А и пусть. В конце концов, та одета не больше. – Как мы можем управлять… энергоплазмой? Ее ведь Красная звезда создает, верно? Мы-то при чем?

– Не знаю. Почему в окрестностях Паллы возможны лептонные флуктуации такой интенсивности, что лучи света прекрасно видны в чистой атмосфере, а ночное небо радужное? Почему энергетические фантомы Арасиномэ – кольчоны и волюты – прекрасно чувствуют себя на Палле даже под землей, а наши взрываются, не успев толком сформироваться? Почему Арасиномэ может использовать гиперсвязь или ее аналог, а мы с трудом поддерживаем куда более примитивную и неустойчивую субсвязь? Каким образом Арасиномэ умудряется отслеживать финиш-точки субсвязи, что наши ученые до недавних пор считали в принципе невозможным? Почему, в конце концов, прежние два случая устроили тебе седые пряди, а сегодняшний – нет? Масса вопросов, и ни одного ответа. Для того и создается Университет, чтобы вы, а вместе с вами и мы могли на них ответить.

Риса глубоко вздохнула.

– Кстати, мы слегка изменили планы. В составе Университета в дополнение к технологическим появится новый факультет – экзомедицины и экзобиологии. Поскольку половина людей на Палле, а то и больше, превратилась в эйлахо, он окажется весьма актуальным. Деканом согласился стать доктор Кулау, вы уже знакомы. Если появится желание, можете поучаствовать в исследованиях, хотя силой никто не тянет. Однако, ребята…

Худенькая десятилетняя девочка рывком села и склонилась вперед. В ее глазах загорелись неяркие синие искры.

– У вас впереди большое будущее – если не загубите его сами. Я хочу, чтобы вы дожили до старости, а потому не намерена поощрять неподобающее поведение, как бы вас ни любила. Как ректор Университета объявляю, что за неподчинение приказам уполномоченных лиц в критической обстановке вы оба штрафуетесь на сто баллов. Напоминаю, что двести штрафных баллов – повод для немедленного отчисления и отправки по домам. Апелляцию на решение можете подать в установленном порядке. Если не сумеете разобраться самостоятельно, спросите координатора, он объяснит. Все понятно?

Кирис хмыкнул и пожал одним плечом. Фуоко вздохнула. Если бы Кир не бросился спасать папашу, она не побежала бы вслед и не убила бы в конечном итоге человека… Нет, не так. Нечего прятаться за других. Сама побежала, значит, сама и виновата.

– Все правильно, какие апелляции, – согласилась она. – Риса, извини, ладно?

– Не извиню. Хотите жизнь самоубийством покончить – лучше сразу пойдите и утопитесь. И не так мучительно, и я поплачу немного, успокоюсь и смогу другими делами заняться. Ну ладно, надеюсь, выводы сделаете. Объявление номер два: за ключевую роль в ликвидации группы опасных преступников, находящихся в международном розыске, вы оба премированы: сто призовых баллов и пятьсот лемов каждому. Итого у вас снова нулевой баланс и по одной черной и белой записи в личных делах.

– Ну и зря, – на сей раз Кирис пожал обоими плечами. – Фучи так страдала, что ее никто не выпорол – мазохистка, блин. А ты весь кайф обломала.

– За кайфом и порками – к Майе. Она буквально несколько минут назад интересовалась, не нужна ли кому помощь опытного психотерапевта в расслабляющей обстановке. Позвать?

Ректор озорно улыбнулась, но тут же посерьезнела.

– Видите ли, ребята, остается еще и вопрос поведения паладаров. Приходится признать, что вы весьма пострадали из-за нашей гипертрофированной самоуверенности. За десять дней вы трижды попали в опасные истории, и каждая могла окончиться вашей смертью. Фучи, Кир, я пойму, если вы захотите отказаться от обучения в Университете. Мы обеспечим безопасное возвращение в Кайтар, а также предоставим солидную денежную компенсацию. Вам достаточно сказать мне или кому угодно из паладаров.

– Вот еще! – фыркнула Фуоко. – Опять изображать из себя богатенькую наследницу? Я ведь точно кого-нибудь прижгу. Раз уж стала эйлахо, нужно хотя бы понять себя как следует. И потом, ты же говорила, что Палла погибнет. Мне что, спрятаться дома под кровать и помереть там от страха? Нет уж.

– Мне в Кайтаре тоже делать нечего, – поддержал Кирис. – Я же там тупой хулиган, делать ничего не умею, разве что в армию завербоваться. А Палек обещал, что научит дома строить, ну, и все такое. Я Хёнкон восстановить хочу… когда-нибудь. Пусть даже потом мы сгорим.

– Предложение, тем не менее, остается в силе, – Риса положила им горячие ладони на плечи. – Однако я рада, что вы так думаете. Неинтересно спасать абстрактную планету, какие-то социумы и культуры. Гораздо лучше, когда видишь, ради кого работаешь. Когда видишь конкретных хороших людей, как вы. Мы справимся, ребята, обещаю. Вы справитесь – сколько бы времени ни потребовалось. И не беспокойтесь насчет нездорового интереса к себе: эйлахо на Палле сейчас столько, что они уже и не нужны никому, по большому счету.

