Реальность где-то рядом

// 03. ТОВАРИЩ СУХОВ, МИМО НАС НЕ ПРОЛЕТИТ И МУХА

Выехали рано утром. На редких травинках серебрилась роса, над песками стелился прохладный туман, и, против ожидания, настроение Сергея начало потихоньку улучшаться. А когда громадное красное солнце поднялось над барханами, он уже почти забыл все глупые и нелепые неприятности прошедших дней. Впереди из-за кустов выскочил крупный серый варан, раздувая брюхо, грозно зашипел. Но когда всадники подъехали вплотную, нервы его не выдержали, он сдулся и быстро сбежал под кусты. Сергей негромко засмеялся.

– Мы не заблудимся? – поинтересовался он, оглядываясь.

– Не-а, – весело отозвался Кир. Он принял облик подростка сразу, как они выехали из Баянхонгора, объяснив, что так ему удобнее, – чего-чего, а вот заблудиться мы точно не заблудимся.

– Будем надеяться, – усмехнулся Чесноков.

Солнце грело, но не жарило, пустыня, вовсю используя короткие животворные месяцы, лихорадочно цвела и бурлила – песчаные барханы перемежались маленькими цветущими оазисами и островками травы. Сергей расслабился, уверившись, что полоса неудач кончилась и если впереди еще и будут проблемы, то не столь удручающие. Уверенности этой хватило до вечера. Садящееся солнце начало расцвечивать горизонт багровыми тонами, в воздухе разлилась прохлада, и трели цикад (или каких-то других насекомых) потихоньку начали затихать. Но тут тишину вдруг разорвали гортанные крики, и неожиданно пространство, только что бывшее совершенно пустым, наполнилось людьми верхом на верблюдах. Впрочем, мистики никакой не было: Сергей своими глазами увидел, как небольшой холмик начинает шевелиться, стряхивает песок и неожиданно превращается в верблюда с сидящим верхом всадником в черном халате и черной же войлочной шапке.

Их было человек пятнадцать, они быстро окружили Сергея с Киром и остановились, потрясая автоматами Калашникова и выкрикивая что-то угрожающее. Бородатый здоровяк в халате с золотым шитьем, видимо предводитель этой банды, выехал вперед, нацелил на Кира указательный палец и сказал:

– Пу!

И радостно засмеялся. Остальные бандиты тут же подхватили смех.

– Достало, – отчетливо и громко сказал Кир. Поднял голову к темно-синему небу и проорал: – Мне был обещан эксклюзивный тур! С личным сопровождением! Какого хрена меня кормят дешевыми шаблонами?

Небеса остались безответны, Сергей же испугался, что у Кира поехала крыша. «Какой тур? Какое сопровождение?» Неизвестно, что решил этот монгольский атаман, но смеяться он перестал, что-то зло выкрикнул и поднял автомат. А Кир, глядя бандиту в глаза, негромко произнес:

– Девяносто два – ноль – два – двенадцать.

И мир замер. Сергей, открыв рот, недоуменно разглядывал замершие, как в стоп-кадре, фигуры вокруг. Один верблюд застыл во время движения и стоял сейчас на двух ногах, в положении, исключавшем всякую возможность равновесия. Он не сразу сообразил, что лошадь под ним тоже застыла недвижимо, и, отвлекшись на этот странный феномен, пропустил явление еще одного действующего лица. А посмотреть было на что: светловолосый мужчина лет тридцати в строгом костюме стоял в воздухе так, что лицо его было прямо напротив лица Кира, сидевшего на лошади.

– Кирилл Аркадьевич, – сказал этот тип, – у вас какие-то претензии к туру?

– И с чего бы это у меня быть претензиям? – с сарказмом отозвался Кир. – Мне, правда, обещали оригинальный авторский сценарий. Полное погружение и интерактивное сопровождение. Не скрою, захват авиалайнера террористами – это очень оригинально. Не говоря уже о нелепой сценке в аэропорту. Злые таксисты и еще более злые «менты» – как же без этого на дороге? Но Али-Баба и сорок разбойников верхом на верблюдах – сюжет, достойный Букеровской премии! Короче, я прерываю тур.

– Кирилл Аркадьевич, – тип попытался стать как можно меньше, – я думаю, произошло недоразумение. Разумеется, мы все немедленно исправим, разумеется, за наш счет. Желаете вернуться к отправной точке?

– Нет, не желаю, – отчеканил Кир, – желаю прервать тур.

– Не горячитесь, Кирилл Аркадьевич, – пел тип медовым голосом, – мы можем пойти вам навстречу и предоставить более качественные варианты. Вот, обратите внимание, сценарий «Тень под звездами», – тип протянул неизвестно откуда взявшийся листок. (Сергей вздрогнул. Кир молчал.) – Или вот, – тип протянул другой листок, – «Остров Лесбос». «Пэ-Эн-Пэ» пятьдесят процентов. Хит продаж прошлого месяца. Для вас, разумеется, индивидуальное сопровождение. Между прочим, этот вариант дороже вашего на полторы тысячи евро. Я понимаю, что для вас вопрос цены неважен, но это же о чем-то говорит, а? – Тип подмигнул.

– Вы мне еще виртуальный бордель предложите, – холодным злым голосом отозвался Кир.

Тип прислушался к чему-то, потом смутился:

– Ох, простите, Кирилл Аркадьевич, видя вас в добром здравии и, так сказать, на коне, я совсем забыл, что…

– Исчезни, придурок, – прошипел Кир, – и выдергивайте меня отсюда поскорее.

Тип воспринял это буквально и – исчез. Кир выразительно вздохнул. Сергей прокашлялся:

– Объяснения будут?

– Не вижу смысла, – не оборачиваясь, ответил Кир.

– А вот я – вижу. – Сергей начал злиться. – Вроде предполагалось, что мы – напарники? Я имею право знать, что происходит, ты не находишь?

Кир вздохнул, крикнул в небо:

– Побыстрее там, – и обернулся. – Происходит виртуальный тур, предоставляемый компанией «Реалити-два». Все это, – Кир обвел вокруг рукой, – в реальности не существует. А ты всего лишь программа-спутник.

– Какая, на … программа? – спросил, холодея, Сергей. – Я Сергей Чесноков, известный писатель-фантаст. И я не понимаю…

– Я тоже не понимаю, – перебил Кир, – не понимаю, на фиг я все это говорю, все твои ответы – всего лишь достоверная имитация реакции и эмоций имитируемой личности. Человек отвечает на две тысячи двенадцать определенных вопросов, и комбинация этих ответов, заложенная в поведенческую модель, при равной базе данных для исходной личности и для поведенческой модели обеспечивает девяностовосьмипроцентное совпадение реакции. «Известный писатель-фантаст» Сергей Чесноков, настоящий Сергей Чесноков, за некую сумму разрешил использование своего имени и своей поведенческой модели в турах «Реалити-два». Многие, покупающие тур «Тень под звездами» или «Зеркальный лабиринт», выбирают в качестве спутника самого автора. Еще вопросы?

Сергей ошарашенно молчал.

– Ах да, – добавил Кир, – ты как программа слегка доработан. Твою поведенческую модель я довольно сильно подправил. Я реализовал в исходной нейросети свободные связи, что должно обеспечить определенную поведенческую гибкость в нестандартных ситуациях. Так что ты не такой, как все, можешь гордиться.

Сергей сглотнул.

– Это из-за этого я не замер, как все остальное вокруг?

– Нет. Не из-за этого. Ты – программа-спутник. Твой процесс напрямую связан с моим, и твое время квантуется также, как и мое. И вообще, программа-спутник имеет некоторые привилегии относительно других.

– А сам-то ты кто такой? – повторил свой вопрос трехдневной давности Сергей.

– Безруков Кирилл Аркадьевич, сын Аркадия Безрукова, владельца «Реалити-два».

Помолчал и добавил:

– И мне действительно пятнадцать лет. Но в реальной жизни я инвалид с рождения – ниже пояса я парализован. Пожалуй, стоит сменить фамилию на Безногов, как думаешь?

– Извини, – отозвался Сергей.

– Не стоит извинений, – ответил Кирилл безучастным тоном, – в своем суперкресле я такое могу вытворять, чего на ногах никто не сможет. А отец обещает скоро сделать механические ноги, которые будут управляться прямо из головного мозга, и я смогу ходить ничуть не хуже остальных.

Сергей слез с неподвижной лошади и сел на песок. Песок уже не был песком. Это был шероховатый камень, выглядевший как песок, ни холодный, ни горячий на ощупь.

– Со мной-то что теперь будет?

Кир пожал плечами:

– Ничего. Обычный экземпляр программы просто стерли бы, но я тебе отдельную область выделил. У меня еще кой-какие идеи насчет этой нейросети.

– А тебе это не кажется… бесчеловечным?

– Ой, брось, – Кир поморщился, – я твой код почти что наизусть знаю. Нет там ни капли человека. Но имитация и в самом деле неплохая. Определенно есть разница. Надо будет попросить запись игры и прогнать ее для стандартной модели. По-моему, стандартная давно бы уже сломалась и «заглючила».

– Но я-то не чувствую себя программой, – Сергей не собирался мириться с полученной информацией, – я-то чувствую себя человеком и требую, чтобы со мной обращались как с человеком.

Кир негромко засмеялся:

– Дожил. Моя же программа требует, чтобы я с ней обращался по-человечески. Неужели мне наконец удалось создать искусственный интеллект? Слушай, – Кир оживился и обернулся к Сергею, впервые за весь разговор взглянув ему в глаза, – если ты для меня тест Тьюринга пройдешь в Антверпене, я для тебя что хочешь сделаю. Будешь жить в роскоши, в которой ни один царь никогда не жил. Женщины опять же. Собственного опыта у меня в этом, сам понимаешь, нет, но все попробовавшие утверждают, что в реальной жизни такого попробовать просто невозможно. А у тебя этого будет сколько захочешь. А?

