Реальность где-то рядом

// 01. ИНИЦИАЦИЯ

Сергей зевнул и поморщился. Вчера он закончил последнюю книгу из серии «Патрули», по этому поводу позволил себе немного расслабиться с употреблением горячительных напитков, и голова теперь слегка побаливала. Сергей уже выпил таблетку и теперь ждал, когда она подействует. Утро было совсем не апрельским – тусклым, морозным, с сильным ветром, бесновавшимся за окнами. Сергей зевнул еще раз и поставил на огонь чайник. Порылся в холодильнике в поисках завтрака, – время приближалось к десяти, дома никого не было, не считая зверья, разумеется. Словно услышав, что о нем подумали, Буся вдруг залаял и зацокал коготками в прихожей.

– Буся, фу! – крикнул Сергей, и тут же прозвенел дверной звонок. Сергей удивился, он вроде никого не ждал. Не торопясь, поднялся, подошел к двери, аккуратно отодвинув крутившегося под ногами пса. Посмотрел в глазок. Искаженное линзами, на него смотрело незнакомое мальчишеское лицо. «Тьфу ты, черт, – подумал Сергей, – неужели опять?» Скорее всего, за дверью изнывал очередной поклонник его творчества. Время от времени таковые каким-то образом узнавали его адрес и умудрялись просочиться мимо консьержки. Обычно они и сами не знали, чего хотят, и, соответственно, ничего, кроме разочарования, в результате вожделенной встречи получить не могли. Почему-то это сплошь были пацаны лет двенадцати – шестнадцати. Сергей таких визитеров очень не любил и старался отделаться от них побыстрее. «Не открывать, что ли?» – мелькнула мысль, но в этот момент стоявшая за дверью фигурка протянула руку, и звонок прозвенел снова. Сергей поморщился и потянулся к замку.

– Здравствуйте, Сергей Михайлович, – заявил нежданный гость звонким голосом, едва дверь успела приоткрыться. Сергей пристально рассмотрел визитера: худощавый, темноволосый, но глаза светлые. Паренек стоял, смотря прямо в глаза теплым открытым взглядом, нимало не смутившись мрачным видом хозяина, и Сергей почувствовал к нему некоторую симпатию.

– Здравствуйте, молодой человек, – откликнулся он, впрочем, довольно неприязненным тоном. – Чем обязан?

Подросток улыбнулся – широко и искренне:

– Не беспокойтесь, Сергей Михайлович, я не собираюсь требовать у вас автографов, вызнавать, что случилось с героями после книг, просить сфотографироваться в обнимку, не говоря уж о прочих пошлостях. У меня к вам пара вопросов и одно чисто деловое предложение.

Чесноков вздохнул: «Еще хуже». Это наверняка означало, что перед ним не только поклонник его таланта, но еще и молодое дарование, которое сейчас начнет навязывать свою рукопись, чтобы Сергей посодействовал ее изданию. Рукопись, разумеется, окажется совершенно нечитаемой, сумбурной и изобилующей ошибками всех сортов и видов. При этом не взять текст означало нанести жуткую обиду, а взять – грозило еще большими неудобствами, потому что юные авторы наотрез отказывались верить в несовершенство своих текстов и всячески доставали Сергея, порой месяцами. «Что бы там ни было – не возьму», – решил Сергей и опять вздохнул. Но тут в глазах юноши зажглась хитринка.

– И давать вам на рецензию свою гениальнейшую трилогию… – паренек помедлил, – я вовсе не собираюсь.

Однако! Сергей, сам не ожидая, улыбнулся. Гость зарабатывал очки лихо, как электросчетчик в квартире с отключенным отоплением – киловатт-часы.

– Скажу, что тебе удалось меня заинтриговать. – Сергей распахнул дверь, приглашая заходить. – Как, кстати, тебя зовут, не обращаться же мне все время «молодой человек?».

– Кирилл, – откликнулся паренек, заходя, – но можно и просто Кир.

Буся обнюхал гостя, виляя хвостом, посмотрел Сергею в глаза и, удивительное дело, молча удалился в зал. Сергей только головой покачал и пошел в кухню.

– Я чай пить собирался. Можешь присоединиться.

– Отчего нет? – Кирилл уже снял обувь и прошел следом. – Понятие кухни как места обсуждения всех важных проблем генетически заложено в каждом россиянине.

– Ого, – Сергей улыбнулся, разливая кипяток по чашкам, – ты меня продолжаешь удивлять. И что, твоя проблема столь важна, что достойна обсуждения на кухне?

– Очень, – отозвался Кирилл серьезно, – для меня очень важна. Для вас – не знаю, но думаю, что тоже.

– Сахар клади, – сказал Сергей, садясь, – молока, извини, нет.

– Ничего, я без молока пью. – Кирилл подул, отхлебнул глоток, поставил чашку на стол. – Сергей Михайлович, что случилось с Чангулом Степным Волком, после чего он перестал ходить с караванами и поселился в Дентереке? И еще. Почему Талан Трехглазый говорит, что родился в водах Тубы? Разве не все уарские маги пришли с севера?