– Даже способные убивать? – с сомнением переспросила Фуоко.

– Ну и что? Убить может каждый. Нож, камень, пистолет, многие – даже голыми руками. На моей родной планете особые способности попросту приравняли к оружию и обязали регистрировать, как оружие. Пять категорий, от первой, самой сильной, до пятой, на грани обнаружения. Первые две – как огнестрельное, третья – как длинные боевые клинки, остальные не регулируются. Ваш мир, скорее всего, пойдет по аналогичному пути. Тебе, Фучи, первую категорию сразу приписать можно, а с Киром пока непонятно, но в любом случае не ниже второй. Ничего страшного. Просто представьте, что вы вдруг обзавелись пистолетами. Иногда полезно, иногда собственная крутизна душу греет, но по большей части нудно и скучно, да еще и по башке схлопотать можно. Ну, пистолет и пистолет – в мире таких миллионы.

Ректор Хёнкона сладко потянулась щуплым телом и широко зевнула, прикрыв рот ладошкой, затем неторопливо поднялась.

– Нужно поспать… – пробормотала она. – Хотя бы пару часов, а то опять в штопор войду из-за информационной перегрузки. Извините, ребята, я вас оставлю. Завтра, вернее, уже сегодня наступит новый день, и вчерашнее покажется страшным, но быстро забывающимся сном. Не переживайте слишком сильно. Пока что вы все делали правильно – если не считать дурацкого бегства из больницы. Постарайтесь как следует выспаться, пусть даже снотворные на вас плохо действуют. В моей родной Катонии недаром принято говорить, что вечер – паникер, а утро – утешитель. Кстати, Кир, лейтенант Джорджио Каллавиро просил передать, что он тебе голову еще оторвет раза два или три, когда доберется. Кажется, он очень злился, что ты не усвоил какой-то принцип про невыживающих героев. А поскольку ему, как и прочим сотрудникам посольства, предоставлено право свободного передвижения по Хёнкону…

Она подмигнула, махнула рукой и ушла с крыши. Кирис запустил руки в волосы и стиснул пальцы, словно заранее готовился к процедуре отрывания головы.

– Вот, блин, попал… – безнадежно сказал он. – Действительно ведь по ушам настучит, он может. Ходер!

– В следующий раз подумаешь хорошенько, прежде чем геройствовать! – язвительно сообщила ему Фуоко.

– Да сама-то!…

– Я от страха ничего не соображала, на твою провокацию поддалась, – девушка показала ему язык. – Кир…

– Ну?

– Ты ведь серьезно хочешь остаться здесь, да?

– Конечно. Отец не пострадал, Чин жив, хотя и с простреленным плечом, чокнутый Палек где-то рядом болтается. Мотоцикл, вон, снова чинить нужно. Да и потом, не бросать же тебя! Ты баба дурная, пропадешь без присмотра, даже паладары не помогут.

Девушка попыталась стукнуть его по голове, но парень перехватил ее руку и отвел в сторону. Фуоко наклонилась к нему и укусила за мочку уха.

– Ну, я же говорю – совсем дурная, – недовольно заметил Кирис, крепко обнимая ее и лишая возможности двигаться. Девушка прижалась к парню, чувствуя, как ее наконец-то отпускает напряжение. – Эй, ты что? Прямо здесь, что ли, хочешь? На грязной крыше? Давай хотя бы в комнату спустимся!

– Балда! – заявила Фуоко. – Правильно говорят, все мужики об одном думают. Спустимся, конечно, только давай немного посидим.

Она поднесла ладонь к его груди, и между ними проскочила крохотная трескучая искорка. Прижавшиеся с боков парсы дружно чихнули и с любопытством ткнулись горячими носами.

– Ну вот еще! – строго сказала Фуоко, поглаживая Зорру по спине. – Вас и так уже один раз придавили до смерти. Хотите снова молнией получить?

– Не нуди, – посоветовал Кирис. – Они, небось, не глупее тебя. Смотри, еще одна звезда падает! Загадывай желание, пока не поздно.

Два подростка, парень и девушка сидели, прижавшись, на крыше под безумным, привычно переливающимся небом и молча смотрели на слегка светящееся в темноте море. Охватившая их подавленность постепенно уходила, смываемая самоуверенным оптимизмом юности. Будущее неизвестно, возможно, опасно и даже смертельно, но в одном можно быть уверенными: скучным оно не станет никогда. Завтра наступит новый день, и придет пора разбираться с неинтересными житейскими мелочами, осваиваться на новом месте, вчитываться в заумные учебники и сдавать тесты… Но пока что двое сидели, обнявшись, и смотрели на море, черпая силу друг в друге. Кирис и Фуоко, Камень и Пламя – вокруг них вращался весь мир, чего они пока что не осознавали.

Воздух пронизал далекий низкий гул: очередная капсула с дронами, пылая, спешила встретиться с волнами Южного океана.

Конец второй книги

Август 2012 – февраль 2013 гг.