Сергей только глянул исподлобья.

– Да ты не тушуйся, пойми, это для тебя наилучший вариант. Да ты поймешь, ты умная, то есть умный… Интересная дилемма: слово «программа» – женского рода, а ты вроде как мужского. Не совсем понятно, как к тебе обращаться… Ну да ладно, это мы потом, так сказать, в более удобной ситуации обсудим.

– Когда ты будешь с той стороны монитора? – спросил Сергей мрачно.

Кир ухмыльнулся:

– Ну… да. Но я тобой просто восхищаюсь – от человека не отличишь, черт побери. Согласись, я просто великий программист. А, ну вот и они наконец…

– Кто? – спросил Сергей, озираясь. Но никто ему не ответил, а когда он обернулся обратно к Киру, то не увидел никого. Седока на второй лошади уже не было, Сергей остался один. И еще – солнце, уже почти скрывшееся за горизонтом, вдруг снова оказалось на середине небосклона, ярко осветив песчаные барханы и нелепую застывшую картину.

Некоторое время Сергей посидел на месте, чего-то ожидая: то ли того, что мир вокруг вдруг перестанет существовать, то ли того, что перестанет существовать он сам, – он точно не знал. Но ничего не происходило. Замершие вокруг фигуры разбойников на верблюдах раздражали его, и, сам не понимая почему, Сергей поднялся и направился в сторону по окаменевшему песку. Куда – он не знал и не без оснований предполагал, что направление не имеет ни малейшего значения. Оставшиеся за спиной разбойники вселяли непонятную тревогу, Сергей временами оборачивался посмотреть, не пошевелились ли они, и облегченно вздохнул, когда злополучное место скрылось за очередным барханом. Сергей шел еще с полчаса или час, потом остановился, сел на гребень бархана и замер так, без мыслей и движения. «Интересно, – подумал он, – это у меня шок или это просто потому, что я – программа?» Усмехнулся, зачерпнул рукой песок и принялся бездумно пересыпать его из руки в руку. Только через минуту до него дошло, что он делает.

Сергей вскочил, тут же погрузившись в мягкий песок по щиколотки, споткнулся, упал и покатился вниз по бархану, чихая и выплевывая набивавшийся в рот песок. Докатился до низа и долго вытряхивал песок из ушей, глаз и прочих естественных отверстий. Потом замер и прислушался. Мир вокруг определенно ожил: в нем появились звуки, легкий ветерок временами пробегал над пустыней, срывая с бархана тонкие струйки. Сергей постоял некоторое время, опять ожидая непонятно чего – то ли явления лица Кира на полнеба, то ли гремящего голоса в его же исполнении. Но все так же ничего не происходило. Сергей подождал-подождал, потом пожал плечами и пошел дальше, временами негромко ругаясь: по окаменевшему песку идти было не в пример приятнее. Но этим список появившихся неудобств не ограничивался – через некоторое время Сергей с удивлением понял, что чувствует жажду, причем чем дальше – тем сильнее.

Через пару часов и соответственно десяток километров жажда из разряда неприятностей переросла в нешуточную проблему. Любой степняк сказал бы Сергею, да и он сам отлично знал, что полдень – самое неподходящее время для путешествий по пустыне, но он уже не собирался признавать за этим ненастоящим миром какие-то реальные права. И то, что слепящее местное солнце убивало его ничуть не хуже реального, вызывало у него непонятную обиду. Еще не хватало помереть от жара нарисованного солнца! Он пытался убедить себя, что он – не более чем программа, имитирующая страдание от имитированной невыносимой жары, но не очень преуспел. Потом Сергей подумал, что у реального человека, пожалуй, больше шансов убедить себя в подобном бреде, аутотренинг там, самовнушение, то-сё. А если программе предписано мучиться от жары, то тут уж никуда не денешься. Еще позже Сергей понял: его обманули. Если разработчикам компьютерной игры нужно, чтобы персонаж-программа страдал от высокой температуры, то пусть и программируют этого персонажа, чтобы он изображал страдания. Зачем программировать ощущения, которые будет испытывать программа? Зачем программировать шершавую сухость в горле, режущую боль при попытке сглотнуть, затрудненное дыхание и головокружение? Кому это надо? Возможно, мир вокруг и не был реален, но сам Сергей вовсе не собирался примиряться с собственной не-реальностью. Он попытался напрячь мозги и придумать непротиворечивое объяснение происходившему, но получалось туго.

– Вот, допустим, ФСБ. Сделали мне ложные воспоминания и закинули в Гоби. Нет, ФСБ – это вряд ли, чего могут еще не знать о Монголии наши спецслужбы, пусть будет ЦРУ. А еще лучше – инопланетяне, – бормотал он, забираясь на очередной бархан, помогая себе руками. – Закинули и наблюдают теперь за мной с орбиты. Или прямо с альфы Центавра через свои гипер-пупер-телескопы. А зачем наблюдают? Ну… мало ли? Может, работа у них такая – наблюдать. Скажем, им важно узнать, насколько далеко может зайти тупое упрямство среднего индивидуума. Отдельно взятого. Если я, стало быть, остановлюсь и предамся меланхолии, они сделают соответствующие выводы, тут же вторгнутся и поработят… всех и вся. А если я буду переться куда-то до тех пор, пока у меня ноги не сотрутся об песок по самые трусы, тут они восхитятся несокрушимостью свободной воли человека (нет, даже Человека, вот как), преисполнятся уважения, немедленно передо мной извинятся и сделают президентом Земли. М-да-а… А зачем оно мне надо? Оно мне даром не надо, это президентство, хотел бы – давно уже стал бы. Но допустить, чтобы эти гады, членистоногие скорее всего, как у Норманда, а потом у Головарева, поработили всех и вся – тоже никак нельзя. Так что, брат Пушк… э-э-э… Чесноков, потерпеть надо. Хм, неплохая версия, стройная и… непротиворечивая. Вот только непонятно, с какого бока тут этот… Кир? Скажем, он их резидент?.. Нет, не подходит. Даже если предположить, что с его помощью эти инопланетяне проверяли отдельно взятого среднего индивидуума, то есть меня, на восприимчивость к очевидному бреду. Все равно не подходит. Вообще не подходит. В первую очередь потому, что я – не средний, вот! А это что за хрень?!

Последнее восклицание относилось к появившимся за очередным барханом фигурам. Впрочем, Сергей их тут же опознал: это были те самые приснопамятные разбойники на верблюдах. Сергей замер, полуприсев, пытаясь сообразить замутненным сознанием, следует падать в песок и быстро уползать или нет. И откуда они тут взялись, собственно? Они же сзади оставались? Наверное, они должны были ожить вместе с остальным миром, тогда их следует бояться, они-то не знают, что они – программы. «Хотя стоп! – подумал Сергей. – Мы ведь уже решили, что мы – не программы. Или они все-таки программы?» Непонятной сути разбойники тем временем стояли, не шелохнувшись, и Сергей осмелел. Видимо, они все же были (в отличие от Сергея, разумеется) ненастоящими. Только пройдя половину разделявшего их расстояния, Чесноков вдруг понял, что все верблюды твердо стоят на четырех ногах, хотя он точно помнил, как настигший разбойников стоп-кадр остановил их в момент движения. «Да они меня просто заманивают», – понял Чесноков. Он остановился, развернулся и побежал обратно по своим следам, ожидая услышать за спиной улюлюканье оживших башибузуков или перечеркивающую бытиё автоматную очередь.

Точнее сказать, попытался побежать – ноги заплетались, вязли в песке, цеплялись друг за друга, короче, чинили всяческие препятствия. И, сделав десяток шагов, Сергей остановился и обернулся, чтобы встретить неизбежное лицом к лицу. К его удивлению, картинка за спиной ничуть не изменилась – все: и верблюды, и люди – находились в тех же позах, что и в момент, когда Чесноков вышел из-за бархана. Хотя многие разбойники стояли лицом к Сергею и не заметить его просто не могли. Недоумевая, Сергей спустился с бархана, подошел вплотную к первому всаднику. Осторожно потрогал верблюда: шерсть. Не слишком мягкая, но теплая и вполне натуральная. Как раз такая, какая должна быть на живом верблюде. Но сам корабль пустыни не обратил на это прикосновение ни малейшего внимания. Осмелев, Сергей ткнул верблюда сильнее, стукнул кулаком – та же реакция, то есть никакой реакции. Сергей присмотрелся к сидевшему верхом человеку: спокойное неподвижное лицо, неподвижные открытые глаза. Все еще чего-то опасаясь, потрогал безжизненно висевшую руку: мягкая и теплая, но неподвижная. Тут взгляд Сергея упал на висевшую у пояса всадника флягу, и все странности были немедленно забыты – он схватил флягу, потряс, с блаженной улыбкой на лице слушая гулкое бульканье. Отвинтил пробку и с наслаждением приложился к горлышку.

Оторвался, когда воды осталось во фляге где-то с полстакана. «Черт! – запоздало и с ужасом подумал он. – Воду надо беречь». Потом оглядел неподвижный караван, приметил разных калибров сосуды практически на каждом верблюде и успокоился. С удовольствием, смакуя каждый глоток, допил воду и выкинул флягу в песок. Сознание прояснилось практически сразу, и Сергей чувствовал себя уже вполне удовлетворительно. Теперь можно было подумать о сложившейся ситуации и о дальнейших действиях. Для начала Сергей решил набрать необходимых для долгого путешествия по пустыне вещей: вода, пища, теплое одеяло… Оружие, пожалуй. Неплохо бы найти компас, чтобы знать, куда идти: Чесноков уже понял, что стал жертвой самой распространенной ошибки незадачливых путешественников – хождения кругами. Он как раз был поглощен разглядыванием кучи вещей, извлеченных из вещмешка главаря, когда почувствовал движение за спиной. Обернулся, поднимая ствол автомата, и настороженно замер: сзади стоял Кир.