Сергей аж чаем поперхнулся. Кирилл говорил о героях его недавно вышедшего фэнтезийного романа о древне-монгольской цивилизации. Роман был в штыки встречен критикой и прохладно принят читателями, привыкшими к динамичному развитию сюжета и к светлому чесноковскому стилю. Роман «Песчаные реки» некоторые ретивые критики в запале называли принадлежащим вовсе не Чеснокову, а просто выпущенным под его именем с целью наживы на раскрученном авторе. Роман был тягуч, нетороплив, пронизан историческими экскурсами и вдобавок наполнен довольно натуралистическими сценками, совершенно не предназначенными для подрастающего поколения. Впрочем, Сергей и не думал, что этот роман окажется интересен подростковой аудитории. И уж совершенно не ждал подобного вопроса сейчас.

– Могу я поинтересоваться, чем вызван этот вопрос?

Кирилл покачал головой, пристально посмотрел на Чеснокова. В его глазах появилась отнюдь не подростковая серьезность, а в интонациях голоса вместо подчеркнутого «Вы» с прописной буквы явно стало слышаться просто обиходно-небрежное «вы».

– Это может повлиять на ваш ответ, а мне хотелось бы услышать неискаженную версию.

Сергей вздохнул:

– В любом случае я, наверное, не смогу ответить на твой вопрос. Ты, наверное, неправильно представляешь, как пишутся книги. Точнее, как я пишу книги. Возможно, иные… – Сергей поморщился и поправился, – другие писатели продумывают свой мир до последней мелочи, но я этого почти никогда не делаю. Если мне по сюжету нужно, чтобы герой не мотался по пескам, а поселился в городе, я так сразу и пишу. А причины, по которым этот герой так сделал… да кто же его знает, столько лет прошло. – Сергей улыбнулся. Но Кирилл шутки не поддержал и продолжал серьезно смотреть ему в глаза. Сергей опять вздохнул: – Давай так: ты скажи, почему этот вопрос тебе так важен. Возможно, это наведет меня на ответ.

Кирилл задумчиво кивнул:

– В последней главе, «Наследие», Талан прячет все свои книги и принадлежности в подвале дома, недалеко от места, где родился. Если, как я полагаю, Чангул поселился в Дентереке после встречи с туролгоем, а туролгой этот принадлежал Талану, то Дентерек и есть тот город на берегу Тубы. Городище Ден-Терек на территории современной Монголии, знаете? И найти этот дом и этот подвал – дело техники, как говорится.

Сергей улыбнулся:

– Точно Монголии, не Тувы? Впрочем, не так важно. После встречи с туролгоем… вполне возможно, да, скорее всего, так и было. Все сходится. И найти этот дом… Действительно, интересная идея. Не возражаешь, если я воспользуюсь ею во второй книге цикла – «Наследники»? Это очень органично впишется в сюжет, поскольку действие второй книги происходит в наши дни, – Сергей сделал широкий жест, – и я могу упомянуть тебя в предисловии.

Но Кирилл отрицательно покачал головой:

– Я предлагаю воспользоваться этой идеей в жизни. Завтра я вылетаю в Улан-Батор и буду очень рад, если вы ко мне присоединитесь.

Сергей вытаращил глаза на собеседника, Кирилл был абсолютно серьезен и спокоен.

– Ты с ума сошел? Это же фантастика, Кирилл. В смысле фантастический роман. Там все не просто придумано, а совсем придумано! Никакой связи с реальностью он не имеет! Магии не существует! – Сергей поутих. – И вообще, как это, интересно, ты вылетаешь? Один? У тебя уже есть паспорт? Хотя бы обычный, не говоря уже о заграничном?

Сергей настороженно отстранился, Кирилл негромко рассмеялся:

– А еще писатель. Про единое информационное поле слышали? Нет на свете ничего «совсем придуманного».

Кирилл достал из кармана запаянный в целлофан обрывок какой-то ветхой ткани с проступавшими символами, положил на стол перед Сергеем.

– При всем моем к вам уважении, Сергей Михайлович, не думаю, что вы читаете на древнемонгольском, ну так я вам переведу: «Я, Чангул, именуемый также Степным Волком, даю свое написанное слово Тарбаю Серому Камню о том, что должен ему за двух овец шерстяной породы, взрослых, здоровых, и за одного осла, трехлетнего, здорового, двадцать три тэнге и обязуюсь…» далее текст отсутствует. Следует ли вам сказать, что этот обрывок найден именно в городище Ден-Терек, или сами догадаетесь?

Кирилл поднял чашку на уровень лица.