– Вот так-так, – сказал Сергей, – стрелять в тебя, я думаю, бесполезно?

Кир поморщился.

– Скорее всего, бесполезно, – со вздохом ответил он, – но я бы предпочел, чтобы ты не экспериментировал.

Сергей широко осклабился:

– А если мне хочется попробовать? А мне, между прочим, очень даже хочется…

– Твое право, – Кир пожал плечами, – но я бы хотел, чтобы ты меня сначала выслушал.

– А вот слушать тебя мне почему-то не хочется, – Сергей передернул затвор, – опять будешь мне лапшу на уши вешать, а я, как дурак, буду слушать и верить. Так что, дорогой, иди-ка ты…

Он поднял автомат, сдвинул вниз рычаг предохранителя и поймал тонкую фигурку в прорезь прицела. Кир стоял без движения, с безучастным лицом наблюдая за действиями Сергея. Чесноков положил палец на спусковой крючок, выбрал слабину. Кир не шевелился. Сергей протяжно вздохнул, опустил автомат и сплюнул на песок:

– Черт с тобой, золотая рыбка. Рассказывай.

Кир улыбнулся, сел на бархан и сосредоточенно уставился в воздух перед собой.

– Хорошо. Хотя, признаюсь, странно. Я и так и сяк прикидывал – выходило, что ты сначала попробуешь меня подстрелить, а потом будешь слушать. Предикат противоречия сейчас у тебя должен иметь наибольший вес, а по правилу отсечения… – Кир перевел взгляд на напрягшееся лицо Сергея, осекся и быстро закончил: – Ну да неважно, главное, привязка сохраняется. Это внушает некоторую надежду. – Он махнул рукой, словно отгоняя невидимую муху, и кивнул Чеснокову: – Садись. История долгая.

Сергей отрицательно покачал головой.

– Как хочешь. Если коротко, то у меня проблемы. – Кир помолчал. – Когда я прервал тур, ну ты видел… меня вытащили, я очнулся, смотрю – возле кабинки народ толпится. Это вообще редко бывает, обычно возвращающегося только один ассистент встречает, чтобы зря человека не нервировать, а то всякое бывает. Некоторые, особенно которые первый раз, не сразу на реал переключаются. Особенно если его вдобавок только что убили… – Кир мотнул головой, – но я не удивился. Я же тур прервал, а я там, типа, важная шишка. Ну, думаю, забегали, уродцы. Щас на коленях ползать будут, просить, чтобы я папе не жаловался. Потом смотрю – что-то меня не торопятся от аппаратуры отключать, ага, думаю, наверняка будут всякие там индивидуальные супертуры предлагать. Ладно. А тут один из них и говорит мне: «Здравствуйте, Кирилл Аркадьевич». И смотрит так выжидательно.

Я пригляделся и совсем удивился. «Он-то что тут делает?» – думаю. Я его узнал – это папин партнер, Игорь Лахнов, директор «Реалити-два». Большинство народа даже думает, что он у нас самый главный, хотя у него акций всего шесть процентов. «Здравствуйте, – говорю, – чем обязан?» Он улыбается. «Я, – говорит, – даже рад, что вы заставили этих охламонов прервать тур. Когда для фирмы наступают трудные времена, ее руководитель должен стоять у руля, а не играться в игрушки». Я напрягся. «О чем это вы?» – спрашиваю. «Твой отец, – отвечает Лахнов, – по некоторым причинам больше не может исполнять роль руководителя фирмы». Тут я соображать начал – папа вроде недавно с этим Лахновым поругался, причем крепко – чуть ли не уволить его задумал. Правда, папа у меня о работе говорить не любит, да и вообще он человек не сильно общительный, поэтому подробностей я не знал. Но и без подробностей догадался, что дело нечисто. «Что вы с моим папой сделали?» – спрашиваю. Ну он мне и объясняет, что ничего они не сделали, папа жив и здоров, вот только все свои акции он продал именно ему, Лахнову. Тут для него большим сюрпризом оказалось, что недавно папа половину своих акций мне отписал, а Лахнов-то, гад, думал контрольным пакетом завладеть.

Я бы и так напрягся – папа не собирался свои акции продавать, наоборот, он их скупал где мог, да только этот козел скрываться и не думал, он мне почти прямо сказал, что заставил папу продать акции: «Отрадно, – говорит, – что, выбирая между компанией и сыном, он выбрал сына. Пожалуй, ваш отец вас действительно любит. По крайней мере, вас он ценит больше, чем сто миллионов ежегодного дохода. Надеюсь, вы не станете вести себя безрассудно, обесценивая его жертву?» – представляешь, так и сказал, слово в слово.

Мне, в общем, все ясно стало. Иногда так бывает, что У людей в игре что-нибудь с мозгами случается. Редко, но бывает. На этот случай в договоре специальная статья предусмотрена, ну и страховка еще. А фокус в том, что специально человека с ума свести в виртуале – проще простого, если административный доступ к консоли есть. Кто угодно свихнется, если его убить раз двести подряд, да еще и поизвращеннее как-нибудь. Другое дело, что это потом скрыть сложнее, чем обычное убийство: все логи хранятся два месяца, смотреть их может много народу, а вот на редактирование пароль всего у четырех человек. И у Лахнова в том числе. Пожалуй, папа его и в самом деле увольнять собрался. А он, видимо, в ответ ультиматум поставил, дескать, ваш сын (то есть я) сейчас в виртуале, и либо папа продает ему все акции, либо я возвращаюсь из игры «дауном». Ничего при этом Лахнову не будет – он свои действия из логов сотрет, и даже страховку папе папина же компания и выплатит. То есть фактически он сам себе два миллиона евро заплатит за мое сумасшествие, да еще и в налоговую немалый кусок отстегнет. Издевательство, да и только. Так что папу я понимал – пригрози Лахнов меня убить, это и то бы слабее было.

Вот только с акциями прокольчик вышел – половина акций-то мне отписана, но продать их я могу только после совершеннолетия. Даже в случае моей смерти они пролежат в банке еще три года и только потом вернутся к папе – таковы были условия депозита, о чем я Лахнову и сказал. Он ответил, что, типа, знает. И что я ими голосовать могу – тоже знает. Поэтому предлагает мне стать директором «Реалити-два», по крайней мере, до моего совершеннолетия. «А там посмотрим», – говорит и ухмыляется поганенько.

Тут меня злость взяла. Ну сам посуди, какой из меня директор? Да мне даже по закону еще нельзя такие посты официально занимать. Понятно же, что если он меня директором как-то и сделает, то это только для прикрытия. Дело даже не в кресле, что есть у меня ноги, что нету – в этом случае без разницы, у меня же ни опыта нет, ни знаний, а он уже двенадцать лет директором. Да он будет вертеть мной, как захочет, а я даже понимать ничего не буду. А через три года, когда я чуть-чуть начну в делах разбираться, вдруг выяснится, что я ему должен страшную кучу денег и если я ему все акции продам, то еще должен останусь. Ему такое провернуть – раз плюнуть, они на этой теме с папой и поругались. Папа говорил, что Лахнов слишком нечистоплотен в делах, что всех денег не заработаешь и что он предпочитает честные деньги. А Лахнов возражал, что с этим нелепым чистоплюйством они упускают множество выгодных сделок и что деньги не пахнут. В общем, послал я его на три русских и потребовал привести папу.

Сергей вздохнул и тоже сел на бархан, уперев автомат прикладом в песок. Кир продолжал:

– Если вдуматься, рисковал я не сильно. Это с папой ему нечего терять было. А теперь-то у него тридцать процентов акций в кармане, жалко будет их лишиться. Как ни крути, меня с ума сводить ему теперь крайне невыгодно – что там еще случится за три года. Да и папа тихо сидеть не будет, если со мной что-нибудь произойдет. Короче, он меня еще поуламывал, но я – ни в какую. Обматерил его еще пару раз, у него терпение лопнуло, он и смылся, сказав напоследок: «Посиди пока, подумай».

Я еще не понял, что это значит, а меня уже обратно в виртуал зашвырнуло. Поначалу я подумал, что они меня сейчас мучить будут, и удивился – а ну как у меня шарики раскатятся в голове, неужто я чего-то не предусмотрел? Потом гляжу – ничего не происходит, похоже, меня просто назад в игру вернули, а тайминг не включили. Ну в этом случае расклад простой – идешь, дохнешь и либо сразу из игры вываливаешься, если она одноходовая, либо в гостевой комнате оказываешься, а там опять же в реал выйти можно. Ну я автомат хватаю, а он у меня сквозь пальцы проходит. Тут я все и понял – меня в режиме призрака закинули. Ну это режим такой отладочный. В нем можно только наблюдать, а взаимодействовать с миром – никак. Вот смотри. – Кир погрузил руку в песок.

Сергей посмотрел и поначалу ничего особенного не Увидел. Пожал плечами:

– И что?

Кир нахмурился:

– Лучше смотри, – и поводил рукой, не вынимая ее из песка.

Сергей посмотрел еще раз и заметил – песчинки не двигались, они, похоже, просто проходили через руку Кира. Да и сидел он, если присмотреться, – не на песке, а в песке. И еще – у него не было тени! Этот факт Сергея так удивил, что он даже рот раскрыл. Хотя, если вдуматься, удивляться было нечему. Учитывая, что весь мир вокруг существует только в памяти компьютера, ничего сверхъестественного в этом феномене не было, но мозги от такого зрелища клинило. Сергей, внимательно следя за своей тенью, поводил рукой перед лицом Кира. Тень руки на песке послушно шевелилась, словно для лучей здешнего солнца никакого Кира не было и в помине.

– Что-то мне непонятно, – сказал Чесноков, – пусть мир вокруг искусственный, но тень-то от моей руки падает? Значит, световые лучи распространяются как обычно. Но если они сквозь тебя проходят, не задерживаясь, то как я тебя вижу? Ведь все, что я вижу, – это отраженный солнечный свет…

Кир молчал, иронически глядя на Сергея. Чесноков смешался:

– Ах да… глупость сказал. Ну я не это имел в виду. Ты ж говорил, что только наблюдать можешь, а взаимодействовать не можешь? А сейчас ты что делаешь? Если я тебя вижу и слышу, разве это не взаимодействие?

Кир торжествующе улыбнулся:

– Молодец. Логика у тебя… железная. Не обижайся, это я так, не удержался. Ты прав на все сто, тут у них промашка вышла. Видишь ли, программа-спутник не наследует функции и свойства других персонажей, это отдельный объект. Раньше так не было, но полгода назад после очередного обновления вылез «глюк» с общим инвентарем – все, что клиент передавал программе-спутнику, тут же размножалось и оказывалось в инвентаре у всех персонажей игры. Починили на скорую руку – просто сделали спутника отдельным объектом. Получилось кривовато, зато работает. Так и оставили. Я, как понял, что теперь призрак, сразу про это вспомнил – ведь функции общения у спутника с остальными не связаны. Пусть для всех персонажей и предметов этого мира я не существую, для тебя все должно было остаться по-прежнему. Ну я за тобой по следам и рванул. И очень рад, что не ошибся, теперь у меня есть шанс.

Сергей поджал губы, подумал.

– И какой же шанс? Какая разница, вижу я тебя или нет? Я же все равно – программа. И ничего с внешним миром сделать не смогу, я даже не уверен, что он вообще существует.

– Не можешь, – Кир кивнул, – зато ты можешь встретить других людей, не людей-программ, а людей-игроков, и рассказать им, что происходит. Видишь ли, похоже, у Лахнова не так уж много доверенных людей, а проблем у него и без меня по горло. Иначе зачем было меня обратно в игру закидывать? Своего он уже добился, акции купил, так что держать меня здесь ему имеет смысл, только чтобы я под ногами не путался. Уверен, они решили, что пока от меня избавились, и сейчас своими делами занимаются. Когда они про меня вспомнят – не знаю, но, думаю, дня два-три реального времени у меня есть.

– И как я найду этих людей-игроков? В смысле – как отличу от программ? И самый главный вопрос – зачем мне это?

– Отличить довольно просто на самом деле. Я про тест Тьюринга много читал, за две минуты разницу увижу, так что это не проблема. А что же до последнего вопроса – так я тебе нужен не меньше, чем ты мне. У них там, – Кир мотнул головой, – просто руки до этой игры пока не доходят. А потом ее если и не сотрут целиком, то конкретный объект – тебя – сотрут наверняка. А если ты мне поможешь, я в долгу не останусь – у тебя будет все. В буквальном смысле все, что ни пожелаешь. Я здесь, – Кир обвел вокруг рукой, – низвергнутый бог. Помоги мне вернуться на Олимп – и проси все, что хочешь.

– Сделай меня человеком, – сумрачно попросил Сергей.

Кир смутился:

– Ну почти все. Да ладно, – ухмыльнулся, – инстинкт самосохранения у тебя точно есть – сам закладывал, – так что как минимум жить ты хочешь. Это раз. А два – меня-то ты в чем обвиняешь? Бесчеловечных экспериментов я на тебе не ставил, и вообще, если на то пошло, я тебя создал. Так в чем твои претензии?

– А меня ты спросил, нужна мне такая жизнь?

Кир рассмеялся:

– Ну, друг, извини. Меня, кстати, папа с мамой тоже не спрашивали – нужна ли мне такая жизнь. – Кир выразительно провел ладонью по ногам. – Так что?

– Погоди. Объясни-ка мне сначала такой момент. Почему у меня от жары голова и горло болят и вообще самочувствие ухудшается? Зачем я все это испытывать должен? Раз уж я программа, то не проще ли было сделать, чтобы я все это только изображал, ничего такого не ощущая?

– Проще, – кивнул Кир, – Но неудобно – потом под каждую игру персонаж переделывать. Да и вообще, прошлый век это. Сейчас модель содержит практически все детали реального человека, нервную систему, мозг и всякие другие органы. Ему только условия задаются, а модель уже сама решает, как на них реагировать. Объектно-ориентированный подход называется… Ну что ты решил-то? Не тяни, а?

Сергей кивнул своим мыслям, поднял автомат, закинул его за спину.

– Ладно, Люцифер хренов, пошли твоих настоящих людей искать. И не думай, что это я из-за инстинкта самосохранения или ради выполнения желаний делаю. Просто так хоть смысл какой-то есть, живым себя чувствуешь, черт побери.

– Спасибо, – сказал Кир, тоже вставая, – ты не пожалеешь, уверяю.

– Там посмотрим… Куда пойдем? В Москву неплохо вернуться бы, наверное?

– В этой Москве, – Кир хихикнул, – кроме твоей квартиры да аэропорта Домодедово, ничего нет. Основное игровое поле здесь. Но нам все равно здесь делать нечего, потом, видишь, верблюды стоят и не шевелятся?

Сергей механически кивнул.

– Это значит, что людей в игре нет.

– Почему?

– Потому что.

Кир посмотрел на собеседника, вздохнул и начал пояснять.

– Все персонажи в игре бывают трех типов. Первый, самый редкий, – люди-игроки. Второй тип – активные программы, типа твоей. Они действуют в соответствии со своими поведенческими моделями, даже если рядом никого нет. И третий тип, самый распространенный, – триггерные программы. Они как бы стоят и не шевелятся на стартовых позициях, пока поблизости не появится игрок.

– Ну так, значит, просто поблизости игроков нет, разве не так?

– Не так. Иначе бы они уже исчезли и спрятались под песком. Помнишь, как они возникли, когда мы подъехали? Активными они тоже быть не могут, а то давно бы с тобой подрались. Следовательно, у данной игры нулевой приоритет, поэтому в ней ничего и не происходит. И бывает такое только тогда, когда в игре нет ни одного игрока. Нам нужно дойти до ближайшей стены.

– До какой стены? – не понял Сергей.

– До ближайшей. Где этот мир кончается. Фишка вот в чем – все землеподобные игровые поля, ну такие, где действие происходит на поверхности планеты, на одной модели крутятся… ну как тебе объяснить… – Кир покрутил пальцами, – вот представь себе Землю, я имею в виду планету. И представь, что мы, ну «Реалити-два», этой планетой владеем и сдаем игровые поля-«страны» в аренду всяким компаниям. И каждая компания в пределах своей «страны» может устроить все, что угодно: магический мир с эльфами и колдунами, технический с танками и роботами или там древний мир какой-нибудь, неважно. Главное, всюду есть гравитация, всюду действуют примерно одинаковые базовые физические законы: как свет преломляется, как предметы друг с другом взаимодействуют и прочее. Но координатная сетка у всех миров общая.

– Зачем? – удивился Сергей. – Не проще ли было бы каждой компании отдельную планетку выдать?

– Проще, но дороже. Клиентов у нас сейчас почти сто тысяч, причем большинство содержит мир с парой деревень да десятком деревьев, а иногда и того меньше. И ради каждого такого мирка заводить отдельный обслуживающий процесс? Неэффективно. Так что планета у нас одна, крутится она на масштабируемом суперкластере. Если нагрузка возрастает, мы еще десяток процессоров подключаем; если земля кончается, просто расширяем, благо она у нас плоская.

– Не совсем понятно, ну и черт с ним. Делать-то что?

– Я к чему и веду. Там, где одна «страна», область одного мира, кончается, там же начинается область другого. Компании сами решают, каким образом ограничить свой мир: можно сделать там настоящую стену, можно сделать ложную бесконечность – игрок будет идти, идти, а на самом деле не двигаться с места. Можно замкнуть мир в шар или «бублик», вариантов много, но суть одна – для обычных игроков стены непреодолимы. Даже если сама компания ничего не сделает, игрока наш движок не пропустит – получится «невидимая» стена. А для призрака – совсем другое дело. Призрак – это, напомню, отладочный элемент, так что ходит он по реальной сетке координат. И, пройдя через стену, я выйду в другой мир.

– А я?

– А ты – со мной. Спутник потому и спутник, что не должен далеко от игрока убегать. Активные программы – они достаточно самостоятельные, могут забрести куда угодно. Так вот, если спутник вдруг оказался от игрока слишком далеко, движок игры его принудительно переносит поближе. Так что, думаю, все у нас получится. Карты у меня, к сожалению, нет, ну и не надо. Пойдем напрямик, рано или поздно наткнемся на популярную игру, найдем игрока поумнее-поавторитетнее, отправим его в милицию-полицию и – парам-пам-пам! Туш, мы победили, враг сломлен и разбит.

– А где ближайшая стена, ты хоть знаешь?

– Знаю, – повеселел Кир, – мне консоль оставили. Все команды заблокированы, правда, но координаты свои посмотреть, как локальные, так и глобальные – это можно. Так что не заблудимся. Идти, правда, далеконько придется – в ту сторону, – Кир махнул рукой, – километров тридцать. Но другие стены еще дальше.