– Что же по поводу магии, которой не существует… – И он вдруг перевернул ее. Но чай не вылился! Кирилл медленно приподнял чашку, опять перевернул ее и поставил на стол. А чай так и продолжал висеть в воздухе, сохраняя форму чашки. Внутри полупрозрачного усеченного конуса кружились чаинки и смутно белел кусок недотаявшего сахара. Сергей, не отводя глаз от чая, сглотнул. Кирилл приподнял ладонь. Конус чая превратился в подрагивающий шар, вытянулся в сосиску, края «сосиски» соединились, и в воздухе уже висел полупрозрачный чайный бублик. «Тороид», – машинально подумал Сергей. «Бублик» пару раз крутнулся, потом из него протянулась струйка вниз, в чашку. Бублик стал уменьшаться и в конце концов окончательно стек туда, где чаю быть и полагается, перед тем как попасть в желудок. Кирилл зажмурился и вытер вспотевший лоб. Потер виски. – С водой тяжело работать, – сказал на выдохе, – она слишком инертная. Не будь в ней чая и сахара, вообще бы ничего не получилось. Но вы же знаете, – Кирилл открыл глаза, – сами писали.

Сергей только головой покачал:

– Кто ты такой?

Кирилл хмыкнул:

– Вечный странник. Помните, в третьей главе? «И принял в себя воды, и отринул цепи времени». Считайте, что я отпил из уарского родника в пятнадцать лет, а как давно – не суть важно. Что касается самолета и паспорта… – И сухощавый желтолицый мужчина лет пятидесяти, сидевший напротив Сергея, поинтересовался: – Так лучше?

И снова на писателя глядели светлые смеющиеся глаза пятнадцатилетнего подростка.

– Черт, – сказал Сергей, запустив пятерню в волосы и закрыв глаза, – бред какой-то. Это мне снится, не иначе.

– Соглашайтесь. – Кирилл (ой ли! Кириллом ли зовут этого… это… существо?) снова был серьезен и убедителен. – Поверьте, такой шанс бывает раз в жизни. Вы же всегда мечтали вырваться за пределы окружающей обыденности. Разве вы с детства не верили, что чудеса возможны? Так вот – они возможны, но очень редки. Если вы откажетесь сейчас, потом всю жизнь будете жалеть об упущенных возможностях.

Сергей молчал. Кирилл зашел с другой стороны:

– Обещаю поделиться найденным. Вы же небось лучше меня знаете, что Трехглазый припрятал в подвалах своего дома? А? Только представьте, жезл плодородия – в ваших руках. И пусть даже половина баек про этот жезл – действительно байки, но вы же наверняка чувствуете, что ваши лучшие годы уже позади. Неужели вам не хочется вернуть юность? Продлить жизнь?

– Искуситель, – пробормотал Сергей.

– Кроме того, вы нужны мне. Я вполне могу не почувствовать этот подвал. Да, этот склад магических предметов должен сильно фонить, но Трехглазый же не дурак был. Подвал наверняка заизолирован, а то и свернут, чего доброго. И не факт, что защита сломалась от времени. Да я там могу всю жизнь в сухой глине проковыряться в его поисках. А вы можете просто сказать, где он. Вы же настроены на то время и те события, вам нужно просто поверить в себя, понять, что вы вовсе не придумали свои «Песчаные реки», а прочитали из мирового эфира.

Сергей глубоко вздохнул.

– Могу дать время подумать, – быстро сказал Кирилл, – до завтра, идет?

– Не надо, – отозвался Чесноков странно изменившимся голосом, – не о чем думать. Я согласен. Только у меня загранпаспорт месяц назад кончился, а новый я еще не сделал. И визы нет.

– Ай, дарагой, зачем ерунда гаваришь? – За столом опять сидел пожилой узкоглазый мужчина. – Какой такой виза-шмиза, паспорт-маспорт? Даверся исс-пициалисту, все будет в лучшем виде, – выдал он скороговоркой с нарочитым акцентом.

Сергей поднялся:

– Я, пожалуй, коньячку себе налью. Организм требует.

Открыл шкафчик, достал пузатую бутылку.

– Будешь?

– Несовершеннолетних спаиваете? – Чеснокову не нужно было оборачиваться, чтобы определить, в каком виде сейчас пребывает его гость.

– Пошел ты к черту, – беззлобно отозвался Сергей, – и хорош мельтешить. Определись, что ли, уже с видом. И с возрастом, а то я не понимаю, как к тебе обращаться. Кстати, как тебя на самом деле зовут-то? Ведь Кирилл – не настоящее твое имя?

– Почти настоящее, – отозвался Кирилл, – Кир меня зовут, но можно и Кириллом, я привык.

– А лет тебе сколько? На самом деле?

– Не помню, – просто сказал Кир, – да и неважно это.

Он допил чай, поднялся:

– Пойду я, пожалуй. Надо еще дела кой-какие доделать. Вот телефон, – Кир положил на стол квадратик бумаги, – если что, звоните. Самолет завтра в девять вечера, часов в семь я зайду. Спасибо за чай.

Сергей проводил гостя, вернулся на кухню, сел за стол и задумался. Подошел Буся, ткнулся носом в колени.

– Вот такие дела, – сказал Сергей, теребя терьера за ушами, – такие дела, брат. Ты веришь, что такое бывает?

Буся негромко гавкнул и помотал головой, он явно не верил. Сергей вздохнул:

– Вот и я не очень. Но ведь прав он, сволочь. Если сейчас откажусь, то потом всю жизнь мучиться буду.