– Тридцать? Тю! Это мы весь день идти будем… Погоди-ка, ерунда какая-то выходит. Ты говорил, что вы площадь продаете? Это кто такой богатый, что купил столько земли и никак ее не использует?

Кир поморщился:

– Так это ж пустыня. Она дешевая. Понимаешь, площадь сама по себе очень мало стоит – чтобы ее увеличить, программисту всего две цифры в настройках поменять надо. Пустыня создает небольшую нагрузку на процессор, вот и стоит ненамного дороже голой сетки. Вот если бы это город был или лес, да еще со зверюшками и с птичками, – это уже намного дороже. Так что ничего странного. Главное – чтобы за стеной не оказался какой-нибудь океан с малюсеньким островком посредине. Тогда возвращаться придется и к другой стене идти.

– Ясно, – сказал Сергей, подбирая с песка фляжки, – тогда пошли. Чем быстрее, тем лучше, так ведь?

Кир кивнул и зашагал вверх по бархану. Чесноков поправил автомат и, со словами «ну-с, любезная моя Екатерина Матвеевна», пошел следом.

На очередную странность спутника Сергей обратил внимание уже метров через сто – Кир шел по песку, утопая в нем то по щиколотку, то по колено, а местами вообще погружаясь по пояс. Песок при этом оставался неподвижен, Сергей поначалу обходил «глубокие» места стороной, но скоро заметил, что для него песок всюду одинаков. И там, где Кир проваливался по пояс, Сергей проходил, увязая едва по щиколотку.

– Эй, Петруха, – сказал Чесноков, догоняя спутника, – что это с тобой за чертовщина происходит?

Кир взглянул на него снизу вверх, махнул рукой:

– Условный нуль. Для меня песка как бы нет, поэтому я по вертикальному нулю сетки иду. Плоскость мало кто ровной оставляет: если так сделать, то каждый бархан будет объектом считаться, а это дороже встанет. Но можно сетке рельеф задать и сверху песком присыпать, внешний эффект тот же, а по цене – дешевле. И это хорошо, а то я вообще из-под земли головы не мог бы высунуть. Ходил бы, как подводная лодка… точнее, подземная… А почему ты меня Петрухой назвал?

– Да так, напомнил ты мне кой-кого. – Сергей усмехнулся. – Но что-то у вас не продумано с этим призраком. Неудобно же. А если дом? Многоэтажный? Как его отлаживать?

– Можно его исключить из «прозрачных» объектов. Можно свой ноль поднять и хоть по воздуху ходить. Много чего можно, только не мне – я ж говорил, у меня команды в консоли заблокированы. Поэтому идти я могу только по нулевой высоте. И в многоэтажные дома, если такие попадутся, зайти тоже не смогу, разве только если ты меня на себе занесешь.

– Вот как? – замечание Кира навело Сергея на интересную мысль. Он остановился, нацелил автомат в небо, сдвинул рычажок предохранителя и нажал на спусковой крючок. «Калашников» задергался, над барханами звучно прогремела длинная, патронов на пятнадцать, очередь. Кир недоуменно обернулся:

– Ты чего?

– Так… одну мысль проверил. Техника, получается, работает…

– Хочешь вернуться в Баянхонгор и поискать вездеход? Думаю, не стоит. Не факт, что там есть хоть один, да и далековато мы уже от него. Опять же, – Кир улыбнулся, – мне придется у тебя на шее сидеть, не забыл?

Сергей поморщился:

– Не забыл. Если технические устройства работают, то магические – тоже?

Кир прищурился насмешливо:

– Ты же не веришь в магию?

– В магию – не верю. В компьютеры – верю. Ты не язви, а скажи толком. Кольцо путешественника, к примеру, работать будет?

Кир поднял брови, задумался.

– Молодец, – протянул он удивленно, – я про это и не подумал… ну, типа, должно работать. Гарантировать не буду, но – должно. Пожалуй, так и впрямь быстрее будет. До городища всего-то километров пять оставалось.

Сергей кивнул, похвала Кира ему неожиданно оказалась приятна.

– А найти захоронку мы сможем? – спросил с сомнением.

Кир пренебрежительно махнул рукой:

– Раз плюнуть. Я с открытой консолью один раз пройду по городищу и мигом засеку, где что зарыто. На этот счет не беспокойся. Другое дело, я не уверен, пропустит ли его движок через стену… Но все равно надо попробовать, даже если оно только здесь работает, часов пять игрового времени сэкономим, не меньше. Давай, потопали.

К городищу вышли внезапно – просто с вершины очередного бархана вдруг открылся вид на участок голой земли, обезображенной траншеями, ямами и обширными раскопами. У самой границы песков стоял палаточный городок, местами темнели замершие фигурки людей.

– О! – сказал Сергей, заметив трактор.

Кир проследил его взгляд, кивнул:

– Хорошо. Если не получится с кольцом, хоть доехать можно будет, – улыбнулся, – ты не бойся, я легкий.

Вышли к раскопам. Сергей осторожно подошел к краю, посмотрел вниз. Глубина раскопа была метра три, на дне угадывались очертания древней каменной кладки. Сзади подошел Кир, но возле края остановиться и не подумал, Сергей еле успел схватить его за плечо и остановить с занесенной над провалом ногой.

– Смотри, куда идешь, Прометей хренов.

Кир остановился, пристально взглянул Сергею в глаза со смесью насмешки и раздражения, стряхнул с плеча руку и пошел дальше.

– Э… – сказал Сергей, глядя на Кира, стоящего в воздухе над серединой раскопа, – …ага.

Кир на его междометия никакого внимания не обратил, он смотрел вверх-вбок, пристально изучая что-то, видимое только ему.

– Здесь нет ничего, – сказал он, мотнув головой, – пошли просканируем местность.

– Как это – просканируем? – не понял Сергей.

– Ну пройдем зигзагом. По всей площади, чтобы никакой участок неосмотренным не остался. Только ты осторожней за мной ходи, не провались.

Чесноков пожал плечами:

– Как скажешь. Хотя я бы сначала сходил вон туда, – кивнул в сторону собравшейся у одного из раскопов небольшой группы, – а уж потом можно и посканировать.

И пошел к замершим фигурам, старательно обходя ямы. Кирилл недовольно зашагал рядом, негромко бурча:

– Если будем так метаться туда-сюда по этой площадке, запросто можем что-то пропустить и просто зря потеряем время. Ты, блин, не понимаешь – во всем важна система. Особенно здесь. Хоть миров тут и много, но Бог в них один и имя ему – логика.

Сергей обернулся к спутнику:

– Система, логика… И кто из нас программа, спрашивается?

Кир открыл рот и остановился с ошарашенным видом. Сергей хмыкнул:

– Что, съел?

И зашагал дальше, довольный.

– Вот ни фига подобного! – громко сказал Кир, догоняя. – Это ты изо всех сил стараешься быть похожим на человека и поэтому специально поступаешь нелогично. Хотя отлично знаешь, что прав я. Что, съел?

Но Сергей не ответил, он разглядывал раскоп, вокруг которого стояли замершие фигуры археологов.

– А это что за этюд с натуры? – спросил он неприязненно. – Несчастный случай на производстве?

На дне раскопа находился внушительных размеров камень, формой смахивавший на надгробную плиту. А рядом с ней лежал труп. И хотя понятие «труп» применительно к тому, что не только никогда не жило, но даже и не имело материальной оболочки, звучало по меньшей мере странно, это был именно труп. Тело лежало на спине, устремив в зенит искаженное предсмертной мукой лицо и вытянув вверх обугленную до кости правую руку. Одежда на трупе тлела, и в воздух поднималась непрерывная струйка дыма. Сергей осмотрелся.

– Что-то у них подобающих случаю чувств на лицах не заметно, – сказал он, обратив внимание на бесстрастные лица «археологов», – непорядок, однако.

– Дык, ждут, – отозвался Кир, уже стоявший в воздухе над таинственным камнем, переводя взгляд то на камень, то опять вверх-вправо, – появится поблизости игрок, так будут тебе и крики, и беготня. А сейчас-то ради чего стараться?

– Понятно, – отозвался Сергей. – Мы это искали?

– Угу, – невнятно отозвался Кир, – похоже. Там написано что-то. Слазай посмотри, а? Только не трогай.

Чесноков хмыкнул и пошел влево вдоль края раскопа – туда, где в грунте были вырублены ступеньки. Спустился, подошел к камню. На гладкой каменной поверхности и в самом деле обнаружилась россыпь неглубоких царапин. Сергей всмотрелся, но заметил краем глаза движение над головой и отвлекся. Посмотрел вверх-прямо: над ним метрах в полутора распластался на невидимой поверхности Кир и, заслонив глаза ладонью, всматривался в камень. Картина получилась весьма сюрреалистичная, в духе Шагала.

– Отползи-ка, – попросил Сергей, – на нервы действует.

Кирилл фыркнул недовольно, но все же завозился, отодвигаясь в сторону. Чесноков вернул взгляд к камню, посмотрел с одной стороны, с другой. В сетке царапин потихоньку проступал смысл.

– Ага! – сказал Сергей. – Это ладонь.

– Где?

– Да вот же, – Сергей показал пальцем, – посмотри слева, лучше видно. Точно ладонь, и довольно натуралистичная, я даже линию жизни вижу… А снизу надпись…

– Прочитать можешь?

Сергей покачал головой:

– Нет… Письменность вроде такая же, как ты мне показывал – в Москве еще, на бумажке, древнемонгольская, очевидно. Хотя могу и ошибаться, память у меня не настолько фотографическая. У меня блокнотик есть, тебе перерисовать?

– Не стоит, – отозвался Кир после недолгого молчания, – видишь ли, я тоже древнемонгольский не знаю.

Сергей удивленно посмотрел вверх:

– А как же тогда в Москве? Опять надурил, значит? Ну, блин… – Сергей покачал головой, – хотя что уж теперь…

– Да нет, – отозвался Кир слегка смущенно, – тогда я знал. Но я знал по условиям игры, понимаешь? У моего игрока было умение читать древнемонгольский, и мне сразу давался перевод. А теперь, когда меня всех игровых функций лишили, я знаю только то, что знаю сам. А сам я… ну ты понимаешь… Нет, вообще-то я знаю много языков, на трех свободно объясняюсь, еще на двух читаю, и вообще я, типа, вундеркинд… гребаный…

– Ладно, замяли, – махнул рукой Сергей, – я все же перепишу. Потом поищем в палатках словарик.

Кир задумался. Потом кивнул:

– Логично, молодец. У настоящих археологов такой словарик, да еще с нужными нам. словами, не факт, что нашелся бы, а вот у этих – стопудово, в каждой палатке, местах в пяти. Мог бы и сам сообразить. Давай переписывай.

Сергей достал блокнот, ручку. Присмотрелся к камню, да так и замер.

– Чего там? – спросил Кир с некоторой тревогой.

– Я знаю, что тут написано, – сказал Сергей помертвевшим голосом.

– Да ну? – удивился Кир. – Как это? Че-то я не помню, чтобы ты древнемонгольский понимал.

– Я и не понимаю. Буквы и слова по отдельности не воспроизведу, но смысл – просто знаю.

– А… – отозвался Кир понимающе, – ну да. По условиям игры ты же, типа, настроен на это место. И читаешь все это из единого информационного пространства. Типа.

– Я и сам догадался, – со вздохом сказал Сергей.

– Да ладно, не переживай так, – Кир хмыкнул, – это и у людей случается. Озарение называется, слышал? Что там написано-то, раз уж ты знаешь?

– Бессмыслица какая-то. «Ладонь – к ладони, кровь – к крови, жизнь – к истине». Ни черта не понятно.

– Нет, наоборот, все понятно, – отозвался Кир после некоторого раздумья. – Даже если книжку не читать, все понятно – чисто программистский ребус. Приложи ладонь к рисунку, и если в твоих жилах течет та же кровь, что и у того, чья ладонь тут изображена, то останешься жив. Все просто на самом деле. Телепорт это, вот что грустно. Я-то надеялся, что захоронка будет прямо тут, да вот фигушки. И как его теперь открыть, не представляю.

– То есть?

– Ну явно предполагалось, что ладонь должен приложить игрок, то есть я. А как теперь это сделать – ума не приложу.

– А если я? – спросил Сергей.

– Не знаю, – пожал плечами Кир, – правда не знаю. Игру-то не я программировал, а то какой интерес.

– Кстати, – Сергей покосился на труп, от которого все так же тянулась струйка дыма, – а я, это… помереть могу?

– Запросто, – снисходительно откликнулся Кир, – даже в нормальной игре спутник практически всегда уязвим. Так что в обязанности игрока частенько входит и его защита, из-за чего некоторые не любят со спутниками ходить. В некоторых играх есть варианты с воскрешением, но тут явно другой случай. Так что ты лучше того, поосторожнее. Если в обычной игре можно продолжить в одиночку, то мне такой вариант, сам понимаешь, совсем не улыбается.

– Слушай, – спросил Сергей задумчиво, – а что со мной после смерти будет?

Кир удивленно засмеялся:

– Ну ты даешь… Конфуций. Не ожидал. Есть ли жизнь после смерти, да? – Покачал головой. – По идее, ничего. То есть совсем ничего. Родительский класс в памяти, конечно, останется, но сам объект будет уби… э-э-э… деструктурирован. Использовавшаяся область памяти будет помечена как свободная и, по надобности, будет использоваться другими процессами. Типа, так. …Но вопросики ты задаешь… неожиданные. Знаешь, я почти поверил, что ты и в самом деле разумный.

– Да пошел ты! – сказал Сергей со злостью и одновременно с испуганным восклицанием Кирилла приложил ладонь к рисунку.

Ничего не случилось.

– Уф-ф-ф, – сказал Кир с протяжным вздохом, – напугал. Больше так не делай, ладно?

Сергей не ответил, он раз за разом отнимал и прикладывал к камню ладонь.

– Видимо, только на игроков рассчитано, – торопливо сказал Кир, – вылазь, воспользуемся вариантом «Б».

– Не работает, – сказал Чесноков с сожалением, прекращая бесплодные попытки, – а куда он вести-то должен, телепорт этот? В другой мир?

Кир замолчал, задумавшись. Потом хлопнул себя ладонью по лбу и засмеялся:

– Че-то я совсем мышей не ловлю в последнее время. Сразу надо было об этом подумать. Нет, конечно, зачем им другой мир, когда в этом куча неиспользованного места. Тут она, захоронка эта. Причем – зуб даю – либо рядом с твоей московской квартирой, либо в окрестностях городища. Скорее всего, второе. Давай прихвати лопату, и пройдемся по периметру.

– Все-таки я не понял, – сказал Сергей, поднимаясь по ступенькам, – ведь программисту нет никакой разницы, куда эту секретную комнатку запихнуть. Так с чего ты взял, что она здесь? Не в Улан-Баторе, не где-нибудь в пустыне, не в Баянхонгоре, а именно здесь?

– Тут особенная логика. Ты не поймешь. Я и сам объяснить не могу… Просто посмотри на карту уровня любой «бродилки», где телепорты есть… Короче, trust me. Что меня больше напрягает, так это то, что эти лентяи запросто могли не заморачиваться с настоящими материалами, а сделать в этой комнатке условную стену. Типа «здесь-хрен-пройдешь». Вот тогда нам придется трактор заводить.

Сергей только плечами пожал.

Они обошли городище по расширяющейся спирали два раза, Сергей уже ничего не ждал, все чаще поглядывая на трактор, но тут Кир вдруг выдал удовлетворенное «Ага!» и остановился.

– Копать отсюда и до обеда, – заявил он, улыбаясь. – Что я говорил? Просто, как сферический конь в вакууме. Здесь она, родимая, совсем неглубоко – и метра нет.

– Что, прямо здесь? – спросил Сергей, скидывая лопату с плеча.

– Ага, – отозвался Кир меланхолично, – я б тебе помог, но, сам понимаешь…

– Метр, говоришь? Ну что ж, назвался кузовом – принимай грузди.

И Сергей воткнул штык в грунт.

– Ладно еще, земля мягкая.

Копать пришлось недолго – Чесноков выкинул всего три лопаты песчаного грунта, как под штыком что-то заскрежетало. Сергей почувствовал радостное возбуждение и сам этому удивился. Торопясь, отчистил от песка и глины участок метр на метр, обнажив уходящую полусферой вниз каменную кладку.

– Камень, – сказал Кир с нескрываемым удовлетворением, – и без раствора. Это хорошо. Надо один кирпич вытащить, попробуй вот этот, центральный.

– Сам знаю, – огрызнулся Чесноков, ковыряя слегка выступающий вверх квадратный булыжник на вершине полусферы. Хотя древние строители (а точнее, современные программисты) раствором не пользовались, но камни были подогнаны на совесть, и повозиться пришлось порядочно. Сергей два раза обломил штык лопаты, это его уже начало утомлять, как вдруг камень поддался и легко, словно не сопротивлялся битый час попыткам его извлечь, вышел из кладки. Сергей с победным восклицанием поднял его над головой и замер, потому что земля под ногами задрожала, зашевелилась, и, не успев сообразить, что происходит, Сергей с громким воплем полетел вниз.

Лететь пришлось недолго. К счастью, создатели комнатки не стали делать ее слишком высокой, иначе упавшие сверху остатки свода переломали бы Сергею все кости. Но все же приятного было мало. Чесноков, кряхтя, выбрался из-под булыжников и посмотрел вверх. В полуметре над головой светилась неправильной формы дыра и продолжал сыпаться песок. Еще выше показалось встревоженное лицо Кира. Из свода выпал еще один булыжник.

– Полегче там! – недовольно выкрикнул Сергей, увернувшись.

– Это не я, – отозвался Кир, – это он сам, я при всем желании не смогу здесь и песчинки сдвинуть. Ты как там? Нормально?

– Все равно не ерзай, мало ли что, – проворчал Сергей, – вроде нормально.

Прищурился, ожидая, пока глаза привыкнут к полумраку, осмотрелся. Убранство комнатки оказалось довольно аскетичным – четыре голые стены, в одной из которых была неглубокая ниша. В нише стоял сундук, полузаваленный камнями.

– Ну вот и он, – сказал Сергей, наклоняясь к нему и откидывая крышку. Что-то сухо щелкнуло под камнями, сундук слегка вздрогнул.

– Стой! – испуганно крикнул сверху Кир.

Сергей глянул наверх:

– Чего?

– Ничего! Я же говорил – поосторожнее. Там вполне могла быть ловушка какая-нибудь.

– Она и была, – откликнулся Сергей, разглядывая торчащий из-под камня зазубренный наконечник, – ее булыжниками завалило.

Сверху донесся раздраженный вздох.

– Сергей, я тебя умоляю, будь осторожнее. Что у тебя с инстинктом самосохранения стало? Это ж базовый предикат, его нельзя переписать… блин, мне бы отладчик…

– Давай не будем об этом, – сумрачно отозвался Чесноков, – в самом-то сундуке рыться можно? Ничто меня за руку не цапнет?

– Не должно…

– Ну ладно, – Сергей откинул дерюжку, закрывавшую содержимое сундука, и присмотрелся.

– Что там? – с нетерпением спросил сверху Кир.

– Не заслоняй свет. И вообще, отодвинься, я сейчас наружу все повыкидываю.

– Так выкидывай. Оно все равно все сквозь меня пролетит, забыл? – ответил Кир, но отодвинулся.

Сергей запустил руку в сундук.

– Так. Монеты. Несколько мешочков. Судя по весу, золотые. Мешочки, судя по всему, кожаные. Кто бы мне объяснил, как это кожа могла так хорошо сохраниться?

– Для удобства игрока, – сказал сверху невидимый Кир, – реализм реализмом, но что ж, ему поштучно их таскать, что ли?

– Халявщики. – Сергей хмыкнул, вытаскивая мешочек. – Ого, тяжелые!

– Можешь их вообще оставить – на фиг нам сейчас деньги?

– А в следующем мире? Вдруг нам чего купить понадобится?

– Не факт, что их у нас примут. Не факт, что там вообще деньги есть. Возьми с десяток, раз уж не терпится.

– Ладно. – Сергей развязал очередной мешочек и моментально потерял интерес к монетам. – Тут еще и камушки имеются!

Высыпал на ладонь несколько кристаллов, моментально вспыхнувших в лучах лившегося сверху света и окрасивших серые стены разноцветными бликами.

– Красиво, – сказал Сергей, пересыпая драгоценности в ладони и любуясь, – красиво, но ненатурально. В реальности они так не сверкают. Лови!

– А то ты знаешь, как они в реальности выглядят, – ехидно отозвался Кир, – ой!

– Представь себе, знаю. Я, может, и не олигарх, но подарить жене колечко с бриллиантом вполне могу себе позволить, – ответил Сергей и только потом сообразил, что те бриллианты тоже были нереальные. А если точнее, то даже менее реальные, чем эти, поскольку существовали только в его памяти. Дожидаться, пока Кир обратит его внимание на его ошибку, не стал и быстро сменил тему.

– Чего «ой»?

– Кхм… да ничего… изумрудом по лбу получил, – ответил Кир голосом, полным удивления, – не больно, но обидно… а подобрать с земли не могу… фигня какая-то.

– Вот как, – сказал Сергей, – во-от как? А чему ты удивляешься, сам же говорил, что взаимодействие со спутником у тебя прежним осталось.

– Ну… – ответил Кир осторожно, – я не думал, что это распространяется на предметы… – и затих.

– То есть если я в тебя выстрелю, то?.. Кстати, тебе ж и просто по шее навешать можно? – Раньше Сергею эта мысль в голову почему-то не приходила. Кир молчал. Чесноков улыбнулся. – Ладно, не пугайся, не собираюсь я тебя бить… разве что ремнем пониже спины, – не сдержался и захохотал.

В дыре появилось лицо Кира, и было оно довольно красноречивым, так что Сергей развеселился еще больше.

– Чем ржать, лучше подумай, как выбираться будешь, – пробурчал Кир.

Сергей перестал смеяться.

– Ты чего? – спросил он, холодея. – Обиделся? Не дури! Что ты там без меня делать будешь?

Кир фыркнул.

– Черт! – сказал Сергей, сообразив. – Черт!

Огляделся, прикинул высоту и перевел дух.

– Сундук подтащу и дотянусь, – сообщил он Киру, – а не хватит – камней сверху накидаю.

– Ну не тяни тогда, скоро солнце зайдет. Давай бери это свое кольцо, и поехали отсюда.

– Угу. – Сергей присел у сундука и извлек длинный сверток. – Что тут у нас?

В свертке обнаружились стрелы, добрых полсотни. Сергей разочарованно отложил их в сторону, потом вспомнил. Схватил одну, пригляделся – так и есть, наконечник в виде соколиной головы.

– Тут стрелы, – сказал он взволнованно.

– И что?

– Талановские стрелы.

– А-а. А лук есть?

Сергей даже заглядывать в сундук не стал – никакой приличный лук в нем и по диагонали не поместился бы.

– Нет.

– Ну и на фиг они нужны тогда?

– Лук найти можно. Да и просто сделать. Не-э, ты как хочешь, но я их с собой прихвачу. Это, брат, такое оружие, равного которому в реальности еще долго не будет. Отодвинься.

Завязал сверток, выждал пару секунд и выкинул его в дыру. Снова сунул руку в сундук, нащупал какой-то цилиндрический предмет, вытащил и опешил:

– А это что тут делает?

Сверху хихикнул Кир:

– А это – жезл плодородия.

– Да-а? – спросил Сергей, с удивлением вертя в руке жезл. – А я уж было подумал… вот ведь, а? Я его, между прочим, таковым не описывал… черт-те что, даже вены прорисовали, извращенцы.

– Еще как описывал, – отозвался веселящийся Кир.

– Ты кому лапшу на уши вешаешь? Я, может, «Песчаные реки» и не сам писал, но текст наизусть помню, описания этого жезла там нигде нет, только намеки, что он фаллическую форму имеет. И этот натурализм тут неуместен, на мой взгляд. – Сергей закинул жезл обратно в сундук.

– В «Наследниках» описал, и довольно подробно, – возразил Кир, – так что претензии не принимаются. Ты его что, не прихватишь?

– На хрена нам этот хрен дался? Если у нас все удачно пройдет, у меня и без него все, что захочу, будет. А как в пути он нам помочь может… погоди, в каких «Наследниках»?! Я же их еще не написал?

– Ты – не написал…

– Вот как? – спросил Сергей напряженным голосом. – И как оно?

– Обалденно. Кроме шуток, просто обалденно. «Песчаные реки» мне не сильно понравились. То есть понравились, но не сильно. Лучше, чем предыдущие… Знаешь, это, конечно, мое субъективное мнение, но… последние твои книги… они мастерски написаны, отличный сюжет и все такое… но чего-то не хватает, изюминки какой-то, чего-то, что было в самых первых книгах. Той светлой грусти, от которой щемило сердце и хотелось читать и читать бесконечно. Ты только не обижайся, это просто мое мнение, у меня куча знакомых, которые вовсе наоборот думают…

– Да мне-то что обижаться? – пожал плечами Сергей, – я их не писал.

– Ну… все-таки… Ладно, я же о «Наследниках» начал. Так вот, я не буду громких слов говорить, у каждого свои вкусы и тэ-дэ и тэ-пэ, но мне эта книга понравилась больше, чем любая из прочитанных мной ранее. Я в таком восторге был, я ее четыре раза перечитывал и еще буду. Я даже изменил своим принципам и сам в виртуал пошел, я до этого так ни разу не заходил. Нет, в тестовом режиме случалось, но как клиент – в первый раз.

– Почему? – удивился Сергей.

– Из-за ног. – Кирилл тяжело вздохнул. – Ты не поймешь. Как это прекрасно – не побеждать драконов, не охотиться на вампиров, не водить космические корабли, а просто ощущать себя здоровым. И как это больно – просыпаться потом снова в инвалидном кресле. Я боялся. Боялся, что меня затянет, что однажды у меня не хватит сил сказать себе «стой» и я все брошу, буду жить в виртуале, а в реале – только существовать… Знаешь, вот сейчас у меня вроде как нешуточная проблема. Если я… то есть мы не сможем ее решить – моя жизнь определенно изменится в худшую сторону, и изменится сильно. А то и вообще – прекратится. Мне бы следовало тревожиться, переживать там, а я – я счастлив. Потому что еще день-два у меня будут ноги. И пусть я сейчас – никто и меня даже никто увидеть не может… кроме тебя… зато я стою на своих ногах. И могу пойти, куда захочу… А могу – побежать… – Кир всхлипнул и замолчал.

– Прости, – сказал Сергей, – пожалуй, в силу некоторых обстоятельств я действительно не могу претендовать на понимание, но я тебе сочувствую. Насколько я вообще могу это делать.

Кир не ответил.

– А почему я не знаю, что эту книгу написал? – попробовал Сергей сменить тему, но Кир, похоже, не слушал.

– Я, в сущности, зря на обслугу тура наехал, – донесся его голос, – никакой такой уж халтуры не было, обычный подход к виртуализации книги. Народу что нужно? Народу нужен «экшен», вот они его и понавтыкали всюду, где смогли. Вот только они этим всю суть книги извратили. Там драк всяких совсем мало, в «Наследниках», но там такая атмосфера… Эх. Я почему-то не подумал, что они что-то сильно изменят, ждал одного, а получил другое…

– Ты не ответил про книгу, – сказал Сергей, – почему все-таки я про нее не помню?

– А? Про «Наследников», что ли? По сюжету так задумано. Типа, я же и есть тот наследник, про которого в книге написано. Только все наперекосяк пошло. Да оно и к лучшему – даже знать не хочу, чего они там еще накрутили. Вон хоть телепорт этот взять – не было его по тексту, все просто в подвале было спрятано. И убитых током археологов тоже не было. А вот окаменевший туролгой – должен был быть, а его нету. И как они без него сюжет продолжать собирались, интересно? Короче, в задницу такую виртуализацию. Чтобы я еще в тур по понравившейся книге пошел – да ни в жизнь.

Сергей вздохнул, но слов для ответа не нашел и снова присел у сундука. Вынул тяжелый гибкий сверток, металлически звякнувший при доставании. Развернул, присвистнул. Крикнул вверх:

– Я кольчугу нашел. Что-то я не помню, чтобы Трехглазый кольчугу носил. Тоже эти халтурщики придумали?

– Да нет, была кольчуга, – отозвался Кир равнодушным тоном, – прихвати, она магическая. По книге, ее даже «калаш» не берет.

– Ты ж говорил, там нет драк, – сказал Сергей, снимая пиджак и надевая кольчугу на манер футболки – через голову. Размер, на удивление, оказался впору. Чесноков застегнул массивные пряжки на груди, покрутился, нагнулся, выпрямился – кольчуга не мешала, и даже вес ее, распределенный по телу, чувствовался не сильно. Сергей хмыкнул и надел пиджак поверх кольчуги.

– Я говорил, что драк мало, – возразил Кир, – и вообще, суть не в них.

– Кстати, ты лучше скажи сразу, что мне в сундуке искать? Кольцо путешественника, это я знаю. А еще что?

– Да и все в общем-то, – ответил Кир после недолгого молчания, – самое главное, там заклинательный круг и книги талановские лежат, но нам они теперь без пользы. А свистулька так и навредить может. Еще туролгоя ожившего нам тут не хватало. Кольцо нашел?

Сергей собирался ответить отрицательно, но тут ему под руку попался еще один цилиндрический предмет. На этот раз просто ветвь какого-то дерева, посередине которой тускло светился поясок желтого металла.

– Нашел! – крикнул Сергей, снимая кольцо и рассматривая его на свету. – Бегущие лошади выгравированы. Точно, оно.

– Не надевай только. – В проломе появилось встревоженное лицо Кира.

– Сам знаю, – ответил Сергей, пряча кольцо во внутренний карман пиджака. Кольцо коротко звякнуло об лежащий в кармане пистолет, и Чесноков негромко выругался.

– Ты чего? – спросил Кир.

– Да так… вспомнилось… Раз тут больше ничего нет, я вылезаю.

Кир кивнул и отодвинулся. Сергей попытался сдвинуть сундук, но он даже не шелохнулся. Пришлось сначала раскидать камни, потом вынуть из сундука тяжеленные, килограммов по десять каждая, книги, и только после этого, хорошенько поднатужившись, Сергей смог сдвинуть сундук с места.

– А выглядит не таким уж тяжелым, – прокряхтел Чесноков, с жутким скрежетом передвигая сундук на освещенное место. Закрыл крышку, встал сверху. До свода уже вполне можно было дотянуться, что Сергей и сделал. Камень легко отделился и остался у него в руке, еще десяток с грохотом обрушились ему под ноги, следом полился песок.

– Хм, – сказал Сергей, роняя булыжник и протягивая руку к следующему. История повторилась, с той разницей, что камней было меньше, а песка – значительно больше. Сергей спустился, подобрал с пола книги и выложил их в два этажа на крышку сундука. Снова поднялся, посмотрел вверх. Попросил:

– Не поможешь?

Кир молча подошел, лег на воздух над ямой и опустил вниз руку. Но яма была довольно глубокой, и Сергей, вытянувшись, мог только легонько коснуться пальцев Кира.

– Я тебя все равно не удержу, – извиняющимся голосом сказал Кир.

– А во взрослого превращаться ты тоже разучился?

Кир только вздохнул.

– Ясно, – сказал Сергей. Присел и, яростно выдохнув, прыгнул наружу. Больно ударился грудью об остатки свода, но смог за что-то уцепиться вытянутыми руками. Кряхтя и напрягая все силы, немного подтянулся и уперся ногой в кладку с другой стороны. Опять осыпалась вниз часть свода, нога соскользнула, Сергей едва не упал, удержался лишь неимоверным напряжением сил. Передохнул, нашел опору для другой ноги, изогнулся и вылез-таки из дыры. Полежал немного на дне ямы, морщась от боли в потянутых мышцах, потом, шипя, поднялся. Кир подошел, протянул руку, но Сергей вылез из ямы сам. Отряхнулся, похлопал по груди, проверяя содержимое кармана.

– Кстати, а почему кольчуга мне впору оказалась? – озвучил Сергей вдруг возникшую мысль. – Игрок же ты, так что она мне мала должна была оказаться.

– Она впору любому, кто ее наденет.

– А, магия…

– Магия здесь ни при чем. Я вообще не припомню, чтобы в виртуале кто-то размерами заморачивался. Нашел одежку – надевай, будет впору. Если, конечно, она не заточена под другую расу. Человеку, скажем, гномовские доспехи маловаты будут. Но здесь не тот случай.

– Понятно. Опять схалявили, значит.

– Почему «схалявили»? – оскорбился Кир. – Там, где реалистичность идет на пользу, учитываются абсолютно все мелочи. Вот поймай муху – у нее шесть ног, полупрозрачные крылья с узором и фасеточные глаза. И внутри она – бурая и жидкая. Думаешь, много людей мух в виртуале разглядывает? Так ведь нет, не ограничились жужжащим черным шариком, модельку слепили, текстуры с настоящих мух наснимали. И думаешь, тяжело было после такого размер одежды учесть? Понимаешь, мы не стремимся сделать виртуал равным реальности. Это не так уж и сложно, но кто в него тогда пойдет за деньги, и притом немалые, если то же самое можно получить в обычной жизни задаром? Мы стремимся сделать его лучше реальности. Одежда разных размеров – неудобство реального мира. Здесь это никому не нужно.

– Ладно, понял, – отмахнулся Сергей, – ближе к делу. Солнце садится. Я правильно помню, что это кольцо просто надеть надо и все?

Кир кивнул.

– Меня-то как понесешь?

– Хм… Ну лезь на шею, что ж поделаешь. По крайней мере, это будет точно отражать суть наших с тобой взаимоотношений… Кстати, я вот еще о чем подумал – я кинул камень и попал в тебя, ты это почувствовал. А если я покачу тачку и наеду на тебя, ты ее почувствуешь? А сесть в нее сможешь? А если я поведу автомобиль?

Кир вздохнул:

– Я думал об этом. Неоднозначно, понимаешь. Неизвестно, где игра решит, что это ты взаимодействуешь со мной, а где – что это я, типа, со средой взаимодействую. Я могу потеряться на ходу, или – еще хуже – игра может «заглючить», а что из этого выйдет – неизвестно. Так что лучше не экспериментировать.

Сергей хмыкнул и опустился на колено. Кир действительно оказался очень легким, даже с учетом комплекции и возраста. Сергей оценил его вес килограмм в двадцать, ну максимум в двадцать пять.

– А почему ты такой легкий? – спросил Чесноков, доставая из кармана кольцо и надевая его на указательный палец.

– Так… – хмыкнул сверху Кир, – захотелось.

– Ну раз захотелось… Куда нам идти-то?

– Щас, гляну. – Кир помолчал недолго, потом продолжил: – Туда. Вправо градусов тридцать… А легким я себя сделал, чтобы всегда помнить и понимать, что это – виртуал. Даже подсознательно. Потом переход в реальность легче происходит. Так вот. Ты что делаешь?

Сергей стоял, вытянув правую руку вперед в указующем жесте.

– Что не так? – спросил он, опуская руку. – Я себе именно так использование кольца представлял.

Кир хихикнул:

– Просто иди вперед.

Сергей открыл рот для вопроса, но передумал и просто сделал шаг.

В лицо задул сильный ветер, в ушах засвистело, а окружавший мир вдруг стремительным рывком скакнул назад. Сергей замер, закрутил головой, забыв про сидевшего на плечах и загораживавшего обзор Кира. Развернулся. Сзади, до самого горизонта, тянулась однообразная гряда барханов. Чесноков закрутился, но пейзаж со всех сторон был совершенно идентичен и представлял собой все те же песчаные барханы без единого ориентира. Даже следов не было.

– Не крутись, – сказал недовольно Кир, – направление потеряешь. Повернись влево на девяносто градусов.

Сергей повернулся.

– Еще чуть-чуть… вот так. Пошли дальше, но широко не шагай. Я скажу, где остановиться.

Чесноков мотнул головой и пошел вперед. Снова задул ветер, а барханы по сторонам размазались в широкие желтые полосы. Сергей посмотрел вниз, но быстро поднял взгляд – глядеть под ноги было страшно. Скорость, навскидку, выходила не такой уж и большой – километров сорок-пятьдесят в час, не больше. Вот только ощущения при этом были совсем не те, что при езде на автомобиле. Хотя он сейчас и шел-то не быстро. «А если побежать?» – мелькнула мысль, но воплощать ее в жизнь Сергей поостерегся от набегающего потока воздуха, и так дышать было трудновато.

Шли недолго, минут десять. Кир пару раз корректировал направление движения короткими указаниями вроде «чуть-чуть вправо», потом сказал:

– Потише. Немного осталось.

Сергей сократил шаг, потом еще и пошел эдакой семенящей походкой. Но только по ощущениям – скорость при этом была как при хорошем беге.

– Стой, – сказал Кир, – приехали. Дальше пешком.

Сергей остановился, снял с пальца кольцо и отправил его во внутренний карман. Кир заерзал на плечах, пытаясь слезть, Чесноков сначала собрался было встать на колено, но передумал и просто обхватил своего седока, снял с плеч и поставил на землю.

– Спасибо, – сказал Кир, поправляя одежду, – мы возле стены.

– Не за что. Куда идти? – Сергей огляделся, но ничего напоминающего стену или хотя бы чем-то отличающегося от остальной обстановки не заметил.

– Иди за мной, – ответил Кир и направился в сторону, ничем, на взгляд Сергея, не примечательную, – и не пугайся, когда я исчезну. Время, в течение которого спутник может заниматься своими делами вдали от игрока, – параметр изменяемый, игрок его сам определяет. Нам, очевидно, выставится значение по умолчанию, и оно точно не больше пары часов. Так что, когда я пропаду, прос… – И голос оборвался. Сергей моргнул, сбился с шага и остановился. Кирилла поблизости не было.

– Не больше пары часов, говоришь? – Сергей посмотрел на запястье. Часы показывали половину восьмого вечера, секундная стрелка весело бежала по циферблату, показывая, что часы (и время в этом мире) в полном порядке. Покрутил головой, сел на гребень бархана. Чего зря песок ногами перемешивать?